Уроборос Бесконечности

      ***       Космос был завораживающе красив. Он казался бездонным океаном без конца и края. Бесконечный и прекрасный. Мириады созвездий, отблески далеких планет, скрывающие в своих недрах бесчисленные миры, пышущие цветом жизни или же наоборот утопающие в мертвых пустошах, загнивающие подобно нарывам. Космос сковывал холодом и безразличие. Для него не существовало времени, всё просто растворялось в безграничной тьме и вечной тишине вселенной.       Новый корабль был маленьким и ничтожным. Особенно это было заметно на фоне огромного величия черного полотна. Однако, по-своему корабль всё же был компактным, даже где-то уютным. Маленький, идеальный мирок, собранный в металлической птице, блуждающий среди темной материи с отблесками далеких светил.       Вот только, несмотря на это, каждый угол корабля был пронизан одиночеством. Острым и удушающим, как горькая полынь. Оно пронизывало мечами, оставляя после себя кровоточащие раны. Они гнили, оставляя после себя неприятный сладкий смрад, но за последние годы, Тор уже почти привык к нему. Почти…смирился. Сроднился, с той кислотой, разъедающей всё внутри, оставляющей после себя лишь пепелище, где не было ничего, кроме бесчисленных могильных плит: друзей и врагов, боевых товарищей и случайных жертв его глупости и высокомерия. Родных и любимых, павших в неравных боях ни за что. Лишь по его вине, из-за его слабости: мать…отец… Хеймдаль… Наташа… Тони… Брюс… Локи…       Этот список можно было продолжать долго — наверное, хватило бы на целую человеческую жизнь. Может даже ни одну.       Он чувствовал себя птицей не способной ощутить столь сладкий вкус чистого ветра и безграничной свободы. Птица, погребенная под тонной вины в клетке, сотканной из вечных сожалений.       Скольких он потерял и скольких еще потеряет? Судьба была к нему милосердна лишь поначалу, когда он был спесивым принцем. Когда он не мог по достоинству оценит дары судьбы, её доброту… ее милосердие. Он был слеп и глуп, поэтому судьба отвернулась от него, от его народа. Ушла и напоследок не забыла презрительно фыркнуть, будто говоря этим: «Ты ещё пожалеешь».… И он действительно пожалел.       Тор знал, что заслужил всё то, что с ним произошло. Знал, что сам навлек беду на всё, что ему было дорого. Теперь не осталось ничего, кроме как принять злой рок и смириться. Ведь как ни крути, он был ужасным братом, неблагодарным сыном, слабым воином и бездарным правителем. Все, что у него когда-либо было, он потерял — безвозвратно. И виноват в этом не только Танос. Безумный титан просто стал тем, кто поставил финальную точку. Сыграл завершающий аккорд в этой симфонии под названием — жизнь.       Столько боли. Столько потерь и страданий, которые привели некогда великого Тора Одинсона к бессмысленному скитанию среди безразличных к твоим бедам звездам. Тот, кто оказался настолько слабым и жалким, что умудрился потерять всё. Недостоин. Сердце привычно кольнуло, но Тор так привык к этой боли, что она стала его неотъемлемой частью. Хотелось ли ему такой жизни? Черт! Конечно, нет! Он грезил о другом. Знал, что должно быть по-другому. Мир, где он на троне Асгарда, рядом живые родители, помогающие мудрым советом, верные друзья и конечно же Локи. Такой же ехидный и вредный, но живой беспокоящиеся о благополучии их дома.       Его Локи…       Почему-то казалось, что Локи не одобрил бы того, кем он стал. Локи не любил, когда страдания громовержцу приносил кто-то другой. Кто-то, кто не он. Ревнивец. Всегда был таким очаровательным собственником, готовым за своё бороться до последнего.       Тор не смог сдержать горькую, ироничную ухмылку, которая гримасой исказила все такие же красивые и правильные черты лица. Тор был очень красив, даже несмотря на время и пройденный жизненный путь, что оставил свой незримый след на его лице и теле; мелкие морщинки вокруг глаз, угрюмые складки возле губ. И пусть после ужасного запоя длинною в пять лет, он привел себя в порядок — внутри он все также продолжал быть неудачником. Сильное тело скрывало кровоточащие шрамы на сердце, разбитую вдребезги душу, исковерканную суть некогда бессмертного бога Асгарда.       Наверное, его страдания не прошли зря? Ведь он получил опыт. Тот самый тяжелый, но бесценный опыт, который можно получить только кровью и потом. Пусть даже он горечью оседал на языке и вековой мудростью в некогда голубых глазах, которые сейчас больше походили на затянувшееся грозовое небо. Теперь гроза всегда его спутница. Теперь она всё, что у него осталось.       Или почти всё?       Тор скашивает взгляд на место второго пилота. На слегка обшарпанном кресле грязно-красного цвета сидел ни кто иной, как Стив Роджерс. Бывший некогда героем земли — Капитан Америка.       Красивый профиль старого друга ни капли не изменился за прошедшие… Сколько уже прошло? Тридцать лет? Пятьдесят? Может, минула сотня лет? Тор не помнил. Время перестало иметь для громовержца хоть какое-то значение, научив его жить всего одним днём. Одним бесконечным мгновениям. Вечной пыткой, затягивающие в свои пучины болезненных воспоминаний. Но даже, несмотря на минувшее время, Тор до сих пор испытывает чувство искреннего удивления, смотря на молодое лицо Стива, которое принадлежало не дряхлому старику, а молодому тридцатилетнему мужчине. Красивому и статному, в самом расцвете сил: правильные черты лица, почти идеальные, если бы не нос с небольшой горбинкой и тонкий шрам, рассекающий правую бровь едва доходя до глаза. Светлая кожа, давно не знавшая лучей Мидгардского солнца. Отросшие до плеч волосы, цвета благородной стали. Сильное тело, подвергающееся почти ежедневным нагрузкам и конечно глаза светло-голубые, словно неоновые, они были таким яркими, что казались почти белыми. Будто в этих глазах отражалась вся новая суть Роджерса, что громче любых слов кричала — «Он не человек!»       К счастью или, к сожалению, но поднятие Мьёльнира не прошло бесследно. Наверное, даже Великий Всеотец не мог предвидеть столь неожиданный результат. Да, и кто бы мог подумать, что вместе с силой бога грома и молний, Стив разделит и долголетие асгардца. Для кого-то это стало бы истинным даром, но для Роджерса всё было в точности наоборот — настоящее проклятье. Тор не может ни чувствовать жалости и раскаяния, когда думает об этом. Если бы не его оплошность — очередная — если бы он узнал обо всём раньше. Но было слишком поздно, Тор не смог предотвратить страшную участь, которую пришлось пережить его другу.       — Ты связывался с Коллекционером? — тем временем спрашивает Стив, нарушая затянувшуюся тишину, которая уже давно стала привычной между ними. Каждый из них обзавелся дурной привычкой погружаться глубоко в свой внутренний мир, сотканный из осколков поломанного прошлого и слишком туманного будущего. Мир, где внутренние демоны рвали их на части снова и снова заставляя смотреть одни и те же болезненные воспоминания. Вынуждая не забывать. Поэтому голос Стива хриплый и невыразительный, похожий на скрежет по металлу, он, как и Тор мог произносить всего пару рубленых фраз в неделю, тогда как в остальное время предпочитал молчать, безустанно смотря в иллюминатор на просторы космической бездны.       — Да. У нас есть новое задание. В этот раз, наш босс хочет, чтобы мы добыли ему одно редкое растение, которое цветет раз в двадцать лет. — слово «босс» Тор проговорил с издевкой и долей сарказма, тем самым показывая истинное отношения к приказу того, кого он терпеть не мог, но ему пришлось быстро взять себя в руки и как ни в чём не бывало продолжить делиться с другом подробностями нового задания, — Растение цветет только на одной планете, которая расположена достаточно далёкого, можно сравнить эту поездку с поездкой на край мира в Мидгарде. Планета называется Ратомор, на ней живут ратомиты, даже понятия не имею, что это за твари. Коллекционер, конечно, не вдавался в подробности, мне кажется он и сам не особо в курсе. О планете мало, что известно, разве что там очень холодно.       — Когда мы туда прибудем?       — По моим расчетам, будем на месте уже через восемь часов.       — Для столь жадного ценителя редких вещей, как Коллекционер, задание выглядит достаточно посредственно, — заметил Стив, при этом продолжая лениво смотреть в иллюминатор. За последние годы, он так и не смог определиться любит он эту черную гладь или все же ненавидит. — Есть ли какой-то подвох?       — Подвох есть всегда, — почти весело хмыкнул Тор, — Но ты прав, Тиван любит играть. В этом он очень похож на своего братца.       Танелиир Тиван был родным братом Грандмастера. Несмотря на свой эксцентричный образ, он успешно управлял планетой-помойкой, и при этом умудрился сделать своеобразную жемчужину, которую не смогла уничтожить даже небольшая группа повстанцев и разрушение главной арены, где проходили развлекательные бои гладиаторов. Воспоминания снова накрыли Тора. Он помнит, будто всё случившееся произошло только вчера. Тогда рядом были друзья. Рядом был Локи… Тогда всё было таким простым. Казалось, что если они будут вместе, то смогут преодолеть любые трудности. Но, как оказалась безумная Хела или мерзкий Грандмастер были меньшими из их зол.       Стоп! Хватит! Не надо, не вспоминай… Тор гонит от себя видения, но они возвращаются снова и снова, такие реальные. Они не желают покидать павшего царя Асгарда надолго. Тянут свои мерзкие, липкие щупальца, оплетая его могучее тело, и тянут на дно бездны, где есть только всепоглощающая боль. Он пытается бороться, сопротивляться, но силы всегда быстро покидают его. И когда уже хочется сдаться, Тор вспоминает, что не один. Что рядом такой же разбитый, поломанный Стив, который пережил ничуть не меньше, чем он. Что некогда великий герой Мидгарда потерял столько же и его горе ничуть не меньше. К собственному стыду, это приносит некое успокоение. Ведь, как и любое живое существо, Тор бы не хотел оставаться один в мире, где не осталось, ни одного близкого человека, который бы смог понять его боль, разделить и облегчить её.        — В любом случае, мы выполняем для него работу, а взамен он помогает нам. Мы мало, что можем сделать в этой ситуации, — с тяжелым вздохом наконец-то говорит Тор, когда молчание, немного, затягивается.       — Я знаю, но мы уже долго ищем, — сказал Стив, который слышал это уже не одну сотню раз, закатывает глаза. Он устал. Устал верить в призрачный шанс. Устал надеяться, что на них снизойдет чудо и всё хоть немного станет лучше. — Тони, бы громко смеялся, узнав, что мы стали жалкими наемниками. Еще бы! Бог Асгарда и поборник морали, святая простота Стив Роджерс встали на темную дорожку. А вот, Наташа.… Наверное, она была бы разочарована.       — Скорей они бы попытались вернуть нас на верный путь, — Тор хотел мягко улыбнуться, вспоминая давних боевых друзей, вот только мышцы лица просто отвыкли от такого простого действия. Он давно забыл, что такое смех и широкая улыбка от всей души. Вспоминать всегда было больно, но не так больно, как продолжать жить с этой памятью.       — Верный путь давно сгорел, оставив нас у самого обрыва, откуда сама бездна взывает к нам, моля сделать последний шаг в её колючие объятия. Теперь все, что раньше считалось правильным превратилось в ничто. Нам остался, только чертов космос, где нет ни конца, ни края, лишь беспощадный холод, сковывающий не хуже арктических льдов. Он приправлен пеплом давно истлевших костей друзей и врагов, тленом, въевшимся в кожу. Да, Наташа была бы разочарована, как и Тони, и Ванда, Сэм, Брюс и многие другие. Но они уже давно стали лишь смазанными тенями, терзающими нас в наших нескончаемых кошмарах. Поэтому да, думаю, они бы нас не поняли, — под конец Стив посмотрел на него устало. В его голубых глазах, так похожих на его собственные стояла лишь отчаяние и желание умереть. Как жаль, что Стив так и не нашел способ совершить сей акт суицида, как и сам Тор не смог когда-то. Даже Уру — сердце умирающей звезды на Нидавеллире — не смогла убить его божественную суть аса. В каком-то смысле они продолжали жить в этом бренном мире, став якорями друг для друга, а точнее лишь продлевая мучения, продолжая двигаться вперед. Навстречу призрачной цели, которая скорее походила на воздушный замок, чем на реальность. Но это всё что у них было. Жалкая иллюзорная мечта.       Тор промолчал, да и что он мог сказать, простой на первый взгляд разговор, кажется, вытянул последние силы. Он так устал, поэтому дальше мужчины летели в тишине, где каждый думал о своем. Мысли эти были безрадостными, падающими тяжелыми каменными плитами на плечи, пылью оседая внутри, там, где раньше было крепкое сердце и яркая душа. Сейчас же внутри царствовала лишь пустота и зимняя стужа. А еще едва тлел слабый огонек надежды, что направлял их вперед, к тому, что возможно поможет им исправить хоть что-то.       Громовержец снова посмотрел на угрюмого Стива, а потом бросил короткий взгляд себе за плечо в тот отдельный, тёмный угол, где стоял стеклянный саркофаг. Стекло, покрытое морозными узорами, надежно ограждало от внешнего мира того, чья жизнь давно уже была окончена. Но благодаря холоду саркофага тело, застывшее во льду подобно бабочке, увязшей в янтаре, было целым и невредимым, таким же, как и годы — а может и целые столетия — назад.       Зимний Солдат… нет, Баки Барнс — лучший друг и возлюбленный Стива Роджерса, погибший в финальной битве с безумным титаном. Убитый трусливой тварью, который просто остановил чужое сердце, тем самым пусть и быстро, но убив Барнса. Каким бы хорошим солдатом тот не был, но пули бесполезны, против коварной магии, особенно, когда эта сила находится, ни в тех руках. Громогласный крик Стива, который рванул к упавшему Барнсу — которому будто обрезали нити — кажется, услышали сами боги, но остались глухи к чужому горю. Они всегда были глухи, даже если чужая боль была столь осязаемой и разрушительной.       — Мы вернем его, брат, — уверенный голос Тора нарушил молчание. Его голос звучал твердо и уверенно. Он отвел взгляд от саркофага, и посмотрела на друга, давно ставшего братом, смотря в родные глаза единственного оставшегося у него близкого человека, он добавил, — Мы прошерстим всю вселенную, найдем, чертов край галактики, убьем, украдем, но мы найдем то, что вернет Барнса.       — Не только его, — таким же твердым голосом добавил Стив. — Локи тоже.       — Стив… — почти смирившимся голосом прошептал громовержец, вот только Роджерс даже изменившись до неузнаваемости, все равно остается Роджерсом, упертым бараном, никогда не пасующим перед трудностями.       — Нет! Даже слышать не хочу. Я знаю, что Локи давно потерян, но мы должны, просто обязаны вернуть его. И не важно, сколько времени на это уйдет. Ты мой брат, Тор! Единственный близкий человек, что у меня остался. И я готов пойти на всё, чтобы помочь тебе вернуть любимого человека.       — Спасибо, брат.       И робкая, хрупкая как стекло улыбка украсила лицо громовержца. Возможно, у них и правда еще есть шанс стать счастливыми…       Есть ли вселенной край?