Основатель (праведного) пути

      Цзян Чэн вернулся в комнату и прислонился спиной к двери. Он посмотрел на свою кровать и потупил взгляд в пол. Как только друзья покинули Пристань Лотоса, Ваньинь снова испытал это чувство всепоглощающего одиночества. Он чувствовал доверие и поддержку Цзысюаня, понимание и заботу от Усяня и Ванцзи. Даже Хуайсан со своими глупыми шутками был крайне мил и внимателен к Цзян Чэну. С ними было легко и просто. С ними было весело и совсем не страшно.       Когда Ваньинь нырял в воду в той пещере, он был уверен, что его прикроют. Что его друзья не позволят ему пострадать. Цзян Чэн хотел спасти хороших людей, которые не оставались безучастны по отношению к нему. Он видел искренность и поддержку во взгляде каждого. Конечно, Цзысюань был вне конкуренции.       С будущим главой Цзинь они сблизились с малых лет. Они очень много говорили и обсуждали собственное положение. Цзысюань был честен с ним. И этого вполне достаточно, чтобы... Ответить полным пониманием. На самом деле Цзян Чэн не раз ловил себя на мысли, что сам, наверное, с ума бы сошел окажись он на месте Цзысюаня. Семейные интриги, косые взгляды, этот навязанный брак и полное одиночество. У Ваньиня были хотя бы собаки и не было невесты.       Один раз Цзян Чэн чуть не ударил Цзысюаня, когда тот впервые заявил, что ему не нравится Янъли. Но злость поутихла, когда Цзинь добавил, что хочет брак по любви, а не по расчету. И что когда что-то постоянно навязывают, это будет вызывать у тебя отторжение. В целом, Цзысюаня можно было понять. Во всем.       Однако Цзысюаню было в разы проще абстрагироваться от семьи и относиться к ним жестко. У Гуаншаня было много бастардов и пока сам глава Цзинь отыгрывал роль прекрасного главы ордена, ему было плевать на Цзысюаня. Цзян Чэн знает о том случае, когда Вэнь Сюй спас его лучшего друга. Цзысюаню было всего восемь, когда тот потерял сознание от сильной лихорадки и упал с высокой башни. Тогда старший сын главы Вэнь выбыл из состязаний дабы спасти жизнь ребенку из другого ордена.       Жестокий и бессердечный, да еще и ведущий разгульный образ жизни - именно это Ваньинь знал о Вэнь Сюе. Однако как он мог верить в это, если видел в глазах своего лучшего друга столько тепла и любви, когда тот рассказывал о своем возлюбленном? Цзысюань был счастлив. Тайные переписки, редкие встречи и абсолютная искренность. У Цзысюаня есть идеальные отношения с человеком, который на его стороне и всегда защитит. Конечно, зачем ему нелепый навязанный брак, дабы просто объединить два ордена? Цзысюань будет искренне любить своего Сюя. Взаимно любить.       Цзян Чэн знал не только о глубине чувств, но и о том, что Цзысюань и Сюй хранят тайны друг друга. Ну... И еще некоторые подробности, от которых на щеках выступал румянец.       Ну а что сам Ваньинь? Да, он тоже влюблен. Но в того человека, с которым у него наверняка нет ни единого шанса. Лань Сичэнь - идеал. Не только для Цзян Чэна, а в целом. Прекрасный глава ордена, первый в списке молодых господ, непревзойденный и восхитительный. Есть множество причин любить Хуаня.       А за что любить Цзян Чэна? Одинокий, вспыльчивый, буквально загнанный в угол предрассудками собственных родителей. Его пытались женить на вдове Сэ. Его заставляли быть разменной монетой во многих спорах. Его постоянно сравнивали с другими. Но что ему дали? Он не чувствовал ни капли понимания. Ни от кого из своей семьи. "Ох, эти мозоли выглядят нехорошо", говорила Янъли глядя на содранные в кровь руки брата после тренировки с мечом и ставила перед ним миску с супом. "Этого недостаточно! Еще два часа!", приказывала мать, когда мышцы ужасно болели после тренировки выносливости, а руки буквально отламывались от тяжелых брусьев, которые приходилось держать. "Даже отморозок с подобранной псиной обошли тебя! Ты хоть на что-то годен?", причитал отец, когда младшие воспитанники Лань Цижэня достигали высот, получив титулы или высокие места на соревнованиях.       Не такой. Неправильный. Никому неугодный. Постоянно недостаточно старающийся. Суп не излечит раны на руках. Потеря сознания от изнеможения не сделает выносливее. Унижение и сравнение не заставят стремиться встать выше.       Цзян Чэн не раз думал о том, что лучше бы он вообще никогда не рождался.       И когда он впервые заикнулся об этом при Цзысюане... "Что? А-Чэн, а кто бы тогда был моим лучшим другом? Не говори так. Ты же такой замечательный", говорил Цзинь и обнимал. Тогда Ваньинь позволил себе слабость и просто расплакался. Цзысюань слышал эту фразу от своего друга не раз. Даже на состязаниях на каменной местности, Цзысюань был рядом и поддержал. И несмотря на то, что Цзян Фэнмянь и Цзинь Гуаншань буквально вынудили Цзысюаня извиняться за свою победу, он единственный, кто всегда оставался на стороне Цзян Чэна.       Принять выбор друга, сохранить его секрет и иногда спасать его от собственной сестры - это то самое малейшее, что Ваньинь мог сделать.       Отец не выразил волнения о произошедшем. Он сразу же начал сетовать из-за решения Ваньиня спасти друзей. Фэнмянь считал это решение неверным, потому что не имеет смысла спасать тех, чей орден пал. Возможно, Цзян Чэн и принял бы рассуждения родителя, если бы не желание помочь друзьям, которые несмотря на все поддерживали общение с ним.       Те слова, которые Ванцзи и Усянь произнесли в Цинхэ Не несколько лет назад, очень много значили для Цзян Чэна. Его не винили. "Дети не должны отвечать за поступки своих родителей" - сказал Ванцзи тогда. А Вэй Ин сказал, что ему приятно считать их друзьями.       Вэй Ин и Лань Чжань - прекрасные сильные молодые титулованные заклинатели. И они - пара. Супружеская пара, которая, с первого взгляда понятно, счастлива в браке.       Цзысюань и Вэнь Сюй - это тот самый секрет, который знают только самые близкие люди. Влюблены и открыты друг с другом. Наверняка стали поддержкой друг для друга.       Ну а Цзян Чэн - один. И как бы хотелось, чтобы рядом был понимающий любимый человек, который... Который смотрел бы с любовью и заботой.       Ваньинь вздохнул и прикрыл глаза. Мысль о том, что Хуань жив, грела душу. Его любимый жив. Большего Цзян Чэн не может просить.

***

      Когда Фэнмянь отправился в Цишань Вэнь в попытке вернуть мечи адептов своего ордена, он передал все обязанности управления орденом супруге. Обычно для адептов это значило в два раза больше изнуряющих тренировок, а для самого Цзян Чэна - обязанность показать себя лучше остальных. И ему приходилось принимать участие в спаррингах на мечах на протяжении нескольких часов под пристальным взором своей матери.       Цзыюань хмурилась и крутила на пальце кольцо, когда замечала в фехтовании сына ошибку. Также она самодовольно улыбалась, когда Ваньинь побеждал в поединке. Но еще больше она радовалась, когда противник наследника падал на землю. Однако радость сменялась гневом, когда Цзян Чэн помогал товарищу подняться.       - Не можешь встать сам?       После этих слов властной хозяйки Пристани Лотоса, Цзян Чэн немного виновато смотрел на адепта и убирал руку.       После окончания этой показательной тренировки, все вздыхали с облегчением. Но только не Ваньинь. Он понимал, что его ждет уйма замечаний, даже если бы он и не стал бы пытаться помочь, протянув руку упавшему товарищу.       Цзыюань спустилась по ступеням со смотровой площадки. Она подошла к сыну и слегка прищурилась, глядя на него.       - Почему ты снова и снова пытаешься сделать это? Придержи свою благодетель. Она не спасет тебя на поле боя. Или решишь помочь подняться своему врагу?       Поскольку спорить не имело смысла, Ваньинь спокойно произносит:       - Прошу прощения. Мне показалось что он...       - Вывихнул ногу, - перебила Юй. - И что с того? Это не твои проблемы. Ты - будущий глава. Неужели будешь держать в ордене всяких слабаков, которые даже равновесия удержать не могут?       Цзян Чэн решил отмолчаться. Лишь бы все это поскорее закончилось. Он предпочел бы провести время со своими собаками и в который раз утешить Принцессу, которая... Уже никогда не посмотрит на своего хозяина с преданностью и доверием. В тот раз, когда Усянь спросил о щенках, Цзян Чэн просто не мог сказать правду. Сказать такое прославленному молодому целителю Великого ордена - просто невозможно.       Цзыюань фыркнула:       - Чем чаще ты якшаешься со всяким сбродом, тем хуже твои тренировки. Считаешь, что твои дружки из бывшего Гусу Лань отвлекались на всякие мелочи? То, что им по стечению обстоятельств достались их титулы, не значит, что они имеют права превозносить себя. Остальное обсудим за ужином.       Цзян Чэн провел мать пустым взглядом. Он же понимал, что ни о каком превозношении и речи быть не могло. Просто их моральные ценности уже делали их намного выше остальных.       Ваньинь вздохнул и поспешил покинуть тренировочную площадку как можно скорее. Пока мать занята слугами, хотелось бы исправить свои ошибки.       Постучав в одну из комнат, Цзян Чэн ожидал приглашения. Однако дверь открылась спустя несколько мгновений.       - Будущий глава...       Ваньинь покачал головой, давая понять, что сейчас это обращение излишне. Он заглянул внутрь помещения и сразу же обратил внимание на коробку с лекарствами.       - Не сильно болит? - Цзян Чэн слегка виновато посмотрел на адепта.       Тот сразу же замахал руками:       - О, не стоит переживать. Все в порядке.       - Пожалуйста, сходи к целителям. Не нужно, - Ваньинь вздохнул. - Ты понял.       Адепт помедлил. Он взглянул на будущего главу, после чего - перевел взгляд на свою ногу:       - Возможно, госпожа Юй права. Не стоит держать в ордене всяких слабаков.       - Что? Нет, она не говорила конкретно о тебе, - Цзян Чэн слегка растерялся после такого заявления. - Иногда тренировки бывают изнуряющими, но это закаляет дух.       Он хотел сказать что-то еще, но замолчал. Трудно говорить, когда сам в это не до конца веришь. И сейчас он говорил словами своих родителей. Но что думал касаемо такого воспитания адептов он сам?       Цзян Чэн считал это жестоким. Не каждый мог выдержать подобного напряжения.       - Благодарю за заботу, будущий глава Цзян, - адепт уважительно поклонился. - Однако по возвращению главы, я буду просить его о том, чтобы покинуть орден. Я слишком слаб для того, чтобы представлять такой Великий орден как Юньмэн Цзян.       Ваньинь опешил. Уйти. Этот человек просто хочет уйти. Просто так - покинуть Великий орден, потому что нахождение здесь кажется ему невыносимым. С самого детства Цзян Чэн воспитывался во мнении, что Пристань Лотоса - самое лучшее и самое свободное место. Здесь нет правил и ограничений. Ему внушали, что самый строгий и закрытый орден - это Гусу Лань. Что в Облачных Глубинах можно сойти с ума от правил и сдерживающих рамок. Однако из Гусу Лань адепты не бегут. Да и пробыв там какое-то время, Ваньинь не сказал бы, что начинал сходить с ума от строгости местных устоев.       - Ган, прошу, обдумай это решение, - просит Цзян Чэн. - И не говори, что ты слаб. Это просто вывих.       Адепт на мгновение удивился. Он посмотрел Ваньиню в глаза и тихо спросил:       - Вы знаете как меня зовут?       - Конечно же я знаю, как тебя зовут, - Цзян Чэн склонил голову на бок. - Мы часто тренируемся вместе. Я знаю имена каждого, с кем вступаю в тренировочный бой.       Ган невольно улыбнулся. Он отвел взгляд и снова спросил:       - Могу ли я быть откровенен с вами?       Ваньинь без промедления кивнул:       - Да, конечно. Позволишь войти?       Адепт впустил его в свою комнату. Ган слегка прихрамывая направился к кровати и опустился на нее. Похоже, что нога юноши и правда была не в наилучшем состоянии.       - Уважаемый будущий глава Цзян, - адепт выдохнул и уже более уверенно произнес. - Моя семья уже несколько поколений чинно служила Великому ордену Юньмэн Цзян. То, что я стану адептом и буду защищать Пристань Лотоса - было предрешено. Мой отец уважает главу Цзян и всю его семью. Уважал, - добавил юноша и посмотрел на Ваньиня. - Два года назад мой отец погиб при неопределенных обстоятельствах, выполняя лично поручение главы Цзян, - Ган достал из внутреннего кармана небольшую подвеску в виде цветка лотоса. - Это все, что у меня осталось.       Этот рассказ тронул Ваньиня. Он невольно опустил взгляд в пол.       Ган продолжил:       - Я не знаю, что случилось с отцом. Он был предан ордену и его главе. И он всем сердцем желал, чтобы я так же служил вам. Я очень хотел бы исполнить его желание. Однако полгода назад, когда ударили весенние морозы, на очередной тренировке я повредил ногу. Перелом неправильно сросся, поэтому одна нога стала короче второй. Мне все еще трудно привыкнуть к этому изъяну своего тела, поэтому я иногда оступаюсь. Дабы не причинять неудобств и не выставлять Великий орден в дурном свете, мне лучше покинуть его.       Цзян Чэн не мог и слова проронить. Этот юноша - сын одного из шпионов ордена. Видимо, его родитель погиб на каком-то из заданий, а ему даже не рассказали подробностей. Когда юноша был травмирован, ему не оказали нужной помощи, несмотря на то, что его семья несколько поколений находилась на службе. И сейчас, когда Ваньинь выслушал этого юношу, становится очевидным, что не сам Ган хотел быть частью Великого ордена. Ган просто выполнял желание родителя. Однако этот юноша уже просто не может терпеть столь пренебрежительного отношения к себе.       От этого осознания становилось неприятно. И это тот орден, во главе которого должен стать Цзян Чэн?       - Если госпожа Юй снова и снова повторяет, что я не достоин, как бы я не старался, то лучше не осквернять ее взор. Прошу прощения за сорванную тренировку.       Цзян Чэн сжал кулаки. Он подошел ближе и присел рядом с адептом. Так нельзя. Даже если он и покинет орден, то только не так.       - Ган, я не знал о твоей проблеме. Как и о твоей потере. И прежде, чем ты покинешь орден, я мог бы... Я мог бы попытаться узнать причины смерти твоего отца.       Однако юноша лишь качает головой:       - Не стоит. Мне уже приятно, что вы запомнили мое имя. Прошу, я не стою того, чтобы гневать уважаемых господ.       - Пригласить целителя? - Ваньинь пытается снова.       Но в очередной раз получает мягкий отказ:       - Не стоит. Я привык справляться сам.       Цзян Чэн вздыхает. Лучше уйти сейчас.       И когда он покивает комнату адепта, Ваньиня захлестывает злость. И это ведь только один человек. И только одна история. А сколько еще может быть таких же юношей, которые находятся здесь и терпят жестокость, только потому что их родители служили верой и правдой ордену или считали, что быть частью Великого ордена - это почетно.       Ваньинь вздохнул и прикрыл глаза. Разве строгость не должна быть оправдана? Разве люди должны быть частью ордена только лишь из-за страха? Разве происходящее правильно?       Чем больше Цзян Чэн общался с другими представителями Великий орденов, тем больше осознавал - не так. Все должно быть не так. И когда он станет главой - он все изменит. И никто не помешает ему этого сделать.

***

      Цзян Чэн только-только собирался выйти из комнаты, чтобы направиться на ужин и на получение очередного выговора, когда Иньчжу, одна из личных служанок матери, лично наведалась к нему, дабы пригласить в главный обеденный зал.       Иньчжу и Цзиньчжу были не только служанками, но и личной охраной. Ваньинь лично видел способности этих двух дам, которые прибыли с матерью из Мэйшань Юй, и немного сторонился их. Молчаливые, преданные, с явно отточенным мастерством владения мечом. Не то, чтобы они не нравились Цзян Чэну, но он бы предпочел с ними не пересекаться.       Поэтому когда Иньчжу пригласила будущего главу следовать за ней, Цзян Чэн даже не стал ничего спрашивать. Он прекрасно знал, что ответом ему послужит лишь молчание.       Но на подходе к залу Ваньинь увидел несколько адептов Цишань Вэнь. В душе сразу же зародилось нехорошее предчувствие. Цзян Чэн знал, чем закончился последний вот такой визит адептов этого ордена в Облачные Глубины. С ними нужно быть осторожнее. И как же жаль, что отца сейчас нет. На сдержанность матери можно не рассчитывать.       У самого входа Ваньинь замер. Он покосился на одного из представителей Цишань Вэнь и слегка нахмурился. Они прибыли ровно в тот день, когда отец покинул орден. Это подталкивало сделать вывод, что подобное стечение обстоятельств вовсе не случайность. Цзян Чэн сглотнул и вошел в зал.       Юй Цзыюань сидела во главе зала. Она глянула на сына с легким раздражением, но ничего не сказала. За ее спиной стояли ее служанки. Помимо них в помещении находились двое адептов Юньмэн Цзян, двое - Цишань Вэнь и Ван Линцзяо. Если добавить к этом еще тех четверых адептов, которые были за дверью, то всего было семеро гостей, прибывших из Цишаня.       Цзян Чэн направился было к столу, однако его мать ровным тоном приказала:       - Остановись, - и когда Ваньинь встал в центре зала, Юй перевела взгляд на Линцзяо. - Итак, мой сын здесь. Я тебя слушаю.       Девушка пренебрежительно улыбнулась. Он пошла мимо Цзян Чэна виляя бедрами и остановилась у одного адепта Цишань Вэнь. И только встав рядом со своими, она произнесла:       - Хотелось бы обсудить некоторое недоразумение, которое случилось совершенно недавно, - Линцзяо растягивала некоторые слова, делая свою речь еще более пафосной. - Будущий глава Цзян повел себя крайне безрассудно и своевольно покинул лагерь перевоспитания. Также он подбил на это остальных адептов. А некоторые его слова в сторону второго молодого господина Вэнь были и вовсе непозволительны. Я здесь для того, чтобы напомнить о том, что идти против второго молодого господина и оскорблять его - это равняется тому, что Юньмэн Цзян идет против Верховного заклинателя и оскорбляет его же.       Цзян Чэн сжал кулаки. Он зло посмотрел на девушку и едва не открыл рот, чтобы возразить ей. Однако Цзыюань оказалась быстрее наследника и заметила, что ее сын желает высказаться.       - Замолчи, - резко произнесла женщина и обратилась уже к Линцзяо. - Продолжай.       Девушка слегка надула губы и спокойно произнесла:       - Поведение вашего наследника вышло за любые рамки приличия. Он буквально втоптал в грязь любые заслуги и достоинства своего ордена. Нарушив порядок и подбив других адептов к побегу, он явно высказал свое отношение к Великому ордену Цишань Вэнь.       - С чего орден Цишань Вэнь решил, что это все - вина моего сына? - Цзыюань скривилась, глядя на девушку перед собой. - По какой причине ты так открыто обвиняешь его? Насколько я знаю, он и еще несколько адептов других орденов, были едва ли не погребены заживо в подземной пещере.       - Не стоит полагать, что Цишань Вэнь бросил бы тех, за кого он в ответе, - Линцзяо улыбнулась. - Уже на следующий день, когда второй молодой господин Вэнь вернулся с подкреплением, в той пещере никого не было. Исходя из того, что будущий глава Цзян открыто оскорблял второго молодого господина Вэнь, даже назвал его псом при всех, смею полагать, что это он очернил доброе имя второго молодого господина и подбил других бежать. Ужасно, не правда ли?       Цзыюань глянула на сына с такой яростью, что Цзян Чэн невольно сделал шаг назад.       Все это звучало как повод прийти сюда и что-то требовать. Ваньинь понимал, что решения матери всегда импульсивны. Но хотелось верить, что она найдет выход из этой ситуации.       - Ваш второй молодой господин, - голос Юй дрогнул от раздражения, - лишил моего сына и других адептов Юньмэн Цзян мечей. Вам не кажется, что молодые люди спасали свои жизни?       - Так почему же они решили, что их просто бросили? По итогу второй молодой господин смог достать голову ужасного чудовища, был готов спасти тех, кто временно оказался в его подчинении. Однако кто-то подорвал его авторитет и авторитет всего ордена.       Слова Линцзяо были полнейшей ложью. Однако они звучали настолько лаконично, что было трудно поспорить. Ваньинь понимал, что скажи он что-то против - другие адепты Цишаня докажут, что его слова неправдивы. Ван Линцзяо вела себя вульгарно и излишне самоуверенно. Она явно была уверена в своем превосходстве.       - Не думаю, что подрывать авторитет Великого ордена в интересах моего сына, - заметила Юй. - Тем более, что он наслышан о сожжении Облачных Глубин.       - Значит, он настолько глуп, что решил пойти против сильного ордена и представителя ее главенствующей ветви, - просто произнесла Линцзяо и посмотрела на Цзян Чэна. - Что ты можешь сказать в свое оправдание?       Ваньинь сжал кулаки. Он собирался напомнить о бегстве адептов Цишань Вэнь из пещеры. Однако его мать снова жестко прервала его:       - Не думаю, что он в праве открывать свой рот, - Цзыюань поднялась. - Я услышала обвинения. Но не услышала требований.       Линцзяо глянула на Юй и усмехнулась:       - За провинность следует наказать. Жаль, что главы Цзян здесь нет. Возможно, нам стоит дождаться его?       Цзян Чэн опешил. Здесь явно было что-то не то. Линцзяо будто говорила по заготовленному сценарию. Сама она была слишком глупа, чтобы продумывать такую убедительную речь. И прямо сейчас шлюха Чао надавила на больное место матери - упомянула о том, что именно Фэнмянь здесь глава ордена.       Цзыюань покрутила кольцо на пальце. Цзыдянь сверкнул. Но женщина сдержалась и опустила руки.       - На данный момент я являюсь главой Юньмэн Цзян. В отсутствие мужа именно я исполняю эти обязанности. Итак, - с каждым словом Юй раздражалась все сильнее. - Каковы ваши требования?       Линцзяо отошла чуть дальше, буквально встав за спинами адептов Цишань Вэнь. Она сделала пренебрежительный жест рукой в сторону Ваньиня и с насмешкой произнесла:       - Как я уже и сказала - наказание за провинность. И я могу предположить, что с этим вы справитесь как нельзя лучше.       - Ясно.       Юй шагнула к сыну.       Цзян Чэн слегка удивленно уставился на мать. Нет. Ну не может же она так просто принять это все. Пусть матушка и не может быть главой Великого ордена, но она же не настолько импульсивна и недальновидна, чтобы последовать словам какой-то наложницы.       Однако взгляд Юй говорил об обратном.       - Не стоит недооценивать меня, шавка, - Цзыюань глянула на Линцзяю, которая выглядывала из-за спин адептов Цишаня. - Ваньинь, - Юй с прищуром посмотрел на сына, - ты оскорблял второго молодого господина Вэнь?       Цзян Чэн побледнел. Он посмотрел на кольцо, что сверкало на пальце матери. Он до последнего был уверен, что эта женщина найдет способ вытурить чертовых псин Цишань Вэнь отсюда.       - Заслуженно, - отвечает Цзян Чэн, глядя прямо в глаза Цзыюань.       Женщина усмехнулась:       - Подбивал ли ты остальных на побег?       - Нет, - следует незамедлительный ответ юноши.       - Ложь, - сразу же произносит Линцзяю.       - А ну молчать!       Цзыдянь сверкнул молниями и преобразовался в кнут в руке Цзыюань. Она продолжала смотреть на сына:       - Ты назвал второго сына Верховного заклинателя псом прямо при всех. Ты не подумал о последствиях. Разве я не учила тебя молчать и думать, что вылетает из твоего рта?!       Первый удар Цзыдяня пришелся прямо по плечу Ваньиня. Легкий разряд смешался с режущей болью. Юноша отшатнулся в сторону и с опаской взглянул на мать:       - Матушка, я не...       - Тебя больше волнует благополучие других, чем твое собственное! Никто не просил тебя высказываться! Ты должен был просто молчать! А теперь ты навлек на свой дом беду!       Она ударила еще дважды - по второй руке и по ноге. От удара по щиколотке, Ваньинь опал на колени.       Цзыюань опустила кнут и покосилась на Линцзяо:       - Этого достаточно?       Та удивленно вскинула брови:       - Это так в Юньмэне наказывают за оскорбление чести своего же ордена? Хорошо. Я передам главе Вэнь.       С этими словами Линцзяо направилась к выходу. Казалось, что можно было бы и закончить. Однако Юй понимала, что это все так просто не закончится. Цишань Вэнь придут снова. И с этим нужно было что-то решать. Срочно.       Пока Фэнмяня здесь нет, вся ответственность за Пристань Лотоса и орден в целом лежит на Цзыюань.       Юй покрепче сжала в руке Цзыдянь. Она глянула на сына и едва ли не рыкнула:       - Стой. Иньчжу, Цзиньчжу, держите его.       - Матушка, нет!       - Закрой свой рот! Тебе нужно было думать раньше!       Цзян Чэн пытался сопротивляться, когда служанки матери схватили его за руки и заставили стоять на коленях. Цзыюань взмахнула кнутом:       - Ты никогда не думаешь о последствиях! - Удар Цзыдяня пришелся по спине Ваньиня. - Тебе следовало думать о том, что произойдет, если ты будешь открывать свой рот, когда этого не требуется! Недальновидный! Несдержанный! Ты совершенно не ценишь того, что для тебя делают! Перед кем ты пытался выслужиться?! Что ты пытался доказать?! - Кнут снова и снова хлестал по спине Ваньиня. - Тебе пора бы понять, что ты - будущий глава Великого ордена! А ты заглядываешься на других и думаешь, что хоть кому-то нужен, кроме своей семьи! - Юй нанесла очередной удар и остановилась. Она обернулась на Линцзяо, которая торжествующе улыбалась. - А ты - чертова шлюха, которая позарилась на второго сына Верховного заклинателя и удачно прыгнула на его член. Ворвалась в мой дом и решила, что имеешь право диктовать условия?! Прежде, чем бить собаку, смотри, кто ее хозяин! - Цзыюань взмахнула Цзыдянем снова. Только на этот раз удар пришелся по груди Линцзяо. - Выкатила грудь, как продажная потаскуха, и смеешь смотреть на меня свысока?! Так я тебе сейчас покажу, кто из нас сверху, а кто снизу! Я - сверху, ты - снизу!       И пока Юй Цзыюань наносила удары по кричащей от боли Линцзяо, один из адептов Цишаня бросился к выходу.       Юй скомандовала незамедлительно:       - Иньчжу, Цзиньчжу, убейте их!       Два меча сразу же вонзились в головы адептов Цишань Вэнь. Те пали замертво.       Цзян Чэн ошарашенно смотрел на то, как по полу главного обеденного зала растекается кровь мертвых адептов другого ордена. Линцзяо смахнула слезы и зло уставилась на Цзыюань:       - Это тебе с рук не сойдет! Бешеная пизда!       - Закрой свою пасть, самка пса!       Цзыюань замахнулась снова. Однако Линцзяо резким движением вытащила сигнальный огонь и запустила его. Правда, не вверх, как полагается, а прямо в Цзыюань.       Юй отмахнулась от залпа искр, которые сразу же разлетелись по комнате, поджигая ткани занавесок и флаги ордена. Цзыюань тихо выругалась и закашлялась от дыма, что наполнил комнату. Однако ни слезящиеся глаза, ни плохая видимость, ни кашель, не помешали ей отдать следующий приказ.       - Схватить ее!       Однако как только Иньчжу и Цзиньчжу выбежали из задымленной комнаты вслед за Линцзяо, то сразу же столкнулись с другими адептами Цишань Вэнь. Пока двое из них вступили в бой, остальные - встали на меч. Один подхватил Линцзяо, а второй - запустил сигнальный огонь прямо в небо.       Вспышка с символом Цишань Вэнь краской разбавила сумерки.       Хоть бой с Иньчжу и Цзиньчжу был недолгим, и те адепты все же лишились своих жизней, это ни капли не изменило ход событий.       Цзыюань выбежала из здания и направилась в сторону здания, за которым хранилась печать барьера. Она бросила в небо несколько печатей, которые рассыпались вспышками Юньмэн Цзян. Женщина вызвала старших адептов и скомандовла:       - Поднять барьер! Всем готовиться к битве!       Цзян Чэн откашлялся. Он вышел из зала и посмотрел на убитых адептов Юньмэн Цзян. Спина болела, на душе было просто омерзительно. "Прежде, чем бить собаку, смотри, кто ее хозяин" - теперь понятно, кем он был для своей собственной семьи. Однако сейчас на кону его орден. И его жизнь. Нужно будет принять бой.       Ваньинь сорвался с места и побежал в сторону оружейной. Для начала нужно обзавестись хотя бы мечом.

***

      Фэнмянь смотрел на огромную голову черепахи. Глава Цзян примерно понимал, насколько огромна была та тварь. Хорошо, что Ваньинь спасся. Возможно, стоит отдать должное смекалке сына.       Но на данный момент Фэнмяня волновала не голова и не та пещера. Он здесь совсем по другому вопросу. И не только ради мечей. Однако не похоже, что глава Вэнь готов прийти на эту встречу лично. Фэнмянь уже второй час ожидал приема. Это было похоже на какое-то издевательство.       Да этот Вэнь Жохань просто насмехается над ним. Ну уж нет, Фэнмянь не станет это терпеть. Он уже не в первый раз находится в Безночном Городе. И примерно понимает, куда ему нужно идти.       Однако путь преграждает Сжигающий ядра. Фэнмянь оценивающе смотрит на этого человека. Вэнь Чжулю крайне опасен. Но сейчас его руки сложены на груди, а взгляд не выражает агрессии. Конечно, это крайне сомнительный собеседник, но попробовать все равно стоило.       - Где глава Вэнь. Если это очередная шутка Верховного заклинателя, то меня она совсем не позабавила.       Чжулю глянул в сторону огромной головы и как-то отстраненно произнес:       - Глава Вэнь хотел, чтобы вы посмотрели на сраженную тварь.       - У меня было достаточно времени насмотреться на нее, - раздраженно произносит Фэнмянь. - Я здесь не за этим.       Чжулю помедлил. Он нахмурился и все еще не глядя на собеседника проговорил:       - Можете пройти в кабинет главы.       - Наконец-то.       Фэнмянь быстрым шагом направляется в нужном направлении.       Для начала - нужно было ухватиться за повод прибыть сюда. Мечи - полезный аргумент. Если не удастся договориться о ненападении, то хотя бы мечи забрать сможет.       После услышанного от адептов Гусу Лань, глава Цзян был крайне обеспокоен. Конкретного ответа от Ланьлин Цзинь он все еще не получил. Янъли только вчера отправилась в Башню Кои со своим женихом. Гуаншаню нужно время, а вот Фэнмяню нужна безопасность. И ее стоило бы обсудить лично с Жоханем, который нашел очередной способ поиграть на нервах и унизить.       Посмотреть на отрубленную голову? Что за бред? Кого он пытается устрашить?       Фэнмянь вошел в кабинет без стука. Он был готов начать свою речь.       Однако вместо Вэнь Жоханя внутри обнаружился Сюй.       Первый наследник главы Вэнь расположился за столом и читал какую-то книгу. Словом, Сюй закинул ноги на стол и курил трубку, задумчиво глядя на книгу в своих руках.       - Где глава Вэнь?       Сюй поднял взгляд на Фэнмяня. Он не удосужился сесть ровнее или даже поприветствовать гостя. Сюй ответил на заданный вопрос крайне честно:       - Понятия не имею. Отец сказал, что вы заглянете.       - Сказал? - Фэнмянь невольно вздрогнул.       Что-то здесь не так. Насмешка, та голова, а теперь - Вэнь Сюй, который вел шесть сотен воинов на Облачные Глубины и сровнял с землей Великий орден.       Почему-то сейчас, несмотря на все те рассказы и насмешки в сторону этого человека, Фэнмянь поймал себя на мысли, что он все же опасается Сюя. Однако никакого враждебного настроя у этого сына Жоханя не было. Как и орудия при нем. А при Фэнмяне были меч и печати. Он был готов к нападению, поэтому явился не с пустыми руками.       Сюй выглянул из-за книги и усмехнулся, с прищуром глядя на главу Цзян. Фэнмянь снова оценивающе посмотрел на Сюя. Этот молодой человек был просто копией своего отца внешне. Разве что глаза были серыми.       - Глава Цзян, мечи ваших адептов не здесь. Отец не желает говорить, - Сюй закатил глаза. - Давайте я не буду передавать то, что он сказал о вас дословно. Но все же, - он вздохнул, - что вы подумали, когда увидели голову монстра, которая выставлена снаружи?       - Что за неуместные вопросы?       - Это вопрос отца, - пожал плечами Сюй. - Думаю, вы уже знаете, кто оправдал девиз вашего ордена. Стоит только посмотреть на тот срез, и сразу понятно - те двое достигли невозможного. Знаете, почему адепты Гусу Лань могут оправдать стремление вашего ордена к невозможному?       Взгляд Сюя был пронзающим. Эти серые глаза будто в душу смотрели. Но Фэнмянь не стушевался. Он сделал шаг вперед и спокойно произнес:       - Послушай, мне не интересно вести беседы с тобой. Я не буду бояться тебя, только потому что ты командовал шестью сотнями воинов. Любой орден сдастся под таким напором. Я же прекрасно знаю, что твой отец ни во что тебя не ставит, - Фэнмянь улыбнулся, - а ты тут сидишь и пытаешься придать себе значимости в моих глазах. Давай закончим это представление. Просто позови главу Вэнь.       Сюй моргнул и вернул взгляд в книгу:       - Отец не желает говорить с тупицами, которые не понимают расклада дел. Отец просил передать, что "когда этот долбоеб припрется в мой кабинет, намекни ему, что его орден скорее всего уже горит, потому что его тупорылая сука-жена там". А еще отец сказал, что "нужно быть законченным долбоебом, чтобы припиздить сюда, зная, что я планирую сделать". А, он еще добавил, что, - Сюй оторвал взгляд от книги и холодно взглянул на Фэнмяня. - "Думаю, одной жаркой ночи хватит для того, чтобы утопить Юньмэн в огне", - Сюй закрыл книгу и показал обложку главе Цзян. - Вы знали, что не весь огонь можно потушить водой?       Фэнмянь посмотрел на книгу. Это была история основания ордена Юньмэн Цзян. Глава нахмурился:       - Да что ты себе позволяешь?       - Цзян Чи был странствующим заклинателем. Его настолько впечатлили бескрайние озера и благоухающие лотосы, что он решил остановиться в том месте. Это положило началу Юньмэн Цзян. Но, - Сюй отбросил книгу, - это скучно. Кстати, а вы знали, что Юньмэн Цзян - относительно молодой орден. А Цзян Чи был выходцем из южного Цишаня. Он решил путешествовать и в последствии создал орден. Знаете, глава Цзян, история - это крайне интересно. Покопавшись в древних архивах можно много чего найти. Старейшими орденами являются Цишань Вэнь и Гусу Лань. История Лань Аня захватывающа. Ее и правда стоило увековечить. Мне даже жаль, что я сжег тот зал.       Фэнмянь постепенно выходил из себя:       - К чему все эти рассказы?       - Потому что вы, глава Цзян, не понимаете одной простой вещи. Стратегию боя с Облачными Глубинами придумал я. Из шестисот адептов Цишань Вэнь в бою пало двести тридцать семь. Первая волна насчитывала триста человек, - продолжает Сюй. - Так скажите, насколько Облачные Глубины были готовы? Сражение длилось два дня и изрядно утомило меня. Хорошо, что Пристань Лотоса не может оказать такого сопротивления.       - Не думай, что смеешь угрожать мне, щенок, - шипит Фэнмянь.       - Вы недооцениваете меня, вы недооценили младших воспитанников Лань Цижэня. Именно они убили ту тварь, а вы упустили столько очевидных деталей, - Сюй поднялся из-за стола. - Так же, как и со мной. Поэтому я, - он встал напротив Фэнмяня и поклонился, - прошу простить меня. - Сюй стал ровнее и с улыбкой произнес. - Мне показалось, что для того, чтобы разбить Юньмэн Цзян хватит всего лишь заранее подготовленной стратегии и двести пятьдесят человек.       - Ты!..       - Более чем уверен, что я не ошибся.       Фэнмянь бросает злобный взгляд на Вэнь Сюя и буквально выбегает из кабинета. Он встает на меч и взмывает в небо. Ублюдки. Чертовы ублюдки!       Сюй вздохнул и затянулся трубкой. Ну точно идиот. Неужели он и правда думал, что отец станет его слушать?       - Я же просил намекнуть.       А, ну еще и этот. Сюй поднял голову к потолку и крикнул:       - Он же тупой!       Смех Жоханя заставил закатить глаза. Отец все это время был прямо на крыше, а глава Цзян даже не ощутил его присутствия. Несмотря на то, что отец его и не скрывал.       - Ладно, это было даже весело. Красиво подвел его к сути. Но немного не хватило сарказма в отношении его жены.       - Я бы сказал, что исправлюсь в следующий раз. Но следующего раза не будет.       Сюй собирается затянуться снова, но отец просто вырывает трубку из его рук и затягивается сам.       - Именно, - произносит Жохань, выдыхая облачко дыма.