Основатель (праведного) пути

      Очищение меридиан шло медленно, но прогресс был очевиден. Главное - не просто вывести темную ци, но и сохранить целостность духовных потоков. Ну а еще - подвести Вэй Ина к тому, что ему вернется ядро.       Когда Не Хуайсан пришел со своим предложением, Цижэнь напомнил этому молодому человеку о том, что считает этот способ бесчеловечным и жестоким. Но младший Не попросил лишь придумать способ сохранности целостности ядра на протяжении какого-то времени. Ну а еще - нужно же подготовить меридианы Усяня. Поскольку они будут чисты, будет куда проще подсадить ему ядро. Но потоки все равно нуждаются в подготовке к тому, что в них будет снова течь духовная энергия. Цижэнь согласился. Он все еще считал это аморальным. Но... Вэй Ин. Это же его дорогой воспитанник. Который сделал столько всего. Хуайсан своим предложением буквально сказал, что готов избавить орден Гусу Лань от этого бремени. Нужно было только создать способ сохранности ядра. И Цижэнь это сделал.       Более не хотелось вызывать беспокойства у своих дорогих детей. Каждый из этих мальчиков вынес больше, чем следовало. Для Цижэня они все еще дети.       Однако есть еще один ребенок. Особенный.       Конечно, этого сходства было трудно не заметить. По крайне мере - самому Цижэню. Юань был просто копией своего отца. Копией Вэнь Сюя. Ну а поскольку сам Сюй был похож на своего родителя, то не удивительно, что маленький Юань был так похож на своего... На Жоханя. Сейчас слова Сюя, брошенные в том бою, казались правдой. Это было его очередным видением? Предсказанием? Вопросы можно задавать вечно.       Но сейчас этот мальчик жив и здоров. Маленький Юань очень быстро учился и все запоминал. А еще - он ослепительно улыбался. Наверное, именно счастья не хватало его предшественникам.       "Стану хорошим дедушкой, да? - Цижэнь наблюдал за тем, как Юань пытается что-то нарисовать кистью. - Разве это имя выбрал не Жохань? Кажется, что в Цишань Вэнь была такая традиция. Вэнь Юань". Мужчина обратил внимание на то, что ребенок с самого первого раза правильно взял в руки кисть. Талант данный с рождения - это точно имеет место быть конкретно здесь.       Цижэнь был не против возиться с маленьким. Юань довольно мило называл его "деда" и внимал каждому слову.       Но раз уж этот мальчик теперь Лань, то и учиться будет по правилам этого ордена.              - Дедушка?       Цижэнь отвлекся от ребенка и посмотрел в сторону двери. Он кивнул и вернул внимание к маленькому Юаню, который под его пристальным надзором что-то старательно вырисовывал на бумаге.       Лань Чжимин подошел ближе. Он обратил внимание на то, как уверенно Цижэнь держит ручку ребенка в своей.       - А у тебя неплохо получается. Рисовал?       - Хуань в детстве любил рисовать. Я должен был научиться сам, чтобы обучать его, - ответил Цижэнь.       Чжимин присел рядом. Он посмотрел на мальчика, который не отвлекался и даже немного хмурился, чтобы благодаря своему учителю нарисовать кролика.       - Все еще не верится, что у такого отвратительного отца может быть такой сын. Лань Юань, тебе очень повезло с дедушкой.       Мальчик посмотрел на неизвестного дядю и просто кивнул:       - Дя.       Цижэнь никак на это не отреагировал, а вот Чжимин рассмеялся.       - Дитя зрит в суть. И что для него счастье, - старший вздохнул, - для меня - отчаяние. Я не имею права просить у тебя прощения, Цижэнь. Но то, что ты сделал для ордена и нашей семьи… - Чжимин посмотрел на Юаня. - Я хочу оставить свой пост. Научив Хуаня, ты выказал свое доверие новому поколению и веру в то, что они достигнут большего. Благословив Ванцзи и Усяня, ты показал, что вера в устоявшиеся и устарелые принципы не важна. А остановив Вэй Усяня на Луанцан ты в который раз доказал, что я был не прав. Всегда.       Юань удобно устроился на чужих коленях и не вникал в разговор. А Цижэнь, не отпуская руки ребенка, ответил:       - Не стоит.       Чжимин покачал головой:       - Верно. Уже поздно что-то менять. Оставаясь в стороне, ты наблюдал за другими. Имея доступ к знаниям, ты становился лучше во всем. А когда столкнулся с ответственностью - принял ее. Ты был прекрасным главой. И... Родителем. Мне сложно назвать Хуоджина отцом. Но я мог назвать отцом этих мальков именно тебя. Ты обучил Хуаня всему. И не удивительно, что он пришел именно к тебе тогда. Поразительно, что мой сын стал для меня примером, как нужно быть отцом. Но, - он улыбнулся, глядя на то, как Юань радуется тому, что рисунок кролика получился. - Предоставить все новому поколению - это правильно. Как и звание Верховного старейшины - тебе.       Цижэнь на мгновение замер. Но быстро вернул все внимание к ребенку, продолжая помогать выводить Юаню маленького крольчонка рядом с большим.       - Мое здоровье оставляет желать лучшего, - сдержанно произнес Цижэнь. - Я не таю обиды. Ваш выбор - это ваш выбор. Я не хотел превзойти Хуоджина.       - Но ты это сделал. И, - Чжимин взял в руки вторую кисть, что лежала на подставке, - намного раньше, чем я это заметил. Хуань... Я видел его картины. Ранее я занимался живописью, - Чжимин немного наклонился и обратился к ребенку. - А-Юань, позволишь твоему прадедушке немного поучить тебя?       Мальчик улыбнулся и оставил на свитке пятно туши, махнув ручкой. Цижэнь лишь покачал головой:       - Слишком сложное обращение.       Чжимин собирался что-то ответить, но Юань радостно выдал:       - Па-деда!       Тут даже строгий Цижэнь не смог сдержать улыбки. Несмотря на все... И это наследник рода Вэнь? Очаровательное дитя.

***

      Юань рос довольно... Быстро. Усянь не мог не удивляться тому, насколько быстро этот ребенок учится. И дело вовсе не в том, что Цижэнь - гениальный учитель. Просто... Юань сам по себе довольно понимающий и все схватывает на лету. Вот бы и в прошлом у него нашелся бы такой же потрясающий учитель.       Раны Лань Чжаня постепенно заживали. Но Вэй Ин не мог не беспокоиться об этом.       - Лань Чжань, - Вэй Ин поставил поднос целебными отварами и мазями у кровати. - Давай посмотрю.       Усянь аккуратно приспустил рубашку нижних одежд. Он принялся снимать повязки. Стараясь действовать крайне аккуратно и нежно, Вэй Ин снова вернулся в тот день, когда Ванцзи принял это наказание за него. Тридцать три удара.       - Лань Чжань, - Вэй Ин наклонился и поцеловал одну из практически заживших ран на спине любимого. - Я безмерно люблю тебя. Но за то, что ты сделал, - он вздохнул и начал наносить мазь. - Я до конца своих дней буду благодарен.       Ванцзи прикрыл глаза, наслаждаясь аккуратными прикосновениями.       - М... Вэй Ин, ради твоей безопасности.       - Я понимаю, - сразу же ответил тот. - Но все равно, - его рука замерла между лопатками. - Это ужасно.       - Удовлетворение других. Но за этим следовало и отчаяние. Хотели одного, но получили неожиданность. Я не виню никого. Я защищал мужа.       Вэй Ин едва не расплакался от этих слов. Его Лань Чжань... Ну вот разве можно быть таким прелестным?       Усянь наклонился, чтобы поцеловать один из шрамов любимого, что достигал поясницы:       - Я люблю тебя. С... Лань Чжань, мне тогда всего семь лет было, но я уже влюбился в тебя. Ты был... Ты самый лучший. Спасибо, что ты есть. Что ты выбрал меня. И что... Гэгэ, моя жизнь - твоя. Самая большая ошибка моей жизни в том, что я не ушел. Прости. Умоляю, - уже прошептал он.       - Вэй Ин прекрасен. Всегда.       Усянь едва не умер от восторга. Ранее Лань Чжань утешал его во время траурной церемонии для Гая. Вэй Ин лично развеял прах Лу Гая. Но при этом лил горькие слезы. Каким бы невыносимым этот мертвец не был, он был добрым другом и правда... Спас Усяня на Луанцзан.       - Лань Чжань, - Вэй Ин вытер слезы. - Я и правда не жалею о том, что сделал. Старший братик... Он же самый лучший. И если бы его не было...       - А-Ин, - Ванцзи повернул к нему голову. - Брат был в печали. Мы все. Ты ценнее всего. Вот это правда.       Усянь шумно выдохнул.       - А-Чжань, а давай... Ну, - он немного смутился. - Ты же можешь лечь на бок?       О, ну это Ванцзи мог сделать. И как только он повернулся на бок, Усянь снял с себя штаны и прилег перед возлюбленным супругом.

****

      Хуайсан смотрел на происходящее с насмешкой. Он видел много всяких безумств. Но это - словно апогей всего. Мастер пытается превозмочь гения. Однако и сам Хуайсан не хотел отступать так просто. Сначала - способ извлечения ядра, после - те стрелы. Нельзя предугадать, что Вэнь Цин сможет изобрести еще. Она умна и талантлива. Но она - враг. И она настолько напугана, что даже не задумала о том, чтобы попросить что-то, что... Остановит ее кровь.       Однако стоит отдать ей должное. Она блокировала потоки циркуляции энергии в меридианах и воспользовалась кровоостанавливающим отваром. Но этого все равно...       Хуайсан посмотрел на предоставленное ему ядро. Оно была в специальной емкости с жидкостью. Младший Не оценил то, что оно и правда - идеально круглое и без единого изъяна.       - Прекрасно, - он перевел взгляд на Цин, которая истекала кровью. - А так кричала, что я не смогу заставить тебя это сделать, - потянул он. - Но я готов снова предоставить тебе выбор. Либо ты умрешь сейчас, либо тебя изморит глава Цзинь. Как считаешь, сколько ты протянешь со свежим швом?       Цин уже не в первый раз посмотрела на младшего Не как на безумца. Этот человек точно не здоров. Но самое страшное - он умен. Слишком сильно.       Целительница потянулась за нитью, чтобы зашить свою рану, но замерла, когда Хуайсан рассмеялся. Он прикрылся своим боевым веером и просто... Насмехался над всем этим?       - Нет, прости, просто ты... Так боишься смерти. Но при этом, - он развел руками. - Ты не имеешь ни малейшего смысла жить. Хочешь умереть в шахте? Или исполняя благородный поступок? В кои-то веки, - добавил он уже более серьезно. - Ты сильно не переживала, когда создавала стрелы, которые... Кстати, ты знаешь, что из-за тебя умер отец братьев Лань или лучший друг моего дагэ?       - Эти стрелы использовал Сюй! - Цин выплюнула это и принялась пытаться шить свою рану.       Хуайсан как-то слишком лениво проследил за ее попытками вдеть нить в иглу.       - Ну, - потянул Не. - Если бы их не было, то Сюй бы просто головы снес, а не заставил умирать в муках. Неужели ты не понимаешь сути? - Хуайсан удивленно вскинул брови. - Целительство - это то, в чем Гусу Лань был в разы лучше Цишань Вэнь. Ты так сильно пыталась превзойти Вэй Усяня, что даже не заметила, как даже это твое стремление просто... Использовали. Уверен, глава Вэнь долго смеялся, когда узнал, что Вэй-сюн создал противоядие быстрее, чем ты создала те стрелы. Уморительно. А еще говорят, что мужчины не занимаются целительством. Похоже, - он понизил тон и подошел к Цин, - разница лишь в том, - он практически шептал, - что это за мужчина. Знаешь, Лань Цижэнь все считает то, что я делаю аморальным. Но мне, - он даже рукой махнул, - плевать. Кто-то должен делать грязную работу. И я не против стать этим человеком. Ради других.       Хуайсан спрятал боевой веер и отошел в сторону. Он окинул Цин, которая настойчиво пыталась зашить свою рану. Она... Сделала достаточно.       - Я говорил, что дам тебе выбор. Либо я режу ядро сам, либо ты сама это делаешь. Но, - он снова окинул помещение взглядом. Здесь точно с такой раной долго не протянуть. - Я не говорил, что не прикончу тебя.       - Пошел нахер! Ты - просто ошибка Не Широнга. Об этом все говорили! - Цин продолжала шить рану и говорить. - Ублюдочный, который не может даже сабли поднять. Да над тобой же все насмехались. И все, что ты пытаешься сделать - так это просто выделиться и оправдать свое родство с человеком, который Жоханя убил! Но ты - просто ублюдочный псих! Ты не должен был рожаться! Чучело с веерами!       Хуйасан окинул девушку безразличным взглядом. Он понимал к чему это все. Поэтому он сказал ровно обратное от того, чего от него ждали.       - Дева Вэнь, я хотел даровать вам смерть без мучений. Однако вы сами спровоцировали свою участь.       Цин усмехнулась:       - Считаешь, что мне может быть хуже, чем сейчас?       Хуайсан посмотрел на нее так, что с одного только взгляда можно было понять, что... Может. И Цин пожалеет, что не прикусила свой язык ранее.       Не стоит думать, что жечь людей заживо - это прерогатива только Цишань Вэнь. Хуайсан не воспользовался ни саблей, ни веерами. Он лично зашил Цин рот, чтобы та не могла орать. Пока ее тело горело в том доме.       - "Чучело с веерами", - протянул Не, глядя в небо. - "Ублюдочный псих". И это говорят мне те, кто на пороге смерти. А вы тогда кто? Дохлые чучела?       Хуайсан посмотрел на суетящихся людей, которые пытались потушить пожар. Он не хотел убивать. У Цин был шанс выжить, но...       

***

      Чтобы подготовить Вэй Ина к тому, что у него будет ядро, Хуань сам вызвался поговорить об этом. Все-таки он все еще является тем самым человеком, который принял тот "дар". Сичэнь отчетливо понимает, что частичка его очаровательного младшего братика все еще в нем. И останется в нем навсегда.       Говорить Усяню о том, чтобы... Ну нет, это буквально обесценит его жертву и может довести буквально до истерики. Этого никому не нужно.       Сичэнь выдохнул и постучал в цзинши.       Вэй Ин, естественно, обнаружился у постели супруга. Он смотрел на спящего Лань Чжаня с улыбкой. Но как только дверь открылась, он обернул все свое внимание к вошедшему.       Хуань сразу же прижал палец к губам. И кивнул в сторону выхода.       - А-Ин, очищение твоих меридиан практически завершено.       Усянь кивнул:       - Да. Это было... Долго, - он улыбнулся. - Я понимаю, что никто не хотел травмировать их. Но все же, - он опустил взгляд. - И у тебя и у ифу достаточно работы.       - Дело не в этом, - Хуань остановился. - Это все делалось с одной целью - вернуть тебе золотое ядро. Лангуан-цзюнь - потрясающий целитель и сильный заклинатель. И поскольку есть возможность сохранить все твои светлые таланты, я готов ею воспользоваться.       Усянь опешил. И сразу же поспешил отказаться:       - Нет, ты не можешь...       - А-Ин, не тебе мне это говорить, - Сичэнь отвел взгляд и посмотрел на один из внутренних садов. - Считаешь, что мне просто принять то, что ты мне дал? Каждый день, начиная с того момента как я очнулся с твоим ядром, я думал о том, что ты сделал. И сколько боли это тебе принесло. Это можно назвать эгоизмом, но мне, на самом деле, все равно.       - Хуань...       - С самого первого дня я был в восторге. А позже, - он улыбнулся и посмотрел на Усяня. - Я люблю своего младшего братика всем сердцем. И я желаю ему только всего самого наилучшего. И поскольку имеется возможность вернуть тебе то, что и так должно быть при тебе, я ею воспользуюсь.       Вэй Ин теряется еще сильнее. Вернуть ядро? Да в прошлом... Ой, да смысл оборачиваться туда? Хуань с самого начала знал, что сделал Вэй Ин. Цзян Чэн верил в легенду. Хуань боролся и наплевал на все, встав на сторону брата и заставив Усяня замолчать тогда. Цзян Чэн отвернулся по первой же просьбе. Разве имеет смысл сравнивать все это?       - А... Чье это ядро?       - Не знаю, - прямо ответил Хуань. - Да и разве это имеет вообще хоть какое-то значение? А-Сан... Он сказал, что убедит этого человека отдать ядро добровольно, дабы это не противоречило устоям нашего ордена.       - Хуайсан?!       Сичэнь улыбнулся:       - Полагаю, что это связано с а-Цзюэ. Однако мне трудно не разделить его стремлений. Как и дяде. А-Ин, твоя жизнь с самого твоего рождения пророчила быть... Хорошей. У тебя сильное ядро и меридианы. Ты должен быть заклинателем. Целителем. Ты уже превзошел всех. Я в любом случае горжусь, что у меня такой брат, - он коснулся обеих рук Усяня. - Но имей ты ядро, я бы волновался меньше. Мы все.       Сичэнь отвел взгляд в сторону. Вэй Ин посмотрел туда же и... Чжимин.       Перед Усянем стоял сам Лань Чжимин, который держал в руке какой-то сложенный веер. Старший подошел к ним и кивнул:       - Глава Лань, Лангуан-цзюнь, я бы хотел вмешаться в разговор. Устои нерушимы, но обходимы, - он посмотрел на Хуаня. - Это показали мне вы, глава Лань. Однако справедливость все еще превыше всего, - Чжимин перевел взгляд на Усяня. - И справедливо вернуть то, что истинно принадлежит вам.       - Верховн...       - Просто Чжимин, - вопреки правилам перебил тот. - Сейчас у меня радостное настроение, потому что мой младший сын все же выказал свое согласие, после долгих уговоров, унаследовать это место, - Чжимин выдохнул с явным облегчением. - По какой-то причине я уверен, что у него получится куда лучше. И в угоду главы Лань, естественно.       Хуань едва заметно улыбнулся.       А вот Усянь совершенно растерялся. Кажется, что политика Гусу Лань слегка... Преобразовалась.       - Господин Чжимин, - снова попробовал он. - Я хочу поблагодарить вас за все. Вы вступились за меня и даже за Гая. Спасибо, - Вэй Ин уважительно поклонился.       - Незабываемая нежить, - с улыбкой ответил Чжимин. - Как и ее призыватель. Прошу, послушай своего старшего брата. Принять это предложение - не такое нарушение устоев, как ваш с Ванцзи брак.       Сичэнь сразу же нахмурился:       - Дедушка.       Чжимин рассмеялся:       - Это было прекрасно. Хуань, прошу, всегда называй меня так. Но твой младший брат, который, к слову, так же имеет право звать меня дедом, должен знать, что его наставник склонил колени, чтобы позволить этому браку состояться. А теперь Цижэнь желает вернуть этому ребенку ядро. Вэй Ин, задумайся о том, насколько сильно тебя любят.       И пока Усянь подбирал слова, Чжимин просто ушел, обмахиваясь старым веером.       Хуань вздохнул:       - А-Ин, тебе не стоит...       - Да, - перебил Усянь. - Я согласен. Дедушка, - он едва сдержал улыбку на этом обращении, - прав. Вы снова и снова что-то делаете для меня. И я... Лучше мне иногда ничего не делать.       Вэй Ин печально улыбнулся. А Хуань просто обнял его.       - А-Ин, не будь столь категоричен. Нам просто важно, чтобы ты принимал заботу. Прошу.       - Угу.       Усянь прижался в ответ и несильно улыбнулся. Может, иногда и правда лучше ничего не знать и просто принять?

***

      Когда темная ци из меридиан была полностью выведена, Цижэнь незамедлительно позвал ученика к себе. Наставник заранее сказал, что для того, чтобы ядро прижилось, потребуется время. И это время Усянь должен провести в уединении. Вэй Ина мучило два вопроса - Ванцзи и Юань. Цижэнь заверил, что он лично и Хуань позаботятся обо всем.       - Думай о себе. Наконец-то. Я подготовил твои потоки для того, чтобы они приняли новое ядро. Но тебе нужно будет его развивать, так как оно слабее твоего. Однако так даже лучше - меньше нагрузки будет на твои меридианы.       - А... Вы знаете... Ну... Чье оно?       Цижэнь покачал головой. Похоже, что то, чье это ядро, Хуайсан решил оставить в тайне ото всех. Может, оно даже к лучшему?       Вэй Ин лег на кровать и прикрыл глаза:       - Я готов.       Цижэнь погладил ученика по голове и вогнал иглу ровно в висок, лишая Усяня сознания и вгоняя в глубокий сон, от которого ученик должен будет очнуться сам, когда будет готов.       Не Хуайсан и правда не сказал о том, чье ядро готов предоставить, однако Цижэнь мог догадываться. Но это не самая большая тайна о которой готов смолчать этот Лань.

***

      Цзян Ваньинь прибыл в облачные глубины не один. На его руках был его годовалый племянник который едва начал ходить. Глава Цзян хотел показать малышу Гусу и познакомить с другими детками, которые были здесь.       - Глава Цзян, - Хуань поклонился прибывшему. - Рад вашему визиту.       Ваньинь невольно смутился. Он кивнул, так как на его руках был ребенок, и осмотрел реставрированные Облачные Глубины.       - Будто все так и было, - произнес Чэн. - Так же красиво.       Хуань улыбнулся лишь шире:       - Благодарю, глава Цзян. Наследие ордена должно оставаться непоколебимым в нашем случае. Позвольте вас проводить.              - Ляля!       Ваньинь не смог сдержать смеха, глядя на двух мальчиков в белых одеждах. Они были совсем еще детки, но на них были траурные одеяния и были повязаны ленточки.       - А-И, а-Юань, прекратите бегать.       Мальчик постарше был рядом и отчитывал мелочь.       Цзян Чэн уже не мог сдержать своего восторга. Эти трое просто прелестны.       А когда старший мальчик поклонился и официально поприветствовал, Ваньинь уже не знал, куда деться.       - Сюин, я присмотрю за младшими, - заверил Хуань. - Прошу, не беспокойся.       - Глава Лань, - мальчик сразу же занервничал. - Мне очень нравится с ними. Просто они оба такие... Ну... Быстрые.       - Они оба - активные дети. Сюин, сейчас ты можешь заняться своими тренировками. Твоя забота о младших радует, но не забывай и о себе.       Сюин кивнул и спешно удалился, едва ли не срываясь на бег.       - Само очарование, - заметил Ваньинь.       Хуань не скрывал своей радости:       - Потрясающий ребенок. Мне повезло наткнуться на него ранее. Но что немаловажно, - Сичэнь немного наклонился к Лину. - Будущий глава Цзян.       Жулань понял ручки вверх и попытался схватить Хуаня за прядь волос. Но Ваньинь не позволил ребенку это сделать.       - А-Лин, нельзя.       - О, ничего страшного, - Сичэнь все еще смотрел на малыша. - Ванцзи часто таскал меня за волосы, когда был совсем маленьким.       Одна только эта фраза расслабила Ваньиня. На самом деле ему было трудно представить того самого Ханьгуан-цзюня, который тянет волосы своего старшего брата. Цзян Чэн прыснул и тихо рассмеялся.       Как и Хуань.       - К слову, а-И совсем не считает меня главой и постоянно теребит мои волосы. Наверное, я привык за столько времени.       Цзян Чэн вздохнул.       Сейчас его волосы были распущены, и лишь их часть была собрана в прическу. Ваньинь переместил несколько прядей вперед, перекинув их через плечо. Жулань сразу же схватился за волосы и сунул их в рот.       - Вот поэтому, - произнес Ваньинь. - Он их... Облизывает? Не важно, - он несильно покачал головой. - Но иногда он только так засыпает.       - С вашими волосами во рту.       Хуань явно шутил. А Ваньинь лишь смиренно вдохнул:       - Да. Когда у него резались зубы... Не важно.       Сичэнь снова смеется:       - Он грыз ваши волосы? Это же просто очаровательно.       Цзян Чэн одновременно смутился и развеселился.       - Иногда мне казалось, что я совсем без волос останусь, но а-Лин очень милый.       - А-Юань всегда... А, вот это.       Ваньинь посмотрел вниз. Малыш вцепился в ногу и поднял на него свои блестящие серые глаза.       - Дядя!       И пока Хуань смеялся, Ваньинь поднял на руки еще и Юаня.       - Ну, привет. Познакомься с а-Лином.       - Ляля!       - Не "ляля", а Жулань, - говорит Ваньинь.       - Жу-жу?       Цзян Чэн в восторге, но смех Сичэня... Просто прекрасен.

***

      Усянь проснулся, чувствуя в себе потоки энергии. Он невольно улыбнулся. Ифу пошел ради него на такое. Да что уж там... Столько представителей праведного ордена убеждали его принять это...       Вэй Ин вышел из комнаты. Он хотел пойти сразу к Лань Чжаню, но решил заглянуть к... Чжимину. На самом деле, поддержка именно этого человека была неожиданной. Цижэнь наверняка занят с Юанем, а Хуань - делами ордена. Лань Чжань... Его точно не хотелось дергать лишний раз.       Чжимин был в комнате старейшин. Он хоть и передал свой пост Цижэню, но все равно продолжал выполнять обязанности.       - О, Ин, рад, что с тобой все в порядке.       Усянь немного смутился от такого обращения.       - С-спасибо, что поддержали.       Чжимин лишь отмахнулся:       - Не говори подобного. Мы с тобой как-то раз побеседовали. Этого мне было достаточно. Я чувствую вину перед Цижэнем. Но никогда не смогу искупить ее.       - Ифу не из тех, кто таит обиду, - заметил Усянь, но прикусил губу.       Однако Чжимин сразу же ответил:       - Да, я знаю. - Он протянул руку. - Позволишь?       Вэй Ин кивнул. Он протянул руку старшему. Чжимин проник в потоки Усяня и сразу же кивнул:       - Отлично. Но пусть лучше Цижэнь посмотрит.       - Вы точно не против?       Вопрос сорвался неожиданно даже для самого Усяня. Но Чжимин лишь улыбнулся:       - Ты сам видел, что происходит с теми, кто против. Я восхищен своим старшим внуком. И я в восторге от правнука. Этот мальчик вырастет сильнейшим заклинателем. Я просто хотел бы смотреть со стороны. И теперь, - он окинул Усяня взглядом. - Это возможно.

***

      Ядро прижилось хорошо. Благодаря подготовке очищенных меридиан и самого Усяня. За это следовало благодарить только одного человека.       Вэй Ин выходил на несколько охот с Лань Чжанем.       Раны Ванцзи зажили, поэтому он возвращался в мир как заклинатель. Да и Усянь вместе с ним.       За все это время Вэй Ин ни разу не помыслил о том, что ему не нужен такой супруг. Он ухаживал за Лань Чжанем и каждый день говорил о том, как сильно любит его. Это вызывало в главах Ванцзи благодарность. Но Вэй Ин считал, что тут не за что благодарить. И если кто и должен испытывать благодарность, то только он сам.       Усянь показывал свою любовь не только словами и заботой, но и страстными ночами. Несмотря на состояние Лань Чжаня, Вэй Ин находил позы, в которых они могли бы предаться любви. Он всегда начинал с того, какой же Лань Чжань замечательный, а заканчивал страстными поцелуями и сексуальным удовлетворением обоих.       А безграничная забота Усяня началась с одного единственного момента.       Тогда Ванцзи поспешил набросить на плечи халат и выскользнуть из кровати. Усянь пару раз сонно моргнул и с улыбкой спросил:       - А как же совместное утро?       - Мгм.       Глядя на своего мужа, Вэй Ин лишь продолжал улыбаться. Столько всего произошло, а они... Вместе. Идеальная жизнь, идеальный муж, ну а прошлое... Пусть остается в прошлом.       - Лань Чжань, ну не уходи так быстро. Только время пробуждения. И мы могли бы...       Ванцзи повернулся и слегка растерянно посмотрел на мужа. Он сжал край халата и вздохнул:       - Вечером.       "Опять отказался", - разочарованно думает Усянь.       Тогда Лань Чжань часто избегал их единения при свете дня. И это совсем не устраивало Усяня.       - Неужели мой муж не хочет меня утром?       - Вздор.       Вэй Ин перехватил чужую руку и потянул супруга на себя:       - Ты снова о чем-то думаешь и сбегаешь утром, - Усянь потянулся к поясу на чужом халате. - Почему?       Однако Ванцзи отстраняет мужа от себя и качает головой:       - Уродство.       - А?       Вэй Ин поначалу не понимает. Утро, халат, поспешные сборы, занятия любовью в темноте...       - Лань Чжань, - едва не всхлипнул Усянь. - Нет.       Однако тот качает снова головой:       - Убожество. Тебе не нужно этого видеть. Снова.       Да как так?! Лань Чжань еще и отворачивается, чтобы скрыть эту печаль в глазах...       - Лань Чжань, ты - самый прекрасный человек на свете! - Усянь вскакивает с кровати и обнимает мужа, прижимаясь сзади. - То, что ты сделал ради меня, то, что ты вытерпел... Не говори такого. Не уродство и не убожество. Эти шрамы - доказательство нашей любви. Твоей любви. И я, - он всхлипнул. - Я просто поверить не могу, что все закончилось, что мы вместе и, знаешь, каждый раз, когда я видел эти раны, я жалел. Эти шрамы должны были достаться мне.       - Вэй Ин не...       - Я люблю тебя.       Усянь все же расслабляет пояс на чужом халате. Он аккуратно тянет ткань вниз, обнажая чужие плечи и спину.       Вэй Ин вздыхает и с нежной улыбкой произносит:       - Ты прекрасен.       И целует. Нежно касается губами каждого ужасного шрама, который пересекал спину его возлюбленного.       Время. Лань Чжаню просто нужно чуть больше времени, чтобы принять эту часть себя. А Вэй Ин поможет. И будет рядом. Будет терпеливо ждать и непременно разделит со своим супругом безграничное счастье.

***

      Что можно сказать о Юане? Он просто обожал своего дедушку. Как только в поле зрения появлялся Цижэнь, Юань забывал о дяде, отцах и обо всех на свете. Он льнул к Цижэню и просил научить его чему-то новому.       Для Усяня стало самым настоящим открытием то, что именно Цижэнь учил Хуаня рисовать. Вэй Ин не раз наблюдал за этими уроками живописи. И этот раз не стал исключением - Усянь снова был в восторге от того, как ребенок сидит на коленях Цижэня и старательно что-то выводит на бумаге.       Это оказалось его собственное имя. Юань писал "Юань" немного высуну язык даже от сосредоточения на своем занятии.       - А-Юань, ты пишешь аккуратнее, чем твой папа в детстве.       Кога Юань подрос, Усянь из "мама" превратился в "папа", а Ванцзи из "папы" стал "отцом". Хуаняь остался "дядей", а Цижэнь - "дедушкой". Вэй Ин был в абсолютном восторге от такой семьи.       - Папа, деда меня тоже похвалил.       - Юань, правильно говорить "дедушка", - сразу же исправил Цижэнь и убрал исписанный лист. - Тебе стоит учиться должному обращению даже в семейном кругу.       Юань задумался ненадолго. Он посмотрел на Циженя, а после - перевел взгляд на Усяня.       - Папа, а я точно могу звать дедушку дедушкой? Ну просто... Дедушка - это же папа папы. А ты не зовешь дедушку папой. Отец называет дедушку дядей. Я не понимаю.       Эта внезапная озадаченность ребенка вызывала волнение и у взрослых. Вэй Ин сразу же запаниковал:       - Юань, дело не в этом, я не зову твоего дедушку отцом, потому что... Эм... Ну...       - Но я очень хочу называть дедушку дедушкой. Но если он не папа для моих родителей...       Юань посмотрел на лист бумаги перед собой и всхлипнул. Усянь сразу же бросился к ребенку:       - А-Юань, лотосик, не говори так. Конечно ты можешь назвать дедушку...       - Но если дедушка не "папа" ни для кого из моих пап, то я не могу!       Логика ребенка была в целом понятна. Но Вэй Ин не мог видеть этих слез. Он сразу же произнес:       - А-Юань, конечно же твой дедушка - это папа твоего папы. Просто я... Немного иначе говорю. Но твой дедушка Цижэнь - мой папа.       Усянь выпалил это, чтобы увидеть улыбку на лице Юаня. Мальчик сразу же прижался к Цижэню и с не скрытым счастьем произнес "дедушка".       Вэй Ин поднял на ифу более обеспокоенные взгляд. Он хотел что-то сказать, но Цижэнь опередил:       - Ни слова, Вэй Ин.       Усянь невольно улыбнулся и так же обнял. Своего наставника и сына.       Но...

      Сам став отцом ты обретешь своего.

      А? То есть Вэнь Сюй тогда... Тогда знал?!       И по сути же - у Усяня сейчас есть все, что предсказал Сюй тогда. И муж, и сын и отец. Ну просто... Поразительно.       Предсказания - не то, чем кажутся.

***

      Впервые встретив Лань Юаня Минцзюэ потерял дар речи. Но быстро взял себя в руки.       Хуань был так счастлив представить малыша, которого приняли его младшие братья, что Минцзюэ... Даже не решился сказать, что этот ребенок - просто копия Вэнь Сюя. Несмотря на то, что Юань совсем еще маленький, глава Не точно различил в нем черты его отца. И это даже улыбку на лице вызвало.       - Юань, хочешь поиграть с дядюшкой Цзюэ?       У Хуаня на лице появилась улыбка с посылом "а, может, не надо?", но Юань согласился. Минцзюэ с радостью всучил ребенку маленькую саблю и принялся гонять по двору.       Это повторялось не раз. Хуань не мог сдержать смеха, когда сам глава Не с наигранными криками страха убегал от трехлетнего мальчика.       Но стоило заметить, что Юань очень хорошо управлялся с оружием. Любым оружием. И сабля, даже детская, далась ему легко. Минцзюэ был в восторге и не раз шутил о том, что Юань просто обязан вступить в орден Не.       Однако в очередной раз Минцзюэ прибыл не просто так.       Глава Не заявил, что вместо трех писем, он готов принести три клятвы. Хуань, все же, не женщина. Он - глава Великого ордена заклинателей. И ему просто не нужны письма или подарки.       - Клянусь, что мой орден всегда будет на твоей стороне. Клянусь, что никогда не предам и не оставлю в беде. Клянусь, что все последующие поколения будут обязаны держаться моих клятв.       Это было сильно. И громко.       Хуань и так не собирался отказывать Минцзюэ. Поэтому взамен принес свои обещания:       - Клянусь, что мой орден всегда будет принимать длань твоего. Клянусь, что мой орден не останется в долгу. Клянусь, что все последующие поколения будут держаться моих клятв. Едины отныне и навеки.       - Отныне и навеки, - повторил Минцзюэ.       Они оба были уже несколько лет готовы к этому. И теперь этот момент настал. Теперь они официально вступят в брак. Они наконец-то поженятся.       На том, чтобы провести церемонию в Цинхэ, настоял сам Минцзюэ. Глава Не безусловно чтил традиции Гусу Лань, но хотелось показать, насколько они счастливы и уверены в своем решении всем. Ну а еще безумно хотелось посмотреть на Хуаня в красных одеждах. Минцзюэ уже представлял, каким красивым будет его муж.       Хуайсан не мог сдержать смеха, когда его строгий воинственный дагэ рассуждал о свадьбе и о дальнейшей жизни с Хуанем. Но младший Не был более чем убежден в том, что его дорогой Минцзюэ это заслужил.       Свадьба должна была состояться через день. Завтра прибудут гости, а уже послезавтра утром Минцзюэ принесет клятвы у алтаря, и они с Хуанем скрепят свои обещания тремя поклонами и поцелуем.       Сичэнь прибыл немного раньше остальных. Они с Минцзюэ очень долго обсуждали планы на церемонию, после чего - провели очередную совместную ночь. Глава Не не прекращая шептал о том, как же прекрасен будет в красном его дорогой Хуань.       А на следующий день не хотелось вылезать из кровати. Но нужно было встречать гостей.       Хуань встретил прибывших из Облачных Глубин братьев и дядю с Юанем, и проводил их к месту сбора. Сичэнь видел эти огоньки радости в глазах братьев, ну а дядя уже давно сказал о том, что считает Минцзюэ достойной партией.       Однако никто не ожидал, что из Ланьлина прибудет вовсе не Гуаншань, а... Гуанъяо. То, что глава Цзинь признал этого сына для всех стало чем-то удивительным. Но сейчас на Мэн Яо были одежды ордена Цзинь, а на лице - полная растерянность. Он заметил главу Лань и поклонился ему издалека.       Сичэнь заподозрил неладное. Он направился именно к Яо.       Тот улыбнулся:       - Глава Лань, позвольте выразить вам свои поздравления. Приглашение главы Не застало меня врасплох. Позвольте оставить вам подарок и удалиться, - Яо вздохнул. - Как бы сильно мне не хотелось присутствовать, я, - он прикрыл рот рукой и отвел взгляд. - Отец...       - А ты что тут забыл?       Минцзюэ направлялся к ним, так же заметив неугодного человека. Этого сюда точно никто не звал.       - Глава Не, - Яо поклонился пропустив грубость мимо ушей. - Я как раз объяснялся перед главой Лань. Отец был не в наилучшем состоянии в последнее время. И совсем недавно он, - Гуанъяо замолчал и покачал головой. - Простите, я не побеспокою вас надолго. Подарок, - он уже протягивал обоим главам коробочку. - Небольшая, но полезная вещь.       Сичэнь сразу же обратил внимание, что от подарка не веет ничем плохим. Он принял коробку и сразу же, при самом Мэн Яо, открыл его. Хуань пораженно вздохнул. Внутри лежала золотая нить.       - Это же, - Хуань замолчал и закрыл коробку. - Примите наши извинения, но мы не можем принять одно из сокровищ Ланьлина.       Однако Яо сделал шаг назад и покачал головой:       - Я не смею забрать свой же подарок на свадьбу двух глав. И нужно же как-то, - он пожал плечами, - компенсировать свой быстрый уход. В любом случае, я понимаю, что мне здесь не рады. Если пожелаете вернуть подарок, то просто отдайте его кому-то из старших ордена на ближайшем собрании глав, - он поклонился снова. - Желаю приятного торжества.       Мэн Яо и правда ушел. Просто подарил довольно хороший и значимый подарок, извинился и удалился.       - И правда не прошел дальше положенного, - заметил Минцзюэ. - Но его слова. Гуаншань?       Сичэнь вздохнул и покачал головой:       - А-Цзюэ, кажется, что нам будет, чем заняться позже. Но... "Золотая нить чистой ци". Говорят, что она может очистить даже омут. Сильный артефакт.       - Думаешь вернуть?       Хуань даже не был уверен, что ответить. Одно из пяти сокровищ Ланьлина, о которых он ранее читал только в книгах, находится у него в руках. Неоднозначные впечатления.       Минцзюэ приобнял будущего супруга:       - Пойдем. Ты сам сказал, что всем остальным мы будем заниматься позже. Давай, нас уже заждались.       Сичэнь посмотрел в ту сторону, где скрылся Яо. Тот... Бежал от неловкости? Или как это называется?       Они направились обратно к остальным гостям. Минцзюэ без зазрений совести мог держать Хуаня за руку, мог касаться его. И завтра... Уже завтра исполнится самая заветная мечта.       - А-Цзюэ, я понимаю твое волнение. Церемония пройдет на рассвете. Осталось потерпеть всего одну ночь.       Минцзюэ улыбнулся и собирался что-то ответить. Но...       - Глава.       Тот повернулся к адепту:       - Юн?       Юн сделал шаг ближе. Минцзюэ немного нахмурился. Поведение адепта казалось немного странным. Глава Не собирался обратиться снова, но Юн быстро сократил эти два шага между ними.       Юн был приближенным адептом, Юн прошел с Минцзюэ всю войну. Юн всегда был верен и непоколебим. И никто не ожидал, что Юн... бросится на главу своего ордена с ножом.       Лезвие вошло прямо в грудь. Юн явно метил в сердце. Тот самый кинжал, который должно дарить возлюбленному, пронзил грудную клетку. Юн замахнулся, чтобы ударить еще, но...       Все произошло так быстро, что Хуань даже не успел ничего понять. Он подхватил тело Минцзюэ, который кашлянул кровью, но все же успел отбросить Юна от себя.       - А-Цзюэ!       Хуань испуганно смотрел на истекающее кровью тело возлюбленного. Для Сичэня весь мир буквально замер. Все остановилось. Вокруг были какие-то крики и суета, кажется, что Юн успел лишить жизни кого-то еще. Но для Хуаня был только Минцзюэ, который... Умирал прямо на его руках.       - Нет... Нет! А-Цзюэ, прошу!       Ванцзи и Усянь оказались рядом. Первый пытался что-то сказать Сичэню и достучаться до него, а второй хотел попытаться помочь Минцзюэ. Но... Удар Юна был смертельным. Точно в сердце. Вэй Ин посмотрел на Лань Чжаня и со слезами на глазах покачал головой. Здесь даже никакой темный ритуал не поможет - жизнь не постепенно покидала тело, а была отобрана в один миг.       Не Минцзюэ мертв.       Хуань сидел на коленях, держал на руках тело Минцзюэ и горько плакал. Это все... Нет! Это все просто какой-то дурной сон... Нет...       Еще никогда Сичэнь не был в таком отчаянии.

      Линия любви прерывается с линией жизни.

      ...умереть на руках любимого.

      Когда Минцзюэ оттолкнул Юна от себя, тот бросился на тех, кто стоял рядом. Пострадали двое представителей Цинхэ Не. Целительница Аи, которая прибыла, дабы поздравить глав, и еще один адепт, который пытался остановить Юна.       Один точный удар боевого веера лишил Юна головы. Та отлетела в сторону и покатилась по земле. Едва Хуайсан оказался здесь, он принял мгновенное решение. Но когда увидел...       - Дагэ!..       Младший Не бросился к брату. Он отбросил свои веера, упал на колени рядом с телом Минцзюэ и плакал, не прекращая звать брата.       Но...       Минцзюэ уже не ответит.       Почему Юн сделал это? Почему взбесился? Следов искажения ци в его мертвом теле не нашлось, как и любого другого вмешательства. Хуайсан лично едва ли не по кусочкам разобрал тело убийцы дагэ, но... Ничего.       Траурная церемония была назначена на определенный день. И до того дня Хуань принял решение оставаться в Цинхэ. Он просто закрылся в комнате, которая была подготовлена для их первой брачной ночи. И рыдал всю ночь, сжимая в руках свадебные одежды и кинжал, подаренный Минцзюэ ранее.

      Красные одеяния будут пропитаны горем, но об этом никто не узнает.

      Жестоко. Почему жизнь настолько жестока?

      Ужасная потеря откроет тебе ценность любви.

      Но разве... Нет, сейчас не время думать об этом.       Минцзюэ больше нет.       Минцзюэ, который любил и был рядом, который клялся и всегда... Всегда был самым дорогим для Хуаня.

***

      На траурной церемонии присутствовали только двое. Хуань и Хуайсан условились, что больше никого быть не должно, дабы ничего фатального не повторилось.       - Я узнаю причину. Я не отступлю, - прошептал Хуайсан. - Дагэ был всем для меня. Если бы не он, - юноша прикрыл глаза. - Я бы не смог пережить смерть отца или научиться. Всему. Глава Лань, вам стоит вернуться, пока я не наведу порядок в Цинхэ. Если здесь есть предатель, то я его найду.       - В таком случае, - Сичэнь развернулся. - Я вернусь сейчас же. Слезы ничего не изменят, но здесь я не могу их унять.       Хуайсан был того же мнения. Но простоял у гробницы еще какое-то время.       Вернувшись в резиденцию, Хуайсан вошел в свою комнату. Он посмотрел на веера. Красные веера расписанные золотом. Подарок на свадьбу дагэ и Хуаня. Хуайсан опустил голову, сжал кулаки и ударил кулаком по стене. Он заорал, глядя перед собой и начиная плакать снова. Книги, свитки, веера - все летело по комнате.       Хуайсан не мог совладать с эмоциями. Его окончательно накрыла истерика. Потеря самого дорогого человека свела с ума.       Хуайсан не успокоился, пока не разгромил здесь все. А уже выбившись из сил, он присел в углу, сжался в комочек и заплакал.       Когда а-Сан был совсем маленьким, дагэ никогда не давал ему грустить. И всегда был рядом. Но сейчас... Его нет.       Хуайсан проплакал еще какое-то время, после чего - уснул прямо на полу. В этой разрухе и совершенно один.

***

      Хуань провел пару дней не выходя из комнаты. К нему приходили братья, дядя. Даже дедушка. Но он просто не мог забыть тот день, когда держал на руках истекающее кровью тело своего возлюбленного.       Минцзюэ - первая и единственная любовь. И как он без него?..       - Брат, мы зайдем.       Сичэнь вытер очередные слезы и посмотрел на дверь.       Похоже, что видеть старшего брата в слезах вошло у младших в привычку. Вэй Ин поставил у кровати поднос с чашами и чайником, а Ванцзи присел на край кровати.       - Простите, я... Наверное, мне лучше пока...       - Мы же не будем как они?       Этот вопрос Лань Чжаня выбил из равновесия всех. "Они" - их дядя и отец. Усянь с беспокойством посмотрел на Сичэня. Если тот решит уйти в уединение, то... Так всем станет только больнее.       Сичэнь открыл было рот, но...

      Твой брат не позволит совершить тебе ошибку.

      - А-Чжань, а-Ин, сто дней я проведу в трауре. Но я ни за что на свете не оставлю вас.       Хуань обнял обоих младших. Он сказал, что не против их визитов. И предложил остаться на этот вечер у него. Чтобы они снова могли провести время... Как в детстве. Совместная ночевка и теплые радостные мгновения.       Однако вспоминая предсказания Сюя... Довольно жестоко с его стороны было говорить о том, что Хуань женится на мужчине. Ужасно жестоко.       Пока Хуань находился в трауре, дела ордена на себя взял Цижэнь. Он сказал, что ему не привыкать и что Хуаню действительно нужно время.       Цзян Ваньинь прибыл, чтобы лично выразить соболезнования.       Когда он узнал о случившемся в Цинхэ, то ужаснулся. Хуань и Минцзюэ же... Так любили друг друга. Когда Цзян Чэн получил приглашение на свадьбу, то порадовался за дорогого человека. Однако на тот момент а-Лин немного приболел, и Ваньинь не смог решиться оставить племянника.       Цзян Чэн не вошел в комнату. Он высказался сидя на пороге и пообещал, что готов поддерживать при любых обстоятельствах. Потому что когда-то Ваньиня не бросили. Ну... А еще потому что Цзян Чэн очень не хотел, чтобы его любимый человек изнемогал от тоски и был в отчаянии. Если получится, даже малейшая мелочь, - Цзян Чэн сделает все, чтобы помочь Хуаню преодолеть горе. Хотя бы немного.

***

      Хуайсан проснулся, потому что стало холодно. Он открыл глаза и посмотрел на беспорядок в комнате. Юноша приподнялся, но тут же схватился за голову.       Голова просто раскалывалась. И вовсе не из-за слез. Воспоминания нахлынули буквально волной.       Хуайсан простонал, в его глазах выступили слезы. Как же это больно. Что за?..       Когда боль утихла, а в голове прояснилось, Не на мгновение замер, глядя перед собой. Ох, вот оно что...       Хуайсан посмотрел на красные веера.       - Ты... Это точно был ты, - юноша взял один веер и оценил свою же работу. - Интересно, - он оскалился. - Так просто как в прошлый раз ты не отделаешься, а-Яо, - Хуайсан тихо рассмеялся. - Я тебя уничтожу, - прошипел он и сложил веер.       Теперь будет весело. И совсем не так, как в прошлый раз.

***

      Дверь тихо открылась. В комнату заглянул Юань. Сичэнь сразу же отложил заколку, которую ранее ему подарил Минцзюэ. Тот самый первый подарок на день рождения, который Хуань ценил не меньше кинжала и бережно хранил. Как и любой подарок своего дорогого а-Цзюэ.       Мальчик подошёл ближе и присел на край кровати:       - Можно?       Хуань улыбнулся и обнял маленького племянника:       - Конечно.       Юань немного тихонько произнес:       - Дядя очень много плачет.       - С чего ты взял? - Хуань погладил мальчика по голове. - Юань, я рад, что ты пришел.       Тот посмотрел на гуцинь. Юань практически прошептал:       - Папы учили меня играть. Можно я сыграю для тебя?       Сичэнь подвинул инструмент к ребенку.       - Он может быть большим для тебя. Может, лучше...       Но Хуань пораженно замолчал, когда Юань провел пальчиками по струнам. Мальчик несколько раз ошибся, хмурился, но по итогу покачал головой и начал играть другую мелодию.       Но Сичэнь перехватил его руку. Та мелодия, которую пытался играть Юань... "Сердечная радость". Но как?       - Юань, погоди.       - Извини. У меня плохо получается, - виновато произнес мальчик.       - Нет, Юань, ты прекрасно играешь. Но что за мелодию ты пытался исполнить?       Мальчик пожал плечами:       - Не знаю.       - Не знаешь?       - Мне... Приснился сон. А еще я сегодня гулял и мне показалось, что дяде Хуаню очень грустно. И мне почему-то вспомнилась эта мелодия из сна.       - Сон?       Мальчик улыбнулся:       - Да. Такой странный сон был. В том сне ты играл эту музыку... - Юань немного помолчал. - Дяде Цзюэ.       Сичэнь побледнел:       - И часто тебе снятся такие сны?       - Нет, - мальчики покачал головой. - Это впервые. Просто иногда, - он задумался. - Мне кажутся странные вещи. Например, как-то раз мне показалось, что если а-И сойдет с тропы, то упадет в ручей. А потом он и правда упал. Или что папа Ин порежется. Или, - он слегка нахмурился, - что ты плакал сегодня у пруда. Я не понимаю, - по итогу покачал головой мальчик. - Но один раз мне показалось, что на меня упадет ветка. И я не пошел под то дерево. А потом увидел, что ветка упала. Это так странно...       "Сюй" - промелькнуло в мыслях Хуаня. Когда-то Сюй сказал, что Хуаню нужно знать, как работают предсказания. И это... Это?       Будущее, ради которого...

      Я все ради него сделаю. Но ты сделаешь куда больше.

      ...ты сохранишь секрет.

      Хуань, то, что я сраная гадалка не стоит целого ордена. Ты сохранишь куда более важную тайну. И она стоит всего. Даже моей жизни.

      Сичэнь обнял Юаня:       - Ничего страшного. Может, сама судьба тебя оберегает?       - Не знаю. Но я очень хочу, чтобы дядя Хуань не грустил.       - Не буду, - уверяет Сичэнь.       А сам понимает. Не странности, не загадки и не просто случайности. Это дар. Дар, который был у Сюя. И который передался этому ребенку. Сыну Сюя.       Хуань уверен - ошибки быть не может.       Кто родители Юаня - не ясно. Никто понятия не имел, кто это. Этот мальчик просто был. Но сейчас...       Я плохой предсказатель - я пытаюсь обмануть судьбу - сказал Сюй когда-то.       Хуань посильнее обнял Юаня. Не плохой. Сюй просто гениальный предсказатель. Который... Действительно обманул судьбу. И сохранил жизнь своему сыну. Последнему представителю некогда Великого ордена Цишань Вэнь. И мальчику, в котором течет кровь на самом деле великих заклинателей.       Но раз уж Сюй решил сохранить этот секрет, то Хуань не в праве его раскрывать.       Секрет Сюя, который стоит целого ордена. Секрет Сюя, который стоит всего, даже его жизни. То, ради чего Сюй пытался изменить будущее и пойти против самой судьбы, вовсе не какое-то желание Сюя жить. То, ради чего Сюй менял будущее и жертвовал всем - это его желание сохранить тайну существования этого мальчика. Сохранить жизнь своего сына.       То, ради чего Сюй пошел на риск, отсрочил смерть Не Широнга, предсказывал судьбу, предупреждал о будущем. То, почему Сюй просил Минцзюэ не убивать его, когда они столкнутся на поле боя. То, ради чего Сюй спас Хуаня, позволил лишить его ядра, зная о жертве Усяня. И та причина, по которой Сюй не понимал самого себя. С самого начала. С их самой первой встречи, Сюй сделал все, чтобы спасти своего сына.

      Своего дорого Вэнь Юаня.