3#BLS. Первая служба помощи

Лазарев колесил по городу, вяло оглядывая окрестности, в очередной раз поменявшись с Куликовым дежурствами. — Спасибо, дружище!!! Просто и не знаю, как тебя благодарить! Буду должен! — возбужденно благодарил Сергей, когда Костя кивнул на его просьбу о подмене. — Ой, да брось. Ну что мне делать? У тебя, хотя бы, отношения. И поцелуй ты её уже, наконец! — Может ты бы тоже пригласил куда-нибудь Павлову? Давай, как-нибудь, устроим двойное свидание? — Ну и как ты себе это представляешь, если мы даже и не встречаемся? — усмехнувшись, спросил Костик. — Надо ведь с чего-то начать. Просто ужин? — Боюсь, что вы станете свидетелями не двойного свидания, а двойного убийства… — Почему двойного? — не выдержав, рассмеялся Куликов. — Потому что я убью эту стерву дважды. С одного раза мне не одолеть этого зеленоглазого демона. — Ну, или она тебя… — Ну, или она меня… — кивнул Лазарев. В итоге, Куликов пошёл на свидание с Ханиной, а Костя — в патрульную машину. Хаотичное кружение по городу, тем не менее, имело свою последовательность: улица, где жили он и она, через пару домов; call-центр, где она сегодня дежурила до половины восьмого; улица с ее любимыми забегаловками, продающими этот фастфуд… Наматывая очередной круг, он увидел, как Ира, закинув на плечо спортивную сумку, бодро шагает по тротуару. — Чёрт… — выпалил он, проверяя день недели в телефоне. Ну, конечно! Сегодня же тренировка. Ещё одна дико раздражающая его вещь — её увлечение скалолазанием. Дурацкий, опасный спорт. Он даже спортзал сменил, чтобы иногда, краем глаза, наблюдать за ее тренировками из смежного со скалодромом зала. Решившись, он подъехал к тротуару и продолжая движение, открыл окно. — Садись, подброшу. — Ага. Сейчас прям! Я к тебе в машину — а ты меня в лес увезёшь и расчленишь? Ты это давно планируешь, нутром чую, — прошипела Павлова. — Ир, ты вот дура, скажи? — устало вздохнул Лазарев, даже не заметив того, что впервые за долгое время обратился к ней по имени. — Сам ты дура! Я просто осторожничаю! — Сказала дура, которая без страховки лазает по стене. — Вот что случается с людьми, которые взрослеют? В детстве ты ведь был годным пацаном. Нахрена тебя так жизнь трепанула-то? — Я сейчас, выйду и трепану тебя, если ты не сядешь в машину! — рявкнул он. — Тебе бы не мешало повзрослеть! — Не сяду я к тебе в машину, долбаный псих! — Давай, по-хорошему, а? — Слушай, если ты полицейский, это еще не значит, что ты имеешь право заставлять людей садиться к тебе в машины! Это злоупотребление полномочиями! — ехидно заметила Павлова. — Не сядешь? — Не-а! — Да и хрен с тобой, Павлова! Иди и морозь свою задницу! — рявкнул в бешенстве Лазарев и рванул с места. Ира молча проводила его взглядом, мысленно проклиная свое упрямство. Было и правда достаточно холодно, а до спортивного зала идти еще добрых три квартала. — Идиотка. Был ведь шанс… — пробурчала она, перехватывая сумку поудобнее. Пройдя еще пару домов и свернув в проулок, она застыла, как вкопанная. Костя стоял, уперев бедра в капот патрульной машины, и сложив руки на груди, ждал ее. Стараясь сдержать улыбку, она с гордо поднятой головой, открыла дверь пассажирского сидения и уселась внутрь, мысленно благодаря небеса, что Косте они отсыпали упрямства и гордости чуть меньше, чем ей. Так же молча сев в машину, Лазарев сделал печку потеплее и вырулил на дорогу. Ира рассматривала его краем глаза, размышляя о том, как можно быть настолько идеальным. Она вспомнила тот день, когда впервые увидела его еще мальчишкой. В очередной раз сменив место жительства, ее мать начала строить все с нуля. Ира, как всегда, была предоставлена самой себе. И она решила, что хочет тусоваться с компанией этих мальчишек, за которыми следила уже несколько дней. Помнила, как дрожали ее колени, когда она шла к ним, внешне сохраняя крайне беспечный вид. Помнила, как его и её глаза встретились. Лазарев был лидером с детства. Все слушались его беспрекословно, хотя она бунтовала постоянно. Но обожала безмерно. За столько лет мало что изменилось… — Как мама? — спросила она, чтобы прервать уже эту гнетущую тишину. — Нормально. — Угу. Ясно. Опять замолчали. Костя пытался найти хоть какой-то повод, чтобы возобновить разговор, но в голову, как назло, ничего не шло. По итогу, до тренажерного зала они доехали так и не проронив ни слова. — Эм… Ну… Спасибо, что подбросил… — выдавила из себя Ирина. — Пожалуйста. — ответил он. Женщина выбралась из машины и быстро вбежала в здание, Костя же, отъехав на несколько метров, заглушил двигатель и уронил голову на руль. *** Спустя несколько дней Лазарев приехал за Саламом. В ожидании друга он рассеянно слушал, как операторы call-центра щебечут между собой: — Представляяяешь? — С ума сойти. Он такой красавчик!!! И что? Так и пригласил? А куда? — Ну, ты же знаешь Павлову… Костя насторожился, медленно повернувшись в сторону говорящих. — …говорит, пойдем, поедим острых крылышек. Острых. Крылышек. Прикинь? — Да лааадно! А он? — Да он, по ходу, конкретно поплыл уже. Согласился. Как она это делает только… Девушки ушли, унося подробности о новом поклоннике Павловой. Лазарев прикрыл глаза, стараясь успокоить клокочущую внутри ярость и ревность. В принципе, это чувство сопровождало его постоянно, не отпуская. Ирина была очень популярна. Нет, не так: она была слишком популярна. Порой даже чересчур… Пожалуй, из известных ему особей мужского пола, устоял только Куликов. Храни Господи Ханину и долгих ей лет жизни. С горем пополам он дождался Гафурова и как только тот сел в машину, резко повернулся к другу. — Коооооость, — дрожащим голосом начал Салам. — Кто? — Кость, ей-Богу, информации по минимуму… — КТО??? — Дмитрий. Новый айтишник. Приходил из головного офиса, устанавливать новую программу. И все нормально было, знаешь… А потом зашла Павлова… Лазарев кивнул, этого можно было бы и не пояснять. — Дальше… — прорычал он. — Ну, он и так к ней и эдак. Ну, ты Иру знаешь: сидит, улыбается, слушает… Знает. Слишком хорошо. Уж лучше открытый флирт, чем вот это вот… — Короче позвал на ужин, на её условиях. А потом пришла уборщица, и всех разогнала, чтоб никто не мешал ей мыть пол… Но, если надо, я могу узнать, куда… — Узнал уже. Не надо, — буркнул Костя. — А…Ну, ок… — Салам с сочувствием посмотрел на названого брата. — Ладно, поехали, дел еще много. Салам лишь кивнул, пристегиваясь. *** – Можно ваши документы? Ира слишком поздно увидела Костю. А ведь, заметь она его раньше — могла бы убежать, например. — В чем дело? — настороженно спросил Дмитрий, вытирая руки о салфетку, и потянулся во внутренний карман куртки. — Да ты охренел, что ли? — возмутилась Павлова. Черт возьми, надо было согласиться есть внутри. — Вы знакомы? — удивленно вскинул брови айтишник. — Что? Нет, конечно! — зачем-то ляпнула Ирина и, глядя на то, как злорадная полуулыбка тронула губы Кости, поняла, что ляпнула она зря. Лазарев тщательно проверил документы Димы и, вернув их мужчине, выжидательно посмотрел на Павлову. — Можно теперь ваши? — Хрен тебе! Катись к черту, нет у меня документов! Я пожрать пришла, а не чертову бомбу подкинуть! — совершила Павлова свой второй стратегический промах. — Прошу меня извинить, но я вынужден задержать вас до выяснения личности и проверки вас на участие в террористических организациях. Вы, — Костя посмотрел на спутника Иры, — можете быть свободны. Всего хорошего. Взяв Павлову под локоть, он силой поволок её к машине. — Ну, ты и мудак, Лазарев! Какого черта? — шипела она. Костя лишь ухмылялся. — Позвольте, но тут, наверняка, какая-то ошибка… — Дмитрий растерянно переводил взгляд с Лазарева на блондинку и обратно. — О, это стандартная процедура. Мы проверим информацию и сразу же отпустим, — Костя впихнул Иру на заднее сиденье патрульной машины и захлопнул дверь. — Вам не кажется, что это слишком? — мужчина попытался открыть дверь, но Лазарев преградил ему дорогу. — Еще одно движение, и я задержу вас за сопротивление сотруднику полиции при исполнении, — холодно заметил Костя. Дима отступил, сжав челюсти и хмуро провожая фигуру полицейского взглядом. — Ну и женишок… — хохотнул Костя, отъезжая от кафе и глядя в зеркало заднего вида на ошарашенного мужчину, так и застывшего в позе недоумения. — Он, кстати, даже не пытался тебя освободить. Хоть бы взятку предложил, что ли… Интересно, во сколько бы он оценил тебя, Ир? — он глянул на женщину в зеркало заднего вида. — Гори в аду, Лазарев! Ненавижу тебя! Какого черта ты прикопался именно к нам? — Вы выглядели очень подозрительно. Очень. — Ты просто дурак, так и скажи… — Он какой-то мутный, я тебе еще одолжение сделал. Спасибо потом скажешь. — Лазарев, найди себе бабу и трахни её, как следует — мой тебе совет. — О, обязательно приму это к сведению, — благодушно улыбнулся Костя, паркуясь у полицейского участка. Его настроение взлетело до небес. Открыв дверь машины, он приглашающим жестом предложил Ире выйти. Та, с гордо поднятой головой, прошествовала мимо него. Идя следом за женщиной, он не сводил взгляда с её аппетитной попы. — Слушай, Ир, вот скажи… Ты всегда так одеваешься или только в мою смену? Та не удостоила его ответом, лишь показала средний палец. — Так и думал… — хмыкнул он, обогнав её и услужливо распахивая двери полицейского участка. Блондинка шагнула внутрь и заорала с порога: — Юраааа! Мой сладкий профитроль! Как ты? Как дети? — Капитан Шейнман, я запрещаю вам говорить с задержанной! — строго рявкнул Лазарев. Мужчина низкого роста, чуть постарше Лазарева, затравленно посмотрел на него, затем на Павлову, но промолчал. — Юр, дружище! Ты не обязан подчиняться этому исчадию ада! Где твои яйца? — вопила Павлова, пока Костя, подпихивая ее в спину, вел по коридору. — Отвали от Шейнмана, — улыбнулся Костик. — Он тебе не поможет. — Ещё как поможет. Он всегда мне помогал. С самого детства. Единственный нормальный человек в нашей компании! — Просто Юрка был влюблён в тебя, как и… — Лазарев осекся. — Заходи, давай. — Слушай, поиграли и хватит! Это вот обязательно — сажать меня в клетку? — Конечно, мартышка! — Да пошёл ты! Чтоб твоё брокколи стухло, идиот! — И мне приятно проводить с тобой время, Егорова, — Костя уселся на стул и закинув ноги на стол, начал листать газету, демонстративно игнорируя Павлову. Та попыталась потрясти прутья решетки, больше для душевного успокоения, нежели рассчитывая на освобождение. Затем, вытащив шпильку из сумки, попыталась вскрыть замок. Костя, отложив газету, заинтересованно наблюдал за ее попытками, периодически подбадривая: — Ну же, Ир. Давай. Однажды ты уже провернула что-то подобное с сараем Алениковых… Что? Никак? Эх, стареешь… Ну, оно и понятно… — Заткнись, идиот, или я воткну ее в твой глаз, Богом клянусь. — Я пребываю в крайней степени испуга, — захохотал он, глядя, как шпилька сломалась. — Да твою ж мать! — заорала Павлова, с силой ударив по прутьям. — Да уж… Не твой денёк… — Я привяжу тебя к дереву и сожгу все, что тебе дорого, говнюк! — прошипела она. — Ой, ой! Я за кофе, будешь? — Да, мне латте и печенюшек. — Хрена с два. Латте, так и быть. Но без этого глютенового дерьма. — Слушай, одна минута с тобой заменяет канистру пальмового масла. Принеси мне печенья или эклеров, не будь ты мудаком. — Нет, Павлова. Тебе не уговорить меня на подобное! — Козел! — прошипела она ему вслед. Шейнман, как только Лазарев скрылся, заглянул к Ире. — О, Иуда Искариот! — тут же заорала она. — Ну, прекрати, пожалуйста… — огорчённо вздохнул Юрий, нервно оглядываясь по сторонам. — Костик ведь здесь и правда главный. — Да какой он главный! Мы ведь все знаем, кто всегда был движущей силой в нашей компании, Юр!!! — Конечно. Ты. — Ничего подобного! Я была ваша муза, ваша… Короче, я была нормальная. А ты был непризнанным лидером! — Ой, прекрати, Ирин… — щеки Шеймана порозовели. — Я всегда выделяла тебя из всех остальных, ты ведь знаешь, Юрик, мой зефир сладкий! Юрий смущённо потупился. Спустя столько лет, будучи уже глубоко женатым и став многодетным отцом, он все ещё терялся в присутствии Павловой. — И чем ты отплатил мне, Юр? Чем? — продолжала дожимать Ирина. — Ну, Ириш, — захныкал Шейнман. — Лазарев меня убьёт. — Зато ты умрешь рыцарем в моих глазах. Ну же, Юра. Открой меня… — Не могу, Ир. Прости. — Ты сказал бы это своим детям, будь они на моем месте? Сказал? А ведь этот день настанет. Сегодня он упёк за решетку лучшую подругу, а завтра? Завтра здесь могут оказаться твоя жена или, Боже сохрани, твои дети… Папа, папочка — будут кричать они. Но ты не поможешь, нет… Ты ведь прислужник Лазарева!!! — Ничего подобного! — вскинулся мужчина. — Да, я вижу этот огонь в твоих глазах! Давай же, мой непокорный хомяк! Бунтуй! Юра решительно подошел к клетке и открыл ее. Павлова выскочила и, наскоро чмокнув его в щеку, побежала к выходу. Свобода была так близко, когда на горизонте появился Лазарев, держа в руках по стаканчику кофе. Вздохнув, отставил их в сторону, и рванул ловить беглянку. Ира уже почти выбежала на улицу, когда ее талию обхватили сильные руки Кости и утянули назад. На долю секунды, Ира покорилась, позволив ему прижать ее к себе, наслаждаясь его близостью. Костю словно током ударило. А, нет. Это Павлова ударила локтем под дых. — Дура, идиотка, — прохрипел он, но рук не разжал. Какое-то время они, тяжело дыша, боролись. Юра, нервно грыз ногти, наблюдая со стороны. Женщина сдалась первой: — Ладно. Сдаюсь. Силы не равны. — Так просто? — удивлённо посмотрел Костя. — Я просто повешусь на простыне в камере, и тебе придётся жить с этим. Лазарев расхохотался. — Ладно. Поехали. Отвезу тебя домой. — О, отлично. Только кофе свой заберу. — И мой возьми. Юр, когда я вернусь, у нас будет серьезный разговор. Ты понял? Тот лишь испуганно кивнул. — Не ругай Юрочку. Я применила запрещённый приём: шантаж детьми. — Опасная ты женщина, — улыбнулся Лазарев. — Ладно. Ты же знаешь, Юрку не обижу. Так, поору для профилактики. Ира знала это. Костя был справедлив. Всегда. Они приняли Юру к себе однажды летом, когда его обижали старшеклассники и больше уже никто не посмел обзывать мальчишку, если не хотел иметь дела с Костей и его командой. Подъехав к дому, Костя внимательно посмотрел на темные окна дома: — Опять никого? — Не опять, а снова, — буркнула Ира, ища в своей безразмерной сумке ключи. — Ты ночуешь одна? Павлова сделала вид, что не слышит. — Ир? — Что? Ну, что? Да, я живу одна! Одна! Без бывшего, без прошлого, позапрошлого, нынешнего и так далее и тому подобное. Это лучше, чем когда Алеников хочет свернуть тебе шею и залезть в трусы. — ЧТО???? — Глухой, что ли? Стареешь? — передразнила его Павлова. — Почему ты не пришла за помощью? — глаза Лазарева округлились от гнева. — Я разобралась сама, — пожала плечами блондинка. — Да? И как же? — Я короче… — Ира нагнулась к его уху и прошептала. — Закопала их на заднем дворе на своей даче. Она довольно рассмеялась. Костя сглотнул, чувствуя, как привычное желание растекается по телу. — Я… же серьёзно, Ир, — сказал он, севшим голосом. — Выгнала и сменила замки, — сказала она. — И правильно. Ни твой бывший муж, ни бывший любовник, не достойны такой женщины как ты… — прорычал он. — Ой, Лазарев! Давай только без вот этого высокопарного дерьма! — моментально разозлилась Павлова. Так было всегда, когда разговор заходил о её бывших. — Ладно, спасибо, что подвёз. Очень мило с твоей стороны, — выпалила Ира и вышла из машины. Костя наблюдал, как она, стоя у двери, продолжает искать ключи. Раздраженно вздохнув, вышел из машины и направился к её дому. — Егорова, ты, какое-то недоразумение! — выдернув сумку из ее рук он быстро нашёл ключи и собрался было открыть дверь, но недоуменно замер. — Слушай, говоря, что ты сменила замки, ты же не имела ввиду буквально? Нет? — Именно! Сама и сменила! — гордо выкинула подбородок она. — А что там делать-то? Что? Костя, наклонившись, молча разглядывал вывороченную замочную скважину. — Ира… Господи Боже… — он устало потёр лицо. — Нельзя же так! Да сюда даже слепой одноногий бандит влезет! — Ничего подобного! Это все твои шовинистские штучки. — Завтра у меня выходной, я приду и заменю тебе замок. — Ой, вот только не надо! Я сама все отлично уже заменила! — Ир… — Вали уже, а? Благодетель. — Почему всегда надо быть такой сукой? Вырвав из его рук ключи, она открыла дверь и тут же захлопнула ее перед носом мужчины. От удара, замок полностью выпал из предназначенного ему места, оставив зияющую дыру. — Где у тебя инструменты? — спокойно спросил Лазарев, наклоняясь к отверстию. — Сейчас принесу. Заходи… — проворчала она.