Основатель (праведного) пути

      Ну кто бы мог подумать, что глава Цзинь взаправду позволит себе подобное. Но это не просто неугодные слова. Это то, что Цзысюань просто не имел права произнести вслух, а тем более — при будущем главе Вэнь. Гуаншань зло смотрел в первую очередь на сына. А то, что он сделал после, едва не заставило Сюя применить силу. К главе Цзинь.       Они с Цзысюанем закончили разговор, договорились по поводу завтрашнего вечера и практически распрощались, когда двери гостевой комнаты распахнулись. Сюй даже среагировать не успел, когда Гуаншань ударил Цзысюаня, отвесив пощечину, а после чего — потянул за волосы в попытке затащить в комнату.       — Не смей говорить подобного, — шипел Гуаншань. — Ты женишься на ней. И я не желаю слышать подобных слов от тебя.       Цзысюань схватил отца за руку, чтобы хоть как-то ослабить хватку на своих волосах. Но куда ему, одиннадцатилетнему мальчику, до взрослого мужчины, главы ордена?       — Вы что себе позволяете? Отпустите его.       Сюй нахмурился. Он взаправду был готов встать на защиту этого мальчика. Ну какого черта этот пропитый глава, выебавший половину шлюх всей Поднебесной, поднимает руку на собственного ребенка. На единственного, кого признавал сыном.       — А вам, будущий глава Вэнь, стоит забыть об услышанном.       — Отпусти его, — повторяет Вэнь, глядя на Цзысюаня, который готов уже заплакать от боли.       — Не вмешивайся. И я, — Гуаншань усмехнулся. — Прекрасно помню методы воспитания главы Вэнь.       Сюй распахнул глаза и сел в кровати. «Блять. Опять», — юноша тяжело вдохнул и потер глаза. Снова этот сон. Время от времени это отвратительное воспоминание всплывало в памяти. Особенно — тот взгляд Цзысюаня.       — Блять.       Сюй улегся в кровати и повернулся на бок. Светает.       Несмотря на страх перед родителем, Цзысюань все же решился подойти к Сюю первым. Конечно, мальчик хотел найти юношу в шатре ордена Цишань Вэнь, но опоздал. А еще Цзысюань подслушал, как отец отдавал приказы адептам Ланьлин Цзинь.       Все время состязаний он переживал за Сюя. Но когда тот вернулся, да еще вошел в пятерку лидеров — несказанно обрадовался.       Цзысюань прекрасно знал, что отец найдет себе компанию на вечер. Это непременно будет глава Цзян, поэтому в распоряжении мальчика была целая ночь. Цзысюань прекрасно знал, что… До него нет дела. Поэтому нужно найти способ улизнуть из комнаты, найти Сюя и объясниться.       Однако Сюй находит его сам. Залазит прямо в окно комнаты и с непринужденным видом осматривается. А после — предлагает прогуляться.       Цзысюань говорит правду. Все, что знал. А еще упоминает о том, что хотел предупредить, но просто не успел улизнуть от родителя раньше.       В ту ночь они сидят на крыше смотровой башни — самом высоком месте Безночного Города. И просто разговаривают. Возможно, Цзысюань говорит многие вещи, которые претят будущему главе. Но это первый раз в его жизни, когда его так внимательно слушают, когда он чувствует себя интересным. Цзысюань говорил о себе, о своих увлечениях или занятиях самосовершенствованием, даже о постыдном увлечении шитьем. Но Сюй не смеется — внимательно слушает и отвечает, даже хвалит это необычное увлечение. Сюй называет это «полезный навык» и улыбается. А еще именно Сюй тянет на прогулку, показывает несколько интересных заведений на окраине города и рассказывает о том, что частенько сбегает сюда от толпы и суеты.       Это был прекрасный вечер для обоих. И никто о нем не узнает. Они оба понимают, что их родители будут не в восторге. А еще они оба понимают, что доверились друг другу. Первым это сделал Цзысюань. А Сюй — просто ответил тем же. И в этот раз подарок делает Вэнь. Сюй не желает противиться судьбе. Ведь несмотря на все утраты и реки крови, которые предстоит пролить именно Сюю, его судьба не так уж плоха. Нет, она все еще ужасна. Ужасна для них обоих. Цзысюань не знает, а Сюй не может ему ничего сказать. Поэтому Вэнь дарит алую, словно цвета крови, ленту для волос, говоря о том, что эти золотые одежды было бы неплохо разбавить. Цзысюань благодарит и слегка краснеет.       Сюй знает, что этот мальчик будет ценить подарок, знает, что почти никогда не будет снимать эту ленту, даже когда та уже изрядно потрепается. Сюй знает много. Слишком много. Чего-то он может не понимать или не может сопоставить с происходящим сейчас. Но Сюй точно знает, что ухватиться за эту нить судьбы и следовать ей — это верное решение. Несмотря на все те кошмары, которые им предстоит пережить. Вместе.       Сюй смотрит на свое отражение и его тошнит. Вести о кончине Не Широнга пришли еще вчера. А сегодня юноша надевает официальные одежды своего ордена и готовится отправляться в Цинхэ на похоронную церемонию.       Отец добился своего. Не Широнг был самой главной помехой, которую требовалось устранить. Это должен был сделать Сюй. Но поскольку четыре года назад юноша не справился, глава Вэнь все взял в свои руки.       Сюй сжимает кулаки и подавляет в себе порыв разбить треклятое зеркало. Все не так. Все совсем не так, как должно было быть. Сюй говорил, Сюй предупреждал. Сюй этого не хотел. Потому что Сюй верил в их связь. Единственным, кого Сюю удалось спасти, был Минцзюэ. Пусть для этого и пришлось задействовать Лань Сичэня. Но их свидание предотвратило присутствие Минцзюэ на ужине, который устраивал Жохань после состязаний. Именно тогда глава Вэнь преподнес главе Не подарок. Который Широнг не должен был принимать.       Юноша вздохнул и отвернулся. Теперь уже ничего не исправить. Жажда власти, жажда быть выше, ну и, как бы смешно это не было, простое человеческое желание. Было уморительно, когда Сюй осознал, что Лань Цижэнь — единственный на свете человек, который может влиять на отца. Когда юноша коснулся руки Цижэня и увидел его будущее… Было много всего. Достаточно много для этого мимолетного касания. Но в будущем Цижэня не было Жоханя. Хотя… Сюй не раз ловил себя на мысли, что такой смерти, которой умрет Лань Цижэнь, можно только желать. Несмотря на все. Ну и на… Тот меч. Естественно.       Сюй берет со стола письмо, которое прислал ему Цзысюань, и надежно прячет конверт в рукаве. Юноша вздыхает и закрепляет ножны на поясе. До смерти Лань Цижэня еще далеко, а вот то, что Не Минцзюэ будет готов рвать и метать при встрече — это очевидно. Даже предсказывать ничего не нужно. Но если получится лично поговорить и с ним, и с Лань Сичэнем, то можно будет и стерпеть те несколько ударов.

***

      Цзян Фэнмянь смотрел на внушительные ворота резиденции Цинхэ Не с некой печалью. Смерть на Ночной охоте, да? Да кто в здравом уме поверит в эту ложь? Невозможно. Ну просто невозможно. Но еще это заставляет дрожать от страха. Даже Широнг не стал преградой для главы Вэнь.       — Отец?       Фэнмянь покосился на сына и выдавил из себя улыбку:       — Пойдем. Я просто задумался, что жалею о том, что твой первый визит сюда произошел при таких обстоятельствах.       Ваньинь ничего не говорит. Он просто следует за родителем и старается не споткнуться о полы собственных одежд. Все-таки одеяния адепта куда удобнее этих официальных нарядов. Остается радоваться, что матушка не поехала, иначе наверняка сделала бы уйму замечаний по поводу неподобающего ношения официальных одежд ордена его будущим главой.

      ***

      Просыпаться было даже приятно. Минцзюэ открыл глаза и посмотрел на расслабленное лицо Хуаня рядом. Совсем рядом. Боги… Они теперь вместе. И этот прекрасный юноша сам его поцеловал. И сам отдал свою ленту. И утешил. И… Пришлось слегка отодвинуться. Хотелось большего, но позволить себе подобное вот так сразу — верх бесстыдства! Ну и не в день похорон же.       Но кое-что не давало покоя. Сюй. Чертов предсказатель. Вот тебе и взаимная любовь, что зародилась в беде. Твою же мать… Но потом вспоминается еще одно предсказание. Подарок. Подарок, который отец не должен был принимать.       Минцзюэ садится в кровати и устало трет глаза. Нужно будет уточнить. И поискать этот самый подарок. Но если спросить у Сюя… Блять, да если Минцзюэ только увидит этого придурка-предсказателя, то непременно изобьет.       — Черт…       Еще и уснул, не раздевшись. А скоро принимать гостей. И обязанности главы. И в целом — нужно хотя бы с кровати подняться. Но как вставать, если рядом лежит его очаровательный Хуань?       — Минцзюэ. С добрым утром, — Сичэнь усаживается рядом. — Извини. Ты вчера уснул и я не нашел варианта лучше этого.       Хуань говорил о том, что они спали вместе. Но это было лишь начало его рассказа. Сначала нужно было оценить душевное состояние Не. Вчера для Минцзюэ был крайне эмоциональный день.       — Ничего, — сразу же ответил Минцзюэ. — Ты же знаешь. И теперь, — он помедлил. — Ты же сделал это не для того, чтобы утешить меня?       — Что? Нет, конечно. Это было бы подло. — Хуань встал с кровати и поправил свои одежды. — Думаю, что друг с другом мы еще успеем объясниться. Но для начала — прими мои извинения за то, что вчера я действовал от твоего лица и занялся организацией. — Он поклонился. — Ты передал мне кинжал, чтобы выразить доверие. И ты принял мою ленту, — Сичэнь встал ровнее. — Поэтому я подумал, что для тебя важно отдохнуть и собраться с силами.       Минцзюэ опешил. То есть, пока он спал, его очаровательный Хуань сделал… Все?       — Дабы никто не потревожил твой сон, я расспросил о некоторых вещах у твоего младшего брата. Он очень переживал о тебе.       — А… Да, — юноша вздыхает. — Прости. Тебе нужно было просто меня разбудить.       — Не думаю. — Хуань снова присаживается на край кровати. — Но прежде, чем мы покинем эту комнату, нам нужно обсудить некоторые детали.       И то верно. Минцзюэ подвигается ближе к Сичэню и обнимает его со спины. Боги, какой же Хуань потрясающий. Поддержал, помог, отдал свою ленту и доверил судьбу. Происходящее стоило этого ожидания длиною в пять лет. Стоило всего. Хуань очень красивый. Без ленты, без заколки, без этого расстояния между ними.       Минцзюэ поправляет шелковистую прядь волос своего возлюбленного и целует в шею:       — Спасибо тебе, что ты здесь. — Шепчет Не. — Я люблю тебя.       Сичэню неловко от этой близости. Но уворачиваться от этих рук он не желает. Однако было бы неплохо перейти к делу. Пока они не перешли грань.       — Минцзюэ, я был рад помочь тебе. Мне показалось, что поступки будут важнее слов. И именно поэтому я хотел бы, — он медлит. Момент неподходящий, но другого у них не будет. — Напомнить о нашем с тобой положении. Ты как никто другой понимаешь, что нужно думать наперед. И визит главы Вэнь и его наследников не должен стать переломным моментом для тебя или меня.       — Я знаю, — так же шепотом соглашается Минцзюэ. — Нужно будет поговорить с Сюем. И я, — объятия становится чуть сильнее. — Поможешь мне после церемонии. Думаю, что для начала следует найти подарок.       — Спросим Сюя. Его слова о том, что ты его возненавидишь, — тоже правда. Думаю, что Сюй, как человек чести, окажет содействие.       Минцзюэ лишь фыркает:       — Мог и сказать.       — Не мог, — сразу же возражает Сичэнь. — Сюй не мог ничего сказать, не мог подвергнуть себя опасности. И мы оба это знаем.       Минцзюэ отстраняется и снова ложится в кровать, закинув руки за голову и уставившись в потолок:       — Ничего, что ты покинул Облачные Глубины вчера?       Хуань качает головой:       — От меня требовалась рассудительность. Я понимаю каково это, когда все сваливается на твои плечи.       — Я говорю о твоем дяде.       — Это — между нами, — напоминает Сичэнь. — Иначе может быть чревато.       Чертова реальность.       — Сюй знает, — произносит Минцзюэ. — А действия его папаши… Урод.       — Полагаю, что остальные тоже понимают причастность главы Вэнь. Однако это просто невозможно доказать. Я думал над происходящим и, — Хуань отвел взгляд. — Нужно время. Конфликт Цишань Вэнь и Хэ Цзян вскоре завершится.       — Жохань выжжет этот орден дотла.       Сичэнь лишь вздыхает:       — Давай обсудим прием гостей.

***

      К вечеру пошел дождь. Погоду в Цинхэ вряд ли можно назвать приятной. Скалы, сильные ветра, холод. Но в этот день было особенно холодно.       Он держал брата за руку и просто не мог… Поверить. Папа… Отец…       Прежде, чем Хуайсан успел всхлипнуть, глядя на накрытое белой тканью тело отца, Минцзюэ обнял его и крепко прижал к себе.       Нет. Не правда. Это все не правда! Этого не должно быть! Нет!..       Так хотелось кричать, но изо рта вылетали лишь жалкие всхлипы. Брат… Его дорогой старший брат — это все, что у него осталось…       Церемония погребения ордена Цинхэ Не — таинство. Никто и никогда не должен о ней узнать. Как и о проклятье. Как и о слезах старшего брата.       Хуайсан смотрел на ритуал захоронения тела отца потухшим взглядом. Минцзюэ крепко держал его за руку. Но Хуайсан точно чувствовал, как пальцы старшего брата подрагивают. Мальчик опустил взгляд.       Проклятье. Ярость собственного оружия, что погубит. Сабля. К черту эту саблю! Это все не стоит жизни! Не стоит такого конца.       — А-Сан.       Младший Не поднимает взгляд на старшего брата. Минцзюэ шептал и нечитаемым взглядом смотрел на окончание ритуала и на то, как закрывается гроб с саблей.       — Я рядом.       Хуайсан это знает. Понимает. Но если подумать немного наперед…       Если брат продолжит, то для него жизнь может закончиться так же.       Старший братик Хуань прибыл еще вчера. Хуайсан был искренне благодарен Сичэню за это. Они с братом убиты горем. Они не ожидали подобного. И мыслить о рациональном, думать о делах и церемониях — это было уже слишком.       Когда Хуайсан заглянул в комнату брата, то встретился с задумчивым Хуанем, который смотрел в окно и наблюдал кровавый закат. Брат спал в кровати и выглядел крайне вымотанным.       Его тихий приход не остался незамеченным. Сичэнь повернулся к Хуайсану и слегка улыбнулся:       — Добрый вечер.       «Не добрый», — думает Хуайсан. Но соблюдает церемонии и кивает.       Сичэнь подходит к нему и присаживается на колено, чтобы сократить разницу в росте. Хуайсан не ожидает, что Хуань окажется настолько… Добрым.       — Твой брат очень устал. Ты не против, если мы, — он покосился в сторону кровати, — дадим Минцзюэ немного отдохнуть?       Хуайсан покачал головой.       Хуань взял младшего за руки и мягким тоном продолжил:       — Я приехал, чтобы помочь вам. Тебе и Минцзюэ лучше пока что побыть наедине с собой. И если ты не возражаешь, то я мог бы заняться всеми сопутствующими делами. Я понимаю, как вам тяжело.       Хуайсан кивает. И всхлипывает. Сичэнь прав — им обоим сейчас совсем не до церемоний. Старейшины ордена разослали вести. Брат должен был заняться подготовкой вечером. Пока Хуайсан спит. Но сейчас, когда появился Хуань…       — Спасибо, что приехал. Спасибо…       Хуайсан обнимает Сичэня и продолжает плакать. Хорошо, что он приехал. С самого начала, с самой первой встречи, Хуань очень ему понравился. И очень понравился брату.       — Тише. Все хорошо. Твой брат всегда рядом.       Хуайсан это понимает. Знает, видит. Чувствует. Но это никак не отменяет того, что Хуйсан знает чуть больше. И понимает больше. Больше, чем показывает. Эти семейные тайны, это чертово проклятье — это все заставляет переживать. За брата, за себя, за будущее.       Но Хуань выполняет обещание. Старшему брату остается лишь скорректировать некоторые дела и орден Цинхэ Не готов к приему гостей.       Но Хуайсан все бы отдал, чтобы не быть здесь. Чтобы снова обнять папу. Чтобы все снова было хорошо.

***

      «Старший братик не мог поступить иначе», — понимает Усянь, рассматривая витиеватые узоры на колоннах. Ранее он не был в Цинхэ. По крайней мере — в главной резиденции.       Сегодня был второй раз, когда Вэй Ин надел эти шикарные официальные одежды своего ордена. Но в этот раз он нервничал заметно меньше. Потому что вчера Цижэнь пришел к младшим и заявил, что они должны отправиться в Цинхэ Не и отдать дань уважения почившему Не Широнгу. Но каждый понимал — все не просто. Не просто смерть. Потому что Вэнь Сюй как-то пытался предотвратить смерть этого человека.       Цижэнь удалился вместе с Хуанем. Сичэнь лично попросил дядю помочь Минцзюэ. Конечно же, сейчас совершенно не тот день, чтобы отказывать будущему главе Не. Хотя, Минцзюэ уже стоит называть полноценным главой.       Ванцзи сидел рядом и смотрел на темную столешницу. Их чай давно остыл, а в зале больше никого не было.       — Лань Чжань, как считаешь, — Вэй Ин подвинулся чуть ближе к другу. — Может, нам стоило бы навестить Хуайсана? Старший братик Не наверняка занят подготовкой с нашим братиком и дядей.       — Мгм. После официальной части. Смерть — это скорбь.       «Которую я просто не понимал тогда, — мысленно пинает себя Усянь, вспоминая то время, когда только попал в Гусу. — Лань Чжаню тогда было очень тяжело, а я… Вел себя как придурок, еще и сбежал. Чуть из-за холода не подох. Если бы Цижэнь меня тогда не нашел, точно замело бы снегом и с концами». Усянь накрывает руку Ванцзи своей.       — Лань Чжань, в такие моменты… Близкие должны быть рядом. Или друзья.       — Мгм.       — А когда погибли мои родители, я даже не понял ничего. Я оказался один на улице и не знал, что мне делать. Первое время меня жалели. Но потом… Мне было очень одиноко и страшно. А сейчас я очень счастлив, что у меня появилась самая настоящая семья. Ты, старший братик, дядя — я рад, что мы все вместе.       Ванцзи переплетает их пальцы и сжимает чужую руку чуть сильнее:       — Вэй Ин, не думай о плохом. Вместе.       И в душе сразу же разливается тепло. Усянь улыбается и не может сдержать в себе порыв, чтобы не обнять дорогого Лань Чжаня.       Когда в помещение вошел Цзян Чэн, то по одному только виду будущего главы Цзян можно было понять, насколько неуместным он себя здесь чувствует. Однако Ваньинь собрал волю в кулак и поздоровался с младшими представителями ордена Гусу Лань. Те ответили такими же уважительными поклонами.       Было слегка не по себе из-за того, что младших снова отстранили от дел. Но спорить никому не хотелось. А взглянув на Вэй Усяня, Цзян Чэн сразу же почувствовал, как его захлестнуло чувство вины. За тот раз, за мать, за случившееся.       Ваньинь присел с другой стороны стола и сразу же растерянно посмотрел на пустую чашу с чаем. Пить? Не пить? Да и что сказать? Лань Ванцзи в целом не многословен. А Вэй Усянь понимает своего лучшего друга с полуслова и явно… Не желает говорить с Цзян Чэном.       — Не переживай, — Вэй Ин почему-то улыбается, несмотря на все прошлое. — Давно не виделись.       Ваньинь кивнул. И все же потянулся к чайнику. Наполнив чашу себе, но немного помедлил и все же спросил:       — Будете?       Усянь снова улыбнулся:       — Спасибо. На самом деле, мы с Лань Чжанем прибыли около двух часов назад.       Цзян Чэн кивнул. Снова. Нужно поддержать беседу. Нужно показать, что дружелюбие Вэй Усяня не осталось без ответа. Ваньинь наполнил чужие чаши. И плевать, что его статус, так сказать, не позволяет. Когда-то они условились, что будут друзьями. Но все закончилось плохо.       — Я слышал, что глава Лань, ваш старший брат, — исправляется Цзян. — Помогал с организацией. Уверен, для главы Не… Не Минцзюэ это важно. Ужасное событие.       — Мгм. Не Минцзюэ — теперь глава.       «Это… Он меня так поддержал?», — Ваньинь не совсем понимает этого Ванцзи. Точнее — совсем не понимает. Наверное.       Однако Вэй Ин снова приходит на помощь:       — Ты прав, Минцзюэ теперь полноценно является главой. И у него много ответственности. Хорошо, что наш братик вызвался помочь.       — Мгм. Вэй Ин, мы так и не поблагодарили будущего главу Цзян за подарки.       Усянь рассмеялся:       — А ведь и правда. Спасибо большое. Мы украсили теми колокольчиками полки с книгами.       Цзян Чэн снова теряется. Столько лет прошло… А они помнят и решили сказать «спасибо»?       — Мне жаль… За тот раз, — нерешительно произносит Цзян Чэн. — Мне хоть и говорили, что я будущий глава и не должен… Унижаться. Но я не почувствовал себя униженным, когда извинился или, — он опускает взгляд. — Налил вам чай.       «Ого. А это… Точно Цзян Чэн?» — внутренний Усянь буквально выпадает из реальности. Тут неясно, что и думать. Сказанное совершенно точно не свойственно тому Цзян Ваньиню, которого Вэй Ин знал в прошлой жизни. А ведь они почти всегда были вместе. Неужели все дело и правда было в… Ненависти той женщины? Это же… Точно! Так и было! Это же Юй Цзыюань тыкала в Усяня пальцем, раздувала те слухи и из раза в раз попрекала своего собственного сына. Нет, это вовсе не напоминание Фэнмяню о том, кто его сын и кто должен быть важнее — это просто способ поссорить двух мальчиков, которые сдружились, но один был Юй крайне неугоден.       — Цзян Чэн, ты же не виноват. — Усянь снова улыбается. — И мне приятно считать нас друзьями.       — Мгм. Дети не должны отвечать за проступки своих родителей.       Ваньинь резко поднимает взгляд. Неожиданная прямолинейная фраза будто напомнила ему о своей собственной значимости.       — Я надеюсь, что… Это не повлияет на наше общение?       Блять! Получилось достаточно эгоистично.       Но этим мальчикам из Гусу явно плевать. Что и удивляет Цзян Чэна еще сильнее.       — Конечно же нет, — отвечает Вэй Ин. — На самом деле, я не был уверен, стоит ли напоминать о том дне.       — Мгм. Будущий глава Цзян выглядел очень испуганным, когда мы отбывали тогда.       — Ничего я не боялся! — Ваньинь едва со своего места не вскочил.       Но резко сел обратно. Потому что Вэй Ин тихо засмеялся и повернул голову в сторону Ванцзи. Тот смотрел так же непроницаемо. Но… Это была такая шутка? Способ вывести на эмоции? Разрядить обстановку?       — Верю. — Усянь унимает смех. — И я благодарен за твои переживания. Но давай больше не… Вспоминать о том дне. Ладно?       — Да, конечно, — сразу же соглашается Ваньинь. — Спасибо за понимание. И я, — он отводит взгляд. — Переживал перед этой встречей.       «Поразительно» — все еще удивляется внутренний Усянь. Оказывается, что Цзян Чэн может быть таким… Не агрессивным. И очень даже понимающим. Особенно — после того, как столкнулся с подобной жестокостью со стороны своей матери. Но то, что Цзян Чэн сам сказал о переживаниях и пожелал быть друзьями… Внутренний Усянь все еще не до конца понимает, как к этому относиться. И насколько праздно стоит к этому относиться.

      ***

      — Ты вместо мелкого ублюдка?       Сюй прикурил трубку и покосился на Чжулю.       На что мужчина лишь фыркнул:       — Ваш отец считает, что похороны — неподходящее место для вашего младшего брата.       — О, да? Любое место, где есть адекватные люди, можно считать неподходящим для него. Потому что мелкий тупой урод все портит.       — Прекратите, — Чжулю хмурится. — Он — ваш младший брат.       Сюй хохотнул:       — Правда? Можешь не напоминать мне об этом хотя бы сегодня? И не нужно делать вид, что он тебя не заебал.       Чжулю не считает необходимым что-то отвечать. Будущий глава Вэнь просто провоцирует конфликт. Лучше не помогать ему достигать желаемого.       Сюй сделал затяжку и посмотрел в сторону скал. Вполне логично, что отец взял с собой Чжулю, а не младшего сына. Лучше внушать страх, а не тянуть с собой то недоразумение, которое даже примерно отыграть скорбь не сможет. Но помимо предстоящего разговора с Минцзюэ, было еще кое-что, о чем Сюй не мог не думать. Цзысюань просил о встрече в своем последнем письме. И эта встреча явно не предполагала лишних глаз. Однако еще это и беспокоило Сюя. Он… Не мог предсказать.       Цзысюань, появление которого резко переменило будущее, сейчас точно не знал, как правильно поступить, и колебался. Поэтому Сюй не мог предсказать. Раздражало. И интриговало.       — Будущий глава Вэнь рассуждает о жизни или о тленности своего бытия?       Сюй перевел взгляд на главу Цзинь. Рядом с ним стоял Цзысюань. Поэтому поклон Сюя был предназначен скорее будущему главе Цзинь, нежели его папаше.       Чжулю решил соблюдать все церемонии.       — Приветствую, глава Цзинь, наследник. Остальные главы сейчас собрались в главном зале.       — Я знаю, — отвечает Гуаншань. — Но мне следовало убедиться, что мой сын не подвергнется дурному влиянию.       — Ну так он же ваш сын, — фыркнул Сюй. — Я просто курю, — добавил он.       Гуаншань покосился на Чжулю. Сейчас не лучшее время. Но он точно подберет момент, чтобы убедиться, что Вэнь Сюй будет молчать.

      ***

      Во главе зала сидел Минцзюэ. После погребальной церемонии он сразу же направился сюда, чтобы подготовиться к официальной части. И несмотря на все попытки убедить Хуайсана отправиться к младшим гостям, тот решительно заявил, что не оставит старшего брата. Хуань поддержал младшего и заверил Минцзюэ, что так будет даже лучше. Ведь Хуайсан — это последняя часть семьи и самая большая поддержка для Минцзюэ сейчас.       Юноша покосился на своего брата, который сидел по левую руку. Обычно на том месте сидел сам Минцзюэ. А сейчас он находился на месте своего отца.       Хуайсан не сказал ни слова с того самого момента, как ему было позволено остаться. Обычно он был весел, тараторил без умолку, мог ляпнуть глупость. Но точно не сейчас.       Минцзюэ поднялся и поприветствовал глав Великих орденов. Он высказался о трудности ситуации, о том, что произошедшее — огромная потеря для всей Поднебесной и для заклинателей. Он говорил о скорби и трагичности. Он говорил заранее подготовленную речь. Потому что все самые правдивые слова он сказал Хуаню и Хуайсану. И этого было вполне достаточно.       Неожиданно, но первым соболезнования принес Жохань. Он поднялся и в поклоне произнес, что разделяет эту скорбь, ведь Широнг был для него другом. Следующим высказался Цижэнь, который так же напомнил о хороших взаимоотношениях с Не Широнгом и поблагодарил весь орден Цинхэ Не за поддержку ордена Гусу Лань ранее. Гуаншань был краток. А Фэнмянь прошелся по всем заслугам Широнга и закончил тем, что Широнг на самом деле был величайшим из глав ордена Не.       Хуань высказался о том, что несмотря на все, каждый орден должен выказать поддержку и понимание. А вот Сюй упомянул о том, что не сказал никто. Что Широнг был прекрасным отцом, который оставил после себя большое наследие.       Минцзюэ сжал кулаки. Друг, отец… Да что эти вонючие Вэни себе позволяют? Еще и Сжигающего ядра с собой притащили. Обезопасили себя, получается, да? Отвратительно. Хотелось зарычать и ударить Сюя. И перерезать глотку Жоханю.       Но пришлось сдержаться. Ведь у него уже были другие планы. Которые он обсудил не только с Хуанем, но и с Цижэнем. Минцзюэ рассказал мужчине свои подозрения, и Цижэнь одобрил решение выяснить все у Сюя. Но это только первая часть плана. Вторая — разговор с самим Вэнь Жоханем. Однако Вэнь Чжулю немного менял планы. Теперь для того, чтобы поговорить с Сюем, нужно было отвлечь обоих мужчин. И, естественно, Цижэнь был не против помочь младшим в этом нелегком деле.       — Прими наши соболезнования. Хуайсан, — Вэй Ин взял младшего Не за руку, чтобы тот обратил на них свое внимание. — Ты очень хорошо держался тогда за столом. Я бы не смог. Точно расплакался бы.       Они стояли на широком мосту, откуда открывался величественный вид на буйный водопад. Пришлось немного последить за Хуайсаном, чтобы поговорить с ним. А судя по виду этого Не… Теплые слова ему были просто необходимы.       — Спасибо, — тихо говорит Хуайсан. — Я, — он отводит взгляд. — Хотел побыть один.       — Мы не хотим навязываться. Правда. Но мне кажется, что, — Усянь все же отпускает чужую руку. — Ты хотел не этого.       — Мгм. Слишком тяжело и больно. Плохо.       Хуайсан вздыхает. Он не знает, что сказать. Но…       — Я же говорил, что они пойдут за ним.       Голос Цзян Чэна прозвучал как-то слишком громко. И Хуайсан, и двое мальчиков в белом повернулись к будущему главе Цзян. Который был не один и тащил за руку будущего главу Цзинь. Цзысюань не особо сопротивлялся. «Они виделись ранее, потому что Цзысюань — будущий муж Яньли» — понимает Усянь. Но не припомнит подобного в прошлой жизни. С этим приходит осознание — Фэнмянь скорее всего таскал сына с собой на встречи с Гуаншанем. Интересно.       — Отпусти меня уже, — вздыхает Цзысюань. — Я тоже хотел высказать свои соболезнования. Потому что как-то мы условились быть друзьями. И сейчас, — он смотрит на Хуайсана. — Очень хороший момент, чтобы это доказать.       — Именно. И пока старшие заняты своими делами — нам лучше побыть здесь, — заявляет Ваньинь. — Тем более, — уже менее горделиво говорит он. — В последний раз мы все вместе гуляли по Пристани Лотоса. И было весело.       — Покажешь нам Цинхэ? — Цзысюань делает шаг вперед.       «А они дружны» — замечает Усянь. Даже как-то слишком. Или это вынужденно? Придется разузнать получше. И прогулка по Цинхэ просто идеально подойдет для подобного.       — Лань Чжань, — Вэй Ин поворачивается к другу. — Ты не против пройтись?       — Мгм.       — Хуайсан? — Усянь переводит взгляд на Не.       Тот вздыхает. Может, развеяться — это не такая уж и плохая идея?       — Если хотите… Эм… Могу показать свою комнату.       — Комнату? — Ваньинь смотрит явно скептично.       Хуайсан кивает:       — Да. Моя комната, где я учусь и рисую.       «Те веера» — осознает Усянь. И спешит согласиться.

***

      — Глава Вэнь, не желаете разделить со мной беседу?       Жохань перевел взгляд на Цижэня. Лань сдержался, чтобы не бросить это все сразу же, как столкнулся с этим взглядом главы Вэнь. Очевидно, что Жохань просто не ожидал, что Цижэнь первым к нему подойдет. Обычно это было прерогативой Верховного заклинателя.       — Разве я могу вам отказать? — Жохань кивает Чжулю, чтобы тот ушел.       Однако Лань другого мнения.       — Не стоит. Я скажу прямо — эта беседа касается вас обоих. И я не буду опасаться вашей способности, — Цижэнь строго глянул на Чжулю.       Тот растерялся. Впервые на него смотрели как… На провинившегося ученика.       — А вот будущему главе Вэнь следовало бы пообщаться с главой Не. — Продолжает Цижэнь. — Ранее они взаимодействовали и я знаю, что вы находите в этом выгоду.       Теперь пришло время Сюя растеряться. Разве это должно быть настолько прямо? Получается, что Минцзюэ заранее заручился поддержкой Лань Цижэня. Хорошо, ладно. Это и правда самый лучший из вариантов.       — Иди, — сухо произносит Жоханя, глядя прямо в глаза Цижэню. — Чжулю, а тебе бы стоило помалкивать. Ясно?       Сюй глянул на Цижэня, несильно кивнул и ушел. А вот Ланю предстояла не самая приятная беседа.       — Итак, — Жохань с ухмылкой смотрел на Цижэня. — Я внимательно слушаю.       — Ваши слова претят вашим действиям, глава Вэнь. — Лань покосился на Чжулю. — Разве на месте этого уважаемого заклинателя не должен присутствовать ваш сын?       — А разве ваш прелестный племянник не должен был сохранить то, что вы создали? — Жохань выглядел крайне довольным собой. — Однако между орденом и своими братьями, он выбрал не орден.       Цижэнь нахмурился:       — Не нужно винить моего племянника. Тем более, что данная ситуация позволила вам извлечь выгоду.       Глава Вэнь смеется:       — Считаете?       — Вижу. Поверьте, это каждый заметил. Вчера.       — Обвиняете? — Жохань изогнул бровь. — В смерти моего друга, — как бы напомнил он.       Если они и были друзьями, то скорее в далеком прошлом. Жохань был рад Широнгу, пока тот был полезен. А когда глава Не стал препятствием — от него просто избавились.       — Я ни в чем вас не обвиняю. Скорее — прошу. Сейчас, когда во главе двух Великих орденов встали дети, вам это лишь на руку. И моя просьба заключается в том, чтобы хотя бы детей вы во все это не вмешивали. Хэ Цзян для вас как бельмо на глазу. Однако смею напомнить, что Юньмэн Цзян связан с Мэйшань Юй. Возможно, этот вариант вам понравится куда больше, чем разборки с молодым главой Не.       Глава Вэнь был готов залиться смехом. Но сдержался. Этот Цижэнь будто насквозь его видел. Действия, планы, мотивы — все как на ладони.       — И какая лично вам от этого выгода?       — Очевидно, — Лань покосился на то место, где ранее находился Минцзюэ. — Сейчас орден Не и мой могут наладить более крепкие связи, нежели прежде. Теперь, когда вы избавились от некоторого препятствия на своем пути, можно было бы повторить создание союза. На какое-то время. Для вашего сына, как для будущего главы, было бы полезно налаживать подобные связи. — Цижэнь взглянул на Жоханя. — Это избавит его от нападок со стороны. Насколько я помню, последние соревнования не очень хорошо для него закончились.       Уморительно. Жохань прекрасно понимает, что Цижэнь лишь отвлекает его внимание, понимает, что Цижэнь тут явно по просьбе своего племянника, но отказать ему, тем более — после такого…       — Хотите выиграть для Не Минцзюэ и своего племянника немного времени?       — Хочу немного покоя этим детям, — уверяет Цижэнь. — Только что Минцзюэ получил очень сильный удар. Не переусердствуйте, глава Вэнь, иначе каждый орден ополчится против вас. И несмотря на некоторые перспективы, — Лань глянул на Чжулю. — Ваш сын все еще остается главной фигурой в вашей игре.       — Не нужно говорить так, будто знаете все.       Жохань смотрит на скалы. Он отворачивается от Цижэня и не прекращает усмехаться. Ничего не доказано. Да и Цижэнь не обвинил прямо. Но желание этого человека обезопасить подрастающее поколение даже забавляло.       — Пять лет, — изрекает глава Вэнь. — Полагаю, этого времени будет достаточно, чтобы новые глава Не и глава Лань освоились. А что касается Мэйшань Юй, — Жохань снова повернулся к собеседнику. — Одному из ваших воспитанников достаточно всего одного слова. Ваш драгоценный подкидыш осознает, какую власть имеет.       — Вэй Усянь не обделен благоразумием.       — А ваш племянник — желанием защитить брата от бешеной суки. В курсе ситуации?       Цижэнь лишь вздыхает:       — Для вас же это просто повод потешить самолюбие, глава Вэнь.       А тот и не отрицает. Вскоре, когда один надоедливый орден исчезнет, Цишань Вэнь приблизится к границам Цинхэ Не. Но в чем-то Цижэнь прав — этого пока что достаточно. Да. Пока что.       Сюй вышел из зала вслед за двумя молодыми главами. Вэнь понимал, о чем его спросят, но не был уверен, правильно ли будет отвечать.       Минцзюэ остановился у одной из дверей. После чего — резко схватил Сюя за руку и затащил туда. Такого даже Сичэнь не ожидал, поэтому поспешил за ними. Сейчас от Минцзюэ можно ожидать чего угодно. А открытый конфликт с будущим главой Вэнь — это последнее, что сейчас нужно.       Однако Минцзюэ не ударил. Он просто держал Сюя за руки и зло смотрел прямо в глаза.       Вэнь отвел взгляд:       — Просто ударь уже.       — Да пошел ты! — Минцзюэ оттолкнул Сюя от себя. — Урод! Ты все знал! Знал, но не сказал!       «Лучше бы ударил» — ловит себя на мысли Вэнь. Юноша переводит взгляд на Сичэня. То, что Сюй не получил от Минцзюэ, — наверняка достижение этого Ланя.       — Что это? — Минцзюэ сжимает кулаки и смотрит еще более зло. — Просто скажи, что это было.       Вэнь вздыхает:       — Какое это имеет значение? Ты сам умотал на свидание и проигнорировал мое предсказание. Ты выбрал своего Хуаня, а не…       — Да закрой ты свою пасть!       От удара спасает Сичэнь. Он перехватывает руку Минцзюэ и не дает ему навредить Сюю.       — Послушай, не стоит связывать две эти вещи. — Хуань продолжает держать Минцзюэ за руку и смотреть на Вэня. — Выбора между мной и Широнгом не стояло. Никогда.       — Но ты же здесь, — замечает Сюй. — И теперь, — он хмыкает. — Вы вместе. Так?       Минцзюэ бесится лишь сильнее:       — Отпусти меня. Я ему сейчас шею сверну.       — Минцзюэ, тише. А с твоей стороны, — Хуань снова взглянул на Сюя. — Это очень низкий способ уйти от ответа.       «Зараза», — думает Вэнь. Если с Минцзюэ еще можно было бы обойтись провокацией, то вот с Сичэнем точно ничего не получится. Хуань слишком рассудительный и с выдержкой. Если даже после тех соревнований он не вышел из себя и принял условия отца, то сейчас можно даже не пытаться вывести этого главу Лань из равновесия.       — Я не ухожу от ответа. Это была нитка. Мелкий артефакт, который должен был доказывать благие намерения со стороны моего отца. Занявший первое место Вэй Усянь вывел Не Широнга из равновесия. А нить скопила злобу. На Ночной охоте нить порвалась и выпустила всю темную ци. Тело Широнга ее поглотило и проклятье сработало.       — Проклятье? — Сичэнь нахмурился.       А вот Минцзюэ побледнел. Если речь идет о проклятье, то напрашивается вполне логичный вывод, что Жохань знал о нем. Но откуда?       Сюй игнорирует вопрос Хуаня и смотрит на Минцзюэ:       — Я понятия не имею, откуда отец о нем узнал. И, если честно, даже не хочу знать.       Сичэнь глянул на Не. Тот явно понял, о чем речь. Ладно, пока это можно опустить. Хуань обязательно потом расспросит о проклятье. Сейчас важнее другое.       — Глава Вэнь пойдет на орден Хэ Цзян. И ты наверняка будешь в первых рядах. — Хуань говорит крайне уверенно. Он действительно размышлял над случившимся. — Это позволит вашему ордену подобраться к Цинхэ Не.       — В планах, — соглашается Сюй. — Но я уже как-то говорил вам обоим, что я не собираюсь обсуждать дела моего ордена и моего отца.       — Но ты же не станешь причинять вред своему другу, — возражает Сичэнь.       Это заставляет опешить. Причем обоих юношей постарше. Друзья? После случившегося? Да какие из них друзья? Скорее Гуаншань окажется верным семьянином, нежели они друзьями.       Сюй опускает взгляд:       — Мы не…       — Это сделал твой чертов папаша, — перебивает Минцзюэ. — И я, блять, его ненавижу. Я желаю ему смерти. Но ты… Блять, тебя я тоже ненавижу. Но могу понять, почему ты не сказал прямо. И когда-то ты… Спас его. Если бы не ты, отец умер бы еще несколько лет назад.       Неожиданно рассудительно для бешеного Минцзюэ. Сюй снова смотрит на Сичэня. Его влияние?       — Только не говори, что ты считаешь нас друзьями, — по итогу фыркает Вэнь.       — А кем мне тебя считать? — Минцзюэ вздыхает и обнимает Сичэня. — Хуань — мой возлюбленный. И твое предсказание оказалось верно. Это взаимно. Ты не раз выручал нас своими странными предсказаниями. Хоть это и бесило, но мы и правда неплохо ладили.       Сичэнь накрывает чужие руки своими и улыбается:       — Сюй. Просто помоги нам. По возможности.       А вот от этого смеяться хочется.       — Я сейчас не в том положении, чтобы что-то обещать. — Сюй смотрит в пол. — Я никогда не был в том положении.       — Поэтому я не разбил твое ебало прямо сейчас, — Минцзюэ тяжело вдыхает. — И тебя хер поймешь. Но чем больше я думал, тем больше понимал, что ты нам не враг.       Эта фраза заставляет колебаться. Вэнь рассчитывал на другое. Он видел другое. Но по какой-то причине судьба преподнесла ему такой неожиданный подарок как отсутствие сломанного носа. Поразительно. Но раз уж все сложилось именно так…       — Та нить осталась в северной части гор Цинхэ. Если хочешь найти ее — она там. Но это тебе ничего не даст.       Конечно, Минцзюэ и сам понимает, что это ему ничего не даст. Но все равно… Юноша просто не мог превозмочь желание найти причину смерти своего родителя.       — Спасибо, — отвечает вместо Не Хуань. — Ты когда-то просил помочь тебе. Возможно, мы могли бы пообещать тебе, что мы это сделаем.       Однако Сюй снова отвечает невпопад:       — Лань Цижэнь действовал слишком явно. Почему?       Но ответить на этот вопрос никто не мог.

***

      — Красиво. Золотые краски, — Цзысюань оценивающе смотрел на один из вееров. — Необычное решение. У тебя точно талант.       Хуайсан смущенно улыбнулся:       — Спасибо. У меня есть еще роспись серебром. Показать?       Пока владелец вееров показывал свои произведения, остальные с интересом рассматривали эти произведения искусства. Цзысюань и Усянь время от времени давали комментарии и задавали вопросы. Ванцзи привычно молчал. А Цзян Чэн просто смотрел по сторонам и не мог поверить, что можно сделать настолько много вееров и пристроить их на стены. Но отвлечь Хуайсана от тяжелых мыслей все же получилось.       — Наши родители будут нас искать, — заметил Ваньинь, обращаясь к Цзысюаню. — Нам скоро придется уйти.       Тот лишь вздохнул и протянул понравившийся веер обратно Хуайсану.       — Да, ты прав.       Младший Не взял веер, немного удивленно посмотрел на него, после чего — вложил в руки будущего главы Цзинь:       — Оставь себе. Как подарок. Спасибо вам.       Усянь едва сдержал смех. Похоже, что Хуайсан всем готов раздавать свои веера. Подумать только, что он так просто готов делиться своей коллекцией.       — Уверен? — Цзысюань удивился. — Он выглядит очень дорого. И ты вложил в него много сил.       — Дорого? И это говорит будущий глава Цзинь? — Ваньинь рассмеялся. — Подари что-то и мне. Вон тот, — он указал на веер с изображением лотосов.       Хуайсан помедлил и тихо произнес:       — А ты знал, что фиолетовые краски дороже?       О нет, Вэй Ин все же смеется. Потому что Ваньинь выглядел настолько растерянным, что даже рот открыл. Конечно, наверняка он никогда не задумывался о ценности красок. Как и любой другой одиннадцатилетний ребенок из Великого ордена заклинателей.       — То есть, самые дорогие одеяния не мои? — Цзысюань беззлобно толкнул Цзян Чэна в плечо.       — Отвали, — огрызнулся тот.       Хуайсан тоже не сдержал смеха. Конечно, он был не против подарить тот веер. Но в желании подшутить не смог себе отказать. Младший Не протягивает подарок и будущему главе Цзян:       — Держи. Мальчику в самых дорогих одеждах самый дорогой веер.       — Что? Нет, если и правда…       — Да шучу я, — перебивает Хуйсан. — Просто возьми. И теперь ты знаешь куда больше.       Ваньинь явно смущен, но принимает подарок.              — Спасибо, правда. — Усянь рассматривает и свой подарок.       — Вам подходит, — отвечает Хуайсан. — Кстати, брат говорил, что я должен буду пройти обучение в Облачных Глубинах. Не будете слишком строги со мной?       Ванцзи ничего не отвечает. А вот Усянь берет на себя роль старшего, хоть по сути им и является.       — Если не будешь нарушать правила, то не столкнешься со строгим наказанием.       — Да их же у вас три тысячи, — сразу же возмущается Не. — И мне все еще не верится, что мой брат все их выучил.       — Три тысячи? — Ваньинь смотрит с удивлением. — И вы знаете их все? И соблюдаете?       Вэй Ин кивает:       — Конечно. Правила важны.       — Мгм.       Цзысюань задумчиво произносит:       — Интересно, а если у меня все обучение уйдет на то, чтобы выучить правила?       — Их не сложно запомнить, — отвечает Усянь.       Цзян Чэн начинает смеяться:       — То есть, увиливать не получится?       — Дядя Цижэнь не позволит. И мы с Лань Чжанем — тоже.       Цзинь тоже начинает смеяться. Они же все сейчас одного возраста. Но подумать только — кое-кто говорит, что будет следить за соблюдением всех трех тысяч правил. С ума сойти.       Но их очередная встреча и время, проведенное вместе, действительно подтвердило один простой факт — они могут быть друзьями. Несмотря на разногласия со стороны старших.

      ***

      — Как все прошло?       Жохань с ожиданием смотрел на сына. Сюй лишь вздохнул:       — Не уверен, что у меня получилось убедить их в твоей непричастности. Но никаких доказательств Не Минцзюэ не нашел.       Мужчина фыркнул:       — Ясно. Что говорит маленький глава Лань?       — Они с новым главой Не явно состоят в хороших отношениях. Они дружат не первый год, так что глава Лань наверняка поддерживает своего друга во всем.       Жохань кивает. А потом смотрит на Чжулю, намекая на то, что тому следовало бы уйти куда подальше. И когда подчиненный это делает, Жохань говорит с сыном более прямо.       — Лань Цижэнь подбросил мне неплохую идею. Он настолько хочет уберечь своего племянника, что не побрезговал заглянуть в мои планы.       — Заглянуть? — Сюй слегка в недоумении.       Однако родитель смеется:       — Да. Именно так. Это меня повеселило и я дал главе Не и главе Лань отсрочку в пять лет. После Хэ Цзян займемся Мэйшань Юй.       — Дашь Не Минцзюэ время?       — Сюй, чем сильнее соперник, тем интереснее с ним играть. Разве ты так не считаешь?       Нет, на самом деле Сюй так не считал. И не сказать, что ему нужны были какие-то соперники. Но раз уж ему так сильно повезло родиться сыном этого властолюбивого человека, то лучше позаботиться в первую очередь о себе. И о своем золотом ядре.       Выслушав Цижэня, Минцзюэ все еще не мог поверить, что такое возможно. Конечно, очевидно, что Вэнь Жохань пожелает давить своей властью на остальных. Но глава Не просто не понимал, как бывшему главе Лань удалось простым разговором переменить мнение главы Вэнь. Нет, Верховного заклинателя. Теперь точно придется называть Вэнь Жоханя именно так.       Но чувства благодарности к Цижэню это не отменяло.       — То есть, в первую очередь он займется прочими орденами, а уже после перейдет к Великим, — произносит Не.       Цижэнь не стал ничего на это отвечать. Он обратился к Хуаню:       — Надеюсь, что вы оба обратили внимание на присутствие Вэнь Чжулю. Его способность поистине ужасает. И то, что Верховный заклинатель решил, что этот человек должен быть здесь, лишь подтверждает то, что способы Вэнь Жоханя захватить власть жестоки.       — Да, — кивнул Сичэнь. — Но также это связано с высокомерием его младшего сына. Наверное, вы тоже заметили, что во время церемонии по представлению меня главой ордена, поведение Вэнь Чао было слегка неуместным.       — Пока что младший сын главы Вэнь не представляет угрозы. Но это не значит, что он не станет проблемой в будущем.       Минцзюэ кивнул:       — Кстати, да. Даже Сюй не раз упоминал о том, что недолюбливает своего младшего брата.       — Уверен, Вэнь Сюй имеет куда более сформированное представление о нем, — отвечает Цижэнь. — Надеюсь, что каждый из вас узнал то, что ему требовалось. Хуань, я найду твоих братьев. Полагаю, что твоей помощи было уже достаточно. Не дай повода лишним обсуждениям.       — Твой дядя — это просто нечто. — Минцзюэ расхаживал из стороны в сторону по пустому залу. — Он просто натравил Жоханя на Мэйшань Юй и подбросил Фэнмяню проблем. Блять, это просто невообразимо! — Он остановился. — Не знаю, что бешеная жена Фэнмяня сделала твоему младшему брату, но твой дядя точно им мстит.       Сичэнь вздохнул. Хорошо, что настроение Минцзюэ улучшилось. Но ему все еще не стоит забывать о приличиях:       — Дядя в первую очередь думал обо мне и тебе. Он не строит козни против других глав. — Хуань вздыхает. — И он не мстит. Просто… Помнишь, как у Вэй Ина ногу судорогой свело? — Минцзюэ кивнул. — Это было последствием травмы. Юй Цзыюань подняла руку на Вэй Ина, когда ему было всего шесть.       — Что? — Не опешил. — Подняла руку? Он же был частью вашего ордена.       Сичэнь кивнул. Не самое приятное воспоминание. Но теперь Минцзюэ точно имеет право знать.       — Мы не говорим о том дне. Но, — Хуань сжал кулаки. — Супруга главы Цзян избила Вэй Ина розгами. Она нанесла очень сильные травмы его ногам. Вэй Ин не мог ходить неделю. А спустя год оказалось, что те повреждения имели последствия.       — Она… Чуть не сделала его калекой? — Минцзюэ не был уверен, как правильно на это реагировать. — Постой. То есть, закрытие Облачных Глубин для Юньмэн Цзян и все те высказывания в сторону Цзыюань… Хуань, — юноша порывисто обнял своего возлюбленного. — Тебе стоило рассказать раньше. Это бесчеловечно.       — Когда Вэй Ин узнал о том, что… У него есть некоторые проблемы, он очень много плакал.       — Стой, — Минцзюэ отстранился. — Получается, когда я попросил тебя помочь тогда… Блять, и он просто согласился?       Сичэнь кивает:       — Вэй Ин очень понимающий. Его жизнь до того, как он попал в Облачные Глубины, все еще загадка для меня. Но та часть информации, которую я знаю — печальна. Он не заслуживает этого.       «Поверить не могу. И тот ребенок может так просто улыбаться? — Минцзюэ опустил взгляд. — Чему-то стоит у него поучиться». Юноша берет Сичэня за руки.       — Теперь я еще больше благодарен ему и всем вам. А особенно — тебе. Хуань, спасибо, что приехал. И, — юноша покосился в сторону двери, и только после этого наклонился, чтобы поцеловать. — Я буду более сдержан, обещаю.       Сичэнь кивает:       — Я верю тебе. И ты, — он отвел взгляд. — Долгие годы поддерживал меня. Знаешь, когда я прочел о значении кинжала, то для меня очень многие вещи стали более понятны. Кажется, я в первую очередь должен извиниться за то, что не замечал твоих чувств. А уже после — поблагодарить за все, что ты когда-либо для меня делал. — Хуань смутился. — Мне стоило быть внимательнее и подумать о чем-то более… Близком.       — И после моего признания ты подумал? — Минцзюэ чуть сильнее сжимает чужие пальцы своими.       Хуань кивнул:       — Да. И когда ты дарил мне его… Намекал на ленту, да?       Минцзюэ тихо рассмеялся:       — Это было слишком дерзко с моей стороны. Но я, — он вздохнул. — Верил в предсказание Сюя и тешил себя надеждами.       — То есть… Брак с тобой, да?       Ох… Брак… Минцзюэ старается не закричать от восторга, когда прижимает Хуаня к себе и впивается в его губы. Поженятся. Они непременно поженятся. Потому что иначе и быть не может.       Сичэнь приподнимается на носочки. Минцзюэ все равно выше. И, кажется, сильнее. Потому что обнимает очень крепко, целует крайне страстно и непременно всегда будет рядом. Хуань расслабляется и отвечает на поцелуй, закидывая руки на чужие плечи. Это мимолетное проявление слабости — крайне приятно и именно то, что буквально необходимо. Им обоим.

***

      Гуаншань сам предложил Фэнмяню сплавить наследников. Все же из общения с детьми из других орденов можно извлечь выгоду. Глава Цзян не возражал, потому что дела и в самом деле обстояли не очень хорошо. Сначала становление Вэнь Жоханя Верховным заклинателем, после — те соревнования, на которых побеждает ребенок, разрушение союза трех глав и смерть Не Широнга. Кое-кто жаждет, чтобы его власть была безграничной. И этому следут хоть как-то воспрепятствовать.       — Тебе не кажется, что многие вещи взаимосвязаны? — Гуаншань отставил свое вино и посмотрел на собеседника. — И эта смерть Широнга… Жохань будто давно шел к этой цели какими-то окольными путями.       — Они и в самом деле были друзьями ранее. Но по какой-то причине Жохань еще и Цижэня к ним приписал.       — Лань Цижэнь хоть официально и не имеет права голоса, но его племянник — глава. Конечно же, Цижэнь тоже может приложить руку и повлиять на дела. Однако мне кажется, что теперь глава Вэнь нацелится на орден Цинхэ Не. А где Не Минцзюэ, там и Лань Сичэнь. Однако, есть и второй вариант, — Цзинь смотрит абсолютно серьезно. — Мы можем принять условия Жоханя на какое-то время.       — Считаешь, что после тех соревнований он согласится? — Фэнмянь уж точно в этом не уверен. — Вспомни, как Вэнь Сюй отзывался о Вэй Усяне. Поступок этого приемыша Цижэня скорее склонит Жоханя в сторону Гусу Лань.       — Кстати о нем. Принципы воспитания Жоханя мы с тобой как-то уже наблюдали. Вэнь Сюй боится своего отца. И надавить на этого парня не так уж и трудно.       Фэнмянь хмурится. Ход мыслей Гуаншаня ему абсолютно непонятен. И с каких пор это происходит? Когда он перестал понимать главу Цзинь?       — Что ты предлагаешь? — Цзян напрягся. — Сжигающий ядра все еще при ордене Вэнь. Каким бы задавленным не был Вэнь Сюй, он все еще является сильным заклинателем. Несмотря на твои действия, он все равно вошел в пятерку лидеров на соревнованиях.       — Фэнмянь, ты прости, конечно, но тебе так или иначе все равно придется два ордена тянуть. В этом есть как плюсы, так и минусы. Попробуй угадай, на какой из орденов Жохань нацелится в первую очередь.       Тут и думать не нужно было. Ответ очевиден.       Глава Цзян тяжело вздохнул:       — Если тронет Минцзюэ, то некоторые его действия станут слишком очевидны. Но Мэйшань Юй ему не то, чтобы неугоден. Жохань просто будет развлекаться. Ты об этом?       — Посмотрим, сколько времени ему потребуется, чтобы расправиться с Хэ Цзян. — Гуаншань отпил вина. — Вскоре состоится встреча с главами всех орденов. Хэ Цзян будут там. У них и так достаточно проблем. И Жоханю не составит труда спровоцировать открытый конфликт. И чем больше будет ссор, тем жестче будут действия Верховного заклинателя.       Очевидно. После реализации такого долгого плана глава Вэнь наверняка захочет немного отдохнуть и расслабиться. А для этого он устроит новую игру. С орденом, в котором после смерти главы случилась не самая удачная смена власти. Если отвлекаться только на дела Мэйшань Юй, то придется упустить многое, что касается Юньмэн Цзян. Жертвовать своим орденом ни один глава не станет. Получается, что придется пожертвовать Мэйшань Юй.       — Получается, что после расправы с Хэ Цзян, он просто пожелает получить дополнительный трофей, — рассуждает Фэнмянь. — За Мэйшань Юй наверняка последует Чунцин Фань. Таким образом он сокращает расстояние до моих границ. Хэ Цзян граничит с Лэйху Сэ, что и станет вторым этапом. А Сэ граничат с тобой и Гусу Лань. Однако если Жохань полезет дальше и захватит Даого Бэйтан, то я просто окажусь отрезанным от остальных. Если предложить ему Мэйшань Юй, то это поумерит его пыл.       — Именно. Чунцин Фань хоть и слабы, но все равно могут оказаться дельным союзником. Я же, в свою очередь, мог бы переговорить с главой Сэ. Главное — опередить Жоханя. Никто из глав не решится встать на нашу сторону, если Жохань разделается с Хэ Цзян раньше, чем мы предложим союз. И я уверен, что Жохань это понимает. Поэтому и выберет не Цинхэ, а Мэйшань.       Тревожные рассуждения. Но попробовать встать во главе всего мира? Неужели у Вэнь Жоханя такая игра?

***

      — Не Хуайсан сделал нам подарки. Посмотрите, — Усянь протянул раскрытый веер Цижэню. — У него самый настоящий талант.       Ванцзи хоть ничего и не сказал, но распахнул и свой веер. Рисунки, выполненные серебром, изображали плывущие облака и ликорисы. Необычный выбор цветка. И весьма необычно, что веер с изображением этих цветов смерти достался именно Вэй Ину.       — Действительно — хорошая работа. Сичэнь упоминал о том, что младший брат Не Минцзюэ увлекается рисованием. Но выбор цветов для изображения слегка странный.       Усянь посмотрел на серебристые штрихи на голубой ткани. Точно. Вэй Ин замер. Ликорис — цветок смерти. Почему? Неужели, тот человек, который помнит прошлую жизнь так же, как Вэй Ин — это Не Хуайсан? Такое вообще возможно?       — Однако с ними связана весьма интересная легенда. Думаю, тебе было бы полезно о ней прочесть.       Усянь кивнул. Но все равно никак не мог прекратить думать о Хуайсане. Может, стоило бы спросить?       — Вэй Ин? — Ванцзи коснулся руки друга. — Все хорошо?       Тот кивнул:       — Да. Просто… Я не задумался о значении цветов, когда Хуайсан дарил мне веер.       — Похоже, что Не Хуайсан подумал. — Подмечает Цижэнь. — Помимо смерти ликорис символизирует еще и любовь. И имеет несколько целебных свойств. Интересно. Ведь работа любого целителя связана со смертью. Неожиданно глубоко для юного наследника.       «Правда?», — Усянь снова смотрит на свой веер. Эту теорию нужно будет проверить. Например, когда Хуайсан прибудет на территорию Облачных Глубин. И если это он…       — Уверен, он не имел ввиду ничего плохого.       «Ох Лань Чжань, мне бы тоже хотелось в это верить» — мысленно вздыхает Вэй Ин.

***

      По пути обратно Цзысюань заметил Сюя. Тот находился в стороне от родителя, который о чем-то беседовал с главой Цзян. Судя по выражению лица Фэнмяня, тот не был доволен этой беседой. Мальчик осмотрелся в поисках своего отца, но не заметил его по близости.       — С-слушай, Цзян Чэн.       — Что?       Цзысюань понимал, что ему потребуется помощь. Он был просто обязан поговорить с Сюем наедине. Но попросить Ваньиня… Будет ли это правильным? Хотя, другого варианта у него все равно не было.       — Я… Не мог бы ты прикрыть меня? Ты же знаешь о том, что Вэнь Сюй как-то спас мне жизнь.       — Ты общаешься с Вэнь Сюем? — Цзян Чэн опешил. — Серьезно?       Цзысюань кивнул:       — Только не говори никому, пожалуйста.       На что Ваньинь фыркнул:       — Ты за кого меня принимаешь? Скажу, что у тебя живот скрутило.       — Что угодно, — не отреагировал на подначку Цзинь. — Спасибо.       «Какого?..», — Цзян Чэн даже сказать ничего не успел, как его попутчик скрылся из виду.       Сюй заметил Цзысюаня в компании мелкого Цзяна. Но юноша и подумать не мог, что Цзысюань рискнет организовать их встречу лично и улизнет от своего маленького друга. Но стало интересно. Что же такого важного хочет сказать Цзысюань?       Вэнь отошел в сторону, перемахнул через ограждение и запрыгнул на крышу. Он быстро прошелся по черепице и спрыгнул уже с другой стороны коридора, чем очень сильно удивил Цзысюаня. Однако для скрытности пришлось закрыть младшему рот рукой, затащить на крышу и перепрыгнуть на другой конец здания.       Сюй поставил Цзысюаня на ноги.       — Что там? Говори. У нас не очень много времени.       Цзинь кивнул. Он едва перевел дух от такого неожиданного перемещения. Но медлить все равно нельзя было.       — Отец подозревает, что к смерти Не Широнга причастен ты и твой отец. Я слышал, как он обсуждал это с советниками. А еще отец очень негодует из-за случившегося перед соревнованиями. Отец хочет, чтобы я представился со, — он сглотнул. — Со своей будущей женой. Отец пригласит твоего отца как Верховного заклинателя. И он уверен, что ты будешь с ним. И, — мальчик выдохнул, потому что от того, насколько быстро он говорил, едва не закашлялся. — Я слышал, как он обсуждал провокацию с твоим участием. Не… Не приезжай в Ланьлин Цзинь, пожалуйста. И… Я не хочу жениться.       Сюй замер в удивлении. Что? Только что этот мальчик выдал планы своего родителя — главы Великого ордена?       — Слушай… Ты точно понимаешь положение своего ордена?       Цзысюань кивнул:       — Я понимаю причину, по которой была заключена моя помолвка. Ну, уже лучше ее понимаю, — Цзынь отвел взгляд. — Но я не хочу, чтобы ты пострадал.       — И что за провокация? — Сюй прищурился.       Цзысюань отвел взгляд:       — Н-не важно. Просто не приезжай.       — Врунишка, — усмехается Вэнь.       — Я не лгу!       Сюй сразу же наклонился и прикрыл чужой рот рукой:       — Да не ори ты так. Совсем дурачок? Заметят же.       Цзысюань кивнул. Вэнь убрал свою руку. Над полученной информацией нужно будет поразмыслить. Однако — не только над ней. Потому что как только Сюй убрал свою руку, Цзысюань схватил его за края верхних одежд и потянул на себя, чтобы… Поцеловать в губы.       Нет, ну всякого в жизни Сюя хватало. Но это — совсем точно едва ли не с крыши свалиться заставило.       — Чего творишь? — Вэнь сразу же отпрянул в сторону, проигнорировав чужие пальцы на своих одеждах.       — Я не лгу, — повторил Цзинь, решительно глядя в чужие глаза. — И я тоже могу тебя защитить.       Блять. Сюй прикусил губу. Смешно. Его только что поцеловал одиннадцатилетний мальчик, а потом сказал, что защитит. Сюя. Который выжигал города, изворачивался перед родителем и мог предсказать судьбу. Сюю, которому за двадцать, который на добрые одиннадцать лет старше Цзысюаня.       — Не делай так больше, — Сюй хмурится. — Ты хоть понимаешь, что…       Сейчас или никогда — решает сам для себя Цзысюань. Поэтому хватает Вэнь Сюя за руку и честно произносит:       — Я еще в прошлый раз говорил, что просто хочу быть с любимым человеком. И этот человек — ты. И я…       — Шкет, тебе одиннадцать, — перебивает Вэнь. — Мы неплохо поладили и все такое, но я не собираюсь растлевать ребенка. Твой папаша и так меня педофилом считает.       А вот это заставляет Цзысюаня отступить. Не от желания добиться Сюя, а просто сделать шаг назад.       — Отец желает вывернуть все так, будто ты приставал ко мне. Я должен буду сказать об этом лично. Отец хочет испортить твою репутацию, чтобы тебя никогда не признали главой. Подобное заявление унизит тебя даже в глазах твоего отца.       «Какой-то он слишком взрослый для своих лет, — отмечает Сюй. — Он точно сын Гуаншаня? Откуда столько благородства?». И пока Вэнь размышляет о своем, Цзысюань продолжает:       — Я влюблен в человека, который спас мне жизнь, не оставил одного и сохранил мой подарок. И мне не всегда будет одиннадцать. Возможно, — он медлит. — Четырнадцать? Пятнадцать? В каком возрасте ты воспримешь меня всерьез?       «Да он же меня совсем не знает, — Сюй с недоумением смотрит на младшего. — Откуда такое рвение? Будет ждать? Или предлагает ждать мне? Прекрасно».       — Цзысюань, я конечно, польщен, — начинает Вэнь. — Но ты же и сам должен понимать, что в сравнении со мной ты — ребенок. Да и невеста у тебя есть.       — Это ничего не меняет. Просто, — он отводит взгляд, вся решительность постепенно теряется. — Прислушайся к моим словам. Пожалуйста.       Сюй вздыхает. Ну что за наказание? Ему только что признался одиннадцатилетний мальчик. И при всем этом — Сюй даже не возражает особо. Ну, если бы возражал — скинул бы этого маленького Цзиня с крыши. Наверное.       Но сейчас Вэнь берет младшего за руку и смотрит на его ладонь. Сразу же отпускает.       — Хорошо. Я не приеду с отцом, — произносит Сюй.       Цзысюань покосился на свою руку:       — Почему ты?..       — И когда тебе исполнится четырнадцать, — Вэнь усмехнулся. — Попробуй повторить сказанное. Тогда ты точно будешь знать обо мне куда больше.       Цзинь склоняет голову на бок:       — Ты об ордене Хэ Цзян? Или о том, что тебя раньше сравнивали с моим отцом? Знаешь, мой отец он, — Цзысюань стыдливо опускает взгляд. — Много говорит, когда пьян. Не знаю, что из этого правда. Но я предпочту верить лишь тому, что вижу.       Сюй опускает взгляд на свою ладонь. Блядство. Если этот мелкий в свои одиннадцать такое говорит из-за печального опыта от общения со своим папашей, то что он скажет, когда повзрослеет. Этого точно стоит дождаться. Ну а пока — вернуть Цзысюаня обратно.       И обдумать некоторые действия Гуаншаня. Стоит припомнить момент, где Сюй дал слабину настолько, что этот блядун всея Поднебесной решил строить свои козни. И что-то подсказывало, что его союзник Фэнмянь не в курсе происходящего.

***

      Усянь рассматривал веер, лежа в кровати. Но что-то не сходилось. Хуайсан скорее избегал бы всяких темных артефактов и ритуалов, нежели использовал бы их. Из своей прошлой жизни Вэй Ин запомнил Не Хуйсана как странноватого, веселого и слегка пустоголового паренька. Или он пытался казаться таким? Нет, не то.       Вэй Ин сел в кровати и снова уставился на веер. Может, он себя просто накручивает? А может, стоит воспользоваться предсказанием Вэнь Сюя и не лезть в это?       — Ликорис, да?..       Усянь тяжело вздохнул. А это неплохая идея. Мальчик поставил веер на полку и отошел назад, будто оценивая, здесь стоять подарку Хуайсана или же в другом месте.       Сюй дал понять, что в происходящее с той книгой лезть не стоит. Сюй вообще много чего сказал. Но его предсказания — поистине самое непонятное в обеих жизнях Вэй Усяня. Однако его слова, та книга и этот веер — это все наталкивает на одну единственную мысль. Не судьба и не злой рок. И вовсе не снисхождение Небес.       Это повторение, эта новая жизнь, это перерождение — чей-то ритуал. Сложный, темный и весьма таинственный.       — Вэй Ин, скоро ужин.       — Иду, Лань Чжань. Просто думал, куда лучше поставить веер. Пойдем скорее. После ужина сыграем со старшим братиком.       — Мгм.       Только вот Вэй Усянь все же не уверен, что желает разобраться в этой темной загадочной истории. Особенно сейчас — когда держит Лань Ванцзи за руку и чувствует, что это решение может являться самым верным. В обеих его жизнях.