Предновогодний зимний вечер.

28 декабря. Осталось всего несколько дней до нового года. В замке суета, все готовятся, украшают, планируют. Слуги бегают по помещениям, стараясь как можно быстрее выполнить завалы работы. Главные гувернантки пытаются сохранить как можно больше тепла, дабы угодить требующим дочерям Димитреску. Более творческие создают украшения из подручных средств, либо же ищут их в старых шкафах, коробках, забытых помещениях. Может быть, Лилия то же была бы среди этой массовки, если бы не леди, что так добродушно дала ей 2 дня выходных. Слуга и хозяйка встречаются уже около 3 месяцев. Сначало было страшно. Нервозно. Лилия изо всех сил старалась угодить аристократке, что бы получить немного ласки и поцелуй в щёку. Но Альсина сосвсем не собиралась обделять её в этом. При каждой возможности, большая рука в черной перчатке нежно ложилась на кудрявую макушку, наматывая шёлковые, темные пряди на палец. После чего следовал мягкий, ласковый поцелуй в лоб, нос, щеку, или губы. Но милая дева совсем не протестовала. Прижималась к прикосновениям, нежилась на руках большой леди, даже иногда первая целовала свою новую девушку в подбородок, до которого едва дотягивалась, сидя на чужих коленях. На эти робкие, мягкие жесты Альсина лишь ухмылялась, притягивала зеленоглазую ближе к себе за талию, и начинала медленно стягивать с неё белоснежный фартук.

***

Вечер. Лилия лежала на атласных простынях, мирно положив уставшую голову на чужие колени. Камин мягко потрескивал где-то в стороне, озаряя теплым, греющим светом два силуэта. Леди немного рассеяно читала книгу, переписанную вдвое больше в размерах, специально под удобство главы замка. Служанка любовалась видом своей умиротворенной любви, особенно уделяя внимание её очкам, которые так уютно смотрелись на расслабленном лице. Приятная тишина спокойствия продолжалась в комнате, и никто не смел её прервать. Роскошная комната была украшена мишурой и гирляндами, на чем настояла кудрявая. Не то что-бы Альсина была против, но наблюдать, как её маленькая горничная так сосредоточенно расписывала на листе все причины и аргументы, что бы выиграть несерьезный спор между ними, было завораживающе. Сейчас-же Лилия была настолько отделена от всех проблем и переживаний, что даже не заметила, как веки начали наливаться свинцом, и становиться все тяжелее. А аристократка наблюдала за всем этим своими золотистыми глазами, укрывая свою драгоценность мягким одеялом, что бы сделать её сон еще более комфортным. Ну, и, конечно, сняла чужие очки, дабы они не пострадали. Лишь отложив книгу на ближайшую тумбу вместе с уже своими очками, леди постепенно начала проваливаться в сон вслед за своей девушкой, сохраняя еле-еле заметную улыбку на лице.

***

Утро, 29 декабря. Лилия проснулась первой. Вставать из теплых объятий своей любимой совсем не хотелось, но и лежать, бездельничая, дева тоже не могла. Поэтому, несмотря на легкую утреннюю усталось, слуга медленно поднялась с огромной постели, и подошла к немаленькому по размерам столу. Рука взяла свои круглые очки и протёрла их краем ночной сорочки, перед тем, как надеть их на немного вздёрнутый нос. Там же, на белоснежной скатерти, стоял серебрянный поднос с большим бокалом и бутылкой вина. Дева знала страсть черноволосой к хорошему вину, и была совсем не против ободрить свою госпожу каплей алого напитка на рассвете, когда лучи только пробиваются сквозь занавески. Своими бледными, теплыми ладонями гувернантка обхватила стеклянный бокал и добрых размеров бутылку, старательно наливая содержимое в посуду. Достигнув нужного количества, Лилия оставила флакон на свое законное место, и понесла чашу ближе к постели, с находящимся на ней человеком, на тумбу. Кудрявая осторожно забралась на простыни, и начала тереть кончиком указательного пальца чужую переносицу, пробуждая оппонента. Встретившись взглядами, слуга сходу примкнула своими губами к чужим, выражая небольшим жестом все свои чувства к любимой, и так же оповещая о том, что это она. Большие руки обхватили хрупкое тельце гувернантки, притягивая ближе, расстояния между телами почти не оставалось. Тонкие, длинные руки Лилии обернулись вокруг бледно-серой шеи, пока маленькая фигурка полностью легла на чужую, большую. Поцелуй казался почти бесконечным, но таким притягательным, сладким. Еще несколько минут пара так и лежала, примкнув друг к другу. Кудрявая уткнулась лицом в сильное плечо, при этом все еще обнимая шею, а чужие ладони гладили её спину. И только спустя еще одну минуту, служанка нашла в себе силы сесть, взять с мебели бокал, и протянуть его госпоже с мягкой улыбкой.

***

Прошло около получаса, опустевший четвертый бокал стоял на столе, нетронутый. Лилия сидела на чужих коленях, читая свою книгу, и облокотившись спиной на перед леди. История, описанная в произведении, начала наскучивать. Строчки начали путаться, буквы ускользать, вместе со вниманием к книге. Постепенно мысли начали течь в совершенно другое русло, нежели 7 минут назад. Слуга медленно повернулась назад, всматриваясь в лицо своей госпожи. Она снова уснула. Что-ж, у неё вчера выдался очень тяжелый день, Лилия не могла винить её за это. Быть многодетной матерью, одновременно следить и управлять роем слуг, сохранять винный бизнес, набирать новых рабочих, следить за состоянием замка… Кудрявая макушка еле-еле могла представить, какого это. Но одно было понятно точно — это чертовски тяжелая работа, которую могла выполнить только Леди Димитреску. Зеленоглазая хотела бы помочь, но единственное, что она могла сделать, так это идти и выполнять свои обязанности прислуги. Кстати, о обязанностях! Отпуск уже кончился, вчера был последний день, который помиловала госпожа безработицей. Но ничего, Лилия наоборот устала от безделья. Поэтому, быстро начёркав на листе бумаги оповещение о своем уходе, и оставив его на столе, гувернантка ушла помогать с предновогодней суетой другим домработницам. День пролетел совсем незаметно, несмотря на хаос и куеву-кучу работы. Смотрев в окно, дева видела лишь падающий снег и чёрное небо, сопровождаемые грозным воем ветра. Скоро начнется метель. Хорошо, что в замке относительно тепло. И, в любом случае, при сильном холоде она может прийти с щенячьеми глазами в покои к аристократке. Лилия точно знала, Альсина не откажет ей в совместном сне. Но об этом еще рано думать, сейчас всего 18:16, еще нужно выполнить много дел. Например, зайти в винодельню, и… Вдруг мысли слуги резко прервал голос старшей гувернантки. — Лилия! Вот ты где! Я тебя по всему замку искала! — Старшая строго нахмурилась, и подошла к опешевшей девушке. — Госпожа Димитреску велела, что бы ты пришла в её личные покои. Сейчас-же! Я не хочу, что-бы из-за тебя получила выговор я! И, Боже, расчеши свои волосы, они выглядят как кудрявый, лохматый пух. — Грозно отчитала гувернантка. Впрочем, она итак знала, что Лилия не сделает этого. Она никогда не слушала замечания о своем внешнем виде. Зеленоглазая лишь кивнула, и помчалась по коридору в сторону покоев леди. Единственным звуком там было лишь мягкое стучание каблуков по холодному мрамору, и тихие вздохи служанки. Гувернантка вспоминала, как впервые шла по этому пути, как боялась, искала поддержку во взгляде других слуг… Отчего-то стало тепло на душе. Осознание того, что некогда устрашающая и далёкая госпожа Димитреску стала таким родным, близким человеком для Лилии, поселяло тепло в груди. Может быть, они все еще держат отношения втайне ото всех. Может быть, дева все еще местами боится Альсину. Но она любит. Любит аристократку, в каком настроении бы она не была. И это главное.

***

Большая дверь со скрипом открылась, впуская маленького гостя в большие покои. Леди сидела на краю постели, одетая в фиолетовый, атласный халат, ожидающе потопывая босой ногой. Как только она услышала звук несмазанных петель, нежная улыбка озарила её обычно хмурое лицо. Аристократка встала, за пару шагов подошла к маленькой деве, и подняла свою служанку, словно та совершенно ничего не весила. А кудрявая в ответ не испугалась или не опешила. Лишь подняла свою тонкую руку, и ласково заправила черную, шелковую прядь волос за ухо своей госпожи. — Я скучала, дорогая. — Всего три слова. Три слова, которые заставляли крохотное сердце Лилии трепетать как не в себя. Три слова, которые заставляли любить свою леди, как самая преданная служанка. Три слова, которые согревали тело изнутри. Три слова. Всего три слова…