Секрет Небес: Наследник

      Дым, наверное, видели и в Приаварде. Глухая стена из черных клубов поднималась к небу. Где-то там, в сердце этой горькой тьмы, на высоком костре из дубовых бревен лежал он, закрыв серые добрые глаза. Поле горело неохотно, но огонь, жадный, голодный, пожрал все. Сирота подготовил его к сожжению; поднес горящую лучину и ушел, не оборачиваясь на пожар. Они остались втроем — Мальбонте, Вики и Моника. Позади бряцали мечами те, кому наказали охранять процессию. И хотя нос и рот каждого закрывала мокрая шелковая тряпица, едкий воздух драл горло.       Лошадь под Вики беспокойно переступала с ноги на ногу, но девушке не было до этого дела. Каждая ее мысль сейчас находилась там, у пылающего сердца Бонта. Она мечтала лечь рядом, прижаться к нему и чувствовать, как жар облизывает кости. Она бы хотела, чтобы Бонт почувствовал, каково ей сейчас. «Это просто сказка о любви», — сказала Мими, отбрасывая книгу, которой зачитывался Бонт. Грустная сказка с трагическим концом. Дым ел глаза, и слезы катились по щекам.       Просто сказка о любви.       Вики не любила Бонта.       За что же он умер? О чем говорил перед смертью?       Этот хрип… Вики отняла пальцы от поводьев, что есть силы заткнула ладонями уши и все равно услышала проклятый звук. Этот ужасный предсмертный хрип все еще звучал где-то в голове, и от него нельзя было избавиться. Она ненавидела этот шум и еще больше ненавидела Бонта за то, что он так поступил с ней.       Мальбонте что-то сказал Монике, и девочка обратилась к Вики: — Вам дурно? Хотите уйти?       Мальбонте, этот жестокий и страшный человек, позволил девушке попрощаться. И терять шанс проститься было бы глупо. Вики покачала головой, сжимая зубы, возвращая руки на место. Ладонь по привычке коснулась яда на шее. — Неважно. Мы все равно уходим, — сказал вдруг Мальбонте. Вики бросила умоляющий взгляд на юношу, но тот повернулся к Монике: — Ты с самого начала знала, что ему придется умереть. Что чувствуешь? — Смрад, — ответила девочка. С острым, обветренным лицом, исхудавшая, щуплая, больше похожая на ребенка, чем на девушку: ей едва есть шестнадцать лет, но Вики заметила седые волоски в жестких кудрях. Алое платье, открывающее уже сформировавшуюся, впрочем, грудь, казалось нелепым на этом детском теле. — Я сжег твою святыню, — заметил Мальбонте, словно это вышло случайно. — Цветок должен погибнуть, чтобы уступить место ростку.       Речи Монике иной раз пугали. Она говорила ужасающие, необычные вещи, от которых хотелось съежиться. Вики судорожно вдохнула, стараясь справиться с накатывающим удушьем, но воздух загустел, пропитался гарью. От слез в глазах мир вокруг дрожал, как рябь на воде. На мгновение Вики поймала взгляд Мальбонте. Холодный и равнодушный — словно пепел, разлетающийся по полю, ничего для него не значил. Он развернул огромного черного жеребца и, уезжая, бросил стражам: — Засыпьте поле солью, чтобы на нем ничего и никогда не выросло.       Моника вздрогнула, как от удара хлыстом, и прикрыла глаза, по-видимому, пытаясь успокоить бурю внутри. Они направились в замок. Родовой замок Мими — Вики знала это по гербу обезглавленного мужчины, прибитого за конечности к воротам. Она боялась и подумать, кем подруге приходился этот человек. Вики отчаянно надеялась, что хозяевам замка удалось бежать.       В тот день Астрик вез девушку, прижимая к себе, чтобы та не свалилась. Когда ноги покойника оказались над головами, палач наклонился и заботливо, почти ласково прошептал над самым виском: — Не трясись, красавица. Надолго мы здесь не задержимся.       Мальбонте дал несколько дней на скорбь, и они снялись с места сразу же после прощания с Бонтом. День выдался мрачный и туманный. Двор шумел, жил: скрипели телеги и фургоны, ржали лошади, отовсюду слышались окрики. Раздался соколиный плач: Вики подняла голову и увидела птицу с привязанным к лапе свертком. Она не умела читать, но умела слушать — и знала, что в послании Мальбонте в несвойственной нескромной манере сообщает о взятии замка Парсевалей и похваляется, что удержит замок за собой. Однако сейчас люди суетились, собирая и грузя на повозки вещи. Вики шла медленно, почти не замечая суеты вокруг, приподняв грязный и местами прожженный подол платья Мими. Она всегда так завидовала ее одежде… И теперь с отвращением касалась нежной ткани. Фигура Мальбонте выделялась из толпы. Черный плащ спадал с его широких плеч, подчеркивая прямую уверенную осанку. Он не говорил ни слова, только время от времени бросал короткие взгляды на сборы. Астрик вел свою лошадь под уздцы и что-то говорил Ади. Друг уже не выглядел испуганным; он с интересом слушал и иногда кивал. У них так и не появилось времени объясниться или обняться. Вики не смогла его винить за предательство. Он храбро сражался, пытаясь ее защитить, — даже Люцифер не показал такой отваги. Тот появился под конец, но если бы Ади и Люцифер действовали вдвоем, они бы добрались до Бонта.       Проходя мимо, Астрик подмигнул Вики, и девушка растерялась. Она хотела броситься к Ади, и друг уже сделал шаг навстречу… Но рядом мгновенно оказался черный громадный конь, едва не задев лоснящимся боком девушку. — Не задерживайтесь, — сурово бросил Мальбонте, обращаясь к Астрику. Тот ухмыльнулся в ответ.       Отряд начал медленно выдвигаться. Мальбонте оставил у замка человек шестьдесят, но кто именно должен был управлять ими, Вики не знала. Однако она понимала, что, видимо, отряд не боялся серьезного удара в спину. «Интересно почему», — подумала Вики, оборачиваясь на дом Мими, — «Юг большой, и какие-то лорды все же остались здесь, а не отправились в Цитадель. Неужели они не воспользуются возможностью?» Она взглянула на замок в последний раз. Тело на воротах клевали вороны, вытаскивая черными клювами из брюха красные клубки кишок. Дым от костров, что еще недавно горели во дворе, тонкой струйкой тянулся вверх, смешиваясь с туманом, и замок, постепенно исчезающий за их спинами, становился безликой тенью.       Что же теперь? Вики размышляла о своем положении — но оставалось лишь гадать, зачем она могла понадобиться Мальбонте. Если он признал в Люцифере наследника влиятельного дома, то вряд ли увидел Уокер в Вики. Для него ее звали Рея. Может быть, посчитал ценным приобретением из-за отношения Бонта? Вики задумчиво коснулась флакона на шее, пальцы скользнули ниже, к груди. Там, аккуратно завернутый в тряпицу, лежал осколок зеркала, который она нашла рядом с телом друга. Она сохранит его. Ради памяти о нем. Ради памяти о нем она выяснит правду. Каждое мгновение думы ее возвращались к нему. Ей нужно добраться к Фенцио. Теперь, когда больше нет места притворству, Вики постарается выпытать у него, зачем тому понадобилось взращивать любовь Бонта. Зачем понадобилось губить стольких людей? Ребекка предупреждала ее. Говорила, что если Бонт воссоединится с братом, прольется кровь. Багровые реки.       Ее определили в середину колонны — чтобы была на виду. Рядом покачивалась в седле Нестереади, и Вики, к стыду своему, украдкой взглянула суккуба. Несмотря на тоску, объявшую сердце, Вики отметила красоту создания. В каждом движении, в каждой черточке виделась зловещая притягательность. Даже сломанный рог и кожаная броня не портили этой утонченной прелести. — Прошу прощения, миледи. Что-то не так? — спросила вдруг суккуб на общем, словно пропела.       Вики удивило обращение. «Для нее я такая же безродная, как Ади. Почему она так обходительна?» — Я не миледи, — ответила она, смутившись лжи, — Извините меня за бестактность. Куда мы идем?       Нестереади повела острым плечиком. — К замку Стоквудов. Там задержимся на несколько недель. Но прежде нужно встретить… кое-кого, — суккуб ухмыльнулась, и Вики смутилась еще сильнее. Нестереади поспешила мягко улыбнуться: — Мне сообщили, что вы нездоровы. Путь будет долгий: приготовьтесь продержаться в седле несколько дней. Если станет плохо, миледи, обратитесь ко мне.       Снова миледи. — Благодарю вас, — ответила Вики на вежливость и погрузилась в думы. «Лилит, мать Люцифера, из дома Стоквудов», — вспоминала она, и девиз дома пришел на ум, — «Честь — в долге, сила — в семье». Выходило, что Мальбонте вел Стоквудам пленного внука. Сердце болезненно сжалось. Как бы Вики ни относилась к Люциферу, он пришел на помощь в важный момент и сейчас оказался здесь из-за нее.       Пустынные поля сменялись темными перелесками. Здесь не было ни боев, ни сражений. Листва на деревьях пестрила всеми оттенками зеленого. Изумрудная мягкая трава клонилась к земле, свежий воздух полнился ароматами летних цветов. Природа жила. Жаркое солнце высоко поднималось в небе и сопровождало дни; холодная луна сияла в окружении звезд и освещала ночи. Они останавливались лишь на короткий ночлег, без устройства лагеря. Впрочем, Нестереади сооружала небольшой тканевый навес, где стелила одеяла, и Вики могла поспать. Кошмары, мучившие ее в Школе, теперь отступили, но все же сны…       В одном из них она видела Бонта — теплого, живого. Серые глаза лучились нежностью. Он стоял перед ней на коленях, прижавшись щекой к бедру, приподнимая ладонью сорочку и оголяя девушку. «Полюби меня», — молил он, — «Унижай, бей своей прекрасной рукой или ногой, сделай своим рабом — но люби!» Дыхание касалось кожи, и Вики объяла дрожь. Бонт сжал пальцы, оставляя следы, и жарко зашептал, почти целуя возлюбленную. «Будь моей! Будь моей! Только моей!» Горячие слезы катились по ее щекам. Она боялась, что проклятый хрип снова раздастся в голове. «Нет», — хотела она ответить, но слова умирали, не достигнув языка. Но Бонт будто услышал. Он поднял на нее пораженный взгляд, отнял руки от желанного тела. «Нет?..» — спросил он растерянно и следующее слово прогремело гневом: — «Нет?!» Серые глаза потемнели, и Вики поняла, что все это время ее пальцы зарывались в черные, а не белые волосы. Маль — или уже Мальбонте, — стоял перед ней. Его губы кривила ухмылка. Он приблизился и, наклонившись, ухватил Вики за косу на затылке, заставляя смотреть прямо на него: «Тогда выбирай себе ложе — могила или моя постель».       Вики очнулась, содрогаясь от неясных, незнакомых ощущений. Смесь страха и… желания. Ночь все сделала иным. «Я не должна думать об этом», — девушка перевернулась на спину, прогоняя из мыслей черные притягательные глаза. Были ли у нее причины ненавидеть его? Хотя она не видела мгновения смерти Бонта, Вики верила, что Бонт сделал это сам. И крик той женщины, Сильвии… Она знала, что смерть близнеца причинит Малю боль. Однако все эти люди в замке… Они погибли из-за него. Может быть, он, как высокородный лорденыш, побрезговал бы рубить головы и убивать своей рукой; однако те тела во рву… Все из-за него. Это зверь, чудовище, монстр. Она не должна думать о нем, как о Бонте. Он другой. Убедившись, что суккуб крепко спит, Вики достала зеркальце. В свете костров, проникающих в их маленькое укрытие, мелькнуло отражение усталого взгляда. «Какое чистое», — поразилась девушка, — «Странно, что он повсюду носил такой крохотный осколок». Вики укутала зеркало в тряпицу и спрятала обратно. Сон пропал совсем, и она выскользнула наружу.       В предрассветном сумраке ночные тени стали еще темнее и длиннее. В воздухе стоял запах дыма и свежей сырой земли, смешиваясь с легким холодом, который незаметно охватывал тело дрожью. Пронзительная, пустая прохлада. Трава, укрытая густым туманом, еще спала. Небо только начинало светлеть, и звезды сияли особенно ярко. Несколько воинов сидели у кострища поодаль и, лениво переговариваясь, крутили над красными углями тушку козла. Шипел жир, потрескивали дрова. Вкусно пахнуло жареным мясом и горячим вином. Отряд спал. Вики могла бы убежать, и никто бы ее не хватился; могла бы спрятаться в ближайшем лесу и потом отыскать путь в Школу, к Мими. Она бы рассказала о том, что видела: о девочке с мудрыми речами старушки; о Люцифере, который обнажил меч за непризнанную; о смерти Бонта… Она бы умолчала лишь о том, как болтались мертвые ноги над головой; как звенела тишина в разоренном замке; как лаяли голодные суки на псарне. Ох, Мими… Она заслуживает знать, только… Как же рассказать все это, не разбив ее сердца?       Вдали, на фоне розовеющего неба, мельтешили две фигуры, и Вики, узнав друга, поспешила к ним. Ади! Высокая трава хватала за ноги, мешая идти, и девушка, подняв юбки, перешла на бег. Рыдания вырвались из груди хриплым всхлипом. Ади! Астрик остановил бой и мечом указал на девушку. Ади развернулся и, только завидев Вики, бросился ей навстречу. Они крепко обнялись, и Вики зашлась слезами. Он успокаивающе погладил девушку по макушке. — Я тоже не знаю, что нас ждет теперь, — сказал он, будто в продолжение разговора, и Вики закивала, подтверждая правоту его слов. — Я видел Люцифера: с ним обходятся… нормально. Он связан, но едет верхом, а не плетется за лошадью на своих двоих.       Вики прижалась к Ади крепче. Они постояли какое-то время в таких нужных объятиях, утешая друг друга, и когда, наконец, разнялись, губы обоих украсила тихая счастливая улыбка. Пусть позади — смерти, а впереди — неизвестность. Сейчас они не одни, а значит, надежда есть. Вики тихо, чтобы не услышал Астрик, нашептала просьбу. Она знала, что не должна была просить об этом. Знала, чем это может кончиться для Ади. И знала, что он согласится без колебаний. «Я сделаю», — произнес он одними губами.       Астрик же улыбался чему-то своему. — Что, красавица, больше не страшно? — он направил на нее острие меча и прищурил глаз, будто примеряясь, с какого бока побольше срезать. Ади поднял свой меч и занял стойку перед Вики, защищая девушку. — Нападай, — сказал он и сам вдруг ринулся в атаку.       В следующий привал Мальбонте приказал ставить лагерь. На красивом цветочном поле вдруг выросли высокие и вместительные шатры, ветер трепал огромные, с приличный парус, алые стяги без герба. Тканевые навесы образовывали улицы, где расположились загоны для лошадей и скота, склады с провизией и оружием, мастерские. Костры горели денно и нощно: почерневшие котлы кипели над ними, источая густые, сытные ароматы трав и овощей. Лилось вино, лились праздные речи; лилась река на краю лагеря, откуда черпали питьевую воду и где, ниже по течению, мылись. Из разговоров Вики узнала, что это один из множества притоков Старшей сестры и что чуть дальше, в половине дня пути, находится Плачущий мост — единственная переправа через бурные, своенравные воды одной из сестер. Они находились в Шири: сверни южнее, и попадешь в Школу через пару дней. Но, если Нестеради не обманула, они пойдут севернее, к замку Стоквудов, все дальше и дальше от дома и Мими. В сердце лагеря, полукругом, стояли главные шатры: главный — для Мальбонте, где он жил и принимал советы, чуть больше — женский, где поселили Монику, Сильвию, Вики, Нестереади, Джейн и Джастину; несколько поменьше — для Фенцио, близких Сильвии и главарей аскетгарсдких наемников, которые отплыли вместе с Мальбонте. Вики оставалось только надеяться, что Ади знает, где расположили Люцифера.       Первым же делом Вики захотела отправиться к реке, как следует отмыть дорожную пыль. Узнав об этом, Нестереади постаралась уговорить девушку остаться. — Миледи не пристало мыться в реке, как простой девушке, — сказала она, обворожительно улыбаясь. — Кликните, и наемники нагреют воды для ванны. Я вымою и затем умащю тело.       Вики, привыкшая сама носить для себя воды, только покачала головой. — Откуда вам знать, что я из благородных? — Там, где я раньше добывала себе на хлеб, умение отличить бедняка от богатого считалось признаком мастерства, — Нестереади ласково улыбалась, — а на берегах Темного вала крепкий сон значил скорую смерть. Не думайте, будто можете обмануть меня.       «Как беспечно я думала о побеге той ночью», — вздрогнула Вики, отводя пристыженный взгляд, — «Мне бы не позволили уйти». Под нежными чертами суккуба крылась броня жестче наружной. Она быстро собралась, чтобы не оставаться с Нестереади наедине. Новое, чистое платье Мими взяла с собой. Удивительно красивое: глубокого изумрудного оттенка, цвета весеннего лета, с легким блеском, будто утренняя роса еще лежала на листве. Золотые листья и цветы украшали ткань. Материал был тонким, но плотным, струился, как вода, облегая фигуру и подчеркивая ее плавные линии. Длинные широкие рукава открывали при каждом движении запястья. Лиф облегал грудь и талию, переходя в изящные драпировки, спускающиеся к подолу, который расширялся мягкими волнами. На спине платье застегивается длинным рядом серебряных пуговиц, каждая из которых была тонко выточена в форме миниатюрных листиков. Рукава начинались с плеч, и Вики, даже не надев платья, чувствовала наготу шеи и ключиц.       Десятки ног уже протоптали к реке узкую дорожку. Она извивалась среди зеленого ковра из трав и цветов, высокие стебли которых лениво покачивались на ветру. С Вики отправилась Моника и одна из близняшек — Вики еще не разучилась отличать их. Шли молча, прислушиваясь к мирному стрекоту кузнечиков и шелесту листьев. Река серебристо блестела сквозь деревья. Широкий, густо поросший кустарниками берег, находился в тени. Близняшка разделась первой: она сбросила мужские бриджи и кожаный жилет, однако, прежде чем снять рубаху, со странным тоскливым выражением взглянула на Монику. Та доброжелательно улыбнулась. — Джейн слепа, но Дочь всегда разглядит мать, — сказала она горько. — Пусть дитя крепнет и порадует тебя здоровьем.       Джастина оголилась, и Вики, хоть и не увидела округлившегося живота, поняла: девушка носит под сердцем ребенка. «Какой позор», — подумала она, но тут же устыдилась своих мыслей. — «Мне ли, непризнанной, осуждать?» Вскоре думы развеялись: Вики сняла одежду следом и вошла в теплую воду. Слабое течение ласкало лодыжки, и вскоре девушка смогла войти по пояс. Девушки омывались, и Вики изредка озиралась на берег. Джастина отжала тугую косу и, заметив осторожность Вики, произнесла: — Это лишнее. Поверь, никто придет посмотреть на тебя. Не осмелится.       Вики не поняла ни истинного смысла ее слов, ни печальных нот в ее голосе. Ступни утопали в мягкой глине, солнце грело мокрую спину, плеск ласкал ухо, вода смывала тоску и тревогу, и течение уносило их. Покой, наконец, настиг ее. На мгновение она позволила себе не думать. Не терзаться вопросами. Не искать ответов. Забыть, наконец, тот ужасный хрип. Позволить Бонту поселиться в ее сердце и перестать быть цепями, что сковывали ее разум. «Прости», — сказал он, и теперь она, кажется, нашла в себе силы на прощение.       Они вернулись к ужину: и хотя Нестереади принесла блюдо в шатер, Вики предложила суккубу поесть самой и, до блеска расчесав высохшие после мытья волосы, отправилась к длинному навесу, который служил столовой. Она надеялась отыскать там Фенцио. Однако вместо заклинателя наткнулась на Астрика. Точнее, он первый увидел девушку — с его-то ростом, — и направился к ней, будто ему и было нужно в ее сторону, бросив своего коренастого, приземистого спутника. Вики с му́кой вздохнула, отворачиваясь. Он поравнялся с ней. — Тебе повезло, красавица, что здесь полно шлюх, иначе бы тебя растерзали прежде, чем ты спешилась. Даже несмотря на то, как Нестереади стережет тебя, — заметив, что к ним направляется Мальбонте, Астрик сильно наклонился, чтобы оказаться на уровне ушей Вики, и прошептал: — И я стал бы первым.       Он остановился и, отвесив шутливый поклон Мальбонте, пошел обратно. Вики ошарашенно смотрела вслед, от гнева не найдя слов для ответа. — Астрик любит рисковать, потому что знает: любая жизнь, даже самая осторожная, кончается смертью. Его собственная его же стараниями оборвется очень быстро. Впрочем, ему же я вверяю и свою — и скоро, чувствую, он потребует обменять ее на вашу. — Мальбонте помолчал, принимая от Вики неловкий, полный неприязни, поклон, — давно ищу возможности поговорить с вами, Рея. Пройдем в мой шатер. О своей чести не беспокойтесь: многие думают, что я обесчестил вас в первую же ночь, как только вы появились в замке Парсевалей.       Он указал рукой на шатер, и Вики пришлось подчиниться.       Звуки лагеря стихли. Внутри шатра Мальбонте было просторно, но обстановка поражала суровой строгостью. Землю устилали плотные, но простые ковры; стены из алого, глухого полотна, были прошиты черными грубыми нитями. В углах стояли высокие, тяжелые и высокие подсвечники, в которых уже горели новые свечи. Ничего особенного: ванна, постель, кресла, несколько сундуков. Центральное место занимал стол с раскинутой на нем картой. Ее края прижимали воткнутые кинжалы, будто сами клинки пытались удержать хаос войны, заключенной в знаках и линиях. Вики постаралась встать как можно ближе, чтобы рассмотреть. Вот Старшая река, вот выше — должен быть Плачущий мост… Мальбонте снял перчатки и бросил аккурат на место, где стоял лагерь. Парень выглядел как изящное воплощение грозового неба. Его черная рубашка из тонкого шелка переливалась в приглушенном свете шатра, словно темная вода. Ткань идеально подчеркивала стройность и уверенную осанку. Высокий ворот рубашки застегивался на несколько маленьких пуговиц, сделанных из черного камня, каждая из которых блестела, как капелька ночи. Поверх он надел жилет, расшитый серебром. Длинный плащ покоился на стуле. — Садитесь, Рея, — он указал на стул напротив, хотя сам остался стоять.       Подобрав полы платья, Вики элегантно опустилась на сиденье. — Зачем я понадобилась вам, — она помолчала, подбирая обращение, — господин?       Мальбонте улыбнулся уголком губ. — Это имя вам совсем не идет, моя леди. Ади подтвердил вашу ложь, вероятно, догадываясь, что я знаю правду. Подтвердил, понимая, что я могу его убить, — и это после того, как выторговал себе жизнь. Цените верных друзей — они не предадут.       Вики ощутила, как чрево обратилось в воду. Страх коснулся сердца ледяными пальцами. Мальбонте продолжал. — Я воссоединился с братом по-настоящему. Я не Бонт, не Маль, но… Воспоминания, чувства Бонта перешли мне. Вики Уокер, — он протянул ее имя, пробуя на вкус. — Бонт звал вас, и все в нем задыхалась от звука вашего имени. Он горел, когда слышал ваш голос, — Вики смотрела в точку перед собой, но заметила, как Мальбонте медленно обходил стол, приближаясь. — О, сколько страстей поселила любовь в этом светлом человеке. Он никогда не знал женщины, но то, что он думал о вас, как представлял вас, — даже Маль поразился бы столь живому воображению. — Мальбонте оказался позади, и Вики почувствовала, как он касается волос. Жар охватил тело, красными пятнами покрыл шею и щеки. — Когда он имел возможность, то всегда украдкой гладил ваши локоны — невесомо, чтобы вы не подозревали. Украдкой целовал вас, когда вас настигало мгновение шока или болезни. Целомудренно, уважительно — но в фантазиях вы отвечали на ласку с почти жестокой страстью. — Мальбонте оказался сбоку, присел, и Вики пришлось слегка повернуть голову и опустить взгляд, чтобы встретиться с черными страшными глазами. Его голос стал ниже, он говорил почти шепотом. — Этот невинный парень убил бы за один только поцелуй из его снов о вас. Астрику, видимо, не дает покоя ваша близость. Не хочу представлять, о чем он думал, срезая сорочку с ваших бедер, пока вы молотили его голыми ногами. Было ошибкой доверить ему вас. Признаюсь, в Бонте больше воли, чем во мне: он бы давно положил сердце Астрика в вашу изящную ладошку.       Вики разлепила высохшие губы. — Он пожертвовал собой, думая, что я смогу полюбить его… вас. Его в вас. — Она не могла отвести взгляд. Чернота в глазах завораживала. Мальбонте был красив — зловеще красив. — Он бы не сделал меня несчастной.       Губы Мальбонте растянулись в издевательской улыбке. Он поднялся и вернулся на свое место. — Он бы уложил ваш путь телами врагов — но только так, чтобы вы не узнали. Иначе бы вы расстроились, а он любил вашу улыбку, — Мальбонте вдруг замолчал, обдумывая свои слова. — Смешно, но именно это он и сделал. — Я не понимаю. — Смысл этих слов вы поймете только в конце. А мы еще даже не начали, — Мальбонте поправил жилет. — Я знаю и исполню последнюю волю Бонта. Если он не ошибся, конечно. Впрочем, я позвал вас не для того, чтобы смущать.— Парень сел, убрал с карты перчатку. — Смотрите, Вики, раз уж хочется. Сегодня в середине ночи мы отправимся к Плачущему мосту, — указательный палец скользил вдоль синей линии Старшей сестры, — вы будете в безопасности, но рядом с театром действий. — Зачем? — спросила Вики и подумала: «Я даже меч в руках не удержу». Она поняла: завтра утром им предстоит сражаться. Внутри все заледенело от мысли, что, возможно, им придется умереть. Но страх тут же сменился надеждой. Может быть, ей удастся сбежать — перебраться по другую сторону моста и молить воинов Цитадели взять ее с собой в столицу. — Это необходимо, чтобы проверить правоту Бонта. Переживать нечего: Нестереади не позволит навредить вам.       Вики хотела спросить, в чем мог ошибиться Бонт, но знала, что не получит ответ. Поэтому задала вопрос о другом. — Забота Нестереади обо мне… это… — Конечно. Это моя просьба. Было бы грубым обращаться с вами, как с пленницей, моя леди. — Черные глаза сверкнули ониксом. Лицо Мальбонте приобрело бесконечно усталый вид. Темные тени легли под глаза. — Теперь прошу оставить меня. Впереди военный совет, и я должен подготовиться.       Зашуршали юбки, Вики встала. Поклонившись, девушка пошла к выходу из шатра, ощущая спиной пронзительный взгляд. Звуки лагеря, утихающие с каждым мгновением, накрыли ее. Скрипели веревки на стойлах для лошадей, которые хлопали хвостами по крупу, отгоняя насекомых; люди говорили приглушенно, их голоса сливались с треском дров. Бряцали доспехи, звенели клинки, падающие на точильный камень. Завтра, если не повезет, их не станет вовсе; а если удача встанет на сторону Мальбонте, то войско сократится раза в два. Вики шла, вглядываясь в живые еще лица, оранжевые в свете огня. Время близилось к ночи. Дым от костров смешивался с ароматами мяса с травами, горькими травами и крепкого пива. Нос беспокоил едва уловимый запах оружейного масла и пота солдат, измученных долгих путем.       Она хотела бы отыскать Ади, если бы это не значило встретиться с Астриком. Вики вдохнула прохладный воздух, пропитанный дымом и тревогой, и двинулась к своему шатру. Просторный купол из плотной ткани с серебристым узором был надежно закреплен на деревянных опорах. Свет от нескольких свечей в бронзовых подсвечниках мягко освещал пространство, отбрасывая дрожащие тени на стены. Снаружи казалось, что внутри танцевали чудовища. Приподняв полог, Вики вошла и тут же почувствовала на себе холодный, полный ненависти, взгляд. Одна из близняшек сидела на постели и точила топорик. Если бы она могла, то прожгла бы в Вики дыру. Не обращая внимания, Вики переоделась: вместо сорочки она надела мужские бриджи из мягкой кожи и камзол назапах. Сон не придет все равно: через некоторое время придется подниматься и быстро собираться. Нестеради тут же оказалась рядом и закрыла собой Вики от близняшки. Она тихо поинтересовалась, не нужно ли чего миледи, и, услышав отрицательный ответ, все равно осталась на месте. Вики была благодарна за это. Она не понимала, почему обе девушки относились к ней как к врагу. Сейчас, конечно, ее это волновало мало. Все ее мысли устремились в завтрашний день, под Плачущий мост, где каждого могла ждать смерть. — Не волнуйтесь, миледи, — сказала Нестереади, видимо, уловив настроение Вики, — иногда жизнь может казаться страшнее смерти, но это жизнь. И я никому не позволю отобрать ее у вас.       Девушка, точившая топор, хмыкнула. Вики прилегла. Ее мысли блуждали между страхом и надеждой, словно маятник, не дающий покоя. Слова Нестереади застряли в голове, как осколки стекла: «Жизнь может казаться страшнее смерти». Как сильно изменилась ее жизнь! Как странный поворот она приобрела. Вики поймала себя на том, что разглядывает руки. Пальцы дрожали. Было бы проще, если бы завтра наступило прямо сейчас. Ожидание мучило. Время тянулось, как мед в соте. Тени от свечей плясали по лицам женщин, делая их похожими на маски. Одна из близняшек спала, прикрывая живот руками. Сильвии не было. Вернулась Моника. Она заметила беспокойство Вики и, готовясь ко сну, произнесла: — Мальбонте ведет Мать. Ему предначертано победить Шепфа. Это случится здесь и в каждом следующем бою. — Это все твоя злая магия, — возразила Нестереади, — но победу приносит не боги, а люди. Своими жертвами. — Мальбонте уничтожил мой дом, — сказала Моника, снимая красное платье. — По-твоему, я мало знаю о жертвах?       Спор кончился. Вики представила Плачущий мост, шум реки, ревущую воду под ним, готовую унести любого оступившегося. Она представляла стрелы, разящие воздух, грохот копыт, крики людей. Она вдруг ощутила тяжесть времени. Оно давило на плечи своей медлительностью. Она так и не сомкнула глаз до сама зова горна. «Ту-у-у-у-у, ту-у-у-у-у», — заплакал он, призывая людей подняться на смерть. Застучали барабаны, лагерь пришел в движение, забряцало оружие, заржали кони. Вики резко села на постели, испугавшись. Ее грудь часто и высоко поднималась. Нестереади коснулась плеча и покачала головой, показывая, что для них еще не время.       Они выехали позже, когда лагерь уже опустел. Стояло раннее утро. Только недавно лагерь был полон шума, но теперь остались лишь следы сотен людей. Поляна, где стояли шатры, напоминала растрепанное гнездо: смятые клочья травы, потемневшие от копыт лошадей, и истоптанная земля. Ветер лениво трепал куски разорванной ткани, брошенные веревки. Где-то валялась опрокинутая миска, блестевшая влажным от росы металлом. Рядом с ней торчало сломанное копье, застрявшее в мягкой почве. Огонь в кострах уже погас, черные круги золы зияли словно пустые глазницы. — Нам пора, — мягко сказала Нестереади, сжимая поводья своей лошади.       Скоро они уже приблизились к месту, которое Мальбонте назвал театром действий. Это был надежно спрятанный в деревьях фургон с козлами, расположенными внутри так, чтобы для управления лошадью не пришлось показываться из повозки. Нестереади помогла Вики залезть и села рядом. Мысль о побеге исчезла. Вики не понимала, в чем заключалась проверка. Она спросила у Нестереади, что ей делать, и та пожала плечами: «Постараться расслабиться». Время шло, солнце поднялось высоко. Суккуб достала груши, сыр и свежий хлеб, и девушки отобедали. Жизнь казалась мирной, и тревога ушла. Вскоре скука совсем одолела девушку. Она постаралась прислушаться к звукам. Едва уловимые, где-то на границе слуха. Ревела вода; крики сливались в шум. Общий гул прерывался резким звоном стали, будто раскалывался сам воздух; стук копыт отдавался глухим эхом через землю. Стрелы разрывали шум резким свистом, будто кто-то хлестал плетью по ветру. Кто-то звал мать; кто-то — кричал имя Мальбонте. Вики не могла разобрать слова, но тон — то яростный и дикий, то жалостливый и отчаянный, — заставлял сердце сжиматься. Время от времени доносился глухой удар, словно большой молот падал на землю. Иногда лошади ржали громко и резко, чувствуя ужас своих всадников. Ржание перемежалось с топотом, и этот звук то приближался, то стихал, отдаляясь.       Свист стрелы раздался совсем рядом, и Нестереади насторожилась. Она коснулась отломанного рога и, к удивлению Вики, просто выкрутила его в два оборота. Теперь в ее ладони лежал закрученный острый кинжал. Суккуб приблизилась к выходу из фургона: — Будьте здесь, миледи. Если вздумаете бежать — бегите, я найду вас.       И она скрылась из виду. Вики задрожала. Она осталась одна, без оружия, где-то рядом с битвой. Некстати в голове прозвучали слова Астрика, о том, что, если бы не шлюхи, ее бы растерзали. Девушка поняла, что побег к солдатам Цитадели обернулся бы большей ошибкой. В конце концов, и по эту, и по ту сторону, сражались мужчины. Вики обняла себя за плечи, и ее слух обострился до предела. Вскоре раздался приближающийся топот копыт. Лошадь заржала страшно, с болью, раздался девичий крик. С мыслями о Нестереади, Вики, не раздумывая о своей безопасности, выглянула из фургона.       Картина, которая открылась глазам, заставила закрыть рот от ужаса. Одна из близняшек оказалась придавленной крупом лошади. Бок животного быстро-быстро поднимался и опускался, огромные добрые глаза вращались, у рта собралась пена. Девушка уперлась руками в лошадиную спину и молила о помощи: — Джейн, помоги мне! Джейн, сестра!       Только сейчас Вики заметила, что нога лошади болталась на одном суставе. Джейн подошла к издыхающему телу и в два удара перерубила сильную шею острым топориком. Кровь хлынула ей на сапоги. Девушка будто обезумела. Ничего не говоря, она подошла к сестре и погрузила топорик в ее живот. Вики ахнула. Запах людской крови ударил в нос, голову повело. — Прости, Джастина. Я не смогла защитить тебя от себя, — по ее щекам катились слезы, но слова звучали злые, горькие.       В распоротом брюхе показались сизые кишки, покрытые красной пленкой. Близняшка дрожащими руками попыталась убрать их обратно в живот. — Помоги мне, Джейн, — проговорила она тихо, словно просила о простом, — помоги вернуть на место. — Ты предала меня, — сказала Джейн и, замахнувшись, стала перерубать сестру пополам. Девушка истошно закричала, и Вики скрылась, чтобы не видеть этого. «Надо бежать», — стучало в висках, — «Она убьет и меня». Когда Вики постаралась выбраться из фургона, крик смолк. Она спрыгнула как можно мягче, но едва не упала из-за головокружения, и Джейн оказалась перед ней. Ее волосы намокли от крови, а лицо, как веснушки, усеяли алые капельки. Покрасневшие глаза налились безумием. — Вот ты где, — сказала она, схватив Вики за волосы, — дрянь.       Она поднесла дурно пахнущее лезвие к лицу девушки. В это же мгновение широкий закрученный клинок уперся в горло Джейн. «Нестереади», — успела подумать Вики прежде, чем упасть на колени. Она зашлась кашлем. Воздуха не хватало. Густой и плотный, как мед, его нельзя было вдохнуть. Вики с трудом поднялась и, шатаясь, побрела прочь. Какая-то сила вела ее к мосту.       Она шла сквозь битву, и любой, кто поднимал на нее оружие, вдруг падал замертво, но Вики не замечала этого. Кровавая пелена застлала глаза. Дым укрыл небо: солнца не было, но и луны тоже; ни светло, ни темно; просто серо. Выжженная трава чернела покуда хватало глаз и рассыпалась на пепел под ногами. Жар поднимался с земли, обжигал горло и грудь изнутри, воздух, густой как кисель и красный как кровь, дрожал от далеких криков. Посреди поля стоял Мальбонте: он был одет в броню с черной эмалью, шлем с рогатым куполом изображал злого духа, выбеленные костяные клыки которого замыкали забрало с нижней частью, напоминавшей челюсть. Завидев Вики, он опустил лук, и чужая стрела вонзилась ему в плечо. Он покачнулся от удара, но принял Вики в свои руки, словно ему совсем не было больно. — Ты… Я видела тебя во сне, — только и смогла произнести Вики, прежде чем изо рта хлынул горячий водопад крови.