Глаз бури

      Собраться было сложно. Встать с пола оставленного матерью храма. Бросить взгляд на Элиакулус — только чтобы вспомнить, что Элиатроп закрыла их все. Но и наворотила дел перед этим…       Юго в бессилии посмотрел на свои ладони. Вот только ни-че-го не изменилось. По-прежнему руки взрослого человека, по-прежнему — мертвенно-серые, и только где-то под плотной тканью костюма горит пурпур.       Сосредоточиться — и цвет кожи уже снова человеческий. А элиатроп — некром — обречённо закрыл глаза.       Он победил. Торосса больше нет. И все некромы, кроме него, вернулись в свой треклятый мир. Надо, надо возвращаться в королевство Садида… Даже если и сам не знает, зачем. Но… он провёл рукой по камню в груди. Дофусы. Он должен позаботиться о своих братьях и сёстрах, даже если из-за него они возродятся спустя больший срок, чем могли. И народ… Хотя Адамай, может, сумеет и присмотреть в одиночку.       Телепортироваться сразу из Некромира в королевство Садида он не рискнул. Слишком опасно — нужно было время успокоиться и прийти в себя. Но если будет торопиться, то подставит сам себя… Когда погаснет последний портал Норы, кто-то может начать волноваться. И явись он после — задаться вопросом, а как он сумел…       Если играть, то… Губы Юго искривились в болезненной усмешке. То до конца. Осталось понять, когда же тот настанет.       Забавно даже. Так мечтал, что вырастет — а теперь упрямо всё проверяет, а не обернётся ли всё вспять.       Потому что не такой ценой он хотел!!!       Юго прерывисто выдохнул. Надо идти.       В храме не было зеркал, но некоторые элементы сияли отполированным металлом. Перед тем, как нырнуть обратно в Некромир — а оттуда в едва ли не последний портал сестры — Юго бросил взгляд на своё отражения.       И не узнал.              В королевстве Садида пахло болью, кровью и огнём. Так же, как и во время битвы с Ноксом. С той лишь разницей — что этот бой закончился. Его выиграли.       Вот только мёртвым уже не подняться. Да и он сам уже… на грани мертвеца живого.       Нора и Эфрим будто ждали его. Попрощались — и в голосе сестры он без особого удивления услышал страх. И с чего бы, если совсем недавно он для неё был лишь младшим братом-недоучкой? Ах, точно… Она должна была видеть часть боя. Вряд ли поняла всё, но… Юго знал, что и раньше иногда мог пугать людей.       Останавливать сейчас избранных Богиней близнецов у него не было сил. Он и сам-то понять не мог, что делать.       «Наверное, лучше уйти, — отстранёно подумал он, пока Адамай, сплёвывая кровь и держась за плечо, рассказывал, что произошло. — Так не подставлю их, когда правда вскроется. Просто буду рядом незримым призраком, помогая — но и не подведу под удар. Даже от самого себя…».       Юго знал, на что шёл, когда создавал несколько часов назад здесь связь с элиасферой. В отличие от Адамая, он действительно использовал артефакты их народа, а не был просто хранителем. И, в отличие от Килби, ещё отдавал себе отчёт и неплохо знал, на что способен сам.       Иронично, что когда-то именно Килби, вытолкнув за пределы физических возможностей, это показал.       Старейшину подвело его же безумие и что он сражался долгое время с детьми — или теми, кто был по сравнению с ним как дети. Лучше бы чувствовал собственные силы — сохранил бы их достаточно, чтобы… чтобы решать, умереть или выжить — а не как умереть. Элиасфера не давала силы.       Совсем. Юго чувствовал, что в её глубине прячется невообразимая мощь, и понимал, что это мощь всего народа мехазмов, собравшаяся в последнем, кто остался в живых. Но эту силу Локус оставил при себе.       Элиасфера снимала внутренние ограничения. Элиатроп знал, видел не раз, на что способны доведённые действительно до грани люди — и перешедшие её. И знал, что неспроста ограничения есть… Слишком легко сжечь самих себя. При этом артефакт давал не только это. Он позволял и делиться своей силой с другими. Дофусами элиатропов может пользоваться только элиатроп — но это лишь «ключ». Вот только… Было ещё кое-что.       Связь была обоюдной. Юго успел достаточно научиться, чтобы такое понимать — а обострившееся видение вакфу только поддержало. А значит, отдавая силы другим, он, скорее всего, потянет к себе их вакфу. Первые же мгновения после создания связи — и убедился в этом. И чем больше те брали силы, тем больше отдавали энергии. Он неспроста несколько раз повторял, что могут погибнуть. И сейчас видел последствия.       Ожоги на глазах Адамая — перестарался с видением вакфу. Обожжены руки у Амалии, элиатропов, тех солдат, что рискнули воспользоваться мощью, но не совсем справились. Тех, кто обратился вовсе в пепел, Юго увидеть и не мог.       Только заметил росток с душой Арманда. И прекрасно помнил, что в определённый момент энергии стало слишком много.       — Пока что останемся здесь, — наконец произнёс король элиатропов. — Амалия станет королевой — и не думаю, что откажет в приюте, пока не разберёмся, что делать дальше. Ты позаботишься о нашем народе, хорошо?       Детям Эмруба он скажет позже, даже если некоторые из них уже и не дети. И в целом с ними надо поговорить. Надо… Но он им давать собой ложную надежду не станет, и так уже с них хватит. А сейчас…       Юго пересёкся взглядом с Амалией — та стояла далеко, но повернулась к нему, будто что-то чувствуя. Элиатроп молча кивнул чуть в сторону.       Как минимум разговор без утайки он ей задолжал.              Волосы Амалии растрепались. Белые перчатки — покрыты сероватым пеплом, а на ладонях видны пузырьки ожогов. Глаза, что могли сиять решимостью, способной стереть с лица Мира Двенадцати любой кошмар, сейчас смотрели неуверенно. Едва ли не испуганно.       Рядом никого не было, Юго чувствовал это прекрасно. Разве что Адамай не так далеко, но… Даже если брат подслушает, то что с того? Перед ним таиться элиатроп уже не стал.       — Думаю, мне лучше объясниться сразу, — глубоко вздохнув, произнёс Юго. — Хватит и того, что успел натворить.       — Тогда… слушаю, — на мгновение отвела она взгляд. Будто не такого ждала.       Хотя, скорее всего, и не такого.       Всё же она хорошо его знала — такого, каким он был. Поняла простой жест, и пришли в одно и то же место почти одновременно. Наверное, было бы лучше, не будь у неё в принципе чувств к нему. Не причинил бы ей столько боли.       — Из Некромира вернулся действительно я. Не буду повторять за Оропо и прочим, — Юго невольно поморщился, — из доказательств неоспоримых у меня разве что то, что никто иной и не заявится опровергать. Но… сколько осталось от меня прежнего, я сказать не могу. И сам не ведаю.       Плечи принцессы садида чуть дёрнулись. Стоило бы начать разговор с соболезнований об Арманде — и ещё хотел ведь вспомнить про её отца, тот некогда очень помог. Но с учётом, что он собирается сказать дальше — будет просто-напросто лицемерно. Лучше пусть подумает сначала, какой он эгоист, сводящий всё к себе — чем посчитает циничной мразью.       А она протянула вперёд руку. Кончиками обожжённых пальцев притронулась к щеке, провела по ней. Юго сглотнул. Её вакфу напоминала о степных травах. О полыни, растущей у края дороги, ковыле, щекочущем ноги, их шелесте на ветрах, доносящих запах, пьянящий до дрожи.       Как сейчас пьянила, звала её энергия. Её…       — Ты бы всё равно однажды вырос. С Тороссом — или без, — с трудом проговорила она, вглядываясь в его лицо. Будто ища общие черты с прежним — и запоминая различия. — Оно бы произошло, так или иначе. Ты — это ты.       … её жизнь.       Юго ответил с небольшой заминкой. Последний шанс ещё притвориться, что всё нормально, даже если оно ни Рушу не так. Вот только… потому и решил-то рассказать. Чтобы в том числе не мучить ту, которая была к нему привязана — и которую, он помнил, любил сам.       — Вырос бы — безусловно. Вот только не лишь в этом дело… — Он прикрыл глаза, а когда открыл снова — у Амалии вырвался поражённый выдох. — Кое-что, например, без него бы не произошло вовсе.       Элиатроп прекрасно знал ощущения, когда глаза наливаются вакфу и вспыхивают голубым. Со стазисом отличий было не так много — и сейчас, должно быть, радужка затоплена пурпуром. Амалия сражалась совсем недавно с некромами и должна помнить, что успели о них рассказать Нора и Элиатроп.       Что они могут обращать в себе подобных. Да и после выступления Эфрима, Адамай уже просветил о нём, догадаться несложно…       Амалия догадалась. Глаза — широко открыты в испуге, лицо исказилось под влиянием эмоций. И сама даже — отступила на полшага назад, неверяще смотря. И при этом — напрягшись. Возможно, что и сама не понимая…       — Не знаю, догадался ли кто-то, — кроме Адамая. Вот умный паршивец родной… — как на самом деле работает элиасфера. Я не лгал, когда говорил о её опасности. Но она была лишь проводником, снимающим внутренние ограничения. Поэтому ты смогла зачерпнуть силу, чтобы опалить ладони — а Арманд и вовсе сгореть. Но… Сила бралась от шести дофусов элиатропов, от меня. И обратно, ко мне, шла вакфу. Я не желал гибели ни Арманду, ни кому-то ещё. Мне жаль.       Возможно, слишком грубые, слишком сухие слова. Он и не оправдывался — объяснял. В том числе чтобы просто поверили… Амалия имеет право знать. Да и давать ей ложные надежды он тоже не может.       — Ты… Ты хочешь сказать, что его…       Голос дрожит. Смотрит со страхом — но уже выпрямившись — и с мольбой. Вот только ответить тем, что она хотела услышать, Юго не мог.       — С определённой точки зрения убил я, — кивнул он, не отрывая взгляда от принцессы садида. — Торосс успел сделать со мной то, что хотел. Даже если… теперь сам уже никогда ничего не сделает.       Кажется, на ту вспышку ярости, последнюю, и ушли все эмоции. Сейчас элиатроп ощущал себя словно выжженным изнутри. Похоже, что поэтому и смотрит теперь так спокойно, как переворачивается мир Амалии. Поддержать он бы хотел — так было б правильнее. Вот только имел ли право?       — Я в долгу перед тобой и Армандом, — тихо произнёс он. — И перед твоим отцом. Если тебе нужна будет любая помощь, любая поддержка — я помогу. Прости.       Что он ещё сказать-то может…       А Амалия резко вскидывается.       — Прости?! Серьёзно — «прости»?!       На злое шипение обижаться Юго смысла не видел. Сейчас она себя не контролирует. Должно быть, скажет уходить. Или развернётся и уйдёт сама: праведная ярость была у неё в бою. От потрясений, связанных с близкими, она наоборот будто опору под ногами теряла. Он за ней не пойдёт — лишь потом Адамай подойдёт и попросит разрешения остаться элиатропам на несколько дней. Сам Юго так и не рискнёт. А как будут пересекаться — лишь станут отводить взгляд. А однажды, быть может, снова поговорят. Быть может.       Самый простой и явный сценарий…       И потому элиатроп вздрогнул от неожиданности, когда его схватили за руку.       — Это всё, что ты можешь сказать?.. — срывающимся голосом выдавила Амалия, и следом вздохнула. Юго с небольшим удивлением посмотрел на неё — и понял, что с выводами поторопился.       Принцесса садида, что, скорее всего, станет королевой, действовала сейчас под эмоциями. Вот только с чего он решил, что разума за ними не осталось?       У Амалии был острый ум. И она умела быстро думать в критических ситуациях. И как только упустил…       — С определённой точки зрения, говоришь… Ты с ума сошёл мне такое говорить?! Сейчас!.. Юго!.. И... Я не могу, проклятье, возненавидеть... не тебя... И когда сам десяток раз повторял, чтобы мы не лезли далеко! — она выдохнула. А в следующее мгновение Юго едва не поёжился под взглядом полных мрачной, безумной уверенности карих глаз. — Ты увёл меня в очередное приключение, а я не простила бы себе, что бросила Еву… Но тем временем здесь умер мой отец. Не успела я его оплакать — теперь хоронить брата! А ты — «прости»?! После такого?! Могу попросить любую помощь, говоришь?.. Тогда и прошу! — она крепче сжала его руку, но уже за запястье — как держат тех, кому не хотят дать сбежать, и тихо, отчётливо произнесла: — Останься рядом со мной.       — Что?..       Говорила Амалия быстро, но не торопливо. Будто наполовину погружённая в какой-то транс — но при этом полностью отдающая себе отчёт и погрузившаяся в него добровольно.       — У твоего народа сейчас нет ничего — а после выступления Элиатроп вам будет только сложнее. Ты много лет не обращал почти внимания на то, кто ты — но сейчас от своего долга сбегать не станешь, король элиатропов. У моего народа нет иных союзников, он разорён этой войной и потопом. Кра разорвали соглашение ещё год… два года назад. Аврора сбежала — и если идти дальше по пути с озамодасами, то они попытаются заставить плясать под свою дудку. Её отец не считал равным даже Арманда. Не станет считать равным и меня — а я не доверю свой дом чужачке, даже если она носит дитя!.. Не после того, как она бросила нас. Мой брат, король садида, погиб сегодня. И я, следующая за ним, стану королевой.       Она сжимала руку так, что было почти больно. И Юго мог только тщетно пытаться понять, как он не заметил в ней этот огонь. Вернее, не заметил, что тот до сих пор не погас — и не подумал, что направят на него.       Причудливые ощущения.       — Я не хочу, чтобы меня посчитали кому-то «удобной», чтобы мной пытались воспользоваться. Я не хочу унижаться, отстаивая права своего народа перед теми, кто ныне сильнее — и не хочу, чтобы мне пытались говорить, что делать и с кем общаться. И раз всё обернулось так, Юго — то я прошу. Останься рядом со мной. Как тот, кто умеет поддержать — и как тот, кто сам будет вести свой народ. Я знаю, на что ты способен и что изгнанники вечно такими не будут. Поэтому — останься рядом со мной.       Глаза будто горят изнутри. Элиатроп немного растерянно молчал — не был готов. Проси она остаться друга, товарища — он бы смог найти слова и объяснить. Проклинай она его — тоже понял бы. Но… сейчас всё, что она сказала, было верно — и оттого отказать, когда сам признал, что виноват, было практически невозможно…       … А стоит ли?       Юго вдохнул, едва чувствуя аромат трав.       — Я сейчас с трудом сдерживаюсь, чтобы не потянуться к твоей вакфу, — медленно проговорил он, не сводя с неё взгляда. — И не знаю, сколько смогу себя контролировать. День, месяц, год?.. Не знаю. И мне сейчас почти что всё равно на всё. Я только понимаю, что что-то должен сделать, что так будет правильно — но не из-за того, что мне хочется или что-то подобное. Возможно, и впрямь остался лишь голод. — Амалия продолжала молча слушать, но единственное, что испытывал по этому поводу Юго — понимание, что таких слов ей недостаточно. — А ещё, коль я останусь, то нам придётся отстаивать и восстанавливать не только народ садида — но и народ элиатропов, причём из самых глубин. И далеко не все будут рады, а законные основания это делать у меня и тебя будут только при одном варианте. Одном. Таком же, благодаря которому в вашем дворце была одной из хозяек Аврора, хотя она из королевского рода озамодас, а не садида. Ты уверена, что хочешь?       Когда-то он даже думать боялся о том, что однажды сможет вести Амалию к алтарю. Казалось совсем далёким, а он — и права не имеющим на такую фантазию. Сейчас — почти так же, вот только причины иные. И обстоятельства далеко не те, на которые некогда украдкой надеялся.       В целом, в их отношениях всё, похоже, идёт через одно место. И… Наверное, он уже принял решение. Просто для того, чтобы признать, пришлось сказать вслух. Осталось дождаться ответа.       А тот и не заставил себя долго ждать. Амалия резко вдохнула — и шёпотом слетело с губ всего одно слово.       — Да. — У неё подкосились ноги, и Юго едва успел подхватить её, чтобы помочь восстановить равновесие. Немного замешкался с тем, чтобы отпустить — а она уже прижалась к нему, обхватив руками и уткнувшись лицом в плечо. — Да, иначе бы не просила… Юго… даже если ты… ты правда привёл к смерти Арманда… Тем более если… Я не хочу быть одна!!!       Полный боли крик сменился всхлипом. Элиатроп почувствовал, как ткань костюма на плече начала мокнуть — и мягко, как мог, обнял Амалию.       — Я никуда не уйду, — тихо сказал он, зарываясь лицом в зелёные волосы. — Обещаю.       Даже если самому не верится, что всё произнёс — решение принял.       Пускай и есть сомнения — уже не отступится… Должен будет выдержать.              

***

             Подслушивать было навыком полезным. Даже слишком, пускай и несколько лет назад тогда ещё юный дракон считал бы его ниже своего достоинства. Попал к Оропо — волей-неволей научился, иначе было порой и не узнать, что ещё выкинет Токсин, да и не только она. Сейчас же Адамай, поколебавшись, всё же решил дать брату и Амалии разговор наедине, просто смотря — но оттуда, где слова уже не разобрать.       И сейчас клял себя за это.       А мозаика в голове тем временем сложилась. Странное поведение Юго, что так удобно списать на его… перемену — но и не только ей же вызванное. Его слова перед тем, как пойти говорить с Амалией. «Ты ведь позаботишься о нашем народе, хорошо?».       Он собирался прощаться!..       Адамай не услышал, как принцесса садида и близнец только начали говорить — был занят с элиатропами, ища и пересчитывая всех, кого отправляя в медпункт, кого перепоручая наиболее адекватно выглядящим из садида, чтобы те хотя бы на отдых их устроили. Убедился, что более-менее сориентированы — и рванул к месту, где чувствовалась странная энергия близнеца.       Проклятье, если б умел читать по губам!..       Потому что вариантов, чем могла быть вызвана последняя реакция Амалии, было слишком много.       А брат… А брат будто и не торопился прояснять, что в итоге решил.       — Просто… о прошедшем и будущем, — задумчиво сказал Юго, когда белый дракон едва не вывалился перед ним с вопросом, о чём шла речь. — Пока ещё говорить рановато о чём-то. Но размещать на ближайшие дни элиатропов можно спокойно, здесь проблемы не будет.       Адамай едва не взвыл. Юго может нормально ответить?!       … хотя для этого надо задать нормальный вопрос. И совсем простой, всего несколько слов. «Ты собираешься уходить?», и всё. Вот только застревают слова в горле.       — Ты разместил элиатропов, смотрю? — тем временем окинул взглядом всё Юго. Белый дракон, не в силах хоть что-то сказать, кивнул. — Хорошо. Амалия предложила их пока устроить в одной из пустующих казарм, но на ближайшие пару дней, думаю, так лучше.       Почему лучше, брат, почему? Куда-то уйдём дальше, так что уже и не надо думать? Или исхитрился договориться с Амалией о чём-то? И что собираешься делать сам?..       — А ты… что будешь делать? — кое-как вытолкнул всё же вопрос дракон. А брат, будто измываясь, в ответ качнул головой.       — Пожалуй, проверю всех их. А следом можно будет попытаться отдохнуть… Хотя, — он будто прислушался к себе, — я и не уверен, что устал.       — А?..       Что будешь делать потом?.. Вот только брат, даже видя как минимум отчасти тревогу дракона — теперь тот не сомневался! — ясность вносить не спешил.       — И не надо стоять с перекошенным лицом, будто ты снова в измерении Оропо, — приподнял бровь Юго. — Если не знаешь, чем заняться, можешь помочь солдатам разобрать завалы. Телекинез там будет кстати, а я ещё толком не пытался управляться с ним. Или же сам предпочтёшь отдохнуть? Я вряд ли смогу сегодня уснуть, а у тебя впереди будет хватать работы.       Понимает? Понимает, как подливает масла в тревогу, которая разрастается всё сильнее? Или просто говорит без задней мысли…       Спросить бы прямо. Чтобы развеялся страх — или чтобы точно знать, что хватать его надо за руку и приковывать к себе. Но… Адамай боялся. Боялся, что если скажет вслух, то страх станет реальностью — а он удержать брата не сможет.       Никогда ведь не мог. Как взбредёт ему что-то в голову — так и поступает по-своему, плюя на всё и всех, кто не согласен. Переубедить можно — но только если удачно обстоятельства сложатся. У Адамая не складывались ни разу.       А в том, что у Юго хватит решимости переступить через чужое мнение, сомневаться не мог. Знал…       — П… пожалуй, отдохну, — выдавил наконец белый дракон. — Но сначала посмотрю, что там с завалами.       А в ответ — усмешка и пожелание выспаться.       Всё.              Магия давалась тяжелее, чем совсем недавно. Привычный к силе шести дофусов, что всегда подпитывала, облегчая ношу — и теперь её лишившийся. Будто новорожденный дракончик… Вернее, просто маленький, совсем недавно начавший обучение. Колдовство вместо того, чтобы сплетаться легко, шло так тяжело, что пот лил едва не градом. Даже простой телекинез, едва ли не самое банальное — и то шло кое-как. Адамай бы руками больше и легче поднял… но толку было бы от этого меньше.       Солдаты садида косились иногда, но против помощи возражать и не посмели: Амалия подтвердила. Жаль, не явилась сама… Адамай бы рискнул у неё спросить, о чём именно она говорила с его близнецом. Она бы поняла его тревогу за брата — какими бы сейчас у них ни были отношения. И не стала бы лгать.       Было и несколько элиатропов. Те, кто решил, что если сжигать мосты, так полностью — и не присоединились к числу растерянных, которые, проявляя храбрость в бою, теперь не знали, что делать. Юго попытался было загнать таких тоже на отдых, но в итоге махнул рукой: те уже сбежали, по факту, от него. Адамай-то всех распределил… Счастье, что погибших среди них не было.       Их было не так много — но было мало и в принципе элиатропов сейчас. А о том, насколько иногда бывал упрям обманчиво мягкий внешне род Богини, дракон знал не понаслышке. Оставшихся сейчас питала как раз ярость и упрямство. Хотя реши они уйти на отдых, их бы никто не осудил: даже среди садида уже работала другая смена, не те, кто сражались на стене и под ней.       Вот только отдыха они будто и не хотели.       — Ты уже начинаешь запинаться, — устало бросил белый дракон, когда один из элиатропов, черноволосый парень лет будто бы пятнадцати — Богиня только и знает, как протекает старение у обычных представителей народа — оказался рядом с ним. — Хочешь сломать себе ноги — делай там, где мешать не будешь.       — Выдержу.       — Сказать легко. А разбираться с твоей свернутой шеей будут другие.       — Кто бы говорил! — неожиданно огрызнулся парень. — Сам сейчас в обморок хлопнешься же! Вот только и всех рядом придавишь!..       Адамай с толикой удивления посмотрел на элиатропа. Отчасти он был прав, если не выдержит дракон — обломки под собой много кого похоронить могут. Вот только… Адамай пределы своих сил знал. Не так, как, скажем, брат, что способен был очень долго плясать по самой грани, её не переходя — и сам того не понимая. Но достаточно, чтобы понимать, что может себе позволить.       Элиатроп тем временем перенаправил несколько перемещённых белым драконом обломков и снова приземлился рядом. Значит, услышит.       — Я свои границы знаю. Насчёт тебя — уже не уверен. Как зовут?       — Астор, — нехотя бросил парень, мрачно обводя взглядом поле боя — но не желая смотреть на самого Адамая. — И уж простите за грубость… Адамай Яростный.       Яростный… Знал бы, что успел натворит белый дракон. Отчасти и правда подходит, так что попал пальцем в небо.       — С сарказмом дальше по коридору. Я ещё не древняя развалина, — чуть раздражённо выдохнул Адамай, гася внутри злость. Сил на это ушло больше, чем он хотел бы, но срываться на тех, кто тоже… не на курорте прохлаждался все последние недели, откровенно не хотелось. — А ты всё ещё один из элиатропов.       Требовать к себе какого-то почтения сейчас не хотелось. Просто банального уважения до нейтралитета, и всё.       Вот только, похоже, угодил как раз в болевую точку.       — Да гори оно всё чёрным огнём!.. — неожиданно взъярился Астор, в бессилии сжав кулаки. Адамай невольно покосился на него с изумлением, и тот, шумно выдыхая, попытался успокоиться. Солдаты садида и другие элиатропы бросили взгляд, но решили дальше заниматься делом.       Хотя белый дракон увидел, как некоторые из отряда Норы машинально кивнули, а другие — с болью ненадолго отвернулись.       Гори чёрным огнём… Сейчас за такие слова, пожалуй, можно было б и подумать придушить немного, будь у него чуть больше душевных сил. Юго уже горел в чёрном огне… а этим лучше бы никогда не узнать, каково это.       Но Адамай пытался глушить работой смятение и тревогу. А не злость.       — Что именно? — лаконично спросил он, закидывая очередной сваленный ствол в чей-то портал. Мимо прошмыгнули ещё несколько элиатропов, дракон тем временем помог поднять катапульту. Астор, не став отвечать сразу, вместо этого ненадолго снова включился в работу, и мелькнула мысль, что и не ответит вовсе.       Но, похоже, не один Адамай здесь пытался собраться с мыслями, пусть и питали их разные чувства. Элиатропа — так точно ярость.       — Да ненавижу эту дрянь!.. — он с шумом втянул воздух, и в следующих словах послышалась злость. Сильная, тёмная. Именно что ненависть… Губы Астора кривились в усмешке. — Набивалась к нам матерью, ничего не спрашивая, нас своими детьми звала… Когда я помню ещё свою мать! Как она меня растила, как мы жили, как она меня к Бальтазару вытолкнула, сама пеплом уже осыпаясь!..       Надо же. Не одному Адамаю странным казалось. Хотя у него ещё и банальная обида говорила: Юго-то всего обласкали, а он чисто мебелью на фоне… Да и в целом ситуация с Инглориумом была странная. А ответов ему никто так и не дал.       Аластор тем временем продолжал, получив наконец повод сорваться.       — А эта… эта лицемерная сволочь наговорила за сотню, наобещала всего… И мне, и другим, и даже этому миру!.. Прав был Эфрим!.. — он зло выдохнул. — Как навязывать свои порядки здесь, так первая, а едва опасность появилась — так затряслись поджилки!.. Что, только против слабых можно держать удар, да?! Если у нашего народа такая богиня — идёт она к чёрному пламени!       В короткой речи Астора Адамаю послышалось отражение другой. Той, что держал брат перед тем, как отправить Элиатроп вон… Вряд ли сейчас повторяли за ним специально — но, похоже, Юго попал тогда в цель. Как и попадал очень часто, едва только имел желание…       — Звучит как пожелание снова оказаться у некромов. Только, как я понял, сейчас она там надолго всё равно не задержится. Держать некому, — пожал плечами Адамай. — И как ты тогда в принципе в отряде Норы оказался?       Астор мрачно посмотрел на дракона.       — Или так — или б моя младшая сестра. Которая осталась внутри этой… неважно, кого. Да и тогда это забавной героической игрой казалось, — он закатил глаза. — Поможем жителям этого несчастного мирка, принесём им свет и займём подобающее место… Вот язык у Норы ещё подвешен. Жаль, мозгов в итоге не отвалило! Скажи она про Эфрима — и не было бы… этого.       — Скажем так, когда один из близнецов очень не хочет, чтобы другого нашли — он не найдёт. Знаю.       Сам сколько времени прятался от Юго, который в отчаянии даже находил пути в соседние измерения и искал там, была бы хоть малейшая надежда. Оропо такое стремление весьма веселило. Адамай тогда смеялся вместе с ним… вот только всё же было немного гадко. А после разговора с близнецом в Инглориуме и вспоминать такое не хотелось.       Особенно — когда сам испытал этот ужас.       — Ага, рассказывай, — буркнул Астор. — А как же связь навеки и прочее?       Он явно кого-то передразнивал, но кого, сказать точно белый дракон не мог. Хотя… может, Килби. Если кто-то и вещал о таком недавно для элиатропов, то разве что он.       — На редкость эфемерная материя, когда в ком-то говорят эмоции. Знаешь, мы с Юго крепко поссорились полтора… а, Инглориум. Тогда два года назад. — Адамай с усилиями убрал магией пару завалов. Говорил же даже слишком ровно. Будто ничего особого и не случилось — будто не чувствует себя сейчас так, что хочется сдохнуть от одного воспоминания. Быстро переобулся… — А я и ушёл из дома. Мы и не виделись всё то время. Впервые поговорили нормально вот почти перед тем, как храм ваш нашли.       — Не наш.       — Да хоть летающего волосатого монстра. А встретились с братом только накануне, в процессе едва не разругавшись больше. Так что здесь я Нору не виню… могла не понять она, что Эфрим жив, а не закрылся. Её вина в том, что они с Элиатроп нам ничего не рассказали, — Адамай помрачнел.       Если б только они с самого начала знали, что есть такая угроза, пусть даже призрачная… Они хотя бы поискали хоть что-то в ещё спокойные дни. Были б чуть больше готовы. И, возможно, Юго бы не схватили…       — Элиатроп? Не матерью? — приподнял брови Астор.       — Её здесь нет, а я вежливостью к богам не страдаю… Та компания, где был, и вовсе собиралась местных скинуть и сами встать туда. Верховодил тем и вовсе двойник Юго, — пожал плечами Адамай и тут же прикусил язык. Проклятье… вот уж о чем не стоило распространяться. И вопрос своей безопасности, и брата. — История не самая приятная, так что вспоминать не особо хочется. Идиоты все были. Но не мне что-то о посылании богов говорить.       Астора, кажется, удалось наконец удивить. Ответил тот не сразу.       — Меня не отступать перед бедой учили. А сражаться за тех, кто не может сам, и отстаивать своё. Как сражались наши матери и отцы, — тихо сказал он. — И если Элиатроп хотела, чтобы мы пошли с ней — она выбрала не то поколение.       С этими словами он нырнул в очередной портал. Адамай проводил его взглядом.       Разговор заставил его вспомнить кое о чём. Если кто и способен вправить мозги и понять, что происходит с Юго… то это его отец.       К горлу подкатил комок.       Проклятье. И сам ведь не был дома сколько времени…       

***

___

      Королевские аудиенции, похоже, начинали входить в привычку. Юго с лёгким удивление в какой-то момент понял, что начало дня вызывает чувство дежавю. Всё тот же гомон, шум. Почти одни и те же претензии у всех. У которых надо решать первопричину…       Никаких происшествий за дни с прошлого собрания не случилось, а оставшиеся повседневные дела не слишком привлекли внимание. Элиатроп, как и супруга, слушал возмущения и аргументы людей, делал выводы… Совсем уйти в мысли было нельзя, он всё ещё должен учитывать, когда лучше говорить ему, а когда Амалии, но, в целом, на сей раз всё прошло даже быстро.       Обычно после этого они расходились каждый по своим делам, но сегодня Амалия устало отослала прочь даже всех советников, и, когда они остались в тронном зале одни — даже стража только снаружи, — потёрла виски.       — Своей земле они больше не хозяева… Когда эта земля принадлежит короне! — с сарказмом воскликнула она. — А компенсации за потоп выдавал ещё мой отец!       — Ради справедливости, выдавать такие наделы элиатропам — бесполезное дело, — Юго пожал плечами. — Из них тех, кто сможет на них работать, явно единицы. Так что земля будет просто простаивать… Если я не надоумлю их заняться предпринимательством.       Но для того, чтобы они это смогли, если кто захочет, надо как-то дать достаточно кам… Хм, а ведь если подумать, то…       — Награда стандартная для подданных королевства. Иностранцам дают меньше, если вообще дают, — она поморщилась, — тебя и все наше братство, например, отец решил не награждать ими после битвы с Ноксом. Но элиатропы — уже часть земель садида. Не могу я им дать меньше… Даже если стандарт явно надо пересмотреть, — обречённо добавила она. — У нас нет столько территорий, и такими темпами во владении почти ничего не останется.       — Элиатроп подняла со дна и наполнила жизнью островок всего за несколько мгновений, находясь в панике, — Юго побарабанил пальцами по подлокотнику трона. — Я не пробовал, но… Возможно, что и смогу, шесть дофусов элиатропов по-прежнему при мне. Вряд ли всё зацветет, но земля появится.       — Предлагаешь подобные присоединения объявлять нашей собственностью? — Амалия повернулась к нему. — В целом… Идея неплохая, — вопреки словам, в голосе были сомнения, — но я не уверена, что другие будут рады.       — Проблемы этих других. К тому же я надеюсь, что у нас получится разобраться с Заап, не верю, что не осталось никаких сведений об их создании, — качнул головой элиатроп. — А тогда можно будет осваивать и другие территории. Например, Зинит. Он же до Хаоса Огреста покоился на дне, никто наложить руки не успел, а после меня там камня на камне не осталось. Если подниму со дна землю на месте острова, то смогу законно претендовать. Как один из победителей Огреста и как король элиатропов. Фаэрис когда-то упоминал, что для моего народа это была священная земля.       Амалия чуть удивлённо посмотрела на него, но задумалась. Насколько элиатроп знал жену, идея её достаточно зацепила, чтобы она не стала сразу от неё отмахиваться.       — Идея неплохая… — повторила она. — Но та же самая проблема, что и с землёй элиатропов, ты верно сказал. Землю надо осваивать, а такую — ещё и восстанавливать. Прости, Юго, но… Я не уверена, что ты полностью повторишь за своей матерью. Помнишь, ты ведь пытался и сам восстановить растения?       Помнил прекрасно. Спустя всего пару попыток решил, что оптимальнее для церемонии будет, если его энергия пойдёт на очистку от остатков стазиса и усиление чар Амалии.       Да и не был готов настолько щедро отдавать вакфу. Не в его состоянии.       — Я не рискну настолько тратить энергию, помнишь ведь, что со мной, — качнул он головой. — Так что буду пробовать просто поднять со дна и очистить от солёной воды. Осваивать будут люди.       Амалия сначала непонимающе посмотрела на него, а потом, видимо, у неё в голове мелькнула какая-то мысль. Голос её зазвучал на удивление требовательно, и Юго в который раз невольно задался вопросом, что случилось бы, выживи Арманд, когда всё другое осталось бы так же — и как бы с делами он и Амалия справлялись тогда.       Для начала, где бы вообще были… И рискнула бы она тогда его попросить остаться.       — Я вижу, что у тебя есть какая-то идея. Рассказывай.       — Задумался прежде всего из-за элиатропов, но если оформлять так, то воспользоваться не только они могут. А раз дело касается безжизненных земель, то пользы два в одном. Можно давать субсидии переселенцам в королевство, если они имеют желание чем-то заниматься. На бизнес или как раз освоение земли. Средства будем брать из хранилища Гругалораграна.       Наверняка у мысли хватает слабых мест, но поэтому её и стоило обсудить. Она была достаточно неплоха, чтобы король элиатропов всерьёз за неё ухватился. Такой вариант позволит начать что-то делать с землёй элиатропам, сейчас та лежала мёртвым грузом. Участки преимущественно граничили, так что кто-то один мог бы выступать управляющим для нескольких товарищей. И при этом — при правильной подаче не отвлечёт так много человек, позволив дальше заниматься интеграцией через иные дела. У элиатропов был слишком специфичный дар, чтобы позволять всем копаться в земле.       А в долгосрочной перспективе… Во-первых, такая программа увеличит население, а того, судя по документам Окхарта, за последние несколько лет стало меньше: отец Амалии заметками упоминал возможные льготы переселенцев и способы, как стимулировать оставшихся людей. И чуял Юго, что ещё сами они тоже столкнутся с проблемой эмиграции. Нокс, потоп, нападение некромов. Многовато на одно поколение.       Во-вторых, это население далеко не обязательно будет из народа садида, хотя и побудит, скорее всего, прежде всего садида из других регионов: сказывалась обстановка в королевстве. Но придут не только они, а в королевстве, где гармонично мешаются несколько народов, очередной интегрировать будет проще. Одной из претензий садида, которые вот буквально только что порывались орать на аудиенции, было то, что элиатропы не умеют заниматься земледелием и не говорят с деревьями. Земледелие, положим, довольно распространено, а вот говорить с растениями могут далеко не все народы… Тем, кто подстрекают народ садида, придётся подыскивать другой аргумент или немного сместить акценты. Сейчас, по сути, «вина» элиатропов была только в том, что они элиатропы.       В свою очередь, расовое многообразие сделает легче те реализацию тех идей, над которыми уже задумался Юго и которые завтра собирался обсудить наконец с Амалией и Адамаем. Коль его народ остаётся здесь — то с этим надо что-то делать, а не пускать на самотёк, да и было интересно послушать мнение близнеца и жены. Как раз будет время подготовить материалы за ночь.       И в любом случае это позволит быстрее осваивать новые земли, а также поможет малому бизнесу. Королевство Садида в основном зарабатывало экспортом продуктов и древесины, отчасти материалами, изготавливаемыми из растений, но тех же верёвок и ткани было в долях не так много. Юго в учебниках экономики до раздела ещё не добрался, так что мнение экспертов насчёт этого не знал — но вполне понимал, что продукция стоит дороже сырья, а последнее имеет границы исчерпаемости, за которыми уже начнёт убывать. С учётом, в каком состоянии королевство Садида — чудо, что они всё ещё могут выполнять обязательства.       — Что скажешь? — тем временем спросил элиатроп у жены. Свои выкладки он показать и потом может, а насчёт самой концепции мнение Амалии было интересно. Даже если и не согласна — то почему. — Когда соберёмся наконец с Адамаем, покажу подробнее, у меня есть некоторые идеи.        — Звучит интересно, но, Юго, — она невольно поморщилась, — ты ведь понимаешь, что наличные можно потратить и… не по назначению? И останемся мы что без денег, что с полумёртвой землёй. Или ты что-то уже придумал?       — Меня энутроф воспитывал, — натянул на губы усмешку элиатроп. — Так что понимаю. Насчёт того, что можно делать… Пока только придумал давать средства под отчёты. Скажем, ежегодные или ежемесячные. Какую-то сумму сразу, в начале всегда сложнее всего — а далее раз в месяц или год по их результатам. И в принципе выдавать камы только после условного собеседования, что у человека есть план, как ими распорядиться. Для тех, кто хочет именно что осваивать землю, можно даже самим несколько вариантов составить, чтобы те, у кого желание есть, а умения нет, тоже бы поработали.       — На ежемесячном довольстве дороговато будет… — пробормотала Амалия. — Знаешь что, лучше будет провести стартовую сумму как заём с низкими процентами. И отсрочкой по выплатам на, скажем, пять лет, в ходе которых и будем выплачивать уже денежное довольствие непосредственно по отчётам. А если что-то пойдёт не так, то оставить за собой право при определённых условиях компенсировать убытки… скажем, если человек погиб без наследников, но оставил, скажем, лавку… — она тряхнула головой и решительно сказала: — Так, приноси свои намётки завтра обязательно. Над этим точно стоит посидеть. Но курировать проект будешь ты.       И без «если его примем». Значит, уже считает, что стоит затею принять, и Юго в ответ ей кивнул. Он не сомневался, что вылезет ещё много подводных камней, но игра стоила свеч. Он откинулся на спинку трона и прикрыл глаза.       Где-то глубоко внутри, куда не проник ни кошмар последней битвы, ни стазис, обративший в кого-то другого — там, где он всё ещё оставался мальчишкой, каким был — ему всё ещё не верилось в происходящее. Что действительно сейчас вместе с Амалией, пусть и очень условно. Что изменился. И что сейчас действительно король, а не только по названию.       Он давно знал, что однажды придётся становиться и на деле. Но слишком долго всё это казалось далёким.       — Собирались чуть выдохнуть несколько минут — а в итоге вот что вышло… — протянул он, но почувствовал, как Амалия качнула головой.       — Стоит того. Идеи следует обсуждать… А нам не факт, что хватит вечера.       Спорить смысла не было, здесь жена была полностью права. Сегодня день был ещё расслабленный, пусть и у Юго впереди был визит в лазарет, а вечером — разговор с элиатропами, и это помимо учёбы и работы с документами; Амалия встречалась с представителями одного из колледжей и выслушивала доклады касательно пострадавших территорий.       Но с завтрашнего дня надо будет готовиться к собранию Совета Двенадцати. И без того двое суток потеряли… А что-то подсказывало Юго, что проблемы у них возникнут. Впрочем, их стоило решать по мере поступления.       — Не забудь, тебя ждёт Таисин, — напомнила тем временем Амалия. — Если кому из лекарей и рассказывать без утайки, то только ей.       — Уверена?       — Она лечила ещё мою мать, помогала латать тебя и Адамая после боя с Килби, да и самого Килби лечила вместе с подмастерье, и находится на положении личного лекаря нашей семьи, по сути, — вздохнула жена. — Если кто-то и знает достаточно об элиатропах и при этом достоин доверия, то это она.       Да ещё и сейчас именно немного полноватая энирипса следила, чтобы попавшие под её взор дети Эмруба восстанавливались как надо… Разум Юго вдруг зацепился за одну деталь.       — Ты не упомянула своего отца.       — Его болезнь была другого рода, — отвела она взгляд. — Решили, что лучше довериться профессионалам именно в ней, когда определили.       Юго кивнул и встал. Он хоть и мог позволить себе задержаться на осмотре хоть до вечера, компенсировав всё работой ночью — но голод уже достаточно терзал, чтобы это было плохой затеей. Да и заставлять человека зря ждать — не в его стиле.       

      ***

             Таисин Юго уже видел и не раз. И когда сам лечился прежде, и когда несколько раз заглядывал узнать, как идут дела с элиатропами и прочим. Но те визиты были совсем короткие, а заставлять идти и проверять его состояние дураков среди узнавших не было: все понимали, что медосмотр точно заставит всплыть неладное.       И всё же надо было прийти на него раньше. Тогда уже бы знали, что не так.       А сейчас… ещё только предстоит. Проблема со зрением достаточно заставила встревожиться, чтобы сейчас спокойно ждать Таисин в пустой приёмной лазарета. Не прошло и нескольких минут, как женщина лет сорока — но на самом деле куда больше, — невысокая и полноватая, торопливо влетела в комнату. Юго сдержанно поприветствовал её. Может, сейчас он и король, но уважение к тем, кто старше и опытнее его, всё ещё никто не отменял. Как, с другой стороны, и субординацию…       Целительнице потребовалась где-то минута, чтобы отдышаться. Видимо, что-то случилось, на необязательного человека она не была похожа, а пришёл он ко времени.       — Ваше величество… Простите, пришлось заняться одним из тяжелых пациентов, — подтвердила она его слова и выпрямилась. Всматривалась она в него так, будто видела впервые, и следующие слова произнесла медленно, о чём-то раздумывая. — Прошу за мной.       — Не помешаю?       — Нет, — покачала головой энирипса. — С остальным справятся и без меня.       Юго кивнул и проследовал за ней в небольшой кабинет. Очередная вещь из тех, что он смутно помнил по юности — и никогда не думал, как всё в итоге обернётся.       Официально для всех сегодня король элиатропов интересовался, как происходит лечение раненных в бою с некромами: как-то так вышло, что, сам избегая лечения как огня, он взял на контроль то, как оно происходило у других. Штатный визит, ничего необычного.       Но всю нужную информацию можно узнать и из письменного отчёта, который Юго цепким взглядом заметил на столе. А само время — потратить на что-то более полезное.       — Её величество предупредила меня, что это будет не вполне обычный осмотр, но без подробностей, — вздохнула тем временем Таисин, доставая из сумок заранее подготовленные инструменты «общего» плана. — Так что я не знаю, с чего начать.       Теперь — момент истины… Юго ненадолго прикрыл глаза.       — Амалия считает, что вам можно говорить без утайки, так я и поступлю. Но всё, сказанное здесь, не должно покинуть пределов комнаты. — Взмах рукой — ныне никто не подслушает и не сможет подглядеть через чары. А что рядом нет людей, он чуял и сам. — Торосс обратил меня подобно Эфриму в некрома.       Фонендоскоп со звоном упал из рук Таисин. Когда она обернулась, с испугом смотря на него, морока на Юго уже не было. Тот, внимательно смотря на неё, продолжил:       — И что именно изменилось из-за этого — неизвестно. Вижу только результат, — он вздохнул. — Вчера в беседе с младшими братьями я выяснил, что есть проблемы со зрением. И, скорее всего, иные схожего толка. Я знаю, что вы не специализируетесь на энергетических потоках, так что сосредоточьтесь на более конкретных вещах.       Не отрывая от него взгляда, дрожащими руками энирипса вслепую со второй попытки подняла упавший фонендоскоп. Юго к страху отнёсся спокойно: большая часть жителей королевства и впрямь не знала, против чего именно шёл бой, какой враг загнал их в убежище… Но лекари, даже те, которые не были на битве, исцеляли после этого раненых. И достаточно видели.       — Адамай и Амалия в курсе, — негромко добавил он, отчасти желая успокоить женщину. — И я достаточно себя контролирую, чтобы не бросаться на всё подряд, а обходиться энергетическими кристаллами.       С заметным трудом энирипса кивнула.       — Говорите, выяснили со зрения… Тогда давайте с него и начнём, — сориентировалась она. Юго без лишних указаний занял нужное кресло — и с недовольством понял, что близнец был прав. Последняя проверка была очень давно, элиатроп просто в принципе редко попадал к врачам… Но сейчас воспоминания всплывали в голове — и то, что тогда не вызвало трудностей, сейчас виделось просто чёрными точками.       Послушно он называл то, что видел, и говорил, когда всё сливалось в размытый чёрный туман вместо буквы. Та же процедура, уже для глаз по отдельности — аналогичный итог, но отчего-то Таисин нахмурилась. Привычное дело убрало её страх, и сейчас она, кажется, и почти забыла, как дрожала совсем недавно.       Услышав вердикт, Юго скрипнул зубами. Энирипса тем временем о чём-то размышляла.       — Ваше величество, вы уверены, что у вас есть, — она выделила слово голосом, — проблемы такого плана?       — У вас могли сохраниться протоколы моего осмотра в тринадцать, можете сверить с ними. Либо — я позвать Адамая. Прежде я не уступал ему.       Таисин лишь качнула головой и вместо этого взяла с полок одну из папок. Довольно тонкую… но Юго и бывал здесь за всю жизнь лишь несколько раз. Нужный раздел целительница нашла быстро, и когда снова подняла взгляд, то в нём была уже мрачная решимость.       А у элиатропа снова пронеслись в памяти её слова.       «У вас зрение, как и должно быть у человека. Может, немного ниже нормы, но именно что немного».       У человека. Когда прежде он не уступал драконам.       Суммарно осмотр затянулся на три часа.              Адамай большую часть времени, Юго чувствовал, тратить на ожидание рядом не стал, но к моменту, когда всё закончилось, элиатропа встретил бело-синий тофу.       «Ну как?» — раздался в голове встревоженный голос. Элиатроп выдохнул сквозь зубы и отрывисто сказал:       «Расскажу потом. Критичного нет — но и хорошего мало».       Уже еле как восстановит, если в принципе будет возможность восстановить, желудок. Лёгкие держатся только потому, что он дышит машинально. Крови в сосудах как таковой нет — вместо неё буквально жидкая энергия, которая и питает тело, не давая окончательно превратиться в труп… Сердце — то билось, но не так, как у людей. Скорее пульсировало в такт движимой энергии — и было отнюдь не ключевой причиной движения. Давление и вовсе не вышло измерить, если оно в принципе имелось. Что было с другими органами, сказала б разве что вивисекция.       Осязание — он уже почти не чувствует боли и температуры, едва работают многие рефлексы: тесты на свет и удар по колену были простыми, но показали, что проверять дальше. И проверка не порадовала. От обоняния остался огрызок, будто вечно в хроническом насморке, про вкус не хотелось и заикаться: Юго всё ещё помнил, как его рвало от попытки съесть хоть что-то нормально. Слух, зрение — как у обычных людей… и упали в практически три раза.       Последнее ещё можно было отчасти исправить очками. У Таисин был запас линз для проверки, и с некоторыми элиатроп наконец-то, наконец видел нор-маль-но. Прежде и не осознавал, насколько плохо дело стало… А теперь, скорее всего, придётся как-нибудь задуматься над вопросом. Слух — разве что магооперативным вмешательством, и на такое пойти было уже нельзя.       Остальное — только смириться или искать косвенные пути, как восстановить.       А Торосс ещё считал форму некрома совершенной… Удавил бы — не будь тот уже по сути мёртв.       То немногое, что всё ещё работало нормально, работало не иначе как из-за подсознания элиатропа, который знал — даже если и очень глубоко внутри — как это должно быть и направлял организм. Но такого было не слишком много.       «Юго…»       «Не собираюсь в могилу. Остальное — расскажу на ужине. Не опаздывай».       Адамай в ответ фыркнул, и элиатроп заколебался, когда именно близнецу сообщать новость. Но… пожалуй, лучше и впрямь сейчас. Так быстрее успокоится и подстроит планы.       «Ах, да. Совсем забыл сказать. Завтра после обеда Таисин ждёт уже тебя — и не вздумай отнекиваться, — Юго проницательно посмотрел на близнеца. — У тебя тоже состояние из-за меня не из лучших».       В конце концов… Если посвятили в тайну ещё одного человека, то этим надо пользоваться максимально. У Таисин нет тех, кем её можно было бы шантажировать, кроме работающей под её же началом племянницы — а значит, с этой стороны секрет в безопасности, до неё доберутся, только если уже будут догадываться, где искать. А она и без этого личный врач королевской семьи… с соответствующей охраной и «смотрителями».       Юго потёр лоб. По крайней мере, с двумя делами на сегодня покончено. Ещё почитать материалы по экономике и отчёт стражи, проверить, как дела с Милкаром, и вечером ещё встреча с элиатропами…       Сущая мелочь.