Зов предков

Субботу и воскресенье Гарри провел в тренировках с Адрианом — на этот раз они были жестче чем предыдущие. Адриан откуда-то достал магические манекены для боя, и те нападали на него сперва втроем, потом впятером, а в конце целой группой из 12-15 манекенов. По словам Адриана — никто не станет нападать на Гарри честно, один на один. — Ага, — согласился Том, потягивая свой излюбленный коктейль, — на такое способен только Волан-де-Морт. Любитель драматизма. Шекспир по нему плачет. Гарри не успел с ним согласиться, как на него уже напали пять манекенов. Гарри выучил еще несколько заклинаний для групповой атаки и защиты, и уже успешно использовал невербальную магию. В свободное время он искал подходящие книги по вопросу Волан-де-Морта в библиотеке домена Шедар, но не нашел, даже когда он попросил помощи у дедушки Гарольда. Но вот бабушка Алексия смогла помочь. — Сходи в библиотеку Блэков, в ней точно было что-то, что поможет тебе. Поблагодарив бабушку, Гарри отправился к Сириусу в понедельник утром и провел там последние два дня перед третьей неделей обучения. Большую часть времени Гарри провел в библиотеке, и даже если он знал заклинание поиска книг по ключевым словам — ему приходилось просматривать их, он не мог просто принести все книги Волан-де-Морту. Во вторник после обеда, Сириус присоединился к Гарри, но не выдержал и часа за чтением книг и ударился лбом о стол. Гарри посмеялся над крестным. — Не смейся, я не могу, это слишком много для моего мозга, — пробубнил Сириус, и выпрямился на своем стульчике и начал на нем качаться. Они услышали, как Кикимер просил Регулуса покушать, и Сириус горестно вздохнул. Гарри тихо спросил: — Он до сих пор мало кушает? — Да… — вздохнул Сириус, и сцепил руки за головой, глядя на потолок. — Не очень люблю этот дом. Но Регулусу здесь привычнее, — Гриммо-12 всегда вызывал у Сириуса неприятные воспоминания. — Мне и так пришлось провести тут полгода, пока меня не признали свободным. Я думал, что мне больше не придется тут торчать. Но, у меня какая-та судьба с этим домом. Фу! — Почему ты не любишь этот дом? — спросил Гарри, положив закладку на страницу книги, которую он читал и закрыл ее. Этот вопрос всегда приходил в голову Гарри — в чем причина такой нелюбви к этому дому? Гриммо-12 и правда был довольно мрачным местом, особенно эти головы эльфов и множество портретов, которые пытливо смотрят на тебя. Блэки были довольно жуткими магами. И подвал с кучей пыточных инструментов не помогал. Блэки были Блэками. — Ну, — задумался Сириус. — Может я когда-то любил свой дом. Я тут родился. Но вот…когда я вырос, и пошел в школу, я понял — что жизнь бывает другой. Не такой мрачной, строгой. Этот дом душил меня, но я думаю меня душат воспоминания. Знаешь, — стул Сириуса со стуком опустился на пол, — мы с Регулусом были довольно близки, пока нам не исполнилось по 13-14 лет. Может всему вины подростковые гормоны. Или может, мама с папой полностью во мне разочаровались и пытались создать из Регулуса то, что не смогли вылепить из меня. Я уже не знаю. Спрашивать у отца и матери не хочется. Но вот, отношения между братьями или сестрами, в какой-то момент всегда терпят… сложные периоды. — Сложные периоды? — переспросил Гарри. — У меня нет братьев или сестер. Уточнить у Рона? — О, нет, — засмеялся Сириус. — Только не Уизли. Там сложные периоды у них начались еще в животе Молли, — и лающе рассмеялся, вспоминая семерых Уизли. — Тогда о чем ты? — с улыбкой спросил Гарри. — Ну, вот например мы с Регулусом, — успокоился Сириус, вертя в руках книгу, которая час назад наорала на Гарри, но была довольно информативной. — Пошли совершенно разными дорогами, и даже понять друг друга не пытались. Я сказал не очень хорошую вещь Регулусу, когда мы в последний раз встречались в прошлом. Сириус замолчал и поник, Гарри молчал и ждал. — Когда я узнал, что Регулус присоединился к Пожирателям… Я сказал ему, что он мертв для меня. И эти слова, — Сириус вздохнул и покачал головой, бросая книгу на стол. — Я так сожалел об этом. Невозможно сожалел. Но, — Сириус улыбнулся, грустно, слабо, но облегченно. — Сожаления сожалениями, но жизнь важнее. Регулус жив, относительно здоров. Он рядом. Я уже говорил с ним и попросил прощения, он тоже. Мы поговорили. Надо разговаривать друг с другом. Всегда. Вот что я понял. И вот, я почему то вспомнил Лили. Сириус нахмурился. — Маму? — удивился Гарри. — Причем тут мама? — Да вот, думаю, — Сириус хмурился. — Чтобы было, если бы она была жива, и… смогла бы она поговорить со своей сестрой. Хотя эта Петунья жуть какая, — Сириус фыркнул. — И муж ее, хвастался своей машиной. А когда Джеймс рассказал о своей метле, последней модели в тех годах! Ты знаешь что он сказал Джеймсу? Что он живет на пособие по безработице! — Дядя Вернон ничего не смыслит в магии. Он всегда говорил только плохое о маме и папе, когда я был ребенком, — вздохнул Гарри. — Но тетя? Ты был с ней знаком? — Гарри не мог представить себе встречу Сириуса и тети Петуньи. — Она терпеть не может все, что связано с магией. — Нет, нет, — покачал головой Сириус. — Она завидовала. Безумно завидовала Лили, — сказал Сириус. — Да такой степени, что родственные отношения между ними разорвались. И зависть перешла в ненависть. Она возненавидела все связанное с магией, а значит и сестру. Гарри вспомнил свою тетю — чего не делал уже давно. Последний раз когда он слышал о Дурслях был, когда Адриан и Урса упомянули, что забрали у них его магловские документы и сменили его место жительство для магловского правительства на квартиру Лили в Лондоне. И сменили опекунов на имя — Сириуса Блэка. Гарри тогда первый раз узнал, да и задумался — что у каждого мага есть аналогичный магловский документ. Для маглов Гарри сирота, который живет со своим богатым крестным отцом, а для магов он известный Мальчик-Который-Выжил — наследник рода Поттер. Из этого же он узнал, что в мире маглов у него есть еще одна личность, благородная, но не сильно известная — титул Виконта Палмерстона с небольшими землями и без какой-либо власти. — Я вот до сих пор терпеть не могу Беллу, — сказал Сириус. — Но Цисси и Андромеду выдержать можно. — Андромеда? — Да, мама Нимфадоры, моя кузина. Белла старшая сестра, Андромеда средняя, а Нарцисса была младшей. Три сестры. Родные. Вот я и говорю, братья и сестры часто проходят тяжелые периоды. — А что за период прошли мама и тетя? — О, я помню их последнюю встречу, — вспомнил Сириус. — В то время было опасно, мы недавно закончили школу, но Пожиратели уже наводили ужаса на магический мир и нападали на магловские деревушки и поселения. 1977 год был, да, нам всем недавно исполнилось по 17 лет. Мы собирались с Джеймсом на курсы авроров. А Лили думала над тем, чтобы продолжить изучать Чары и Зелья. Она всегда была умнее нас, — рассмеялся Сириус с нежностью, вспоминая своих друзей и Гарри благодарно ему улыбнулся. — В общем, свадьба Петуньи и этого Вернона, пренеприятнейший тип. — Согласен. — Вот! И ты согласен. И я тоже. Петунья к тому времени уже разругалась с родителями своими, она плохо отзывалась о Лили и сплетничала о ней с соседями и другими родственниками Эвансов. И твои дедушка с бабушкой были очень злы, а Петунья... — отметил Сириус, — меня участь Петуньи вообще не волновала. Короче, по словам Лили, она так поругалась с родителями, что Петунья не отправила им приглашение на собственную свадьбу. Но твои бабушка с дедушкой узнали о свадьбе от соседей, и поняли, что дочь не позвала их на такое важное событие, они написали Лили. Лили узнала о свадьбе, точного времени она не знала, поэтому мы опоздали на час. — Мы? Кто еще пошел с мамой на свадьбу? — Я и Джеймс, понятное дело! Как мы могли оставить Лили одну, когда Пожиратели гонялись за маглорожденными. Ни за что! Мы бы не оставили ее одну, — Гарри понятливо кивнул, Сириус продолжил, пытаясь вспомнить все моменты: — О, вспомнил почему она опоздала на час. Я же с ними был. Лили покупала подарки. Она купила какие-то милые подарки, щебетала что давно не встречалась с сестрой, но помнит как та любила вот эти сладости и вот такие украшения, — Сириус указывал рукой на лево и право, словно перед ним был прилавок со сладостями и украшениями. — И вот мы пришли на эту свадьбу. Кошмар! Все было так…аккуратно, словно кто-то прошелся линейкой по каждому столу и тарелке, меня в жуть пробрало от этого педантичного вида. Даже моя матушка не была способна на такое. Да я впервые маглов то таких видел. Почти все мои знакомые маглы были мотогонщиками, — Гарри выгнул бровь, удивленно посмотрев на крестного. — Не смотри на меня так, откуда ты думаешь у меня тот летающий мотоцикл? Я купил его на деньги, что мне отдал дядя Альфард. Из-за этого матушка выжгла собственного брата из гобелена. Но это семейные извращения Блэков. Не обращай внимания. Гарри усмехнулся. — Мы пришли, Лили дала подарки, обняла сестру. Джеймсу и мне было немного...мы смущались, но знаешь же, какие мы, — замахал руками Сириус. — Мы начали подшучивать, что вот, мы были на Ямайке и летали на драконах, когда узнали о свадьбе и прилетели на них. Видел бы ты лицо Петуньи и этого Вернона! — Гарри живо представил перекошенные лица тети и дяди, которые от одного слова “магия” или чего-то связанного с магией, превращались в сумасшедших. — Если бы они были магами, сразу бы нас убили! А гости? Они как мы пришли, начали шушукаться и указывать на Лили пальцами. Потом я услышал, я анимаг, у меня лучший слух, — указал Сириус на свои уши, — и нюх тоже ничего. Они говорили: "А, это та ненормальная сестра Петуньи", "наркоманка", "пьяница", "ее парень который? Не знаю, но тот с длинными точно недавно вышел из тюрьмы" и т.п. Оказалось! — Сириус стукнул кулаком по столу, и Гарри заметил как у него покраснели глаза от злости, вспоминая тот день. — Эта Петунья наговаривала на Лили перед всеми, говоря что у нее сумасшедшая сестра, шизофреничка, наркоманка, встречается с таким же ненормальным как она и т.п. Там были только подруги Петуньи и родственники Вернона, Эвансов не было. Она с ними разругалась, из-за того что так говорила о своей сестре. И поругалась с родителями и другими родственниками. Кто-то ее поддерживал, кто-то нет. Но это ведь не правильно. Мы с Джеймсом разозлились, Лили услышала, но не обратила внимания. Лили пыталась нас успокоить, но когда кто-то прямо сказал: "Когда Лили вышла из психушки?", Джеймс разозлился и превратил того в курицу. Началась куча мала! Крики! Нам нельзя было использовать магию перед маглами, но не поддержать друга я не мог, — Гарри не поверил, сам Сириус всегда был за любой кипиш. И Сириус, заметив взгляд крестника, смущенно кашлянул. — Мне до сих пор стыдно, Лили потом весь день плакала. Я понимаю, не из-за нас, из-за тех злых слов, она поругалась с сестрой, окончательно. Она плакала из-за этого. Но, Джеймс винил себя, что ей плохо и больно. Он думал, что должен был понять — почему Лили не пригласили, или сразу забрать ее оттуда, как только они услышали эти слова. Мы получили выговор, понятное дело. Грюм помог, отделались штрафом. Но Лили, она больше ни слова не говорила о Петунье. Только однажды, Петунья отправила вазу в подарок, и тогда Лили немного обрадовалась, но не сильно. Осадок остался, поэтому она даже не ухаживала за вазой, пока ты ее не разбил. Тогда она эту вазу выкинула. Сириус вздохнул, Гарри задумался. — Зачем я это рассказал то, — заговорил Сириус. — Сам не знаю точно. Но вот что могу сказать. С некоторыми родственниками лучше близко не общаться. Не стоит пытаться сблизиться с ними, когда другая сторона этого не хочет. Дать шанс можно, и это даже правильно. Но только если обе стороны готовы к этому. Как мы с Регом. Но с некоторыми невозможно построить нормальные отношения. Иногда друзья, чужие по сути люди, ближе чем кровные родственники. Как я с Римусом, или ты с Гермионой. У Джеймса и Рона есть в семье Блэки, их я не включаю, — улыбнулся Сириус. — Я понимаю о чем ты, — согласился Гарри. Сириус замолчал и уставился на свои руки, Гарри потянулся, сжал руки крестного, Сириус поднял на него глаза и улыбнулся, светло и ярко. Сириус потянулся и взлохматил волосы Гарри. — А, прекрати! — Гарри потянулся к рукам крестного, пытаясь спихнуть их, но Сириус громко рассмеялся и растормошил его волосы двумя руками. — О эти Поттеровские волосы! У твоего дедули тоже был бардак на голове, поэтому он каждый день использовал свои зелья и крема, — лающе смеялся Сириус, вспоминая Флимонта Поттера. — Такой смешной был! — вспоминал Сириус. — Он несколько раз меня обманывал, и я велся ведь. Настоящий шутник! Но рука у него была тяжелая, — поморщился Сириус. — Он бил тебя? Или папу? — удивился Гарри. — Конечно, по попе или по голове дать нам за наши проделки, было почти необходимостью, — быстро сказал Сириус. — Ты не думай, это были не побои или какие-то унизительные удары. Нет, он мог просто хлопнуть нас по голове. Сколько раз ему приходилось идти к Дамблдору, из-за наших проделок. Отец к тому времени уже опустил на меня руки и не отвечал на письма Дамблдора и Макгонагалл. Поэтому за наши проделки приходилось отдуваться дяде Флимонту. Хороший был, отличный человек. — Верю, — улыбнулся Гарри, успокаивая свое сердце. Гарри присмотрелся к стопке книг, и вздохнул. — Ох, сколько еще перечитывать. Сириус посмотрел на ту же стопку, потянулся и встал. — Ну, я пойду. — И оставишь меня одного? — поразился Гарри, указывая на книги. Сириус сморщился и умоляюще поглядел на крестника. — Не вынуждай меня. Я не смогу. Может я приглашу Римуса? Или Регулуса? — спросил с надеждой Сириус. — Иди уже, — махнул на него рукой Гарри, — не надо никого звать. — Ты же знаешь, да? Я всегда за тебя и готов на все ради тебя, — пытался реабилитировать себя Сириус, Гарри кивнул головой. Сириус посмеялся, почесал голову и скрылся за дверью. Гарри вздохнул, и присмотрелся к стопке, читая корешки книг, когда заметил — среди книг было три тетради, точнее дневника. Гарри достал их и поставил на стол — это оказались дневники Кастора Рабана Блэка, родившегося в 15 веке. Кастор использовал дорогой материал, дневники были обтянуты черной кожей, толстая бумага, специально для записей и рисунков, которые он рисовал с помощью красок. Судя по его дневникам, которые Гарри призвал с помощью заклинания поиска — тут было что-то связанное с поисками, палочками и зельями. К счастью, Гарри действительно нашел — Кастор Блэк был исследователем, практикантом, и не мог усидеть на месте. Кастор регулярно писал в дневник обо всех своих приключениях и исследованиях Поэтому у него было больше трех дневников в библиотеке Блэков. Гарри прочитал все три дневника, и узнал, что в одном из своих исследований — Кастор купил необычную палочку у одного неизвестного мастера с неизвестной сердцевиной. По словам того Мастера, который сделал эту палочку — он не мог вспомнить, кому принадлежит сердцевина этой палочки — но он точно помнит, что использовал не сердечную жилу, а настоящее сердце. Кастор был уверен, что это было необычное существо, способное влиять на воспоминания мага, и привел целый список волшебных существ, о которых говорили, но никогда не видели. Среди них Гарри заметил три знакомых названия о которых как-то упоминала Луна. Кастор поставил себе цель — найти это существо. Для этого он спроектировал ритуал, главным компонентом которого была сердцевина палочки. Кастор разделил составляющие палочки, и отделил из палочки сердце того существа. Кастор описал это сердце, как: “...маленький, размером с камешек фиолетовый обрубок сердца неизвестного существа, с серебристыми жилками. Оно билось в моей руке, как живое...”. Гарри вздохнул полной грудью. Его глаза заблестели от восторга. Он нашел! Кастор смог найти то существо, но так и не вспомнил, как оно выглядело. Но он нашел его, использовав этот ритуал и сердце из сердцевины палочки — все то, что было нужно Волан-де-Морту, и то, что искал Гарри. Гарри взмахнул палочкой и используя заклинание поиска — собрал другие дневники Кастора Блэка, он схватив их в охапку, от волнения забыв о заклинании левитации и выбежал из библиотеки. — Сириус! Я могу взять эти дневники с собой?! — закричал Гарри. Из кухни высунулась голова Сириуса. — Бери что хочешь, Гарри. Даже не спрашивай, — махнул рукой Сириус, и Гарри благодарно улыбнулся ему. Гарри вернулся в библиотеку, взял все дневники Кастора Блэка и другие книги, которые могли пригодиться Волан-де-Морту. Он отправил их в свое пространственное кольцо, в который раз в сердцах поблагодарив Мастеров за такой подарок. Гарри выбежал из библиотеки к Сириусу на кухню и попрощался с ним. — Подожди, Гарри! — спохватился Сириус, когда Гарри уже поднял ногу к камину. — Я буду занят до конца месяца, Регулус кое-куда хочет сходить… — Ты придешь на мой день рождения? — спросил Гарри, и Сириус сразу же кивнул. — Конечно я приду! И ты будешь в шоке от моего подарка. Он уже готов, — подмигнул ему Сириус. — Приходи сюда когда захочешь, и бери что хочешь, не спрашивая. Хорошо? — Хорошо, договорились, Сириус! — Гарри помахал крестному и исчез в зеленом пламени. *** В среду, сразу после завтрака, Гарри попрощался с Адрианом и Томом и побежал к арке. И уже через пять минут стоял у особняка Волан-де-Морта. Он пробежал калитку, пнув на ходу плющ, вбежал в дом, и побежал на второй этаж. Вчера ночью он прочитал еще два дневника Кастора и был в шоке от того, через что прошел предок Блэка. Кастор был настоящим авантюристом, где он только не побывал! Гарри подбежал к кабинету Волан-де-Морта, и не успел постучать, как дверь открылась. — Что за шум? — недовольно спросил Волан-де-Морт, но Гарри не обратил внимания на его грозный вид, прошел мимо него, достал из пространственного кольца те самые три дневника Кастора, и протянул тот, в котором Кастор описал свой способ. — Я нашел! — и гордо вручил дневник Волан-де-Морту. Тот молча закрыл дверь, спокойно прошел на свое место, убрал взмахом руки несколько книг, чтобы освободить место и только тогда принял дневник в руки. Волан-де-Морт открыл дневник, исподлобья посмотрев на взволнованного Поттера. — Страница пятнадцать! Быстрее открывай и читай, — Гарри плюхнулся на кресло, и достал другие книги из кольца, аккуратно поставив их на освободившийся стол Волан-де-Морта. Темный Лорд хмыкнул и открыл пятнадцатую страницу, но по мере прочтения, его выражение из презрительного сменилось на заинтересованное, а затем и воодушевленное. Гарри следил за его выражением лица, и самодовольно ухмыльнулся. Волан-де-Морт быстро поднял на него глаза, и аккуратно закрыв дневник, поставил на стол. — Занятие как всегда начнется в 13 часов дня. Можешь пока погулять. — Погулять? — неверяще переспросил Гарри, указывая на себя и на дом. Волан-де-Морт уже открыл дневник и опустил голову, указывая на дверь. — Да, иди. — А поблагодарить? — спросил Гарри. — Ну или какие-нибудь вопросы? Я чувствую себя использованным! — возмутился Гарри. Волан-де-Морт недовольно нахмурился, закатил глаза, оставил дневник, встал, подошел к шкафам за своей спиной, достал какую-то шкатулку и сунул ее в руку Гарри, подтолкнув его на выход и хлопнул дверью перед самым носом Поттера. Гарри прижимал к себе черную шкатулку с изумрудами и молча уставился на дверь. — Ха, — усмехнулся Гарри, и показал двери язык. — Просто не можешь признать, что я тебе помог. И я был прав, что я смог бы тебе помочь. Одиноко одинокий одиночка! — крикнул Гарри, но никто ему не ответил. Гарри посмотрел на шкатулку, повертел ее в руках и открыл. Внутри оказался браслет — толстый серебряный браслет со змеиными рисунками. Гарри захлопнул шкатулку и нахмурился. — Надо показать Адриану, вдруг это какой-то опасной артефакт, — прошептал Гарри, убирая шкатулку в свое кольцо и посмотрел вокруг. — Ну что-ж, поглядим, куда можно пойти. И посмеявшись, Гарри начал открывать двери на втором этаже — некоторые были заперты, и “Алохомора” не помогла ему. Гарри знал мало заклинаний, которые открывали двери кроме “Алохоморы”, и ему приходилось с сожалением отходить от закрытой двери. Но открывшиеся комнаты оказались довольно интересными, и немного пугающими — Гарри понял, что в этом особняке жило много поколений Гонтов, и не самых нормальных Гонтов. Гарри просмотрел пять спален — в одной из них, кровать была сделана из белоснежных костей, и Гарри совершенно не хотелось знать, чьи это были кости, те были жутко похожи на человеческие. В другой спальне Гарри нашел шкаф, полный человеческих и нечеловеческих глаз — он убежал оттуда, когда несколько глаз уставились на него. В третью спальню Гарри вошел с опаской, на вид это была девчачья спальня из-за обилия красивых кукол в нарядных платьях; пока те не закричали и не напали на Гарри. Гарри сжег две куклы, уничтожил три, сломал ноги и руки пятерым куклам, и еле унес ноги из этой комнаты. — Коллопортус! — выкрикнул Гарри на дверь, и та с чавкающим звуком запечаталась наглухо. Четвертую спальню он закрыл сразу, когда увидел человеческий скелет, а пятая была наполнена голубыми и белыми шарами, такие использовала Трелони на своих уроках. — Ясно теперь, откуда у Волан-де-Морта помешательство на пророчествах, — вздохнул Гарри, и пошел вниз. Здесь он уже был осмотрительнее, перед тем как войти в комнату, он окружил свое тело щитом, и надел очки-артефакт, показывающие ауру предметов и людей (подарок Адриана на 4м курсе). На первом этаже было несколько гостиных, как в домене Шедар, но с другим антуражем — наполненные слизеринскими цветами, костями, глазами, змеями, и всем что связано с оружием и темной магией. Гарри успел проголодаться, когда нашел дверь с лестницей вниз, ведущую на подвал. Логично предположив, что Волан-де-Морт не оставил бы открытыми те комнаты, в которые ему было нельзя — он спустился в подвал. Лестничный пролет был довольно узким и темным. Здесь было сыро. Чем ниже спускался Гарри, с зажженным Люмосом, тем отчетливее слышал какой-то неясный гул — и на последней ступеньке понял, это были голоса, человеческие голоса. Мурашки пробежали по его спине, когда ему пришла в голову догадка — неужели Волан-де-Морт держит тут людей? Гарри вспомнил подвал для пыток в Блэк-хаусе и сглотнул ком в горле. Усилив свет от люмоса, Гарри осмотрелся — это был холодный, сырой коридор с одной дверью. Над ним висел потолочный канделябр, Гарри зажег его, подошел к двери, за которой были слышны голоса и прислушался. — … неслыханная дерзость! — прокряхтел старческий голос. — И это то, до чего дошли потомки великого Салазара Слизерина! Якшаемся с ничтожными маглами и предателями полукровками. — Неблагодарная тварь! — завизжал другой, женский голос. — Ты убил меня, чтобы изменить мне с моей же сестрой! — А помните как Мориц пытался вырастить василиска? — послышался неприятный смех мужчины. — Патриция Гонт! — закричал другой мужчина, — Ты грязная ш... — и начал оскорблять эту “Патрицию”, и кажется та ему ответила. — Уэнделл Гонт, ты старый брюзжащий уродливый ишак! Как ты смеешь так обо мне говорить?! — Ты недостойная женщина, не думай, что я забыл, как ты отдала свою первую ночь Блэквуду! — Прошло столько лет, а ты каждый год продолжаешь обсуждать это! — ответила Патриция, Гарри застыл около двери, ему пришла в голову неожиданная мысль. — Да я отдалась ему! Ни за что бы не отдала свою первую ночь такому уроду как ты! Кто-то за дверью обсуждал темную магию, кто-то жаловался на скуку, кому-то хотелось попытать маглов, кто-то вспоминал былое величие Гонтов и упоминал Слизерина, некоторые орали “Позор”, а супружеская пара Патриции и Уэнделла оскорбляли друг друга. Гарри вспомнил пустые стены особняка с отчетливыми следами рам и открыл дверь. Та жалостливо заскрипела и комната мигом наполнилась глухой тишиной. Гарри подумал “я был прав”, когда на него уставились десятки глаз предков Волан-де-Морта. Небольшая пыльная комната, наполненная мусором, метлами — была наверное чуланом или каморкой, а не пыточной. А на стенах близко друг к другу висели десятки портретов, столько же лежали прямо на полу или около стены. Поколения Гонтов, точнее их портреты — были засунуты в чулан, как какой-то ненужный мусор. Гарри еле удержался от того, чтобы не рассмеяться. Как иронично со стороны Волан-де-Морта, отправить портреты своих предков в такое место. Интересно, сколько они тут пылятся? Не похоже, что пугливый эльф, единственный который следил за особняком, заходил сюда. Но Гарри не мог винить его в этом — ему хватило нескольких минут за дверью, чтобы понять, какими противными были эти картинные Гонты. “Блэки ангелочки, по сравнению с этими личностями” — подумал Гарри и зашел в комнату, и невербально произнес “Нокс”, свет был не нужен — здесь горели несколько свечей, освещая Гарри комнату. Судя по одежде и прическам — собранные портреты Гонтов были из разных эпох, тут были и женщины и мужчины, старики и молодые, но не дети. Благодаря своим небольшим знаниям о истории, Гарри смог примерно распознать возраст предков Волан-де-Морта. Самые ранние Гонты были довольно симпатичными, на них была соответствующая одежда примерно 12-14 веков. Внешность последующих поколений, — судя по одежде и антуражу на фоне, относились к поздним временам — блекли по сравнению с ранними предками. А дальнейшее поколение были и того хуже — их можно было честно назвать уродливыми. Поздние Гонты родились с физическими дефектами влияющими на их внешность —у кого-то нет одного уха, или странное строение челюсти, одно плечо выше другого, узкие глаза, сплющенный нос, тонкие утиные губки, и другие физические дефекты, влияющие на внешность. Гонты с физическими дефектами пытались скрыть свои недостатки с помощью одежды, их картинные образы были одеты в пышные одеяния, и вели себя намного вызывающе, чем ранние Гонты. И выглядело это крайне странно, сюрреалистично, уродливо и смешно. Гарри вспомнил внешность Тома Реддла из дневника и впал в небольшой ступор — как тот Том Реддл мог быть связан с этими Гонтами? Как мог родиться такой красивый, бесподобно красивый мальчик, если последние поколения Гонтов — были такими…такими… “такими”. Картинные Гонты молча обвели Гарри взглядом — на Гарри была красная толстовка, джинсы, кеды, красивые очки-артефакты, взъерошенные после неприятных встреч с “обитателями” второго этажа черные волосы, и кольцо наследника с оленем. — Поттер, — заговорил мужчина из картины прямо напротив двери, с самой большой рамой. Этот предок был очень красив и статен, на нем была дорогая мантия с украшением в виде змеи на его шее. У него были темные длинные волосы, перевязанные изумрудной лентой, карие глаза и бледное лицо. Бледное лицо, темные волосы и темные глаза — как заметил Гарри — было одним из общих черт у Гонтов. — Здравствуйте, сэр, — поздоровался с ним Гарри. — Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттер. — Что делает Поттер, — усмехнулся этот Гонт, и презрительно уставился на Гарри, отчего ему стало жутко неприятно, — в нашем доме? Вас пригласил мой недостойный потомок? — Недостойный? — Гарри прыснул от смеха, неверяще уставившись на этого Гонта, и другие картины взъелись на него из-за этого смеха. — Неслыханная дерзость! — Как ты смеешь смеяться?! — Больше уважения к Мэксентиусу Гонту! — Простите-простите, — замахал руками Гарри с палочкой в руке, отчего картинные Гонты сжались. Но Гарри не стал заботиться об их чувствах и убирать палочку, в этом доме всегда нужно быть настороже. — Просто я не совсем понял, кого вы называете “недостойным”? Волан-де-Морта? — неверяще спросил Гарри. Мэксентиус Гонт — мужчина на главной картине, презрительно фыркнул. — Жуткое имя! Волан-де-Морт! Неверный грязнокровка! — Он полукровка, — уточнил Гарри. — Грязнокровка! — закричала женщина с седыми, редкими волосами в богатом, украшенном жемчугами платье с косящими глазами. — Его отцом был грязный магл! — Ну и что? — удивился Гарри, не понимая такой реакции со стороны Гонтов. На его слова все закричали и начали бросаться оскорблениями в сторону маглов, маглорожденных и всех полукровок. Гарри никогда не слышал столько ругательств. Блэки были терпимее к маглам. Гонты же красочно описывали как бы они убили, запытали маглов и всех связанных с ними магов. — Да вы сумасшедшие! — закричал Гарри. — Мы Гонты! Мы — един­ственные потомки Салазара Слизерина, из ныне живущих! — кричал какой-то мужчина, указывая на свой медальон Слизерина на шее. Гарри узнал его сразу, так как носил его на 4м и 5м курсе. — Знаю, знаю, — согласился примирительно Гарри. — Я надевал этот медальон, не машите им. — Что?! — завизжала Гонт с одним поднятым плечом. — Этот грязнокровка отдал тебе наш медальон?! ДА КАК ОН ПОСМЕЛ?! Гарри закрыл уши и вздохнул. — …маглолюбы, все Поттеры были маглолюбами! Видишь это? — один из симпатичных Гонтов, судя по одежде, живший в 13 или 14 веке, указывал на Гарри средним пальцем. Гарри хотел было возмутиться, пока не заметил на нем безобразное кольцо с чер­ным камнем, надетое у него на среднем пальце. — Видел это? Видел? Знаешь, что это такое? Зна­ешь откуда? Несколько столетий хранилось в нашей семье, вот из какой древности мы ведем свой род, и все это время храним чистоту крови! На камне вы­резан герб Певереллов! Гарри громко засмеялся, отчего портреты разом замолчали, задохнувшись от возмущения. Их лица покраснели и надулись. — Я знаю, что Гонты связаны и со Слизерином и с родом Певереллов, — Гарри достал из кольца свою мантию-невидимку, и все уставились на сияющую серебристую ткань, она словно частично состояла из воды. — Я тоже связан с Певереллами, а именно с Игнотусом Певереллом. “О, так вот оно какое?” — подумал Гарри, ловя на себе, точнее на мантии, восхищенные, жадные, неверящие, возбужденные взгляды — “Чувство, когда ты хвастаешься. Мне нравится”. Гарри убрал мантию в кольцо, перед этим показав им его силу. — Ну вот, давайте перестанем кичиться своими семейными артефактами и родственными связями, — примирительно поднял руки Гарри. Гонты сморщили носы, но замолчали. — Можно спросить, почему вы называете Волан-де-Морта грязнокровкой? — Потому-что он таковым и является! — ответила женщина с косящими глазами. — Незнамо сколько поколений чистокровных волшебников было в нашей семье. Чтобы сохранить чистоту крови, мы заключали союзы между Гонтами, — с гордостью произнесла эта женщина, и Гарри нахмурился, примерно понимая о чем она и вспоминая магловскую биологию, и небольшие рассказы Гермионы и Урсы о генетике. — Инбридинг? — нахмурился Гарри. — Но зачем было смешивать родную кровь? Вы не знали, что кровосмешение и близкородственные связи приводят к ухудшенному здоровью, физическим дефектам и ослаблению магического ядра? Гонты не ответили. В шоке у Гарри вырвались слова: — Хорошо что мама Реддла нашла магла, иначе он родился бы таким… — Реддл! — презрительно крикнул мужчина, указывая на Гарри пальцем. — Магл! Меропа Гонт, грязная стерва, — Гарри прослушал ужасные, оскорбительные слова этого мужчины, обращенные Меропе Гонт. Кажется это имя матери Волан-де-Морта. — Не смейте так говорить о ней! Она была матерью! — закричал Гарри, для которого было кощунством, разговоры о чьей-то матери в таком ключе. — Если бы она продолжила гнуть эту линию с чистотой крови, ваш род бы погиб! — Предательница крови! — заорала женщина. — Вот кем она была! Предательница крови! Связалась с маглом, загрязнила наш род. Позор! Если бы я была жива, утопила бы ее в колодце собственными руками. — Она спасла ваш род! — не согласился с ней Гарри. — Она могла выбрать волшебника, — сказал Мэксентиус Гонт. — Но выбрала магла, — презрительно зашипел Гонт и заговорил на парселтанге: — Недостойная носить имя нашего великого рода, презренная женщина. И сын ее, этот выродок, порождение магла. Позор всему нашему роду! Лучше бы наш род погиб, чем позволил этому отродью жить. — Заткнись! — зашипел на парселтанге разъяренный Гарри, и небольшие зеленые молнии вспыхнули в его руках и волосах, а зеленые глаза запылали потусторонним огнем. Гонты в ужасе и благоговении посмотрели на Гарри. — Парселтанг! — Ты Гонт! Ты как-то связан со Слизерином? — спросили Гонты, они были готовы выпрыгнуть из своих картин, только бы схватить Гарри, и узнать ответы на свои вопросы. — Это вы презренные люди, а не он. Чего вы добились за свои годы? Я читал о вас, и знаю — ничего. Кичились своим богатством, заработанным тяжелым трудом Слизерина и его детей, и использовали свое имя, чтобы создавать помехи другим. Крали чужие исследования и убивали, — зашипел Гарри, с презрением смотря на Гонтов, — И что в конечном итоге? Последние потомки Салазара Слизерина прожили последние свои дни в жалкой хижине, не способные войти в мэноры и дома, полные магии. Потому-что были настолько слабы, что дом отвергал их. Вы не стоите даже мизинца Тома Марволо Реддла, который создал собственные заклинания, за которым пошли сотни чистокровных магов. Он гений, талантливый маг, способный за ночь создать удивительный, полезный артефакт. А вы? Занимались членовредительством, пытали, убивали, состояли в неясных связях и еще говорите что-то о Меропе Гонт и о Реддле? Ха! Таким как вы, самое место в этом пыльном чулане! Гарри не стал дожидаться ответа Гонтов, с силой захлопнул дверь, и пылая от гнева поднялся на вверх. Он вышел из дома, чтобы вдохнуть хоть какого-то воздуха, даже такого тяжелого, только чтобы успокоиться. Гарри тяжело дышал, зеленые молнии изредка вспыхивали на его теле и в его глазах. Гарри не понимал — как они могут так говорить? “Волан-де-Морт…” — поразился Гарри, подняв голову на окна второго этажа — “Так вот почему он убрал все портреты и закрыл почти все комнаты” — понял Гарри после встречи с Гонтами. Как такой человек как Волан-де-Морт мог терпеть пренебрежение, презрение и оскорбления в собственный адрес? Но чего Гарри не понимал, так почему он не сжег эти портреты — а просто выкинул их в подвал? Гарри вздохнул и потянул себя за волосы, пытаясь понять — почему? — Неужели… — выдохнул Гарри, сам не веря в свои слова. — Он оставил их, потому что это его предки, его семья? Или ему от них что-то нужно? Гарри не собирался спрашивать у Волан-де-Морта причину его поступка, поэтому вопрос остался бы без ответа. Но Гарри решил для себя, что миру повезло, что эти Гонты были такими самоуверенными ханжами и слабыми волшебниками — мир бы их не выдержал.