Мечта идиотки!

Ну что же. Я переродилась в другом штате в другом мире, и все проведённые года в моём, но не совсем моём, теле прошли достаточно спокойно. Не смотря на ужасный характер, я не менялась, даже не пыталась, даже во имя «семьи», которую я просто считала сожителями. Но, в один такой же скучный день, у дорогой матери этого тела появилась «радостная» для всей семьи новость, я стану старшей сестрёнкой, потому что кто-то не умеет пользоваться презервативами. Отец был нереально рад и, не смотря на свою почти полностью окаменелую рожу, улыбался не смотря на противный визг матери. — Ты рада, детка? — У меня задёргался глаз. — Нет, — Я не вру никому, даже когда этого от меня ожидают. Мама никак не расстроилась, она только кивнула, сказав, что если это мне не нравиться, то мне придётся с этим смириться на ближайшие 14 лет, ведь тогда она сможет выдаст меня замуж. Я была против, и, не смотря на понимание того, что мужа я под себя всё равно подомну, в силу ужасного характера, я всё равно хотела влюбиться. И это было не из желания познать чистейшую любовь, это, скорее просто желание знать что это за хуйня такая, любовь. Первые месяцы беременности проходили плачевно, ведь в дом часто приходили незнакомцы чтобы перестроить свободную гостевую комнату под малышку. Почему я решила что это малышка? Всё просто, мелочь Бруно нагадал нам это. Кто такой Бруно? Понятия не имею, ведь я комнатный цветочек, и выходить из комнаты я в край как не люблю. — Кто такой Бруно? — Мама, я уже просто смерилась с тем, что мне нужно её так называть, спокойно перевела на меня взгляд, отрываясь от вязания. — Интересно? — Я кивнула, садясь рядом с ней, прямо на диване. — Что именно ты хочешь знать, о его даре, о семье или обо всём сразу? — По порядку. — Ладно. Бруно Мадригаль, один из членов семьи Мадригаль, у него есть две сестры, Джульетта и Пеппа, их мать, Альма, глава поселения, — Спокойно произнесла мама, а я кивнула. — Их семья обладает магическим даром, которым наделяют каждого члена семьи в пять лет, у Пеппы, старшой из всех, дар к погоде. Она меняется по её желанию или в зависимости от настроения, — У меня глаза на лоб полезли, но меланхоличной матери было не это всё рано. — Джульетта может вылечить любого пирожком, приготовленным ею же, разумеется. А младший брат, Бруно, видит будущее, он предсказал мне пол дитя, это девочка. — Они типа… волшебные? — Она кивнула, а в комнату вошел Кемаль, отец этого семейства, хотя главная тут всё равно мама. Никогда не видела её злой, а когда спросила папу, он побелел, посоветовав не заставлять её гневаться. Я тогда аж мурашки по коже ощутила. Похоже, её вообще ничего на злость не может пробрать. — Откуда магия? — Из свечки, но пока ты не дозреешь, эта история слишком жестока для твоих ушей, ладно? — Закатив глаза, я подошла к отцу, вытягивая руки. Он выгнул бровь, а я, назвав сумму, которую хочу получить, пожала руками. — Это больше чем в прошлый раз, — Доставая кошелёк произнёс отец, всё так же безразлично обведя гостиную взглядом. — Всё дорожает, и услуги клининга тоже, — Отец усмехнулся и, даже не обращая внимания на мои «словечки», вложил в руки сумму на несколько песо меньше прошлого раза. Нахмурившись, я выгнула бровь, типа что за хухня? — Думала, я не замечу что ты не протёрла шкаф? — Я закатила глаза и ухмыльнулась. — В следующий раз я уберу ещё лучше! — Он же взглянул на меня, подходя к жене. — Хм, ну попробуй, — Это звучало как вызов, поэтому, коварно ухмыльнувшись, я сама себе напомнила Бакуго, когда тот ухмылялся. Выйдя на улицу, я всунула руки в карманы, ступая смело и немного агрессивно, ведь меня раззадорил этот вызов. Дойдя к маленькой кафешке, я подошла к усатому и пугающему, на первый, взгляд мужчине, поставила на стол двадцать песо, заказав сладкий эклер и холодное кофе с молоком. Этого не было в меню, точнее не было кофе с молоком и льдом, но я предложила сделать нечто подобное и, поставив на кон все свои сбережения, попросила ввести его в меню, как тогда было сказано, временно, но, так как это принесло ему не мало денег, он дал мне немного денег, сказав, что назовёт напиток в мою честь. Так айс-латте стало Алекс-холод. Или с моей фантазией напряженка, либо с его всё плачевно. — Что, маленькая Саха, снова отец не доплатил? — Я закатила глаза, разлегшись на столике только верхней частью тела. — Снова попыталась схитрить? — Ай! Будто ты так не делал. — Мне за уборку не платили, это только твои родители такие изобретательные, — Я вновь закатила глаза. — Занешь, ты как-то не очень похожа на обычных детей. Те, вон, плачут, кричат или истерят при виде меня, а ты, случайно подумав что я плохой, ударила и убежала с воплями о помощи. — Ты не дождёшься извинений, я не виновата в том, что ты выглядишь как старый убийца. — Мне всего тридцать, а ещё я брат церковника. — На твоё лицо это как-то не повлияло, — Он по-доброму усмехнулся, отдавая мне мой заказ и смотря на соседку. Она была милой девушкой, правда, постарше. — Всё трусишь подойти? — Ничего я не боюсь, просто она такая… — Он блаженно прикрыл глаза, а я сморщилась, смотря на это убожество, которое из серьёзного парня превращается в самого милого и мечтательного паренька в мире. — Невероятная… — Смотри, если не подойдёшь, её матушка выдаст за другого. — Знаю… — Тогда цветы в руки, ветер в спину, пошел! — Скомандовав ему направление пальцем, я стала сверлить его взглядом, перед тем, как он кивнул, беря те же цветы, которые покупает каждые три дня, чтобы подарить ей, но всё никак не решается.

***

Эта старая стерва меня в конец доконает! Старая бабуська лет так шестидесяти уже который час дрелит мне мозг о том, что мне нужно поскорее начать вести себя как девочка, ведь шить мне ту одежду, которую я нарисовала ей уже стаёт стыдно. На бумаге была изображена обычная майка с обычными шортами, а она и тут придралась! — Да что с этой одеждой не так? Нормальная она! — Вспылила я, хотя обычно стараюсь не показывать свой характер престарелым, всё же, они напоминают мне бабушку из прошлого. — Не кричи, Александра! Ничего не нормальная, вон, как всё открыто! — Я буду носить это исключительно перед родителями и домашними игрушками, не волнуйтесь! — Смотри мне, в последний раз такое шить буду. Ага, она также в прошлый раз говорила, но ничего, хоть и поворчала маленько, шьёт, вот, уже который год. За три года прошло много нервов, и ни одно нервное окончание не вернулось. Старик, точнее Лиам, замутил с той девушкой, которая была старше его на год, её, кстати, Эмиральда зовут. Мама родила мне сестрёнку, и она меня не то что бесит… настораживает, скорее. Не орёт, не плачет, только если есть хочет Ночью как-то из комнаты сбежит и в моей окажется. Родители, как люди с самыми крепкими нервами которые только могут быть, закрывали на эти странности глаза, а я уже начала закрывать двери в комнату, чтобы мелочи жизнь малиной не казалась. В Енканто всё так же скучно, только, разве что, я подружилась с Джульеттой, она, как оказывается, такая душка, что мне почти стыдно быть рядом с ней. Она такая добренькая, миленькая и так далее, что мне немного неловко, я даже пару раз спрашивала, не против ли она со мной дружить, всё же, в нашем месте проживания я не особо славилась добротой. Скорее не управляемостью и нервозностью, что, кстати, были моими «отличительными» чертами. Джульетта, как мать Тереза, в упор не замечала все мои замахи. — Вот, ну что ты такое говоришь? Ты хорошая, я знаю, — Она мягко улыбнулась, переводя взгляд на ещё одного больного и давая своей выпечки. — Мистер Перитто, будьте аккуратнее. — Спасибо, милая. — Нет, ну, если сравнит, то мы как небо и земля, и угадай кто где. — Ты в небе? — Нет, я на земле, если не под землёй. С моим то характером мне только в армии или в морге работать. А ты слишком добренькая, вдруг, надурят? — Хаха, что ты такое говоришь, кому это нужно? — Всё так же улыбаясь очень быстренько передавая всякие ням-нямки, как я их иногда называю, больным и раненым. К нем подошел парень лет 8-9, и, ровно улыбнувшись мне, залился краской при виде Джульетты. Она улыбнулась, смотря на его переломанную руку и отдала вкусность, так же смущённо улыбаясь. Я хмыкнула, они же очевидны как не знать кто. Я бы свою влюблённость скрывала как информации в секретных службах. Осмотрев Джульетту, я поняла почему множество мальчишек сохли по ней. Её волосы были тёмными, закрученными, подстрижены под каре, они не стояли в разные стороны, как у её сестры, они были уложены и чёлка, чаще всего, была заложена заколками. Она была в лёгком синем платье до колен, сзади был бант а спереди передник. На лицо она была очень красива, большие глаза, большей нос, толстые брови и тонкие губы, просто невероятно сочетались, и из неё выходил нормальный человек, а не как всегда, «куколка». Она всегда приветлива, всегда улыбается, и я начинаю подозревать, то она не знает что такое злость. — Чего задумалась? Всё в порядке? Что-то болит? — Айболит, успокойся, я здорова и цела, — Она посмеялась с моей клички, данной ей. Она думает, что прикол тут в том, что соединено «ай» и «болит». А я её так называю из-за того мультфильма про доктора Айболита, который ещё зверей лечил, и разговаривал с ними. На счёт последнего в детстве меня часто передёргивало. Хотя этот мультфильм я почти уже не помню. — Ам, это… — Что-то болит? — Ещё бы она так чувства Агустина понимала, как мою внутреннюю доброту, так вообще бы ей цены не было. А сама ведь мне жаловалась, что боится, что не нравиться ему… Закатив глаза на такое, я стала осматривать улицу, краем уха подслушивая неумелые попытки пригласить погулять Агустина. Вокруг было не много людей, что удивительно для центра маленького и общительного городка, в основном это были парни, которые искали подарки для девушек, ведь скоро у нас день женщин, 14 ноября. Усмехнувшись такой спешке, я заметила недалеко парня. Не смотря на то, что сама я являлась комнатным цветочком, хотя тут скорее ядовитым кактусом, поэтому не очень разбираюсь кто чей ребёнок, но, как мне кажется, этот парень уж больно похож на Джульетту. Он несмело посматривал в нашу сторону а я же, как человек добрый, старалась не пугать его взглядом. Прищурившись, я выгнула бровь, закидывая ногу на ногу, и, убрав руки с позиции «помощи» и «поддержки» моего тела, я нагнулась, ставя локоть на колено а пока не острый подбородок на ладонь, выгнула бровь и заинтересованно оглядела дрогнущего мальчика. Почему-то он вызывал у меня интерес, и, как бы это не звучало, мне хотелось подойти к нему. У него был большой нос картошкой, вытянутое лицо, короткие чёрные кудри, которые торчали во все стороны, тонкие губы и грубые брови, всё как у Джульетты, кроме торчащих во все стороны волос. Осмотрев его одежду я была приятно удивлена. На нём было большое зелёное пончо, которое было надето поверх бордовой рубашки, на ногах же были того же самого оттенка что и штаны, может немного темнее, брюки, а стопу укрывали простые шлёпки. Его лицо было почти сразу укрыто капюшоном от моего цепкого взгляда, капюшон, кстати, шел как ткань от пончо. Он смущённо ушел куда-то, скрываясь от меня, а после, подумав, что я отведу взгляд, он выглянул. Я ухмыльнулась ещё шире, показывая ряд чистых белых и ровных зубов. Он заливисто покраснел, после чего, спрятав в ткани всё лицо аж до кончика носа, уходя в ту же сторону. Я не сдержала тихого смеха. Этот парень меня рассмешил своей нерешительностью. — Ого, ты радуешься чему-то? Что тебя так развеселило? — Джульетта отвлеклась от разговора с тем, кто ей понравился, то есть с Агустином, поворачиваясь ко мне лицом, всё ещё хихикая над чем-то. — Да так, один милый парень, — И, повернувшись к ним, я завела простой разговор, подмечая, что парня теперь рядом нет. — То есть, ты — воплощение богини, которая случайно лоханулась, отправляя мою душу с не отформатированной памятью на перерождение? — Тело младшей сестры кивнуло, пока моё собственное просто нервно дёргало рукой. — А какого хуя ты появилась только сейчас? — Чегошеньки? Ты не будешь мне поклоняться? — Богиня чуть странно поморщилась, будто у неё забрали самый лакомый кусок мяса. Я выразительно осмотрела свою комнату, в которую она пришла посреди ночи, потому что развила свои голосовые связки настолько хорошо, чтобы поговорить со мной. — Ну да, эм, точно… — Так, как ты говоришь тебя назначили на посаду бога? — Я не говорила и меня никто не назначал, я всего лишь одна из немногих богинь, которая случайно оступилась. — Так ты тут для чего? — Я не бомбила только из-за того, что была слишком сонной для этого, и хотела только поспать. И, желательно, поесть. — Ну, так как это была полностью моя вина, я решила помочь тебе сделать жизнь мёдом! Так же у вас говориться, у людей? - То есть, ты думаешь, что сделала что-то благородное? Ты, блять, обязана сделать мне самую ахуенную жизнь из моих обоих, и это с учётом того, что прошла жизнь была полнейшим дерьмом. — А что тебе не нравилось там? — Изида, как её назвали в этом мире, выгнула бровь, хотя на лице младенца с не полностью развитою мимикой это выглядело смешно. — Ам… ты издеваешься? Токсичные родители, 11 лет ада, которые едва ли не закончились самовыпилом, тело с пятым размером груди что не так влияло на осанку, как на мужиков-животных, которые считали своей обязанностью пошутить что единственный способ поставить себя в этом мире — это быть шлюхой, причём это было сказано моей сестре, при родителях, и они, ничего не сказав, просто назначили ему шашлыки в субботу. О, вечные подколы, издевательства, давление и так далее. и Это только за первые 16 лет жизни. — Ну, возможно… — У меня задёргался глаз. — Только не говори что тут есть твоя вина. — Возможно, в теории, самою малость… я случайно перепутала мира и ты должна была родиться тут а не там, но твоей удачи было достаточно не то, чтобы дожить аж до 18. С обычной удачей ты бы прожила не дольше полтора месяца. — Чего, блять?! — Я прошипела ей это в её детское личико, Божество издало тихое «упся» и, убегая из моей комнаты вон, желательно подальше от меня, мы перебудили весь дом, так что, после того, как я успокоилась, у меня с родителями был серьёзны разговор, на тему любви и уважения. Разумеется, они не пытались мне втюхать любовь к сестре, просто попросили не вредить и не злиться на неё. Как ко мне, мои родители достаточно адекватны, если учитывать, что сейчас у меня самое спокойное и стабильное состояние из того, что я помню. Они мне ничего не навязывают, оберегают в рамках приличия, и, видя, что объяснения мне не нужны, не будут забивать на это болт, как большинство взрослых, они, для уверенности, спросят меня что я знаю в той или иной сфере и отвалят. У нас самые адекватные правила в доме, которые я только знаю! Из запрещенного у нас: вход в комнату без разрешения и предупредительного стука; брать чужие вещи можно только с чужого разрешения; нельзя навязывать что-либо; перед тем, как сесть за стол, мы спрашиваем возможные обсуждаемые темы; мы не заставляем и не принуждаем другого члена семьи к контакту или какому-то разговору, если он не архи важен; нельзя провоцировать на конфликт оппонента, а если у кого-то из нас назревает конфликт, мы пишем что-то типа докладную на всё, что нас не устраивает и сдаём старшему по середине. Таких адекватных правил я нигде не видела, так что привыкала я к ним аж очень долго. Примерно в 16 я уже свободно занималась фотографиями, я была что-то типа местным фотографом, а со страстью моего отца к технике у меня всегда были какие-то примочки и самые «обновлённые» камеры в этом захудалом городке. Нет, я не жалуюсь на то, что каждый знает каждого в лицо, но когда у тебя такой маленький город, а праздники тут любят, то приходиться часто контактировать с людьми, чего я крайне не люблю. За заказы я хоть деньги получаю, а так только усталость и посаженную социальную батарею. С Джульеттой я всё так же дружила, она стала моей бести, её совсем не пугала и не отпугивала моя неординарность, она абсолютно солидарно относилась почти к каждому моему слову и, не зная я её, подумала бы что она поддакивает мне их вежливости, а нет, она и в правду хотела меня понимать и слушать. Почти всё время мы с ней проводили вместе, и в скорее я с ней и её сестрой, с которой мы начали общаться, стали завидными невестками. Не смотря на то, что с характером у меня тьма тьмущая, меня считали, как они любят говорить, «хорошей партией». В это время мы, женщины, либо были хранительницами очага, либо очень и очень «плохими» сотрудниками, как назывались люди на работе в 21-м, который взяли из жалости. Так я думала тут будет… Но всё, что было мной нафантазировано, слава богу, было только фантазией. Здесь, в Энканто, по большей части процветал матриархат, что не было чем-то вроде «парни дерьмо». Это скорее… женщин тут уважали и ценили, как и парней. Тут процветало полноправие но главой поселения была Альма, та, кто, как я поняла с рассказа матери, построила это поселение, заложив в края Энканто магию и спася всех его жителей. Никто не знает как точно, об этом не распространялись, старались не рассказывать об этом никому, да и в принципе, не смотря на прогрессивность нашей семьи, рассказы о появлении Энканто были под запретом. Пожав плечами, я всё же поднялась с кровати, пока снизу меня уже звали на завтрак. Подойдя к зеркалу я аккуратно оглядела своё тело и лицо в нём, убирая с лица лезшие в глаза пряди. Не смотря на то, что я появилась тут в совсем другое время, моё тело и внешность никак, почти, не поменялись, даже шрам на левой ладони, ближе к кости указательного пальца в виде луны появилось, даже не смотря на то, что я нигде не ранилась. У меня было пухленькое телосложение, не скажу что я прям пышка, но животик есть, как и ляжки, что я считаю просто зашибись! Раньше, в прошлой жизни, я была очень светлокожей, по природе у меня непробиваемая кожа, хоть целый день на улице в +30, всё равно не загорю. Тут же дела обстоят иначе, ту я немного, много, загорелая, не сильно, так, нормально. У меня были пухленькие пальцы, не очень длинные, на мой рост 160 нормальные, с здоровой ногтевой пластиной, в форме миндаля, относительно тонкие запястья, красивые ноги и ногти на ногах, за которыми меня приучила ухаживать ещё мама из прошлого. У меня всё так же была большая грудь, по секрету скажу, благодаря божеству я смогла сделать так, чтобы она выросла всего-лишь до второго размера, а не до пятого. Волосы, это то, что, терпело все мои перепады настроения, благо, они у меня не выпали. У меня от рождения были светлые волосы, такие же были у матери этого тела, Миран, но я стала красить их в разные цвета примерно в 15, а сейчас мне скоро стукнет 17, так что крашусь я почти два года, притом, что родители были совсем не против, мама даже сказала, что когда-то, по молодости, тоже мечтала покрасить волосы, но её консервативная семья была против, поэтому она стала окрашивать волосы на тон темнее с каждым новым окрашиванием, никто бы ничего не заметил даже когда она бы стала оставлять за собой не светлые а чёрные волосы в ванне, но она случайно переборщила с цветом, правда всплыла наружу и на неё посыпались «как ты могла» и всё в этой рубрике. Когда же я бабахнула рыжий, она посмотрела на меня и, кивнув чему-то своему, ушла. Пришла она уже ярко красной. Ну, меня, как и отца, дёрнуло тогда конкретно. Она заверила нас, что это было обдуманное решение, и, зная мой темперамент, она решила подождать, пока я покрашу волосы, чтобы удостовериться что новая парикмахерская ей не сделает ничего с волосами. Тогда я хотела крикнуть «ало, мать!», но, отпустив ситуацию, я просто закатила глаза, уходя к подруге. Сейчас мои волосы были розово-фиолетового цвета, прядями, если так можно сказать. У меня был привычный для этих краёв нос, что мне тут был привычнее чем в прошлой жизни, большие зелёные глаза, которые я часто сравнивала с глазами Рапунцель, тонкие тёмные брови, острый подбородок и пухлые губы, которые я часто мазала красной помадой. На мне был чёрный топ, который добродушно сшила Сахарра, точнее её дочь, Мирам, которая по секрету сказала, что сделала себе такой же, и попросила меня рассказывать когда я придумаю что-то такое вновь. Мои любимые коричневые штаны по самые щиколотки были приятны на ощупь, поэтому я ходила в них почти каждый день. — Утречко, — Пройдя к плите, я выложила себе столько супа, сколько бы осилила, присев, я наложила себе пару пампушек и пару ложек салата. — Есть ли предпочтения к обсуждаемым темам? — Нет, — Просто ответил отец. — Но я бы попросил исключить тему парней и, желательно, биологии, — Я закатила глаза, один раз рассказала о пищеварительном процессе, теперь мне всю жизнь этом об этом напоминать будут? — Солидарна с папой, — Не церемонясь, воруя у меня одну из плюшек ответила моя новоиспечённая сестра. Ей скоро 10, а ведёт она себя на все 100, ведь всё время лежит, кушает, обговаривает времена мезозойской эры. Со мной, конечно. — Я бы хотела обговорить сны и мою учёбу, — Просто сказала я. Мама обвела взглядом столовую, и, не заметив протеста, кивнула, садясь за стол. — У меня в последнее время только кошмары, не знаю что делать. — Таблетки для крепкого сна? — Есть. — Успокоительные? — Чтобы я как овощ была? — Я презрительно фыркнула, вспоминая, как в начале 11 класса в прошлой жизни травила себя разными таблетками, чтобы хотя бы ночь поспать нормально и не начинать истерить днём. — Есть идеи? — Она спрашивала это не только у меня, но и у всей семьи. — Отдохнуть? — Вопросительно ответил отец, отпивая из своего стакана холодной воды со льдом. Так пил воду только отец, мама предпочитала едва тёплую, богиня вообще только для поддержания тела ест и пьёт, я же просто горячую вскипячённую воду с лимоном и, желательно, имбирём. — Я уже неделю отдыхаю. — Когда начались кошмары? Они всегда были. — Не хочу говорить. — Ладно. Ты хочешь выговориться, или чтобы мы помогли тебе? — Хм, уже как-то желание пропало. — Как скажешь. Я закатила глаза. В этой семье становиться скучно на второй минуте. И это при том, что, во-первых, тут одна богиня, одна перерождённая и двое абсолютно адекватных людей, во-вторых: тут всем на всё начхать, тут такие спокойные, что у родителей часто спрашивали, точно ли я их ребёнок. — Я ушла к Джульетте и Пепе! — Крикнула я, беря самодельный скейт в руки в полёте приземляясь на неё ногами. В Энканто всегда спокойно, тут своя форма медитации, так сказать, праздновать и не вспоминать прошлое, так что я, когда полностью заколебалась ходить так долго и скучно пешком, решила пойти к нашему слесарю и попросить его помочь сделать мне скейт. Он не отказал, так как когда-то я помогла ему помириться с дочерью, которая была не несколько лет старше меня. И через пару месяцев кропотливой работы, в добавок все те попытки создать примерно те же шины что и в 21 веке, понятия не имею из чего они сделаны, но Эрнесто сказал, что потратил на их изготовление большую часть времени. Уже почти подъехав к дому Мадригаль, я нацепила на голову кепку, ведь печь уже начинало, а упасть прямо со скейта, на полной скорости, ещё и без сознания от солнечного удара я не хочу. К моей кепке родители отнеслись, на диво, подозрительно. Они не имели ничего против новой, не известной в этих кругах, одежды, не имели ничего против того, что я начала краситься ярко в таком юном возрасте, по меркам Энканто, даже против того, что в 10 я решила сделать ремонт комнаты и обустроить её по своему желанию против не имели, только предложили помощь, в которой я им отказала, есть у меня знакомые. У них, на удивление, были разные странные бзики на что-либо, и за все наши года жизни в одном доме я всё ещё не могу запомнить все, так их было много. Они сказали, что мне не следует носить головные уборы ночью и под дождём, так как это может открыть врата. Не сказали какие врата, просто сказали не надевать ночью и в плохую погоду. — Ах, Александра! — Я стала тормозить, и когда была почти в трёх шагах от дома, убрала переднюю ногу и с силой надавила на заднюю часть скейта, так, чтобы его верхняя часть поднялась вверх и я могла преспокойно её взять. — Как я рада тебя видеть! — Пепа налетела на меня с объятьями, Джульетта просто мило улыбалась. — Ну скажи ты ей! — К чему крики а драки нет? — Будничный тоном спросила я, проходя в дом. Над головой Пепы появилась туча, а она нахмурилась, дырявя сестру взглядом. Я усмехнулась, проходя вперёд, на кухню, и беря стакан воды. Отпив из него, я встала посередине, что бы девочки обратили на меня внимание. — Давайте так, вы мне рассказываете а я помогаю, идёт? — Пепа чуть успокоилась, и небо посветлело, а Джульетта кивнула, садясь за стол. — Джульетта хочет пригласить тебя на ужин, но я то знаю, что мама хочет взять тебя в невестки, — Вся вода из полости моего рта оказалась на столе, а Касита задребезжала окнами, показывая что ей это не по нраву. — Прости-прости, Касита, но я тут это, в ахуе! — Громко крикнула я последнее слово, и, от нервов, завязывая волосы в хвост. — Чего? — Тонкие брови Пепы нахмурились, когда она поняла что сказала, а Джульетта грустно вздохнула, поняв, что смысл от их долгого умалчивания потерян, ведь это никак не повлияло на ситуацию, если не накалило её. — Ну… у тебя очень престижная семья, тебя знают во всём Энканто как взвинченную девушку, которая вечно придумывает что-то новое и помогаем всем. Не смотря на буйный и неординарный характер, ты хорошо относишься к нашему брату, и тебя не пугает его дар. Твоя семья почти никогда не просит помощи у семьи Мадригаль. Ты даже ничего не спрашиваешь у Бруно о своём будущем, дружишь с нами и не попадаешь во всякие передряги… чаще всего. — И что? Ты что, не видела сколько молодых красавиц в нашем Энканто? Например, Миранда или Эва! Вы таких красавиц днём с огнём не сыщите! А я что? Я крашусь, «вульгарно», как кто-то бы сказал, одеваюсь, матерюсь, меня не заткнуть, вечно со всеми вздорю так далее! И это только за один день. Сёстры переглянулись, а я закатила глаза, отпуская ситуацию и идя на кухню, мыть руки. Мы провели почти весь день в комнате Джульетты. Она была, на удивление, обычной. Простой шкаф простые продукты и простая кухня. Это как маленькая комнотушка со встроенной кухней и дверью в ванную комнату. В отличии от сестры, Пепа имела невероятную комнату, которая чем-то напоминала улицу, просто без земли. Там её погода менялась по её велению, вне зависимости от того, насколько кардинально отличались пожелания от эмоций. Я хмыкнула, когда в приоткрытых, по привычке, дверях мелькнуло зелёное пончо. — Девочки, я подумаю а вы можете пока поговорить, если захотите, — Те переглянулись и кивнули. Не сказать что я прям супер против замужества, просто делать это не по своей воле я не желаю. Бруно я лично не знаю, но он милый парень, как я заметила по его поведению и рассказам сестёр. Хочу ли я выйти за него, учитывая, что когда мне стукнет за 20 жениха будут мне выбирать по закону родители. Думаю, всё будет не так плохо. Если я выйду за Бруно смогу проводить время с его сёстрами ещё луче, тем более узнаю какая у него комната, а ещё и смогу без проблем питаться кормёжкой Джульетты, и это будет не нахлебничество а любовь к ближнему. Выйти за него — это не так плохо, тем более что какой-то минимальный интерес он у меня вызывает. Да и лучше с ним чем с каким-то придурком думающим, что он из-за писюльки между ног кто-то больше чем женщина. Думаю… я либо соглашусь, либо выберу его сама. — Я выйду за Бруно. — Что?! — Над головой у Пепы появилась радуга, а сама она накинулась на меня с объятиями. — Если он не будет против. Он милый парень, меня к чему-то принудить не выйдет, у вас милая семейка а я смогу без проблем есть вкусности приготовленные Джульеттой каждый день! — Я блаженно прикрыла глаза, падая на тёплую кровать. — Только из-за этого? — Недовольно сощурилась Джульетта, что было весьма не в её стиле. — Да нет, ваш братик милый, мне он нравиться. Правда тихий, ну это так, в комплекте, как говориться.