Она ангел ада, а он демон небес

Воздух был пропитан запахом воды и чем-то сладковато-тленным, характерным для океана Пандоры. Силуэты восьми морпехов резко выделялись на фоне тусклого свечения биолюминисцентных растений. Лайл, лицо которого было жестким и бледным в свете луны, с трудом сдерживал ярость. Он стоял на краю палатки при входе, рядом с Жницей, которая, притаилась сзади него, бесшумно сжимала рукоять своего ножа. Прагер, Лопес, Файк, Манск — все они напряженно молчали, внимательно следя за полковником. Майлз Куоритч, фигура которого казалась высеченной из гранита, встал с ящика, на котором сидел до этого. Его лицо, обычно скрытое за маской холодной беспристрастности, было искажено бурлящей яростью. Его взгляд, холодный и пронзительный, задержался на Лайле. — Лайл, а ты не охренел ли такими словами разбрасываться? — голос Куоритча прорезал ночную тишину, словно удар грома. Его слова были пропитаны таким презрением, что даже опытным морпехам стало не по себе. Лайл резко поднял голову, сжав кулаки. Он был готов броситься на полковника, но сдержался. В его глазах мелькнула боль, смешанная с усталостью. — Это вы охренели! — прошипел Лайл, стараясь сдержать дрожь в голосе. Его голос звучал почти шепотом, но был полон безудержного гнева. — Говорить такие слова Селене… Во-первых, она вас спасла! Пожертвовала собой, рискуя жизнью ради вас, этих… трусов! Во-вторых, она ваша девушка! Кого, черт возьми, вы… — он замолчал, не в силах выразить весь объем своей ярости. Файк, бледный и нервный, отвернулся, погрузив голову в плечи. Куоритч видит в нем предателя, того, кто утаил от него правду о действиях генерала Ардмора. Сейчас, в этой напряженной атмосфере, его вина была особенно ощутима. — Полковник, вам что, настолько сильно ебнули эти водники по голове?! — выкрикнула Уолкер, не выдержав. Ее глаза блестели, отражая лунный свет. Она тоже был в ярости, хотя и пыталась сдержать ее. Куоритч стиснул кулаки. Его лицо потемнело. Он не хотел признавать свою неправоту перед этими людьми, перед своим отрядом. Он ненавидел свою слабость, свою неспособность контролировать свои эмоции. — Отряд, быстро развернулись и пошли по своим кроватям! — рявкнул Куоритч, голос его раздался резким командой, прерывающей напряженную тишину. Он отвернулся, пытаясь спрятать свою боль. Боль от того, что он оскорбил женщину, которую любил, женщину, которая спасла им всех жизни. Селену, которую теперь они не могли даже попытаться спасти, не рискуя своими жизнями. Ночь над океаном Пандоры оставалась беспокойной, отражая бурю в душах морпехов. Утро следующего дня, Куоритч и Лайл Солнце еще не взошло, но небо начинало светлеть, отбрасывая бледные оттенки на поверхность океана. Отряд Куоритча проснулся в напряженном ожидании. События прошлой ночи нависали над ними тяжелым грузом. Их палатки, сплетенные из прочных, водонепроницаемых тканей и напоминающие большие корзины, качались на легком ветру. Майлз стоял на краю своей палатки, сжимая в руках кружку с холодной водой. Его лицо было задумчивым, лишенным обычной жесткости. Лайл, с забинтованной рукой, приблизился к нему. — Полковник, — начал Лайл, голос его был спокоен, но пропитан усталостью. — Мы должны поговорить о Селене. То, что произошло вчера вечером… это было блять неправильно. Куоритч отпил глоток воды, его взгляд был устремлен на спокойную водную гладь. Он смотрел на рассвет, на медленно пробуждающийся мир, словно ища в нем ответы на свои вопросы. — Я знаю, Лайл, — ответил он спокойно, слишком спокойно для того, кто только что унизил женщину, которую любит. — Я поступил как еблан. Я потерял контроль. — Не только потеряли контроль, полковник. Вы оскорбили ее, ранили ее чувства. Она спасла нам сукка жизни, а вы… — Я знаю, Лайл, — перебил его Куоритч, голос его с трудом скрывал угрызения совести. — И я не знаю, как это исправить. Она… она важна для меня. Больше, чем я сам себе признаю. Сука. Я нахуй не ту интонацию в голосе взял блять. Я за неё переживал, и наверное, боялся потерять её… пиздец. Лайл вздохнул. Он понимал, что Куоритч не легко признает свою неправоту. Жесткий, непоколебимый полковник был не из тех, кто легко извиняется. Но в его глазах Лайл увидел искреннее раскаяние. — Ее спасение — это не только ваша забота, полковник. Это забота всего отряда. Мы должны найти способ извиниться перед ней, — сказал Лайл, чувствуя, как напряжение в отряде постепенно снимается. — Да, — согласился Куоритч. — Мы должны показать ей, что мы ценим ее поступок. Вот только блять, миссис Салли и Салли все еще хотят наших голов. А Селена… она единственная, кто может нас защитить. — ему было от себя противно, что он ничего, ничего не может сделать. Жизнь Майлза и жизнь отряда полностью зависит Селены, но Куоритч не хотел, чтобы случился такой исход с его девушкой. Вечер на Пандоре опустился тяжелым, влажным покрывалом. Солнце скрылось за горизонтом, оставив после себя лишь багровые всполохи, отражающиеся в спокойной воде. Отряд Куоритча по-прежнему сидел в своих тканевых палатках, напряжение между ними сгустилось до предела. Селена не появилась. Целый день они провели в мучительном ожидании, грызясь со своими совестью и страхом.

— Файк, а где полковник?

— Как мне сказали водники… он отдельно с Селеной будет.

— Понял, братан.

‧·̊‧̥°˚°‧̥·̊‧ ♡ °˚° ·͙*͙˚*·*˚*͙‧͙ °˚° ♡ ‧·̊‧̥°˚°‧̥·̊‧

Тишину разорвал резкий тряска натянутых палаток, подразумевая, что по ним идут. Из темноты вынырнула Нейтири, её лицо, освещённое тусклым светом заката, было непроницаемо. Нейтири быстро без разрешения вошла в палатку рекомов, её движения были плавными, но полными смертельной угрозы. Она остановилась перед Куоритчем, взгляд её был ледяным, лишенным всякой эмоции, кроме глубокого презрения. — Полковник, — сказала она, её голос был спокоен, но в нём звучала угроза, более ужасающая, чем любой крик. — Ты знаешь, почему я здесь. Куоритч не сдвинулся с места. Он знал, что сегодня уже не сможет избежать расплаты. Джейк Салли предал его раньше, а теперь Нейтири пришла за счётом. — Ты… — начал он, но Нейтири перебила его жестом. — На хер пришла сюда?.. — Молчи, — холодно отрезала она. Из-за спины она достала не кинжал, а длинный, тонкий лук, изготовленный из темного дерева. Тетива была натянута, готовая выпустить смертельную стрелу. Её слова прозвучали как приговор. Куоритч понял, что Нейтири не знает о его словах, о его «отношениях», но ей достаточно того, что он поступил с Селеной не так, как надо. Достаточно того, что он позволил себе унизить женщину, которая пожертвовала своей жизнью ради него и его отряда. Но что-то у миссис Салли ещё было, чего он не мог понять… — Миссис Салли, вы бля… — пытался начать Куоритч, но Нейтири прервала его резким движением. Стрела уже летела. Она пронзила воздух с ужасающей точностью, стремясь в сердце полковника. Куоритч отскочил, но стрела задела его плечо, пронзив ткань его формы. Боль пронзила его, но это было ничто по сравнению с холодом в глазах Нейтири. — Я не позволю тебе жить, — сказала она, снимая с тетивы еще одну стрелу. — Ты будешь платить за свои грехи до конца своих дней! За смерть моей матери! — Блять! Ты охренела! Закат окрашивал небо над океаном Пандоры в яркие, бушующие цвета: оранжевый плавно перетекал в багряный, а затем в глубокий фиолетовый, отражаясь в спокойной воде. Ветер, тёплый и влажный, доносил запах воды океана и цветущих лунных лилий.

‧·̊‧̥°˚°‧̥·̊‧ ♡ °˚° ·͙*͙˚*·*˚*͙‧͙ °˚° ♡ ‧·̊‧̥°˚°‧̥·̊‧

— Эх… — Селена сидела на перевязке у Ронал, грустно томясь, опустила голову. — Что случилось, дитя? — Селена, с волосами цвета воронова крыла, с нежной, синей кожей, сидела на мягкой перевязи из лиан, распутанные пряди её волос падали на плечи. — Ничего, Ронал. Спасибо, что помогли с рукой. — повторила Селена, её голос был приглушён грустью. Даже не глядя на Ронал, она прижала перевязанную руку к телу, с явно неудобным движением. Рука, израненная в недавней схватке, напоминала ей о цену её спасения отряда Майлза. Цена, о которой Майлз, видимо, и не задумался. — Я всегда рада тебе помочь. Твоя кость почти срослась. — Ронал со сталью в голосе хотела подбодрить девушку. — Разве твой мужчина не может тебе помочь? — холодно уточнила взрослый вопрос у неё. — Не важно. Всё хорошо. — уже почти встала с гамака, так её за плечо обратно усадила Ронал, обходя её спереди, зашла ей за спину. — Ронал?.. — повернула голову назад, но та уже гладила ей волосы, собираясь заплетать. — Вы — дети. — прошипела она, голос её был холодным, как океанские глубины, — Малы, что б решать такие проблемы в одиночку. — взяла её передние пряди, заплетая мелкие косички по обе стороны. Ронал, с лицом, испещрённым глубокими морщинами, выражающими мудрость и жёсткость, стояла сзади, её руки быстро и ловко плели сложную косу в волосах Селены. Свет заходящего солнца подчёркивал яркость фиолетовой ракушки, украшающей её лоб, и блеск жемчужин, вплетённых в косу. Воздух был наполнен тишиной, нарушаемой лишь шумом прибоя и лёгким шуршанием лиан. — Ронал… я думаю, что это не. — Селена, ваша детская гордость вас убьёт. Говори. Ты думаешь, что твоя полукровная кровь делает тебя неуязвимой? Или твоя жалкая попытка спрятать свою боль за маской безразличия спасёт тебя от горькой правды? Майлз… это твой на’ви? — Аэа… — Селена все равно не горела желанием перед ней душу изливать. Но и выговориться не кому было… — Ладно… Майлз, сказал мне не очень приятные слова как я вошла в его палату. Налетел, как Последняя Тень на меня. Селена сжала губы, её гордость боролась с желанием разрыдаться. Она была не только полукровкой, но и воинственна, как сама Пандора. Она была сверхъестественно сильна. Но и это не делало её непробиваемой. Слезы накатывали к глазам. — Мол, зачем мне переживать за его отряд, да и за него. Спрашиваю почему он не спасает их, а я. В итоге, в порыве гнева сказал, что влюбился и не увидел этого всего. — Селена выдохнула, тем самым заканчивая свой рассказ. — Теперь я не уверена, что мы с ним создана друг друга. Слишком разные… — Селена. — Ронал резко остановилась, её пальцы замерли в косе. Она взглянула на Селену с нескрываемым недовольством. Её взгляд был холодным, как глубоководная пропасть, но в нём скрывалась скрытая забота. Стальные жилы на шее напряглись. — Смеешь так рассуждать, точно будешь одна. — Он влюбился в меня. Перестал видеть все. Из-за меня он и потерял меня. — выругалась Селена, повышая тембр в голосе. Ронал резко выпрямилась, оставив незаконченную косу. Она прошла перед Селеной, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Её взгляд был пронзительным, напоминая взор хищной птицы. — Неужели ты думаешь, что его слова были искренни? Он напуган, Селена! Напуган твоей силой, твоей способностью спасать его, когда он сам не способен на это. Он утопает в своей вине, и его слова — лишь попытка прикрыть её! — Ронал взяла Селену за плечо, сжимая его крепко. — Не давай ему утонуть в этом болоте самоуничижения! Ты воительница, Селена. Ты спасла их. Ты защищаешь их. Не давай своим чувствам разрушить тебя. Ветер завыл, словно поддерживая слова Ронал. Селена закрыла лицо руками, слёзы теперь льются по щекам. Она была сильной, но ей была нужна поддержка. Поддержка не в любви, а в понимании. В этом безжалостном, красивом мире Пандоры. — Я не знаю… не знаю, Ронал… все, кто мне дорог, погибают или уходят от меня подальше!.. — прошептала Селена, проводя тыльной стороной ладони по щеке, оставляя на ней мокрый след от слёз, что исходили из красных глаз Селены. Её голос был едва слышен, надломленный отчаянием, но не отчаяние — нет, ее голос был наполнен усталостью и болью, что тянется из самых глубин души. Солнце почти село, оставляя лишь полоску алого света на горизонте. Тень от высокой пальмы ложилась на плечи Ронал, подчеркивая суровость её лица. — А ты его любишь? — спросила Ронал, её голос был неожиданно мягким, лишенным привычной строгости. Она смотрела на Селену с каким-то неожиданным пониманием, словно видела сквозь её слёзы глубокую внутреннюю борьбу. — Что?. — Селена замерла, словно не понимая вопроса. Слёзы текли беспрерывно, но в них уже не было истерики, только горькая, глубокая боль. Она покачала головой, словно пытаясь сбросить с себя тяжёлый груз. — Да… очень. Даже если он военный… полковник Куоритч… Ронал кивнула, понимая. Она видела в Селене не просто девушку, которая полюбила опасного мужчину, а сломленную душу, борющуюся с собственными демонами. Демонами прошлого, где она ненавидела полковника Куоритча, и настоящего, где любит Майлза. И эта двойственность, это неприятие одной части себя ради другой — вот в чём заключалась настоящая проблема Селены. Она должна была принять и полковника, и Майлза — двух сторон одной монеты. Ронал взяла руки Селены в свои, её касание было твёрдым, но не грубым. Она не пыталась утешить её пустыми словами, она понимала, что Селене нужно что-то больше, чем просто утешение. Ей нужна была помощь в принятии своей сложной истины. — Он — это и часть тебя, Селена. Ты не можешь отделить одну часть от другой. Ненависть к полковнику — это только часть твоего болезненного прошлого, а любовь к Майлзу — это твоё настоящее, твоя надежда. Ты должна принять их обоих, слить в одно целое, иначе ты будешь вечно борьбой разрываемая на части. Ронал закрепила косу из водорослей на голове Селены, её движения были медленными и аккуратными, словно она лечила не только её волосы, но и её раненую душу. — Спасибо! — Селена резко встала, не обращая внимания на боль в руке. Она обняла Ронал крепко, словно цепляясь за последнюю надежду. Её тело дрожало, но в её глазах теперь был не только боль, но и искра надежды. Но боль внизу живота слегка испортила ей радость. — Черт… — С тобой всё хорошо? — Ронал приложила ей руку на живот, но Селена быстро выпрямилась, не давая провести осмотр женщине. — Всё нормально. Правда. — Теперь иди, Селена, — прошептала Ронал, гладя её по волосам. — Найди его. И поговори с ним. Не как воин, а как женщина. Поговори с ним о своих чувствах, о своей боли, о своём прошлом. И поверь в себя. Селена отпустила Ронал, глубоко вдохнула прохладный ночной воздух Пандоры и направилась к лагерю Майлза. Ей предстоял трудный разговор, но она была готовая. Готова бороться не только за свой отряд, но и за свое счастье. За свою целостность. За право любить Майлза, и принимать его во всех его проявлениях. Вечерняя мгла окутывала лагерь, придавая всему окружающему таинственную, почти сюрреалистическую атмосферу. Воздух дрожал от напряжения. Джейк Салли, его лицо было бледным от ужаса и отчаяния, вбежал в палату Ронал, за ним следовали опасливо притихшие дети. Его дыхание сбилось, волосы растрепались. — Селена! Вот ты где! — выдохнул он, голос его срывался. — Быстро за мной! Селена, инстинктивно схватив с перевязи небольшой кинжал, мгновенно оказалась рядом. Её движения были плавными, но быстрыми, как у хищника. Она была настороже, чувствуя неладное. — Джейк, что с тобой? — её голос был спокоен, но глаза блестели беспокойством. Она прикоснулась к плечу Салли, чувствуя его тремор. Тук, младшая дочь, прижалась к его ноге, её лицо было искажено страхом. — Нейтири… она… она хочет убить Куоритча! — пробормотал Джейк, его слова были почти несвязными. — Бегом, бегом! Селена бросила кинжал на перевязь, в её глазах вспыхнула буря. Она бросилась к палатке Майлза, следом за ней побежали Джейк и дети. Воздух сгустился от предчувствия беды. — Почему ты или Меткайины её не остановите?! Где отряд?! — Селена налетела на Джейка, её голос был полон ярости. — Отряд… их забрали на переговоры для помощи здесь, Куоритч не явился, значит он с тобой тогда это пройдёт отдельно!.. — Джейк с трудом выдохнул. — Думаешь, Ло’ак и Паук смогут её остановить?! Меткайинам до Куоритча нет никакого дела… — Эйва! А ты?! — Селена уже была на грани паники. — Я… я только что узнал! — Джейк отшатнулся, на его лице отражался ужас. — От Ло’ака и Паука… и Кири… Я не знал, где Нейтири, а когда увидел, что ее отцовского лука нет, мне дети сразу сообщили о том, где она. Они приблизились к палатке. Сцена, раскрывшаяся перед ними, заставила кровь стынуть в жилах. Нейтири, её лицо было искажено яростью, нацелила стрелу в грудь Майлза. Кири в отчаянии пыталась сбить ей прицел, но Нейтири была неумолима. Майлз не мог продвинуться, и не от страха вовсе, не куда ему было двинуться и не умереть. — Твою мать! — Майлз резко дернулся, его голос был злым и ожесточённым. — Если будет проще, миссис Салли, то ваша мамка сдохла от людей! Не от меня, блять! — Заткнись, демон! Я убью тебя! — Нейтири сделала ещё один шаг ближе. — Мама! — крикнула Кири, в своём крике было отчаяние. Стрела вылетела из лука Нейтири… Селена реагировала инстинктивно, с невероятной быстротой. Она бросилась вперёд, подставляя руку. Стрела прошла в сантиметре от её тела, царапнув кожу на внутренней стороне предплечья. Стрела, задев ее правую руку, сменила траекторию в бок. Хотя сама стрела не пронзила её, острая кромка нанесла глубокий порез по всей ширине предплечья, из которого хлынула кровь. Кровь струйкой побежала по руке, окрашивая её в ярко-красный цвет. Селена со стоном боли упала на землю, сжимая раненое место и свои губы, дабы не закричать. Стрела, прошедшая рядом, не достигла Майлза. — Нейтири! — крик Селены раздался над опустевшим лагерем. Майлз опустился на колени рядом с ней, его лицо было бледнее смерти. Нейтири застыла, её лицо было бледным, как полотно. Она увидела кровь на руке Селены. Увидела, что Селена пожертвовала собой, чтобы спасти его. В тишине разносился лишь звук падающей воды, шум дыхания и глухой стук сердца… И тяжёлое, раскатистое молчание. — Селена! — Майлз бросился к девушке на колени. — Ты как?! — даже их недавняя ссора отошла пока что на второй план. — Я в порядке! А вот ты, … — Селена отбрасывая руку Майлза, встала на ноги, шатаясь, держалась за свою рану. — Нейтири… нет. — яростно шипела Селена алыми глазами. Нейтири, бросив лук у входа в палатку, сделала шаг к Селене, но остановилась, как опалённая. Её лицо, обычно сияющее силой и красотой, было искажено смесью ярости, боли и отчаяния. Селена, прижимая к раненому предплечью грязный кусок ткани — её попытка остановить кровь была бесполезной. Больше больнее было, так это то, что она держала порез свой сломанной рукой. Красные пятна распространялись по ткани, как чудовищные цветы смерти. Её глаза, обычно светлые, теперь горели яростным огнём. — Селена! Ты что творишь?! Ты могла погибнуть! — прорычала Нейтири, её голос был хриплым от сдерживаемой ярости. — Ты хотела его убить! — Селена сделала резкий вдох, её голос был холодным, как сталь. — Это нормально?! После совета?! После всего?! — Он убил нашу маму! — Нейтири вскинула руку, готовая снова схватить лук. — Нет! Не он! Люди! И только они! — голос Селены был твёрд, лишённый всякой эмоции, кроме ледяного гнева. Она знала, что говорит правду, и эта правда жгла её изнутри. — Ложь! — Нейтири сделала ещё один шаг, её фигура была напряжённа, как туго натянутая тетива. — Так всё! — хором прорычали Джейк и Майлз, их голоса слились в одно раскатистое звучание, они были в шоке от синхронности своих реакций. Оба были в ошеломлении, наблюдая за этой сценой. — Замолчи! — Селена и Нейтири хором прервали своих мужчин, их взгляды были настолько холодными, что могли заморозить воду. Женский гнев, сгустившийся в воздухе, был ощутим физически. — Селена, сестра, почему он?! — Нейтири опустила руки, её голос был чуть тише, но в нём всё ещё была острая боль. — Нейтири, а почему Джейк?! Нейтири… — Селена замолчала, её колени пошатнулись. Майлз, видя её состояние, быстро поддержал её за талию со спины. Нейтири прошипела ему в ответ, но не отстранилась. Селена взглянула на нее с усталой мудростью. — Давай так… хочешь убить, подумай о том, — медленно и чётко говорила Селена, не боясь показать свой характер Нейтири. — как будешь убивать, душить, резать отряд, Паука, Майлза… сперва, представь меня сперва. Подумаешь об их смерти, представь мою сначала… а если уж и решилась убить их, то убей меня сначала… Прошу. Нейтири застыла, словно окаменелая. В её глазах была смесь ярости и невообразимой боли. Она не могла поверить в то, что слышит. Она не могла поверить, что Селена пожертвовала собой ради Майлза. — Селена… — прошептала Нейтири, её голос был едва слышен. — Хватит, Нейтири. Мы взрослые. Я не прошу тебя простить его, понимать и принимать в семью. Просто… Прими мой выбор и всё…! Всё, что я от тебя хочу, сестра… — Селена опустила голову, кровь капала на пол, словно капли горькой правды. Её голос был твёрдым, но в нём сквозила усталость, и глубокое отчаяние. Она прижалась к Майлзу, ища в нём утешения, защиты и любви. Воздух сгустился от напряжения, от молчаливой драмы, разворачивающейся между двумя сёстрами, двумя воительницами, две половины одного целого… И над ними висела тень несбывшейся мести.

‧·̊‧̥°˚°‧̥·̊‧ ♡ °˚° ·͙*͙˚*·*˚*͙‧͙ °˚° ♡ ‧·̊‧̥°˚°‧̥·̊‧

Тишина после ухода Нейтири была густой, как смола. Только шелест высоких пальм на ветру и глухой шум прибоя нарушали её. Запах океана смешивался с ароматом земли и лунных цветов, но даже эта природная гармония казалась искаженной тяжелой атмосферой, висящей в воздухе после взрыва эмоций. — Держись. Майлз, его лицо было бледным, губы сжаты в тонкую линию, присел рядом с Селеной. Он не мялся, не искал удобной позы — его движения были резкими, как всегда, но в них скрывалась скрытая напряженность. Он осторожно осмотрел её рану, его брови сдвинулись. Кровь темными каплями стекала по предплечью, уже начинала сгущаться, оставляя на полу темно-красные пятна, похожие на распустившиеся маковые цветы. Они резко контрастировали с бледно-охровой ткани палатки. Он разорвал свою майку резким движением, ткань рассыпалась на куски, открывая вид на его натренированную грудь. Он не обратил на них никакого внимания, как и на то, что ткань его майки зацепилась за его новые шрамы. Его жесткие движения были ловкими, отточенными годами тренировок и войны. Он без всяких предложений взял её руку в свои же, его пальцы, грубые и мозолистые, были теперь необычно бережными, хотя сам он держал её твердо, не допуская ненужных движений. Он прикоснулся к её ране, его пальцы были прохладными, в отличие от горячей крови. — Больно? — спросил он через зубы, его голос был суров, но в его серых глазах Селена увидела скрытую тревогу. Она видела, как он сдерживает себя, сдерживает свои чувства. — Мне не привыкать. — было неловко им обоим после ссоры и после случившегося. — И мне не привыкать тебя зашивать. — мельком усмехнулся, игла пронзила её кожу. — Каждый раз одно и тоже. — Тогда я тебе не нужна? — спросила Селена, её голос был спокойным, но в нём сквозила боль и разочарование. — Не в таком виде, — ответил Куоритч, его голос был холодным, как лед. — Тебе нужно восстановиться. И тебе не стоит так легкомысленно рисковать своей жизнью. — А как ты думаешь, ты лучше меня умрёшь? — спросила Селена вызывающе, пытаясь скрыть дрожь в своём голосе. — Если будет нужно, — ответил Куоритч, затягивая узел. — Я бы умер ради тебя. Только не так глупо, как ты сегодня. Селена сжала губы, сдерживая стоны. Он зашивал аккуратно, но резко, без лишних движений, словно каждая игла пронзала не только её плоть, но и его собственное раскаяние. На его лице выступал пот. — Извини, — пробормотал он через некоторое время, его голос был ещё более жёстким, но в нём промелькнуло что-то похожее на раскаяние. Взгляд Майлза был прикован к её раны. Он боялся посмотреть ей в глаза. — За вчера. За то, как я сказал. Я… я был идиотом. Я не так хотел это сказать. Моя блять вина. Селена молчала, её взгляд был прикован к его рукам. Она видела в его движениях и в его взгляде глубокую вину. — Ты знаешь, что я занимаюсь выживанием, а не чувствами, — продолжал он тихо, голос Майлза стал чуть мягче. Его пальцы замерли на минуту, перед тем как сделать последний стежок. — Я не умею говорить об этом. Никогда блять не умел. Но… то, что я сказал вчера… было правдой, хотя и сказано очень неудачно. — Я знаю, — прошептала Селена, её голос был тихим, но в нём уже не было прежней ярости. Она смотрела на него с смесью боли и любви. И прощения. Он закончил зашивать рану. Его движения стали более аккуратными, но всё еще были жёсткими. Он перевязал её руку чистой тканью, его пальцы на миг задержались на её коже. — Вот, — бросил он, отдавая ей кусок чистой ткани. Его взгляд уже не отрывался от её лица. — Завяжи. И забудь о героизме, он тебе не к лицу. Я не хочу тебя потерять. Никогда. Он встал, отвернувшись и вышел из палатки, оставив вновь Селену одну. Всё что увидела Селена, так его уходящую холодную тень. Смерившись в том, что ей не изменить Куоритча, осмотрела их новый дом. Заметив некий матрас на`ви, где видимо спал Майлз, тихо и маленькими шажками присела на край его. Ошибка… Селена должна была полюбить и Майлза, и полковника. Ибо один не будет жить без другого. Как бы тяжело и обидно не было бы, но иначе никак. Либо ты принимаешь партнера полностью, либо ничего. Но через момент он вернулся. Его движения были неуклюжими, не характерными для полковника Куоритча. Майлз увидел, что Селена пересела на матрас Меткайинов. Он медленно присел рядом, его плечи были опущены. — Я… я не умею говорить о чувствах, — пробормотал он, его голос был едва слышен. Он посмотрел на её руку, на его же руки, на зашитую рану. — Но… я тебя люблю. И я боюсь тебя очень сильно нахуй потерять. Селена молча прикоснулась к его руке. Его пальцы сжали её руку крепко, но нежно. В этом жесте была вся его нежность, вся его любовь, вся его боязнь потери. Куоритч наконец-то позволил себе быть слабым, сбросил маску жесткого полковника, и в этой уязвимости была его сила. И Селена поняла, что он наконец-то принял свои чувства. И в этом признании была надежда. Надежда на будущее, на их будущее. На их общее будущее. Он был ранен, и она видела его раны, не только на его тело, но и на его душе. Она видела его испуг, его боязнь потерять её снова. И ей стало очень жалко смотреть на полковника. Его боль отражалась в его глазах, в его движениях, в его жестах. И она хотела утешить полковника, хотела показать ему, что она рядом, что она любит его. Что она всегда будет рядом. Куоритч поднял голову, его взгляд встретил её взгляд. В его серых глазах была не только жестокость полковника, но и что-то ещё… что-то теплое, что-то настоящее, что еще не давно было спрятано глубоко внутри, под маской хладнокровия и жестокости. Что-то такое ценное, такое редкое, что она никогда не смела ожидать. И в его взгляде она увидела признание. Признание в любви. В глубокой, искренней любви. Губы Майлза, обычно сжатые в строгую линию, были теперь мягкими, чуть припухшими. Она заметила небольшие трещинки на его нижней губе, слегка поцарапанной от его собственной грубости. Её собственные губы были слегка припухшими от боли и напряжения, но она чувствовала, как они дрожат в ожидании. Он медленно наклонился, его лицо приблизилось к её лицу. Дыхание Куоритча стало частым, его сердце билось быстро. Его губы коснулись её губ, легко, нежно. Поцелуй Майлза был нежным, но твердым, в нём была вся его любовь, вся его надежда, вся его боязнь. В нем не было жестокости. Это был поцелуй человека, человека, который наконец-то позволил себе быть слабым и уязвимым. Губы были мягкими, теплыми, и в этот момент она почувствовала его душевную нежность и большую любовь. Её губы ответили ему, сперва нерешительно, а затем с растущей страстью. Её язык легко коснулся его губ, его языка. И в этом поцелуе была вся их история, вся их боль, вся их надежда, вся их любовь. Куоритч взял инициативу в свои руки, максимально аккуратно завел свои руки на ее спину, стараясь избегать переломы и раны девушки. Заводя ладонь на здоровой плечо, прижал холодную грудь Селены к своей горячей. Он чувствовал бинты на ее груди, что они сдавливали ей грудную клетку. Всё что осталось от былого костюмы капюшончика, так это ремень с кобурой для ее ножа. Другая рука зашла с ее талии на голову, мягко гладя ей волосы. На секунду Куоритч открыл глаза, поскольку ладонь ощутила не гладкие прямые волосы, а целую косу. — Новая прическа. — посмеялась ей в губы, на мгновенье остановив поцелуй. — Мне нравиться. — Еще б тебе не понравилось. — слегка пригрозила ему, притянув его самого к себе. Майлз знал, она права. Спасть отряд должен был он, а не она. Но и Селену не кому было спасать. Это и проблема, полковник тогда выбрал любовь, а Селена долг. Они сидели так долго, обнявшись, забыв о крови, о ранах, о своих болях, о своем прошлом. Они были только вдвоем, в этом мгновении была их любовь, их надежда, их будущее. И это будущее было светлым. Наконец-то светлым. Наполненным теплотой, нежностью, и глубокой любви. — Опа…голубки помирились. — вернулась отряд с сопровождением Меткайинов. — Заткнись… Лайл…просто заткнись. — Куоритч в таком ключе, просто попросил прощание у него и у отряда. — Так точно, сэр. — У меня только один нахуй вопрос. — вышла Жница ближе к проводнику. — Почему, когда Селена остается наедине с полковником, то от нее блять всегда кровь идет? — Перемирие видно обошлось не без крови… — усмехнулись рекомы. — Как бы не так, но ты прав, Манкс. — Чего? — От сестры получила стрелой. — медленно улыбка Селены сошла на нет. — Вообще миссис Салли по мою вторую душу пришла. — Что нахуй?! — отряд покрутил головой по палатке и только сейчас заметил стрелы в разных углах стен. — А вы где были? — поднялся Куоритч на ноги, четко осматривая свой отряд. — Слушали какими делами нам заняться для «помощи» здесь…пиздец… — А вам двоим, сэр, — указал Прагер на девушку и на Селену. — явиться для отдельного разговора. — Боже… — Соберись, солдат. У тебя есть дела по важнее…генерал…