3#BLS. Первая служба помощи

Все молча запихивали в себя еду, бросая друг на друга тревожные взгляды. Хотя молчали не все. Да и тревожились тоже. Костя вот, например, был абсолютно спокоен. Как ни странно, дедушка Ани всегда относился к нему довольно лояльно. Отчасти это было связано с тем, что Харитон Афанасьевич и отец Кости вместе играли в шахматы каждую вторую субботу месяца. Отчасти с тем, что дедуля Харитон всегда мечтал о внуке. И в качестве такового выбрал себе Костю, жизненная позиция которого была крайне мила его старому сердцу. Аню же он воспринимал терпимо и без особого трепета. Он вообще всех лиц женского пола считал чем-то второстепенным и нужным лишь для приготовления пищи, уборки дома и вынашивания наследников. И Харитон лелеял надежду на то, что этого наследника его внучка понесёт в ближайшем обозримом будущем. О чем, собственно, он и распространялся вот уже добрых двадцать минут. Просвещая Куликова и, заодно, Лазарева, в какой позе и благоприятный лунный цикл однозначно получится мальчик. Пунцовая от стыда Аня не поднимала глаз от своей тарелки. Куликов слушал крайне заинтересованно, чего не скажешь о его родителях, недоуменно переглядывающихся с родителями Ханиной, уже давно привыкшим к подобного рода закидонам старого мужчины. — Ты, Куликов, я вижу, парень крепкий, большой, так что никаких проблем возникнуть не должно, — удовлетворенно подытожил дедуля свою пространную лекцию. — Я тоже так думаю, — кивнул тот, сдерживая смех. — Может, сменим уже тему? — взорвалась Павлова, которую Костя всё это время крепко держал за бедро, одними лишь глазами приказывая молчать. — Тебе, Ирина, следует следить за языком. А иначе ты никогда не выйдешь замуж. Поучись у Анны, — он кивнул на внучку. — Рта не раскрыла без разрешения будущего мужа. Костя поперхнулся водой и попытался перехватить инициативу: — Харитон Афанасьевич, а Вы всё ещё играете в шахматы? — Да кого это волнует! — зарычала Ира, оттолкнув Костю, чтобы лучше видеть старого скрягу. — Аня молчит, потому что ей стыдно, что Вы при всех обсуждаете то, как они с Куликовом должны совокупиться, чтобы зачать ребёнка! — Что естественно – то не безобразно, — глубокомысленно изрек дедуля. — Павлова, заткнись, — прошипел Лазарев. — Пусть лучше он заткнется! — так же тихо ответила она. — Ткни ему нож под рёбра! — Ополоумела совсем?! — Что?! Сложно тебе что ли?! Ты просто ближе сидишь!!! — Боже помоги… — закатил глаза Лазарев. — Можешь не стараться. Он тебя не слышит, — фыркнула Ира. — Потому что, если бы слышал, он бы не позволил этому упырю добраться сюда живым. Оба непроизвольно посмотрели на дедушку Харитона, с явным удовольствием попивающим вино. — Захлебнись… Захлебнись… Захлебнись… — забормотала Павлова, не отводя от него взгляд. Не выдержав, Костя засмеялся. А вслед за ним, заулыбались уже все остальные. И даже Ира на минуту забыла о своей ненависти к дедушке Ани. Так, как улыбался Костя, не улыбался никто. А уж смеялся он и вовсе потрясающе. Мало, что могло этот смех вызывать, но уж когда это происходило, то Ира будто попадала в вакуум, где были только они вдвоём. И его смех. Она смотрела на Лазарева и даже не замечала как влюблённо улыбается в ответ. — Ты посмотри на них, — шепнула Куликову Аня. — Только когда любишь, так смотришь на человека. Куликов перевёл взгляд с невесты на друзей и с улыбкой кивнул. — Я люблю тебя, малыш. — И я тебя. Очень. — Давай налью тебе ещё вина. Ты вся будто на иголках, — он ласково коснулся пальцами её щеки. — У нас ведь праздник. — Прости, но я мечтаю, чтобы он поскорее закончился, мы уехали домой и остались вдвоём, — ответила Аня, послушно подставив свой пустой бокал. Дедуля Харитон решив, что уже довольно долгое время всеобщее внимание приковано не к его персоне, возвестил: — Ну так что, когда планируешь вести мою внучку под венец, Сергей? — Эм… Мы ещё не обсуждали этот момент, но, я думаю, в августе. Либо в сентябре, — ответил тот, с нежностью улыбнувшись Ане. — Решили долго не тянуть? — кивнул дед. — Похвально… Лучше, конечно, летом. Осень в Москве всегда холодная. — Ничего страшного! — встряла в разговор Татьяна Михайловна. — Зато в Сочи в это время года погода просто чудесная. Да и свадьбу мы будем справлять там. Я уже приглядела шикарный ресторанчик. Его хозяин наш сосед и он… Договорить она не успела. Дедуля Харитон шлепнул ладонью по столу так, что все буквально подпрыгнули на месте от неожиданности. — Какой Сочи, дорогуша?! — засверкал глазами он. — Моя внучка будет выходить замуж только в Москве! И нигде более! — Но… — Куликова посмотрела на родителей Ани, будто ища поддержки. — Идея ведь чудесная. — Да вообще отличная, — закивала Ира. — Павлова, ты то хоть не лезь! — Костя ущипнул её за бок. — Что?! Не хочешь можешь не ехать. Я вот никогда в жизни в Сочи не была, — отмахнулась Ира. — Я считаю, что Серёжа и Аня сами решат, где им играть свадьбу, — попыталась разрядить обстановку Эмма, улыбнувшись дочери и будущему зятю. — Спасибо, мам, — Аня улыбнулась в ответ. — Помолчи, Эмма! — рявкнул на невестку Харитон. — Что они могут решить?! Нам, как старшему поколению, надобно наставить их на истинный путь. — Если что, я голосую за Сочи, — снова встряла Ира. — Павлова, заткнись уже! — шикнул Костя. — Не смей затыкать мне рот! — она швырнула в него салфетку. — Константин! Я неоднократно говорил и снова повторюсь, что тебе давно пора отложить в сторону эти зачерствелые пряники и взять в руки кнут. Иначе ты не добьёшься от Ирины покорности, — заметил Харитон. — Пусть только попробует! Я ему этот кнут в задницу запихну! — парировала Ира. — Свадьба в Сочи будет идеальной, — гнула свою линию Татьяна. – Море, солнце, прекрасная атмосфера, отличные кадры получатся. — Пусть дети сами решат, — вторила ей Эмма. Виктор и Анатолий благоразумно молчали, предоставив жёнам обсудить это самим. — Либо они женятся в Москве, либо не женятся вовсе! — заорал дедушка Харитон. — Сочи! Сочи! Сочи! — скандировала Павлова, отпихивая от себя Лазарева, пытающегося закрыть ей ладонью рот. Все резко замолчали, когда Аня, всхлипнув, вскочила со стула и стремительно выбежала из комнаты. — Надеюсь, все теперь довольны? — спросил Куликов, хмуро оглядев сидевших за столом. — А теперь давайте-ка я кое-что поясню. Я и моя будущая жена обсудим и решим, где мы будем справлять свадьбу. Итог совещания мы вам объявим дополнительно. Если Аня захочет Сочи — значит будет Сочи. Москва, Гоа, Антарктика… Не вопрос! Поедем туда. Я сделаю так, как этого захочет моя невеста. И вы все сделаете так же. Потому что я хочу, чтобы она была счастлива. Уверен, все присутствующие здесь желают того же. А теперь прошу меня извинить, — Куликов встал, — я хочу успокоить любимую будущую жену. Все молча проводили его взглядом, смущённо ерзая на стульях. Даже дедушка Харитон как-то сник, моментально засобиравшись домой. *** Поднявшись на второй этаж, Куликов на секунду замер, прислушиваясь. Тихие всхлипы раздавались из библиотеки. Приоткрыв дверь он просунул голову внутрь: — И кто это тут у меня плачет? Аня тут же вскочила с кушетки, где сидела, и с облегчением прижалась к его груди, продолжая плакать. — Ну, моя маленькая… Ну ты чего? Перестань, — Серёжа ласково гладил её по волосам, прижав губы к её виску. — Всё хорошо, малыш… Всё хорошо. — Ужасный ужин. Все ссорятся. Я так и знала, что этим кончится. Я не хочу свадьбу! Ни Сочи, ни где бы то ни было еще! Я просто хочу быть рядом с тобой. Только вдвоём. — Отлично. Значит мы завтра же поедем и распишемся. — А остальные? — Аня подняла голову, утирая слезы. — А зачем нам остальные? Только ты и я, малыш. Все как ты хочешь. Шмыгнув носиком, Аня счастливо заулыбалась. — Эй, ребят… Всё нормально? — в комнату заглянул Костя. — Да, дружище. Всё отлично, — улыбнулся Куликов. — Ань, прости. Я сделал всё что мог, но эта ненормальная… — САМ ТЫ НЕНОРМАЛЬНЫЙ! Вопль Павловой раздался из коридора. А затем Костя, явно не ожидавший, что она толкнёт его в спину, ввалился в комнату. — Павлова!!!!!!!! — Народ! — Куликов многозначительно вскинул брови. — Давайте без ссор хотя бы сегодня. Уже достаточно. — Ой, да нужен он мне, — дёрнула плечиком Ира. — Я вообще пришла сказать, что этот долбанный сморчок свалил. Можно идти и спокойно есть десерт. — Обжора… — едва слышно сказал Костя. — Маленькая глазастая обжора. — Что ты там бормочешь Лазарев? Хочешь мне свою порцию отдать? — Да. В надежде что ты, наконец-то треснешь!!!