Дао Янтарного Волка

Он шел, стараясь ни о чем не думать. Затихший город, словно военные и захватчики решили устроить перерыв, своим молчанием ни капли не помогал. Брошенные небольшими группами автомобили; разграбленные дерзкими мародерами магазины; опустевшие тротуары, где некогда было не протолкнуться от огромного потока людей. Мертвая тишина. Под подошвой захрустели осколки стекла. Саб-Зиро вывел перед собой цифровую карту города, сверившись с направлением, и смахнул ее, от чего рука непроизвольно совершила похожее движение. По пустому интерфейсу пробежались помехи. Он убрал с него практически всё, что можно было убрать. Идти и без того оказалось труднее, чем ожидалось. Тело ощущалось чужим, реагировало сразу, но как-то неправильно, неестественно. Непривычно воспринимались звуки, картинка и, особенно, голос. Говорить вообще хотелось как можно меньше; еще лучше молчать, благо, сейчас это представлялось возможным. Шаг выходил странным, то ли слишком ровным, то ли наоборот. Наверняка существовала какая-то система вроде автопилота, что сделала бы всё за него. Эта мысль сразу же уперлась в контролирующий модуль и была отброшена с неприязнью. Не имея особого выбора, Лиэнг продолжил изучение внутренних подпрограмм и файлов. Вроде как, он должен был знать о них, иметь доступ, и на проверку это оказалось действительно так. На деле вышло, что попытка «прочитать себя» быстро, как машины считывают тысячи строк кода за секунду, человеческий мозг выдержать не смог. Еще выяснилось, что у киборгов есть понятие головной боли, при этом помассировать себе виски, чтобы эту боль унять, по ясным причинам не вышло. Краем внимания заметив движение, Саб-Зиро повернул голову. Прямо перед его лицом стоял киборг, смотрящий в ответ. Голубые линзы сверкнули ярче. Воин не медлил. Занес руку, обрушив ее на шею вражеской машины. Киборг распался на крупные осколки, наполняя улицу оглушительным звоном. Лиэнг еще некоторое время смотрел себе под ноги на то, что только недавно было зеркалом в человеческий рост, прежде чем пойти дальше. Портал, который ранее ему приказали охранять для войск Шао Кана, вновь работал: это было ясно по небольшим изгибам пространства в том месте, где должен располагаться проход между мирами. Саб-Зиро приблизился, отчего яркие изумрудно-зеленые всполохи стали мелькать чаще, создавая вихрь, и замер в нерешительности. Сомнения, которые он отбросил, вернулись. А если о его, так называемом, предательстве уже известно врагу? Что если они вновь отключат его сознание, и безо всякого сопротивления вытянут информацию о местоположении союзников? Сам Лиэнг никогда бы не сдал людей, которые помогли ему, но… податливое тело киборга легко обратить в клетку для непокорной души. Известно из опыта. На желание вздохнуть интерфейс вновь пошел рябью. — Эй, стой на месте! — голос прервал его на полушаге. Саб-Зиро обернулся. Система, тут же почувствовав угрозу, начала прогонять человека перед собой по базе, быстро выдав категорию опасности выше среднего, основанную на предыдущем столкновении. Рекомендации по устранению соответствующие. Закрыв назойливое оповещение, воин довольно успешно склонил голову в немом вопросе. Подбежавший ближе Кабал жест понял, но вместо слов поднял руку, прося подождать. Заметные хрипы его горла перебил шум поданного из баллонов газа. Глубоко затянувшись пару раз, человек, наконец, выпрямился. — Я тут одолжил несколько жучков из участка, вот, — он протянул вытащенные откуда-то из-за спины предметы, напоминающие небольшие микросхемы, — можешь попробовать зацепить их на киборге каком-нибудь. Может получится выудить полезную информацию. Кабал всё еще пытался отдышаться — видно по гуляющей грудной клетке — но хрипов больше не было. — Не заметят? — Саб-Зиро осторожно подвинул пальцем один из лежащих уже на его ладони жучков. — Да хер их поймешь, — просто пожал плечами мужчина. — Не должны, но кто знает этих консервных банок. Линзы киборга впились в узкие щели маски. — Ну, эм, — Кабал неловко почесал затылок, — удачи там. Впустив в легкие очередную порцию дыма, человек, секунду спустя, практически мгновенно исчез, оставив лишь сноп фиолетовых искр. Лиэнг, подыскав место для мелких микросхем, уже без колебаний зашел в портал.

***

Внешний Мир, если судить по встроенным датчикам, пах довольно скверно. Пожалуй, следовало сказать спасибо инженерам за отсутствие обоняния, так как показатели углекислого газа и азота накрепко обосновались в нижней половине красной зоны неожиданно выскочившей перед глазами шкалы. Приняв к сведению, что сражаться в таком помещении будет не самой лучшей идеей (чего он делать изначально не собирался), Саб-Зиро смахнул ее, легко качнув рукой. Из файлов удалось вычитать некоторые сведения о новой специфике дыхания: почти всё тело механическое, и оно не требовало от среды особых условий; но нервной системе, в особенности мозгу, нужно достаточное количество кислорода, чаще всего сконцентрированного из окружающего воздуха. Вроде как, был еще баллон, что, если он правильно понял, вмешивал в дыхательные мехи газ; правда, запас его достаточно ограничен. Невольно воин задумался, как ощущается отказ системы жизнеобеспечения у киборгов. Вероятно прескверно. Портал за спиной заискрил, и Саб-Зиро поспешил убраться за массивную колонну. Вскоре, отбивая мраморный пол металлическими подошвами, в зал вошла группа машин, смотревшаяся среди громких и яро жестикулирующих таркатанцев еще бездушнее. Желание скривиться пришлось затолкать как можно дальше в сознание, пока интерфейс вновь не пошел полосами. Сколь много из этих Лин Куэй добровольно согласились пройти через столь чудовищную модификацию? Если верить Томашу, таких практически не было, да и они либо не вызывали сомнений, либо вызывали так много, что пропадало всякое желание докапываться до правды. Оставаться на месте нельзя. Пропустив киборгов чуть вперед, Лиэнг вынырнул из своего укрытия, уверенным шагом последовав за ними на достаточном расстоянии. Пока всё оставалось тихо. Никто не пытался наброситься на него или обвинить в предательстве. Воспользовавшись случаем, он стал изучать походку машин, стараясь им подражать. Человеком ему подобное ничего не стоило: изменить, голос, жесты, поведение — но сейчас… Иронично. Раньше он стремился всё повторять за братом: его движения, приемы, манеру речи и даже некоторые вкусовые предпочтения (насколько последнее позволял клан). С возрастом, конечно, появились собственные принципы и стиль боя, из-за которых они часто вступали в споры. Би-Хан считал, что Лиэнгу не хватает хладнокровия; нередко называл его излишне мягкосердечным — недопустимое для Лин Куэй понятие, — выражал откровенное непонимание, почему Тундра просто не может повторять за ним. Но Лиэнг повторял, только не за тем воином, что стал известен как Саб-Зиро, а за братом, на котором еще не успело отпечататься клеймо первого в клане ассасина. Теперь Би-Хана нет. Осталась только искаженная версия его младшего брата, повторяющего за безвольными машинами, потому что сам стал таким же, как они. Зал сменился длинным широким коридором, в котором постоянно сновали вражеские воины. Группа таркатан, с помповыми ружьями наперевес, завернула в меньшее ответвление, где улавливалось изумрудное свечение. Саб-Зиро собирался пойти за ними, но его привлекла пара шоканских воинов, несших огромный ящик. На досках красовалась свежевыведенная эмблема Черного Дракона. Можно было не сомневаться, кто поставляет Внешнему Миру оружие, приносящее военным Земного Царства столько проблем и смертей. Вряд ли Кано волновало что-то, кроме денег, и даже идея о захвате реальности его не пугала. Лиэнг направился дальше. Явно не ему, Лин Куэй, — клану, выступавшему на Турнире против Земли, — следовало рассуждать о подобном. Стало даже смешно от себя. Он ведь лично собирался в этом участвовать. Как далеко сейчас ощущались события прошедшей недели, словно из другой жизни. Слишком многое произошло. Саб-Зиро сверился с картой дворца, раскопанной из файлов. Конечно, он мог обратиться к собственной памяти — сознание его, пусть и урезанное, оставалось при включенном ингибиторе воли — правда, не было никакого желания вспоминать во всех мельчайших подробностях, что именно он делал под покровительством Шао Кана. Выбрав путь, воин направился навстречу зеленому свечению. Коридор открылся в просторную залу, едва ли не больше, чем тронный зал Императора. Различия состояли в количестве порталов. Саб-Зиро зашел через один единственный, находившийся в том помещении; тогда как здесь проходов меж реальностей оказалось на порядок больше: малые порталы, через которые ходили группы не более трех-четырех существ; что-то среднее, наподобие уже увиденного; и один, чьи размеры поражали. Рядом с последним стояли чародеи, постоянно поддерживающие его открытым. Под ногами нарастала дрожь. Люди и нелюди засуетились, спешно освобождая пространство. Лиэнг следил за собой, чтобы ненароком не начать осматриваться — линзы позволяли видеть достаточно, а суетливость лишь выдаст в киборге «неисправность». Распахнулись высокие двери под потолок, и из-за них вышел гигант. Дергая за цепи, его подвели к бо́льшему из порталов, в котором он исчез. Стала понятна необходимость столь большого прохода, да и в целом, как враг мог перемещаться быстро по всему городу. Тут, во Внешнем Мире, они устроили целый перевалочный пункт с множеством оружия, живой силы и средств перемещения. Говорить о победе Земного Царства еще очень, очень рано. Скорее о капитуляции. Саб-Зиро невольно сжал ладонь, буквально на секунду, вспомнив, какими радикальными методами, порой, любят пользоваться земные военные. Им не объяснишь, что сброшенные на города бомбы проблему не решат. Что враг запросто передислоцирует порталы, принимаясь за новую цель. Впрочем, что-то подсказывало ему, до конца войны недолго ждать. Шао Кан, судя по всему, направил всю свою мощь разом. О причинах подобного решения оставалось только гадать. Максимально запомнив увиденное, Саб-Зиро решил вернуться обратно в лагерь Защитников, но прямо перед тем, как повернуть в сторону тронного зала, он заметил ярко-желтое пятно. Из портала вышел Сайракс в сопровождении воина в темных одеяниях. Лиэнг замер. Есть ли у них шанс вернуть свободную волю еще одной заключенной в металл душе? Вопрос так и остался без ответа. Сайракс подошел к Сектору, явившегося через один из коридоров, перекинувшись с ним парой слов. Уйти Саб-Зиро не успел — взгляд голубых линз, ярко выделяющихся на красных лицевых пластинах, устремился прямо на него. Отбросив сомнения, воин чеканным шагом направился к своему главному противнику, отправившего Сайракса прочь. По Сектору было невозможно прочитать, что происходит в его голове; понял ли он, что с потерявшейся единицей не всё в порядке. Лиэнг старался не дергаться и не двигаться сверх необходимого. — Ты задержался. Где нарушитель? — Каким бы механическим не стал голос Сектора, он всё еще сохранил при себе свойственный только ему тон, так что без труда в нем угадывались прежняя надменность и раздражение. Ничего более, намекающего об информации про предательство, не было. — Я убил его в Земном Царстве, — Саб-Зиро качнул головой в такт своих слов, точно так же, как до этого сделал собеседник. — Его было необходимо доставить для допроса. — Он оказал серьезное сопротивление. У меня не было выбора. Оставалось надеяться, что эта ложь окажется достаточной, и за ней не последует наказание. Лиэнг очень редко проваливал свои миссии, но это никогда не спасало от гнева Грандмастера. Был ли смысл отчитывать бездушную машину — вопрос уже совершенно иного рода. Сектор молчал лишь на долю секунды больше. Воин стоял ровно, ничем себя не выдавая, вот только дыхательные мехи, неожиданно, стали работать чуть интенсивнее. Очень не вовремя. — Следуй за мной, — бесцветно произнес киборг. — У нас новая миссия. Не дожидаясь ответа, Сектор обошел Саб-Зиро, подойдя к одному из малых порталов. Подозвав к себе чародея, он что-то сказал ему тихо. Тот кивнул, расставив руки у пространственного разрыва и описав ими круг. Мелькнула вспышка. Красный киборг сразу же покинул Внешний Мир, исчезнув в изумрудных всполохах. Лиэнг дал мехам прогнать воздух по системе еще несколько раз и пошел следом. Контраст между пусть устрашающими, но дорого отделанными помещениями дворца Императора и тем местом, куда он перенесся, оказался значительным. Тускло освещенная платформа, заваленная рваными бумагами, пустыми пачками от сигарет и стаканчиками с давно засохшими потеками кофе, на фоне грязных бетонных стен с граффити и рекламными плакатами второсортных фильмов. В опустевших туннелях одиноко завывал ветер, порой от скуки играясь с газетными листами, один из которых прибило к металлической ноге. Сектор стоял на месте, медленно осматриваясь. Его молчание казалось подозрительным. Лиэнг подумал, что для него сейчас абсолютно любое действие красного киборга будет подозрительным. — Что за миссия привела нас сюда? — он надеялся, вопрос не прозвучит неуместно от подчиненной единицы. Противник повернулся, чуть опустив голову, и Лиэнг понял, что смотрел тот прямо на его невольно сжавшиеся кулаки. Это был промах. — Я просканировал твою нейронную сеть, Пять-Два-Ноль. Твои нейромодуляторы были перекалиброваны. Промах, без всяких сомнений. — Невозможно. — Оставалось только строить из себя не самую умную машину. — Настройки были удалены из твоей системы. Открой панель доступа. Саб-Зиро старался держаться спокойно, следил за каждым своим действием. Но когда к нему резко приблизилась чужая рука, норовя вновь залезть и извратить сознание, тело отреагировало само собой. Перехватив предплечье, он увел то вверх, и до того, как противник успел хоть что-то осознать, впечатал кулак в его грудь со всей силы. Лиэнг не ожидал ничего подобного: красного киборга отбросило на несколько метров и протащило по плитам, издавая мерзкий скрип протершегося о них металла. — Твоя программа была искажена, — если до этого голос лишь очень сильно напоминал Сектора, то теперь это точно был он. И он был в гневе. — Моя душа была искажена, — Саб-Зиро сам не заметил, сколько ярости вложил в слова. — Теперь она очищена. Он уверенно надвигался на поднявшегося на ноги врага. Сектор позволил сделать несколько ударов, от части которых он увернулся, а другую отбил в сторону, и затем вдарил по колену. Саб-Зиро заметил движение, но ему не хватило скорости нового тела, чтобы ответить. Металлический кулак Сектора врезался в скулу, которой нет. Голову отбросило; помехи разошлись по экрану, мешая видеть. Киборг не остановился. Схватив противника, он прибил его к колонне, принявшись вколачивать лицо в бетон, пока тот не разлетелся до арматур. Единственная причина, по которой Сектор увел Пять-Два-Ноль в безлюдное место — нежелание светить проблему их системы безопасности. Но даже он не ожидал, что проблема окажется настолько серьезной. Неважно, сам Саб-Зиро отключил протоколы угнетения или тому помогли. Когда он пересчитает ему все шестерни, то основательно изучит его воспоминания, после чего отформатирует их все подчистую, заново поставив более совершенную защиту. А может, найдет его подлых союзников, среди которых, несомненно, и другие предатели Лин Куэй. Конечно. Он заставит смотреть, как дружки проходят через всё, что пришлось пройти ему, ничего не сумев с этим сделать. Лиэнг не мог дотянуться до врага. Оставалось только упереться перед собой руками, и, оттолкнувшись, собственным весом дестабилизировать Сектора. Тот, на удачу, среагировать почти не успел. Того пошатнуло, так что пришлось отступить на несколько шагов назад. Саб-Зиро же свалился на плиты, сразу перекатившись в сторону от несущейся на него ноги. Киборг не собирался позволить ему встать, обрушивая удары на крошащийся пол, оттесняя предателя к краю платформы. Дождавшись просвета в мелькающих перед линзами красных пластинах, Лиэнг привстал на колено, отбил чужую ступню и сразу же вскочил, ударив Сектора под челюсть. Киборг отступил. Замер на мгновение. Раздался щелчок. Еще до того, как Сектор направил на него свое предплечье; до того, как Лиэнг заметил огонек запала, он уже понял, что сейчас будет. Наручные огнеметы сына Грандмастера и в прежние времена были крайне грозным оружием. Обжигающее пламя внушало страх, но его способности ограничивались необходимостью применения человеком, не выдерживающим высоких температур. У киборга же таких недостатков не было. На Саб-Зиро неслась огненная смерть. Больше рефлекторно он вскинул ладони из которых вырвались ледяные лучи. Напалм раскидало в стороны, поджигая мусор. Черный вязкий дым поднимался к потолку, коптя и без того тусклые лампы. Сектор стоял, казалось, с интересом разглядывая воина перед собой. — Ты учишься, — произнес он, добавив: — но ты всё еще намного слабее, чем под управлением программы. Система не поняла желание свести брови, от чего зарябил интерфейс. Соглашаться с провокацией не было никакой охоты; как не было и причин ее отрицать. Лиэнг сам прекрасно понимал, насколько непривычное новое тело отказывалось служить ему. — Искусственные улучшения не смогут заменить человеческую душу. — Это идеальная адаптация под человеческую нервную систему! — Можно было подумать, Сектор воспринял его слова как оскорбление заурядной личности, ничего не смыслившей в высоких технологиях. — Знаешь, сколько времени уходит, чтобы настроить ее индивидуально под каждого? — Явно недостаточно, — парировал воин. — Много ошибок. Сектор издал нечто похожее на смех. — Ты наивнее, чем когда-либо был, Куай Лиэнг, — надменно произнес тот. — Данный корпус предназначалась не для тебя. Думаю, тебе будет интересно узнать, что Би-Хан участвовал в Кибер Инициативе добровольно. Ему хотелось шокировать противника. Вывести из себя, чтобы победить. Но к удивлению, Саб-Зиро никак не отреагировал, лишь понизил голос: — Меня не волнует, какой ложью ты уговорил моего брата на это. — Я не уговаривал. — Сектор выдержал паузу. — Он сам пришел ко мне. Не стоило верить ни единому слову. Коварство человека не уменьшается, если сделать из него машину. Лиэнг не хотел. Но верил. Би-Хан вел себя странно уже очень давно, а те списки, среди которых фигурировало его имя, лишний раз подливали масла в огонь. Лиэнг всегда считал, что знает своего брата достаточно, чтобы с уверенностью заявить о явной неприязни старшего к технологиям, нередко натыкаясь на стену непонимания, когда рассказывал о новейших передовых открытиях, впечатливших его. Би-Хан считал, что ничего хорошего от наступающей эры ждать не стоит, и попытки переубедить успеха не достигли. Судя по облаченному против воли в стальную тюрьму Саб-Зиро, брат, как всегда, оказался прав. И от этого ситуация становилась только запутаннее. Ждать следующего выпада Сектора Саб-Зиро не стал. И без того понятно, что тот тянул время только лишь затем, чтобы дать огнеметам остынуть. Воин быстро сократил расстояние меж ними, отведя корпус назад. Красный киборг ожидал удара, но вместо него в руках синего, за яркой вспышкой, появился огромный ледяной меч. Лиэнг решил проверить, на что способно новое тело, и результат превзошел всякие ожидания. Противник едва успел отскочить от несущегося на него оружия, наверняка бы пробившего минимум слой брони. Меч пронесся в жалких сантиметрах и разрубил стоявшую позади лавку пополам, застряв в полу. Саб-Зиро бросил его, обернувшись как раз вовремя. Он отбил кулак Сектора, в ответ полоснув ребром ладони по линзе. Сектор ударил коленом в живот и сразу же в переплетение кабелей на шее. У Лиэнга не фигурально брызнули искры из глаз. Блок спас от очередного выпада, но его отбросило на достаточное расстояние. Вновь шипение огнемета разнеслось по станции. Стена льда, возведенная Саб-Зиро, трескалась от значительного перепада температур. Когда пламя угасло, воин выглянул из-за укрытия и незамедлительно бросился от него в сторону перекатом. Выпущенная ракета разнесла лед вдребезги. Следующая чуть не задела плечо, пролетев мимо и уничтожив кусок стены с рекламой боевика. Воин выстрелил лучом энергии, но Сектор вовремя уклонился. — Попробуй еще раз, не позорь память старшего брата, — поддразнил тот. — Не смей упоминать о нем! — Лиэнг яростно посылал лучи льда в противника, не замечая, как те становились всё тусклее, пока в очередной раз враг не отошел прочь, а принял удар на себя. По груди Сектора тонким слоем расползся иней, приводя Саб-Зиро в недоумение. — Неужели ты даже не удосужился изучить пределы крио-ядра? — с издевкой спросил тот. — Крио-ядра? — не сразу понял Лиэнг. — Его периодически нужно «встряхивать», не то трубки заледеневают, — услужливо подсказал Сектор. Саб-Зиро невольно потянулся к центральной пластине, нащупав на ее стыках крошащиеся наросты. — Но я же?.. — Ты думал, лед подчиняется тебе как раньше? — Сектор откровенно смеялся над его положением, вновь чувствуя себя загнавшим добычу в угол хищником. Добить окончательно ничего не стоило. — Ты не криомант больше. Просто машина, к тому же, сломанная. После своих слов он сразу же выпустил тройку мелких ракет, направленных в пол перед противником, лишая шанса увернуться. Взрыв отбросил Саб-Зиро на стенд с картой метро, которую он проломил, едва не свалившись за край платформы. Вдалеке ему почудился мерный стук. Сектор уже оказался рядом, нанеся несколько ударов: по корпусу, в грудь, по ногам. Он давно освоился с новым телом, в отличие от Лиэнга, до сих пор то не принимающего. Для него имел значение только лед, но и того больше не было. Каким образом можно вырвать из криоманта саму его суть? Это не на шутку разозлило воина. Плевать на рябь перед глазами, на то, как система вопит о повреждениях. Он отвечал врагу такими сильными ударами, на которые только был способен. Неумело, Саб-Зиро прощупывал Сектора. Они не чувствовали боли, и искать нужные точки смысла не имело. Пытаться выломать руки тоже. Ноги почти невозможно сдвинуть с места, но вот если ударить прямо соединение бедра и голени, это серьезно пошатнет киборга. После такого выпада Лиэнг ударил в плечо, тем самым мотнув корпус противника в противоположную сторону. Машина, но с человеческим сознанием — им не чужда дезориентация в пространстве. В завершение воин собирался выломать провода на шее, но как только ладонь его чуть прикоснулась к кабелям, Сектор неожиданно исчез под ногами, рассыпаясь зелеными ячейками. Мысль о телепорте пришла слишком поздно. Киборг вынырнул прямо за его спиной, как черт из табакерки; занес кулак, приготовившись обрушить весь свой вес на противника, чтобы добить за раз. У Саб-Зиро не осталось никакой возможность на контратаку: он не сможет создать меч, не успеет даже увернуться с таким телом. Всё, что ему удалось, это поставить блок, но в последнюю секунду произошло нечто странное: взор заволокло тонкой пеленой, за которой у него едва вышло разглядеть, как руки полностью обледенели. То, что Сектор принял за финальную точку — собственную победу — обернулось ловушкой: стоило кулаку врезаться в лед, тот мгновенно перебросился на него, замедляя. Сервоприводы безнадежно шумели, пытаясь разогнуть скованные конечности. Преграда разрушалась слишком медленно. Лиэнг не стал ждать, пока враг выберется из западни. Он расслышал нарастающий звук стучащих по рельсам колес. Совсем скоро тоннель осветили огни мчащегося к ним состава. Схватив едва двигающегося Сектора за плечи, воин выставил его за край платформы. Пустой поезд, не сбавляя скорости, вылетел на станцию и каждый вагон, каждый стык отпечатался на красной голове киборга. Искры летели вокруг, но Саб-Зиро продолжал держать, пока тело под руками не прекратило каких-либо попыток к сопротивлению. Он отшвырнул его в колонну, разлетевшуюся от удара до железных арматур. Сектор не двигался. Лиэнг прождал ровно столько, сколько потребовалось для уверенности в отключке врага, и подошел, перевернув того на живот. Во внутренних файлах быстро отыскались различные схемы киборгов, так что никакой сложности в поисках головного узла не составляло. Система Сектора слабо отличалась от его собственной, так что, освоив базовые навыки взлома себе подобных, Лиэнг докопался до разной информации, среди которой значилась миссия по поимке военных с целью сделать из них заложников. Дальше этой цели пока ничего не было, и зачем захватчикам несколько десятков людей оставалось неясным. Вспомнив о подачке Кабала, Саб-Зиро достал жучки, из которых целым остался лишь один, и закрепил его на нужной микросхеме, после чего поставил все панели на место, а тело перевернул на спину. Так меньше поводов для Сектора думать, что с ним проделали некоторые модификации, а значит, и меньше шансов отыскать жучок. Прежде чем уйти, Саб-Зиро открыл панель собственной груди, вытащив таившийся внутри механизм. Тот весь покрылся плотным слоем льда. Схватив за концы, воин провернул их, отчего наледь спала. Система удовлетворенно приняла вновь функционирующее крио-ядро, сообщив об этом неприметной записью на экране. — Спасибо, Сектор, — бросил Лиэнг неподвижному телу киборга уже стоя на лестнице, поднимаясь по которой он споткнулся впервые за много лет.

***

— Ты можешь уйти и оставить меня в покое? — Нет, пока ты не признаешь, что тебе нужна помощь. — Мне не нужна помощь. — Значит, я не уйду. За наспех поставленной ширмой раздался крайне долгий вздох. Томаш, как ни в чем не бывало, оглядывал импровизированную купальню. Немалую часть храма потрепало вторжением; данная комнатушка исключением не была: потрескавшиеся стены и потолок, лишенные нескольких крупных кусков; кафель, видевший лучшие времена, весь в пыли, на которой уже успели отпечататься следы нынешних «жильцов»; двери не было вообще, точнее, она валялась неподалеку, до того времени, как ее не приспособили под стол, уставленный техникой военных. Вместо этого внутри стояла деревянная перегородка, не лишенная крупных дыр, впрочем, закрывающая человека за ней достаточно, чтобы оставаться в рамках приличия. Воды, конечно же, не имелось; только бадья, что приходилось наполнять из местной кухни (от которой ничего, кроме чудом уцелевшего крана, не осталось). Удобств тут не было от слова совсем. Спали они на брошенных на пол матрасах, спасибо и на этом. Повезло даже иметь несколько комнат, где расположились союзники. Актер жаловался на несправедливость жизни человека, спасающего город, и вынужденного жить в такой дыре; военные терпели, хотя от них иногда слышались редкие жалобы, по большей части на паршивую проводку. Кабал не уставал отпускать колкие словечки в адрес всего, что попадалось под руку, от чего Страйкер слишком часто закатывал глаза. Беглые Лин Куэй, привычные к самым разнообразным условиям, принимали всё как есть. Томаш только не знал, что на уме у странного индейского шамана, зовущего себя Ночным Волком — тот всё время молчал, либо медитировал. На вопрос о нем Сэм лишь дернула губой. Настроение у Томаша оказалось слегка приподнятым. После нескольких дней мрачных размышлений о судьбе Лиэнга, вид его, как минимум, в своем сознании, принес достаточную долю облегчения. Да киборг, но хотя бы живой и вновь на их стороне. Тучи нагнетала только Сэм, уперто игнорирующая его желание помочь с ее ранами: следы от клыков и когтей еще не зажили до конца, а к ним уже присоединились несколько глубоких царапин от таркатанских клинков. Плеск воды утих, ненадолго оставив комнату наедине со звуком падающих капель. — Это не смешно, Томаш, — прозвучал недовольный голос. — O čem to? — непонимающе спросил тот. — Верни полотенце. — Ах, — потянул он, — ты о том полотенце, которое забыла захватить? Тебе повезло иметь такого внимательного друга, как я. Из-за ширмы появилась мокрая голова Сэм, посмотревшей на махающего перед собой тряпкой Томаша. — Только попроси – и я сразу же… Договорить он не успел. Воин покинула укрытие, прошлепав босыми ступнями по битому кафелю к нему. Томаш ожидал, что она вырвет полотенце прямо из рук, но Сэм лишь крайне убедительно посмотрела ему в глаза на расстоянии не больше полуметра. Он глянул вниз, задержавшись на секунду. — На бедре еще кровь не отмыла, — спокойно сказал парень, передавая полотенце. Сэм кивнула и, накинув ткань на голову, просушивая мокрые волосы, пошла в обратную сторону, чтобы отмыть пятно. В следующий раз она появилась в еще влажной рубахе и том же полотенце, подвязанном на поясе. В правой руке устроилась небольшая бадья с остатками относительно чистой воды, в которой лежала медленно красящая ее в розовый форма. — Двумя руками было бы намного удобнее нести, — справедливо заметил Томаш. Вода то и дело норовила расплескаться от не совсем ровного шага. Конечно, его проигнорировали. Они поднялись на один из балконов, наиболее уцелевший из всех. Солнце медленно клонилось к закату; скоро от него останутся лишь лучи, проскальзывающие меж высоких зданий. У храма, где обосновались Защитники, имелась небольшая прилегающая территория, так что ветер свободно гулял среди резных колонн и каменной балюстрады. Умостив на последней бадью, Сэм принялась по одной полоскать вещи и, отжав, вешать просушиваться, прижимая небольшими отколовшимися кусками стен. Томаш наблюдал, как поначалу она пыталась скручивать форму в две руки; затем, отбросив почти безрезультатное занятие, стала делать это одной, прижимая узел бедром к перилам. — Сэм, — не выдержал, наконец, он, — с тобой точно всё в порядке? — Всё нормально. Говорят, шутка, повторенная много раз, становится только смешнее. Томашу смешно не было. Тот подошел ближе. — Почему ты не можешь признать, что это? — он поднял ее за левую руку, не оказавшую никакого сопротивления, — не нормально? Приложив заметное усилие, Сэм отдернула ее на себя, недовольно скосившись на друга. — Немного растянула, бывает, — пробормотала она. — Ага, — Томаш фыркнул. — И печень у тебя ни разу не порванная. Девушка невольно сжала руку у правых ребер, там где красовались шрамы от каждого из пяти когтей Хати, едва не убившего ее. Зверя, чью кровь не получалось смыть так долго. — А еще… — Хватит! — сдавленно воскликнула она. Томаш отступил на шаг, несколько раз переведя взгляд с ее пальцев на глаза. — Мы можем поговорить потом? — Сэм устало тряхнула рукой и отвернулась. — Как только ты будешь готова отвечать честно – я весь твой, — бесцветно произнес он. Наконец-то оставшись в одиночестве, Сэм оперлась о перила, настойчиво потирая переносицу. Она понимала беспокойство друга, но это не давало ему повода лезть к ней, когда об этом не просили. Закончив с формой, Сэм принялась за обвязывание ран почти свежими бинтами. Плечо, запястье, ноющие после насыщенного дня икры, удостоившиеся массажа. Воины Лин Куэй не знали понятия отпуска, но ей бы очень хотелось, чтобы у них было немного времени на передышку. Нужно будет поговорить с Лиэнгом еще раз, когда он придет. Если он не захочет покидать людей, вернувших ему контроль над собой, то может, получится отговорить от одиночных миссий. Она нервно сжала кулаки. Криомант ушел довольно давно, и от него больше не было вестей. За своими мыслями она едва не упустила мягкие кошачьи шаги за спиной. Сэм напряглась, стараясь не подавать виду. Человек не уходил, явно оказавшись тут по ее милость. — У меня нет настроения слушать еще и твои нотации, — процедила она, стараясь не звучать слишком агрессивно. — Я принес тебе снадобье, — отозвался Ночной Волк. — Мне хватает своих. Теперь уходи. Шаман поступил ровно наоборот, приблизившись. Без маски Сэм чувствовала себя уязвимее. Впрочем, человек уже видел ее лицо, когда она жадно хватала ртом воздух, задыхаясь от аконита. В горле запершило. — Нам незачем быть врагами, — спокойно сказал индеец. Она встретилась с ним взглядом, стараясь прочесть, что кроется в глубине темных глаз. — Мы не враги, — после недолгого молчания произнесла Ониск. — Этого достаточно. Больше рефлекторно рука ее потянулась к лицу, желая поправить маскировку. Пальцы коснулись щеки, от чего Сэм поморщилась. — Это эфир. — Она непонимающе посмотрела на шамана. — Раны от такого оружия заживают долго. Мои травы ускорят процесс. Не дожидаясь ответа, тот поставил деревянную плошку на перила и отступил на прежнее место. Солнце медленно пряталось за небоскребами. Темнело небо. — Говори, раз пришел. — Сэм сдалась. Если не здесь, то однажды индеец достанет до нее со своими речами. Сейчас она могла частично обернуть это себе на пользу. — У тебя есть такая возможность, но всего одна. Ночной Волк не был глупцом, прекрасно понимая, за что подобная возможность ему выпала. Он только надеялся успеть сказать всё. — Могу я узнать, откуда ты? Воин приподняла бровь. Странный вопрос для начала беседы. — Тебе известно. Я из Лин Куэй, — сказала очевидное Оникс. — А твое прошлое до клана? — продолжал настаивать шаман. Повисло неторопливое молчание. — У меня нет прошлого, — всё же ответила Сэм и тихо добавила: — Ни у кого из нас его нет. Поток ветра ворвался на балкон, трепля распущенные волосы. Она осторожно смахнула пряди, стараясь не задеть порезанное ухо. — Зачем ты здесь, шаман? Снова учить меня «сдержанности»? — ядовито спросила Оникс, устав от тишины. — Ты не знаешь кто я, и кем я была. Ты не знаешь обо мне ничего. — Как раз наоборот, — уверенно опроверг индеец, незаметно сделав шаг ближе. — Мне кажется, я знаю о тебе больше, чем ты сама. В песчаных глазах отразилось искреннее непонимание. Что несет этот незнакомец? — Ответь мне – кто ты? Он издевается? Пришел, чтобы вывести из себя глупыми вопросами?! — Оборотень! Доволен? — Расширившееся в сумерках зрачки яростно сверкнули изумрудным маревом. — Я зверь, которого ты, почему-то, не застрелил. — Зверь… — Ночной Волк хмыкнул и по-филосовски изрек: — А разве не человек? Гнев моментально спал с ее лица, сменившись растерянностью. — Что делает человека – человеком, Сэм? — он ненавязчиво использовал ее настоящее имя. — Ну… это? — Оникс приподняла руки. Какой ответ еще шаман хотел услышать? — Тело, — вроде бы согласно кивнул индеец. — Значит, Саб-Зиро больше не человек? — Нет! — моментально выпалила Сэм. — Он же так же мыслит, так же чувствует! Как смеет он сомневаться в том, что ее друг лишился своей человечности? В груди всё громче протестуя стучало сердце. — Тогда где разница? Реакцию на свой вопрос Ночной Волк увидел раньше, чем она успела ее высказать. Веки зло сузились, а верхняя губа на миг обнажила ряд зубов. — Нормальные люди не превращаются в волков, выламывая при этом все кости! — не сдерживаясь, цедила сквозь сжатые клыки Оникс. — Не теряют свой разум в процессе и не прекращают чувствовать реальность! Шаман сохранял невозмутимость. — Существуют болезни, приводящие совершенно обычных людей к схожим результатам. — Именно. Это болезнь, — сдавленно произнесла Сэм, отвернувшись. — Хвала богам, я еще никого не заразила. Разговор пытался съехать с нужного Ночному Волку русла. Он глубоко вздохнул, чувствуя успокаивающее присутствие Великого Духа. Пока еще в его силах управлять потоком. — Неужели из-за болезни мы отрекаемся от людей? Лишаем их этого статуса? — Сэм не нашлась с ответом. — Подверженные ночным странствиям люди, что не помнят их на утро? — Вот уж, лунатиком меня назвал, — усмехнулась Оникс. Впрочем, тут же нахмурившись. — Хорошо. А маньяки, значит, тоже нормальные люди? — Она постучала по виску, намекая на причины подобного поведения. — Убивать без разбора и зваться человеком, значит, можно? Ночной Волк вовремя прикусил язык. Он считал, что не ассасину было судить об убийствах, но говорить ей такое сейчас не стоило. — Вот в этом-то и суть, — индеец тоном подчеркнул свои слова. — Человеком нас делают наши поступки; принятые нами решения. Не кровь, Сэм, и не мысли о том, как порой хочется разорвать некоторых «красных» делают тебя чудовищем. Наши действия определяют нас, и только они. — Ты прямо как Смоук, — отрешенно произнесла она, вспомнив старую речь друга. — Значит, мы оба говорим правильные вещи. Оникс незаметно для себя приподняла уголки губ. Связь с былыми временами приятно грела душу. Насколько проще всё было раньше. Ночной Волк ждал, оглядывая территории. — У моего народа есть поверье, — не спеша продолжил тот, — что в человеке живет два волка – белый и черный. — Он незаметно глянул на собеседницу, приметив интерес в ее глазах. — Они ведут нескончаемую битву между собой, олицетворяя добро и зло в каждом из нас. — Полагаю, — вставила Сэм, — тут я должна спросить, кто же из них победит. — Верно, — довольный ее догадкой кивнул индеец. — Есть мысли? — Зависит от времени суток и погодных условий, — уверенно произнесла воин, — ночь или снег – у одного из них будет преимущество. Ночной Волк невольно улыбнулся. Такого предположения еще никто не выдвигал; говорили чаще о силе. — Всё немного проще. Побеждает тот волк, которого ты кормишь. — Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Оникс. — В тебе не живет Зверь как какая-то злая сущность. — Он говорил спокойно, не разрывая зрительный контакт. — Волк – часть тебя. Не плохая и не хорошая. Только ты делаешь этот выбор. Сэм молчала, не найдя слов, чтобы ответить. — Если хочешь быть волком – будь им. — Она склонила голову, не понимая индейца. — Но волк – не значит Зверь. Она не убивала, когда не было приказа. Не наслаждалась смертью. Чужая жизнь не должна значить для ассасина больше, чем за нее уплачено. Но для нее всегда существовали рамки, переступить за которые значило потерять частичку себя. Она боялась потерять человечность, потому что боялась Зверя. Почему тогда она сдерживала ту свою часть, которая просто хотела свободы? Нестись сквозь лес, чувствуя мягкую почву под ногами. Все видели в ней чудовище, лишь потому что полнолуния вынуждали обращаться; потому что гнев, задавленный человеком, находил свой выход через инстинкты, кричащие о защите себя и близких. Ночной Волк видел в устремленном в пустоту взгляде то, что ему нужно. Он развернулся, собираясь уйти незамеченным. — Шаман, — она окликнула его прямо перед выходом с балкона. — Я ошибалась. Ты бо́льший волк, чем я. Индеец не понимал. Силы дарованы ему Великим Духом — подвластные, контролируемые — но скорее являющиеся дополнением души, чем ее частью. Оникс была совершенно иной. Ему до сих пор оставался неясен источник ее сил. — Почему? — спросил он. — Потому что я отвергаю его. — Вот так просто. Она приложила правый кулак к плечу, прощаясь с человеком, и вернулась к созерцанию погружающегося во мрак города. Ей многое еще нужно переосмыслить, но Ночной Волк помог сделать первый шаг. Похоже, она вновь осталась ему должна. Сэм искренне усмехнулась в пустоту наступившей ночи.