Любовь. Смерть. И Одиночество.

      Кенни       838 год.              В комнате до сих пор витал аромат её парфюма. Она ушла давно, ничего не сказав на прощанье. Дала задание, полностью снимая с себя личину нежной и послушной Фрейи. Теперь осталась одна Фрида, властная, знающая чего хочет, не терпящая чтобы ей повелевали.              Кенни скурил всю пачку сигарет, раздумывая о том, каким чудесным образом пробраться ему в покои старшего сына канцлера.              Кирк Хемез, верный связной его с Северяниным, принес новое дело от главы СБ – разузнать о культе стен, который недавно начал свою деятельность в сердце королевства.              – Вчера состоялась очередная проповедь, – резюмировал Кирк, деловито оглядывая Кенни с ног до головы. – Почему-то в моей голове сложилось, что ты не любитель беспорядка. Видимо, ошибся.              – Со всеми случается, – ответил Кенни, не отрываясь от чтения газеты, и докуривая сигарету. – Есть ещё?              – Легкие поберегите свои и комнату. Вся эта смола уже таким слоем осела, что хоть соскребай.              Кенни поднял на Кирка глаза.              – Можешь попробовать, – сделал жест, будто приглашая его к такому интересному занятию. – Культ стен… Дай угадаю, нам нужно отыскать их логово?              Кирк демонстративно указал на папку с делом и подробностями. Кенни скривился, не очень горевший желанием читать скучный текст Ван Кайна. Он предпочитал высушивать всё так.              – Другое, – Кирк уселся напротив Кенни. – Тебе нужно будет выйти на спонсора культа.              – Нам, – он провёл рукой по затылку, – или ты что же, сливаешься?              – У меня появилась кой-какая задача от Северянина. Так что это дело без меня проводить придётся. Средства нужны?              Кирк вынул из кармана чек. Северянин иногда выписывал такие, с которыми возможно преспокойно пойти к казначею для выдачи указанной там суммы денег.              – Нет, – скривился Кенни, потягиваясь за папкой с делом. – Спонсоров, говоришь?              – Подобная организация не может существовать на честном слове. Тебе нужно проверить некоторых личностей и выйти на новых. Эта организация несёт много неприятностей. Однажды они уже появились, в восемьсот пятом году. Тогда пришлось прибегнуть к очень серьёзным мерам. Король не желает прибегать к ним вновь, поэтому мы должны купировать быстрее распространение культистов в столице.              В восемьсот пятом многие поносили короля, тогда ещё отца Ури и Рода Райссов, восседающего на престоле. Он разрешил семье Тайбер заниматься иммигрантами, чтобы те могли получать жилье, работу и образование в стране. Пересеклось это с событиями промышленной революции – когда Эльдия начала импортировать новое оборудование на предприятия, что делало половину процессов автоматизированными. Это повлекло за собой сокращения рабочих мест. Многие лишились работы, а как следствие, и дохода. А так как король вместо помощи жителям своего королевства, помогает каким-то иностранным дикарям, то такое не могло не вызвать возмущения. На чём и сыграли культисты, быстро раскрутив кампанию по смещению власти короля. С тех пор верхушка с осторожностью относится к данным персонажам в истории Эльдии.              До этого они появлялись в семьсот девяносто девятом году, и стали тогда гласом, к которому прислушался король. Их требования заключалось в том, чтобы разделить власть исполнительную и судебную – в то время суд вершили военные, и от этого многие были не в восторге. Было решено преступления военных оставить военным, а дела гражданские гражданскому суду. Возможно тогда, культ увидя свои силы решил действовать понаглее. И спустя пять лет они получили очень сильный отрицательный ответ их деятельности.              Кенни слышал, что организация эта имеет долгую историю, меняя свои названия и обличия стала тенью чего-то страшного в далёком северном городе Митра, когда-то очень давно бывшей столицей Эльдии. Но это всего лишь слухи, а земля, как известно, полна ими.              – На этот раз у них что в программе?              – Марли, как всегда, – пожал плечами Кирк. – Безбожники мы все. Отсутствие наследника у короля.              – Ну первые понятно. А наследников-то у короля полно.              – Наследниц, – поправил Кирк. – У его брата, но не у него самого.              – А, вон оно что, – Кенни вспомнил её. Как же нестерпимо захотелось только одним глазком взглянуть на неё.              – Дело не такое простое, – Кирк поёрзал на кресле, откидывая носком ноги подальше пустую бутылку. – Придется искать среди свиты короля. Изучить все их привычки и… пристрастия.              – Рыскать в их грязном белье? – уточнил Кенни. – Так бы сразу и сказал. То, чем я занимался до вас всё это время.              – Начни с министра финансов, – продолжил Кирк, помогая Кенни найти нужную станицу в деле. – Этот персонаж в первую очередь интересует Северянина.              Он ткнул пальцем в фотографию.              – Чем наш набожный Родерик так привлек внимание? Стащил из казны больше, чем нужно для своих крестовых походов?              – Цирк купил.              – Это теперь повод оказаться под колпаком?              – Сам знаешь, что цирк — это узаконенная работорговля. Но да я просто предположил. У Северянина есть причины обращать внимание на определённых людей, и нам они не всегда ведомы.              – Тут не поспоришь.       

***

      – У меня начинает складываться ощущение, что я сама с собой говорю! – выкрикнула Траут, когда в очередной раз Кенни потерял связь с реальностью.              Никто кроме неё не мог что-либо сказать ему, повысив голос.              – Что ты раскричалась? Голова и без тебя трещит, – проворчал Кенни, опуская шляпу ниже на лоб, чтобы никто не видел его задумчивого взгляда впредь. Пусть себе эта блондиночка гадает, что теперь у него на лице.              – Расскажу я Северянину всё, – заявила она.              Кенни подался вперед, остальные в команде напряглись.              – Тебе сколько лет? Ты вроде малюешься как потасканная жизнью женщина, а ведешь себя…              Кенни осекся, снова усаживаясь и прячась за шляпой. Фрида не давала ему покоя, как бы он ни старался о ней не думать. Чертовка. Дьяволица. Ведьма.              Ему хотелось её увидеть. Вдохнуть аромат ее тела, провести языком по её гладкой, измазанной немалым количеством кремов коже, заглянуть в эти синие глаза. Как же он сразу по ним не понял, кто она такая? Идиот.              И кого он теперь хотел? Покорную Фрейю? Или неподвластную Фриду?              – Забудь, – махнул он рукой, натягивая саркастичную улыбку, надеясь, что никто не учуял за этими словами его временное состояние. – Я весь во внимании. Излагай, что ты там накопала на Родерика.              Траут лишь покачала головой, презрительно смотря на своего босса. Перешла сразу к делу:              – Утро своё Родерик начинает с похода в храм. Каждый день молится. Потом идет на работу. Помогает благотворительному фонду по обеспечению сирот. В работе финансов нет никакой сомнительной деятельности. Цирк купил недавно, щедро финансирует их творчество.              В Эльдии, несмотря на монархический строй государства, отсутствует как таковое единое и официальное вероисповедание. Есть синтоизм – религия древняя, исповедующаяся почти всем высшим светом. Объектом поклонения являются ками или проще, духи, олицетворяющих силы природы. Из-за сложных традиционных ритуалов, непростым богословием и канонизированным священным писанием преимущественно на латыни, эта вера стала элитарной. Для военных и гражданских существовала вера похожая на синтоизм, которой дали название синто, больше походившее на философское учение.              Культисты и здесь не пропускали возможности упомянуть такое неравенство. Дескать, вера в бога есть только у привилегированного большинства, тогда как меньшинству подавляющему оставляют упрощенную форму, да ещё и в виде учения. Вера Культа, основывалась на вере в единого Создателя – Матерь Землю. По своей идее это куда более религиозная организация, с чётко структурированной храмовой иерархией и имеющая колоссальное влияние на политику, ибо главой такой конфессии должен быть сам монарх.              – Хм, – Кенни прищурился. – Слишком уж белый. Что-то да есть… продолжай слежку. Теперь меня интересует храм.       – Храм? – переспросила Траут. – А там что?              – Походи посмотри. Только нарядись совсем уж серой мышью…              – Не учи меня быть незаметной! – она тут же оборвала его.              – Надеялся, что не придется, – ответил Кенни. – Дюран, изучи постройку храма. Походи по местам вроде библиотеки…              – Что я не разберусь где искать? – отозвался насмешливо Дюран.              Кенни усмехнулся.              – Ещё раз меня кто-нибудь из вас перебьет, и я перебью ему хребет. Не берите пример с вашей напарницы, я женщин не бью, я по-другому могу доказать её ничтожность в нашей компании, – он ехидно усмехнулся. В его глазах промелькнуло что-то жуткое, что заставило всех вздрогнуть. – Ты совсем придурок, раз думаешь, что я отправляю тебя в библиотеку копошиться в архивах. Это само собой ты проделаешь. Но мне нужно, чтобы ты поговорил с… со старшим поколением о храме, его постройке и прочим. Легендах, к примеру… сам знаешь, легенды не рождаются на пустом месте. Есть у них повод родиться.              – Да, босс, – ответил смиренно Дюран.              Митаби всё это время молчал, сохраняя спокойный вид. Кирк не соврал, его куда-то отправил Северянин. Интересно, почему он взял человека из его команды? У него кадров не хватает?              – Я кончил, дорогие мои, – громче добавил Кенни, руками чуть ли показывая жирную точку в своем предложении. – Свободны.              Траут осталась, провожая взглядом двоих напарников.              – Поссорился с подружкой? – она вальяжно прошлась по комнате.              Как бы Кенни не пытался скрыть своё возмущение, она знала о ней. О Фрейе. Или знает больше?              – Я угадала, – не меняясь в лице добавила Траут, растягиваясь в улыбке.              – Теперь мне понятно, почему ты так медленно работаешь. Следишь за мной, значит, – Кенни вернул себе самообладание. Она не могла знать, кто такая Фрейя на самом деле. Да и какое ей дело, с кем он спит?              – Поверь, одно связано с другим. Ты не раз попадался мне на глаза в копании черноволосой нимфы. Тебе отказали? Или деньги кончились?              Кенни очень громко рассмеялся.              – Тебе ли не всё равно…?              – Если это никак не влияет на твое состояние! – тут же выкрикнула Траут. – Посмотри на себя! Выглядишь как размазня, думаешь никто не видит?              – Не лезь не в свое дело, – грозно ответил Кенни, сверкая глазами. Траут заметно напряглась.              – Я бы сказала, какое мне до этого дело! – огрызнулась она. – Нюни не распускай. И в случае неудачи, виноватым будешь ты.              – А кто ж ещё, – фыркнул Кенни, взмахом руки приказывая ей уйти.       

***

      Он направлялся к Роду Райссу, узнать про строение храма синтоистов, возможно, канцлер что-то знает или припоминает. Что-то необычное и интересное.       В его кабинете стояла неразбериха. Канцлер перебирал документы, ворча что-то себе под нос. Райсс хотел сразу же выгнать Кенни, как только увидел его на пороге.       – Это касается важного дела. Мне нужна информация про храм в центре столицы, – сходу начал он.       Райсс раздраженно вздохнул, бухнулся в кресло, прикрывая глаза.       – Я тебе не архив, Аккерман, – канцлер начал усиленно массировать виски указательными пальцами. – Спрашивай давай уже.       – В храме проводились реконструкции за последние сорок лет? – спокойно спросил Кенни.       – Внутренняя отделка была, да и только. Глобальных изменений не было.       – А тайные ходы, к примеру?       – Не знаю таких, – отрезал Райсс. Он всем своим видом показывал, что расспрос его персоны не даст какие-либо плоды.       – Совсем нечего добавить про храм, который вы посещаете почти всю свою жизнь?       Райсс исподлобья взглянул на Кенни, нервно дергая уголками губ.       – Ничего, что могло тебя заинтересовать, – проскрипел канцлер.       Кенни покачал головой.       – Что ж, спасибо за сотрудничество.       Он и не надеялся на то, что Райсс ему что-то дельное скажет, даже если знает. Пришел же Кенни с одной потаенной мыслью – увидеть Фриду. Девчонка не выходила из головы и, возможно, мимолетный взгляд на её далекую фигуру поможет унять это чувство, что не дает спать по ночам.       Бродя по коридорам рабочего крыла дворца, Кенни в одном из таких услышал дивную игру на фортепиано. Он быстро нашел источник звука. Заглянув в проём приоткрытой двери, увидел её. Она сидела за инструментом, волосы собраны в пучок, некоторые пряди слегка выбились, ниспадая на её белоснежное платье. Девушка почувствовала чей-то взгляд, быстро повернула голову в его сторону. Кенни только и успел отпрянуть, и быстрым шагом начал удаляться от двери.       – Что ты тут делаешь? – раздался за его спиной голос Фриды.       Кенни медленно повернулся. Ему хотелось придумать колкий ответ, скрыться за маской сарказма. Но он не смог. Только обреченно взглянул на неё. Молчал. Фрида кинулась к нему навстречу. Поняла всё. Кенни сжал её в объятиях, не заботясь что их может увидеть кто-то еще.       Её запах вскружил голову. Это тело, знакомые изгибы, знакомые движения. Кенни хотел её поцеловать, но Фрида отпрянула.       – Не здесь. Мы и так попались, помнишь? – прошептала она, делая шаг назад, оглядываясь по сторонам.       Кенни сжал челюсти от нетерпения. Пока говорить он не мог. Его руки жаждали дотронуться до неё, глаза – смотреть на неё.       – Ты придешь сегодня? – только и смог выговорить он, словно умоляя.       Фрида улыбнулась. Без издевки, без насмешки.       – Если ты просишь…       – Если ты хочешь сама, а не если я прошу, – надрывно отозвался Кенни. Каким же идиотом он, наверное, выглядел.       – Очень хочу, – прошептала она. – Я приду. Но ты сам понимаешь, что это опасно.       – Где твой брат? – решительно спросил Кенни.       Фрида задрожала.       – Ушёл по своим делам. Видела его с Моррети.       – Чезаре? – Кенни знал этого типа, достойный конкурент Ульгрима. Фрида кивнула ему в ответ. – Значит, комната принца пуста?       – Я и сама могла бы их выкрасть, – усмехнулась Фрида, понимая ход мыслей Кенни. – Они не в его комнате. Я не знаю где.       – Тогда… – Кенни начал быстро накидывать варианты. – Что он от тебя хочет?       Фрида нахмурилась.       – Меня.       – Что? Я правильно понял? – Кенни перекосило, когда Фрида кивнула. – Ты же его сестра.       Она снова огляделась по сторонам.       – Ульгрим настоящая мразь, ты бы знал, что он вытворяет. Я говорила отцу он не хочет знать, а мать его покрывает, – Фрида болезненно сжалась. – Ульгрим и раньше проявлял нездоровый интерес ко мне. А сейчас у него такая прекрасная возможность меня заставить. Пока я сопротивляюсь, но теперь он может на меня надавить.       – Ты поэтому меня выбрала?       Кенни прекрасно знал, что его злодеяния посоревнуются со злодеяниями того же Чезаре Моррети, на которого он недавно собирал компромат. Тогда же он понял, что нет предела «совершенству». И всё же сама личность Кенни – личность настоящего ублюдка, который спит с несовершеннолетней принцессой…       Фрида замялась. Она-то может всего о нём не знала, но что-то до неё дойти могло. Кенни радовало, что насчёт него хотя бы не питаются ею иллюзии как о сраном джентльмене, которым он был когда-то очень давно и очень недолго.              – Соглашайся, – Кенни хотел сделать шаг навстречу и обнять её.              Фрида от неожиданности вздрогнула.              – Но сначала потребуй фотографии.              – Ты так запросто…? – начала говорить она, пятясь от Кенни.              – Я и правда очень плохой человек, и рад, что ты не думаешь обратного. Но, – покачал головой он, – я тебя… никому не отдам. Особенно твоему брату-извращенцу. У меня есть одна идея.                     Хистория

Дождь не может быть вечным.

– «Ворон (1994)»

      День начинался всегда с того, что служанки распахивают массивные плотные шторы впуская в тёмную комнату утренние лучи рассвета. Хистория привыкла подниматься по утрам с лёгкостью, поэтому почти всегда просыпалась заранее.              Иногда она слышала громкие возгласы Флорианы, комната которой находилась какое-то время рядом, позже она переехала ближе к своей матери. Сестра просыпалась по утрам с большими проблемами, выгоняя всех служанок. Иногда её поднимала сурово Фрида или отец, но не без лишних ссор. Леди Райсс воздействовала на неё очень хорошо, так что Флориана сразу вскакивала, как только мать входила в её комнату.              После раннего подъёма следовал общий завтрак. На общих трапезах всегда отсутствовала Леди Райсс из-за огромной неприязни к Хистории и Флориана, потому что это чувство своей матери разделяла. Король присутствовал в зависимости от того, сколько у него было дел. Зато Род Райсс никогда не пропускал ни одного приёма пищи.              Затем начинались занятия. Из всех уроков Хистория больше всех не любила уроки фортепиано. Их вела суровая женщина с крючковатым, как клюв у орла, носом, имевшая привычку держать маленькую указку наготове, чтобы ударит ей по руке, когда палец её ученицы встанет не на ту клавишу или кисть будет не под нужным углом. Фрида наверняка в возрасте таком как Хистория сейчас уже могла одним взглядом показать, что с ней так поступать не стоит. Её безмолвное красноречие заставляло всех без исключения ей подчиняться беспрекословно.              Изучение языков Хистории давалось средне. Она стеснялась ошибаться, потому что каждый раз неправильно произнося букву или слово, её награждали презрительным взглядом преподаватели и сестра Флориана. Последняя иногда заливалась громким и издевательским смехом, который ни один преподаватель не мог пресечь. Могла только Фрида, но с каждым годом она становилась всё более занятой. А Хистория взрослела и пора бы ей научиться заступаться за себя самостоятельно.              Ещё одним неприятным для неё предметом было богословие. Чтение бесчисленного количества канонов на латыни под надзором строгих монахов, на первый взгляд казавшихся неприступными и неподкупными. Однако и они все как один презирали Хисторию, что читалось в их надменных замечаниях и раздражавшихся взглядах, когда принцесса в очередной раз совершила ошибку в написании имени бога или произношении традиционной клятвы. Впрочем, эти люди могли быть такими сами по себе, ведь к другой принцессе они относились лишь на толику снисходительнее.              – Вот не пойму никак, – сказала как-то Флориана после урока, – почему король решил, что тебе оно нужно? Ты же глупая, начини с синто и смирись с тем, что ты ничтожество.              Было дело, когда на уроках Флориана вступала в ярые споры с преподавателями. Если у неё было драное настроение, то спор не заставлял себя долго ждать.              – Язык Марли – дрянной язык! – выкрикивала Флориана. – Он звучит грубо и недостойно. Мне не хочется оскорблять себя этим кошмарным произношением.              И после, как правило, она с пафосом покидала аудиторию. Когда подобное произошло впервые, преподаватель, зрелый мужчина с проседью в волосах, побледнел и задрожал. Тогда же обо всём узнала Фрида, она успокоила несчастного и принялась поучать Флориану. Но ей не удалось этого как следует сделать.              – Мне известно, что там произошло, Фрида, – строго сказала Урсула Райсс. – Хватит выгораживать… – ей физически тяжело было произнесли имя Хистории, – эту.              Флориана победно улыбалась, показывая старшей сестре, что мать на стороне младшей дочери.              Как выяснилось, всё случившееся на уроке преподнесено ею оказалось в очень одностороннем и мало правдивом свете. Оказывается, преподаватель спрашивал только Хисторию, напрочь игнорируя ответы Флорианы. А когда та принялась всё же отвечать, получила очень неприятную критику, которая не должна присутствовать в речах наставника. Род Райсс всегда раздражался, когда до него доходили подобные скандалы.              – Вы что там с кучей гувернанток и учителей решить проблемы не можете? – всегда вопрошал громко он. – Лет вам сколько всем?              Фрида постепенно смирилась с тем, что к Роду Райссу бесполезно ходить с такими проблемами. А короля беспокоить по такому поводу просто нелепо. В конце концов не он их отец.              Хистории больше нравились уроки рисования. Нравилось творить, и ей разрешалось не срисовывать скучные яблоки со стола, а придумывать что-то своё. Преподаватель по этому предмету был одним из тех немногих, кто не поддался на просьбы Леди Райсс подвергать моральному давлению младшую из принцесс, оттого только этот предмет поистине полюбился Хистории. Но даже здесь Флориана не упускала шанса что-нибудь выкинуть.              – Всё равно выглядит убого, – говорила она шёпотом Хистории на ухо. – Как ты сама. Думаешь, способна кому-нибудь понравиться?              Хистория не могла ей ответить. Она боялась Леди Райсс и что та может сделать.              – Твою жалкую мать выгнали, – как-то сказала Флориана Хистории. Им обоим тогда было по десять лет. – Твой черед не за горами, бастард…              Фрида схватила Флориану за ухо, услышав это.              – Что ты такое говоришь? Извиняйся перед сестрой, – приказным тоном прогремела она. – Сейчас же!              Даже Хистория вздрогнула.              – И не подумаю! Перед бастардом я не обязана!              Фрида дернула еще сильнее, не делая хватку слабее.              – Хистория твоя сестра, запомни это. У неё такие же права, как у тебя. Делая пакости, ты позоришь нашего отца в глазах людей, которые видят твои гнусные проделки! Такая принцесса не нужна при дворе, хочешь, организую тебе переезд в другой город, в резиденцию Тайберов, например? К любимым дядюшке и тетушке. Посмотрим, как тебе там позволят общаться с прислугой так, как ты позволяешь это в доме своего отца. В доме своего короля!              Флориана истошно закричала, как будто её не за ухо взяли, а оторвали его. Она увидела силуэт матери и надеялась, что та прибежит выручать младшую дочь.              – Что тут происходит? – как и ожидалось к ним прибежала Леди Райсс. Она с ненавистью смотрела на Хисторию, которая сидела, вжавшись в стул. Флориана продолжала кричать, изображая приступ несусветной боли. Фрида разжала пальцы. – Объяснитесь сию минуту.              – Мама! – бросилась в объятия матери Флориана. Урсула обняла дочь, прижимая к себе, бросая ненавистный взгляд на Хисторию. Фрида закрыла её собой, выходя вперёд и гордо вздергивая подбородок. В этот момент она казалась величественнее чем её мать, чем само воплощение королевы. – Хистория меня обзывает, а Фрида её выгораживает. Она мне чуть ухо не оторвала, мама!              – Успокойся, дорогая, – промурлыкала Урсула, поглаживая дочь по голове. Она обратила свой взор на старшую сестру. – Фрида?              – Ты действительно поверишь в этот бред? – вспыхнула она в ответ.              – Такие разговоры ты себе позволяешь с матерью? – строго вопросила Урсула. – Общение с бастардом на тебя так плохо влияет?              Мимо вальяжной походкой проходил канцлер. Урсула смерила его не менее пренебрежительным взглядом, каким смотрела на его младшую дочь. Он учуял скандал, но тогда не слишком пресытился ими и решил узнать причины.              – Опять вы за своё? – проговорил устало Род Райсс, смотря на жену. Ему порядком поднадоело слово «бастард», которое уж очень часто витает в стенах замка. – Что на этот раз у вас произошло?              – Твоя дочь, – Леди Райсс вложила в эти два слова столько желчи и ненависти, что, казалось, будь они ядовиты, прожгли бы в нём дыру, – стравливает сестёр между собой.              Флориана послушно закивала, скорчив жалобную гримасу. Род Райсс сохранял неподкупное равнодушие. Ему хорошо известны уловки Флорианы, которая в этом пошла в свою мать, а мать эта настоящая мастерица таких дел. Он повернулся к Фриде, немо вопрошая её мнение на этот счёт. У Леди Райсс перекосилось лицо от того, что её слово менее ценно, чем слово её старшей дочери.              – Ты же знаешь, отец, – ответила ему Фрида, – я не так глупа, чтобы стать участником чьих-то манипуляций.              После сказанного она выразительно взглянула на мать. Урсула недовольно поджала губы. Род Райсс сложил руки на груди, смотря на свою жену с вызовом. Хистория хотела провалиться под землю.              – Вот и выяснили, – Род Райсс посмотрел на побледневшую младшую дочь. – И я больше не хочу слышать слово «бастард» ни от кого из вас, – он взглянул на Флориану, обнимающую мать. – И эту ты не отрываешь от своей юбки. Будущая баба, что с неё взять.              Леди Райсс гневно посмотрела на мужа. Так обычно выглядит спущенная с цепи собака, готовая порвать чужака на куски. Даже Фрида смутилась и непонимающе взглянула на отца. Он поймал этот взгляд, протянул к ней руку.              – Не бери на свой счёт, Фрида, – ласково проговорил Род Райсс. – Ты пошла в меня, а не в свою мать.              – Какая удача, – проскрипела Леди Райсс. – И чем же она в тебя таким пошла? Развратом и чревоугодием?              – Ну хотя бы не желанием мести невинному ребенку, – Род Райсс оскалился в ответ.              – О, мы считаем так, – Урсула еле заметно затряслась. – Ты нагулял бастарда, которого я должна созерцать каждый день, как насмешку над собой. И по-другому реагировать мне не представляется возможным.              Род Райсс упивался тем, что она вот-вот и впадёт в истерику. Долго держится.              – Только этого не надо. Не один знаю пути по левым тропинкам, – он многозначительно взглянул на каждую из своих дочерей. – Можешь строить из себя чистую деву сколько в тебя способно влезть актерского мастерства, Урсула. Мы оба знаем, в чём дело.              Повисло молчание, которое нарушалось только неровным дыхание Леди Райсс. Она, топнув ногой, ушла прочь, разъяренная как дикий зверь. Флориана потрусила за ней, но Род Райсс ухватил её за руку.              – Советую тебе дождаться, пока твоя мать остынет, – сказал он ей. – Я её хорошо знаю, в таком состоянии она себя не контролирует. Но тебе ведь это знакомо, не так ли?              Род Райсс выпустил руку Флорианы, которая тут же убежала вслед за матерью.              – Отец, – с укором смотрела на него Фрида, – зачем ты так?              Он ей ничего не ответил. Посмотрел на напуганную Хисторию, потом Фриду. Ухмыльнулся и ушёл.              После этого Флориана стала немного хитрее и осмотрительнее. Наедине она не упускала шанса что-нибудь сказать обязательно грубое и колкое, и обязательно с изрядно доставшим «бастардом». Но Хистория научилась глупенько улыбаться на эти выпады. У неё есть Фрида, которая её любит и ценит, которая защитит. Ей этого вполне хватало.              Но у всего есть предел.       

***

      Вообще, Род Райсс был не то, чтобы ужасным отцом. Скорее он не понимал, что ему нужно делать в этой роли. С детства его закрывала властная тень брата Ури Райсса, с которым у него была разница в семь лет. Когда Род Райсс начинал познавать науки, его старший брат готовился стать полноправным членом совета. В свои восемнадцать Ури Райсс занимал это место, участвуя в важных для страны принятий решений. Таким похвалиться не мог его младший брат – ответственностью. Он всю свою жизнь боялся. Боялся ошибиться и оттого ошибался в разы чаще. Горячий нрав и торопливое принятие решений не что иное, как способ избежать мыслей о возможных ошибках. Ему крупно повезло, что рядом как тень находился Георг Ван Кайн. Ури Райсс стал королём в двадцать семь, когда после продолжительной болезни умер их отец. Пять лет спустя, Род Райсс стал канцлером. Он прекрасно понимал, зачем ему брат вручил в руки эту должность, которая вроде как вторая по значимости после короля, но на самом деле всё куда сложнее.              Его скорый брак с Урсулой Тайбер прошёл как во сне. Иными словами, смерть отца выбила здравый рассудок Рода Райсса из колеи, и он так и шёл по тропинке жизни как по наитию. Ури Райсс хотел вернуть его к сознанию, вручив эту должность. Лучше бы поставил туда Ван Кайна, который куда достойнее и эта работа, работа тени – его. Рождение сына прошло для него странным образом. Род Райсс даже не понял, что испытал тогда. Ему сообщили, что ребенка уронили, внезапно будущая мать разродилась за одну схватку. А Роду Райссу и дело до этого не было никакого.              За год до рождения его собственного сына, у него родился племянник Дирк Райсс. И тогда же умерла королева Адалинда Райсс. Хорошая она была. Добрая и понимающая. Род Райсс знал, что у его брата есть одна неприятная фобия: любая форма близости вызывала у него панику. От того ни женщин, ни мужчин в любовниках у него не было долгое время, до момента пока лорды не стали настаивать на браке, чтобы родился наследник, или наследница. Урсула проявляла тогда повышенный интерес к его старшему брату, да и сам Род Райсс не был в ней заинтересован от слова совсем. Худая и высокая, с угловатыми чертами лица, она его даже отталкивала. Ури Райсс в какой-то момент стал её напора побаиваться. Тогда же при дворе появилась Адалинда.              Род Райсс помнил эту девушку. Её семья проживала одно время в Сине, позже переехав в Розу. Такая бойкая и резвая, разговорчивая и… добрая. Да, сейчас он отчётливо понимает, как не хватает ему при дворе таких людей, как она. Адалинда Фрост, тётя его будущей любовницы Альмы, которой тогда ещё пятнадцати не исполнилось, когда состоялся брак короля. Каким-то образом она помогла его брату справиться с фобией, и вскоре они ждали ребёнка. Род Райсс радовался тогда за них больше, чем когда услышал о беременности своей жены.              Странное дело, но Адалинда, отличавшаяся довольно крепким здоровьем захворала. Чудом она пережила беременность, но пережить роды не смогла.              Дирк Райсс умер в возрасте четырёх лет от врожденной патологии, которую врачи не смогли установить. У Рода Райсса к тому моменту родилась Фрида, и начался огромный разлад в его семейной жизни с женой. Он игнорировал детей, пытаясь всеми силами помочь брату, которого горе сломило так, что король мог и не оправиться. До сих пор его здоровье подорвано и вынуждает его уезжать лечиться на море. Порой Род Райсс видит, как трясутся его руки от тремора, отчего Ури Райсс постоянно складывает их в замок. Он медленно и вдумчиво говорит, потому что ему не хватает воздуха.              Ещё Род Райсс понимал, что король из него не выйдет. Он знал прекрасно, что его вечный поиск верного решения приведет к отказу принятия хоть какого-нибудь, или напротив, принять любое побыстрее и забыть. Поэтому Род Райсс начал усердно пытаться вникать в дела государственные, надеясь, что если неминуемо придётся стать королём, то хотя бы надо попытаться сделать минимум необходимый.              А тем временем его ссоры с женой участились. Центром их стало то, что Род Райсс трус, который боится взять власть в руки. Урсула просила, а потом перешла на требования дать ей место в совете лордов. Она постоянно говорила, что скоро его брат умрёт, и ему править. Род Райсс вспыхнул в конце концов и назло сказал ей:              – Только через мой труп ты получишь это место! – рявкнул канцлер, показывая всем своим видом, что разговор окончен.              Урсула тогда недобро сверкнула глазами так, что впервые испугался женщины, на которой Род Райсс женился. Но будем честными, она сама его на себе женила. В том состоянии он бы стал мужем кого угодно.              Потом эти странные её попытки извиниться с того не с сего. То Леди Райсс месяцами с ним не разговаривает, а тут приходит и соблазняет его. Род Райсс не устоял, уж такие сладкие речи сквозили в её словах. Так продолжилось примерно неделю. Её приходы и улыбки. Но всё эта такая фальшь. Всегда, если хотеть, можно увидеть, если человека воротит от одного только взгляда на партнёра. Урсула терпела его. Род Райсс понимал, насколько противен собственной жене, которая притворяется непонятно зачем. Ради детей? Кого обманывает. А потом она сказала, что беременна. Надо же...              Когда же в его объятиях оказалась Альма – актриса получше его жены, он готов был сразу отдать ей всё. Она вскружила ему голову. А в том время Урсула чувствовала себя ужасно, она болела, но позже выяснилось, что её четвёртая беременность проходит с токсикозом. Род Райсс начал попытки уличения жены во ложи, но они резко прекратились, как только оказалось, что беременна и его любовница Альма, и это теперь известно всем.              Брат с осуждением смотрел на него. Естественно, Ури Райсс многое понимал, может быть, не всё до конца знал. Фросты стали изгоями в одночасье. Род Райсс пришёл в небольшой шок от того, что на настрой почти всех дворян против них могла быть способна его истеричная жена. Доказательств того, что источник сей травли она – он не нашёл. Но откуда дует ветер почувствовать мог. Георг Ван Кайн настоял на том, чтобы отослать Фростов и удовлетворить желание Урсулы Райсс. Король же не хотел этого. Всё-таки это были родственники его покойной и горячо любимой жены. Однако потом сдался, его верная тень никогда не ошибалась.              – Ребёнка нужно при дворе оставить, – сказал тогда Георг Ван Кайн, многозначительно смотря на короля. – Это точно верное решение.              Братья на такое соглашаться не хотели. Для старшего было неправильным разделять мать и ребенка, для младшего иметь видимое доказательство его непорядочности как мужа.              Поэтому Род Райсс держался подальше от Хистории. Её отдали на попечение нянек. Фрида сразу к ней прониклась материнскими чувствами. А Леди Райсс пылала яростью. В какой-то момент Род Райсс понял, что ему нравится злить её. Единственная забава, оставшаяся для него.              С Фридой, до того, как стал стремительно набирать в весе, он часто играл в конное поло. Со страшим сыном ему вообще не хотелось разговаривать, потому что тот не отлипал, по его мнению, от материнской сиськи. Такой женственный, жеманный и какой-то странный. Фрида говорила ему про него, и что тот вытворяет, но Род Райсс не хотел думать, что его ребенок какой-то там неправильный. Да он маменькин сынок, но не извращенец и, тем более, не насильник.              – Он матери своей угодить пытается, – ответил Фриде Род Райсс, когда она в очередной раз пришла жаловаться на Ульгрима. – Вот и пакостит. Наиграется когда-нибудь.              Авелия неплохо играла в шахматы. Род Райсс иногда составлял ей компанию, расспрашивая об успехах в учёбе. Она хоть и пыталась скрыться за маской отличницы, но её мечтательная натура рвалась наружу. Он не знал, хорошо это или плохо – быть мечтателем. И всё же решил подарить ей на день рождения сборник любовных романов, надеясь не заработать себе укор от средней дочери и звание плохого отца. Леди Райсс потом долго мусолила то, что канцлер своему ребёнку подарил просто книжку. Додумался. Но Авелия, к удивлению матери, обрадовалась такому подарку. Род Райсс часто видел, как она, сидя у окна перечитывает её.       – Спасибо, папа, – проговорила Авелия, принимая в тот день подарок отца.       «Папа», – подумал Род Райсс, пытаясь увидеть в ней черты своего ребёнка.       Однажды прогуливаясь по широким коридорам дворца, он натолкнулся на свою младшую дочь Хисторию. Та в одиночестве сидела в саду, что-то напевая себе под нос. «Ещё одна мечтательница», – Род Райсс подошёл ближе. Она посмотрела на него, испугалась. А он подумал с досадой, что ему с трудом припоминается её возраст. Шесть лет назад, кажется, это было всё?              – Здравствуйте, – прошептала Хистория, поднимаясь с места.              А у неё его глаза. Ему было её жаль, и вместе с тем она являлась причиной такого количества его проблем, что казалось простым от неё избавиться, как когда-то это сделали со всеми Фростами. Мог ли он когда-нибудь полюбить эту девочку? Эти голубые глаза. Нет сомнений, это его ребенок. А значит он стоит того, чтобы переживать эти все скандалы. И, само собой, Хистория злит Урсулу, а Род Райсс готов был многое отдать за одно только это.              – В шахматы умеешь играть? – спросил он.              Хистория покачала головой.              – Пойдем-ка, – Род Райсс поманил её к себе, – научу.              

***

      Трагедия в Синих горах надолго лишила Хисторию сна. Её впечатлительная душа с содроганием возвращалась к мысли о погибших кадетах. Потом она узнала, что нашли пятерых выживших и привезли в больницу города Каранес. Невозможность сделать хоть что-нибудь возвращала её к мысли о том, что она всего лишь ребёнок. Маленькая принцесса.              В этот день Хистория проснулась раньше обычного. Первый урок начинался в полдень, до этого у неё в распоряжении находилось предостаточно времени. Фрида во всю занималась понимаем государственных дел. Недавно её сделали членом совета лордов, чем гордилась и она и отец. Хистория восхищалась своей сестрой и хотела стать похожей на неё.              А вот Урсула Райсс, к большому удивлению самой Фриды, ходила мрачнее тучи. Её кислое поздравление с трудом принималось за искреннюю радость. Это перекошенное неизвестным чувством бледное лицо с изрядно углубившимися носогубными складками, выбило из равновесия даже стойкую старшую дочь канцлера.              – Что не так с мамой? – задумчиво спросила Авелия, лениво переворачивая страницу своего обожаемого любовного романа, когда сёстры вместе собирались в общей зале. – Ты же заметила это выражение?              – Матушка огорчена, что только Фриду король принял в совет, а тебя нет, – ответила Флориана. – Да и многих тех, кто претендовал, он тоже не принял, хоть они и были достойнее…              – Что ты сказала? – Фрида резко, как сова, повернула голову в сторону младшей сестры.              Флориана, имевшая защиту в лице своей матери, всё равно боялась старшую сестру. И сейчас она вздрогнула.              – Ты считаешь меня недостойной? А кого лично ты считала достойным? М? – глаза Фриды пылали огнём. Хистория чувствовала, что сейчас Флориана попробует, как было у неё вхоже в привычку, перейти на внебрачную дочь канцлера и свалить причины всех бед на её голову. – В глаза смотри мне.              Флориана опять вздрогнула.              – Достоин кто? – продолжала старшая сестра. – Чезаре Моррети? Его ты считаешь достойным кандидатом? Ты хоть представляешь себе, что это за человек?              – Не смей так говорить о нём, – Флориана почувствовала внезапно силу, поднимаясь с места и с вызовом смотря на Фриду. – Его семья от него не отвернулась, – с издёвкой произнесла она, потом взглянула на Хисторию. – И у Чезаре ко мне есть чувства. Моей старшей сестре нет нужды просить его о чем-то, ведь я сама могу его попросить, и он мне не откажет, и не из вежливости, а из собственного желания!              – Какая тирада, – презрительно проговорила Фрида. – Блажен кто верует.              – Это чистая правда, – возразила Флориана.              – Если бы ты знала его, как знаю я...              – Он тебя тоже хорошо знает, – злорадно усмехнулась Флориана. Потом она повернулась к Хистории. – Я твоему вояке предложила взять тебя за деньги. Он согласился, представь себе.              – Я больше поверю, что на это согласился Чезаре, чем любой уважающий себя военный, – с омерзением ответила Фрида.              – Как вы уже достали цапаться, – Авелия шумно вздохнула. – Мы можем хоть раз поговорить без скандалов, как сёстры?              – Мне не о чем говорить с сестрой наполовину, и той, кто её защищает, – Флориана откинула назад свои длинные роскошные волосы. – Vale!              Она развернулась на каблуках и ушла из общей залы. Авелия покачала головой, провожая её взглядом.              – Это когда-нибудь кончится? – поднимая глаза в потолок, проговорила она.              – Кончится, если ты тоже не будешь молча терпеть её выходки, – Фрида упёрла руки в бока.              – Можно подумать это что-то кардинально поменяет, – пробубнила Авелия. – Если ты не в состоянии, то я тем паче.              – Твоё умение делегировать сейчас не кстати, – покачала головой Фрида. – Самое ужасное – это равнодушие.              Авелия отложила книгу.              – Это ведь не её мысли, – заметила вдруг она. – Так мама говорит, а Флориана повторяет. Странно, что она не считает свою старшую дочь достойной места в совете.              – Мама сама хочет туда попасть, – с грустью отозвалась Фрида.              – А что Флориана имела в виду, дескать, от Чезаре семья не отвернулась? – сощурилась Авелия. Её проницательность напополам с любознательностью возвышались над ленью. И всегда не вовремя. – Кого она имела в виду?              От Хистории не ускользнуло промелькнувшее беспокойство на лице старшей сестры.              – Это я бы тоже хотела знать. Ты правильно сказала, что Флориана повторяет. Надо только понять за кем на этот раз.              

***

      Хистория с трудом каждый раз собиралась на балы, устроенные Леди Райсс. Ей не хотелось там появляться. А какой смысл? Сидеть в углу в полном одиночестве и ловить презрительные или жалостливые взгляды всех, кто туда пришёл? Иногда Хистория думала, что всё это устраивается для того, чтобы только дать возможность Леди Райсс поглумиться над ней. Король редко присутствовал на таких вечерах, он слишком быстро утомлялся, Фрида тоже придумывала себе оправдания там не быть. У Рода Райсса на этих мероприятиях всегда появлялась возможность пригласить всех молодых дворянок на танцы. Сёстры танцевали всегда, их приглашали. За возможность составить пару Флориане выстраивалась очередь из желающих молодых людей. Хистории сидела одиноко в стороне. Ей отчётливо виделось, что при дворе она персона нежеланная.       Она вспомнила разговор с королём, случившийся пять лет назад. После того, как Флориана обрезала ей волосы.       Только что закончились занятия балетом. Хистория снимала чешки, наклонившись вниз. Она распустила свои на тот момент изрядно отросшие волосы, которые до сих пор не отваживается носить не в собранной причёске. В следующее мгновенье они стали падать на пол, рассыпаясь чем-то неживым, больше ей не принадлежащим.       – Хистория-шикомэ, – Флориана в одной руке держала ножницы, а в другой только что срезанную прядь волос, – тебе подходит это лучше.        Хистория долго плакала в дальнем углу дворца, сама не понимая куда бежит, с одной чешкой на ноге. Её нашёл Георг Ван Кайн и отвёл к Ури Райссу. Дядя выслушал всё, что произошло.              – Я хочу к маме, – Хистория всхлипывала, прижимаясь к нему, забыв про все приличия. Сам король забыл про них, узнав, что произошло. – Отправьте меня к ней, прошу вас.              – Милая, – заговорил он, смотря ей в глаза. У него отчётливо виднелась серебристая радужка вокруг зрачка. Центральная гетерохромия, такая же появилась недавно у Фриды. – Будь возможность вернуть всё обратно, я бы ни за что так не позволил поступить с твоей матушкой и её семьёй. Прошу тебя, оставайся сильной. Если ты сдашься, значит она победит.              – Кто победит?              – Женщина, желающая от тебя избавиться.              Хистория, всхлипывая, провела по своим обрезанным волосам. Король всё это время то и дело поглядывал на Георга, давая тому невидимые указания красноречивыми взглядами. Тот его прекрасно понимал.              – Флориана её оружие. Прояви к ней сочувствие, ведь эта девочка для своей матери только возможность достижения цели. Я всегда буду рядом, но не смогу защищать тебя так открыто, как Леди Райсс Флориану. Помни это, и пусть оно придаёт тебе сил.              Тогда Хистория не очень поняла всё, что имел в виду король. И слабо понимает до сих пор. Почему Ури Райсс не может сказать Урсуле перестать третировать Хисторию? Перестать настраивать всех против неё? Он же король, в конце концов. Почему чтобы Ури Райсс не проиграл в какой-то неизвестной Хистории битве, ей нужно переживать каждый день очередное унижение?              Фелиция, служанка, работавшая долгое время у её старшей сестры и потом перешедшая в услужение младшей дочери канцлера, помогла навести ей марафет в тот день. Этот бал проходил за три месяца до трагичных событий в их королевстве. Хистория смысла в этом не видела никакого. Она не хотела появляться на балу, но отец строго дал понять, что у неё должны быть очень веские причины для неявки.              Флориана звонко смеялась, кружась в танце с каким-то молодым человеком. Авелия о чем-то разговаривала с Финэ Тайбер, старшей дочерью Вилли Тайбера. По родству они друг другу приходились кузинами.              Министры стояли на втором ярусе, смотря с высока на кружащихся в танцах дворян. Они редко становились участниками, предпочитая присутствовать из никому не нужной вежливости. Военные, которые удостоились приглашения, зачастую это были либо лучшие выпускники королевской академии, или ветераны, или военные в высоком звании, тоже предпочитали отстаиваться в сторонке. Им подобное чуждо, и это отчётливо читалось в их глазах. Многие и танцевать не всегда умели, оттого порой чувствовали себя более неловко. Хистория понимала их взгляды и ощущения. Она с тяжёлым вздохом смотрела на время, ожидая, когда же пройдёт час, после которого появится возможность уйти безвредно. Но время не двигалось. Казалось, оно решило пойти в обратную сторону.              – Могу я вас пригласить на танец, принцесса Хистория?              Голос низкий, бархатный. Она подняла непонимающие глаза на молодого военного перед ней. Невысокий, с черными волосами воронова крыла, неровными прядями, падающими на пугающий взгляд. Довольно молодое лицо, но сумрачность его узких серо-голубых глаз выдавала его, если не немалый возраст, то отпечаток пережитого. Хистория вздрогнула, испугалась по-настоящему.              Ей доводилось пугаться людей. Например, старшего брата Ульгрима и его друга Чезаре. Но они заставляли себя страшиться по-разному.              Она взглянула с опаской на Флориану, но та ушла в танец с Алоисом Тайбером – младшим братом Финэ – полностью. Леди Райсс о чём-то весело беседовала с седовласым дворянином. Значит его не подослали к ней, чтобы потом как-нибудь посмеяться?              Он всё ждал, с долей нетерпения смотря на Хисторию. По нему отчётливо можно сказать в каком месте он видел весь этот бал и как относился ко всей знати. Но с чего ему вдруг с ней танцевать?              – Вас кто-то попросил? – прошептала Хистория. Она спросила слишком тихо, отчего на себя разозлилась. Даже голос свой контролировать не в состоянии.              – Нет, – к большому удивлению Хистории, он услышал и ответил. – Это моё личное волеизъявление.              Хистория нерешительно поднялась. Сделала несколько шагов к нему, протянула дрожащую руку в протянутую его. Он уверенно сжал её, притягивая к себе. Она не слышала музыки, нервно опуская глаза на свои ноги, боясь оступиться.              – Смотрите на меня, – сказал ей её партнёр. – Со стороны выглядит лучше.              – Я боюсь вам отдавить ноги, – призналась Хистория. – Это мой первый танец за многие балы и… это всё.              – Доверьтесь мне, – его голос прозвучал… повелительно, но каким-то странным образом он подействовал на Хисторию умиротворяюще.              Она немного расслабилась, и её движения стали куда плавнее. Молодой военный кружил её в танце, иногда смело привлекая к себе, держа за талию.              – Почему вы вдруг решили составить мне пару? – не унималась Хистория.              – Как любит иногда говорить один мой друг: «а почему нет?», – отозвался он, смотря с вызовом на второй ярус, где стояли знатные дворяне. – Хотел их позлить.              Хистория нервно усмехнулась. Ей бы такую свободу действий.              – Как хорошо вы танцуете? – внезапно спросил он.              – Как и должно принцессе, – неуверенно ответила принцесса. – А что вы хотите?              – Ускорить темп и выйти на середину, – с демоническим азартом проговорил он. – В самое сердце.              Хистория отчётливо понимала, что это приведёт в бешенство Леди Райсс. С другой стороны, сколько можно отсиживаться в стороне? Она кивнула ему, в следующее мгновенье почувствовав, как он ускорил темп, вращая её вокруг себя. Ей даже по сторонам смотреть не удавалось.              Вопреки ожиданию Хистории, она так ни разу на ногу ему не наступила, то ли он так удачно её вёл, то ли всё же танцовщица из неё неплохая. Пару раз молодой человек приподнял её правую руку над головой, чтобы она выполнила под ней вращение. Хистория поняла, что будь они на большом медленном круге, на такое она не решилась, а тут, в самом сердце деваться ей некуда. Как далеко этот авантюрист её затащит? Что он ещё там удумает? Над головой её поднимет…              И в следующее мгновенье он, обхватив её за талию приподнял с поворотом. Это на мгновенье лишило её дыхания. Она хотела зажмуриться, но смогла справиться с собой.              Музыка закончилась, молодой человек почтительно склонился, следующим движением целуя руку Хистории. А ей казалось, что её сердце выпрыгнет из груди. Она с ним колотящимся хотела закончить быть центром внимания, но к ней подошёл другой военный, намного выше предыдущего. Он учтиво поклонился Хистории, протягивая ей руку.              – Принцесса, возможно ли вас пригласить на следующий танец?              И таким образом Хистория танцевала весь бал. И всеми её партнёрами как один оказались военные. Она даже не думала, что многие из них умеют очень недурно танцевать. Не успела она распрощаться с одним, как к ней подходил другой. Впервые Хистория устала от бала. А ещё была рада, как никогда.             

***

       Бал запомнился ей отчётливо, но Хистория так и не узнала имени того военного, который первым отважился пригласить её опальную на танец.              Шли дни, культисты напирали всё сильней. Стража усиливалась вокруг дворца, в нём самом стало куда больше военных. Хистория в тот самый день, когда всё решилось окончательно, вышла в сад. Она, как и бывает у всех мечтательных особ, задумалась и немного, как опьяненная начала кружиться в танце, вспоминая своего первого партнёра. А потом, внезапно взглянув на балкон, обнаружила целое скопище военных, с интересом наблюдавших за ней. Краска ударила в лицо ей, Хистория так и замерла. Один из них приветливо помахал ей рукой, другой строго тут же одёрнул его. Она улыбнулась ему. Помахала в ответ. Лицо молодого человека просияло. В следующее мгновенье ей стали махать все по очереди.              А потом ей прилетела пощёчина. Неожиданно, а потому сногсшибательно. Хистория даже не сразу поняла, что уже лежит на земле. Она только успела увидеть перед собой перекошенное гневом лицо Урсулы Райсс. Потом услышала недовольные возгласы военных сверху.              – Это так поступает с принцессой первая Леди королевства? – вопросил кто-то из них.              Поднялся недовольный гул. Хистория увидела впервые на лице Урсулы замешательство и страх. Она тоже не ожидала скопища военных тут, а ещё не ожидала, что они начнут защищать младшую дочь канцлера. Да ещё так яро.              – Солдаты, тишина! – рявкнул Дариус Закклай, который встал деловито между Хисторией и Урсулой. – Должна быть причина у первой Леди королевства так себя повести?              Дариус всегда пугал Хисторию. Недобрый взгляд, всегда сулящий глубокое изучение того, с кем он говорит и использование против собеседника его слабости. Дариус слыл умелым манипулятором и коварным управленцем. Был членом совета министров, олицетворяющих власть исполнительную, в который вхожи преимущественно военные. Презирал знать, как, впрочем, и знать презирала мужланов-военных.              – Я не должна оправдываться перед вами, – прошипела Урсула.              – Перед нами это перед кем? – Дариус изогнул бровь. – Перед теми, кто исполняет свой долг перед короной?              – Это семейное дело…              – Тогда скажите мне, чем я это заслужила? – Хистория находилась на грани.              Урсула затряслась от гнева. Не будь Даруса между ними, она бы кинулась на неё.              – Ты, жалкий баст…              – Вы говорите с племянницей короля, – перебил её преспокойно Дариус, с предостережением смотря на Леди Райсс. – На глазах у подчиненных. Подумайте хорошенько, что хотите, и хотите ли, сказать.              Последнее он почти прошептал ей. Урсула прикусила губу, сжала кулаки, но так ничего не ответила. Вскинув голову, она ушла. Военные проводили её недовольным гулом, который умолк, стоило Дариусу поднять голову наверх.              А Хистория вдруг почувствовала на себя досаду. Теперь она ничем не лучше Леди Райсс и Флорианы.              – Пора научиться себя защищать в этом море акул, Хистория-химэ, – неожиданно проговорил Дариус.              – Не надо было так…              – Может, вы хотите проехать в город, отвлечься? – беззаботно спросил Дариус.              Хистория немного опешила.              – Это же опасно сейчас?              – Тут целая орава молодых военных, – Дарус указал на второй ярус, – и каждый с готовностью рад выполнить свой долг и защитить вас. К тому же, пусть Леди Райсс успокоится. Вдруг она подкараулит вас где-нибудь, с неё станется.              – Это всё слишком… – Хистория не хотела беспокоить никого.              – Минутное дело, – ответил Дариус, давая указания взмахом руки. – Вы же всё-таки принцесса.       

***

      Сравнительно недавно по столице стали разъезжать паровые автомобили. Диковинка, каких еще поискать. Когда-то марлийцы продали чертежи военным. Те в свою очередь по ним, немного переработав идею, начали выпуск автомобилей различных назначений, будь то военные или гражданские.              Генерал армии галантно открыл дверь и подал руку Хистории. Она сидела напротив Дариуса и ещё одного новенького офицера. Он прятал глаза, боясь поднять их на неё. Хистория смутилась сильнее его самого – на неё так не смотрели. Обычно со снисхождением, понимая на каких правах она тут во дворце, или, ещё хуже, с призрением. Его необычная причёска придавала этому молодому человеку забавный вид.              В начале ехала одна машина военных и ещё две замыкали колонну. Хистория не очень хотела этого фарса. Вдруг и военные теперь хотят как-то поиздеваться над ней?              – Как ваше здоровье? – нарушил первым неловкое молчание Дариус.              – Отлично. Спасибо, что спросили, – кивнула Хистория, натянуто улыбаясь. – А у вас как?              – В последнее время много нервной работы.              Дариус Закклай осунулся, напрягся. Отголосок инцидента в Синих горах оставил на нём огромный отпечаток. Сколько голов полетело. Сколько было отдано под трибунал обычных исполнителей.              – Как ваше имя? – Хистория взглянула на него молодого офицера, разряжая неловкую паузу.              Дариус повернулся к нему, задрожавшего как осиновый лист.              – М…Марло Фройденберг, – проговорил он.              – Назначен одним из стражников в резиденции Утгард, – добавил Дариус Закклай. – Как и многие другие лучшие кадеты академии. Решили для них сделать перерыв в обучении и дать великолепную возможность отслужить подле высшего света. Им оно нужно после случившегося как рукав одному месту. Ну что поделать… Погибло много кадетов, – тяжело вздохнул Дариус, глядя в окно. – Их семьи горюют, и мне не передать как сильно.              – Мне так жаль. Это тяжелая утрата, – Хистория болезненно нахмурилась, сжимая край своей кофты.              Она опустила голову, не могла и не знала, что сказать.              – Высший свет, знать, сидит в своих замках и имениях, каждый день просыпаясь в тёплой постели, не зная голода и холода, – продолжил необычайным тоном Дариус. – Так ещё выбирает себе солдат в качестве телохранителей, как платья в шкафу.              Хистория поняла, к чему вся эта поездка. И военные теперь не прочь поглумиться над ней. Она опустила голову ещё ниже.              – Простите меня, – проговорила с сожалением она. – Это я попросила Георга Ван Кайна, чтобы тот выделил мне личного телохранителя. Я так испугалась и ляпнула… Я даже не думала, что он выполнит мою дурацкую просьбу.              Она подняла полные слёз глаза на Дариуса и обнаружила, что тот пребывал в огромно замешательстве, ровно, как и Марло.              – Хистория-химэ, – проговорил он, кладя руку на сердце, – Георг Ван Кайн дурацкие просьбы не выполняет, кто о нём какого мнения бы не был. Если выполнил, значит есть на то причина. Я говорил о ваших двух сёстрах Флориане и Авелии. Устроили смотрины лошадиных зубов, как на ярмарке. Мне противно до сих пор. Ребята с таким столкнулись, а их по принципу: «лицом годишься», в Утгард, прямиком в банку с пауками.              Хисторию позабавило такое сравнение, она переглянулась с Марло, который улыбнулся и потупился в свои ботинки.              – Пусть канцлер занимается, его дочери, – последнее Дариус произнёс с натяжкой. – Вы уж извините мне, что я тут так вальяжно говорю о королевских особах.              – Я думаю, не без причины.              Дариус отметил про себя, что не будь она гонима почти всем высшим светом, стала бы она такой как сейчас? История человечества не любит сослагательных наклонений. Там есть только голые факты. И сейчас факт, что принцесса Хистория вполне может стать всеобщей любимицей военных. А кто ж ещё плюёт на козни двора, как не они?              Неожиданно раздался удар. Кто-то бросил бутылку, и та с дребезгом разбилась о корпус машины. Дариус заметно напрягся, повернулся к шоферу, что-то говоря.              Хистория взглянула в окно. Вдалеке, на трибуне, стоял проповедник, указывая пальцем, как показалось, на неё. И к ним бежала толпа.             

***

      – Средь белого дня на королевский кортеж напали?! – кричал Род Райсс, после выслушанного доклада от Дариуса Закклая. – Как это в голове может укладываться? За каким… Зачем вообще вы поехали в город?              – Это я попросила, папа, – неожиданно сказала Хистория. – Я так хотела посмотреть на город перед отбытием в Утгард.              Род Райсс только пригрозил ей указательным пальцем, но ничего не сказал.              – Ты тоже молодец, Дариус! Головой думать иногда бывает полезно! – говорил Род Райсс, когда сделал повелительный жест своей дочери удалиться.              Хистория помнила всё как после сна – размыто и неясно. Слышала вопль генерала армии. Потом почувствовала, как автомобиль ускорил ход. Что-то загромыхало по обшивке.              – Пригнитесь! – прокричал Марло, хватая Хисторию за плечи и прижимая её к полу, накрывая собой.              Меткий бросок чего-то пробил стекло, осколки которого посыпались сверху. Хистория всхлипнула, но не закричала. Потом послышались выстрелы. Кто в кого стрелял – неизвестно. Она предполагала, что военные могли палить в воздух, предупреждать атакующих королевский кортеж, о скорой стрельбе на поражение. А может сразу начали стрелять? А может стреляли нападавшие?              Хистория находилась в объятых Марло, который закрывал её собой.              Немедленно после случившегося было созвано собрание министров. Ури Райсс спокойно раздумывал. Он взглянул на Георга Ван Кайна, затем на Дота Пиксиса, а затем на брата.              – Выгнать… нет, повесить к чёртовой матери всех проповедников в столице! – выступал гневно канцлер.              – Успокойся, – произнес король, взмахивая рукой и призывая к молчанию. – Глава службы безопасности и министр внутренних дел, займитесь этим вопросом. Вы что-то хотели сказать, министр Делтофф?              Делтофф, занимавший должность министра внутренних дел, почтительно поднялся с места. Это был высокий худощавый средних лет человек, с короткими светло-русыми волосами. Он сносил всегда черный костюм, отойдя от поста действующего военного мог себе позволить не носить форму.              – Хотел обсудить вопрос временного переезде королевской семьи в имение Утгард. Культ стен агрессивно настраивает своих последователей против всей знати, будет логичным обезопасить королевскую семью и семьи совета лордов, как можно быстрее.              Дариус презрительно фыркнул.              – Тот великолепный план с концентрацией всех… в одном месте, – покачал головой он.              – А мне лично кажется это очень логичным, – поддержал Делтоффа Аурилл – министр иностранных дел. Пожилой мужчина низкого роста, изрядно полный на фоне высушенных военных. Его темные волосы, всегда разделенные пробором и залитые гелем, неестественно блестели. – Я согласен с тем, чтобы свита, в непростое время, держалась подальше от тех, кто её так яро ненавидит. И лучше побыстрее.              Дариус сжал и разжал пальцы на руках. «Ну куда тот, туда и этот», – думал он. Король взглянул на Георга, стоящего всегда поодаль от стола собрания министров.              – Культ стен – это зараза, которую нужно скорее купировать, – Ури Райсс сцепил руки в замок. – А покуда этого не случилось, пусть знать покинет столицу. Останутся только лидеры совета лордов. Немедленно оповестите их, и начинайте подготовку к срочному выезду из столицы.