Шалость во благо школы

— Нужно быть уверенней, Гарри. — прошелестел Волан-де-Морт.       Гарри открыл глаза и увидел слабо освещенное помещение. Где-то за пределами этой комнаты играла ритмичная клубная музыка. Гарри сидел за столом на какой-то табуретке, вокруг было грязно. На столе лежали пару пачек сигарет, наручники и несколько увеличительных стёкол, сам Волан-де-Морт отпивал из жестяной банки пиво. — Попробуй. — он пододвинул к Гарри еще одну банку пива. — Хотя бы во сне можно. — Гарри опасливо покрутил предложенное в руках. Волан-де-Морт начал улыбаться, обнажая ряд острых зубов, и это заставило Гарри поставить банку на место. — Серьёзно? Ты считаешь меня настолько опасным, что даже не выпьешь выдуманное пиво? И правильно. — Гарри, чтобы как-то отвлечься от неприятной встречи посмотрел на почерневшую кирпичную кладку стены. — Я считаю такие места унизительным развлечением для магглов и грязнокровок, поэтому решил наш разговор перенести в более привычные для тебя места. — Не стоило. — Гарри отметил, что на этот раз он точно осознавал, что происходит, и мог отвечать именно так, как он думает. — Я не хочу вести с тобой беседы. И мне здесь не нравится.       Пижама липла к телу, одеяло валялось на полу, и Гарри почувствовал, что чем-то вот-вот захлебнётся, если сейчас же не сядет. Оказалось, что из носа текла кровь, и он приложил руку к ноздрям в надежде, что это приостановит кровотечение.       Утро принесло с собой ощущение чего-то гнилого на кончике языка. Он сменил тактику и решил вести с Гарри осмысленные беседы, пытался что-то вложить в его голову. Будто бы это затмит убийство родителей и заставит его сбежать из-под носа Дамблдора.       На первом курсе Гарри был ошеломлён великолепием магического мира, тем, что он тоже был причастен к чему-то особенному и секретному, закрытому от остального немагического человечества. Он грелся о свою славу, потому что наконец он что-то значил для окружающих, наконец он мог не считаться с подачками от Дурслей (чего только стоил подарок на Рождество на первом курсе в виде одного пени!), ведь оказывается, он богат! Но… Уже на втором курсе Гарри пришлось расплачиваться за свою славу — тёмный колдун, обеспечивший её, начал строить свои тёмные планы. С каждым годом его слава меркла в сравнении с бременем, которое приходилось за собой тащить. Во время Турнира с убийством Седрика, которое тоже произошло по случайности и из-за Гарри, эта слава окончательно превратилась в проклятие, когда Волан-де-Морт воскрес. Весь Слизерин знал, Гарри был уверен, что Малфой растрепал о почётной роли его семьи в планах Волан-де-Морта, но все упорно делают вид, что Гарри придумывает в который год байки для поддержания своего имиджа.       Если бы они знали, как он устал от своего имиджа.       Если бы они знали, как ему до скрипа зубов надоело выслушивать от всех грязь о себе, быть предметом сплетен для Риты Скитер.       Может, тогда бы они, наконец, отстали. — Всё равно мы уже здесь. Не хочешь сыграть в одну игру? — Волан-де-Морт потянулся и достал откуда-то дробовик. Гарри попытался встать, но его насильно усадила какся-то сила обратно. Из отделения стола выехало восемь патронов двух цветов. — Я заряжу оружие холостыми и боевыми патронами в случайном порядке, скрытом и для меня. Для смерти одного из нас будет достаточно всего двух боевых патронов, они красного цвета. — Гарри постарался запомнить сколько каких патронов, которыми Волан-де-Морт начал быстро заряжать дробовик. — Что ты хочешь мне сказать этой встречей? Зачем тебе тратить своё время на меня?       Рон и Гермиона снова не разговаривали, наверняка из-за Лаванды. Рон жаловался Гарри на Гермиону и одновременно с этим умудрялся спрашивать совета по поводу поведения с новоиспечённой подружкой на предстоящем празднике. Все слова проходили мимо ушей, Гарри на секунду подумал, как можно переживать о таких мелочах, когда за их спинами происходит что-то страшное, но затем вернулся к воспоминаниям о ночи. Нужно будет перед уроками найти профессора МакГонагалл, чтобы передать эту информацию Ордену. — Гарри, не беспокойся. — Волан-де-Морт закончил с патронами и снова неприятно ухмыльнулся. — Я всегда рад тебе помочь. Я знаю, как плохо обошёлся с тобой Малфой. — Мир вокруг снова качнулся. Казалось, что музыка начала ещё агрессивнее играть, а тусклый свет стал ярче и более жёлтым. — Ты же хочешь ему отомстить. Нельзя сдерживаться. Или ты вечно будешь таким жалким? — Волан-де-Морт направил ружьё на Гарри. — Я первый.       Гарри успел услышать лишь оглушительное начало выстрела, яркую вспышку и короткое мгновение боли. Его оживил разряд дефибриллятора, и он неловко поднялся, опираясь рукой на стол. Дробовик лежал на столе, Волан-де-Морт выжидающе смотрел на Гарри.       Был ли смысл в этом танце жизни и смерти? Волан-де-Морт хотел спровоцировать Гарри на ужасные поступки по отношению к младшему Малфою и совершенно не беспокоился о том, что это сын Пожирателя Смерти из его близкого круга. Волновали ли Волан-де-Морта семьи своих приспешников? Вряд ли. Гарри очень хотел проучить Малфоя, наказать его, выбить из него всю дурь, но горький вкус поражения во вчерашней драке остужал пыл. Рон заметил, что Гарри думал о чём-то своём, по блуждающему хмурому взгляду друга и даже обиделся, ведь Гарри не слушал его причитания. Знал бы он, как Гарри в тот момент было похер на подобные проблемы.       Гарри мог попросить Рона помочь ему с отмщением Малфою, но это было, во-первых, стыдно: значит, он не может справиться с ним самостоятельно, а, во-вторых, Гарри отбросил эту идею из-за кошмарного опыта в прошлом с Амбридж.       Как можно не бояться переступить черту собственной морали, когда он уже переступал её не раз? Гарри боялся, что снова даст волю тем чёрным чувствам, идущим откуда-то из глубины души. Чем он будет лучше Пожирателей Смерти, если сразит Малфоя запрещёнными заклятиями? К тому же, его быстро исключат из школы и отдадут под суд. — Если выстрелишь в себя, и патрон окажется холостым, то право следующего хода остаётся у тебя. Не хочешь проверить? — змеевидный монстр всё ещё улыбался и демонстрировал свои неровно торчащие зубы. Как можно обладать лицом, похожим на змею, а пастью от акулы или крокодила? — Разве ты собираешься играть честно? — Гарри направил дробовик на врага и несмело нажал на курок. Ружьё слабо щёлкнуло вместо ожидаемого выстрела, и голубой патрон выскочил при перезарядке. — Как печально. — в противовес своим словам Волан-де-Морт ещё сильнее обнажил клыки. Зрачок в глазницах перестал быть вертикальным и округлялся всё больше. — Я же предупреждал тебя. — Тебе лучше не доверять. — Гарри ощутил, что его спина окаменела в неудобной позе, и он не могу размять её. — Следи лучше за Малфоем. За своей злостью ты не замечаешь, как он манипулирует тобой. — Он (или оно?) ухмыльнулся. Зрачок монстра стал совсем круглым, и любому существу это придало бы мягкость, но оскал змеиной морды в два раза шире, чем улыбка обычного человека, создавал эффект зловещей долины. Волан-де-Морт сохранял человеческую мимику, движения бровей, уши, округлый человеческий череп и шею, но змеиная маска исказила раннее привлекательное лицо. — Ты тоже пытаешься мне внушить странные мысли. — Как ты надеешься победить меня, если не можешь справиться с школьником? — мужчина, к удивлению Гарри, сказал правду. — Вся твоя мощь заключается в предсказании и прятании за мантией Дамблдора. Тебя разве не научили на окклюменции контролировать свои эмоции? Направь свой праведный гнев против Малфоя, а то я начинаю разочаровываться в тебе, как в своём противнике. — Волан-де-Морт вновь поднял дробовик. — Что-нибудь ответишь? — Какая разница, что ты… — с замиранием сердца парень увидел взрыв от патрона, и утонул в темноте. Гарри умер снова, но никто его не оживлял. — Тебе не победить меня! — эхом пронеслось в голове у Гарри перед пробуждением.       При приближении к Залу желудок парня требовал сытного завтрака, дабы восполнить силы после ночного поединка. До обеда им предстояло посетить сдвоенное ЗОТИ с когтверанцами, а двойного Снейпа можно было терпеть только с карманами штанов, набитыми конфетами.       Что, если бы он сбежал? Галлеонов в сейфе хватит на пару лет свободной жизни, а там можно эмигрировать и обучиться новому ремеслу. Гарри бы даже завёл себе девушку, улыбчивую и добрую подругу, с которой можно гулять, целоваться и делать другие приятные вещи.       И просто смотреть на войну? Какова его роль в этом сражении? Вот он есть, а вот его не стало. Исчез. Война разве не дело взрослых? Более опытных, более умелых. Не полагает же вся магическая Англия, что подросток со шрамом бессмертен или исключительно талантлив, что сможет выстоять против него?       От себя не уйти.       Небо под потолком, как всегда, заволокли тучи, извергающие моросящий дождь. На улице он наверняка разбивается о лица гуляющих порывами ветра, и Гарри сильно захотел вместо ЗОТИ полетать на метле, лишь бы согнать ощущение сжатых рук на шее.       Один из них должен умереть. Ведь Волан-де-Морт так одержим Гарри, что спокойно не оставит его жизнь в покое, даже если он прикинется Пожирателем. Зачем взрослому дядьке (или сколько ему лет уже?) гоняться за шестнадцатилеткой?       И как Гарри должен радоваться жизни, когда дыхание смерти щекочет затылок? Гарри должен танцевать с Волан-де-Мортом и не отдавить себе ноги в процессе.       Гарри мрачно дохлёбывал чай в окружении таких же угрюмых Рона и Гермионы. По окружению человека действительно можно узнать его характер, особенно в это мерзкое утро. Лаванда попыталась расшевелить Рона, но, получив вялый кивок головой, обиженно и намеренно громко хмыкнула, усевшись со своими подружками. Гермиона, казалось, ещё сильнее склонилась над сегодняшним выпуском Пророка, и можно было подумать, что она так хмурит брови именно из-за газеты. Пока разворачивалась молчаливая драма, Гарри нашёл макушку Малфоя за слизеринским столом и тут же спрятал взгляд в своём кубке с жидкостью. Даже с его места было понятно, что Малфой сегодня снова в прекрасном расположении духа: он милостиво делился конфетами, присланными родителями, с приближенными сокурсниками. А может друзьями? Есть ли у Малфоя друзья вроде Рона и Гермионы? Гарри на несколько секунд представил, что Малфой, Паркинсон и Забини вместе могут ходить в Хогсмид, готовиться к урокам вечерами на чёрном диване в гостиной, обсуждать новости и прогуливаться по окрестностям школы. Гарри попытался представить с ними Крэбба и Гойла. Те сидели неподалёку и с тупым выражением округлых лиц завтракали, не пророняя ни единого слова. Гарри не глазел на них слишком долго и успел понять, что эти двое вряд ли умеют дружить. Не стоит судить книгу по обложке, но эти увальни наверняка ни одной книги за жизнь не прочитали от начала до конца! Гарри позволил себе мимолётно оглядеть Паркинсон: та улыбалась толстыми губами и благодарила Малфоя за угощения. Вся в чёрном с тёмными волосами, она напоминала излишне радостного гота с розовым блеском на губах. — Гарри, мы если так будет сидеть, опоздаем на ЗОТИ! — Гермиона уже успела убрать книгу в сумку и теперь тянула парня за рукав. Судя по всему, возможное опоздание Рона на ЗОТИ её не волновало.       На Защите от Тёмных Искусств Снейп объявил, что теперь они будут изучать невербальные заклинания. Первый урок был посвящён лекции, а вот второй… — Сейчас вы разделитесь… на пары. Один партнёр попытается сглазить другого, не произнося ни слова. Другой попытается отразить сглаз, тоже молча. Продолжайте. — не одному Гарри показалось, что Снейп это произнёс без обычной толики раздражения в тоне. Скорее он был спокоен и равнодушен, чем раздражён глупостью обучающихся.       Гарри встал с Гермионой, прекрасно понимая, что их шансы на успех одинаковы. На минут пятнадцать в классе были слышны лишь шорохи мантий и скрип пола. Периодически Снейп отпускал комментарии по поводу умственных способностей, но после привычных оскорблений давал советы, и это уже было новшеством.       Гарри решил наложить Левикорпус, как один из базовых и несложных в исполнении сглазов (между прочим, он бы потом эффектно снял Левикорпус вычитанным из учебника по зельеварению Либеракорпусом!), тем более Гермиона пришла в штанах — когда он еще подвесит подругу вверх ногами безнаказанно? Но время шло, и девчонка один раз слегка поскользнулась. Она бросила хитрый взгляд на напарника и продолжила попытки.       Которые увенчались успехом! Гарри ойкнул, когда волосы головы начали стремительно расти, закрыв обзор, а сама голова становилась всё тяжелее. — Пять баллов Гриффиндору за первенство, и ещё пять баллов за оригинальность, мисс Грейнджер. — Снейп, несмотря на подарок очков Гриффиндору, сочился злорадством. — Я даже хочу сказать, что более подходящий сглаз нельзя было придумать для мистера Поттера. — во время речи профессора, Гарри ощупал голову: помимо длинных волос, он нащупал остроконечные уши и рога. За свой несостоявшийся Левикорпус стало немного стыдно и обидно, хотя он специально выбрал такое обычное заклятие. — Поттер — баран, наконец-то! — послышался голос Малфоя. — Что? Неужели кто-то скажет, что это оскорбление? — Мистер Малфой, воздержитесь впредь это непроизвольных выкриков во время практики невербальных заклинаний, или на вас наслать немоту для демонстрации полезности умения накладывать заклинания молча? — неужели декан Слизерина сделал замечание Слизерину? Взмахом палочки Снейп отменил действие сглаза и отдалился. — Только не обижайся! К тому же, Малфой совсем не разбирается — это были козлиные рога. — довольная Гермиона пригладила галстук и мельком повернула голову в сторону Рона. Тот стоял в паре с Лавандой и остервенело махал палочкой, пока Снейп не начал зло пялиться на их парочку.       У Гарри получилось пару раз сбить с ног Гермиону, но она не оторвалась от пола даже на пару дюймов. И если бы он продолжил пытаться, то он точно смог, но ему опять помешали! В один момент его волосы отпали и обвились вокруг ботинок, передние резцы стали увеличиваться, а кожа покрылась жуткими фурункулами. — Гарри, это не я! — Гермиона отвела взгляд в отвращении от представшего зрелища лысого, прыщавого парня с огромными зубами. — У нас Поттер сегодня в качестве тренировочного экземпляра или у кого-то резко пропал его напарник? — прогромыхал Снейп и принялся снимать проклятия. — По окончанию занятия отправитесь к мадам Помфри, ваши бобровые зубы и раннее облысение не помешают практике. — Профессор вернулся в привычное амплуа недовольного преподавателя и гадко осклабился. Между прочим, у самого Снейпа зубы были еще страшнее. Компания слизней не скрываясь смеялась. «Я продам эти воспоминания Скиттер» — послышалось с их стороны. Гарри почувствовал себя по-детски униженным, Малфой решил по полной повеселиться от скуки и воодушевился вчерашней победой? Слизеринец хитро поглядывал на Гарри, не забывая обвивать Паркинсон за талию. В какой-то момент он даже на миг опустил руку на ягодицы девушки, и Гарри оставалось лишь округлить глаза — ну как Снейп умудрялся проморгать такое?! Гермиона разделяла его чувства и быстро отвернулась спиной, сохраняя тошнотное выражение лица.       Победил Малфой в одиночку, несмотря на наличие Крэбба и Гойла, значит, мстить ему тоже нужно одному. И не здесь, потому что начнётся массовая драка, а Снейп взбесится. Что делать?       Что-то нужно сделать. — Я всегда рад тебе помочь. Я знаю, как плохо обошёлся с тобой Малфой. –эхом пролетели воспоминания о сне.       Нет-нет-нет, никаких идиотских Лордов с маниями величия, тут, итак, один черноволосый напыщенный декан в кабинете, который неотрывно смотрит Гарри в глаза. Чего? — Поттер, вы весь остаток занятия простоите, как истукан? — Снейп неприязненно сморщил нос, из-за чего тот стал ещё более крючковатым. Его чёрные глаза холодно взирали на ученика. Под конец урока Левикорпус всё-таки получился. Гарри показалось, что Снейп кинул удивлённый взгляд после использования Либеракорпуса, но как только Гарри посмотрел на профессора, тот уже отвернулся.       После обеда Рон наконец отцепился от Лаванды (та убежала на прорицания к Трелони): — Гарри, этот Малфой меня бесит до дрожи в коленках! А Снейп ему потакает, как всегда, даже очков не снял, урод! — Эти цирковые выступления показывают его узконаправленное мышление. — обращаясь к Гарри, закатила глаза Гермиона. — Мы могли бы превратить его в червя и посадить в банку, как я на четвёртом курсе сделала со Скиттер. Если захочешь, я с радостью помогу тебе в этом! — она поспешила на Высшую Арифмантику, «случайно» задев Рона плечом. — Ну и… стервой же она бывает! — Рон устремился вперёд насупленный, и Гарри вскипел. — Да? А ты чем лучше? — крикнул он вдогонку. Друг развернулся и недоумённо вытаращил глаза. — Только и можешь, что обосрать всех вокруг, да обжиматься со своей Лава-а-андой! — лицо Рона пунцовело. — А когда этот белобрысый обсос сделал меня посмешищем, ты продолжил стоять со своей новой подружкой! Ещё и Гермиону за спиной обзываешь. — Ну? И что ты хотел, чтобы я сделал? — Рон чуть ли не плевался слюной, в моменты злости у него тряслись руки. — Затеял драку и лишил Гриффиндор полусотни очков? Ты что, впервые у Снейпа на уроке? — Вот только не надо приплетать сюда Снейпа! Ты даже не подошёл, вали к чёрту! — Гарри активно жестикулировал, сдерживаясь, чтобы не толкнуть Рона. — У наших геев семейная ссора? — подоспел на горячее Малфой, сияя, как начищенная сковородка на кухне у Молли Уизли. — Ты разонравился лысым своему дружку, и тот передумал встречать старость с тобой? — и он состроил с Паркинсон примерно одинаковую ухмылку, и кто у кого её стырил? — Заткнись нахуй! — рявкнул Гарри, думая, как невовремя услышал всё Малфой. Волосы, казалось, встали дыбом, и появился непонятный шум в ушах. — Хорошо отсасывает тебе Лаванда? — поинтересовался Малфой у Рона, лениво отвернувшись от Гарри, пока Паркинсон сзади обнимала этого идиота. — Драконий ты навоз, а твоя шлюха что-то умеет кроме минетов направо и налево? Левикорпус! — Рон промахнулся и угодил в Паркинсон. Её, конечно, жаль не было, но девушка запуталась в собственной мантии и штаны сползли до коленок. — Иммобюлус! — Гарри кинул куда-то в толпу и попал в Крэбба. — Фурункулюс! — это у них коронное заклятие на факультете? — Не Паркинсон ли ещё в конце того года преследовала Нотта, который игнорировал эту занозу? Подобрал никому ненужное, Малфой? — успел вклинить своё мнение между перебрасыванием заклинаниями Гарри. Паркинсон возмущённо охнула и попыталась обезоружить Гарри. — Силенцио! — последовал ответ со Слизерина. Рону пропажа голоса не помешала дать в морду.       МакГонагалл, как подоспела, сняла с двух факультетов по пятнадцать баллов с каждого из участвовавших и разогнала столпотворение зевак по урокам. Уизли обиженно ушёл вперёд к Помфри, не дожидаясь Гарри. — Нельзя сдерживаться. Или ты вечно будешь таким жалким? Гарри… Гарри… Всё такой же…       Остаток дня был относительно спокойным, Рон окончательно перестал разговаривать с Гарри и Гермионой, сидя либо с Невиллом либо с Лавандой, в зависимости от уроков. Гарри оставалось лишь наблюдать на сгорбленную силуэт друга и колючие взгляды искоса, которые сразу прекращались, стоило Гарри повернуться в ту сторону. Гермиона, конечно, закатила глаза при рассказе об очередной драке, но хихикнула, услышав об оскорблениях Паркинсон. На травологии всем объявили о задаче ухаживать месяц за Ядовитой Тентакулой, и Гарри подумал о скользких фиолетовых осьминогах, смотря на длинные тонкие побеги растения. Спраут обещала, что впоследствии Тентакула обзаведётся листочками и нежные стебельки превратятся в толстые стволы. Невилл сравнил финальную форму растения с маггловским денежным деревом, впрочем, Гарри понятия не имел, что за денежное дерево имел сокурсник ввиду, и действительно ли оно обладает магическим свойством притягивать деньги.       Гермиона, стоявшая в паре, неопределённо хмыкнула и надела толстые перчатки. Несмотря на безобидный вид, Ядовитая Тентакула уже умела кусаться (в подтверждение этому кто-то из Когтеврана громко закричал), и Гарри тоже покрепче подвязал фартук. — Гарри, — проникновенно начала Гермиона, и он немного удивился от такого тона, но всё ещё смотрел на грядку, — я кое-что хочу сделать. — Гермиона обошла Гарри, чтобы предстать перед ним. Она облизнула губы и, немного улыбаясь, томно заглянула в глаза. Гарри нервно продолжал обхаживать Тентакулу, мечась взглядом от игривой девушки к опасному растению. И кто ещё из них двоих опаснее? — О… Да? — Гарри выпрямился и уже смотрел сверху вниз. За активными разговорами и периодическими вскриками никто не замечал этот странный диалог, — И о чём ты? — он взъерошил себе волосы и мысленно дал подзатыльник: перчатка была вся в грязи. Гермиона продолжала строить глазки — заче-е-м? — а он, как дурень, был вымазан в земле. Хотя, может, он не дурень, а работящий парень. — Я хочу посадить Малфоя в банку, пусть даже это будет стоить нам сотни очков! — она расхохоталась, но Гарри заметил жажду мести и коварство в её глазах. — Видел бы ты своё недоумевающее лицо! — Гермиона расслабилась и принялась тоже заниматься травологией.       За ужином Гарри клевал носом: на него внезапно навалилась такая усталость, будто он с утра наматывал круги из кабинета зельеварения в башню Гриффиндора. Гермиона спокойно и иногда незаметно улыбаясь, накладывала еды, а Рон отсел подальше. Место заняли Симус, и рядом был Дин, подозрительно тесно общавшийся с Джинни. Как Гарри и подозревал, в пятнадцать лет девчонка, по-детски невинно обожавшая Избранного, вырастала в знойную красавицу. Конечно, она всё ещё была подростком с округлым лицом, но после этого лета за ней внезапно стали таскаться много парней. По слухам, даже на Слизерине о ней часто говорили не как об очередном ребёнке четы Уизли, а как… Итак понятно, как. Джинни энергично обсуждала квиддитч с Дином, порой отвлекаясь на разговоры с Лавандой и другими девочками. — Гарри, Гарри! Нам нужно тебе рассказать! Совсем забыли! — Парвати подсела поближе, а за ней сразу села Лаванда. Рон несколько озадаченно проводил свою девушку взглядом, которой вздумалось оставить его на несколько минут трапезы. — Мы были на прорицаниях! Ты очень зря их прогулял! — Профессор Трелони учила нас гадать на картах таро, — продолжила за нее Лаванда, и они были почти похожи на Джорджа и Фреда, заканчивающих предложения друг за другом, — и часть урока мы делали расклады друг другу… — Лаванде, кстати, выпал крайне заинтересованный в ней парень! — Парвати с усмешкой скосила глаза на Рона. — Было очень увлекательно, но речь не об этом! Хотя я раскладом довольна! — принялась убеждать Лаванда. — Профессор Трелони сделала предсказание! — у Гарри мгновенно пропал интерес к разговору, и это, конечно, заметили. — Ну неужели тебе неинтересно приоткрыть завесу будущего? — Да она вечно пророчит мне опасность, смерть или смертельную опасность! — девушки недовольно свели брови и наморщили лоб. — Ничего ты не понимаешь! — Нет, я понимаю! Сидеть с Малфоем в одном кабинете на необязательном предмете, который по случайности мы оба выбрали, и который нам двоим не нужен — это опасно! — нос Гарри отозвался фантомной болью от удара. — Когда-нибудь либо он меня убьёт, либо я его! — Ты так уверен, что Малфой не обладает третьим глазом? — Парвати будто хотелось доказать значимость прорицаний под наставничеством Трелони. Слова кентавра Флоренца о более значимых знаков вроде движении планет и бесполезности гаданий на кофейной гуще или каких-то картах не задержались в головах преданных учеников Трелони. — Он всё-таки наследник древнего рода из священных двадцати восьми и просто так что-то делать не станет! — особенно блистать бездумной бравадой о величии чистой крови и тупости магглокровных. — Но мы даже не о гадании! — перебила их Лаванда. — Профессор Трелони сделала предсказание о тебе, это было нечто! — О, это было эффектно!       Профессор Трелони после обхода учеников и наставлений вернулась за свой стол. Мы с Парвати решили записать наши открытия в дневник и расписать о том, как мы пришли к нашим предсказаниям! Как карты раскладывали там, что кто означает. Профессор только села за стол, как резко встала и, вцепившись в стол, немного запрокинула голову. Её глаза закатились, и профессор заговорила низким голосом, будто в неё что-то вселилось: «В двадцатый лунный день, как только Гарри Поттер сделает шаг навстречу ночи, страшная расплата последует за действия, совершённые из злости. Кто жаждет, будет вознаграждён, но не так, как хотел, а те, кто ожидали в тени, наконец, сыщут желаемое!».       «Дуры, все трое» — подумал Гарри и фыркнул на последовавшие увещевания об осторожности.

Это произошло снова.

— Гарри, я даже заждался! — с ленцой прошипел Волан-де-Морт, а затем глотнул банку пива. Волан-де-Морт пьёт пиво? — Некрасиво опаздывать. — Ты меня и не приглашал, Том. — жёстко выделил его имя Гарри. Том злобно сверкнул глазами и отбросил пустую жестянку куда-то в груду мусора на полу. Они снова были в той комнате в клубе. Музыка отбивала тихие биты, пока Гарри был вынужден общаться с… этим. — Имей уважение, Гарри Поттер, к старшим! — он подался вперёд и дотянулся через весь стол рукой до воротника шокированного этим Гарри. — Ты хоть что-то обо мне знаешь, кроме втолкованного добрым дедушкой Альбусом? Помнится, ты задавался вопросом о моём возрасте сегодня! — Волан-де-Морт с силой дёрнул Гарри на себя и продолжил, — Мне уже шестьдесят девять лет, несносный мальчишка! — и откинул Гарри обратно на табуретку. Гарри даже не успел задуматься, откуда Волан-де-Морт знает о его вопросах про возраст. — К тому же, мы с тобой встречаемся почти каждую ночь, конечно, ты знал о моём приглашении. — Некрасиво силой держать меня, если мне не нужна твоя компания. — вернул колкость Гарри. — Если наш дорогой Дамблдор не хочет помочь тебе, то это сделаю я. Ты зря отрицаешь очевидное: кто ещё научит тебя злости, научит мстить и давать отпор, как не мастер этого дела? Или ты слишком маленький для хотя бы праведного гнева?       Сириус, когда они «созванивались» по зеркалу, тоже его учил, но не злости, а умению сдерживать её или направить в нужное русло. Гарри не был идиотом, чтобы утверждать, что злость только мешает, да и злился он точно не реже обычных людей. Хотя Сириус тоже был не самым спокойным человеком, в отличие от того же Римуса Люпина, поговаривают, что у Блэков есть фамильное безумие или ярость, в которую они могут впадать. И несмотря на то, что Сириус был его любимым крёстным, Гарри всё равно замечал периодически его сходство с Беллатрисой во время склок с тем же Снейпом. И летом, по словам Римуса, Сириус очень сильно рассорился с директором Дамблдором. И Гарри был зол, но спорить не осмелился. Хотя смысл заточения у Дурслец оставался непонятным, ведь дом на Гриммо защищён Фиделиусом, а Гарри у магглов было выкрасть очень легко. Но разве Дамблдору не виднее? — Я умею злиться и защищать себя, для папаши ты слишком стар, да и поздно ты решил меня воспитывать. — Сядь прямо. — после этих слов спина Гарри против воли выпрямилась и застыла в неудобной позе. — Ведёшь себя, как оборванец, но действительно, тебя уже не воспитать. Даже этот папенькин сыночек Малфой тебя с лёгкостью унижает, позорище. — он расхохотался, представив обзору ряд острых клыков и раздвоенный язык. В таком резком освещении казалось, что его глазные впадины ещё глубже, чем есть, и когда Волан-де-Морт достал снизу дробовик, бросив его на игральный стол, Гарри почувствовал, как стекает капля пота по руке.       Один боевой, два холостых.       Волан-де-Морт злостно заряжал патроны, и в такой момент Гарри точно бы не назвал его Томом. Но «Тот-Кого-Нельзя-Называть» — нет уж, слишком много чести. Да, у него был страшный вид, но «страх перед именем усиливает страх перед самим объектом», как когда-то сказал Альбус Дамблдором. — Моя очередь стрелять первым. — выхватил оружие Гарри с середины стола и снял предохранитель. В магическом мире чистокровные маги и те полукровки, что одержимы идеей превосходства чистокровных, не утруждали себя изучением оружия, поэтому такое прекрасное владение Волан-де-Морта ружьём поражало. У Гарри знания были приблизительные, и то благодаря детскому интересу к оружию и солдатикам. Он быстро нажал на курок. У Гарри с непривычки заболело плечо из-за сильной отдачи. Волан-де-Морта силой выстрела откинуло далеко в глубины тьмы, словно так и ждавшей кого-то в свои в свои лапы. Сбоку пикнул счетчик жизней (откуда он тут?), и на одну молнию стало меньше. Спустя секунд десять затишья, под неизменную успокаивающую клубную музыку, чудище Волан-де-Морта встало и как ни в чём не бывало село за стол. — Ладно, хочешь сделать игру интереснее? — с деланным спокойствием спросил он, хотя оскорблённые нотки не остались незамеченными для Гарри. — У меня есть выбор? Я спать хочу, а не с тобой играть в игрушки. — Волан-де-Морт сделал два холостых выстрела в себя. — Конечно, выбор есть всегда. Если тебе надоест эта учёба в Хогвартсе, и если ты очень сильно захочешь, то будет достаточно, чтобы сделать выбор. Перейти ко мне. — Волан-де-Морт раскладывал вещи из выехавшего ящика из недр стола. — Ты выйдешь за антиаппарационный барьер, и один из моих слуг милостиво перенесёт тебя ко мне. Я тебя научу, как останавливать течение жизни, как создавать величайшее волшебство, о котором никто из ваших профессоров и не мечтал, я тебе покажу, как стать бессмертным. Если будешь хорошо себя вести, Гарри. Но! — он угрожающе взглянул Гарри в глаза, — Ты очень плохо себя ведёшь! — с помощью одного взмаха руки Волан-де-Морт повалил Гарри на пол, и было очень неприятно удариться позвоночником о холодный пол. Гарри услышал мягкую походку. — Так нагло мухлевать, когда ты в гостях, — человекоподобный монстр цокнул, — нехорошо. Может, научить тебя манерам? Если Северусу не удалось втолковать тебе основы окклюменции, то я с удовольствием этим воспользуюсь!       Когда Гарри снова сидел, Волан-де-Морт принялся рассказывать о новых правилах: увеличительное стекло позволяет разглядеть какой патрон сейчас выстрелит, ножовка позволяет отпилить дуло, чтобы нанести двойной урон одной пулей, после укола адреналина можно украсть один предмет противника, флакончик зелья с вероятность в пятьдесят процентов либо отнимет очко здоровья, либо восстановит, а из шкатулки можно достать предсказание, какой патрон по случайному счету окажется холостым или боевым. И, конечно, одним предметом можно воспользоваться лишь один раз. Со смертью одного из игроков все предметы пропадают, и выдаются новые. Чем больше патронов будет в двустволке, тем больше предметов будет содержать ящик.       Победил, конечно, Волан-де-Морт, и после окончания первого раунда и со своей смертью, Гарри очнулся взмокший ото сна. Вернее, от кошмара. Темпус показывал половину седьмого утра, и остаток утра Гарри потратил на приведение себя в порядок.       Неделя выдалась мерзкой. Сириус настаивал на том, чтобы рассказать Дамблдору о ночных визитах Волан-де-Морта, и к нему присоединилась Гермиона, когда узнала причину плохого состояния Гарри. Снейп больше не обучал его окклюменции из-за того случая с подсмотренными воспоминаниями из его юности, и Гарри был только рад этому — какое-то время он пытался закрывать сознание, и вот результат: теперь каждую ночь Волан-де-Морт хозяйствует в его снах, как дома. Не было ли истинным планом Снейпа наоборот помочь своему Тёмному Лорду?       Утром свободного дня Гарри решил освежиться в одиночестве, и, взяв мантию потеплее, вспомнив несколько согревающих чар, выскочил на улицу. Солнце пряталось за непроглядными тучами, и краем уха даже было слышно подвывавший ветер. Скользнув мимо хижины Хагрида и мысленно пообещав заглянуть к другу на следующей неделе, Гарри подошёл к кромке леса. Он несмело двинулся вперёд, ощущая, что кроны деревьев с голыми ветками начинают смыкаться у него над головой, и вдалеке увидел опушку. Там паслись фестралы — черные скелетообразные лошади, на туловище которых покоились могучие перепончатые крылья. Жуткие создание и невидимые для тех, кто не знал ещё смерти воочию, но из года в год везущие кареты школьников к замку. Гарри вспомнил начало пятого курса, когда никто, кроме него и одной тогда незнакомой когтевранки не видел этих созданий, и затем на опушке заметил Полумну. Девушка кормила фестралов яблоками и почему-то была без обуви.       Она, как всегда, заверила Гарри, что это нарглы, но Гарри думалось, что это её злые соседки снова раскидали вещи по школе. Полумна была настолько погружена в свой мир, что её мало волновала пропажа вещей — тем более, что их всегда возвращали домовики, если девушка самостоятельно не находила их ранее. Гарри стоял на полянке и ощущал царившую безмятежность рядом с Полумной и фестралами, такое недостижимое для него состояние. Он снова вспомнил о надвигающемся Хэллоуине, о том, что ни разу не видел могилу своих родителей, и, конечно, о бале. На который позорно придти одному не хотелось: Рон будет с Лавандой, Гермиона из мести Рону пойдёт с Эрни Макмилланом, Джинни скорее всего будет с Дином, сёстры Патил после Святочного Бала на четвёртом курсе заметно отстранились от Гарри и Рона, и была ещё Полумна. Гарри надеялся, что её никто не успел пригласить, и ему повезло.       После бесконечной писанины по разным дисциплинам, Гарри привычно засел с учебником Принца. Тот сильно увлёк его, да и с его помощью он выбился в лидеры на потоке по зельеварению. Лабиен равнодушно вёл занятия, хоть и не так скучно, как профессор Бинс рассказывает о гоблинских войнах, но и не пользуясь тактиками запугивания, как ранее Снейп. Снейп вообще изменился, как преподаватель: он почти любовно рассказывал о том, что из себя представляют тёмные искусства, тем самым ещё глубже погружая Гарри в море сомнений относительно его верности Дамблдору. В то же время Снейп по-прежнему гавкал на всех учеников, ставил хорошие отметки преимущественно своим подопечным и бесконечно унижал. Гарри считал, что если бы Снейп остался преподавать зелья, то даже найденный учебник не помог бы ему увлечься этой дисциплиной.       Периодически на полях помимо важных пометок встречались и новые заклинания. К примеру, Гарри обнаружил заклятие немоты. Да, было Силенцио, но вдруг это новое заклинание будет улучшенным? На очередном завтраке, когда злостный полтергейст решил побросаться едой в гриффиндорцев, Гарри нацелил на Пивза волшебную палочку и произнес: «Обезъяз!». Пивз схватился за горло и вымелся вон из столовой, делая непристойные жесты, но не произнося ни слова, поскольку язык его только что приклеился к нёбу. Гарри с удовлетворением отметил действенность нового заклинания, и решил поискать ещё какие-нибудь «новинки» в учебнике.       Хорошей отдушиной от умственной деятельности был горячо любимый квиддитч. Оливер выпустился, и все как-то негласно решили сделать Гарри капитаном ещё в сентябре, но самую первую тренировку они провели только в октябре, после дня отбора. И, казалось, что может произойти на квиддитче помимо физических травм? Но, вспоминая отборочные, Гарри всегда удивлялся, что в тот день, видимо, ретроградный Меркурий, так часто упоминаемый Трелони, влиял на всех окружающих…