Основатель (праведного) пути

      Этим вечером Усянь и Ванцзи ждали старшего брата у комнаты самого Хуаня. Обоим младшим не терпелось узнать все подробности соревнований и церемонии награждения. Хотя, оба сомневались, что это стоит называть церемонией. Наверняка снова были не самые приятные разговоры.       Сичэнь вернулся сразу же, как обсудил с дядей то небольшое соглашение, именуемое союзом трех Великих орденов. Для Хуаня было слегка неожиданно, что глава Не предложил подобное. Однако Цижэнь объяснил причины и выгоду. Что-то Сичэнь понимал и сам, а за некоторые пояснения был искренне благодарен дяде.       Но ничто, никакая победа не сравнится с теми эмоциями, которые Хуань испытывал каждый раз, когда видел на пороге своей комнаты младших братьев. А-Чжань принес с собой пару свитков, желая разделить частичку знаний с братьями, а-Ин приготовил какой-то наверняка вкусный отвар и на его поясе можно было разглядеть флейту.       - Почему вы не вошли? - Сичэнь поспешил открыть дверь комнаты. - На улице холодно.       Но ответ и так был очевиден. Вэй Ин его лишь озвучил:       - Очень хотелось встретить старшего братика.       Внутри было намного теплее. Сичэнь скинул с себя теплый мех и помог раздеться младшим. Причем оба мальчика терпеливо ждали, пока накидки с них снимет именно Хуань.       - А-Чжань, а-Ин, вы просто умнички. Молодцы, что помогли будущему главе Цзинь. И я знаю, что это а-Чжань заметил его плохое самочувствие, а а-Ин обратил на это внимание. Вы у меня самые лучшие.       Обниматься с Хуанем - это всегда приятно, но очень хотелось послушать о другом.       - Старший братик выиграл соревнования. Расскажи нам.       - Мгм. Интересно. Это выглядело очень опасно.       Сичэнь отошел на два шага назад и с улыбкой произнес:       - Хорошо. Идите сюда, - он присел на кровать. - А-Ин снова приготовил для нас что-то очень вкусное.       "Ну вот почему ты такой замечательный? - Внутренний Усянь снова восторгался. - Спасибо этой новой жизни за вот такие моменты". И каждый из таких вечеров казался лучше предыдущего.       Усянь забрался на кровать первым, а Ванцзи устроил поднос на краю кровати.       - Лань Чжань, Лань Чжань, холодно, - Вэй Ин протянул руку к другу. - Иди скорее сюда.       Ванцзи присел рядом с Хуанем. Старший сразу же накинул на плечи братиков теплое одеяло.       Рассказывая о соревнованиях, Хуань старался избегать самых страшных моментов. Сичэнь рассказал о сделке между им самим, Минцзюэ и Сюем, поделился своими размышлениями по поводу второго этапа соревнований, назвав это очень интересной загадкой. Также Хуань делился впечатлениями касаемо финала состязаний. И конечно же, старший брат рассказал о том, как ему досталась его победа.       - Если бы будущий глава Вэнь не совершил свой благородный поступок, трудно представить, как бы все закончилось, - произносит Хуань под конец своего рассказа.       Конечно же, Усянь не мог оставить без внимания поступок первого сына Вэнь Жоханя. Неожиданно, что сын столь жестокого человека совершил столь геройский поступок. Да и в целом - Вэнь Сюй оказался забавным и приятным человеком. Старшим братиком Вэнь его называть никто не станет, но вот какой-то ненависти Вэй Ин к нему испытывать не мог. Уж слишком занятным оказалось общение с этим Сюем. Кто знает, может, первый сын Вэнь Жоханя не так уж и плох?       - Но старший братик тоже совершил благородный поступок. - Вэй Ин прижался сильнее. - Я слышал, как ты сдавался.       - Мгм. Брат лучший.       Сичэнь вздохнул. После чего - развалился на кровати, утянув за собой младших.       - Спасибо. Хоть это и победа, но, - Хуань прикрыл глаза, - она досталась мне не потому, что я сильнее или лучше. А потому, что Минцзюэ попал в неприятности с тем мертвецом, а Сюй спас Цзинь Цзысюаня.       - Неправда, - Усянь сразу же поднялся и уселся прямо на Сичэня. - Старший братик достоин победы. Ты соревновался честно, не нарушал правил и тоже был готов сдаться и пожертвовать своей победой. Старший братик - будущий глава Великого ордена и самый замечательный братик на свете. - Мальчик обнял старшего. - Эта победа заслуженная. Пожалуйста, не говори больше ничего.       - Мгм. Брат сражался и победил. Хорошо, что ты не пострадал.       И Ванцзи наваливается на старшего брата, устроившись рядом с Усянем.       После такой трогательной речи обоих братиков, Сичэнь не может думать ни о чем другом, кроме как о том, что... Он станет сильнее. Он не будет думать ничего лишнего и будет стараться. Ради своей семьи. Настоящей семьи.

***

      Совет Старейшин подходил к концу. Хуань послушно сидел подле дяди и внимал всему, что ему говорили старшие. В целом - его наставляли вести себя достойно и не позорить орден. Это все, что Сичэнь ранее читал в книгах, которые советовал ему дядя. Кажется, что ему тогда было всего шесть. И часть этих книг дядя прочел ему вслух.       Но от теплых воспоминаний отвлекла фраза одного из Старейшин.       - В любом случае, самые верные наставления может дать лишь предыдущий глава. Этим вечером уважаемый Цинхэн-цзюнь будет рад видеть своего наследника.       Хуань поднял взгляд на Старейшину. Он поклонился, не забыв при этом улыбнуться:       - Конечно. Я буду рад выслушать наставления предыдущего главы Гусу Лань.       "Они хотят, чтобы я выслушал наставления предыдущего главы, - Хуань сидел на пороге своей комнаты с чашей чая и смотрел в небо. - Они не уточняли, что имеют ввиду".       Последние состязания между кланами, каждый совет глав, обучение как будущего главы, наставления о том, как следует держаться и... Простая любовь.       Сичэнь отставил чай и улыбнулся. Ну что же, он станет достойным главой Великого ордена. Но разве могло быть иначе? Раз все вокруг хотят видеть его непоколебимым и праведным юношей, он может это устроить.       Но сейчас хочется проведать младших братиков.       - Лань Чжань, ну пожалуйста. Ну очень прошу. Умоляю. Хорошо. Я совершенно точно умоляю тебя. Ну Лань Чжань...       Похоже, что а-Ин очень сильно чего-то хочет, что снова не в его интересах, - решил Хуань и заглянул в комнату младшего брата. И ему предстала совершенно очаровательная картина. Вэй Ин обнимал Ванцзи со спины и терся о него щекой. Но Лань Чжань не реагировал и продолжал читать книгу.       - Ну Лань Чжань, самый замечательный, добрый и понимающий братик. Ну умоляю тебя.       Никто не обращал внимания на вошедшего в комнату. Сичэнь поскорее и как можно тише прикрыл за собой дверь. Хотелось увидеть продолжение столь прелестного происходящего.       - Нет. Нельзя.       - Ну Лань Чжань. Совсем немного, - продолжал Усянь, устраивая подбородок на чужом плече. - Проведаем старшего братика. И кроликов. Давай наведаемся к ним вместе.       - Холодно. Нельзя.       - Ну Лань Чжань. Ну... Гэгэ...       Хуань не сдержался и рассмеялся. Это было слишком мило. Похоже, что Вэй Ин так сильно хотел прогуляться, что воспользовался неожиданными убеждениями. Ну а Ванцзи заботился о друге и не хотел никуда его отпускать по холоду.       - Старший братик, давай прогуляемся, - перекинулся с упрашиваниями младший. - Ну пожалуйста. Лань Чжань говорит, что очень холодно, а мне нельзя мерзнуть. Но я же совсем немножечко.       - А-Ин, нам и правда стоит одеться теплее. А-Чжань прав в том, что сейчас погода очень опасна для тебя. Оттепель может не очень хорошо сказаться на твоем здоровье.       - Я понимаю, - кивает Усянь. - И Лань Чжань самый замечательный. И он заботится обо мне. Но я очень хочу прогуляться.       Ванцзи вздыхает:       - Не больше получаса.       - Обожаю тебя!       Сичэнь снова смеется. А-Ин, который так набрасывается с благодарностью на а-Чжаня... Это лучшее из всего, что только можно увидеть.       Они все-таки пошли к кроликам. Усянь едва ли не бежал впереди.       - Вэй Ин. Холодно.       Хуань проследил за тем, как Ванцзи кутает своего друга в дополнительный теплый мех.       - Ну Лань Чжань...       - Я обещал.       Вэй Ин сразу же обнимает. Ванцзи точно слышит, что Усянь бормочет "я знаю". И обнимает в ответ.       - А-Ин почему ты назвал а-Чжаня "гэгэ"?       Усянь гладит кролика, что удобно устроился на его коленях и улыбается:       - Потому что несмотря на то, что Лань Чжань младше, он все равно заботится обо мне, - мальчик опустил взгляд на свои закутанные в пару теплых мехов ноги. - И я, правда, обожаю его.       - Вэй Ин совсем не думает о себе.       - Ну Лань Чжань...       "Замечательные. Они самые замечательные на свете", - Хуань поправляет мех на ногах Усяня и убирает кролика. Потому что этому животному не повезет, когда Вэй Ин снова набросится с объятиями на Ванцзи.       Уже находясь в комнате, но не избавившись от теплой ткани на своих ногах, Усянь задает серьезный вопрос:       - Как прошел совет? Старший братик, все хорошо?       - Не переживай. Все прошло в порядке вещей. Но, а-Ин, тебе и правда нужно больше думать о себе.       Тот вздыхает:       - Лань Чжань просто слишком заботливый. Я же не совсем ребенок.       - Нет. Ребенок, - отзывается Ванцзи, буквально давая ответ на каждое предложение Усяня.       - Но тебе же понравилось с кроликами, - возражает Вэй Ин.       - Мгм. А Вэй Ин - ребенок.       Усянь забавно дуется и канючит старшему брату:       - Ну я же старше. Ну почему он так?       Хуань гладит мальчика по голове:       - Потому что а-Чжань тебя любит. И переживает.       На мгновение Вэй Ин замирает, стараясь не вспыхнуть от смущения. Но эмоции нужно куда-то девать. Поэтому Усянь прижимается к Сичэню и отвечает, что тоже очень сильно их любит.       Провести целый день с замечательными младшими братиками было верным решением.       Хуань и думать забыл о том, что ему говорили на совете. Он выбросил из головы все неприятные мысли, что его одолевали.       Через пару дней его официально объявят главой ордена. Перед этим и правда стоит подготовиться.       По окончании совета дядя дал наставление составить список волнующих вопросов. Но не сказать, что у Хуаня они были.       Однако Сичэнь все равно пишет краткие вопросы на пергаменте. Только вот они совершенно не относятся к проблематике управления орденом.

***

      Сегодня старшему племяннику предстоит встреча с отцом. Очень хотелось верить, что все пройдет удовлетворительно. В последнее время настроение брата было крайне странным. Недопустимо считать собственных сыновей каким-то напоминанием. И Цижэнь все еще верит, что его старший брат сможет направить хотя бы своего старшего сына. Потому что на Хуаня не свалилось бы столько ответственности, если бы кто-то не ставил свои чувства превыше обязательств.       Почему-то стало прохладно. Цижэнь посмотрел на халат. Но отбросил желание лечь спать в нем.       После общения Хуаня с родителем, у мальчика наверняка будет несколько вопросов. И лучше всего ответить на них пораньше.       Никто, даже Старейшины, не видели в нем главу. Все, даже отец, говорили, что выбирая между двумя братьями...       Тихий стук в дверь прервал поток мыслей. Сичэнь сейчас на встрече с отцом, а младшие наверняка снова занимаются вместе в чьей-то комнате. Уже начинали возникать сомнения, когда в последний раз эти два неразлучных ребенка ночевали раздельно. Наверняка либо Ванцзи остается у Вэй Ина, либо наоборот.       Цижэнь накинул на плечи халат и открыл дверь. Распущенные волосы и отстутствие лобной ленты должны любому дать понять, что время визита неуместно.       Однако на пороге стоял не какой-то там адепт.       - Доброй ночи, дядя.       - Хуань?       - Я здесь, чтобы выполнить наставление уважаемых Старейшин и выслушать наставления предыдущего главы Гусу Лань.       Мужчина опешил. Только днем Сичэнь покладисто согласился со словами старших. Но неужели он решил сделать свои выводы и следовать собственным размышлениям?       Нельзя. Есть правила. Есть устои, которым необходимо следовать, несмотря на истинные чувства.       - Хуань, я не имею права говорить тебе что-либо. Я всего лишь исполняю обязанности главы ордена. Я им не являюсь.       - Неправда, - Сичэнь поднимает глаза на своего дядю. - Уже чуть больше десяти лет вы являетесь главой Великого ордена Гусу Лань. И не признавать этого - смежно с предрассудками. С самого моего рождения вы наставляли меня. Но я, - Хуань моргнул и из его глаз покатились слезы, - в первую очередь вижу в вас дорогого дядю. Который вырастил и воспитал меня. Именно вы сделали все, чтобы я стал тем, кем я являюсь. Старейшины сказали, что я должен говорить с предыдущим главой. А для меня, и для любого другого, самым настоящим главой Гусу Лань являлись вы. И я не желаю слышать ни о ком другом, - слез стало больше. - Я благодарен самой судьбе за то, что меня воспитали вы, дядя.       Он плакал. Он на самом деле говорил столь трогательные слова и плакал. Не из-за обиды, а из-за несправедливости. Хуаню казалось несправедливым такое отношение к тому, кто посвятил жизнь воспитанию своих племянников.       Цижэнь любит их. Несомненно обожает своих дорогих воспитанников, своих обожаемых племянников. Которые не просто говорят. Точнее - они даже ничего не говорят. Они просто делают, преподнося очаровательные подарки или поздравляя с праздником в честь дня отца. Хуань выразил свою мысль еще два года назад. И его младшие братья наверняка того же мнения.       - Хуань, - мужчина опускается на колени и обнимает племянника. - Это я должен благодарить судьбу за то, что могу позаботиться о тебе. Пойдем, - он немного отстраняется и вытирает слезы со щек Сичэня. - И не плачь. Я всегда буду рядом.       - Я знаю, - улыбается Хуань, но не может прекратить лить слезы. - Это то, что я осознаю на протяжении долгих лет. И мне, - он всхлипнул. - Мне не нужны наставления кого-то еще, мне не нужны встречи с человеком, который не... Не, - он прижался к Цижэню сильнее. Он слишком много молчал и держал все в себе. - Никогда не любил меня и а-Чжаня так же, как ты.       - Хуань, больше никаких встреч. Обещаю.       - Спасибо. Я п-правда...       Ну и какой из него глава? Он просто расплакался в объятиях своего дяди. Но это то, чего так сильно не хватало. Не год и не два. А больше, намного больше.       - Все хорошо. Твои слезы не делают тебя слабее. Ты долгие годы нес на себе слишком много ответственности.       - Я могу. Но мне печально от того, что, - Хуань трется о плечо старшего, чтобы убрать слезы со своего лица, - окружение игнорирует очевидное. - Он взглянул в глаза Цижэню. - В том, чтобы человек, отягощенный собственной любовью, давал наставления, нет логики. Иногда он не открывал нам с а-Чжанем двери. Но я не могу вспомнить ни единого раза, чтобы вы прогнали нас.       Конечно же он бы никогда не сделал подобного.       Цижэнь тянет Хуаня внутрь комнаты и предлагает присесть на кровать. Однако племянник не перестает удивлять.       - Список, - Сичэнь протягивает сложенный вдвое пергамент. - Вы говорили, что я должен подумать над вопросами предыдущему главе.       Мужчина берет в руки лист бумаги и читает написанное. После чего - присаживается на край кровати, рядом с Хуанем, и обнимает племянника:       - Да. Всегда. На каждый твой вопрос.       Иного Сичэнь и не ожидал услышать.       - На самом деле, - уже с теплой улыбкой говорит Хуань. - У меня нет вопросов. Я с самого рождения осознавал свою ответственность, а вы помогли мне ее принять. Я понимаю, что обязан стать главой столь рано, но мне это не в тягость. Я знаю, что мне будет очень трудно и на меня будут косо смотреть, но я к этому готов. И все только благодаря тому, что обучали меня именно вы. Сегодня, - он пересаживается на колени старшего и прижимается как можно сильнее, - я хочу побыть ребенком. Я хочу остаться здесь на ночь и послушать что угодно. Мне очень нравятся ваши рассказы. Хочу уснуть под них. А уже после, - Хуань тихо посмеивается, - я обещаю более не допускать подобных слабостей.       - Это не слабость.       Цижэнь укладывает Хуаня в кровать. Словно тот совсем ребенок. Словно не этот мальчик достойно держался на советах глав, словно не этот мальчик выиграл опасные состязания, словно не этот мальчик добился титула в свои одиннадцать лет, обойдя всех остальных. И словно не этот мальчик только что произнес самые важные слова.       И словно не этот очаровательный ребенок, на самом деле - всего лишь ребенок в свои тринадцать, смог выразить свои сокровенные чувства вопросами.

Я обещаю всегда прислушиваться к вашим словам. Можно? Я клянусь всегда верить вам. А вы? Я всегда буду любить и почитать лишь одного наставника. Это верно?

      Разумеется. Можно. Цижэнь тоже всегда будет верить Хуаню. И это истинно верно.       И именно сейчас, засыпая в объятиях того, кто стал намного ценнее, чем просто родителем, Хуань абсолютно точно уверен - он готов стать главой.       И он станет им.       Он не подведет. Он станет лучшим. Ведь ему есть, за что бороться и что отстаивать.       Хуань непременно станет гордостью. Но и продолжит быть собой.       Это единственное верное решение для идеального будущего. Которое Лань Хуань создаст для себя сам.