Осколки наших судеб

«В любви есть только одно счастье — отдавать всё, ничего не ожидая взамен.»

31 декабря 2012 года. Зима в Грузии пахнет иначе. Здесь даже в самые холодные месяцы воздух пропитан чем-то мягким и тёплым, с легкой кислинкой мандаринов, подсушенной травы и хвои. Солнце едва касалось крыш, подчеркивая красноту черепицы. Узкие улочки Тбилиси, полные жизни, напоминали хаотичный узор ковра, по которому спешили люди: кто-то нёс праздничные пакеты, кто-то держал детей за руки. На кухне было уютно и по-домашнему тепло. Я стояла у плиты, резала овощи для салата. Передо мной лежала большая разделочная доска, на которой пестрели яркие кубики: огурцы, картошка, морковь. Рядом за столом сидел Витя. Его руки привычно мелькали, нарезая яйца – неровные куски, но я не стала делать замечаний. — Ты не слишком мелко режешь? — спросила я, не отрываясь от своей работы. Он хмыкнул, поднял взгляд и, чуть сдвинув брови, сказал: — Ты же знаешь, я в салатах не спец. Главное, чтобы всё вкусно было. Я улыбнулась: в этом он не изменился. Даже спустя годы его равнодушие к «правильной» кулинарии заставляло меня только теплее к нему относиться. — Значит, ты отвечаешь за вкус? — поддела я. — Конечно, — муж ухмыльнулся. — А кто ещё? В этот момент дверь на кухню открылась, и в проёме появилась Катя. Её длинные светлые волосы спадали на плечи, а большие голубые глаза озорно блестели. За ней следом зашёл Миша, весь в отца: блондин с такими же голубыми глазами, но куда более беспокойный. Катя остановилась у двери, чуть наматывая прядь волос на палец: — Мам, а Беловы точно придут? Я вытерла руки об полотенце и обернулась. — Придут, конечно. А почему ты спрашиваешь? Она хотела было ответить, но Миша её перебил, громко засмеявшись: — Да просто она без своего Ванечки ни минуты не может! Катя вскинула голову, её лицо залилось краской. Она злобно посмотрела на брата и со всего размаха дала ему подзатыльник. — Заткнись, малой! — вспыхнула она, но её голос всё же дрожал от смущения. — Ну-ну, только не плачь! — Миша, не обращая внимания на удар, продолжал смеяться, прикрываясь руками. Витя, наблюдая за этой сценой, рассмеялся: — Ну нет, только родниться с Беловыми мне не хватало. Катя, переведя на него взгляд, тоже не сдержала улыбки. — Пап, ну ты как всегда, — подколола она, но в её голосе звучала теплая нотка. Я посмотрела на мужа, слегка нахмурилась, но с улыбкой сказала: — Она уже взрослая, Витя. В праве сама решать, с кем ей встречаться. Дочка повернулась ко мне, и в её взгляде светилась благодарность. — Спасибо, мам, — сказала она с улыбкой. — Да ладно тебе, — отмахнулась я, снова вернувшись к своим овощам. Но в этот момент я поймала себя на мысли, что совсем недавно она была малышкой. Совсем недавно делала свои первые шаги, говорила первые слова, тянула к нам ручки. А сейчас передо мной стояла взрослая девушка, красивая, уверенная в себе. Как будто читая мои мысли, муж тихо пробормотал: — Время быстро идёт. Я посмотрела на него и поняла: он тоже думает о том же. Кухня снова наполнилась звуками: стук ножа, шуршание пакетов, негромкий смех. Катя, посидев немного за столом, встала и начала развешивать гирлянды на двери. Миша, всё ещё посмеиваясь, переместился к окну и, глядя на улицу, начал описывать происходящее за ним. — Смотрите, смотрите! — воскликнул он, указывая пальцем. — Вон тот парень внизу пытается втиснуть ёлку в багажник! А машина-то маленькая, она даже наполовину не влезает! Мы с Витей одновременно обернулись к окну. И правда, на улице мужчина безуспешно пытался упаковать огромную ёлку, которая казалась больше его самого. Ситуация выглядела настолько нелепо, что мы все рассмеялись. Даже Катя не удержалась и сквозь смех поддразнила брата: — Миша, прям как ты, когда пытался свой велосипед закинуть в нашу машину летом. Помнишь? — Это другое! — он нахмурился, хотя улыбка всё равно выдавала его. — Велосипед-то мой влез. — С третьего раза, — добавила я, подмигнув старшей дочери. Смех вновь наполнил кухню, и на мгновение все тревоги, прошлое, да и даже будущее будто растворились в этом звуке. — Ну, хватит вам, — улыбнулся Витя, переведя взгляд на меня. — А то Михалыч сейчас обидится, и у нас будет испорченный Новый год. — Я не обижусь, — быстро возразил сын. — Но раз уж вы такие умные, сами как-нибудь елку на следующий год везите! — Вот и договорились, — отозвалась я, подавая Вите нарезанные овощи. — А сейчас иди, помоги отцу с напитками. Пора уже накрывать на стол. Миша ушёл, а Катя подошла ко мне, притихнув. Я почувствовала, как её руки легли мне на плечи, а потом она тихо сказала: — Мам, а ты с папой никогда не ссорились? Я удивлённо подняла голову. Её голос звучал серьёзно, даже немного грустно. — Почему ты спрашиваешь? Дочь опустила глаза. — Просто... всегда интересно, как люди проживают столько лет вместе. Вот ты с папой... Вы ведь столько всего пережили? Вита, стоявший у стола, замер, внимательно слушая. Я чуть улыбнулась. В этом вопросе звучало не просто любопытство, но, кажется, и тревога. — Знаешь, Катюша, — мягко начала я, отставляя нож в сторону. — Мы, как и все, ссорились. Было разное... Но если ты действительно любишь человека, то понимаешь, что всё это мелочи. Главное – то, что у вас в сердце. Катя, немного подумав, улыбнулась. — Значит, ты бы всё равно выбрала папу, даже зная всё? Витя вдруг рассмеялся, неожиданно вступив в разговор: — О, цветочек, ну-ка, расскажи, выбрала бы? Я повернулась к нему, посмотрела, как на его лице играют тёплые тени смеха, как в его глазах всё ещё горит тот огонь, который я видела много лет назад. — Да, — ответила я, улыбнувшись. — Без сомнений. Катя с сияющей улыбкой кивнула, а потом добавила: — Вот бы мне так... Её слова наполнили кухню какой-то трогательной тишиной. Я знала, о ком она говорит. О Ване Белове, который так часто мелькал рядом с ней в последние месяцы. — Всё придёт со временем, доченька, — сказала я, обняв её за плечи. — Главное, слушай своё сердце. Катя улыбнулась мне в ответ, её глаза светились уверенностью. Время шло, а кухня становилась всё более оживлённой. Появился запах мандаринов, которые кто-то очистил и поставил на блюде в центр стола. Витя вместе с Мишей достали шампанское и минералку. Я, закончив готовить, расставляла блюда, украшая каждое по-своему. Мой взгляд время от времени цеплялся за мужа. Он всё так же выглядел уверенным, спокойным, но я знала: он тоже думал о том, как быстро пролетели годы. О наших друзьях, о том, что было в Москве... о тех потерях, которые мы пережили. Но эти мысли мы хранили молча, в тишине. Потому что сегодня, в этот вечер, всё должно было быть иначе. В кругу семьи, под уютным светом гирлянд, мы начали новый год с благодарностью за то, что всё ещё вместе. В доме постепенно становилось шумно. Катя с Мишей ушли в гостиную помогать накрывать на стол, и их голоса теперь эхом отдавались в коридоре. Я с Витей осталась вдвоём на кухне. Последние штрихи перед праздником всегда были моими любимыми моментами. В этих простых домашних хлопотах было что-то особенное, тихая радость, которой не нужно было придавать слов. Муж, вытирая руки, неожиданно заговорил: — Слушай, Юль, а ты помнишь, как мы встретили наш первый Новый год вместе? Я замерла, чуть улыбнувшись. — Конечно, помню. Ты тогда чуть не поджёг квартиру, пытаясь зажечь бенгальский огонь. — Эй, не надо утрировать, — Витя усмехнулся. — Это была искра, а не пожар. — Ну да, а я потом часами пыталась отмыть следы «искры» с потолка, — подколола я, подавая ему тарелки. — А ты стоял и говорил, что всё это «не заметно». Пчёлкин рассмеялся, поставив тарелки на стол. — Слушай, но это ведь было весело. Мы тогда вдвоём, даже без нормальной ёлки, только с твоей игрушечной гирляндой... — Он улыбнулся. — Зато я тогда первый раз почувствовал, что такое настоящий праздник. Я вздохнула, ненадолго погружаясь в воспоминания. Как давно это было. Мы тогда ещё только начинали строить свою жизнь, и казалось, что впереди у нас вечность. — А сейчас? — спросила я, глядя на него поверх плеча. Витя помолчал, словно выбирая слова, и тихо ответил: — А сейчас я смотрю на тебя, на наших детей, и понимаю, что всё сделал правильно. Я почувствовала, как внутри что-то мягко дрогнуло. Он не часто говорил такие вещи вслух, но в этих словах было столько искренности, что у меня защипало глаза. В этот момент в дверях снова появились наши дети. — Мама, папа, вы там что, ещё не всё? — капризно спросила Катя, поправляя платье. — Скоро же Беловы придут! — Мы уже закончили, — отозвался Витя, стряхивая крошки со стола. — Давай-ка помоги, раз такая нетерпеливая. Катя вздохнула, но всё же подошла к столу, аккуратно раскладывая салфетки. Миша в это время сел на подоконник и, болтая ногами, снова поддел сестру: — Да она просто хочет перед Ваней показаться. Наверняка же платье подбирала весь день. Катя, бросив на него сердитый взгляд, бросила в него салфеткой. — Миша, хватит уже! — Правда глаза колет? — с ухмылкой продолжил он. — Мишенька, успокойся, — вмешалась я, не скрывая улыбки. — сестра права, ты иногда слишком задираешься. — Спасибо, мама, — обрадованно сказала дочь, складывая руки на груди. Витя, наблюдая за всей этой сценой, ухмыльнулся. — Ну, мне только не хватало, чтобы Белов стал нашим родственником. Катя остановилась, обернулась к нему и, притворяясь серьёзной, спросила: — А если бы стал, ты бы что сделал? — Уехал бы обратно в Москву, — с притворной угрозой заявил он. Мы все засмеялись. Даже Катя, хоть и попыталась сохранить видимость обиды, не выдержала и прыснула. — Пап, не драматизируй, — бросила она. — У Вани вообще-то много достоинств. Витя закатил глаза. — Сомневаюсь. — Например, он всегда первым здоровается с тобой, — парировала она. — Ну, это достойно уважения, — иронично ответил он, вызывая новый взрыв смеха. Я наблюдала за ними и улыбалась. Эта лёгкая, добрая атмосфера была тем, что мы так долго строили и берегли. Наши дети могли спорить, подшучивать друг над другом, но в их глазах я видела любовь и поддержку. Когда часы уже близились к десяти вечера, в дверь постучали. Катя подскочила первой. — Это они! — воскликнула она и бросилась открывать. Миша, лениво потянувшись, сказал: — Всё, считай, сестру на весь вечер мы потеряли. Я только улыбнулась, наблюдая, как Катя возвращается в гостиную в сопровождении Беловых. Следом за ними зашёл Иван, стройный парень с уверенной улыбкой и таким же голубоглазым взглядом, как у своей матери. Он бросил короткий взгляд на Катю, и я заметила, как её лицо залилось румянцем. — С Новым годом! — раздалось дружное приветствие, на которое мы все ответили в один голос. Витя, наблюдая за происходящим, наклонился ко мне и шёпотом сказал: — Ну что, Юль, теперь, наверное, наш черёд переживать за их судьбы. Как наши родители в своё время. Я посмотрела на него, взяла за руку и тихо ответила: — Это и есть жизнь, Витя. И в этом моменте – в светлых глазах наших детей, в тепле голосов друзей и в надежде на лучшее – я снова ощутила ту самую бесценную гармонию, ради которой стоило пережить всё. Дом наполнялся всё большим количеством голосов. Казалось, даже стены ожили от этого тёплого, новогоднего гула. После того как Беловы обустроились в гостиной, мы снова услышали стук в дверь. Катя, как и в первый раз, вскочила с места, но на этот раз Миша опередил её, буквально подскочив к двери. — Кто там ещё? — с притворной серьёзностью спросил он, не открывая. — Это мы! — донёсся знакомый голос, и через мгновение дверь распахнулась. На пороге стоял Валера в тёмно-зелёном пальто, с широко раскинутыми руками. Его неизменная улыбка согревала не хуже бокала горячего вина. Рядом с ним Тома – элегантная, как всегда, в светлом кашемировом шарфе, её взгляд светился радостью. Позади них выглядывали дети: Лиза – шестнадцатилетняя девушка с волнистыми тёмными волосами и большими серо-зелёными глазами, явно унаследовавшая красоту матери, и Кирилл – худощавый двенадцатилетний мальчишка с энергией, казалось, способной озарить всю комнату. — Ну наконец-то! — радостно воскликнула Тома, входя в дом. — Мы думали, вы уже без нас сядете за стол. — Какое без вас? — подхватила я, выходя в коридор. — Все ждали именно вас. Валера снял пальто, хлопнул Мишу по плечу и сказал: — Молодец, держишь оборону. А ты уже готов произнести тост? Миша заулыбался. — Конечно. У меня целая речь приготовлена! — Надеюсь, ты не будешь говорить, что Новый год – это когда можно есть торт целый день? — подколол Кирилл брата, ставя на пол небольшой пакет. — А что, это не так? — парировал Миша, подмигнув. Тома рассмеялась, обнимая меня за плечи. — Наши мальчишки – это что-то! У нас дома тоже постоянно шутит, но здесь всех переплюнул. Недавно решил проверить, сколько апельсинов он может съесть за один раз. — И сколько? — заинтересованно спросила Катя, заглядывая из гостиной. — Пять штук, — гордо ответил Кирилл. — И ни капли сока не пролил. Лиза закатила глаза, но сдержанно улыбнулась. — Мам, хватит рассказывать о его странностях. А то нас ещё примут за сумасшедших. — Никакие вы не сумасшедшие, — заверила их я. — Входите, располагайтесь. Всё уже почти готово. Мы прошли в гостиную, и вскоре Филатовы сели за стол, тут же оказавшись в центре оживлённой беседы. Валера рассказывал о том, как они едва успели доехать из другой части города из-за снегопада, а Лиза обменивалась с Катей какими-то своими девичьими секретами, время от времени оглядываясь на Ивана Белова. Кирилл тем временем увлечённо говорил с Мишей о своих планах на каникулы: — Я хочу научиться кататься на скейтборде. Думаешь, получится? — Конечно! — уверенно ответил Миша. — Главное – не бояться падать. Я могу тебе показать пару трюков, если хочешь. — Правда? — глаза Филатова младшего засветились энтузиазмом. — Тогда давай завтра! — Завтра у нас будет день отдыха после торта, — шутливо заметил сын, вызвав общий смех. В этот момент дверь снова раздалась громким стуком. На пороге оказались Холмогоровы: Космос в своей привычной манере – громкий, энергичный, словно всё вокруг принадлежало только ему, Люда с мягкой улыбкой и глубоким, спокойным взглядом, и их четырнадцатилетняя дочь Агата, красивая, как мать, но с тем характерным огоньком, который был явным наследием отца. — Здравствуйте, уважаемое общество! — громогласно заявил Космос, входя в дом. — Надеюсь, вы нас не забыли? — Как вас забыть? — усмехнулся Витя, подавая ему руку. — Ты как всегда вовремя. — Ну а как иначе? — подмигнул Холмогоров, проходя в дом. Люда, снимая с себя шарф, заметила: — Еле уговорила Агату не надевать кеды на праздник. Агата, заходя за ними, возмутилась: — Мам, ну они удобные! Что плохого в кедах? — То, что у нас праздник, а не уличный марафон, — ответила Люда, улыбаясь. — Зато я могу бегать, — не унималась Агата, хитро улыбаясь. Мы с Томой переглянулись, пытаясь сдержать улыбки. Девочка явно пошла в отца, но в этом была вся её прелесть. Когда Холмогоровы расположились за столом, шум поднялся ещё больше. Космос тут же начал рассказывать какие-то байки, заставляя всех смеяться, а Агата, как и ожидалось, быстро нашла общий язык с Мишей и Кириллом, обсуждая планы на ближайшие дни. — У нас дом сегодня точно не выдержит! — полушутя заметил Витя, наливая шампанское. — Зато будет что вспомнить, — ответила я, глядя, как наши гости, наши друзья, наши дети улыбаются, смеются и делятся своими радостями. И вот мы все, такие разные, с такими разными историями, собрались под одной крышей, чтобы встретить новый год вместе. В этой суете, в этих разговорах, в этих смехах я почувствовала то самое счастье, ради которого когда-то мы так отчаянно боролись. Шум в гостиной становился всё громче, и я не могла не улыбаться, наблюдая за тем, как каждый из наших гостей оживлённо обсуждает последние события. Космос, как всегда, был в центре внимания, его громкий смех и ужимки вызывали волну веселья у всех, кто находился рядом. — Ты что, думаешь, что снегопад на самом деле может испортить мой Новый год? — прокомментировал он, сидя рядом с Валерой, который, как и всегда, отвечал на все шуточки с улыбкой, но сдержанно. — Ну, не то чтобы я думаю, — ответил Валера, осторожно налив себе в бокал ещё шампанского, — но это же был настоящий снежный апокалипсис. В Грузии такого снегопада давно не было. — Зато у нас здесь – самый лучший Новый год, — сказала Тома, кидая на меня взгляд, который я понимала как благодарность за нашу дружелюбную атмосферу. — Так что переживём и снегопад. Миша, не теряя времени, добавил с улыбкой: — И главное – никто не будет пропускать эту новогоднюю вечеринку, даже если снег замело. Агата, сидя рядом с Кириллом и Лизой, переглядывалась с ними, а потом, кивнув на сторону Вани и Кати, спросила шепотом: — Ты не думаешь, что между ними что-то есть? Кирилл ответил с улыбкой: — Думаю, да. Мы все же видим, Агата. Ты не заметила, как они друг на друга смотрят? — Ну, это ведь очевидно! — выдохнула Холмогорова младшая, но сразу добавила, оборачиваясь к Лизе, — Не скажите, что вы не видели. Филатова, смеясь, пожала плечами. — О, конечно, видели. Только вот не знаю, как реагировать. Я, стоя у стола, заметила их шёпот, и мне стало интересно, на что именно они обращают внимание. Моё внимание вернуло Витино замечание, когда он подхватил разговор с Валерой: — Да, дети наши, как и мы когда-то, уже влюбляются. — Я не против, — ответила я, слегка улыбаясь. — Главное, чтобы они в этом деле не торопились. Муж поднял взгляд на меня, словно понимая мои мысли, и тихо сказал: — Да, Юль, время так быстро идёт. Помню, как только вчера Катя учила нас, как правильно держать ложку. Я вздохнула, глядя на нашу дочь, которая сидела за столом и смеялась с Ваней, и ощущала, как на сердце стало чуть легче. Не потому что они взрослеют – наоборот, я бы с радостью вернула время назад, но потому что я гордилась тем, как они выросли, как они нашли своё место в этом мире. В этот момент Катя заметила мой взгляд и, слегка покраснев, подошла ко мне. — Мама, ты что, тоже уже о старости думаешь? — с улыбкой сказала она, обнимая меня. — Нет, просто думаю, как всё быстро меняется, — ответила я, поглаживая её по волосам. Она улыбнулась и тихо добавила: — Спасибо, что веришь в меня. Я знаю, что ты с папой всегда рядом. Я тихо кивнула и ответила с любовью: — Ты – наша гордость. И всегда будешь ею. Затем в комнату вернулся Витя, и мы снова все собрались вокруг стола. Шампанское было разлито, и я услышала, как Валера предложил тост: — За тех, кто с нами, и за тех, кто будет с нами. За наше счастье, которое мы можем создавать сами. Все подняли бокалы, и в этот момент мне показалось, что сама жизнь стала тёплой и уютной. Мы были окружены не просто друзьями – мы были семьёй. — За нас! — с улыбкой добавил Витя. — За нашу большую, сумасшедшую, но такую родную семью. Я подняла бокал, чувствуя, как мне становится тепло на сердце. Я знала, что впереди будут ещё испытания, но с такими людьми, как они, все трудности можно преодолеть. В этой комнате, окружённой смехом и разговорами, мы были счастливы. *** Прошло некоторое время, и в доме стало тише. Голоса стали спокойнее, а разговоры – более размеренными. Мы сидели вместе, наслаждаясь последними моментами уходящего года. Когда часы начали отсчитывать последние мгновения старого года, в воздухе словно повисло ожидание. Все были на ногах, обменивались взглядами, готовясь к этому волнующему моменту. Я стояла рядом с мужей, и его рука крепко сжала мою. Он молчал, но в его глазах читалась та самая уверенность, которая всегда была со мной, словно мы могли пройти через всё, если будем рядом. — Осталось всего пару секунд, — прошептала Катя, оглядываясь на своего возлюбленного. — Слышите, как время тикает. — Это оно нас подгоняет, — ответил Ваня, и в его голосе звучала та шутливость, которая всегда придавала сил. Он подмигнул своей девушке. — Так что лучше пожелать себе что-то стоящее, а то вдруг год не успеет исполнить желание. Катя рассмеялась, но не успела сказать ничего, как её глаза снова встретились с моими, и она словно осознала что-то важное, о чём я давно думала. Она так быстро повзрослела, что мне казалось, что вчера ещё она была маленькой девочкой, а сегодня – уже самостоятельной, красивой девушкой. — Я надеюсь, что в следующем году всё будет только лучше, — сказала она с мягкой улыбкой, словно сама себе. Миша, сидя рядом с Кириллом и Агатой, не мог удержаться от шуток, и его голос был полон задора: — Ну, а кто ещё успеет загадать желание, пока часы бьют? Я уже подумал о своём, но если бы можно было загадать несколько, то я бы не пожалел! — Ты всегда так. Только о себе и думаешь! — подколол его Кирилл, и все засмеялись. И вот, когда стрелки на часах пересеклись, и раздался первый звон, все в доме словно затаили дыхание. В эту секунду все смотрели друг на друга, а затем подняли бокалы. В воздухе повисла волнующая тишина, которая была лишь на мгновение, а затем раздался крик: — С Новым годом! — Мы подняли бокалы, и как будто вся комната, всё пространство вокруг стало светлее и ярче. Мой взгляд встретился с Витей. Он стоял рядом и улыбался, а в его глазах читалось счастье, которое он, как и я, чувствовал в этот момент. Мы давно привыкли отмечать Новый год в кругу близких, но в этот раз было что-то особенно важное в том, как мы все собрались. — С Новым годом, цветочек, — тихо сказал Витя, глядя в мои глаза. — Пусть он принесет тебе только радость. Я улыбнулась, почувствовав его слова в сердце. — С Новым годом, родной. Пусть мы всегда будем такими же, как сейчас. Катя подошла ко мне, и, обняв, прошептала: — Мама, я хочу, чтобы все наши желания сбылись. Чтобы этот год был счастливым для нас всех. — Так и будет, — ответила я, обнимая её в ответ. — Я верю, что будет. Когда всё стихло, и каждый погрузился в свои мысли, звучали шёпоты, пожелания и смех, я села рядом с мужем, почувствовав, как приятно быть рядом с теми, кого ты любишь. Время, как всегда, прошло быстро, но, оглядываясь на этот момент, я поняла, что каждый новый год приносит нам не только перемены, но и новые возможности. Космос, как всегда, нарушил спокойствие, поднимаясь на ноги и громко заявляя: — Так, дамы и господа, пора отпраздновать этот момент как следует! Новый год – это время для хороших начинаний, поэтому давайте сделаем его незабываемым! Тома рассмеялась, поддерживая его. — Праздник только начинается, и этот год не успеет забыть нас! Агата, которая всё это время сидела молча, теперь подскочила и, сверкая глазами, заявила: — А что, если мы станцуем? Весь стол загудел от смеха, и в какой-то момент все начали вставать, раздвигая стулья и готовясь к танцам. Витя, беря меня за руку, сказал: — Ну что, Юля, будем в числе первых? Я взглянула на него с улыбкой и кивнула. В эти мгновения, среди смеха, танцев и дружеских разговоров, я чувствовала, что мы – настоящая семья. Семья, в которой любовь и поддержка важнее всего, и это ощущение согревало меня больше, чем любая новогодняя ночь. Музыка играла негромко, а в воздухе витали запахи праздника: хвоя от ёлки, ароматы мандаринов и горячего чая. Дети продолжали веселиться, а мы, взрослые, переглядывались, наслаждаясь этой атмосферой. — А вы помните, как мы когда-то встречали Новый год? — заговорил Космос, усаживаясь в кресло с чашкой кофе. — Молодые, дерзкие... И каждый Новый год был как маленькое приключение. — Иногда – не слишком маленькое, — усмехнулся Валера, опираясь локтём на край стола. — Кто бы мог подумать, что всё так изменится. Витя кивнул, глядя на нас с лёгкой улыбкой. — Но знаешь, что самое главное? Что мы смогли сохранить нашу дружбу. Всё остальное – мелочи. — Не скажи, Витёк, — подала голос Оля, сидевшая рядом с Томой. — Дружбу сохранить – это и есть самое сложное. Особенно, когда жизнь не всегда щадит. Я посмотрела на Олю и тихо добавила: — Мы все изменились, но при этом остались собой. Это ведь главное, правда? Космос задумчиво глянул на Люду, а потом перевёл взгляд на Агату, которая, смеясь, пыталась догнать Мишу в другой комнате. — Да, — согласился он, — но глядя на наших детей, понимаешь, что мы не просто остались собой. Мы ещё и смогли дать им то, чего нам, возможно, не хватало. — Спокойствие? — спросила Тома с лёгкой улыбкой, поднимая брови. — Стабильность, — добавил Валера, отвечая вместо Космоса. Я обернулась к Вите, и он с улыбкой посмотрел на меня. — А знаешь, Юль, — сказал он, взяв меня за руку, — всё это благодаря тебе. Благодаря тому, как ты всегда держишь всё вместе. Я слегка покраснела, чувствуя на себе взгляды, но всё равно ответила: — Мы сделали это вместе. И если я чему-то научилась за эти годы, то это тому, что не стоит бояться завтрашнего дня, если рядом есть те, кто всегда поддержит. Катя подошла к нам и села рядом, прислушиваясь к разговору. — Мама, папа, вы такие молодцы, — сказала она с лёгкой улыбкой. — Я даже представить не могу, как вы прошли через всё, что было. — Это было не так уж просто, — ответил Витя, погладив её по волосам. — Но ради тебя, Миши и всего, что у нас есть сейчас, это того стоило. Катя посмотрела на меня, её голубые глаза блестели, словно в них отражалось что-то большее, чем просто свет новогодних гирлянд. — Я надеюсь, что у нас всё будет так же хорошо, как у вас. Я улыбнулась и, слегка тронув её руку, ответила: — Главное – любить и верить друг в друга. Всё остальное приложится. Разговоры становились всё тише, дети уже устали и, собравшись вместе, уснули прямо на диване под ёлкой. Агата обняла Лизу, а Миша устроился рядом с Кириллом, наполовину укрывшись пледом. Мы с мужем вышли на террасу, где воздух был прохладным, но свежим, наполненным ароматом зимней ночи. Грузинские звёзды сверкали так ярко, что казалось, будто они ближе, чем обычно. Мы стояли рядом, укрывшись одним пледом, и смотрели на ночное небо. — Смотри, — сказал Витя, показывая куда-то вдаль. — Кажется, звезда упала. Я закрыла глаза, загадав желание, и, открыв их, посмотрела на него. — Ты веришь, что оно сбудется? — Если оно твоё, Юля, — ответил он, улыбнувшись, — то обязательно сбудется. Мы стояли так, пока с улицы доносился едва слышный шум фейерверков, а в доме было спокойно и тихо. Я чувствовала, как его рука держит меня, и понимала, что всё, что у нас есть, – это и есть настоящее счастье. — Этот год будет хорошим, — тихо сказала я. Витя кивнул, крепче обнимая меня за плечи. — Конечно, будет. У нас есть всё, чтобы сделать его таким. И в этот момент я почувствовала, что несмотря на все трудности, которые были и ещё будут, самое важное в нашей жизни – это те, кто рядом. Ведь когда ты окружён любовью, никакие испытания не страшны. Так, под звёздным небом Грузии, мы встретили ещё один Новый год, зная, что впереди нас ждёт только лучшее.

THE END