Осколки наших судеб

«Влюбиться — это значит стать выше себя.»

Москва, конец октября 1993 года... Город казался потонувшим в тумане, как в снежном облаке, смешанном с тонкими нитями дождя. Вечера здесь становились всё мрачнее, и холодные потоки воды стекали по мостовым, перемешиваясь с разноцветными опавшими листьями. Промокшие люди под спешащими зонтами стремительно шагали по мокрому асфальту, прячась от сырого ветра, который проникал до костей. Я шла под зонтом, чувствуя, как ветер цеплялся за его ткань, упрямо тянул назад, точно не желая пропустить меня дальше. Впереди, в теплых окнах дома, где жили Беловы, мягко мерцал свет. Я ускорила шаг, предвкушая встречу с Олей, моей дорогой подругой. Она уже была на последних месяцах беременности, а Саша в это время находился по своим важным делам в Америке. Подойдя к двери, я аккуратно нажала на звонок. Через несколько секунд дверь открылась, и передо мной предстала Оля. Она была одета в простое платье, которое с невероятной нежностью подчеркивало её интересное положение. На её лице светилась улыбка, её глаза блестели счастьем и усталостью. Я улыбнулась в ответ, и мы обнялись, ощущая тепло друг друга. — Ну, как ты? — спросила я, сжимая её руки, чувствуя ту лёгкость и радость, что наполняла нас обеих. — Жду... каждый день, — ответила Оля, с лёгким смехом посмотрев вниз на свой округлившийся живот. — Только бы Сашка поскорее вернулся домой. Я сняла пальто, повесила его на вешалку и мы прошли на кухню. Оля поставила чайник, и мы сели за стол, как в старые добрые времена, когда ещё не было этих бурных перемен в жизни. Она рассказывала о том, как смотрит старые фильмы по телевизору, как выбирает детские вещи и мечтает о том, какой будет их жизнь с Сашей и малышом. Я же, улыбаясь, рассказывала ей новый рецепт, который недавно увидела в журнале. Вдруг Оля прерывисто вдохнула и крепко сжала мою руку. Я сразу поняла, что этот момент настал – и скоро я увижу своего крестника. Я посмотрела на подругу и прошептала: — Дыши... Всё хорошо, мы сейчас всё сделаем, Олька. Я метнулась в прихожую, набрала номер и вызвала скорую. Прошло не больше получаса, и вот уже я сидела у дверей родильного отделения, пытаясь дозвониться до Саши. Но его телефон упорно молчал. Я пыталась набрать Космоса, Витю, Валеру – но никто не отвечал. Чувство тревоги охватило меня, как ледяной туман, но я отгоняла его, стараясь думать только о хорошем. Через пару часов дверь отделения открылась, и появилась тётя Катя – тётушка Саши. Я тут же вскочила и с волнением спросила: — Как они? Как Оля и ребёнок? Она улыбнулась, и в её глазах светилось тепло. — Всё хорошо, Юленька. Оля родила богатыря. Здоровый мальчик. Я улыбнулась, радость переполняла меня, и я крепко обняла тётю Катю, чувствуя, как этот миг навсегда отпечатывается в памяти. — Можно к ней? — спросила я. Женщина кивнула, и я, стараясь держать себя в руках, вошла в палату. Оля лежала на кровати, слегка побледневшая, но на её лице сияла счастливая улыбка. Я подошла, села рядом и обняла её, поздравляя с рождением первенца. — Сашка не звонил? – с надеждой спросила Белова, её глаза смотрели прямо в мои, как будто в ожидании чуда. Я прикусила губу и медленно покачала головой. Оля тяжело вздохнула, повернулась к окну, и в её взгляде появилась едва заметная тень разочарования. Пытаясь её успокоить, я мягко сказала: — Может, они заняты... Не слышат, как телефон звонит. Ты знаешь, как это бывает. Оля слабо улыбнулась, и в этот момент дверь открылась. Тётя Катя и медсестра вошли в палату с малышом на руках. Медсестра передала сына Оле, и я, глядя на маленького, поняла, что он будет полной копией отца. Густые светлые волосы, чуть нахмуренные бровки – точно маленький Саша. Тётя Катя с улыбкой обняла меня за плечи. — Ну что, девочка моя, может, и ты скоро нас порадуешь маленькой копией своего мужа? Я рассмеялась и попросила подержать малыша. Оля нежно передала его мне, и я с любовью посмотрела на кроху, тихо шепнув ему: — Привет, маленький. Я твоя крестная. И я буду рядом, всегда защищу тебя и не дам в обиду. Мы с Олей встретились взглядом, и в этот момент между нами будто прошла невидимая связь, обещание, что бы ни случилось, мы всегда будем рядом друг с другом. *** Когда я вернулась домой, уже темнело, и осенний дождь за окном набирал силу, его ритм словно убаюкивал город. Я сняла пальто, чувствуя усталость, накипевшую за этот длинный день. Дома было тихо, даже слишком тихо. Я надеялась, что Витя, возможно, уже вернулся, но квартира встретила меня лишь пустотой. В последнее время он часто задерживался на работе, а наши редкие встречи стали казаться мне ускользающими, как осенние листья, уносимые ветром. Словно между нами встала невидимая преграда, и теперь я чувствовала её острее, чем когда-либо. Переодевшись в домашнюю одежду, я подошла к телефону и, немного поколебавшись, набрала номер сестры. Тома ответила почти сразу, её голос звучал мягко, как всегда. — Томочка, привет! А Валера не вернулся ещё? Она вздохнула, и в её голосе прозвучала лёгкая усталость. — Привет, родная. Нет ещё, и не звонил. Наверное, опять с ребятами... — В её тоне было нечто смиренное, как у человека, привыкшего ждать и надеяться. Мы поговорили ещё несколько минут – я расспросила, о том, как она себя чувствует, и сестра, улыбнувшись в трубку, рассказала что-то о своих буднях. Я ощущала, как её слова обволакивают меня, даря чувство уюта, родного тепла. И всё же беспокойство за мужчин, которые оставались где-то там, снаружи, было тяжким грузом. Положив трубку, я ещё раз посмотрела на телефон и набрала номер Люды. — Людочка, привет, — начала я, стараясь скрыть в голосе нарастающую тревогу, — Космос дома? Она тихо рассмеялась, но в её смехе тоже слышалась та же тоска ожидания. — Юльчонок, его ещё нет. Звонила ему пару раз – не отвечает. Сама знаешь, какой он... — Люда пыталась сохранить лёгкость в голосе, но я чувствовала, что ей не легче, чем мне. Мы проговорили немного, вспоминая прошлые дни, когда всё казалось проще и светлее. Люда рассказывала о том, как скучает по тем вечерам, когда мы всей компанией собирались у нас или у них, и смех лился до самого утра. Она шутила, что Космос всегда уходит, оставляя за собой след загадок, как будто он – человек из другого мира. Когда я положила трубку, ощущение пустоты и одиночества захлестнуло меня. Я вздохнула, поставила чайник и заварила ромашковый чай – его мягкий аромат всегда успокаивал меня, укутывал как тёплый плед. С чашкой чая я прошла в зал, где царил полумрак, и включила телевизор, надеясь отвлечься хоть ненадолго. На экране мелькали новости, городские события, но я едва их замечала. Дождь за окном стучал всё сильнее, будто город нашептывал что-то неясное, тревожное. Я закрыла глаза, и под тихий шорох голосов из телевизора, под мерный стук дождя постепенно погрузилась в сон. Утро принесло с собой холодную ясность. Я проснулась от звука ключей в дверном замке – знакомый, но всё же тревожный звук. Время было раннее, за окном всё ещё царил мягкий свет, но, как всегда в такие моменты, тревога затаилась где-то глубоко внутри. Поднявшись с дивана, я пошла в коридор, и там, в тусклом свете, Витя тихо снимал туфли. Когда он заметил меня, его лицо озарилось улыбкой, и я почувствовала, как сердце, которое всё это время сжималось от беспокойства, наконец, немного расслабилось. Он подошёл ко мне и, как всегда, поцеловал в макушку – нежно и привычно, как это было много раз до этого. В его прикосновении я почувствовала ту самую уверенность, которая всегда была с нами, несмотря на все трудности. — Привет, — сказал он, и я увидела, как усталость наложила отпечаток на его лицо, но в его глазах было что-то большее, чем просто усталость. Это было нечто, что я не могла понять до конца. Я сложила руки на груди и посмотрела на него с мягким упрёком: — Где ты был всю ночь? Пчёлкин тяжело вздохнул, и в его глазах я заметила что-то, что я не могла точно расшифровать. Он опустил взгляд и медленно начал рассказывать: — Мы помогали нескольким подросткам... Они попали в неприятности, не могли выбраться. А потом, из-за этого, нас задержали. В общем, ночью нас повязали, а потом увезли в Бутырку. Я выслушала его, не перебивая, следя за каждым словом, ощущая, как внутри что-то постепенно успокаивается. Да, я начинала строить в голове свои догадки, свои страшные предположения, но, услышав его слова, я поняла, что мои страхи были не столь реальны, как я думала. — Ты опять переживала, да? — спросил он, заметив, как я слегка опустила плечи, и его голос стал мягким, почти утешительным. Я выдохнула, поддавшись его заботливому взгляду, и чуть улыбнулась. — Да, наверное. Но всё нормально. Всё, что важно, – это ты вернулся. — Я обняла его, почувствовав знакомое тепло, которое всегда приносил его близкий взгляд, его прикосновения. — Я понял, — сказал Витя, и его улыбка стала шире, а взгляд – мягче. — И что теперь делать? Мужа накормишь? — Конечно, — ответила я с улыбкой. — Ты иди в душ, а я пока что тебе обед разогрею. Наверное, ты очень голодный, раз так долго не был дома. Он посмотрел на меня, улыбнулся ещё раз, и, сняв пальто, направился в ванную. Я немного постояла, вглядываясь в его спину, а затем пошла на кухню, чтобы разогреть ужин. В голове было столько мыслей, но, несмотря на всё, я чувствовала, что, пока он рядом, всё будет в порядке. Я стояла на кухне, чувствуя, как тишина вокруг меня становится приятной и успокаивающей. Витя зашёл в ванную, и я услышала, как льётся вода, его лёгкий шум за дверью казался привычным, родным. В голове всё ещё вертелись мысли, но с каждым моментом они становились всё менее громкими. Всё равно важным было одно – он был здесь, рядом, и это значило, что всё будет хорошо. Я поставила кастрюлю с обедом на плиту, дождалась, пока он разогреется, и вспомнила, как мы с ним когда-то любили тихие вечера, когда мир за окном был дождливым и сумрачным, а внутри царила тишина, уют и тепло. Мы сидели, разговаривали о всяких мелочах, иногда молчали, наслаждаясь моментом, зная, что в этот момент нам не нужно ничего, кроме друг друга. Пчёлкин вышел из ванной, и я заметила, как он немного расправил плечи, расслабленный после долгого дня. Его волосы слегка прилипли к лбу, а на щеках появилась лёгкая тень от свежевымытого лица. Он выглядел немного потерянным, но его глаза, полные усталости, всё равно светились той же теплотой, которую я знала так хорошо. — Ты прям как всегда, — сказала я, улыбаясь, когда он подошёл ко мне. — Голодный? Или душ тебе помог? — Да, душ помог, но я всё равно умру от голода, — ответил он с улыбкой и протянул руку, обняв меня за талию. — Спасибо, что разогрела обед. Я улыбнулась в ответ, провела пальцами по его руке, ощущая привычное тепло, и кивнула. — Ты что-то сказал о подростках и Бутырке. Всё в порядке? Никаких проблем с ними не было? Витя немного помолчал, обдумывая мои слова, а затем сесть за стол, его взгляд стал немного серьёзнее. — Да, всё в порядке. Просто неприятная ситуация, в которой мы оказались. Но ничего страшного, ребята сами виноваты. Мы просто помогли им, как могли. Это был не самый лучший день, но, как видишь, всё обошлось. Я присела рядом с ним, накрывая на стол, и посмотрела в его глаза, пытаясь уловить что-то большее, чем просто усталость. — Ну, слава богу. Я переживала, — сказала я тихо, хотя внутри меня всё-таки осталась лёгкая тень тревоги. Витя всегда был таким уверенным, а я часто терялась в своих сомнениях. Он слегка наклонился ко мне и поцеловал в лоб. — Ты переживаешь из-за меня всегда, — тихо сказал он, — и это меня радует. Но не переживай, маленькая, я всегда возвращаюсь домой. И всегда буду. С тобой. Я почувствовала, как его слова пронзают моё сердце, наполняя его теплотой и спокойствием. Я оперлась на его плечо и вздохнула с облегчением. — Спасибо, — шепнула я. — Я знаю, что ты вернёшься. Ты всегда рядом, и это для меня самое важное. Он улыбнулся и взял в руки тарелку с ужином, поднимая её ко мне. — Теперь ты меня накормишь, и я буду спокоен. Мы поели в тишине, разговаривая о том, что произошло за день, и постепенно, несмотря на дождливую погоду и тревогу, которая ещё не совсем покинула моё сердце, я снова почувствовала, как между нами восстанавливается то ощущение гармонии, которое всегда было важным. После ужина, когда мы убрали со стола и я наконец почувствовала, как усталость от дня начинает отходить, Витя предложил: — Может, посмотрим что-нибудь по телевизору? Всё равно суббота, никуда не нужно идти. Я кивнула, и мы вместе зашли в зал. Пчёлкин включил телевизор, а я устроилась на диване, подтянув под себя ноги, чувствуя, как уютно и спокойно стало в нашей квартире. День был для нас двоих – без дел, без обязательств, просто время быть вместе. На экране мелькали кадры очередного старого фильма, который шёл в это время по телевизору. Мы не искали ничего особенного, просто хотели провести время вдвоём. Витя сел рядом, обняв меня за плечи, и я почувствовала его тепло, его присутствие рядом. Это было именно то, что нужно было для восстановления внутреннего спокойствия, после всех переживаний, связанных с его задержанием и моими сомнениями. Мы не говорили много, больше наслаждаясь молчанием и тем, что можно просто быть рядом. Время шло, и мы не торопились. Иногда я перехватывала его взгляд, и он отвечал мне мягкой улыбкой, словно на вопрос, который я не задавала вслух, но который был важен для нас обоих. Фильм шёл своим чередом, и хоть сюжет не был особо захватывающим, его атмосфера создавалась идеальной для уютного вечера. Витя расставил на журнальном столике чашки с чаем, и мы пили его, не торопясь, обсуждая какие-то мелкие, но приятные моменты из нашей жизни. То, как я готовила новый рецепт, который недавно вычитала в журнале, или как мы с ним смеялись, когда пытались выбрать фильм, но так и не смогли определиться. Спустя некоторое время я почувствовала, как глаза становятся тяжелыми, как убаюкивающее сочетание спокойной атмосферы, дождя за окном и низкого света телевизора заставляют меня начать засыпать. Я всё же пыталась не уснуть, но вскоре расслабилась и, прислонившись к Вите, позволила себе уйти в лёгкий сон, зная, что сегодня мы можем просто быть рядом, не думая о делах и проблемах. Я проснулась от того, что Пчёлкин мягко потряс меня за плечо, его голос был тихим и осторожным: — Юльчонок, ты уснула. Я открыла глаза и увидела, что он сидит рядом, наблюдая за мной с лёгкой улыбкой. Время прошло незаметно, и телевизор уже молчал – мы так и не досмотрели фильм. Его экран теперь был пуст, но в комнате царил тот уют, который наполнял меня ощущением покоя. Я выпрямила спину, потянулась и, немного смутившись, посмотрела на Витю. — Извини, я... — начала я, но он, заметив моё беспокойство, сразу поднял руку, останавливая мои слова. — Не переживай, я рад, что ты немного отдохнула. Ты так устала сегодня. — Он погладил меня по волосам, и я почувствовала, как тепло его ладони проникает в меня. Это было так успокаивающе. Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как сон постепенно уходит, уступая место лёгкому чувству умиротворения. — Спасибо, — сказала я тихо. — Мне действительно нужно было расслабиться. Этот день был длинным. Мы немного помолчали, и я снова повернулась к телевизору, а затем взглянула в окно, где ещё стучал дождь. Это был такой вечер, когда не нужно слов, чтобы понять друг друга. Просто быть рядом, не спешить, не думать о делах и заботах, а позволить себе насладиться этой тишиной. Витя встал и потянулся. — Ну что, может, сходим куда-нибудь? Возьмём что-нибудь вкусное, что тебе нравится? Я немного задумалась, но потом почувствовала, как мне хочется остаться дома. — Может быть, просто останемся? Я не хочу никуда идти, — сказала я, и мужчина кивнул, словно понимая меня без слов. — Ладно, — ответил он с улыбкой. — Тогда будем просто отдыхать. Он подошёл к дивану и устроился рядом, обняв меня. Я закрыла глаза и устроилась удобнее, зная, что в этот момент мне не нужно больше ничего. Тихий дождь за окном продолжал свою музыку, а мы с Витей просто были здесь, вдвоём, в своей маленькой крепости покоя. Когда фильм снова завлёк нас своим тихим ходом, я вдруг почувствовала, как моё желание чего-то сладкого снова даёт о себе знать. В животе тихо заурчало, и я вспомнила, как давно не пекла домашнего печенья. Этот запах всегда ассоциировался с уютом, с теплом, с чем-то по-настоящему домашним. Я слегка приподнялась на диване и, повернувшись к мужу, сказала: — Знаешь, мне бы сейчас печенья. Ты не против, если мы его приготовим? Как раз у нас есть время. Пчёлкин, который был полностью поглощён фильмом, чуть замедлил движение, обернулся ко мне с удивлением, а затем с улыбкой сказал: — Печенье, говоришь? Ты серьёзно? Мы же тут с тобой почти уснули, а ты уже о сладком думаешь. Я рассмеялась, а он, увидев моё выражение, тоже начал улыбаться. — Ну, если ты хочешь, — продолжил он, поднимаясь с дивана и растягиваясь. — Я с удовольствием помогу. Тоже давно не готовил ничего такого. Я встала, быстро подошла к шкафу, где хранились все нужные ингредиенты, и начала собирать всё, что нужно для теста. Мука, сахар, яйца – привычные вещи, которые вызывали у меня ощущение дома, что-то простое, но одновременно очень важное для уюта. Витя подошёл ко мне и стал помогать, хотя я знала, что он не самый опытный кулинар. Он выглядел немного растерянным, когда пытался по очереди следить за моими движениями. — Так, мука, сахар... а потом что? — спросил он с приподнятой бровью, как будто он только что открыл для себя новый мир, где мука и сахар не были просто ингредиентами, а элементами магии. — Потом всё смешиваем, добавляем немного масла и ваниль, а в конце – шоколадные капли, если хочешь. Ты ведь любишь печенье с шоколадом, правда? — Я улыбнулась, подавая ему чашку с сахаром. Он кивнул, взяв ингредиенты и начинал тщательно их перемешивать, хотя я видела, как он периодически делает забавные попытки аккуратно перемешать муку, не заливая всё вокруг. — Ты права, — сказал Витя, снова стараясь работать с тестом, хотя, очевидно, не всё шло по плану. — Ты правда умеешь делать что-то волшебное. Я засмеялась, наблюдая за его «трудом», и помогла ему собрать тесто, так как он оказался немного не в теме. Когда я предложила Вите приготовить печенье, я и не подозревала, что это приведёт к такому весёлому беспорядку. Мы начали с того, что аккуратно смешивали ингредиенты, но быстро поняли, что нас это не удержит от шалости. Я взяла муку и случайно забросила её на Витю, когда он попытался подойти ко мне с ложкой, чтобы помочь. Он резко взмахнул руками, а мука, словно облако, покрыла его рубашку, волосы и даже лицо. — Ах, так! — сказал он с озорной улыбкой. — Ты так со мной? И я не успела ответить, как Витя схватил горсть муки и подбежал ко мне, щедро посыпав моё платье. Я, засмеявшись, отскочила назад, но в этот момент он прыгнул за мной, и мы оба оказались в смехе и облаках муки. Мы весело пихались, пытаясь сбить друг друга с ног, но в итоге стояли, покрытые белым порошком, совершенно измученные и счастливо улыбающиеся. Пчёлкин схватил меня за талию, и вдруг, с каким-то азартом, прижал к стене. Я почувствовала его дыхание, горячее и тяжёлое, его руки на моём теле. В этот момент его взгляд стал более серьёзным, и в его глазах я увидела что-то глубокое и сильное. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю, — произнёс он, его голос был почти шёпотом, но каждое слово звучало так, словно он сказал мне всю правду о своём сердце. Я глотнула слюну, ведь в этот момент он выглядел просто потрясающе. Тусклый свет, падающий с потолка, мягко касался его рыжих волос, словно подчёркивая их яркость. Мука, разлетающаяся по его одежде, придавала ему какой-то дикости, и, несмотря на беспорядок, он казался мне совершенно идеальным. Его тело было рядом, сильное, уверенное, а его дыхание становилось всё более тяжёлым, когда он приблизился ко мне. Я заметила его ухмылку, когда он поймал мой взгляд. В его глазах мелькнуло озорство, но в следующую секунду он наклонился ко мне, и его губы мягко коснулись моих. Я ощутила вкус муки и лёгкое напряжение его губ, которое заставило меня забыть обо всём. Всё вокруг исчезло, оставшись лишь с ним, с тем, как наши тела были почти единым целым, как он продолжал меня обнимать и целовать, а мир за стенами нашей кухни как будто не существовал. Поцелуй продолжался, и я ощущала, как его прикосновения растапливают всё напряжение, которое накопилось за день. Витя не отрывался, его губы всё больше и больше проникали в меня, как если бы он хотел передать все свои чувства за этот короткий, но интенсивный момент. Я не могла остановиться, тоже поглощённая этим ощущением близости и страсти. Когда он оторвался от меня, его дыхание было тяжёлым, а глаза сверкающими от желания. Он улыбнулся, его улыбка была тёплой и немного дикой. — Ты точно не планировала устроить здесь такую бурю? — его голос был полон задора, но я видела, как он наслаждается каждым мгновением. Я с улыбкой поджала губы и ткнулась носом в его грудь. Мука, которую мы оба распылили вокруг, теперь покрывала не только наши тела, но и весь пол, и я почувствовала, как моя энергия начала угасать. Витя наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб, его рука мягко провела по моим волосам, и в этот момент я осознала, как сильно мне хочется продолжить этот вечер в таком же лёгком и естественном настроении. — Мы же собирались печенье печь, — сказала я, глядя на нас двоих, и едва сдерживая смех. — Как мы теперь его приготовим, если всё вокруг в муке? Витя тоже рассмеялся и, отступив от меня, помог мне выпрямиться. Он взял мою руку и повёл меня обратно к столу, где всё ещё лежали все ингредиенты для печенья. — Ну что ж, давай попробуем снова, — сказал он, подмигивая. — Может, мука добавит особого вкуса? Я засмеялась, но согласилась. Мы оба начали работать над тестом, хотя это уже не было таким аккуратным процессом, как до этого. Муки было везде – на одежде, на волосах, на столе. Но теперь этот беспорядок казался частью чего-то большего. Мы не торопились, а просто наслаждались процессом, смеялись, спорили о том, сколько шоколадных капель должно быть в печенье, и тихо переговаривались между собой, как будто мир за пределами нашей кухни не существовал. Вечер стал самым уютным и настоящим, несмотря на то, что мы оба были в муке, и у нас была целая квартира, которую ещё нужно было убрать. Но в этот момент всё было неважно. Мы были здесь, вдвоём, в нашем маленьком мире, который казался идеальным. Когда мы, наконец, закончили с печеньем, и оно отправилось в духовку, я почувствовала, как усталость начинает нагонять. Но это была та усталость, которая приносит удовлетворение, когда ты знаешь, что провёл время с кем-то, кто тебе дорог, и каждое мгновение наполнилось смыслом. Витя с улыбкой повертел ложку, по которой ещё оставалась часть теста, и, глядя на меня, сказал: — Ну, Юлька, это было что-то! Так вот как мы в следующий раз не будем делать? Я засмеялась, в ответ подмигнув ему. — Так, если мы продолжим в том же духе, нам нужно будет купить ещё много муки. — Я сняла с себя фартук и подошла к окну. Тусклый свет осеннего вечера тихо проникал через занавески, наполняя комнату мягким золотистым оттенком. Витя подошёл ко мне, обнял сзади и положил подбородок мне на плечо, наслаждаясь этим мгновением тишины. Мы стояли так несколько минут, не говоря ни слова, просто слушая, как дождик за окном продолжает барабанить по стеклу. — Ты знаешь, Юль, я... — начал Витя, но не договорил, потому что я повернулась к нему и, не сдержавшись, поцеловала его в губы. Это был тихий, долгий поцелуй, который казался обещанием чего-то большего. Когда я отстранилась, Витя встретил мой взгляд и спросил, уже серьёзно: — Ты правда счастлива? Я смотрела на него, на его умные, полные нежности глаза и чувствовала, как каждое слово, сказанное им, наполняет меня теплотой. — Да, я счастлива, — ответила я, и в этот момент мне не нужно было ничего больше. Вся эта обстановка, наши вечерние разговоры, приготовление печенья и смех – всё это было частью нашей жизни, маленькой, но такой важной. Витя улыбнулся, его губы скользнули по моей щеке, и, как только печенье было готово, мы вместе сели за стол, наслаждаясь теплотой и тем, что вместе прошли этот день. — Ну, что скажешь? — спросил он, подавая мне одно из печений, которое только что вытащил из духовки. Я откусила кусочек, почувствовав, как вкус только что испечённого печенья растекается по всему моему телу. — Думаю, нам точно нужно больше таких вечеров, — сказала я, и Витя, кивнув, согласился. Мы не торопились, наслаждаясь моментом, просто вдвоём, в нашей маленькой вселенной, полной любви и простого счастья.