Осколки наших судеб

"С настоящей любовью невозможно бороться. Она просто приходит и заполняет всё вокруг."

Февраль выдался снежным, воздух морозно хрустел, небо было затянуто облаками, и солнце лишь робко проскальзывало сквозь плотную пелену. Лёгкие снежинки порхали над улицами, придавая всему вокруг почти сказочную атмосферу. В такую погоду Москва казалась ещё более величественной, но для меня этот день был особенным не из-за зимнего волшебства. Утром я, как обычно, отправилась на работу. Последние два года прошли в суете – я закончила консерваторию и стала преподавателем фортепиано. Мой кабинет в музыкальной школе стал мне почти как дом. В этот день, 7 февраля 1991 года, я занималась с Дашкой, моей младшей сестрой. Полтора года назад она вдруг заявила папе, что хочет играть на пианино. Так я стала для неё не только старшей сестрой, но и первым музыкальным наставником. Даша была усердной ученицей, хотя иногда не слушала и могла шалить, что всегда заставляло нас обеих смеяться. Мы как раз разбирали новую пьесу, когда в дверь кабинета раздался стук. Я подумала, что это Петя Свиридов, тот самый бывший одногруппник, который, как узнал о том, что Витя уехал, будто набрался смелости и начал снова активно ухаживать за мной, несмотря на то что я его уже не раз отшивала. Тихо вздохнув, я не обернулась и раздражённо крикнула: — У меня урок! Я услышала, как Даша обернулась и вдруг заулыбалась. Я только собралась напомнить ей о занятии, как за спиной раздался тихий смех, а потом до боли знакомый, родной голос произнёс: — Юльчонок, а ты за два года изменилась. От этих слов у меня по спине пробежали мурашки. Я застыла, осознавая, что голос принадлежит только одному человеку – моему Вите. Собравшись с духом, я резко обернулась, и как только увидела его, слёзы сами собой хлынули из глаз. Передо мной стоял Витя – тот самый, которого я ждала все эти два года, который так и остался для меня единственным. Он был не в привычном спортивном костюме и кепке, а в костюме и длинном зелёном пальто, но его взгляд, его улыбка, тепло его глаз были прежними. Я сорвалась с места и, забыв обо всём, бросилась к нему на шею. Он крепко обнял меня и поцеловал, и я почувствовала, как на душе разливается счастье. Господи, как же я скучала по этим объятиям, по его губам, по этому чувству, когда весь мир исчезает, остаёмся только мы с ним. Нас разлучила Дашка, которая подошла к Вите и тоже обняла его, ведь за эти годы он стал для неё как старший брат. Пчёлкин улыбнулся, погладил её по голове. — Ну что, Дашка, ты тоже решила меня не отпускать? — подшутил он, а она только заулыбалась в ответ. — Конечно, Витя, мы тут все по тебе соскучились, — ответила она с милым взглядом, как будто стараясь скрыть свою искреннюю радость. Мужчина повернулся ко мне и с тем же, спокойным и добрым взглядом спросил: — Когда у тебя закончится урок, Юльчонок? Я уже хотела ответить, что после Даши у меня свободное время, но сестра меня опередила, с улыбкой воскликнув: — Витя, а я ведь у Юли последняя сегодня! Так что, если хочешь, можешь её увести прямо сейчас. Я рассмеялась, а Витя, глядя на неё, тоже не смог удержаться от улыбки. Он обнял нас обеих, и через несколько минут мы уже вышли из школы. На улице шёл мягкий снег, засыпая тротуары пушистым ковром. Я была в своём сером пальто и платке на голове, а Витя шёл рядом, неся портфель с нотами и учебниками, который Даша обычно оставляла у меня. Сама же сестра, лёгкая и счастливая, бежала впереди, иногда оглядываясь, чтобы убедиться, что мы за ней следим. — Даш, осторожнее, — воскликнула я, с улыбкой глядя на её радость. — Под снегом может быть лёд, поскользнёшься! Она только фыркнула и побежала дальше, а Витя обнял меня за плечи и прошептал: — Знаешь, Юльчонок. Я, наверное, по-другому не смог бы понять, что такое настоящая любовь, если бы не эти годы разлуки. Мы шли по заснеженной улице, разговаривая и смеясь, как прежде, хотя внутри всё было по-другому. Я вдруг поняла, что нам с Витей предстоит ещё многое пережить, но это не страшило меня – наоборот, я знала, что вместе мы справимся с любыми испытаниями. Через пятнадцать минут, мы медленно поднимались по ступенькам к нашей квартире, и я всё никак не могла поверить, что это действительно происходит. Витя рядом, держит меня за руку, а в глазах его сияет то спокойное счастье, которое я так долго мечтала увидеть. Когда мы подошли к двери, её открыла бабушка. Увидев Витю, она ахнула от радости и без слов обняла его, прижав к себе так, будто боялась, что он снова исчезнет. На шум из комнаты вышли дедушка и папа, и стоило им заметить Витю, как они тоже поспешили обнять его – без слов, просто с тёплыми взглядами и крепкими объятиями, будто встречали старого друга, члена семьи. Я стояла немного поодаль и смотрела на них, чувствуя, как на губах расползается счастливая улыбка. Я была безмерно рада, что моя семья принимает Витю – человека, с которым я готова была связать свою жизнь, построить будущее. Тихо в душе я благодарила их всех за эту поддержку и понимание. Бабушка прервала наше общее умиление, хлопнув в ладоши: — Ну, что в коридоре-то стоять, на кухню давайте! Чай уже заварен, пирожки горячие, ждут нас! Даша, почуяв запах пирожков с капустой, поспешила первой помыть руки и побежала на кухню, где уже обжигали стол тарелки с домашними угощениями. Мы все последовали за ней, рассаживаясь вокруг стола. Витя сел рядом со мной, положив руку на спинку моего стула, словно хотел показать, что теперь рядом всегда будет. Папа, облокотившись на стул и улыбаясь, начал расспрашивать Витю о его жизни на Урале, где они с друзьями прятались последние два года. Витя сдержанно, но с интересом рассказывал о том, как Валера подался в каскадёры и снимался в кино, а Саша за это время успел завести нужные связи в криминальных кругах. Космос же был верным другом – поддерживал всех, помогал, когда было тяжело. Я слушала, затаив дыхание, чувствуя, как каждый рассказ погружает меня в мир, который был рядом, но оставался таким далёким и опасным. Бабушка, услышав о криминальном мире, чуть не ахнула: — Витенька, ну что вы за ребята-то такие, куда лезете! Эти все дела, они же до добра не доведут! — Она испуганно покачала головой. Если бы мы только знали тогда, насколько её слова окажутся пророческими.Папа, видя её тревогу, мягко положил ей руку на плечо, говоря: — Мама, ну что вы. Сейчас время такое, сами видите, Союз рушится, кризис кругом, всем непросто. Бабушка, нахмурившись, вздохнула и снова посмотрела на Витю, но теперь её взгляд был полон заботы: — Витенька, ты только Юленьку нашу береги. Вот деток заведёте – надо будет их кормить, одевать, оберегать. Будь осторожен ради неё. Я почувствовала, как на щеках проступил румянец, и опустила глаза, прячась за волосами. Дедушка, заметив это, тихонько хмыкнул и засмеялся, и я не смогла сдержать улыбки. Он у нас был, конечно, человек серьёзный и строгий, но за суровым взглядом скрывался добрый и весёлый дед, который всегда умел разрядить обстановку. Витя посмотрел на бабушку, его глаза посветлели от тёплой улыбки, и он твёрдо сказал: — Не волнуйтесь, бабуля. Я берегу Юлю больше жизни. Она для меня – всё. Слова эти были настолько искренними, что я едва удержала слёзы счастья. В этот момент папа взглянул на Пчёлкина с мягкой улыбкой, и с тёплыми, почти отеческими нотками в голосе сказал: — Витя, мы не просим тебя жертвовать жизнью. Просто живи для неё. Без тебя Юльке будет тяжело. Витя кивнул, понимая, что за этими словами скрывается не просто забота, но и доверие, которое так важно заслужить. Наступила короткая пауза, наполненная лёгким волнением и тихими взглядами. Пчёлкин перевёл взгляд с меня на каждого члена моей семьи, словно собираясь с мыслями, а затем, прочистив горло, спокойно заговорил: — Бабушка, дедушка, дядя Коля, я хотел попросить у вас разрешения, чтобы Юля переехала ко мне. Я понимаю, что в ваше время молодые не жили вместе, пока не поженятся, но я прошу у вас доверия и времени. Со свадьбой мы не тянем, просто я хочу, чтобы Юля была рядом. Едва успев понять смысл его слов, я удивлённо взглянула на него, будто впервые слышала подобное. Витя только мягко улыбнулся, а рядом со мной сидела Даша, которая увидев моё ошеломление, тихо прыснула, прикрыв рот рукой. Её звонкий смех отразился в тишине комнаты и разрядил обстановку, заставив всех улыбнуться. Бабушка посмотрела на меня добрым, понимающим взглядом и легко кивнула, а папа, обдумав просьбу Вити, одобрительно посмотрел на него. А дедушка, нахмурившись и прищурив глаза, в своей неповторимой манере протянул: — Тюфу ты, Витька! Я-то подумал, ты предложение нашей Юльке делаешь, а тут всего лишь переезд! — и расплылся в улыбке, которая сразу придала всем ощущение покоя и радости. Витя тихонько засмеялся и, бросив на меня взгляд, ответил: — Всё будет, дедушка. Просто чуть позже. Вначале хочется, чтобы Юля привыкла к новому дому. Папа, глядя на Витю с уважением и доброй улыбкой, подхватил: — Мы не против, Витя. Мы верим, что наша девочка в надёжных руках. А теперь, думаю, самое главное – что она сама ответит на твоё предложение. И в этот момент все взгляды, полные ожидания, обратились ко мне. Казалось, что их было десять пар – и все они ждали одного единственного слова. Я почувствовала, как сердце учащённо забилось, и, чтобы скрыть смущение, прикусила губу. Но быстро осознала, что этот момент – долгожданный. Собравшись, я улыбнулась, почувствовав тёплую волну уверенности. — Я согласна на переезд, — произнесла я, поднимая на Витю взгляд, полный надежды и благодарности. В эту секунду мне показалось, что всё вокруг замерло. Витя тихонько сжал мою руку, и, когда взгляды наших близких пересеклись, я ощутила, что сделала первый важный шаг в сторону общего будущего. На следующий день началась новая суета. Мы с Витей договорились, что в выходные я потихоньку начну перевозить вещи, и он поможет мне с обустройством. Я ещё сама толком не осознавала, что это значит, но где-то внутри была тёплая уверенность, что теперь каждый день будет начинаться с его улыбки и заканчиваться его объятиями. В пятницу вечером я упаковывала книги и ноты, когда в комнату зашла бабушка. Она присела рядом и начала осторожно складывать в коробку мои тетради с записями. Мы молча работали какое-то время, пока она вдруг не заговорила: — Юленька, ты хоть понимаешь, какое это дело серьёзное? — Она посмотрела на меня с нежностью и лёгкой тревогой. — Переезд – это не просто поменять место жительства, это разделить с кем-то жизнь. Я встретила её взгляд, понимая, что бабушка хочет убедиться, что я готова к такому шагу. Я кивнула, чувствуя, как её слова глубоко запали в сердце. — Я знаю, бабуля. — Я улыбнулась, надеясь успокоить её. — Мы с Витей столько прошли за эти годы. Я уверена, что хочу быть рядом с ним, а он – со мной. Она улыбнулась, немного грустно, и провела рукой по моим волосам. — Тогда пусть он будет тебе опорой и поддержкой, Юлечка. Я вижу, что он хороший человек. Сильный, надёжный... Только будь осторожна, — добавила она с тихим смехом. — Мужчины, как бы их ни любили, порой могут натворить глупостей. Мы засмеялись, и я обняла её, чувствуя, как волнуется моя бабушка. Она была мне больше чем родной человек, и её поддержка многое значила для меня. Суббота началась с раннего утра, когда Витя уже стоял у подъезда, готовый помочь. Он поднялся к нам, и вместе с папой и дедушкой они перетаскали коробки и сумки. Бабушка сунула Вите узелок с пирожками, как будто мы переезжали не через несколько улиц, а через полстраны. Снова начались прощания, напутствия и, конечно, бабушкины слёзы. Когда мы с Витей наконец остались вдвоём в новой квартире, уже в темноте, я с трудом могла поверить, что это реальность. Мы тихо сидели на полу, среди коробок и вещей, и Витя, обняв меня, шепнул: — Добро пожаловать домой, Юльчонок. И в тот момент, когда его слова прозвучали, я вдруг поняла: это не просто новый этап, это – наша жизнь, наша история, которую мы начинаем писать вместе. Наше новое жилье, едва успевшее обрести уют, наполнилось теплом и радостью, когда наступили следующие выходные. В солнечных лучах занавески, заботливо переданные бабушкой, нежно отсвечивали мягким золотом. Мы с Витей успели расставить мебель, хотя комнаты всё ещё оставались немного пустоватыми, но это и придавало им особенный, свежий шарм. На кухне стояли выложенные стопками тарелки и чашки от мамы Вити и моей бабули – каждая деталь словно напоминала, что наши близкие тоже вложили частичку тепла в наш дом. Когда пришло время вечернего застолья, в воздухе витала тёплая атмосфера радости и ожидания. Первым пришёл Валера с моей сестрой Томой. Он, как всегда, громко заявил о своём приходе и по-дружески обнял нас обоих. — Ну что, как семейная жизнь, Юлька? Успеваете тут уживаться? — улыбаясь, спросил он, оглядывая нашу скромную обстановку. — Успеваем, да, — ответила я, шутливо ударив его по плечу. — Главное, не ссоримся из-за пустяков, как это бывает у некоторых, — я кивнула на сестру, которая, смеясь, покачала головой и ткнула Валеру локтем в бок. Следом за ними появились Саша и Оля. Я уже давно не видела их такими счастливыми. Мы сидели за столом, и вдруг, в момент общего веселья, Саша наклонился к Оле и неожиданно для всех сказал: — Ну, раз мы здесь почти все собрались, хочу сказать: в следующем месяце мы с Олей распишемся. Все на миг замерли, а потом посыпались вопросы, поздравления, смех. Оля смущённо улыбалась, а я, почувствовав тепло в груди, поняла, как сильно рада за них. Витя подмигнул мне и сказал: — Глядишь, скоро и нас с тобой под венец позовут, Юльчонок. Я улыбнулась, стараясь скрыть лёгкое смущение, и сделала вид, что занята подачей салата, хотя сердце колотилось быстрее. И, конечно, последним, с неизменной ухмылкой и пакетами с гостинцами, пришёл опоздавший Космос. Как всегда, он появился с шуткой наперевес: — Ну что, молодожёны, а где моя отдельная комната? Пришлось ехать через весь город, без гостевой мне не обойтись! — и с этими словами он сунул мне небольшой кулёк с чем-то тяжёлым. Я открыла и обнаружила пачку конфет – мои любимые. Космос заметил моё удивление и добавил: — Ты же мне не простишь, если забуду твою любовь к сладкому, Юлька. Все смеялись, обсуждая прошедшие годы и вспоминая забавные моменты. Саша рассказывал о том, как его друзья помогали ему уехать, чтобы залечь на дно, а Валера, смеясь, вспоминал, как нервничал, скрываясь от милиции. — Так это же жизнь, братцы! — подытожил Космос, разливая по бокалам. — Пусть у нас и дальше всё будет, как в хорошем кино: с приключениями, любовью и, главное, с друзьями рядом. Мы все чокнулись, чувствуя, как в этой простой, но искренней фразе был заключён весь смысл нашего вечера. Когда вечер подошёл к своему пику, наши голоса и смех заполнили каждый уголок квартиры. Все говорили наперебой, перебивая друг друга, напоминая прошлое, обсуждая будущее. Саша с Олей, обнявшись, шептались о своём, Валера делал какие-то бесконечные комплименты Томке, и она смеялась, каждый раз отмахиваясь, а Космос травил очередную байку из жизни и подкалывал Витю. Сидя за столом, я чувствовала, как весь мир будто замер – это было то самое счастье, которое я когда-то только представляла. Пчёлкин, сидя рядом, наклонился ко мне и тихо сказал: — Юльчонок, гляжу на нас сейчас и понимаю, что это и есть настоящая жизнь. Раньше как было: бегаем, скрываемся, всё на грани. А сейчас – спокойно, ты рядом, друзья смеются. Пожалуй, это и есть то, чего всегда хотелось. Я взглянула на него и с улыбкой ответила: — А я всегда знала, что буду счастлива именно так. Главное – мы вместе, а всё остальное сложится. Неожиданно вмешался Космос, услышав наш разговор: — Так вы только сейчас это поняли? Я давно говорил, что будет так. Но ты, Витёк, всё нёсся как ветер, всё искал... А нашёл же! Нашёл своё счастье, там где не ждал, среди учебников и нот. Витя рассмеялся и, обняв меня, сказал: — Что есть – то есть, Кос. Без твоей мудрости и не догадался бы. Ночь плавно перетекла в раннее утро. Когда последние гости, сонные, но счастливые, начали прощаться, мы с Витей обняли каждого. Они уходили, обещая, что будут приходить ещё и ещё, ведь наш дом отныне – их дом. Космос, прощаясь, шутливо взял мою руку и с серьёзным видом сказал: — Юлька, смотри, как бы мне к вам не переехать, уж больно тут уютно. Я улыбнулась и ответила: — Двери для тебя всегда открыты, Кос. Когда за последним гостем закрылась дверь, мы с Витей обнялись и, глядя друг на друга, поняли, что началась наша настоящая, новая жизнь.