Путь истинных ниндзя

Сакура устало потерла виски, плюхнулась на жёсткий диван и подавила желание скривиться. Архивы, в которых новопровозглашенный «отряд Есикава» собирал информацию, были очень темным сырым и неприятным местом. Они находились на несколько десятков метров под землей, загруженные толстыми, взмокшими от плесени и влаги книгами, старые потертые шкафы источали запах медленного распада и процесса гниения, мерное тиканье настенных часов в купе с рокотом выключенных старых компьютеров отвлекали от мыслей и порядком нервировали. Команда, в которую помимо рыжеволосого чуунина вошел еще и загадочный ночной спаситель из пустыни с серебристой длинной гривой, ее не устраивала. Ячиру слишком раздражающий, и пусть он был куда собраннее и сообразительнее Наруто, нельзя было отрицать схожий непробиваемый темперамент обоих. Про Изаму говорить нечего, разве что взвыть от его спокойствия и непробиваемости, только цветотипом он отличался от холодной личности Учиха Саске. К тому же он видел одну из самых неприятных и позорных сцен в жизни Сакуры, поэтому теперь их сотрудничество еще и связывал негласный секрет. К счастью, Есикава не выглядел как человек, которому есть дело до чужих слабостей и распускания сплетен о слетевшей с катушек ученице Хокаге. Сакура думала, что не бывает в жизни столько цикличных злобно-ироничных совпадений, но сидя сейчас на жестком плесневелом диване архивов и глядя на зеркальное отражение ее прошлой команды в других лицах, она чувствовала насмешку судьбы над ней. Скорее бы их вынужденные миссии кончились, и эта фальшивая замена седьмой команды канула бы из ее жизни. Ячиру нетерпеливо теребил в руках кунай, Изаму застывшей статуей сидел рядом с рыжеволосым товарищем и безразлично зеркалил взглядом искрящиеся эмоциями изумруды. К слову, ее напрягало то, что оба новоиспечённых товарища не раз работали вместе и, как оказалось, состояли в одной команде генинов, пока Ячиру не повысили до чуунина, а Изаму не ушел в АНБУ. О третьем товарище по команде Сакура решила деликатно не расспрашивать. Чужая душа — потемки. Сакура потерла переносицу и вернулась к тексту документов. — Итак, что мы имеем, Мэзуио Татибана был долгое время учёным подмастерьем змеиного саннина, по негласным данным он ушел из деревни вместе с Орочимару, и несколько лет о нем ничего не было известно. Спустя год после экзамена на чуунина, который мы все конечно помним, его местоположение было рассекречено отрядом АНБУ и тут хм, вы меня вообще слушаете? — Сакура оторвалась от документа и недовольно посмотрела на команду. Ячиру оторвал взгляд от куная и быстро кивнул. — Да-да, Сакура, продолжай. — Итак, АНБУ думали, что вышли на след саннина, но оказалось, что Мэзуио давно отделился от своего хозяина и скрывался близ границ со страной ветра. В деревнях, где появлялся ученый, начинались странные вещи, он предлагал помощь, исцелял, но через какое-то время половина населения гибла. По предварительным данным Татибана несколько лет пытается создать совершенный вирус, который смог бы косить целые нации, а это значит, он ставил опыты на гражданских в глухих районах великих стран. АНБУ долгое время не могли найти его след, так как оказалось Татибана умеет маскировать свою чакру и является ниндзя сенсором, вот это проблематично…— пробормотала Сакура и, прикусив край карандаша, сделала небольшую пометку, — возможно, Орочимару ставил опыты на своем приспешнике, но на настоящий период времени нам известно крайне мало об его личности, жизненной истории и мотивах. Татибана сирота, когда учился в академии, был заурядным шиноби без особых талантов, но с неплохим показателем интеллекта. О-о, это звучит омерзительно. Самым масштабным его экспериментом были испытания на некоторых бесклановых шиноби много лет назад. Татибана разрабатывал под руководством Орочимару так называемые «темные» сгустки чакры, вживляемые людям. Они должны были наделять пользователей особыми паразитическими способностями, — Сакура нахмурилась, не впечатленная подробными омерзительными описаниями, — но его эксперименты не увенчались успехом и большинство пользователей с темными сгустками сходили с ума, убивали себя. Настоящий возраст Мэзуио может быть больше, чем на первый взгляд. На данный момент остатки его чакры находят в лесах близ Танзаку. Сакура пожевала губу, подгибая одно колено под себя. Перспектива бороться с неадекватным ниндзя, мечтающим придумать новый вирус, явно ее не радовала. Харуно повернула голову в сторону Изаму. — У нас разведывательная миссия, но я правильно предполагаю, что она очень быстро может перейти в карательную? Ячиру оторвался от игры с оружием и заинтересованно переводил взгляд с одного товарища на другого. Есикава кивнул. — Характеристики, известные нам на период его службы Конохе, — Сакура монотонным голосом проговорила, — средний рост. Густые черные волосы, грубые черты лица, зеленые глаза, весом около восьмидесяти килограмм, возрастом не более тридцати восьми лет, — она хмыкнула, — данные у нас устаревшие и Татибана мог десять раз сменить внешность, — но… так здесь указана отличительная черта. В ходе определенных экспериментов Татибана повредил левую руку, и она вся покрыта красными рубцами от ожогов, это должно бросаться в глаза… — Раз мы все это уже знаем, предлагаю перекусить или выпить по чашке чая, а? — Ячиру весело оскалился. — Вы идите, а я еще хочу изучить дела по вирусам, которые Татибана оставлял за собой в деревнях. Нужно хотя бы предполагать, на что они похожи, — пробормотала Харуно, устало потирая виски. Вероятно, Цунаде включила в эту команду именно ее как раз на случай, если их чем-нибудь отравят или придется столкнуться с неизученным вирусом. Ячиру обиженно надул губы. — Я принесу тебе кофе, злючка, — наконец, согласился он. Сакура подняла брови, не зная, ударить ей его за неприятное прозвище или поблагодарить за заботу. Сошлась на скучающем кивке. Она весь вечер просидела в душных архивах, изучая старые немногословные отчеты АНБУ прошлых лет. Ячиру действительно заходил, он приносил кофе, посидел с ней недолго и улизнул на волю под предлогом тренировки, не забыв пригласить Харуно развеяться сразу после того как она закончит разбираться со всей этой «занудной скукотой». Признаться честно, Сакуру все же мучило безумное любопытство, подогреваемое азартом. Ей не терпелось узнать больше о силе печатей Акияма. Кофе оказался идеальным. Когда Сакура уходила из архивов, она в удивительно приподнятом настроении отправилась на полигон, где ее уже ждал, развалившись на толстой ветке в ленивой позе Ячиру. Пока она шла по лесистой тропе неприятное чувство чужих бледных глаз, наблюдавших из тени не покидали ее. Среди лесистых, салатовых теней стоял крупный зверь. Бледные, тревожно-знакомые глаза, массивные лапы, чуть согнутая спина, рябой оранжево-русый окрас и подергивающиеся кисти на заостренных ушах. В метре от нее стояла огромная рысь. Белая пелена мудрых глаз. Куноичи сковал ужас, она медленно сглотнула, наблюдая, как единственный видящий глаз сверлит ее. Сакура позволила себе моргнуть, уловив лишь блеск, но зверь уже исчез. Ей не было тревожно, но это чувство чужого пристального взгляда не раз преследовало. Харуно быстро зашагала дальше, списывая все на недосып. Она вышла на поляну. Изаму с безразличным лицом расположился под укрытием своего товарища, сменив форму АНБУ на боевое кимоно, струившееся черными лоскутами по крепким корням заросшего мхом дуба. Его серебряные волосы текли по плечам, а руки бережно очищали и точили оружие. Два керамбита, с серповидными клинками и изогнутой рукоятью, оснащенные кольцами. Цвет первоклассной стали сходился в прекрасном сочетании с оттенком волос их обладателя. Оба ее новоиспечённых партнера составляли вкупе яркую контрастную вспышку солнца и луны, так явно сверкающую на фоне зеленых кустов. — Ну, что, тайдзюцу, злючка? — улыбнулся Ячиро, ловко спрыгивая с насиженного места, где еще секунду назад стая солнечных лучиков играла в осенних пушистых волосах. Сакура заметила это случайно. Харуно хмыкнула, быстро натягивая черные потрепанные перчатки, кровь и песок из ткани которых не вымылись до сих пор даже после упорной повторной стирке. У нее так и не нашлось времени их заменить. — Изаму, ты как? — словно вспомнив только сейчас, обернулся Акияма. — Развлекайтесь, я сегодня не планировал спарринговать. Ячиру весело хмыкнул, с хрустом разминая шею. — Ты сегодня слишком вырядился для нормальных тренировок, выпендрежник. Блондин раздраженно дернул бровью и отвернулся к своим ножам. Янтарно-карие глаза золотого мальчика встретились с яркими изумрудами. Девушка сорвалась с места, молниеносно нанося отвлекающий удар. Ячиру, сбитый с толку решительностью и скоростью противника, неловко увернулся, позволил зайти со слепой зоны. Сакура повернулась всем корпусом, выполняя свинг левым кулаком в голову соперника. Противник в последний момент поставил крестообразный блок, сила, приправленная чакрой, заставила его проехаться по земле, оставляя глубокие борозды ногами на несколько метров и неловко врезаться затылком в дерево. Звук терки стали прекратился, Изаму заинтересованно поднял голову. Ячиру отдышался, улыбнулся, потирая ушибленный затылок, и бросился в бой с пущей энергией. Он стал осторожнее, ловко выплясывал вокруг Харуно, подстраиваясь под ее грубое ведение боя в лоб. Легкий, словно перо и гибкий, как кобра – виделось Сакуре, ее это не радовало. Грубый тычок пришелся в область поясницы, Харуно возмущенно вскрикнула больше от щекотки, чем боли и отскочила назад. Ячиру был довольно ловким, но не таким сильным, как она, ему явно не хватало ударной мощи. Сакура загорелась азартом и желанием заставить применить его технику печати. Она сократила дистанцию, подстраиваясь под быстрый и танцующий ритм сражения. Их тела сплетались практически вплотную, но в последний момент избегали миллиметрами грубого столкновения. Ячиру почти не выдыхался, Сакуре было тяжелее, она не привыкла к такому гибкому использованию своего тела. Цунаде-сама дралась совсем по-другому, она ломала ребра и крошила руками бетон, после тренировки с Ячиру у Сакуры будут не ушибы и переломы, а растяжение мышц. Ей хотелось довести Акияма до предела. Она резко оттолкнулась от земли, возвращая приличную дистанцию, игривые бесенята плясали в глазах рыжеволосого противника, у Харуно же загорелись диким азартом. Правая рука вспыхнула бирюзовым светом, запястье охватило приятное покалывание распространяющейся чакры. Ячиру сузил глаза, он не был настроен так серьезно калечить друг друга. Сакура не дала ему шанса закончить становящийся опасным сражением бой,– совалась с места, целясь скальпелем чакры в руку, покрытую печатями. Ей давно нужна была разрядка. Как Харуно могла забыть, что ничто не выбивало из головы беспокойства так, как жестокая тренировка до изнеможения. Ячиру увернулся, Сакура ускорила свои движения чакрой, она наступала, безжалостно занося скальпель, парень хмурился, сам того не понимая заводил себя в угол. Акияма вжался в кору дерева, тихо выругался, его карие глаза расширились за миг до того, как режущее оружие чакры Харуно коснулось бы предплечья. Вспышка яркого белого света застлала глаза. Печать мгновенно расползлась от шеи к руке, вырисовывая крючковатые чернильные узоры. Барьер из света и ударной волны, приправленный чистой чакрой, отолкнул Харуно от себя, из-за чего куноичи пролетела несколько метров назад, отчаянно цепляясь ладонями за землю, вбирая под ногти грязь и смягчая неудачное падение. Колени грубо проехались по щебню, в мягкую кожу воткнулись десятки режущих осколков, опаляя противной болью. Ее восхищенный взгляд салатовых глаз пробежался по руке, изрисованной яркими горящими печатями, вены вздулись, потемнели. Зеленая аура окружила пользователя. Какой знакомый эффект, не может же быть?! Враждебно-загнанный взгляд Ячиру сменился беспокойством, он сложил знакомую комбинацию, и печать быстро поползла вверх, возвращаясь в исходное состояние. Сакура была поражена. — Давай подлечу ушибы, — девушка подошла ближе и приложила горящие чакрой руки к предплечью Ячиру. — Ты в порядке? — он взволнованно посмотрел на нее так, словно Сакура сделана из хрупкого хрусталя. Девушка усмехнулась, кивнула и закусила губу. Изаму снова занялся оружием и находился достаточно далеко, чтобы не слышать тихого диалога. — Как… как ты это сделал? — Сакура с небывалым энтузиазмом посмотрела на него, — это невероятно. Расскажи! Мне показалось, что это очень похоже на высвобождение врат, но это безумие!!! Раскрытие танкецу с такой силой очень опасно и… признано запрещенным дзюцу, к тому же оно действует на все тело, а не на отдельные участки. Ячиру замялся и на его щеках проступил легкий румянец. Он жестом руки остановил поток речи возбужденной куноичи. — Сакура, не тараторь. Ты права, эта техника похожа на частичное высвобождение врат, только оно не так опасно. Ну, то есть за счет печати моя чакра резко фокусируется в одной точке тела и открывает пути танкецу, при этом фуин удерживает стабильное количество чакры в остальном теле и не дает моей руке сгореть заживо. — Это… так круто! — все, что смогла вымолвить Харуно, — но как ты…? Подожди, из какого клана твоя бабушка? —О, — он почесал затылок, — вообще-то из Узумаки, это она изобрела печать и назвала технику «Божественная рука». Сакура едва сдержала порыв открыть рот от удивления. Все сложилось воедино! Рыжие волосы, нескончаемая энергия, печати и даже тот факт, что Ячиру быстро освоил столь сложную технику свидетельствовал о том, что в его чакроканалах кипела сила Ооцуцуки. Жизнь явно насмехалась над ней, подсовывая еще одного навязчивого «Узумаки». Странно, что практически ничего в Конохе не было известно о подобных техниках, однако, учитывая то, что страна Водоворота была уничтожена, клан разбрелся по всему миру и бережно хранил свои секреты, в этом не было ничего удивительного. Вот только зачем его бабушка посвящала внука в технику, плата за которую была слишком велика, Сакура догадывалась, что использование подобного стоит его здоровья, так же как и открытие врат. Ответ был прост, они были шиноби, в любой момент готовые сложить голову ради деревни и если, рискуя своим здоровьем, могли усилить военную мощь Конохи, не думая, это делали. — Но… Какова плата? — Сакура нахмурилась, вспоминая Ли и Гай-сенсея, такие опасные техники никогда не проходят даром. —Ну, — он лучезарно улыбнулся, — возможно, лет через пятнадцать моя правая рука откажет. А ты что волнуешься? Сакура на мгновение зажмурилась, закусила губу, она готовила себя к чему-то подобному, но слышать таким беззаботным тоном от самого Ячиру почему-то было больно. Ей должно быть плевать. — Пойдем к Изаму, болван, — добавила она, резко обгоняя напарника, чтобы он не заметил, как крупица искренней боли исказила бледное лицо. — Ну что напросиживал свой тощий зад? — весело поинтересовался Акияма у блондина. Тот лишь недовольно дернул бровью, убирая наполированные сверкающие ножи в гартеры. — Вы перестарались, — скептически заметил Изаму. — Не занудничай, — он картинно вздохнул, — ах, как тяжело находиться в одной команде сразу с двумя занудами. Думаю, за такое полагается перекус? Блондин закатил глаза. Сакура хотела улыбнуться, но шестое чувство завещало о приближении знакомой чакры, и желание сбежать поскорее затмило все остальное. Он не прятался, а значит, хотел выдать себя и встретиться. Стоило смириться, что диалога не избежать. Скоро Cакура отправится на одну из самых серьезных миссий в жизни, и кто знает, что на ней произойдет. — Э, ребята, вы идите, а я устала, еще немного тут посижу. — Ты точно в порядке? — обеспокоенно спросил мальчик-солнце. У Сакуры защемило в груди. — Да-да, идите. Как только знакомые контрастные макушки скрылись в тенистой листве, Сакура попятилась, и устало плюхнулась на торчащие корни, привалившись спиной к дереву. Втянула носом знакомый купаж гнилой листвы, благоухающей алычи и влажной земли. Вечерело. Легкий шелест раздался над ухом, и куноичи невольно запрокинула голову вверх, готовя себя к худшему. — Какаши-сенсей? — робко и тихо. — Йо, Сакура, — сенсей сидел на толстой ветке на корточках и приветственно вытянул руку. «Я бы с тобой даже не здоровалась на его месте». «Заткнись». Сакура закусила губу, внутренне собирая по крупицам непоколебимую решимость. — Простите меня, пожалуйста! — щеки вспыхнули, глаза невольно защипало, — я не должна была говорить весь этот глупый бред, я так не считаю! Вы научили нас очень многому, и в… глупости Саске-куна нет ничьей вины кроме его, — уже тише добавила она слова, которые с болезненной легкостью слетели с обветренных губ. Какаши слушал ее тираду молча и без каких-либо эмоций злости или агрессии, которых так боялась Харуно, но на последних словах его брови поползли вверх. — Ты так считаешь? — Да, я совсем не то имела в виду… — она виновато опустила глаза и сцепила вспотевшие руки в замок. Какаши бесшумно опустился рядом, и Сакура краем глаза заметила, как он скрестил свои длинные ноги в темно-синих сандалях по-турецки. Хатаке ущипнул себя за переносицу и посмотрел куда-то в сторону, когда Сакура нерешительно подняла свои большие зеленые глаза. — Тебе не за что извиняться, Сакура, я действительно по всем фронтам провалился в роли сенсея, — своим глубоким голосом сказал он, а Харуно захотелось забиться в угол и заплакать. Нет, нет, совсем не этих слов она ожидала, и какими бы эгоистичными порывами своей несчастной души она не руководствовались, но Сакуре очень хотелось, чтобы он всегда оставался опорой и крепким плечом, иллюзией защиты, — мне жаль, что тебе пришлось чувствовать себя позади ребят. Сакура замерла, нижняя губа предательски задрожала. Его темные, полные трагичной красивой печали глаза смотрели в искрящиеся лучисто-зеленые с какой-то знакомой только им обоим тоской. Молчаливый диалог, ни одного слова, но так много сказано. И Какаши и Сакура разделяли тоску по распавшейся команде, по тому, что Саске-кун и Наруто увлечены друг другом более чем всеми остальными за, то, что в какой-то невообразимой степени бросили команду и пошли дальше, пока два одиноких поля оставались позади в исходной точке. Ей столько всего хотелось сказать сенсею, поделиться, излить на него переживания и тревоги, которые мог бы понять только человек, тоже являющийся частью их печально известной команды. Теперь она четко видела. Не только Сакура осталась позади, печально глядя вслед двум удаляющимся фигурам. Какаши тоже стоял рядом и смотрел на макушки двух учеников. Слезы горячей влагой струились по щекам, Сакура придвинулась ближе к сенсею, и искренне заглядывая в глаза спросила: — Вы точно на меня не сердитесь? Какаши привычно улыбнулся одним глазом и вытянул свою большую теплую ладонь, потрепал по макушке. — Точно, Сакура, — куноичи прикрыла глаза и доверчиво положила голову на крепкое знакомое плечо, позволяя себе расслабиться. Ей определенно стало легче.

***

Темные корявые прутья, именуемые ветвями в этих захудалых грязных и мрачных лесах, больно кололи тонкую кожу голых ног, за что Сакура ругала себя не первый раз. Небо имело серо-пурпурный грязный оттенок, а перистые кучные облака расползались бурой дымкой над торчащими вверх изогнутыми прутьями деревьев. Охра-серая сухая, рассыпающаяся в руках листва и рядом не стояла с тяжелыми яркими сочными листами Конохи. Сакура сидела на толстой ветви между двумя деревьями, спиной упираясь в ствол. Ее ноги были расположены посередине между длинными согнутыми в коленях ногами Ячиру. Он внимательно вглядывался в расщелину между терракотовыми скалами, там, за несколькими крупными булыжниками, оплетенная черной лианой скрывалась высокая железная дверь. В воздухе пахло гарью и тревогой. Дикие животные обходили не выбивающуюся из общего антуража расщелину, заросшую почерневшей крапивой. Сакура поправила свой чууниновский зеленый жилет, который надела поверх короткого бордового ципао и черных тренировочных лосин. Новая одежда подчеркивала ее ранг, вызывая одновременно гордость и неопределенное волнение. Выяснилось, что Татибана получает средства на свои эксперименты такими же нелегальными путями – наркотики, опиум, которым он спонсирует Танзаку, всем известный город развлечений и азартных игр. Ячиру посмотрел на девушку, молча достал из своего жилета флягу и кинул ее. Сакура поймала предложенную воду одной рукой и жадно сделала пару глотков. Они несколько дней следили за возможным местоположением Татибана, неподвижные часы обостренного внимания и готовности ринуться в бой, порядком потрепали Сакуру в физическом плане. Она устала, а Ячиру оставался таким же спокойным. Чертова выносливость Узумаки в его крови. — Ты на пределе? — тихо поинтересовался товарищ, снова выглядывая очертания железной двери. — Я в порядке, — грубо откликнулась Харуно. — Ксо, я чувствую колебания чакры внутри, но совсем их не вижу, — раздосадовано признался Акияма. — Был бы в нашей команде бьякуган, — мечтательно заметила Харуно. — Исключено, — поморщился Ячиру, — Хьюга не дают такие миссии. — Почему? — Сакура нахмурилась, разве не было логично отправлять на разведку, специализирующиеся на ней кланы? Ячиру снова посмотрел на нее безразличным серьёзным взглядом. — Великие кланы не посвящены в такие грязные дела, как подпольные склады наркотиков прямо у нас под носом, они могут повлиять на репутацию Хокаге. Это работа АНБУ. Харуно закусила губу, вспоминая консервативные взгляды Хиаши и его недовольство Цунаде-сама, он бы предпочёл видеть в шляпе Хокаге Данзо, а не ее. Сакура зажмурилась, ей давно хотелось проверить одну свою теорию в подходящей ситуации. Концентрируясь на чакроканалах, она перенаправила природную энергию к глазным нервам, легко, не перенапрягаясь, чтобы не выжечь себе каналы. Такие эксперименты были довольно опасны, но Цунаде рядом не было, чтобы остановить безрассудную ученицу. Открыв глаза, Сакура видела все в серой дымке и нечеткими синими сгустками чакры, не как у Хьюга конечно, но тоже неплохо. — Десять человек движутся к выходу, малый запас чакры, внутри… барьеры, я не вижу, кто-то ставит заслоны, — пробормотала она. Ячиру восхищенно ахнул. — Как ты это делаешь? — Я перенаправила маленький поток чакры к глазам, усиливая спектральное зрение, — пояснила Харуно, возвращая ток энергии в норму. — Вау… Ну, то есть, твой контроль чакры очень крутой! — он улыбнулся на мгновение, Сакура отчего-то покраснела, Ячиру снова стал серьёзным, — ксо, пригнись. Сакура послушно вжалась в сухую трескающуюся кору. Железная дверь с тихим скрипом отъехала в сторону, лианы расступились, как часть маскировки. Десять человек в темных плащах тащили коробки и тюки вглубь леса. Ячиру тихо выругался. Сакура услышала тихий треск, перебираемых маленьких когтистых лапок по коре, она вскинула голову. К протянутой, изрисованной печатями руке Акияма проскользил маленький длинный серебристо-белый горностай. Харуно выгнула бровь. Призыв? Зверь заговорил низким грудным голосом: — Есикава видел повозки, неизвестные грузят туда опиум, очень большую партию, и… какие-то вещи. Мальчонка, это больше похоже на побег, — подытожил призывной зверь. — Дерьмо, нам нельзя их упускать, — Ячиру посмотрел на Сакуру, — пойдем внутрь. — Приказа не было, — возмутилась Харуно. — АНБУ гоняют их не первый год, это наш шанс, отправимся! — Подожди, неугомонное ты дитя, — перебил его горностай, — без командира отряда ты ничего не сделаешь, если не хочешь снова стать генином, ждите приказа Изаму, детишки, — зверь исчез. Ячиру сжал кулаки. Через несколько мучительно-напряженных минут зверь снова появился в укрытии. — Изаму обезвредил отряд. Не успел удивленный Акияма что-либо ответить, как рядом с ними бесшумно приземлился блондин в форме АНБУ на самом краю ветви. Сакура сдержала восхищенный вздох, ведь он был очень скрытен и быстр, всего за пару минут обезвредил десять человек без лишнего шума. Изаму даже не посмотрел на них, он присел на корточки, у Ячиру задергалась бровь. — Выступаем тихо, сначала я, потом Сакура. Акияма, замыкаешь строй, — он обернулся, пронзая притихших подчиненных острыми серыми глазами, — и без глупостей, топочущий и хохочущий, — Сакура закусила губу, сдерживая усмешку, Ячиру уязвленно взвился, — Харуно, тебя это тоже касается, в пекло не лезь, держись в тылу, если что оказываешь медицинскую помощь, пока ты в моем отряде я запрещаю тебе пренебрегать правилами ирьенинов, которые создала Пятая, — намекая, что она всегда ими пренебрегала. Сакура потупила взгляд и кивнула. — Не боишься понижения в звании из-за самоуправства? — ведомая внутренней решимостью, спросила Харуно. — Я всего лишь выполняю миссию. Тем более, я уже вызвал подкрепление на случай непредвиденных обстоятельств. Через пару минут три бесшумные тени спустились с деревьев к проходу, дверь была отворена и, подавив свою чакру до предела, они тихо передвигались по абсолютно темным длинным коридорам, свет жечь было опасно. — Сколько мы уже здесь топчемся? Что это за место? — тихо пробубнила Харуно, по ощущениям на ухо Изаму. — Думаю это заброшенные склады, которые несколько лет назад завалило камнями, они не эксплуатируются давно. На следующем повороте тишину, прерываемую легкой поступью шиноби, рассек свист металла. Сакура пригнулась, резко вспыхнул свет, открывая ее глазам темный полупустой склад. На другом конце стояла маленькая девочка лет десяти, ее русые волосы были заплетены в косы и огромные глаза смотрели со стеклянной пустотой. Сакуре захотелось поежиться. Тело ребёнка было хрупким, бледным и болезненным, кожа местами обтягивала явный тощий скелет, щеки впалые, грязные тряпки висели на ней мешком. Этот ребенок — ходячий труп. А за ее спиной железная дверь. Сакура также подметила единственный не запылённый предмет в комнате – напольную вазу с живой свежей веткой розовой сакуры. По спине пробежал холодок. — Что за черт, — тихо пробубнил Ячиру за спиной. — Эй, что ты делаешь? — Сакура сделала неуверенный шаг к ребенку, сердце сжалось, — как тебя зовут? — еще шаг. Девочка закашлялась с низким грудным хрипом. Хлюпающие лающие звуки разнеслись в тишине. Бордовые капли крови оросили потрескавшиеся напольные плиты, растворяясь в гнетущей темноте. Она плевалась кровью. Поспешный шаг, ведомый инстинктивному порыву осмотреть неизлечимую болезнь. — Сакура, — предостерегающе прозвучал голос Изаму. Нога наткнулась на шероховатую поверхность, в следующую секунду треснула плита. Вмиг, на талии Сакуры сомкнулись цепкие пальцы Есикава, он дернул девушку на себя и оба повалились на пол. Ячиру приглушенно вскрикнул, отпрыгивая в противоположный конец залы. С жутким грохотом пол по центру разъехался, выпуская рубящие острые стальные иглы и поднимая столп пыли. Оглушающая тишина снова воцарилась в помещении, прерываемая глухими стонами с другого конца комнаты. Сакура почувствовала, что уткнулась носом во что-то теплое и пульсирующее – жилку на шее, а на ее талии все еще крепко лежала рука напарника. Она приподнялась на локтях, неловко сползая с Есикава, радуясь, что он не видел смятение на ее лице. Изаму зажег факел. Помещение пустовало, девочки не было, лишь огромная стена непроходимых жутких стальных шипов в человеческий рост, с ржавыми, покрытыми бурой засохшей кровью концами. По другую сторону лежал Ячиру, его жилет на боку быстро втягивал алую, темнеющую кровь. Мерзкая игла, ближе всего к парню, была пропитана свежей алой жидкостью, с тихими всхлипами капающей на пол. Кап. Кап. Сакура инстинктивно рванулась к товарищу на помощь, но ее удержала хватка на руке. Кап. Кап. — Ты не можешь пройти сквозь стену шипов, — холодно сказал Изаму, крепче сжимая тонкую руку, — мы забаррикадированы, и пути назад нет. На глаза навернулись слезы отчаяния и подступающей паники. — Он умрет, — срывающимся на истеричные нотки голосом сказала Харуно, — если не остановить кровь, черт, Изаму, нужно убрать шипы, как это сделать? Кап. Кап. — Я не знаю. Железная дверь с грохотом распахнулась, впуская приглушенный голубой свет, Есикава выхватил ножи, толкая Сакуру за спину. На просвете показалась фигура молодой женщины с жесткими черными волосами и большими глазами. — Так-так, у нас гости, — громко вскрикнула она, — лапы дьявола! Черные как воронье крыло длинные волосатые лапы, вместо рук потянулись за ними. Когти приобрели очертания двух режущих клинков. Это было не по-настоящему. — Кай! — гендзюцу развеялось, а длинные смертоносные лапы превратились в обычные два меча в хрупких руках женщины, испуганной не меньше них самих. Есикава все еще был осторожен, Он глядел в пустоту перед собой с концентрацией и злостью. Сакура тихо ругнулась, касаясь его спины и производя мощный толчок чакры. Серебристые глаза прояснились, гендзюцу было снято. Женщина посмотрела на них испуганным взглядом и побежала в светящийся проем, ее громкий неуклюжий бег гулким эхом раздавался по помещениям. Сакура хотела пуститься следом, но бросила испуганный взгляд в сторону раненного сокомандника, затем, перевела на Есикаву. — Это может быть ловушка? — Это точно ловушка. Но у нас нет другого пути. — Но… Ячиру, я его не брошу, мне нужно остановить кровотечение. — Сейчас, вас разделяет смерть. Возможно, есть другие проходы к той части комнаты, если ты еще не поняла, этот зал — центр лабиринта коридоров. Сакура, не оборачиваясь, проследовала за командиром в открытый проем. Глаза жгло горячими слезами своей бесполезности. Комната, в которую они попали, была ярко освещена огромным экраном монитора на всю стену. По правую сторону находилась еще одна закрытая дверь, а слева все было заставлено невысокими столами со светящимися колбами и странными опасного вида аппаратами. Сакура вздрогнула, в одном из стеклянных сосудов тоже стояла живая ветвь розовой вишни. Серебристо-голубое свечение неоновых препаратов холодными переливами текло по длинным волосам ее командира. У Сакуры в ушах стучало собственное сердце, ей нужно скорее попасть к Ячиру. Она подбежала к запертой двери и со всем отчаянием дернула за ручку. Экран монитора загорелся. Неужели они вот так умрут, похороненные в каких-то чертовых лабиринтах, совсем непохожих на склады, с опасными химикатами. Пока их товарищ за стеной медленно и мучительно истекал кровью. Голову сдавило темным омутом нарастающей паники. На экране появилось морщинистое лицо мужчины с хищными прищуренными зелеными глазами и жёсткими черными волосами. Сердце сделало кульбит. Как крысы в мышеловке. — Вот это встреча, ниндзя Конохи, — проговорил скрипучий голос с экрана. Татибана. Истерика комом встала в горле – не продохнуть. — Каковы твои мотивы? — отчаянно решился тянуть время Есикава. Мужчина на экране рассмеялся. — Какие милые маленькие паразиты. Пришли в чужой дом без приглашения и еще задают свои неуместные вопросы. Если от неотесанных мужланов АНБУ можно такого ожидать, но от вас, милейшая Сакура-чан…— с приторным вздохом насмехался Татибана. Собственное имя елейным голосом отпечаталось в сознании, выкрикивая один гневный вопрос: «откуда»? Сакура лихорадочно обдумывала пути отступления и анализировала ситуацию. Они, вероятно, в ловушке, Ячиру медленно умирает, кроме Татибана в подземельях находится женщина и ребенок, но кто они? Подопытные? — Крупные склады психотропных веществ, оснащенные ловушками, едва ли назовешь домом. — Может и так, — пожал плечами мужчина на изображении, — ради науки иногда приходится жертвовать чем-то, гениев всегда отвергает общество. Сакура поморщилась, она не раз слышала подобную браваду от больных людей, считающих себя венцом творения человеческого. — Вы, шиноби, народ слишком самонадеянный, думаете, выиграли генетическую рулетку, обучились элементарным дзюцу и стали выше прочих? Считаете, если родились в известном клане, вам все можно? — речь нескончаемым потоком лилась из уст экранного ученого, — ваши конфликты, глупейшие причины для войн и то, что сильнейший ради удовлетворения своих потребностей жертвует слабыми как пушечным мясом. Вы не думали, что иерархия шиноби и ваша идеология слишком низменна, совсем как у животных. Родись сильным и получишь почет. Родись слабым – умри по-скотски. Орочимару-сама хотел достичь истинного бессмертия и наблюдать медленный закат мира шиноби, я бы хотел видеть его динамичное падение, — он поджал губы, явно не соглашаясь с позицией змеиного саннина, — для этого существуют искусственные способы создания воин и конфликтов, а также истребление. Если столкнуть вас— дураков пустоголовых — лбами, то вы спокойно переубиваете друг друга, но это будет красиво. — Чушь собачья, — выплюнул Изаму и Сакура зажмурилась, Татибана явно был не в себе, но зачем Есикава напоминал ему об этом, находясь в таком шатком состоянии, — ты, торгуя опиумом и сидя в грязных подземельях на задворках Танзаку, возомнил себя богом? Ученый недовольно сузил глаза. Сакура подумала, что возможно, ее напарник тянет время, жертвуя его ей. Она осторожно прикрыла глаза, посылая чакру к нервам, и постаралась разглядеть за толщей дверей фигуру ученого, хотя бы очертания и примерное местоположение. — Вы юнцы, всегда считаете себя на голову выше. Быть может, не реши ты в одночасье судьбу своих товарищей, рыжий мальчонка бы не умирал в углу, а твоя подружка-цветущая вишня не стояла бы сейчас здесь, — он гадко улыбнулся, и Сакура подумала, что ему стоило перестать быть таким беспечным надутым индюком, потому что разглядела его скорченный силуэт слабой чакры за тонкой стеной, в соседней комнате. Жалкий фанатик. Один удар кулаком и череп Татибана с громким хрустом разлетится на осколки. Сакура, сама не замечая, облизала губы и представила, как сгусток теплой крови отпечатывается на сыром камне. «Ты хочешь его убить». «Нет, нет, это все ты, не я». «Нет, ты хочешь раскроить ему череп и размазать его мозг по стене». — Я много размышлял над названием своей новой разработки… — не переставал говорить ученый, — яд, схожий по симптомам с вирусом, распространяющийся, словно болезнь яркий, опасный и при этом легкий… Мне нравится думать, что разработка будет похожа на тебя. Саку-у-ра, как насчет ханами? Не впервые ты привлекаешь мое особое внимание, — девушка вздрогнула, выныривая из извращенных жестоких фантазий, услышав свое имя. Она поглядела на Изаму, серебристые внимательные глаза схлестнулись с ее зелеными. Он все понял без объяснений. —…откуда вы? — Я много чего знаю, например, про необыкновенную, подающую надежды команду. Звездный состав: сын Четвертого Хокаге и джинчуурики, последний потомок проклятого клана и подающая надежду девушка ирьенин. Все трое ученики великой троицы под управлением шарингана Какаши, копирующего ниндзя! — Сакура поморщилась от такого красочного, сквозящего опасной иронией, описания, — интересный состав не находишь? Вы перевернёте чашу войны, я не сомневаюсь. Знаешь, что еще интересно? То, что когда-то давно я экспериментировал на одной гражданской женщине, у нее оказалось удивительно выносливое физическое тело. Зная твои аналитические способности, Саку-ура, — он снова произнес ее имя со сладким мерзким придыханием, — ты подготовилась к миссию должным образом и осведомлена о моих разработках? Приятно. Так, вот эта женщина была максимально устойчива к темным сгусткам энергии, она стала моим лучшим паразитом, управляющим чужой чакрой и высасывающим ее, однако она была недостаточно сильна духом и сошла с ума, печально было потерять такой образец, однако! Она же позволила мне понять, что темная энергия в сильных пользователях – вирус, который может передаться по наследству, идеальный дар и проклятие… Оглядываясь назад, я долго искал ее родственников, пока не нашел одну маленькую куноичи, в голове которой сидит кто-то другой, столь же сильный и манипулятивный, но такой полезный, когда дело касается выживания. Каждое новое слово хлестало кнутом. Каждая новая догадка в голове заставляла мысли метаться по черепной коробке. Иннер затихла, словно разоблаченная. Не нужно было быть гением, чтобы понимать к чему клонил Татибана и он точно не блефовал с ней. У Харуно пазл в голове складывался с мучительным скрипом. Ее бабушка Наяте была душевнобольной женщиной, которая очень рано умерла, и Сакура знала ничтожно мало о ее жизни. Кроме того, что она была крепка здоровьем, и ее мать сама поражалась тому, что в какой-то момент эта женщина просто растаяла. А теперь… все приобретало пугающий смысл. К счастью, Изаму не мог понять его, ведь это не он говорил со своей второй сущностью, совершал жестокие вещи и сходил с ума по ночам. — Че за херню ты несешь? — хриплый голос эхом разлетелся по комнате, переполненной напряжением, и разбился о глухую стену внутреннего контроля. Сакура вспыхнула и бросилась к Ячиру, не заботясь об открытой для вражеского удара спине. Рыжий чуунин опирался на проем в стене, бледный, болезненно держался рукой за окровавленный бок. — Как? — пробормотала она испуганно, кусая губу, — там шипы, — она быстро активировала мистическую руку, морщась от количества крови. Сакура мало, что слышала, кажется, возню… Изаму воспользовался неожиданностью и пробил экран вместе со стеной, отправляясь в самое пекло, пока Ячиру и Сакура рухнули на пол. Харуно погрузила свои ладони по локоть в алую теплую жидкость, сквозь прорезь в жилете торчал кусок голого мяса и колотая отвратительная рана, уходящая вглубь, зияющая в теле дырой. Акияма, едва стоял на ногах, он расплывчато улыбнулся, принося в холодное пространство немного света. Ячиру поднял дрожащую руку и попытался погладить щеку Сакуры, его карие теплые глаза застилала пелена дурмана, он весь горел, как раскалённое солнце, едва касаясь, она, обжигалась, из последних сил, сдерживая слезы отчаяния. Его рука дернулась, как от тупой судороги вернулась в исходное состояние. По щекам потекли слезы, Сакуре все было ясно, он опять использовал «Божественную руку», чтобы выбраться и снова безрассудно сокращал свою жизнь, когда бесполезный медик был не в силах помочь. — Не плачь, — тихо, шёпотом, пока, сквозь громкий ритм сердца, нарушая собственные всхлипы, слышались звуки сражения. Есикава сильный, Ячиру сильный, Сакура же опять не справилась. Снова плачет. — Стой!!! — женский крик и слезы ребенка. Сакура обернулась поздно, в разгромленном помещении появилась темноволосая девушка, за серую юбку которой цеплялась крохотными дрожащими ручонками маленькая больная туберкулезом девочка. Все произошло стремительно, испуг исказил юное лицо незнакомки за секунду до того, как волна стихии воды Изаму ударилась в несущую стену и потолок рухнул.