По пути

Кагеяма захотел написать в первый же вечер. Среди незнакомцев было немного неуютно, хоть они и поприветствовали друг друга перед тренировкой. Когда вечером после душа все разбрелись по своим делам, и в их комнате для ночлега никого не осталось, Тобио замер с телефоном в руках. А что писать-то? Разговор всегда начинал Хината, и теперь было дико делать это самому. Шоё не писал уже несколько дней, и Кагеяме только и оставалось, что штудировать прошлые переписки и время от времени залипать над дефолтной иконкой контакта, жалея, что у него нет ни одного фото Хинаты, чтобы установить его. По-хорошему вообще хотелось бы поговорить вживую или созвониться, но Тобио нервничал, даже думая об этом. Хоть они и общались на последних тренировках Карасуно, у него возникло ощущение, что теперь общение строится как-то не так. На игру и пасы оно не влияло, но коротышка убегал после занятий, никого не дожидаясь. Тобио десять раз набирал и стирал сообщение, не в силах разобраться, с чего начать диалог, ведь варианты «Как дела?», «Как прошел день, коротышка» и «Как там Карасуно?» казались максимально тупыми. «Привет» было ещё более глупо, и Кагеяма застрял на том, с чего и начал, уставившись в дисплей с лицом австралопитека. Отвиснуть помог хлопок двери и удивленный голос брокколи-2: — Кагеяма-кун, а ты чего здесь один сидишь? — Домой писал. Судя по нырку волейболиста на соседнюю кровать, уходить вновь он уже не собирался. Кагеяма убрал телефон в карман. Вот и попереписывался. Попробую завтра. На второй день идей для общения добавилось: сегодня они были поделены с ребятами другим составом, где он выступал в роли доигровщика, и Тобио было о чем рассказать. Вот только написать не выходило: то волейболисты шумели в комнате, бранясь друг с другом, то брокколи-2 постоянно слонялся рядом, то звонила мама узнать о самочувствии, а теперь же прилип второгодка Мия. Он сегодня не испарился после вечерней тренировки, как сделал это вчера, а подсел к Тобио, когда тот заканчивал ужинать. Вообще-то, Атсуму был одним из самых приветливых парней здесь, и Тобио был бы рад поболтать с сильным связующим в другое время, но сейчас этой компанией он был скорее опечален. По довольному лицу и лукавой улыбке было понятно, что тот явно никуда не спешит и вполне настроен на диалог. В отличие от Тобио. — Кагеяма-кун, чего ты постоянно лезешь в телефон? С девушкой переписываешься? — Что? — Кагеяма едва не поперхнулся и положил телефон экраном вниз прежде, чем любознательные карие глаза смогли в него заглянуть. — Нет! — А переполошился-то как, — улыбнулся Атсуму. — С кем же тогда? — Ни с кем, Мия-сан. Просто проверял кое-что! — Весь день проверял? — Лжеблондин устроил подбородок на раскрытой ладони. — Не весь день! — Выпалил Тобио, немного отодвигаясь к спинке стула, увеличивая расстояние между ними, которое Атсуму с тем же энтузиазмом уменьшал. — Я видел. А впрочем. Не важно. Говорят, ты вчера перед сном ходил на пробежку? Кагеяма вздернул брови. Атсуму, Киёми со своим сокомандником и несколько других ребят были размещены в соседней комнате. Тобио же делил пространство с остальными, в том числе с маленьким гигантом, о котором он непременно поведает Хинате, и сейчас он был удивлен, что третьегодка об этом знает. Хотя, может быть, его просто кто-то видел. — Ну, да. — Тобио немного расслабил плечи: о спорте можно и поболтать. — Я и перед первой тренировкой бегаю! — Не без гордости добавил Кагеяма. — Это отлично. Мне нравится. — Улыбка парня вдруг стала какой-то хищной, и Кагеяма понял, что ему от нее немного не по себе, как и от ее обладателя. — Позволишь присоединиться сегодня? А то мне очень скучно. Брюнет не нашел убедительных аргументов, чтоб отказать третьегодке, поэтому через полтора часа уже ожидал Атсуму у выхода из спортивного комплекса. Мия вышел минута в минуту к назначенному времени и спросил сразу же: — Итак, Кагеяма-кун, каким маршрутом поведешь? — Ну… Я плохо ориентируюсь в Токио, поэтому вчера бегал, — он нарисовал в воздухе что-то отдаленно напоминающее прямоугольник. — Вот таким маршрутом по соседним улицам, чтоб не заблудиться. — Ему вдруг стало немного стыдно, что он такой тупица. Разминающийся до этого момента блондин на это лишь широко улыбнулся: — Понятно, тогда сегодня бежим по моему маршруту. — Он хлопнул Тобио по плечу и кивнул головой в сторону, увлекая бежать следом. Мия бежал в размеренном темпе, время от времени поглядывая через плечо в сторону Кагеямы. Тобио не отставал, для него темп наоборот был непривычно медленным, потому что когда он бегал на обычных тренировках, приходилось буквально носиться, чтоб Хината не смог опередить. Сейчас же можно было насладиться проплывающими мимо неоновыми вывесками, красивыми фасадами домов и спешащими по своим делам людям. Тобио определенно вчера здесь не был и теперь оглядывался, как завороженный. Для их города подобная суета была редкостью, народ набегал только в час пик, либо с окончанием учебных часов в школах. Но для Токио, пусть и для его окраины, такой трафик наверняка был нормой. Вывески магазинчиков так и зазывали заглянуть внутрь, поравнявшийся с блондином Кагеяма даже споткнулся о собственную ногу и удержался лишь засчет собственного упрямства и до жути внимательного Мии, который подхватил его под локоть, не давая грохнуться на тротуар. — Аккуратней, Кагеяма-кун. — Простите, я засмотрелся. — Тобио отнял руку и уперся ладонями в колени, восстанавливая дыхание. Стоило привести сердечный ритм в норму и продолжить пробежку, хотя они и так уже проделали немалый путь. Кагеяма понял, что кончики ушей его замёрзли и пожалел, что не надел шапку. Третьегодка смотрел с нескрываемым любопытством и дышал часто, выпуская изо рта облака пара. — Замерз? — Немного уши. А ты, Мия-сан? — Так же. — Глаза заскользили по вывескам. — Хочешь выпить чаю? Кагеяма выпрямился, глупо пялясь на блондина. Пахнет авантюрой, но не понятно какой. — Я не взял с собой деньги, Мия-сан. — Я и не спрашивал, взял ли ты деньги. Так хочешь? — Хочу. — Кивнул брюнет. Они зашли в небольшую чайную неподалеку, и пока Атсуму стоял в очереди на кассу, Тобио успел занять место и заглянуть в телефон. От Хинаты пропущенных или смс так и не появилось. Он прекрасно знал это, потому как не слышал звонка, но все равно лез туда каждую свободную минуту, как припадочный. Атсуму плюхнулся на диванчик напротив, вальяжно закидывая одну ногу на другую. На столе возникли две кружки с ароматным чаем и гора пакетиков с сахаром. — Не знал, любишь ли ты послаще, — пожал плечами блондин, отпивая напиток. Кагеяма тоже сделал глоток. В нос мгновенно ударил аромат цитруса и, похоже, мяты. Вкусно. — Спасибо большое, Мия-сан. — Спасибо много, скажи лучше, с кем ты переписываешься, Кагеяма-кун? Тобио вздохнул. Этот разговор не приведет ни к чему хорошему. — Ни с кем. — Ладно. — Мия закатил глаза. — Перефразирую. — Чью иконку контакта ты гипнотизируешь? — Зачем вам? — Интересно, кто так тревожит Тобио-куна. — На пухлых губах растянулась улыбка. Тобио уже почти жалел, что согласился на это вот всё. И пропустил мимо ушей, что его назвали по имени. Скорей бы допить и вернуться в корпус, да вот только хлебать кипяток тяжеловато. — Друг. Просто друг. — Хмф. Просто, значит. — Атсуму зачем-то сделал акцент на первом слове и уперся кулаком о подбородок, немного склонив голову набок. Видимо, его коронное движение. — А не парень? — Мия-сан! — Простонал Кагеяма. От любопытного взгляда стало душно. — Ты краснеешь. Какая красота! — Мия издал какой-то мурлыкающий звук, вытягивая губы в трубочку. — У вас с ним что-то было? Кагеяма спрятал лицо в ладонях, еле сдерживаясь, чтоб не закричать. Сердце заколотилось быстро-быстро. Еще немного и его раскусят; это как наедине с Оикавой остаться. Тот тоже жуткий и проницательный демон. А возможно уже раскусили. Подросткам трудно держать эмоции при себе, Кагеяме, не умеющему с ними управляться, и подавно. Поэтому он просто плавится от стыда и выпаливает первое, что приходит в голову: — Ты что, познакомиться с ним хочешь, Мия-сан? — Что ты! — Отмахивается, смеется в голос. Женщины за соседним столом косятся и шикают, но Мие будто бы все равно. — У меня уже есть по кому пускать слюни, так что не волнуйся. Дыши, Кагеяма-кун. Мне просто любопытно было, по кому вздыхает связующий Карасуно. Проходит минута или две, и Мия, наконец, замолкает. Тобио отпивает свой чай, одной рукой старательно прикрывая глаза, потому что знает: если сейчас взглядами с Мией встретится, точно дотла сгорит. Ведь он наверняка сидит и ухмыляется, как черт, и еле смех сдерживает, судя по шумному дыханию. — Пожалуйста, не делай так больше, Мия-сан. — Бормочет под нос Тобио, заканчивая с напитком. — Мне неудобно говорить об этом. Атсуму будто бы понимает и помалкивает, ведь третировать первогодок не его основная специальность. Но, как только они переступают порог корпуса, Кагеяма слышит: — Этот твой просто друг же тебе нравится, да, Кагеяма-кун? — Удивительно: Мия действительно думал об этом в течение того времени, что они добирались досюда Хорошо, что они уже пришли. Хорошо, что теперь можно скрыться. Хорошо, что можно не отвечать на дурацкий вопрос, ответ на который Кагеяма не дал бы и самому себе. — Доброй ночи, Мия-сан.               На третий день Мия находится по другую сторону сетки, что не может не радовать: контакта меньше, разговоров и неуместных вопросов тем более, а недвусмысленные ухмылки и подмигивания можно просто проигнорировать. После свистка, поданного тренером, Кагеяма устало протирает лицо краем футболки и торопливо выходит из зала. Рука его автоматически шарит по карману и выуживает телефон. Пальцы опять замирают над иконкой с номером Хинаты. Уже прошло слишком много времени, а от Шоё ни единой строчки. Ни звонка. Ни сообщения. Всё-таки еще злится: обманул, сказав, что всё в порядке. Надо позвонить и сейчас же всё выяснить, а то так и с ума сойти можно. Тобио сворачивает в соседний коридор, в котором скорее всего не помешают посторонние, и останавливается у окна, спешно пытаясь придумать текст для разговора и боится, ужасно боится, что Хината его сейчас просто на хрен пошлет. Скорее всего, брюнет так бы и стоял в нерешительности, пока солнце не ушло бы за горизонт. Но всё произошло более прозаично. Кагеяма скрип чужих кроссовок слышит слишком поздно, оборачивается, врезаясь телом в тело напротив, и приходит в себя, лишь когда ловкие пальцы из рук вырывают телефон. — Мия-сан, что вы…! От злости и неожиданности даже дыхание перехватывает. Мия с силой удерживает брюнета за плечо, отгораживая как можно дальше, а сам пялится на дисплей. — Отдайте! Что за тупые шутки? Мия игнорирует, улыбается широко, даже издевательски. — Хината, значит? Это и есть твой просто друг? Голос его отдается эхом в пустом коридоре, где кроме них никого нет. — Это ему ты все никак не напишешь, Тобио-кун? Кагеяма сжимает челюсти, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не ввязаться в драку, хотя очень хочется. Но если увидит кто-то из организаторов, то их скорее всего из лагеря выгонят. Атсуму смотрит то на искаженное лицо брюнета, то на телефон и сам себе отвечает на вопросы. Глаза его довольно сверкают. — Да какого хрена, Мия-сан! — Выкрикивает Тобио, хватая третьегодку за футболку. — О, не ругайся, Кагеяма-кун. — Он подмигивает. — Я просто помогу! Все происходит так быстро, как в каком-то идиотском сне. Кагеяма видит, как Мия нажимает кнопку вызова, как ухмыляется и демонстрирует Тобио исходящий звонок, и даже кажется слышит, как звучат длинные гудки. Блондин протягивает телефон ближе, жестом дает понять, мол, разговаривай так. — Я отстану, если ты заговоришь. У Кагеямы воздуха не хватает в легких. А гудки идут и идут, такие медленные и тягучие. Долетающие куда-то в район живота и скручивающие всё содержимое в тугой узел. На экране появляется отсчет времени, сопровождающийся характерным звуком, и Тобио сглатывает, когда из динамика слышится тихое: — Да, Кагеяма. Кагеяма вырывает телефон сразу же, пихает хохотнувшего Мию подальше и понимает, что у него даже колени сейчас дрожат. — Хината. Пытается успокоиться, вздыхает глубоко, в пустой башке ищет слова, которые подготовил. Но ничего не идет. Глотка ссохлась. Мия выпаливает громко: «Хороший мальчик, Тобио-кун», и уходит в сторону выхода, жестом рук показывая «Слежу за тобой». — Это кто, Кагеяма? — Это… — Кагеяма глотает ком. — Это парень, с которым я тренируюсь. — Голос дрожит, и до Тобио доходит, что, возможно, Хината может это всё как-то не так расценить. — Ты позвонил, чтобы я его послушал? — Голос явно нервный. — Нет конечно! Просто… Я… — Внутри все так трясется, что Кагеяма прикусывает ребро ладони, чтобы себя в чувства привести. — Что просто? — Просто я… Черт! Что я сказать-то хотел? Ааааааааааааааааааааааааааа — Хината, я… — Губы сжимаются в тонкую полоску. Кагеяма подавляет то ли хнык, то ли вопль. Слово «Скучаю» возникает в голове неожиданно, но прилипает куда-то к небу. — Я… — Да что «ты»? — Взрывается Хината. — Почему ты вообще звонишь? Ты никогда не писал и не звонил первым. С чего вдруг сегодня? — По ту сторону телефона слышится возня. Кагеяма скатывается на пол по холодной стене, плотно льнет к ней спиной и понимает, что если что-то сейчас не скажет, то подходящего момента вообще никогда не наступит. — Хината, я скучаю. Скучаю. Я и правда скучаю. — Че? — По нашему общению и по тебе. Влага вдруг выступает в уголках глаз, Тобио прикрывает лицо предплечьем, кусает внутреннюю часть щеки, не давая эмоциям выбраться наружу. — Что? — Рычит в трубку после минутной паузы. — Ты? Скучаешь? Ты серьезно? — Да, — почти шепчет в ответ. От последующих слов сердце в груди кульбит делает. — Зачем ты мне мозги пудришь, Кагеяма? Ты сначала целуешь меня в парке, следом говоришь, что ни за что встречаться со мной не будешь! А теперь звонишь, когда тебя какой-то парень хорошим мальчиком называет, и «скучаю»? Как тебя, блять, понимать? — Хината, но я ведь и правда ск… — Как ты там сказал тогда, — у самого Хинаты голос дрожит, — «Буду жить как все!» — это что вообще значило? — Что я не буду встречаться ни с кем. Хината громко и зло стонет: — Чего же ты хочешь от меня? — Играть с тобой, гулять и д. — Не говори, что дружить! Не смей! — Перебивает. Кагеяма от этого вздрагивает, вытирает мокрые щеки рукавом олимпийки. Соленая влага методично скатывается по подбородку и падает вниз, впитываясь и в без того влажную ткань шорт. — П-почему? — Выговаривает через силу. — Я не хочу больше с тобой дружить. Я хочу гладить тебя и целовать, когда вздумается! А ты этого не хочешь! Так зачем же ты меня мучаешь? — Кагеяма слышит рыдание в трубке, больно тянет себя за волосы и содрогается всем телом. Надо что-то сказать. Надо успокоить. Надо быть честным. Меня с детства учили быть честным с другими и с самим собой. Так почему же сейчас я не могу сказать, что я думаю? Мне же тоже хочется делать все эти вещи с тобой, Хината. Мне нравится трогать тебя, я с ума схожу от твоего мандаринового запаха. Я обожаю гладить твои мягкие волосы и слышать твой смех. Я чуть не словил приступ, когда ты переплел наши пальцы тогда на заднем дворе дома, а еще потом тайком любовался тобой, пока ты спал. Я пол ночи думал, как было бы здорово улечься рядом и обнять, но так и не решился, боялся испугать. Я люблю соревноваться с тобой и испытываю что-то теплое, даже когда ты выигрываешь. Побеждать я само собой люблю больше, но видеть, как ты от радости прыгаешь, — не сравнится ни с чем. А ты не сравнишься ни с кем. Кагеяму кружит в веренице мыслей. Он до боли кусает губу, чувствует внутри металлический привкус, но ни в какую не может издать ни звука. На той стороне — сопенье и шмыганье. Ожидание. Никто другой наверняка бы не ждал, но Хината ждет. — Хината, я… Дверь в коридор отворяется, противно скрипя на всё помещение. Заглядывает белесая макушка, смотрит по сторонам глазами чайки или совы. И даже в полумраке его находит. — Кагеяма, вот ты где! Тебе надо пройти на ужин! — Поговорим, когда я приеду? — Почти шепчет в динамик. — Мне идти нужно. Я тебе всё потом скажу. — Говорит уже громче, забивая на то, что Хошиуми может услышать. Потому что если Хината сейчас не поймет, если ещё больше разозлится, то… — Ты подождешь, Хината? П-пожалуйста. — Подожду. — Два дня, хорошо? — Хорошо.