Изменить своё прошлое

      Смотря на Сириуса, выходящего из комы, Харальд согнулся в кресле, практически прижавшись грудью к коленям. Он пытался понять, как Блэк отреагирует сначала на дружбу между его крестником, Снейпом, Малфоями, Тёмным Лордом и Люпином, после на то, что крестник ведёт себя не как ребёнок, а затем на рассказ о самом Харальде от начала до конца.       Хотелось просто лечь в позу эмбриона, прокричаться, добиться того, чтобы его напоили тройной дозой Успокоительного зелья, чтоб хотя бы неделю вести себя как самый спокойный удав.       На плечо легла рука, а в нос ударил аромат пряных трав и кофе. Чуть поодаль слышался запах дорогого мужского парфюма и женских духов, а рядом с ними запах оборотня, только будто помноженный на два.       Открыв глаза и посмотрев в чёрные глаза Северуса, выдохнул, постанывая от той обречённости, что его охватила. Выпрямившись и откинувшись в кресле, посмотрел на пришедших. Первыми после Снейпа стояли Малфои-старшие, а за ними Люпин вместе с каким-то властным и статным мужчиной, который чем-то напоминал Ремуса, но был значительно старше. — Ремус, кто это? — Я, молодой человек, Карлос Джеррард де-Куртманш, Лорд де-Куртманш. Вас зовут Харальд, о вас говорил мой внук, Ремус, как о необычном мальчике. — Лорд де-Куртманш, имя мне Харальд Самуэль Хельдур Поттер, Лорд Гриффиндор-Поттер, Лорд Слизерин-Мракс, Лорд Блэк, Лорд Перевелл. — Перевелл?! Вы возглавили самый могучий Род некромантов? — Да, а вы, насколько я понимаю, возглавляете Род истинных оборотней, что переехал из магической Франции в Магические Штаты? Мне приятно с вами познакомиться. Но что вы делаете здесь? — Мой внук, которого я уже отчаялся найти, пришёл ко мне только из-за вашего содействия. Мне хотелось поблагодарить вас лично, а, услышав о том, что друг Ремуса и ваш крёстный находится в бедственном положении в плане здоровья, я решил пойти с внуком и, если понадобиться, то оказать посильную помощь. — Спасибо, Лорд де-Куртманш, мне действительно понадобиться помощь, если Сириус, мой крёстный, впадёт в блэковское безумие… Боюсь даже представить, какое усилие над собой мне нужно будет сделать, чтобы не применить Магию в действие. Она, в момент моего сильного перенапряжения, может быть вне моего контроля. И ваша помощь нужна будет именно Сириуса, потому что стабилизатором у меня является Снейп. По крайней мере, я надеюсь на это. — зельевар только кивнул.       Карлос только удивлённо вскинул брови. Он был удивлён тем, как говорит этот паренёк. Это был взрослый человек в теле ребёнка, это стало понятно после этой фразы. Но было непонятно две вещи: почему этот зельевар понимает с полуслова маленького Лорда и почему его внук и Малфои в упор не видят эту ментальную связь. Но, взглянув на Снейпа и Поттера в магическом зрении, увидел пусть и полупрозрачный, но канал, связывающий их ядра Магии. — «Они буквально связаны магически.» — подумал де-Куртманш и краем глаза уловил движение на койке.       Послышался тихий стон, на магов уставились мутные серые глаза. Харальд, выдохнув и сжав ладонь Северуса, встал с кресла и пошёл к койке, видя краем глаза, как Лорд де-Куртманш подталкивает Ремуса к койке, а сам встаёт неподалёку.       Погладив крёстного по немного спутанным волосам, взял его за руку и погладил по ребру ладони. Северус молча копался в своих карманах, нашаривая среди многих флаконов нужные и вручая их Поттеру, что спаивал их Блэку. — Я помню… — Что? Сириус, о чём ты? Что ты помнишь? — Я помню тебя, Сохатик. Помню тот день в июне… двадцатое число…       Харальду резко поплохело. Помнит день в июне, помнит двадцатое число июня… Он ведь в Арку тогда упал. Или это про другое событие было сказано? Не успел Поттер задать вопрос, про какое событие тот говорит, как услышал тихий ответ. — Шёпот мёртвых в Арке звучит умиротворяюще для меня…       Теперь уже Малфои и Снейп присоединились к шоку Поттера, как знающие историю. Ремус и Карлос переглянулись, не понимая о каком дне идёт речь и при чём здесь Арка. — Прости меня, Сохатик. Прости меня, дурака, думавшего, что моё отношение к тебе было правильным. Прости, что видел в тебе Джеймса. Прости меня, что так мало времени уделял тебе…       Перед глазами появились мушки, на тело накатила невыносимая слабость, палата начала вращаться, а звук стал приглушённым. Крик Северуса был громче, чем вскрик Нарциссы и голос Ремуса. Но милосердная тьма обморока укрыла его, дав в последний миг почувствовать, как безвольное тело подхватывается руками и прижимается к грубоватой ткани сюртука.