Основатель (праведного) пути

      Любое время года в Гусу прекрасно. Это Вэй Ин осознал осенью. Когда листья деревьев окрасились в разные цвета, переливаясь от желтого до бордового, трава начала вянуть, а изобилие целебных трав в лесах, хоть и стало меньше, но от этого практических уроков по сбору и обработке целебных растений стало больше.       Мальчик сидел на пороге своей комнаты с гуцинем и смотрел вдаль. Красиво, тихо и даже тепло. На плечах была та самая меховая накидка, подаренная Ванцзи, в мех которой Усянь то и дело зарывался пальцами. Хорошо так...       - Вэй Ин, время ужина.       Усянь посмотрел на друга и отложил инструмент. Мальчик поднялся и протянул руку:       - Лань Чжань, отведи.       Тот ничего не отвечает и сжимает чужие пальцы своими. Вэй Ин чувствует себя таким счастливым каждый раз, когда Ванцзи вот так соглашается с чужими просьбами. Усянь позволяет вести себя в сторону обеденного зала, не прекращая счастливо улыбаться.       - Тебе было грустно?       - А? - Вэй Ин с непониманием смотрит на друга. - Нет. Я просто думал о том, что мне очень нравится здесь. И что Облачные Глубины - очень красивое место. Я счастлив быть здесь.       - Мгм. Вэй Ин...       Но не заканчивает. А лишь сильнее сжимает чужую руку. Усянь понимает, что только что должно было быть произнесено нечто важное. Но Ванцзи не решился. Но ничего - Вэй Ин готов подождать. Столько, сколько потребуется.       В обеденном зале все было как всегда - молчаливо и умиротворенно. Однако после ужина каждый задержался. Хуань заговорил первым.       - А-Ин, когда-то ты сказал мне, что родился в конце середины осени, но это не точно. Сегодня последний день середины осени, - он улыбается. - Поэтому я считаю, что сегодня прекрасный день, чтобы поздравить тебя. Ты стал на год старше и я рад, что ты можешь провести этот день с нами. Это тебе. Надеюсь, что поздравлять друг друга вот так станет нашей традицией.       Сичэнь протянул мальчику бамбуковый сверток. Внутри явно было что-то полезное. И приятное.       - Вэй Ин, ты очень старательно учишься, поэтому я подумал, что тебе лучше иметь свой инструмент.       Ого, неожиданно, но маленький Ванцзи подарил маленькому Усяню гуцинь. Вэй Ин даже не оценивал подарок - поблагодарил, набросившись с объятиями.       Но это было еще не все.       - Вэй Ин, тебе всего семь, а твоя жизнь была наполнена переживаниями. Я верю, что ты сможешь их отпустить полностью. - Цижэнь протянул продолговатую коробочку. - А еще я знаю, что ты играешь вместе с Хуанем. Ванцзи прав в том, что тебе пора иметь личные инструменты.       Этот подарок Усянь посмотрел сразу.       Флейта. Тонкая ди из белого дерева лежала в коробке, закутанная в голубую шелковую ткань. Вэй Ин в неверии коснулся ее.       - Спасибо. Это очень...       Он замолчал, потому что из глаз полились слезы. Это его первый день рождения в этой жизни. А его так тепло и хорошо поздравили. Конечно же он плачет от счастья.       - А-Ин, не плачь. Это же твой праздник.       - Угу. Спасибо вам большое. Теперь это самый лучший день в моей жизни. Правда.       Ванцзи погладил плачущего мальчика по голове:       - Вэй Ин взрослый. Не плачь.       Ну что за прелесть?       - Теперь я точно старше Лань Чжаня.       - Мгм.       Усянь немного успокаивается и берет в руку флейту.       - Можно я сыграю? Для вас.       Он выбирает одну из мелодий, которую они учили с Хуанем. Получается вполне сносно. В конце даже Цижэнь удовлетворительно кивает.       А уже перед сном, Ванцзи приглашает Вэй Ина к себе. Потому что у Лань Чжаня было еще кое-что, что он хотел бы подарить. И сказать.       - Ты подарил мне ту подвеску и ты носишь этот браслет. И к моему подарку, есть еще один.       Усянь бережно принимает красивую подвеску. Для гуциня. Искусно выполненного инструмента из темного дерева.       - Спасибо. Это...       - Она не такая красивая, как та, что ты дарил мне. Но я надеюсь, что... Ты примешь ее.       - Ты сам ее сделал? - Вэй Ин не может поверить, что это может быть правдой.       - Мгм.       Лань Чжань выглядит крайне смущенным, даже кончики ушей мальчика слегка покраснели. Он опускает взгляд и кивает.       - Вэй Ин, спасибо, что ты есть.       Это куда ценнее флейты или гуциня, ценнее того замечательного набора для рисования, который подарил Хуань. Ванцзи так постарался, нашел время, сделал эту подвеску из белых бусин и нитей сам. Он старался для маленького Вэй Ина, которого не раз прощал и принимал. И сейчас Усянь просто не понимает, что происходит. Он испытывает бескрайнее множество теплых чувств к этому мальчику. Но не может осознать их полноту.       - Лань Чжань, спасибо! - Усянь обнимает Ванцзи и уже шепчет. - Я очень счастлив, что ты у меня есть. Я буду хранить ее. Правда.       - Мгм. Хочешь сыграть еще?       - Можно пригласить... Старшего братика и дядю.       - Если Вэй Ин хочет. Это твой день.       Очень важный день. И самый лучший. В обеих жизнях.

***

      Вэй Ин очень долго любовался подарками Ванцзи, которые теперь были на его собственных инструментах. Эти маленькие, совсем же детские, гуцинь и флейта ему очень нравились. "Чэньцин была черной", - вспоминает Усянь. В его прошлой жизни почти все было черным, как и само его существование. А сейчас - все ослепительно белое и светлое. После воспоминаний о своих темных одеждах из прошлого, мысли неосознанно вернулись к Пристани Лотоса. Только не из прошлого, а из настоящего.       "Цижэнь защитил меня, - думает Вэй Ин глядя на флейту. - Он наложил заклинание молчания на Юй Цзыюань. Он даже слушать ничего не стал. Его волновало лишь то, что он видит". Хозяйка Пристани Лотоса избила шестилетнего ребенка, воспитанника Лань Цижэня, будущего адепта Великого ордена и мальчика, который с недавних пор относился к главенствующей ветви клана. Столько всего... А ведь и года не прошло.       Усянь поднялся и подошел к окну. Совсем скоро начнется зима. Все началось именно с зимы. Именно зимой он столкнулся с таким ненавистным ранее Лань Цижэнем, а теперь - испытывает искреннюю благодарность к этому человеку. А еще Вэй Ин не представлял своей жизни без братьев Лань.       Совсем недавно Сичэню исполнилось двенадцать. Оказывается, что его день рождения не намного раньше дня рождения самого Усяня. Вэй Ин тогда подарил старшему братику портрет. Похоже, что маленький Хуань и взаправду ценил таланты Усяня, поэтому и сделал ответным подарком от себя тот прекрасный набор для рисования. Такой внимательный, такой заботливый и такой понимающий. И это не просто моменты. Всегда, каждый раз, когда Вэй Ину просто необходимы были теплые слова поддержки, Сичэнь был рядом, обнимал и утешал. Не смотря на то, что у него самого много обязанностей, не смотря на собственные переживания, не смотря на собственную занятость.       "Я о таком и мечтать не мог", - продолжает размышлять Усянь. Просто не верилось, что у него есть самый настоящий старший брат, который и защитит, и утешит, и позаботится. А еще - научит, подскажет, направит.       А еще у Вэй Ина был Лань Чжань. Самый лучший, самый понимающий, самый добрый и заботливый мальчик на свете. Старательный, молчаливый, слегка закрытый, но такой теплый и родной, что Усяню было достаточно трудно описать всю глубину чувств, которые он испытывает к этому мальчику. Даже для самого себя. Потому что изначально Вэй Ин метался между этим шестилетним Ванцзи и тем, кого он знал в прошлой жизни. А нужно было просто узнать Лань Чжаня получше. Потому что сейчас Вэй Ин не может представить себе ни дня без компании своего самого лучшего друга. Наверное, самого наилучшего в обеих жизнях.       Усянь покрутил в руке подвеску, что теперь украшала флейту.       Память.       Считай, год прошел после его этого перерождения. А уже есть столько всего, что можно вспомнить. То, что хочется вспомнить. Уютные вечера, приятные разговоры, вкусный теплый чай и нежные объятия.       И столько всего открылось с новых сторон... И сейчас Усянь понимает, что отпустил. Он на самом деле отпустил те незримые ниточки прошлого, за которые так отчаянно хватался. В Пристани Лотоса было вовсе не лучше, а просто веселее, ведь там не нужно было старательно учиться и следовать правилам. Но сейчас Вэй Ин знает то, чего в прошлой жизни не знал, его воспринимают как часть Великого ордена без лишних предубеждений, потому что мальчик ведет себя крайне воспитанно и достойно. Усяня не ругают и не наказывают. Усяня не обсуждают и не высмеивают. И самому Вэй Ину не нужно носиться сломя голову в поисках приключений, ведь ему намного интереснее понять нового себя, получше узнать своих братьев и услышать очередное наставление Цижэня. И как бы это странно не было, Усянь искренне уважал этого мужчину и на самом деле считал его лучшим учителем.       Мальчик покрепче сжал в руке флейту и поклялся сам себе, что новую жизнь он проживет по новым правилам. По своим правилам.

***

      Первый день зимы встретил заснеженными горными пейзажами и абсолютно ясным небом. Усянь вскочил с кровати под звон колокола и сразу же распахнул окно. Морозный воздух ворвался в прогретую комнату и вызвал мурашки на коже. Но как же было свежо и хорошо. Вэй Ин поднял взгляд к солнцу и улыбнулся. Прошлой зимой он лишь проникался Облачными Глубинами, а сейчас мальчик безусловно обожает это место.       Усянь прикрыл ставни, чтобы свежий воздух заходил в комнату, но не забирал все тепло, схватил теплую накидку и верхние одежды и быстрым шагом покинул комнату.       - Лань Чжань, Лань Чжань, доброе утро. С первым днем зимы.       Ванцзи обернулся к двери и кивнул. Неужели все-таки привык к своему суетному соседу, который может ворваться к нему в комнату в абсолютно любое время? Усянь подошел ближе и присел прямо на пол. Все равно куда, главное - поближе к Лань Чжаню.       - Столько снега выпало, - протянул Усянь. - Красота. Давай сегодня пройдемся в горы. А если получится, то можно было бы полепить снеговичков. Только в этот раз старший братик обязательно должен пойти с нами.       - Мгм. После тренировки.       - Хорошо. - Молниеносно соглашается Вэй Ин. - Дядя говорил, что в начале зимы научит готовить согревающий отвар. Пойдешь на занятие со мной?       Ванцзи кивает и поднимается, предлагая Усяню пересесть на подушку.       - На полу холодно.       Вэй Ин бросает принесенную с собой одежду, встает и обнимает друга:       - Лань Чжань, ну когда тебе уже исполнится семь? Хоть тогда я перестану чувствовать себя совсем бесполезным.       - Вэй Ин не бесполезный.       Усянь плюхается на подушку:       - Все, пока тебе все еще шесть, я обещаю заботиться о тебе как старший братик.       - Вэй Ин уже старший.       И как бы немного вопреки своим словам, Ванцзи берет в руки гребень.       - Помочь одеться или сначала заколоть? - Лань Чжань смотрит совершенно непроницаемо. Но Усянь видит в его взгляде легкую нотку веселья.       Вэй Ин пытается изобразить негодование, но все равно улыбается:       - Ну так не честно. Это я должен одеть тебя и подготовить к выходу.       - Вэй Ин просто снова хочет заколоть хвост.       - Лань Чжань, вот ты сейчас сам напросился.       Перед дверью обеденного зала они пересеклись с Хуанем. Старший снова был с какими-то свитками. В последнее время он слишком много времени уделял стратегическим трактатам и истории управления прошлых глав Гусу Лань. Но это вовсе не значило, что его нельзя попросить отвлечься.       - Старший братик, доброе утро. С первым днем зимы, - Усянь ловко ныряет под все эти зажатые в руке свитки и обнимает.       Сичэнь ничего не роняет и еще умудряется по голове погладить:       - Доброе, а-Ин. - Он поднимает взгляд на брата. - А-Чжань уже получил поздравление?       Ванцзи лишь вздыхает. Этот вздох полного смирения - словно рефлекс на любое излишнее проявление внимания Усяня.       - Лань Чжаню подходит. - Возражает Усянь. - И вообще - Лань Чжань красивый.       От такого заявления Ванцзи слегка смущается и отводит взгляд, дабы не выдать этого. А Хуань тихо смеется, продолжая гладить младшего по голове:       - Конечно же а-Чжань красивый. И а-Ин очень постарался, чтобы это подчеркнуть.       - Ну я же для него старший братик. Получается, что у Лань Чжаня два старших братика. Лань Чжаню повезло.       - Мгм, - отзывается Ванцзи.       "Я не могу, - внутреннего Усяня распирает от эмоций. - Они такие хорошенькие". Иногда Усянь жалел, что не пробыл в Гусу подольше в своей прошлой жизни. Кто знает, может, узнал бы братьев Лань поближе и никогда бы не захотел покидать то место. Вот прямо как сейчас.       Взглянув на младшего племянника, Цижэнь не стал ничего говорить. Но все же задумался о некоторых изменениях. В целом.       После того случая в Пристани Лотоса Усянь стал менее задумчивым. Он не выпадал из реальности, а даже если и делал это - дело никогда не доходило до слез. Мальчик стал более открытым в своих чувствах, из него не нужно было пытаться достать информацию - он прекратил уклоняться от вопросов. А еще этот ребенок прекратил так часто просить прощения. Наверное, именно последний пункт доказывал, что уроки Цижэня не бесплодны.       - Вэй Ин, сегодня вечером я покажу тебе процесс приготовления согревающего отвара. Эта зима грозит быть особенно морозной.       Мальчик не скрывает своей радости:       - Спасибо большое. Я повторю теорию.       - Хорошо. И сделай краткий разбор рецепта перед занятием.       Усянь понимал, что это будет как урок каллиграфии. Что-что, а красивые конспекты Цижэню нравились так же, как Вэй Ин помнит и из своей прошлой жизни. Но в этой жизни это означает, что он будет писать это все рядом с Лань Чжанем.       Перед уроком целительства Усянь все же вытащил своих братьев на прогулку.       Снег приятно хрустел под ногами, а теплые меха согревали настолько хорошо, что мороз совсем не чувствовался. Оба младших держали Сичэня за руки. Это стало такой себе привычкой. Если они где-то прогуливались втроем, то непременно нужно было держать старшего братика за руку.       - Вау, сколько снега, - Усянь смотрел по сторонам. - А если выпадет еще, то совсем же все завалит. - Мальчик поднял голову, чтобы посмотреть на Хуаня. - А когда можно будет сходить со старшим братиком в город? Ну, или в дом к тем животным. Я недавно прочитал книгу о лечении ушибов.       - А-Ин, к сожалению, сейчас там никого нет. Но мы могли бы пройтись, чтобы присмотреть за домом.       Усяня это предложение вполне устроило:       - Лань Чжань, ты же пойдешь с нами?       - Мгм.       - Ура, - Вэй Ин практически смеется. - Мне так нравится гулять втроем. У старшего братика точно есть время?       Все-таки Хуань в последнее время уж слишком много времени уделяет обучению. После случившегося в Пристани Лотоса он буквально погрузился в книги и тренировки с печатями. Вэй Ин не раз замечал, насколько уставшим Сичэнь возвращается с тренировочного поля. Ему же всего двенадцать, а он уже столько сил вкладывает в умение управлять мечом или создавать барьер с помощью печати.       Для самого Хуаня это было само собой разумеющимся. Он должен самосовершенствоваться с удвоенным усердием. Потому что он не имеет права оступиться, не имеет права оставаться позади и просто обязан защищать своих братьев, свой орден, свою честь. А еще Сичэнь время от времени тешил себя мыслью, что в будущем два этих замечательных мальчика будут приходить к нему за советом и просить чему-то научить или что-то подсказать. И хотя бы ради этого можно было уделить чуть больше времени учебе.       - Конечно, а-Ин. Мы обязательно договоримся и сходим. И ты знаешь, что а-Чжань никогда не откажется пойти с тобой.       - Я знаю, что Лань Чжань самый лучший.       - А-Ин, не смущай его.       Усянь слегка наигранно насупился, после чего улыбнулся, отпустил руку Хуаня и зашагал чуть быстрее, поворачиваясь лицом к братьям и начиная идти задом.       - Но это же правда. Мы каждый день проводим вместе. И мне никогда не надоест сидеть рядом или говорить что-то хорошее.       Сичэнь остановился. Он глянул на слегка смущенного Ванцзи, после чего мягко произнес, глядя на Усяня:       - Вэй Ин потрясающий. Очень талантливый и скромный. Очень добрый и понимающий. А еще а-Ин очень яркий и веселый. Ты радуешь своей улыбкой и приятными словами.       "Эй! А вот это было не по правилам! - Возмутился внутренний Усянь, вспыхнув от смущения. - Хуань, тебе нужно запретить говорить такие вещи, иначе любой с ума от восторга и смущения сойдет! Можно добавить такое правило на Стену Послушания? Оно просто необходимо". Вэй Ин совсем раскраснелся и отвернулся, пробормотав:       - Старший братик сказал очень много.       - Я не могу так много времени проводить с тобой, как это делает а-Чжань. Мне стоит наверстать упущенное.       Ну все, Лань Хуань, теперь тебе от крепких объятий смущенного Вэй Ина не отделаться.

***

      Занятие с Циженем проходило в одной из отдаленных построек, одной из тех, где всегда пахло травами и царила какая-то особенная атмосфера безмятежности. Почему здесь Усянь чувствовал себя значимым и защищенным.       Войдя внутрь сразу же обдало теплом. Мальчик снял теплый мех и аккуратно сложил накидку в углу, рядом с еще одной теплой одеждой.       - Здравствуйте.       Усянь присел за стол напротив учителя и положил перед собой принесенные записи. Мальчик обратил внимание, что несколько чаш с разными травами и теплая вода уже были готовы. Но нельзя было полагать, что все будет так просто. Цижэнь всегда заставлял своего ученика подумать необычным способом.       - Добрый вечер, Вэй Ин. Ты внимательно изучил способ приготовления этого отвара?       Мальчик сразу же кивнул:       - Да. Я все записал.       Усянь протянул наставнику конспект. На листах были не только старательно выведенные иероглифы, но и зарисовки. Усянь начал делать наброски не так давно, но ни разу не столкнулся с критикой и не получил ни единого замечания. Цижэнь сказал что-то вроде "Эти записи должны быть полезны в первую очередь тебе", но все равно замечал, что иллюстраций процесса приготовления или отличия свойств одного растения от другого становится все больше.       - Отлично. Проверим, насколько хорошо ты все это запомнил.       Вэй Ин удивился. Еще ни разу он не готовил отвар только по памяти.       Заметив это смятение, мужчина пояснил:       - Ты очень старательно все это писал и подробно описывал. Ты наверняка все запомнил и тебе это, - он убрал записи ребенка в сторону, - не нужно. Приступай.       Ох, ладно. В целом, отвар не так уж и сложен. Сначала нужно залить горячей водой листья шиповника и гвоздику, дать настояться несколько минут, накрыв чашу крышкой. Пока одни травы завариваются, следует измельчить сумах и добавить всего щепотку в настоянные травы. За этим всем следует немного корицы в пропорции равной щепотке сумаха. Для сладости можно добавить медовой травы. Но этого делать Вэй Ин пока что не стал.       Когда настой был готов, Усянь поднял крышку с чаши и вдохнул приятный аромат. Неужели получилось? И что теперь? Пробовать?       - Ну, я... Закончил.       Пока мальчик все это готовил, наставник изучал записи ребенка. Цижэнь не раз отмечал, что Вэй Ин буквально все куда проще понимает на практике. И не важно - дело касается обучения или самопознания. И как бы не было жаль этого ребенка после всех тех ударов ревнивой женщины Цзян Фэнмяня, это помогло Усяню что-то принять в самом себе или отпустить это. У ребенка более творческие наклонности - желание что-то придумывать и дополнять лишь подтверждало, что в Усяне есть этот скрытый потенциал. Рисунки в записях появлялись все чаще, а информация учеником усваивалась все быстрее. К этому ребенку нужен нестандартный подход и чуть больше свободы выражения мысли. Если правильно не направить это желание создавать в раннем возрасте, то в дальнейшем таланты этого мальчика могут пойти ему же во вред.       Цижэнь берет в руки чашу и делает глоток. Хорошо, отвар получился идеальным, что означает - подход, выбранный мужчиной дает свои плоды.       - Идеально.       Внутренний Усянь умирает. Разве может Лань Цижэнь употреблять такое слово по отношению к тому, что делает Вэй Ин. Да и в целом... "Идеально", да? Ранее Усяню нужно было стараться, чтобы достичь идеальности. Одни талисманы, привлекающие нечисть, заняли у него не один день, пока он пробовал печать на практике.       - Вэй Ин, твои труды стоят похвалы.       Мальчик кивнул. Очень хотелось поделиться этим отваром с братиками, провести совместный вечер снова. Но почему-то...       - Спасибо большое. Мне все еще непривычно. Из-за похвалы.       - Привыкнешь, - следует вполне рациональный ответ.       Усянь не поднимает взгляда, но все равно улыбается.       Цижэнь начинает смешивать травы в чаше и продолжает говорить:       - Хуань упоминал о том, что вы обсуждали прогулку к городу. Во время проведения фестиваля Дунчжи тебе должно понравиться. Ты же любишь сладкое и запускать змеев.       Мальчик сразу же поднимает голову и смотрит с удивлением:       - Можно?       - Вэй Ин, нет ничего плохого в том, что ты иногда отвлекаешься. Для тебя это несет больше пользы, нежели вреда. Мы с тобой говорили о внутренней гармонии. Поскольку ты являешься достаточно эмоциональным ребенком, тебе лучше время от времени выплескивать накопившиеся эмоции, нежели копить их в себе и уходить в раздумья. Твои мысли тяготят тебя слишком сильно, а подавленные чувства лишь усиливают эту тягость. Общая атмосфера в городе развеет твои печали.       Конечно, это прозвучало крайне сложно. Но Вэй Ин понимал одно - Цижэнь действительно размышлял и переживал о душевном состоянии своего ученика.       - Пойдете с нами?       Однако ответ мужчины является отрицательным:       - Не в этот раз. У меня достаточно дел, как в ордене, так и вне его.       - Жаль, - Усянь снова опускает взгляд и улыбается. - Мне бы хотелось снова пойти вместе. Можно было бы снова зайти в ту лавку лекаря.       - Вэй Ин, мы непременно сходим. Имей терпение. То, что тебе дозволено отвлечься от занятий, не дает тебе права проявлять излишнюю импульсивность.       Но не смотря на эти строгие слова, Усянь продолжает улыбаться. В этом весь Цижэнь. Каждый по-своему проявляет свою заботу. И, вероятно, у Лань Цижэня это проявляется в теплых словах и строгих наставлениях. И как бы странно не было объединять две эти вещи, Вэй Ин сейчас как никогда чувствует, что прогулка в город вместе с нынешним главой Гусу Лань непременно состоится, даже ранее запланированного.

***

      Этот небольшой городок у подножья гор, поистине, самое невероятное место, которое Усянь видел за обе свои жизни. Он просто не понимал, как ранее упускал красоту этого небольшого местечка. На каждый праздник город украшали фонарями, воздух наполнялся разнообразными ароматами открытых лавок, а улицы полнились счастливыми людьми. Этот городок будто специально существовал для того, чтобы юноши из самого закрытого и аскетичного ордена могли развеяться и почувствовать неуемный ритм городской жизни.       Вэй Ин сжимал теплую руку старшего братика и вертел головой по сторонам. Он здесь уже не в первый раз, но все равно окружение кажется новым.       Ванцзи стоял с другой стороны и так же держал брата за руку:       - Пойдем к реке?       - Конечно. Сразу или осмотримся?       - Как хочет старший братик, - ответил Усянь.       - Как скажет брат, - вместе с ним говорит Лань Чжань.       Сичэнь чуть крепе сжимает руки обоих младших. Ну что за замечательные дети. Пойти туда, куда хочет Хуань, да? Старший улыбается - это можно устроить.       Как раз у реки, у самой изгороди, была довольно открытая площадка. Именно там и пускали воздушных змеев. И не смотря на то, что у воды всегда холоднее, в этом месте собралось достаточно много народа. В основном - семьи с детьми.       Усянь проследил за тем, как мальчик лет семи-восьми выпрашивает у отца еще одного змея, ибо старый упал в воду. "Какой капризный, - думает Вэй Ин. - А мы ведь одногодки. Да и Лань Чжань... Если бы Лань Чжань был таким неугомонным, я бы точно не смог... Не думать". Усянь поднял взгляд на Хуаня. Двенадцатилетний мальчик заменяет своим младшим братьям родителей на сегодня. Сейчас снова стало слегка неуютно из-за отсутствия Цижэня. Неужели братья Лань настолько привыкли к своему одиночеству? Но заводить тему о семье Усянь не решился, хоть и хотел узнать побольше очень сильно. Ведь из головы все не выходил тот праздник в честь дня отца, когда оба брата Лань без колебаний отправились поздравлять именно своего дядю, а не отца.       - А-Ин, какого выберешь?       Усянь осмотрел воздушных змеев с вырисованными мордочками драконов. Почти все они были красными и яркими. Почти.       - Вон того, - мальчик указывает на черного змея с алыми лентами на хвосте.       Сичэнь смотрит на выбор младшего с сомнением. Почему это яркий Вэй Ин выбрал столь невзрачную игрушку?       - Тогда я тоже возьму черного, - отзывается Лань Чжань.       Ох, ладно, пусть и так. Хуань покупает три черных змея.       Купив немного теплых сладких рисовых колобков, Сичэнь повел младших к тому самому дому с животными. Только вот ни одного животного там не было, а без них и адептов ордена, здание казалось совсем темным и заброшенным. Пока Хуань не начал зажигать свечи внутри дома, пока не начал расставлять стулья так, чтобы всем троим было удобнее сесть. Ванцзи смотрел в окно. А Усянь сомневался, стоит ли сейчас говорить хоть что-то. Ведь Дунчжи - это семейный праздник. Здесь должен быть не Вэй Ин, а Цижэнь. Или их отец.       - А-Ин, ты снова о чем-то задумался, - с улыбкой говорит Хуань. - Поможешь заварить чай?       - Да, конечно.       Усянь помогает. Ванцзи расставляет принесенные с собой угощения на столе.       - Сначала покушаем, а потом пустим змеев. А-Ин, почему ты выбрал черного?       Усянь пожелал бы, чтобы этого вопроса не прозвучало. Да потому что всю прошлую жизнь преследовал черный - так и просится ответ. Но на самом деле - была еще одна причина.       - У всех они красные. А я подумал, что черный будет выделяться. И между красными змеями, и на снегу.       Cудя по взгляду Сичэня - тот был удивлен. Но та приятная улыбка старшего братика не сходила с его лица:       - Очень интересное размышление. Я о таком даже не задумался. А-Ин точно повзрослел на годик.       Усянь отчасти даже согласился:       - Да. Но Лань Чжань все равно заботится обо мне. Несправедливо.       - А-Чжаню приятно помогать тебе. Почему ты так часто упоминаешь об этом?       И правда. Почему? Потому что всю прошлую жизнь привык присматривать за младшим и принимать уйму критики в свою сторону? Прав был тогда Цижэнь, когда говорил о том, что Вэй Ин просто оттенял Цзян Чэна как будущего главу. Пока что-то пошло не так.       - Не знаю, - тихо говорит Усянь, так как на вопрос принято давать ответ. - Я просто всегда думал о том, что старшие всегда должны заботиться о младших.       - А разве принимать заботу от младшего плохо? - Сичэнь взял в свои руки ладошку Усяня. - Мне очень приятно, когда вы беспокоитесь обо мне и приходите с отваром или с красивой музыкой. Я чувствую себя очень счастливым и понимаю, что лучших младших братиков и представить нельзя. А-Чжань, как считаешь, - Хуань повернулся к Ванцзи, - А-Ину подходит быть старшим братом?       Неожиданный вопрос. Усянь так же смотрит на маленького Ланя. Только с какой-то опаской. Особенно, когда Лань Чжань качает головой. Но Ванцзи не нужно понимать буквально и так сразу - это попросту невозможно.       - Младшим, - отвечает мальчик. - Так лучше.       Внутренний Усянь умирает от восторга. Снова.       Рисовые шарики оказались очень вкусными, а чай - ароматным. После легкого перекуса все трое вышли во двор.       Еще не стемнело окончательно, поэтому небо переливалось от алого до темно-синего. И можно было заметить луну.       В лесу их окружали заснеженные деревья и полная тишина, нарушаемая лишь редким перекрикиванием зимних птиц.       Усянь расправил своего змея первым. Он был готов запустить его ввысь. Но не решился, посмотрев на братьев. Почему-то казалось, что что-то не то, что-то происходит совершенно неправильно. Но что?       - Брат, я, - он не договорил и просто повернулся к своему лучшему другу. - Вэй Ин, я очень хочу рассказать тебе кое-что.       Сичэнь понимает брата с полуслова. Он обнимает младшего, положив руку на его плечи и поясняет Усяню:       - Этот рассказ касается дня отца. Нам важно, чтобы ты понимал, почему мы решили поздравить дядю.       Вэй Ин опешил. Что? Они правда готовы поделиться чем-то настолько важным и сокровенным? Правда?       - Выслушаешь?       "Ох, Лань Чжань, ну конечно же выслушаю. Тебя, старшего братика - кого угодно из вас. Даже Цижэня", - внутренний Усянь разрывался не столько от интереса, сколько из-за переполняющих его чувств собственной значимости и просто невероятной благодарности.       - Конечно. - И выдает самую чистую правду. - Я боялся у вас спросить.       Сичэнь мягко улыбается и отправляется в дом за подушками. А Ванцзи подходит ближе ко второму мальчику и с серьезным лицом произносит:       - Спасибо.       Но Усяню эта благодарность не нужна. Лань Чжаню не нужно его благодарить. Вэй Ин уже готов сделать все, что угодно, лишь бы этот замечательный ребенок был счастлив. Как и его старший брат. Нет, их старший брат.       Правда, говорить начинает Хуань. Он устроился между двумя мальчиками и накрыл руки обоих своими.       - Больше года мы не виделись с отцом. Он очень любил нашу мать, поэтому очень многие вещи сделал ради нее и ради ее безопасности. Дядя никогда не говорил плохо и не углублялся в подробности, но, - Сичэнь замолчал на мгновение и быстро продолжил. - Между ними никогда не было таких отношений, как у нас с вами. - Хуань чуть сильнее сжал свои руки. - Я знаю. Я в этом уверен. Дядя всегда говорил, что отцу нужно время, что сейчас он скорбит, что он нас любит. Я пытался это понять. И чем больше я думал, тем больше осознавал - мы просто наследники. - Он вздохнул. - Мама совершила какой-то очень плохой поступок, поэтому провела очень много лет наедине с собой. Отец очень сильно любил ее, он хотел ее защитить и уберечь от всего. Она родила ему двух сыновей, двух наследников главенствующей ветви великого заклинательского рода. Я помню как отец улыбался. Тогда я узнал, что у меня будет младший братик, тогда я впервые видел родителей вместе, тогда отец впервые так улыбался. Маме. Сколько бы раз мы с а-Чжанем не приходили к нему - нам он так никогда не улыбался.       История крайне печальная. И не ясно, где здесь свет, а где - тьма. Уединение - выбор каждого. Основатель ордена Гусу Лань выбрал уединение после смерти возлюбленной. Но если у родителей этих мальчиков все случилось так, что кроме как расстаться, другого пути не было, то не удивительно, что дети становились напоминанием о разлуке с любимой.       Но размышления Усяня прервались, когда Хуань тихо всхлипнул. Он опустил голову и продолжил говорить, сдерживая слезы:       - С самого детства я знал только дядю. Редкие визиты к родителям и постоянное присутствие дяди рядом - это все, что у меня было. И когда я узнал, что у меня будет младший братик, я поклялся сам себе, что а-Чжань никогда не почувствует одиночества. И когда я впервые взял его на руки, то был так счастлив... - Он все же не сдержался и всхлипнул снова. - И я просто не представлял, как жил раньше без него. И я понимаю, почему дядя никогда не говорил с нами прямо, почему подбирал слова, когда очередная встреча с отцом отменялась, почему он так уставал и был настолько обеспокоен. Мы поздравили его, потому что с самого детства только он уделял нам столько времени и внимания. Мы поздравили его, потому что в каждом, даже самом строгом, его наставлении было переживание. И мы поздравили его, потому что осознали, что... Его двери для нас всегда открыты.       - Потому что дядя всегда рядом, - добавляет Ванцзи и обнимает брата.       Усянь под впечатлением. Этого никто не сказал. Вероятно, этого никогда и не говорилось. Но это было. После смерти матери разве не отец должен заботиться о детях? Разве не отец должен растить своих детей, если строгие устои требовали уединения провинившейся матери? Разве не отец должен сделать все для того, чтобы его дети были счастливы? И та фраза, которая всегда умалчивалась, была крайне простой. И крайне жестокой. Они не нужны собственному отцу.       Очевидно, что всю глубину ситуации Цижэнь понимал изначально, но ни разу об этом не сказал. Хуань сказал, что у Цижэня не было "таких" отношений с братом. Что это значило? Они не доверяли друг другу? У них были разногласия? Но не смотря на все это Цижэнь принял и растит детей своего брата как своих родных?       "Он не просто заменил им отца. Он стал значить намного больше", - осознает Вэй Ин и обнимает Хуаня.       Семейная история этих мальчиков покрыта тайнами. Жестокой правды этим детям никто не скажет. Но то, что дети осознают ненадобность собственному отцу, поистине ужасно.       Оба этих мальчика осознают ответственность, что ляжет на них со временем. Не ясно, со скольких лет Хуань научился принимать свои обязанности. Не ясно, с каких пор Чжань размышлял над вопросом о значимости отца в своей жизни. И не ясно, как все обернулось настолько печально.       - Спасибо, что рассказали. Для меня это очень важно. - Усянь жмется чуть сильнее. - Старшие братики говорили, что плакать - это не плохо, - пытается хоть немного поднять настроение он.       - Я хочу защитить вас. Чтобы никому из вас не было страшно или одиноко, чтобы вы были счастливы.       - Брат, - Ванцзи убирает дорожки слез с лица Сичэня. - Я люблю тебя и хочу того же. Тебе тяжело.       Вэй Ин подхватывает ход мыслей Лань Чжаня:       - Старший братик всегда может поделиться с нами. Всем-всем, чем только пожелаешь.       - Мгм. Мы не совсем дети.       Сичэнь тихо смеется после этой фразы. Ну надо же...       - Тогда давайте пообещаем друг другу, что мы всегда будем вместе. Не смотря ни на что.       - Не смотря ни на что, - повторили оба младших в унисон.

***

      Это случилось после дня рождения Лань Чжаня.       Похоже, что отмечать взросление каждого, действительно стало неплохой традицией в их небольшом кругу, который Усянь без зазрений совести именовал "семьей". После откровений Хуаня Вэй Ин стал чуть больше понимать очень многие вещи. Сюда относились и замкнутость Ванцзи, и заботливость Сичэня, и поведение Цижэня.       Усянь никогда не задумывался - а с чего это Цижэнь такой строгий, закрытый и непреклонный? У всего есть свое начало. И, похоже, что непростые семейные взаимоотношения и послужили для приобретения не самых располагающих к себе черт характера. Но поговорить об этом Вэй Ин посчитал крайне неуместным. Не спросит же он у Цижэня "А ты такой злой, потому что с братом не ладил?", ну правда.       Вместо размышлений о плохом, Усянь сосредоточился на хорошем, и очень долго корпел над подарком для Лань Чжаня. В представлении Вэй Ина, это должно быть что-то крайне необычное и весьма ценное. Что-то, что Ванцзи мог бы всегда носить при себе. Ответ на вопрос "что?" нашелся во время очередного утра, когда Усянь вторгся к своему соседу и попросил помочь с заколкой. Ну, как попросил - притащил с собой все необходимое для закалывания и уселся на кровать. Похоже, что Ванцзи решил припомнить те хвосты, что закалывал ему его друг, поэтому собрал волосы Вэй Ина в такую же прическу, как у него самого - и никаких хвостов.       Заколка.       Это именно то, что Лань Чжань всегда сможет носить при себе и то, что будет значимым. Потому что этот утренний ритуал очень нравился им обоим.       Один ответ нашелся, поэтому следовало искать второй. Как это сделать? Нет, Вэй Ин полностью понимал процесс и что ему потребуется. Просто где это все взять. Потребовалась помощь. И Усянь обратился за ней именно к Цижэню, честно все рассказав, активно жестикулируя. Мужчина назвал это интересным выбором, а уже на следующий день у мальчика на столе лежало все необходимое. И записка, напоминающая о том, что отбой в девять, а подъем в пять. Ох уж этот Цижэнь, везде со своими правилами успеет. Но все равно стало приятно и неловко. Приятно от заботы, неловко - от осознания собственной очевидности.       На приготовление ушло достаточно времени, но получилось очень даже красивое украшение, которое не очень бросалось в глаза. Сама заколка была местами украшена поблескивающими камнями, а на шпильке свисали тоненькие серебристые нити. С работой над этим тонким металлом пришлось потрудиться и вспомнить несколько приемов из прошлой жизни. Конечно, чтобы довести дело до идеала, пришлось сидеть и ночью, чтобы никто не видел, как шестилетний ребенок рисует сложные печати, чтобы ускорить процесс плавления или остужения. Ох, с теми знаниями, которые он получил из книг и отработал, маялся бы с неделю.       Ванцзи был тронут таким подарком. Он не скрывал своей благодарности и обнял Вэй Ина прямо за столом. И сам предложил переночевать втроем.       Хуань никогда не отказывал, если не был слишком сильно занят. Поэтому ближайшую неделю после преподнесения Усянем такого трогательного подарка, ночевали они втроем.       Вэй Ин вспоминал каждую из таких ночевок с улыбкой и нескрытым счастьем. Даже как-то при Цижэне ляпнул, что он всех тут обожает.       Кошмары не снились, уроки целительства продолжались, а наблюдать за обучением своих братиков - отдельное удовольствие.       А потом произошло это.       Они разрывали его на части. Сил больше не было. Желания жить - тоже. Тот самый последний день жизни посетил Вэй Усяня в этом ночном кошмаре.       Он метался в кровати и кричал. Он плакал и умолял прекратить. Он очень сильно испугал Ванцзи.       Лань Чжань очень боялся, что не сможет разбудить Вэй Ина снова. Но в этот раз хватило ущипнуть Усяня за руку.       Пробудившись от кошмара, мальчик резко сел в кровати и попытался выровнять дыхание. Как так? Столько времени ничего не снилось, а тут - смерть. Его собственная смерть. И все было настолько реально, что Усянь взаправду думал, что умирает снова. Снова. И снова.       - Вэй Ин.       Ванцзи был рядом и держал за руку. А после - подсел ближе и обнял.       Однако Усянь не мог расслабиться. Как только он вернулся в реальность и почувствовал касание другого человека - то сразу же оттолкнул Ванцзи от себя. Не из страха, а из-за стыда. Хорош Старейшина Илина! Мертвецами правил, жуть на людей наводил, а попав в тело ребенка - описался от ночного кошмара, да еще и в чужой постели. Стыдоба!       - Я... Прости, Лань Чжань, я просто...       Он не закончил. Принялся комкать одеяло и отодвинулся чуть в сторону, чтобы пересесть с мокрого.       - Вэй... Вэй Ин, это был очень страшный сон, да?       - Угу, - краснеет мальчик и зарывается в одеяло лицом. - Прости пожалуйста.       Лань Чжань игнорирует любое смущение своего друга. Он поднимается с кровати и зажигает свечи. После чего - берет свой халат и набрасывает его на чужие плечи.       - Не извиняйся, - произносит Ванцзи и отворачивается. - И не стесняйся, я не смотрю.       Ох... Теперь еще более стыдно. Вот тебе и тело маленького мальчика... Но этот поступок Лань Чжаня не мог не тронуть.       - Спасибо, - тихо говорит Усянь. - Мне стыдно. Очень.       - Ты испугался кошмара. Хорошо, что я смог тебя разбудить.       - Угу.       "И снова я в его одежде, - думает Вэй Ин, глядя в пол. - У меня точно с головой проблемы. И не только, раз так реагирую". Но, похоже, что тело ребенка не всегда может вынести бремя мыслей взрослого, прошедшего через столько мук, человека. Позорище!       Усянь закутался в халат Ванцзи. Все понял, не посмеялся, отнесся с пониманием, отвернулся, а то, как Лань Чжань накинул на чужие плечи свой халат, заставило Вэй Ина покраснеть снова. Заботливый, внимательный, понимающий и такой замечательный. Усянь спрятал лицо в ладонях и шумно выдохнул. Беда. Большая беда. "Я просто очень сильно благодарен ему", - убеждает сам себя мальчик и выходит из-за ширмы.       Ванцзи находился за столом. А на кровати было новое постельное. И другое одеяло.       - Прости меня пожалуйста, Лань Чжань. - Усянь не решился подойти ближе. - Я понимаю, что тебе противно. Давай я лучше пойду к себе.       - Уже время отбоя, - возражает второй мальчик, напоминая правило. - Нельзя.       Вэй Ин все еще смотрит в пол. А это мысль.       - Тогда мне лучше поспать на полу.       - Ты заболеешь.       - Я могу не спать и... Извини.       Ванцзи смотрит непроницаемо, но в его взгляде читается сочувствие. Вэй Ин кутается в его халат и очень сильно стесняется из-за произошедшего. Сейчас нужно успокоить и поддержать. Но в словах всегда был силен старший брат. Лань Чжань помнит, что с самого начала у них с Усянем возникало слишком много недопонимания.       - Вэй Ин, не извиняйся. Мне не противно. Я видел, насколько тебе страшно из-за сна. Не уходи.       Вэй Ин поднимает взгляд на мальчика перед собой. Не верится, что ему семь. Всего семь. Как и самому Усяню. Взрослое сознание понимало всю трудность возникшей ситуации, поэтому спешило ее отрицать и находить оправдания. Но детское тело и теплые эмоции вынуждали подойти ближе.       - Лань Чжань, ты же... Не рассказывай никому, пожалуйста.       Тот качает головой и предлагает присесть рядом:       - Нельзя ложиться. У тебя еще волосы влажные.       И правда - кончики прядей были слегка мокрыми. Вэй Ин все же садится рядом, но все еще боится посмотреть на Ванцзи.       И тот это понимает:       - Вэй Ин, я никому не расскажу.       - Правда? - Усянь нерешительно поворачивается.       - Мгм. Секрет.       И вроде бы и улыбнуться хочется, а вроде бы и сквозь землю провалиться от такого постыдного секрета.       Да произойди такое в прошлой жизни - наверняка бы половина Пристани Лотоса засмеяла! Ох... Как же хорошо, что Усянь в Гусу. А рядом с ним такой понимающий Лань Чжань.       - Спасибо. Плохой из меня старший брат, - со вздохом произносит Усянь.       - Можешь быть младшим.       Вэй Ин непроизвольно улыбается:       - Теперь - точно. Спасибо, что не посмеялся.       - Вэй Ину было страшно. Это не смешно.       Ох, остановись. Лань Ванцзи, ты окончательно добиваешь внутреннего Усяня. Который продолжает убеждать себя в чем-то, оправдываясь и отрицая что-то большее, нежели благодарность.       Повисла тишина. И если Усянь думал о чем-то своем, то Ванцзи решил, что стоит окончательно убедить друга в своей искренности.       - Вэй Ин, я тоже хочу попросить тебя сохранить один секрет. Мой.       Тот сразу же поворачивается к Ванцзи.       - Да, к-конечно. Ты - мой, а я - твой, получается.       - Мгм.       Лань Чжань медлит. Но после - тянется к листу бумаги и берет в руку кисть. Он пишет на листе имя своего друга. Как всегда идеально. Но делает это все левой рукой.       Усянь пару раз моргает, после чего до него доходит - левша. Получается, что Лань Чжань умеет так красиво писать как правой, так и левой рукой. Поразительно. Ему точно семь?       - Принято писать правой рукой, поэтому я учился. Сейчас уже без разницы, но раньше было неудобно. Брат говорил, что в этом нет ничего страшного, но я не хотел выделяться.       Вэй Ин прекращает оправдываться и искать убеждения. После того, как Лань Чжань добавляет:       - Дядя не знает.       Уму непостижимо! Только что Вэй Ин узнал о Лань Чжане что-то, чего даже Цижэнь не знает.       - Не узнает, - заверяет его Усянь.       - Мгм.       Уже лежа в кровати, Вэй Ин все же уточняет:       - Тебе точно не противно?       - Нет. Вэй Ин много думает.       А вот это было почти обидно. Но как можно обижаться на Лань Чжаня? Усянь совершенно точно понимает - это невозможно.       - Спасибо, - Усянь двигается чуть ближе.       Ванцзи, будто в подтверждение своих слов, что ему совсем не противно, обнимает Вэй Ин и шепчет:       - Хороших снов.       Усянь тихонько угукает и забирается под одеяло почти с головой.       Ну точно пора спать. Чтобы не думать о том, насколько Лань Чжань замечательный. Вэй Ин больше не может найти ни единой отговорки. Он признает - Лань Ванцзи ему очень сильно нравится. Не просто как друг или братик, а как человек, которому можно доверить все секреты, с которым никогда не бывает стыдно или страшно. Как человек, с которым хочется провести всю жизнь.       Не ясно, можно ли в семь лет влюбиться по-настоящему. Но Вэй Усяню далеко не семь. И он полностью отдает отчет аморальности своего положения.