Дао Янтарного Волка

Мецтли осторожно затворила за собой дверь, отметив, как та пошатывалась на петлях. Удушающий запах трав выскальзывал в открытые окна, оставив в помещении лишь незначительный свой дух, уже не тревожащий рецепторы носа столь малоприятно. Отголосок крови чувствовался из кабинета, на пару с пороховым дымом, напоминая о недавнем присутствии стрелка. Интересно, это его идея проветрить помещение, или лекарь сам догадался?  Зачем она вернулась? Зачем хочет расспросить человека, которого не помнит? Зачем ей прошлое, оставленное далеко позади? Мецтли колебалась, уже почти готовая бросить эту затею и уйти, как из-за проема вышел человек, одарив ее легкой улыбкой. В глазах его читалось плохо скрываемое облегчение. — Рад видеть тебя снова, — сказал он, обтирая руки тряпкой. — Откуда ты меня знаешь? — вместо ответной любезности с подозрением спросила девушка. — Откуда ты уверен, что знаешь именно меня?  Лекарь усмехнулся известным одному ему мыслям, забросив тряпку куда-то за стойку.  — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы ожидать подобных вопросов. — Он подозревал, что их разговор пойдет именно по такому руслу, а потому подготовил аргументы: — Ты вервольф.  Не звучавшее в местных краях слово отозвалось в памяти, тем не менее, не возымев должного эффекта. — Это известно, — согласилась Мецтли. Многие, знакомые с императорской свитой, знали о существовании в его рядах некого особого перевертыша. Не говоря уже о том, что в это самое поселение она заявилась на четырех лапах, пока искала Блэка. — Если ты хочешь заставить меня поверить себе, то у тебя скверно получается.  Человек натужно выдохнул, но глаза его будто засияли ярче. Будто иного тот и не ожидал, скорее наоборот, окончательно убедился в своих домыслах.  — Раз ты не помнишь меня, и, как я вижу, многое другое, то и шрам на лопатке представляет для тебя загадку, верно? — Он заметил, как попал в точку, по чуть расширившимся векам. — На левой, если быть точным. Перевернутый треугольник с кругами на концах. — Это… не шрам, — замявшись ответила девушка. Они так и не поняли, как отметина была нанесена на кожу. Слишком светлая для ожога от клейма, слишком гладкая для вырезанного шрама. — Но ты ведь не помнишь, что оно значит? — Не отступал лекарь. — И никто не знает, полагаю. Это один из символов Лин Куэй. Она неопределенно поморщилась, сведя брови. — Ты врешь. — Мецтли понизила голос, опасно посмотрев на человека. — Я видела донесения из Земного Царства. Лин Куэй – машины. — Люди, обращенные в машин, — горько поправил человек и отошел к деревянной столешнице, устало опустив на нее руки. — Немногим удалось сбежать, и еще меньшим – скрыться от преследования. Я лишь не понимаю, почему ты… Со стороны двери раздался неясный звук, вырвавшийся из ее горла. Мецтли не то фыркнула, не то глухо рыкнула, проведя взглядом по потолку. Люди-машины? Во многое еще можно поверить, но только не в подобную нелепицу. — Это всё слишком притянуто. Я не знаю кто ты и кто твои осведомители, но так просто своими выдуманными речами меня убедить у тебя не выйдет. Она развернулась, готовая уйти из этого места навсегда, забыв, как об очередном странном происшествии, укравшем ее время. — Какими речами? Теми, что на китайском? — Слова заставили замереть с протянутой к двери рукой. — Я говорю с тобой на другом языке уже некоторое время. У нее вышло лишь чуть повернуть голову. — Повтори? — прошептала Мецтли. Вместо ответа человек нырнул за столешницу, выпрямившись с пучками трав, выложив те на поверхности. — Подойди. — Теперь она отчетливо слышала, сколь иначе звучала его речь и, тем не менее, прекрасно понимала ее смысл, подчинившись. — Помнишь, что из этого омела? Приблизившись, девушка осмотрела растения, неуверенно указав на то, чьи высушенные листья тянулись в длину. Лекарь удовлетворенно кивнул.  — А это… мята? — Она удивлялась собственным ответам, глядя на растения не из Внешнего Мира, которые не попадались ей раньше. В голове возникло очередное озарение: — Успокоительные. — Именно так. Теперь ты мне веришь? — с надеждой спросил лекарь. Она посмотрела ему в глаза, внимательно, не моргая. — Ты спас мне жизнь? — И не раз, — усмехнулся Аксель. — Тебе, и многим другим воинам.  Он убрал пучки трав, после чего пригласил пройти в кабинет, где уселся в широкое кресло. Девушка, не сразу, присела на край кушетки.  — Скажи, где начинаются твои воспоминания? — Море Крови, — почти сразу ответила та. — Люди пытались выловить меня для сражений на арене Колизея. — Заметив непонимающий взгляд, она добавила, поведя плечами: — Я была волком. Не помнила, что при этом была человеком.  — Давно? — уточнил лекарь. — Еще до правления Коталь Кана. — Мецтли нахмурилась. — Не понимаю. Если то, что ты говоришь, правда, почему я ничего не вспомнила за столько лет? — Ничего? А Внешний Мир? Аксель встал, принявшись открывать разные ящики, безрезультатно что-то ища.  — Его я знала, — продолжила она, не обращая внимания на доставаемые чистые ступы и колбы. — Но так странно – только сейчас подумала – словно все знания были… как из книжки. Будто опыт в моей голове был вовсе не моим.  — Ты не помнила своего детства, — чуть подумав, отозвался лекарь, чей голос приглушенно прозвучал из очередного ящика. — Полагаю, ограждение – привычный защитный механизм твоего мозга. Наконец, Мецтли заметила его возню, уставившись на кучу инструментов и вновь зажженную горелку. — Что ты предлагаешь? — поинтересовалась она, глядя на небольшой огонек. Лекарь явно собирался приготовить нечто для нее. — Мозг выстраивает в памяти незримые стены. Стресс делает эти стены видимыми, а покой – позволяет их миновать. — Он выпрямился, отряхнув руки, и взглянул ей в глаза. — Я предлагаю вернуть тебе память. — Хорошо? — вроде согласилась Мецтли, кивнув на колбы. — У тебя есть возвращающий память отвар? — Микстура, — поправил Аксель. — И нет, память она не вернет. Мне нужно ввести тебя в транс, а вас, Лин Куэй, тренировали ему сопротивляться. — Девушка молча наклонила вбок голову, задавая немой вопрос. — Мне нужно, чтобы ты нашла одну траву. Лишайник, если быть точнее.  — В чем проблема? — спросила она, чувствуя недосказанность.  — Очень… специфические условия для роста, — признался лекарь. — Во Внешнем Мире подходящие места нужно еще поискать. Я покажу тебе на карте, но не надейся на немедленный успех. 

***

Холод. Из всех растений Внешнего Мира, лекарю понадобился именно лишайник, растущий в строго определенных рамках холода, не подходящих для убийственных ледников севера и, уж тем более, для пустыни, днем представляющей из себя огненную сковороду; с джунглями, влажность которых превращала те в парилку. Как ни странно, крест на карте вел именно к внешней границе джунглей.  Плотнее натянув капюшон, полы которого трепал налетающий ветер, заставляя щурить глаза от песка, Мецтли спрятала бумажку за пазуху, обеими руками взявшись за поводья взятой из небольшой конюшни лошади. Животное, периодически фыркая, неслось сквозь пустыню к далекой зеленой полосе. Девушка оглядывала округу, несколько раз приметив человеческие фигуры, но чаще это оказывались либо пустынники, либо кочующие торговцы. Последних странно было видеть так далеко от ближайшего торгового пути, и она решила позже обсудить данный вопрос с Коталь Каном. Таркатаны, скрытые за слоями одежды, вполне могли так маскироваться, проникая незаметно в поселения, шпионя и докладывая о положении дел генералу Рейко. Такой исход событий даже покрывал несколько неразрешенных вопросов, относительно столь точных нападений, как недавнее.  Временно отмахнувшись от этих размышлений, Мецтли продолжила путь. В одиночестве, размеренно скача по пескам, она осталась один на один с не уходящими никуда мыслями о прошлом, маревом маячившим где-то на горизонте памяти. Уйти от них никак не удавалось. Что она будет делать, если лекарь не соврал? Если он действительно поможет разобраться, кем она была на самом деле? Придется ли покинуть Внешний Мир, ставший единственным домом на эти года? Да и позволят ли ей уйти, бросив империю в состоянии гражданской войны?  Она представляла разговор с Коталь Каном: как он спокойно отказывает, кричит, обвиняя в предательстве, молча разочаровывается, приказывая проваливать… Сотни исходов, из которых ни единый может не оказаться, в итоге, правильным. Не легче ли остановиться сейчас? Повернуть лошадь в сторону З’ункары и притвориться, что никакого Акселя не было. Аксель спас ей жизнь. И не раз. Он действительно был рад, когда она вернулась. Разве должна она чего-то незнакомому человеку? Конечно нет. Но Аксель незнакомым человеком не был. Она знала его. Всего лишь не помнила.  У границы Мецтли хлопнула лошадь по крупу, и та, заржав, убежала прочь. Это достаточно умное животное сумеет найти обратный путь в поселение. Здесь, в джунглях, нужна тишина. При дворе до сих пор спорили, все ли таркатаны покинули обширные земли вокруг царства Куатан, или некоторые остались, образовав новый лагерь. Рука приподнялась к животу, невольно защищая его. Последняя встреча оказалась не самой радужной. Глубоко вздохнув, Мецтли вошла под густой свод полных зелени деревьев.  Влажные джунгли цеплялись за одежду, стащив капюшон; открытые голени покрылись мелкими царапинами. Над головой жужжали надоедливые насекомые, периодически вынуждавшие отмахиваться от них рукой. Лес, растения — всё это казалось столь желанным там, в выжженых пустынях; здесь желание оборачивалось далекой от представлений реальностью.  Мецтли хваталась за ускользающие с первыми лучами солнца сны, силясь вырвать из них хоть что-то, чувствуя в пальцах мягкую листву и колкие иглы хвои; прокрадывалась к караванам из самых далеких земель, чтобы сторговаться за жалкую обжеванную ветвь северных деревьев, чуть желтоватых, но столь приятно пахнущих, если опустить их в кувшин у кровати, жаль, слишком недолго.  Она уже достаточно продолжительно шла возле неглубокого каньона, на который указывал крест на карте. Земля становилась выше, чаще появлялись камни и трещины, скоро перешедшие в малые склоны. Множественные ручейки, журча, стекали с них, устремляясь дальше. Начало они брали далеко в горах, на территориях шоканов. Мецтли кинула взгляд выше, стремясь высмотреть за кронами пики. По ощущениям, она давно уже прошла отмеченную точку, но на глаза ей не попалось ничего похожего на описания лекаря. С каждым шагом повышался не только уровень земли, но и вероятность встречи недружественных четырехруких воинов подземного царства. Одинокий голос в голове снова предложил развернуться, быстро заглушенный гневной уверенностью. Девушка, осыпая вниз вылетающие из-под пальцев комья земли, стала карабкаться по склону, намереваясь свысока осмотреть округу. К тому моменту, как она добралась до небольшой открытой площадки, солнце успело заметно переместиться в сторону запада. Ночи в этот период года короткие, а дни длинные, но это совершенно не значит, что она могла не торопиться.  Отряхнув безнадежно запачканное грязью одеяние, ставшее из желтого буро-зеленым, она выпрямилась, прикрывая глаза от солнца. Вокруг было бесконечное множество деревьев, без каких-либо намеков на руины. Посмотрев вниз, Мецтли с досады пнула подвернувшийся под ногу камень, полетевший со склона в сторону каньона, постоянно кувыркаясь. Она нахмурилась, запоздало осознав, насколько геометрически ровным тот оказался, словно его старались превратить в идеальный квадрат. А затем, до ушей донесся звук удара, не менее странный, чем сам камень. У нее не получилось объяснить самой себе, в чем же странность заключалась. Мецтли судорожно стала рыть землю, пока ее когти не царапнули по очередному кубу, немного большему. Вскинув руку, та отправила его следом и сразу же мотнула головой, сначала раз, а затем, недовольно рыкнув, второй, пока у затылка не выросли волчьи уши. Абстрагировавшись от оглушительного звука живущих своей жизнью джунглей, в последний момент сумев сконцентрировать внимание, она услышала новый удар. Камень ударил о камень, рассыпался на куски и прокатился по ровной поверхности обломками.  Встрепенувшись, Мецтли устремилась вниз со склона, попытавшись на ходу вернуть ушам нормальную форму, но за этим действием не заметила очередной булыжник, споткнувшись о него и полетев носом вперед. Руки болью отозвались в плечах, приняв на себя основной урон. Затем кусты смягчили перекат через спину. Лиана схватила за лодыжку, вновь опрокинув тело. Воительница дралась с джунглями, явно проигрывая в этой битве. Остановилась она столь же резко, сколь стремительно до этого летела. Из груди вышибло весь воздух, с хрипом покинувший легкие. С трудом сфокусировав размытое зрение, глазам ее предстала бездна и свешивающаяся в нее рука.  Мецтли осторожно приподняла голову, обнаружив себя распластанной перед тем самым каньоном, вдоль которого она шла до этого. Под ней оказалась почти ровная каменная кладка, склонившаяся у границы провала, на котором она лежала. Девушка медленно, без резких движений, стала отползать назад, пока не поднялась на гудящие ноги. На удачу, все кости оказались целы. Не повезло только ребрам да рассеченной губе, с которой пришлось слизывать кровь.  Лекарь не соврал, лишь чуть ошибся местоположением. Давно покинутые руины, явно немалой своей частью сгинувшие в разломе, скрывались под слоями облепивших их лиан и растений, едва заметные издалека, сокрытые от мира. Мецтли принюхалась, не учуяв опасности, и прошла под каменные своды уходящего вглубь скалы древнего сооружения. Множественные трещины в потолке, временами, пропускали тонкие полосы света, едва ли освещая просторную залу. Оборотню вполне хватало и этого, пусть она и спотыкалась периодически о разбросанные обломки и заполонившие почти всё пространство корни. В конце концов, это привело ее на порог полной тьмы, где глаза не различали практически ничего. Раздался треск. Лишний кусок оборванной ткани намотали на клинок глефы. — Всполохни, — девушка щелкнула пальцами.  Ничего не произошло. Еще щелчок — также безрезультатно. Зубы проскрежетали друг о друга, от чего едва затянувшаяся ранка на сжатых губах вновь открылась. Подумав, Мецтли провела по ней большим пальцем и, набрав воздуха, сказала: — Огонь! Коталь называл кровь мощным, но опасным в неумелых руках катализатором, способным привести заклинателя к гибели при неправильном обращении. Благо, ее приказ был четок, а количество крови с губы едва ли хватало на целую каплю. На щелкнувших среднем и большом пальцах всполохнули маленькие огоньки, жегшие подушечки. Скорее поднеся их к ткани, Мецтли сразу же замахала рукой, стоило той заняться пламенем.  Тьма с неуловимым шипением расступилась, неохотно пропуская чужака дальше. Пламя трепетало как живое, словно от страха того, что лежит впереди. Бросающихся под ноги корней становилось всё меньше, пока те вовсе не исчезли. Мецтли непонимающе оглянулась, посмотрев на проход вдали. Тот находился не настолько далеко, чтобы вездесущие растения предпочти не лезть вглубь руин. Тогда ей померещился отблеск. Неуверенно направив факел вперед, она различила целый скоп переблескивающихся граней, прямиком у противоположной стены. Обоняние вновь молчало об опасности. Приблизившись, Мецтли не поверила собственным глазам. Она сняла с себя браслеты и даже так, почувствовав температуру в полной мере, отказывалась принимать представшую перед ней картину.  Лед. Здесь, в заброшенных руинах. В жаре Внешнего Мира.  Пальцы приблизились к целой стене льда, явно закрывающую проход дальше, неуверенно коснувшись кончиками, на миг отпрянув, и прислонившись вновь. Чуть погодя пришло онемение, а за ним легкое покалывание, которое, вопреки очевидному дискомфорту, девушка находила странно приятным. Но как за столько лет лед не растаял? Она приблизила факел, но на стене не появилось ни единого подтека воды. Тут явно не обошлось без магии. К великому сожалению, Мецтли и свечу то едва ли могла зажечь, а о чарах льда ей и заикаться не стоит. Исключительно редкие, даже по меркам всего мира. На стенах рядом оказались потрепанные фрески, с которых откололось множество крупных кусков вместе с трещинами в камнях. На немногих уцелевших фрагментах с трудом угадывались люди, бредущие куда-то с опущенными головами. Самое важное оказалось укрыто беспощадностью времени.  Мецтли прислонилась спиной к ледяной стене, съехав по ней вниз и свесив руки с колен. Пройти дальше нет никаких шансов. Тяжелый смешок унесся в пустоту. Так же, как ее воспоминания прячутся за завесой, ингредиент для их восстановления спрятался за неразрушимым льдом. Лед можно разбить одним точным ударом, она уверена в этом, почему-то. Только не ей. Умирающий вместе с надеждой факел всё слабее сдерживал подступающую тьму. Кожа стала покрываться мелкими бугорками от холода, просачивающегося сквозь спину по всему телу. Браслеты по-прежнему оставались зажаты в руке. Мецтли чуть махнула глефой, опустив голову. Под ней искрился расплескавшийся по полу от стены иней, таявший под горячим телом. Она моргнула несколько раз, присмотревшись внимательнее. Иней ли? Пальцы потянулись вниз, оторвав серовато-голубоватый клочок плотной пыли. На первый взгляд так казалось. На деле, ее глазам предстал едва переливающийся искрами лишайник. Факел затухал. В наступающей темноте, Мецтли принялась с ожесточением вырывать больше растения, набивая подсумки.

***

В поселение она вернулась, когда с крыш соскользнул последний луч закатного солнца, напугав при этом ютившийся на окраине караван кочующих торговцев. Стряхнув с себя волчью шкуру, Мецтли, едва скрывая тяжелый шаг, доплелась до дома лекаря, встав у одной из голых стен. Перед уходом она старательно запомнила как ее, так и окружение, дабы попытаться открыть портал обратно. То, что у нее это не вышло, оказалось досадно, но не неожиданно. Выпущенные когти прошлись по поверхности, выцарапав неровный круг. Немного подумав, она потревожила губу, оставив в центре окружности кровавую точку. Может, в будущем так у нее будет больше шансов. В доме ее почти сразу встретил Аксель, внимательным взглядом под тусклым освещением свечей осмотрев с ног до головы, нырнув вглубь помещения, выйдя оттуда с лучшим из придуманных за сотни тысячелетий лекарств — стаканом воды. Мутная жидкость не без труда миновала горло, упав в пустой желудок, после чего Мецли попросила еще.  Возвращаясь на лапах она окончательно подтвердила для себя две вещи: оборачиваясь волком, браслеты либо работали намного хуже, либо переставали работать вовсе, оставляя ее против жары с одной черной шкурой; второе — холод определенно нравился ей гораздо больше — такого не подумает ни один здравомыслящий внешнемирец.  — Получилось? — коротко спросил лекарь, ставя перед ней второй стакан. Не отвлекаясь от жадных глотков, Мецтли отвязала подсумок, положив на столешницу. Человек открыл его, вначале удивленно вскинув брови, а затем нахмурившись, сунув пальцы. — Думаю, это нам не понадобиться, — он откинул прочь несколько мелких камней. — Хватит? — хрипло поинтересовалась Мецтли, облизывая губы. — Надеюсь, хотя придется постараться, чтобы всё тут отчистить и растолочь. Или ты любишь напитки с песком?  Она чуть скривилась, отчего небольшая рана неприятно напомнила о себе. Аксель задержался на той взглядом дольше обычного, после чего вновь скрылся, порывшись в полках, и вернулся с крохотной склянкой мази, которую девушка без вопросов приняла. — Пойду узнаю, какова ситуация у гарнизона, — сказала она. Было ясно, что в ближайший час делать ей тут нечего. — Слышал, они пока послали разведчиков. Часть хоронят тела. В остальном всё тихо. И… Сэм, — он сделал осторожную паузу, глядя на реакцию замерший у двери девушки, — не налегай лишний раз на магию крови, мой тебе совет.  Она скосилась на него и, коротко кивнув, быстро ушла в ночь. Спустя пару часов, под завывания пустыни за окном, в руки ей передали глубокую чашу, полную теплого отвара, сверкающего крохотными блестками синеватого оттенка. Сама голубая жижа вызывала противоречивые чувства как своим видом, так и запахом.  — Это точно не опасно? — спросила девушка, в десятый раз принюхавшись к воде.  — Как я всегда говорил: всё есть яд, всё есть лекарство. Она нахмурилась, внимательно посмотрев тому в глаза. — То и другое определяет доза… — негромко закончила Мецтли. Аксель улыбнулся, обнажив ряд зубов, быстро вернув лицу сосредоточенный вид. — Скажи, ты точно готова? — чуткий слух уловил в его тоне легкое беспокойство.  — Что эта жижа сделает со мной? — Седирует. Приглушит проприоцептивную и нервную системы. Сдержит… инстинктивные порывы. — При всей своей проницательности, Мецтли смотрела на лекаря абсолютно непонимающим взглядом. — Расслабит, сильно. Представь это сном на грани бодрствования. А дальше в дело вступлю я. Она опустила глаза на чашу. Ощущения были сродни первому шагу на шаткий трап, ставящий ее жизнь на пороге неизвестных перемен. А ее ли жизнь? Кто она сейчас и кем была до этого? Не станет ли ее решение противоречить двум личностям, взращенных в разных условиях? Мецтли поняла, что если продолжит думать, то никогда не решится, и залпом осушила всю чашу. — Мерзость, — пожаловалась она, морщась.  — Значит, правильно приготовлено, — усмехнулся лекарь, отставляя забранную тару. — Ложись поудобнее. Избавившись от лишней одежды и брони, впивающейся в тело, девушка устроилась на покрытой в несколько слоев одеял кушетке, умостив голову на поразительно мягкой подушке, до того, что хотелось всё это сбросить на пол. — Скоро ты поймешь, зачем это нужно, — пообещал Аксель. — Помни, я буду спрашивать, а ты отвечай не задумываясь «да» или «нет». Поняла? — Да, — кивнула она. — Молодец. Только не шевелись лишний раз. Около четверти часа ей казалось, ничего не происходило. Она прислушивалась к вою ветра за окном, к шелесту песка по ставням, одиноким редким шагам. — Мы во Внешнем Мире? — первый вопрос неожиданно прозвучал над потолком. Почувствовав паузу, Аксель напомнил: — Не думай. — Да, — челюсти с легкой заторможенностью приоткрылись. — Ты сейчас лежишь у меня дома? — голос становился вкрадчивее.  — Да. — Тебе удобно? До того чрезмерно мягкая подушка стала обхватывать со всех сторон голову, поглощая в себя. Тело растекалось по одеялам, становясь с ним одним целым. — Да… — прошептала она. Аксель продолжал спрашивать короткие вопросы о своем имени, названии поселения и столицы, текущем императоре. Они становились всё длиннее. Девушка соглашалась со всем, ведь всё было правдой. Он говорил ей только правду. Он достоин любого доверия. Глаза, под тихий выдох, прикрылись. — В Земном Царстве, в давние времена, в северных горах Китая появился клан ассасинов. — Лекарь говорил тихо и проникновенно, дождавшись нужной фазы. — Они прозвали себя Лин Куэй – Лесными Демонами – за свою исключительную смертоносность и скрытность, которая не знала границ. Их принципы были непоколебимы, а воля крепка, подобно стали. Имя их заставляло врагов трепетать от страха. Они обучали своих воинов с самого детства, выковывая как самые острые мечи, несущие смерть. Многие приходили ко мне в лазарет: возбужденные, подавленные, сдавшиеся или упертые до конца. Но лучше всех я помню, как мне встретилась противоречившая одному из принципов клана девчонка. Взлохмаченная, с множеством ран и ссадин, но такой силой в глазах, что спасла ей тогда жизнь, приведя на дорогу одной из лучших в клане. — Он сделал паузу, наблюдая. — Это была ты, Сэм. С тобой посвятили и твоих друзей: Смоука и… — Тундра, где ты там застрял? Иди живее сюда! — Смоук активно махал свободной рукой, пока второй засовывал в рот остатки куска пиццы, из-за чего речь была немного невнятной. Почти все деньги, честно украденные на задании, которое перевело их из учеников в ранг воинов, забрали, но Томаш успешно прикарманил себе немного и, как выдалась свободная от надзора минута, тут же потащил друзей к фотобудке, практически запихнув всех втроем в узкую кабинку. — Мой брат убьет нас за это, — ворчал прижатый к стенке криомант. — Только если узнает. — Томаш сунул помятую купюру в машину, что, немного ее пожевав и проскрежетав чем-то изнутри, принялась отсчитывать время. — Так что попробуй как можно быстрее выдавить из себя улыбку на счет раз, два… — И что это вы тут забыли? — раздалось из-за приоткрывшейся шторы. Вспышка запечатлела в своей памяти истинный страх, отразившийся на лицах молодых людей. — Потом был турнир, Битва Смертных, — продолжал лекарь, отметив на ее лице тень испуга. — В клане избрали достойнейших претендентов. Грандмастер отправил четверку воинов: тебя, Сектора, – своего сына, – Сайракса и… — Мой медальон. Если что-то случиться – лично отдай его в руки Лиэнгу. Она не верила, что он может говорить это серьезно. Что лучший воин в клане может погибнуть так просто на турнире. Она согласилась, пообещала. А потом… — Я отомщу, но я не буду убивать Саб-Зиро. …Потом она лишь помнила, как хоронит обугленный череп Би-Хана в забытой богами земле, не выполнив своего обещания. Ее тело дернулось. Брови сошлись ближе. Аксель поднялся с кресла, на котором до этого сидел, и быстро опустился рядом с кроватью, взяв девушку за руку. Легкая дрожь по телу унялась. Поверхностное дыхание стало выравниваться. — Лежи. Не время просыпаться. Ты в безопасности. Он рассказал ей что мог о Турнире.  — Победил избранный монах Шаолинь. Шанг Цунг велел передать для Вас это. О приведенной в действие Кибер Инициативе.  — Я тебе кишки в узел завяжу и на них же вздерну! Даже если у тебя их нет! О турнире во Внешнем Мире — то, что узнал о нем по слухам.  — Фаталити?.. Спокойное выражение ее лица то сменялось на напряженное, то разглаживалось обратно, но когда он дошел до событий Вторжения, ничто не смогло расслабить сведенные едва ли не в ужасе брови. — К сожалению, я не знаю, где тогда была ты. — Аксель стремился скорее завершить рассказ, замечая ослабевающий эффект микстуры. Всё же, не хватило полностью. — Бог-защитник Земного Царства вместе с людьми сражался против армий Шао Кана, в итоге победив его навсегда. — Рейден… — она поморщилась. Хватка лекаря безуспешно пыталась ее остановить. — Бросил… нас… Он бросил нас… — Сэм, пора просыпаться, не думай об этом. — Bean sídhe… — Ее тело дернулось. — Забрала… всех… Пришлось сжать сильнее, но это только повлекло за собой большее сопротивление. — Они умерли… Все умерли. — Она вырвалась из хватки, едва не слетев с кровати. — Я умерла! Аксель с силой прижал ее за плечи, едва удерживая на месте и продолжая приказывать проснуться. Ее руки цеплялись за него, силясь оторвать, пока сама она металась по кровати. Решившись от безысходности, лекарь дал ей весомую пощечину.  — Куан Чи! — выкрикнула девушка, распахнув глаза. Ладонь врезалась в грудь человека, отбрасывая прочь. Сама она, перекатившись, рухнула на пол, забившись к стене, пытаясь встать на шаткие конечности, снося всё вокруг. Она жива. Она мертва. Она из Внешнего Мира. Она из Земного Царства. Пальцы на руках сплошь покрыты кровью. Челюсть. Где челюсть? На приблизившуюся тень она зарычала сквозь клыки, приготовившись напасть. Аксель с силой дунул на открытую ладонь. Облако порошка окружило бросившееся на него тело, успевшее впиться когтями в полы одежды, сделать шаг, после чего осесть на колени. В последний момент подхватив ее, человек осторожно уложил девушку на пол. Тяжело вздохнув, прежде чем без сил упасть в кресло, он кинул сверху одно из одеял. Безоблачное черное небо накрывало собой мир от горизонта до горизонта плотной непроницаемой вуалью. Время замерло над спящим поселением, заморозив то в вечности тишины с легким потрескиванием зажженных факелов. Бесчисленные мириады звезд то расплывались, то становились отчетливыми точками, формирующими созвездия змея, тайгора, гончих. Они отражались на расширенных, временами отблескивающих из глубины призрачным маревом зрачках, видевших их все, и не замечая при этом ни единого. Глаза, подобно миру, застыли в вечности собственных мыслей.  Они не видели возникшей тени, уши не слышали скрипа отворившегося люка, кожа не чувствовала дуновения воздуха, как нос не чувствовал запах человека, но вскоре, до него добрался тонкий аромат, забросивший далекий крюк в самую голову, зацепившись за воспоминание и вытянув то наружу. Голова медленно повернулась. Глаза увидели чайник и чашки, уши услышали журчание льющейся воды, до кожи добрался невесомый жар, когда протянувшую чашу рука оказалась рядом с ее собственной. Терпимое жжение в пальцах заставило девушку моргнуть несколько раз, вдохнуть полной грудью поднимающийся от кипятка пар, после чего отхлебнуть невесомый глоток. Человек сел рядом на принесенным им ранее на крышу второй стул, молча присоединившись к чаепитию. Луна следила за парой людей, неровным диском даря им немного света. — Я мертва? — первой заговорила девушка, так тихо, что впору было не расслышать вопрос. — Как лекарь я могу судить, что нет, — отозвался человек. — Тогда… как это возможно, Аксель? — Она повернулась к нему лицом, полным непонимания. — Разве не только духи помнят собственную смерть? — Ты не дух. Ты живой человек. — Он отвернулся, пригубив из чаши. — В этом мире полно тайн, которые нам не дано постичь. Множество загадок, требующих разрешения. Жизнь смертного – тайна и загадка одновременно. Боги, в этом смысле, куда понятнее.  — Но я всё еще не помню, как оказалась здесь. Почему я была волком. — Девушка чуть перемялась на стуле. — Мы… ты можешь сделать еще одну микстуру, если я принесу той травы? — Нет, — спокойно отозвался тот. — Почему?  — Ты всё забыла, потому что твой разум счел это слишком травмирующим, чтобы вспоминать, — пояснил лекарь. — Но ты вспомнила, что могла. Дальше… это сделает только хуже. Она с ним не спорила, молча уставившись вдаль, погрузившись в собственные мысли. Если принять тот факт, что она действительно мертва, но жива, то подобное могло случиться и с другими Защитниками Земли. Глаза болезненно поморщились от размытой картинки в голове, полной кровавой бойни. Действительно ли это так, она выяснит позже. Для начала нужно придумать, как вернуться обратно, составить хотя бы небольшой план действий, в том числе, что будет, если на нее выйдет Сектор. Он же первым должен причислять ее к мертвецам? На секунду цепь в ее голове прервалась, и она посмотрела на Акселя. — Как ты тут оказался? — пришедший на ум вопрос внезапно не давал покоя.  Лекарь неспешно сделал большой глоток и ответил: — Сбежал. Избавившись от отца, – а никто в клане не сомневался, что Сектор его убил, – он стал грандмастером, переведя Кибер Инициативу на полную мощность. Железяк чинят, не лечат. Я понял, что вскоре стану бесполезен, так что, собрав вещи, сбежал через портал. Насколько мне известно, немало мастеров и воинов сделали то же. Вероятно, я последний в списке ожидающих возмездия. — Почему тогда ты до сих пор здесь? В этой пыльной сковородке. — У меня подходящая внешность, не находишь? — Он посмотрел на нее насмешливым взглядом глубоких карих глаз, после чего коротко рассмеялся. — Я из Внешнего Мира. Это мой дом.  Она поперхнулась отхлебнутым чаем, закашлявшись в кулак. Лицо лекаря, при всём его веселье, оставалось достаточно серьезным, чтобы верить в его слова.  — Блэк, его раны. Ты использовал магию? — Раньше этот вопрос не возникал в ее голове, но теперь она всерьез задумалась. Аксель кивнул. — А на Земле? Почему ты не использовал ее там?  — Разные миры – разные источники. В Земном Царстве куда меньше магии, чем здесь; думаю, это заметно. Как выходцу из другого мира, пользоваться магией там, равно что пользоваться другой рукой – неуклюже и неудобно, не говоря уже о задействовании духовных сил. Впрочем, ты не умерла тогда от той пули именно по этой причине.  — Это имеет смысл. Спасибо. — Девушка прислонила правый кулак к плечу. — Как тогда ты оказался в Земном Царстве? — Я всегда стремился открывать для себя что-то новое, расширять грани познания. Когда несколько десятилетий назад меня пригласил Грандмастер Лин Куэй, я решил, что это неплохая возможность изучить мир в одном из его специфических проявлений. — Десятилетий? — удивилась она. — Ты пришел к нам юнцом?  — Я же внешнемирец, — он искренне рассмеялся, от чего та смутилась. — Мы стареем значительно дольше землян. Считай мне… немного за две сотни лет.  — Это… имеет смысл, — вновь повторила она. Чайник медленно опустошался, остывая подобно окружающему воздуху. Летучие мыши неуловимыми тенями кружили под разбавленным тонкими облаками лунным светом, вылетая из-под крыш нагретых домов. Звезды неудержимо соскальзывали к краю мира, исчезая за горизонтом. — Что будешь делать теперь? — На свой вопрос Аксель получил долгий вздох. — Не знаешь? Отвергнутая и погибшая. Забывшая и забытая. Потерянная в чужом мире. Что ей оставалось, как не искать осколки правды? — К сожалению, знаю, — ответила Сэм.