С Рождеством, матерь котья!

Гарри перепробовал всё: ронял нужные книги с полок, где упоминалась анимагия, пытался писать чернилами, тарабанил лапками SOS прямиком по Гермионе, но та лишь ворчала из-за устроенного беспорядка, посмеивалась над массажем по её животу, да ещё и снова искупнула, когда Гарри в чернилах вымазался так, что даже заклинание очищения не помогли. Да почему он не додумался рвануть в первую очередь в Мунго? Наверняка там бы сразу поняли, что это не просто дикий ошалевший кот у дверей магической лечебницы трётся! А он, дурилка картонная, прибежал к Гермионе, чёрт знает на что надеясь. Понятное дело, что он только ей и доверял, но… Только ей? А это, в общем и целом, весьма похоже на правду. А кому же ещё? Были, конечно, ещё приятные личности вроде Макгонаггал, Кингсли и других нормальных таких взрослых, но с ними он никогда близок не был, чтобы с такой деликатной проблемой обращаться. Хотя, Макгонаггал, будучи в кошачьем обличии, может даже и помочь бы сумела, когда подкатывать перестала и правду осознала… Тьфу, ну что за мысли, тьфу, тьфу! Но нет, конечно же, он к Герм рванул! Вот же остолоп. По привычке, видать, которая так и осталась со времён войны и отсутствия в ней надёжных личностей. А он-то наивно думал, что мозги проветрил за эти полгода, пытаясь занять их чем-нибудь ещё, помимо бесконечной бойни! Похоже, он не только в анимагической форме застрял. — Я его Гаррусом назвала, — довольная Гермиона уплетала завтрак, пока Гарри грустно хрустел кошачьими сухариками со вкусом нежного кролика. Ничего, и не такое жрал. — Гермиона, ты уверена, что тебе нужно целых два кота? — озадачилась миссис Грейнджер, косясь на дочь. — Ты собираешься их обоих в Хогвартс увезти после окончания каникул? Гермиона пожала плечами. — Думаю, им там будет веселее, чем здесь. Да и не буду же я на вас заботу о них навешивать. — А ты уверена, что дело не в тебе? — прямо спросил мистер Грейнджер, откладывая утреннюю газету. — Тебе там явно одиноко без Гарри и Рона. Ты их что, котами заменила? Один рыжий, другой чёрный. Ты сублимируешь, дорогая. Гермиона, округлив глаза, сделала глоток сока. — Это нелепое совпадение! И вообще, я туда наконец учиться еду, а не развлекаться или в неприятности влипать, — наконец сказала она, но Гарри, как и родители, заметили, что голос её дрогнул. — Вы же знаете — не выношу незаконченных дел и именно поэтому хочу закончить учёбу. — В любом случае, хоть в этот год можно будет наконец не переживать, что кого-то прикончат. Только если сама обо что-нибудь не убьёшься в своём «безопасном Хогвартсе», — привычно проворчала миссис Грейнджер под нос, убирая тарелки со стола. — И Рождество, наконец, с нами проведёшь. Рон, кстати, даже обещал к нам на днях заглянуть. А Гарри не писал? — Последний раз сообщал, что только к весне приедет, — тихо ответила Гермиона, снова поглядев на Гарруса и невесело улыбнувшись. Миссис Грейнджер тоже поглядела в его сторону и попыталась было к нему приблизиться, но Гарри отшатнулся, настороженно воззрившись на женщину. Ну уж нет — тисканий от других людей он не потерпит даже в котовьем обличии! Из его рта самопроизвольно вырвалось шипение. Это ещё что такое?! — Не похоже, что я ему нравлюсь. Кстати, как его здоровье? — Просто ещё плохо с вами знаком, не принимай близко к сердцу, — улыбнулась Гермиона. — А ветеринару Гарруса действительно показать будет нелишним… Думаю, в ближайшие дни запишемся. Гарри, подавившись сухарём, метнулся под диван, да там и остался на несколько часов, всё это время тяжело, но тихо дыша. Он не хотел градусники в тёмные места! Не хотел чик-чик!

***

Гарри был заворожен открывшейся ему красотой. Нет, он всегда Рождество любил, и сопутствующее ему непонятное ощущение теплоты да некую незнакомую детскую радость в груди, но сейчас… сейчас он видел. Видел так много! Рождество словно ожило, обрело форму, блестело, сверкало, переливалось, манило пощупать, изучить… — Эк, тебя накрыло, — фыркнул Живоглот, высокомерно глядя на Гарри, но вскоре незаметно для себя тоже оказываясь рядом и с таким же видом вылупившись на украшенную и радостно мигающую лампочками ёлку. Высокое дерево, завершающееся звездой, гордо достигало потолка, а ветки были щедро украшены яркими игрушками и мелькающими гирляндами, чем неслабо загипнотизировали котов, введя их в долгий непрерывный транс. Охренительно! — Только не вздумайте на неё взобраться, — прыснула Гермиона, оказавшись поблизости и с весельем глядя на своих любимцев. — Да-да, я о тебе говорю в первую очередь, Глотик, я всё помню. — Что? Понятия не имею, о чём она, — промямлил Живоглот, скуксившись. — Поклёп и грязные инсинуации! Гарри и сам оскорбился. Вот и с чего бы ему на ёлку влезать? Нет, конечно, любопытно было бы попробовать оседлать это дерево, даже интересно, сможет ли он в своей нынешней… НЕТ! Не интересно! Он смахнул наваждение, прервав подлую мысль, и снова уставился на ёлку. НЕ ИНТЕРЕСНО! Гарри не помнил, как оказался на верхушке, смахнув жалкую звезду и гордо устроившись на её место. И как потом пролетел, аки на метле, над головой миссис Грейнджер под её грозные крики. Пролетел вместе с ёлкой, само собой.

***

Рон заявился к Грейнджерам домой на следующий день. До Рождества оставалось всего ничего, поэтому он решил навестить свою… то есть, почти свою, девушку, да одарить её всяческими благами. В его любимой книжке «Двенадцать способов очаровать волшебницу», которую он, между прочим, наизусть выучил, говорилось, что девушкам нужно уделять тонну внимания, заваливать подарками и комплиментами, и тогда расположенность прекрасной девы к мужчине взлетит быстрее, нежели Крам в небо на своей «Молнии». А расположение женское, причём крайне желательно прямиком на нём, Рону было страшно необходимо — всё же 18 лет для парня не шутки! Да и сама Гермиона его тогда так засосала, что сомнений у него не оставалось — хочет она его. Очень хочет. Пусть и мямлила потом что-то невнятное и полгода уже с момента с того поцелуя прошло, а они толком об этом никогда больше не упоминали, пока заняты срочными личными делами были… Но Рон знал. И пусть это знание на самом деле больше напоминало дохлую надежду, но книга заверяла, что мужская уверенность — один из нужных ключей для двери, за которой прекрасные леди прижимают к своей нежной груди изголодавшихся самцов. Гарри мог бы даже поспорить с этим, если бы ещё на первой главе не бросил читать подаренную ему такую же книженцию, ибо его-то к груди регулярно прижимали, хотя он испытывал по этому поводу лишь неуверенность и вовсе к подобному не стремился. Нет, не стремился! То есть, грудь и прочие приятные женские части тела его, безусловно, волновали, но он никогда не зацикливался на этом аспекте своей жизни. Да и предпочитал подход «Сначала человека узнай, а потом в чужую грудь мордой тычься». Хоть и Гермиону он знал, конечно, но… Но… В общем, в итоге никаких убедительных причин для «но» он толком не нашёл (кроме, разумеется, того малюсенького факта, что Гермиона не осознавала, что именно творит), поэтому лишь покорно принял этот «удручающий» аспект своей новой жизни, банально посчитав, что не в силах повлиять на иной исход. Но неловко было, да, ух, как неловко! А ещё Гермиона пахла так, как ёлка на Рождество сверкала, так что сопротивление, которое и без того было изначально довольно слабым, Гарри оказывал недостаточное и неохотное. Это презренное котовье тельце само слабело, само! И он вполне понимал Рона, что стискивал Гермиону так долго и крепко, что Гарри пересчитать все веснушки на его лице успел, пока под ёлкой вместе с Живоглотом затаился. Да, друга-то он понимал, но при этом знакомый, но уже забытый монстр внутри недовольно зарычал, отчего Гарри неслабо напрягся — тот ведь давно голоса не подавал. Кажется, в последний раз подобное случалось где-то в прошлой жизни… Вот и что жизнь в роли хвостатой скотины с ним сотворила?! — Сто лет тебя не видел, — наконец сказал радостно Рон, отпуская подругу и заходя в дом. — Ух ты, как тут красиво! А родители твои где? — Уехали за продуктами для праздничного стола, — улыбнулась Гермиона. — Голодный? — Как тысяча Живоглотов! Живоглот скривился. — Имбецил, — проворчал он, исподлобья глядя на Рона. — Тебе, кроме котлет, всё равно ничего не перепадёт, так что можешь не смотреть на хозяйку такими масляными глазками. — Но Гермионе же нравится Рон, — озадачился Гарри, косясь на друзей. — Так что ты можешь ошибаться и ему вполне есть на что надеяться… — Ничего-то ты не знаешь, Гарри Поттер. Но да, я немного ошибся. Потому что тут аж два имбецила! — Да что б на тебя ёлка рухнула, хамло, — буркнул Гарри, перебегая под стол и принимаясь подслушивать разговор Гермионы и Рона. — Спасибо за варежки, Гермиона, очень мило… Держи, а это тебе. — Ого, он выглядит дорогим, — растерянно произнесла Гермиона. — Не стоило так тратиться. Но спасибо… — Я же заслуживаю за это поцелуя? Или хотя бы жарких объятий? — тут же поинтересовался Рон. Гермиона вежливо улыбнулась, ощущая страшное смущение и растерянность, но вовсе не из-за того, что перед объектом своего обожания млела. По правде говоря, Рон и объектом обожания у неё не был, и она опасалась снова эту тему затрагивать, отчего и тянула, надеялась в душе, что тот и сам всё наконец поймёт. Ну поймёт же, да? Вздохнув, Гермиона приобняла Рона за плечи и коротко поцеловала в щёку. Рон страшно расстроился. Вот не на такое он вообще-то надеялся, когда такой дорогой браслет покупал! — Ну же, Герм, не надо стесняться. Я знаю, что нравлюсь тебе, так чего ты так холодна? — Рональд Уизли, — отчеканила Гермиона и вскоре раздался шлепок, — руки убрал! — Ох! Да, Мерлин, Герм! — начал сердиться Рон и вскочил со стула. — Я на тебя полгода не давил, письма приятные писал, подарок подарил… Да к тебе же вообще подхода нет! — Так может и не надо ко мне подходить! — вспылила Гермиона, покраснев и замолчав, когда её друг нахмурился, переваривая. Они замолчали, пытаясь справиться с эмоциями. Но тут Рон заметил Гарри, что чуть высунулся из-под стола из-за наступившей тишины, и тут же взорвался: — У тебя чего, ещё один кот завёлся? А это не слишком? Всё со всякими заморышами и убогими возишься… Что ж! Ещё 38 хвостозадых, Гермиона, и с таким успехом я буду дарить тебе таблички с надписями вроде «Сильная, независимая, одинокая» или «Обжимаюсь по ночам только с котами». Гарри шокировано вытаращил глаза. Рона, похоже, неслабо задел отказ Гермионы, раз он до подобных издёвок опускается! Когти Гарри как-то самостоятельно выскочили из подушечек лап, но применить он их не успел… — Ах, заморыши и убогие! Так вот почему тебя ко мне так тянет! — воскликнула Гермиона, заставив Рона опешить. Гарри же неожиданно для себя прыснул. А после не выдержал и расхохотался. — Зря, зря. Очень зря, — донеслось вкрадчивое со стороны Живоглота и Гарри понял почему, когда его желудок резко сжался и мокрый комок волос вместе со слюнями закономерно оказался прямиком на ботинках Рона. — Бля! Ты убил всю романтическую атмосферу! — прорычал Рон, очищая ботинки с помощью магии и кидая на Гарри яростный взгляд. — Если, конечно, тут вообще что убивать осталось, кроме моей мужской гордости… Гарри же просто ничком упал на бок, ошеломлённо понимая, что у него началось совершенно неосознанное вылизывание собственного тела, раз в желудке гора шерсти скопилась. О-о-о, это конец… Гарри осознал, что если кто-то однажды прознает, в кого он превратился, то его совсем не героический некролог будет звучать как «Заблевал ботинки друга и сдох от стыда». Потрясающая концовка для знаменитого Гарри Поттера. Сколько же он уже в этом обличье? Кажется, пятый день пошёл… Стоит ли вообще надеяться на возвращение в свой облик? — Рон, я тебе ещё тогда сказала, что поцелуй случился на эмоциях, — тяжело вздохнула Гермиона, снова садясь на стул и запуская пальцы в волосы. — Да я тогда и Слизнорта бы поцеловала, если бы он вместо тебя был и вдруг что-нибудь мужественное ляпнул! Я думала, ты наконец понял, что всё это время я вовсе не стремилась как-то наши отношения развивать, когда не делала никаких шагов навстречу и на твои заигрывания не отвечала. — Ах, так! — совсем разозлился Рон, принимаясь бегать по комнате и едва не наступив на хвост Гарри. — Да ты же всегда такая… Ну… Неприступная, серьёзная! Я был уверен, что ты просто ломаешься! Вы девушки только говорите «нет», а на самом деле это означает «да»! — Рон, — почти прошипела Гермиона, закипая, — если не хочешь, чтобы я тебе снова по ушам съездила, то советую захлопнуть варежку. Моё «нет» совершенно точно означает «нет». Где ты этой чуши понабрался? — Что-то сомневаюсь, что когда ты меня засосала, то вряд ли так думала! — Да я уже сотню раз извинилась за этот дурацкий порыв, сколько можно! Я не знаю, что ещё сказать! Это было, чёрт подери, полгода назад! Когда мы уже это забудем? — Вот коза упрямая, — пробухтел Рон, бешено хватая пальто и пинком открывая дверь. — И браслет я забираю и найду кого-нибудь, кто меня и мой подарок оценит! А тебе… Тебе — хороших тебе праздников без друзей… И без парня! Спи со своими котами! И Слизнортом! Он хлопнул дверью и поклялся сжечь в Адском пламени бесполезную книжку этого дебильного Кормаклаггена! Что-то какая-то фамилия знакомая…