BlessingTale

***

Оказавшись в кабинете ГлавВрача, Андайн, словно набравшись невидимой силы, стремительно пронеслась сквозь толпу, с напором устремившись к Учёному и остановившись перед его столом. Её движения были резкими и уверенными, словно она была устремлена к цели, и ничто не могло ее остановить. — Посмотрите, — она протянула Учёному рецепт на таблетки Лайта. Последний же, сбитый с толку происходящим, лишь непонимающе хлопал глазами, не в силах уследить за быстро меняющейся картиной. — А мне… таблетки можно? — робко спросил он, словно боясь разрушить столь необычную ситуацию. Взгляд Учёного, привыкший к детальному изучению всего и вся, быстро скользнул по рецепту. Он нахмурился, ища знакомые детали, затем резко выпрямился, словно его пронзило какое-то открытие. Он тут же потянулся к своему ящику с документами, быстро листая их, пока не нашел досье на Лайта. Его глаза расширились, пробегая строчка за строчкой, и его брови удивленно приподнялись, когда он увидел отметку о вселенной, почти уничтоженной, поглощённой болезнью, схожей с той, что терзала их мир, но… — Солнечная пыль… состоящая из положительных эмоций, — пробормотал он, словно открыв древнюю тайну. — Из Вселенной с песками! — воскликнула Андайн, глаза которого сияли от понимания, а на лице расцвела широкая улыбка. Всё встало на свои места. Это был ключ к разгадке. Это был ответ, который они так долго искали. Им нужно было создать аналогичные таблетки — лекарство, которое не подавляло бы чувства, а, наоборот, усиливало бы их, помогая осознать и увидеть этот мир в ярких, живых красках. Но не абы как, а с положительной и хорошей стороны! Как если бы сам Дрим решился распространить своё влияние на все Вселенные. — Лайт! — воскликнул Учёный, его голос задрожал от волнения, — ты наше спасение! — Чего… — только и успел вымолвить Лайт, прежде чем на него набросились объятия. Свап, поддавшись порыву, тут же заключил Лайта в крепкие, дружеские объятия, словно приветствуя своего давно потерянного брата. За ним последовал Учёный, чьи обычно сдержанные манеры были напрочь забыты в порыве радости и воодушевления. Он накинулся на них обоих, радостно обнимая всех-всех, словно вырвавшись из оков своего строго и холодного образа, который он так тщательно поддерживал. Это было торжество надежды, момент, когда среди мрака отчаяния засиял яркий луч спасения. Это был переломный момент, и каждый из них понимал, что они не одни в этой борьбе, что вместе они смогут преодолеть любые препятствия. Нужно было сообщить эту новость, попробовать её, обсудить планы с другими. И действовать необходимо было немедленно. Свап и Фреш тут же ринулись созывать остальных, дабы рассказать чудесную новость.

***

— В АндерЛаст? — переспросил того Дрим, хлопая глазами. — Да, — чётко ответил Хоррор, после чего получил возможность оказаться в нужном месте через портал прямо на улице. Хоррор, ведомый странным, новым для себя порывом, направился в сторону, где, как он предполагал (по табличке возле здания) находился дом Ласта. Он не знал, что именно он собирался сказать или сделать, он просто чувствовал, что ему нужно это сделать. — Ты кто? И чего тебе надо? — спросил неизвестный голос, который был неподалеку от дома. А ведь только Хоррор собирался постучаться! — Если ты пришёл по нашу душу, то разворачивайся и уходи. Хоррор, немного опешив от такого напора, сначала не мог вымолвить ни слова. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали, и его первое побуждение было — огрызнуться в ответ. Но он сдержался, вспомнив о цели своего визита. — Я Хоррор. Я… — запнулся он, подбирая слова, — я знаком с Ластом. Хотел его проведать. — Ласт тут не один. И, как я понял, ты явно не из его круга общения. К тому же, его так называют только те, кто из другой Вселенной. М? — Просто… — Хоррор вздохнул, — просто я хотел поговорить. Скелет прищурился, внимательно разглядывая Хоррора. Он по-прежнему не собирался его пускать, но какой-то огонёк любопытства всё же мелькнул в его глазах. — А с чего бы мне тебя пускать? Ласт сейчас занят, а я не доверяю твоему милому личику. Хоррор опустил взгляд. Он не был уверен, что сможет объяснить свои мотивы, и, возможно, он попросту зря сюда пришёл. Высокий скелет прошёлся до дверей дома, словно отгораживая своё гнёздышко от ненужных взглядов и чужих рук. — Ласта нет дома, — отрезал он, готовясь захлопнуть дверь. — Погоди! — выкрикнул Хоррор, его слова прозвучали как отчаянная мольба изнутри, но из-за самой натуры мужчины и постановки его голоса, сложилось ощущение, что он наезжает, — дай мне просто поговорить с ним. Это… это важно. Папс колебался, глядя на Хоррора с подозрением, а затем что-то изменилось в его глазах. Словно в его памяти всплыл какой-то отголосок, что-то из прошлого. — Хоррор… так ты сказал тебя зовут? — тихо произнёс Папс, его голос стал более мягким, он резко начал вспоминать всё то, что ему говорил брат до этого, — Ласт много о тебе рассказывал.

И он, медленно отступив в сторону, открыл дверь шире, приглашая Хоррора войти.

— Я хотел с тобой поговорить кое о чём. Хоррор кивнул, чувствуя облегчение, и вошёл в дом. Папс, указав ему на стул за столом, сам пошел на кухню, заваривать чай. Вскоре он вернулся с подносом, на котором были чашки, чайник и тарелка с печеньем. Они сели друг напротив друга, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим звяканьем посуды. — Ласт… он много рассказывал о тебе, — проговорил снова Папс, наливая чай в чашки. Он протянул одну из них Хоррору, — о твоей силе, о твоей ловкости. Говорил, что ты ни разу не промахнулся, когда бросал свой топор. Говорил, что ты умеешь рассказывать забавные анекдоты. Он хмыкнул, вспоминая не столько все эти разговоры, сколько выражение на лице братца, который с таким упоением и рвением произносил чуть ли не каждую букву в предложении. — А еще он говорил, что ты всегда заботишься о нём. Что ты, несмотря на свой внешний вид, очень добрый. Хоррор уже начинал чувствовать как к голове подступает жар, а сам по себе он ощущал неудобство под взглядом Папса. Он не привык, что о нём говорят такое, особенно после стольких лет, проведённых в ненависти. — Я… я просто делал то, что должен был, — пробормотал он, отводя взгляд от Папса. — Он ценит это, — сказал Папс, улыбнувшись. Он отпил чай из своей чашки, глядя на Хоррора с каким-то новым, более теплым взглядом, — ты очень важный для него монстр. На лице ничего не выдавало об урагане из эмоций, которые творились в голове Хоррора. Он понимал, что слова Папса — это не просто любезность. Ласт действительно рассказывал о нём, и это значило для него больше, чем что-либо ещё. Хоть, он виду и не подавал, потому что просто не привык выставлять это всё напоказ. Начинаешь даже верить в то, что, возможно, он не такой уж и плохой, каким себя всегда считал. — Но он ненавидит меня теперь… я не очень хорошо поступил с ним. — О, я знаю об этом, поверь. Он так был расстроен. Боже, даже вспоминать не хочу, если честно. Папс нервно выдохнул. Перед глазами промелькнула сцена, как его собственный брат падает прямо у порога дома и начинает рыдать. Ох, как ему было тяжело на это смотреть. — И ты пришёл извиниться? — Я, если честно, не знаю зачем пришёл. Я просто… «Я хочу его увидеть. Он один у меня остался.» Вдруг, парень ощутил на своём плече чужую ладонь, которая нежно его поглаживала. Папс видел это всё со стороны, и он пытался донести до брата, что каждый может измениться, если попытается. Прямо же сейчас, скелет видел, что его принципы и правда работают. Что любой, кто действительно того захочет — меняется. — Я всё понимаю. Хочешь, зайдём вместе к нему? Там сейчас Гено сидит… Чувство нервозности, какого-то отчаяния и других смешавшихся эмоций бурлили в Хорроре. Сейчас, это, наверно, единственный шанс увидеть Ласта. Может, даже, в последний раз. Он кивнул, соглашаясь на подобную, чуть ли не авантюру, чувствуя, как внутри него поднимается какая-то странная, хрупкая надежда, что всё может стать лучше. Надежда, которая была настолько нежной и хрупкой, что он боялся даже дышать, чтобы не спугнуть её. Он встал из-за стола, и Папс, улыбнувшись ему, жестом показал на нужную дверь. Хоррор глубоко вдохнул, и, словно готовясь к битве, двинулся к двери, чувствуя, как в его душе растёт волнение и ожидание. Там ждал его Ласт, и сейчас, когда он был так близок к встрече с ним, он не мог сдержать дрожь, которая пробежала по всему его телу. Сердце на мгновение остановилось, словно перед прыжком в пропасть. Вдруг он резко столкнулся с Гено и Свапом, которые хотели было выбежать за дверь, прощаясь с обитателями дома, остановились, увидев незваного гостя. Застыли все. А Ласт, хлопая глазами, даже не знал, что и сказать. Что вот ему сейчас сделать? Заплакать? Засмеяться? Выпрыгнуть в окно? — Свап, ты можешь подождать внизу? Я быстро, — проговорил Гено, отпуская друга на первый этаж. Пока здесь Афтер, подобную ситуацию можно было доверить ему, потому, Папс смог пройти вместе с гостем вниз, предлагая заодно тому чашечку чая. Они стояли молча. И Гено понимал прекрасно зачем и почему здесь был этот незваный гость. Все одновременно выдохнули, пока Ласт пытался хоть что-то сообразить. Это даже иронично. Буквально час назад последнего разрывало от боли, после чего он снова мог видеть этот мир, и одним из первых кого он увидит… это он? — Хоррор… — тихо тот произнёс. Он даже сел на край кровати. Вставать-то он пока не может. — Пупырка. Я… — Так, влюблённые пташки, мне всё-таки остаться в комнате с вами или оставить вас двоих? Мне просто кажется, что вы молча будете пялить друг на друга, — сказал Гено, уложив руки в боки, качая головой. — Нет, всё нормально, я разберусь, — проговорил Ласт, одобрительно кивая своему другу, после чего, последний скрылся за дверью, закрывая её за собой. Неловкое молчание настигло комнату. Что им стоило сказать в первую очередь? Извинения, признание? В итоге, один из них заговорил, решившись начать диалог, но не абы как, а именно с вопросов, которые так давно его мучали. — Так, почему ты… был тогда в день нападения с теми ребятами? А потом сражался со мной бок о бок? — Я не знал планы Найтмера. Не знал, что собираю для него данные, не знал о нападении, а когда узнал, то пошёл искать тебя, а тебя не оказалось дома… и всё так развернулось стремительно. А я не хотел, чтобы… — Чтобы что? — Чтобы тебя ранили. Хоррор не умел говорить о чувствах. Он давно их откинул, боролся за своё выживание в своём мире, старался изо всех сил быть каменной стеной, но сейчас это всё было так бессмысленно. Какие к чёрту стены, если вы через пару дней уже будете стёрты с лица Вселенных? — Я не очень хорош во всяком чувственном дерьме, но ты блять… ты… Мужчина подошёл чуть ближе, но при этом оставался на приличном расстоянии от кровати больного, чтобы не беспокоить его лишний раз. Понятию «личное пространство» научил Хоррора именно Ласт. — Ты готовил для меня, стирал мои вонючие вещи, готов был за меня впрячься. Ты хоть знаешь, что с такими, как ты, делают в моей Вселенной? Знаешь, что тебя бы сожрали заживо? Да, чёрт, если бы и так, я уверен, что тебе было бы плевать на это. И это я в тебе и уважаю. Ты слишком, блять, хорош для этого мира. Ласт всё это внимал и просто ушам своим не верил. Он был… так важен ему? В самом деле? Тяжело было поверить, но слушать подобное было приятно. — И это ведь была твоя идея с операцией, да? — Да… когда я услышал о том, что ты скрывал от меня… мне было обидно, но я понял почему ты хотел уберечь меня от этого. Потому что я ведь сам не хотел, чтобы ты знал, что у меня дома жрут своих же, чтобы прокормиться. Что эта дыра в черепе не от хорошей жизни, а потому что одна сучка мне решила так «урок преподать». Я просто не хотел, чтобы ты утопал в этом дерьме. — Прости меня… — Чего?

Ласт вытирал небольшие слезинки со своих глаз, пытаясь закрыться, чтобы его не видели таким.

— Мне надо было сразу тебя выслушать. Я ведь хотел правда тогда рассказать тебе всю правду о себе, но случилось нападение, и я просто… — Ты ещё блять мне поизвиняйся. Хоррор вскочил и подошёл к краю кровати, где сидел его собеседник, а затем встал перед тем на колени, чтобы посмотреть ему в лицо. — Как ты после этой операции? Сильно больно? — Сейчас нет, — проговорил тихо Ласт, шмыгая и вытирая слёзы, — сейчас вообще ничего не болит.

***

В просторах Мультивселенной, где хаос и порядок постоянно переплетались, разворачивалась отчаянная борьба за выживание. И прямо сейчас, эта борьба приняла новые обороты. Собравшись на поляне, подальше от остальных глаз, Учёный рассказывал, что ему удалось найти, и его догадку по спасению. Оставалось как можно скорее проанализировать Вселенные, выяснить какие участки были самыми заражёнными, затем принять решение: устранить или посадить на карантин. Да, жертвы будут всё равно, но так, они смогут помочь гораздо большему количеству Вселенных, чем если бы они просто их уничтожали. План был таков: Учёный начинает со своей командой разработку лекарства. Делает это как можно скорее. Тем временем Дрим, с помощью своих способностей, пытается найти те Вселенные, которые поражены больше всего, направляет туда Эррора, Инка и Свапа. Если Вселенная была на критическом уровне, и уже было понятно, что её не спасти, то Эррор уничтожал её. В основном, это были те миры, которые оставались заброшены, попросту не нужны своим Создателям, или же, как по-другому можно сказать — будущие очаги трещин. Если же всё было не так плохо, но Вселенная находилась рядом с теми мирами, которые уже были заражены, оставаясь при этом в зоне поражения, то жителей помещали в карантин, предупреждали об опасности, говоря о том, что в скором времени они придумают лекарство, над которым как раз и работают Учёный и его команда.

И последнее: оставались те, кто был здоров. Их не трогали, не беспокоили мирную жизнь местных жителей, скрывая факты происходящего. Проще говоря, не вмешивались.

Свап и Фреш переговаривали с жителями, а Инк создавал портал между мирами. Также, Эррор предложил и вариант эвакуации некоторых жителей в Омега-Таймлайн. Если вдруг, окажется так, что Вселенная разрушилась, но жителей можно было спасти, то им бы точно предложили новый дом. Странно, что эта мысль поступила именно от самого Разрушителя, но эта мысль была неплоха. Кор Фриск тоже была предупреждена: она смогла вдохновить жителей, объяснив им всю ситуацию, рассказав о возможности прибытия ещё некоторого количества новеньких. Отсюда, началось строительство дополнительных домиков и точек эвакуаций. Весь Омега-Таймлайн готов был объединиться для этой миссии. Да, им не раскрыли полную картину, но каждый был готов прийти на помощь — они и сами когда-то нуждались в помощи. — А твоих сил хватит для того, чтобы исследовать каждую точку Мульти-Пространства, Дрим? — спросил обеспокоенно Свап, взяв друга за плечо. — У тебя и так сил не очень много, ты же ещё за Кроссом следишь. — Меня больше интересует как мы будем создавать порталы, если в прошлый раз нас из-за трещин переместило в другую Вселенную. Совершенно нам не нужную. Проговорил Инк, покачивая головой. Все замолчали. — Я буду искать Вселенные вместо Дрима, — резко, словно с небес, на поляну спустился Найтмер. Он шагнул на землю, слезая с дерева, появляясь во всей красе перед остальными. Оружие тут же появилось в руках, чуть ли не, каждого из них, но Дрим встал между своим братом и своими соратниками, не давая ни одному из них причинить друг другу боль. — Найтмер! Ты опять пришёл нам всё порушить? — Нет, он пришёл помочь! Молчание. Гробовая тишина. Секундочку, это шутка какая-то? Найтмер хочет им помочь? — Ого, так ты теперь у нас герой оказывается, Кошмарище, — проговорил язвительным тоном Эррор, изображая глупую мордочку, тем самым передразнивая собеседника. Найтмер лишь только фыркнул, сложив руки на груди и качая головой из стороны в сторону. — А ты, я посмотрю, разнежился совсем. С каких пор со своим врагом на полянках засиживаешь? — А ты у нас подглядывать любишь? — Я много чего люблю, но больше всего я ненавижу твою ро- — Ну хватит! — вмешался в этот чудесный разговор Свап, закатывая глаза. Все друг друга поняли в этот момент. — Это всё чудесно, но нам нужно вернуться к плану действий и желательно не медлить, — проговорил Учёный, своим привычным холодным тоном, уж точно не интересуясь всей этой неразберихой между другими. — Ты правда хочешь нам помочь? — обернулся Дрим к брату, не веря тому, что слышал. Хотя очень хотелось. — Если я буду сидеть в стороне, пока нас всех убивают, то это будет самая глупая вещь, что я делал. Хранитель Положительных эмоций засиял. Он готов был накинуться за Найтмера с объятиями, но помедлил. Во-первых, нарушать чужое пространство плохо. Во-вторых, в теории, ему станет плохо, и он расплавится в чужих руках. Ну, это мелочи конечно, главное, соблюдайте личное пространство своих собеседников. — Я буду вашим «радаром» по Вселенным, а ты, Дрим, можешь направлять поток энергии в способности тех, кто открывает порталы, чтобы положительные эмоции могли помогать им изнутри. Наша «чуйка» примерно одинаковая, а вот способности разные: я их убью, а ты как раз сделаешь лучше. И перестань светиться от счастья, меня от твоей радости сейчас стошнит, — шыкнул Найтмер. Остальные, может и стояли в недоумении, но Дриму доверяли. Если тот может положиться на их давнего врага, то и они могут. Чтобы не случилось в прошлом, сейчас, им придётся объединиться под напастью новых испытаний. Даже если придётся идти рука об руку с теми, кто убивал и уничтожал. — Только я кое-что попрошу, Дрим. Маленькую услугу. Но я потом о ней тебе скажу. Договорились? — Договорились! План приходил постепенно в действие. Но только хотели все разойтись, как Хранителя Положительного, взяла за руку Кор, слегка останавливая. — Тебе понадобится сила. Помнишь, как в тот раз? Жители Омега-Таймлайна вышла на улицы, крича слова поддержки их «команде спасания». Они направляли свои положительные, глубокие и искренние чувства, тем самым скапливая энергию для Дрима. Как же он был им благодарен… В последнее время, он был на краю: отчаяние, боль за любимого, страх потерять дорогое, жгучее желание сдаться в конце концов. Но нет. Сейчас не время сдаваться. Сейчас просто нельзя. Если от него снова зависит какой-то крупный исход, битва, да что-угодно — он будет готов выстоять перед лицом любого недуга, будет готов защитить и сражаться до последнего вздоха. Но не сдаваться.

***

Инк, как и полагается Художнику, рисовал порталы, позволяющие быстро перемещаться между мирами. Благодаря силе своего друга и напарника, это удавалось делать правильно и быстро, не попадаясь на этот раз на ловушки или нечто иное. Эррор, с его безжалостной точностью, уничтожал всё, что нельзя было спасти. Он не испытывал радости, и не выставлял это напоказ — он делал это с профессиональной хладнокровностью. Всё что было заражено и имело возможность распространения далее — подлежало уничтожению. Это была мрачная, но необходимая работа. Тем временем, в лаборатории, Учёный, словно отшельник, погрузился в свои исследования. Он перебирал горы данных, изучал биологические образцы и пытался восстановить хронологию событий, которые привели к распространению заражения. Да, он знал почему трещины появились как феномен, но наверняка же было что-то, что способствовало ускорению процессов. Почему очаг заражения пришёлся на их время, а не на более позднее? Скорее всего, «событие X» тоже повлияло на всё это — масштабное событие, которое произошло задолго до того, как они узнали о заражении. Это событие, скорее всего, и пошатнуло всю систему, создав условия для распространения болезни. Он понял, что первоначальный толчок был связан с какой-то огромной вспышкой, вызвавший дисбаланс в МультиВселенной. Но какая это была вспышка? Какого рода событие? Учёный не мог ответить на эти вопросы точно. Он лишь знал, что это было что-то масштабное, разрушительное, и что, скорее всего, оно связано с уничтожением чего-то очень важного и значимого, чем и пошатнуло всё. Но сейчас нельзя было отвлекаться на теории и гипотезы, нужно было лекарство. Пока некоторые добровольцы собирали образцы из Вселенной песков, ГлавВрач работал над остальными составляющими: основа, которая бы всё держала на себе; связующая сила между элементами; толчок для ускорения процессов, как только пилюля попадала в организм и много чего ещё. — Ты опять тут сидишь? — послышался знакомый голос из дверного проёма. Обычно, Учёный бы выгнал каждого, кто к нему заходил во время работы. Но только не его. — Да, есть такое. — Я зайду? — Оутер не дождался ответа, просто воспарив на облачке вверх, прямо над образцами в лаборатории. Его рука свисла вниз, чтобы передать перекус. Пахло шикарно. — Я забежал для тебя за ланчем. Ты наверняка опять не спал и не ел. Учёный лишь хмыкнул, так и отвечая на его догадки. Это было правдой. — Спасибо. — Я могу пойти, чтобы тебе не мешать. — Нет. Останься. Врач не отвлекался от своих записей и оборудования, так и показывая всем видом, что он занят работой и только работой, но тон в голосе его выдавал. Лёгкая нотка тепла проскользнула в его речи, что Оутер не мог не заметить. Они не знали, что это было, но облачко тут же оказалось над Учёным, словно наблюдая за каждым действием, при том защищая. — И спасибо за обед. — Всегда пожалуйста.

***

— У тебя точно получится зайти туда снова? Не боишься? — Инк, не беспокойся, проходили уже. Свап снова зашёл туда. В эту злощастную трещину. Нужно было связаться с Инком из другого пространства, чтобы передать ему новости об их продвижении, чтобы тот смог передать послание своим коллегам и остановить беспредел. Пройдя через тот же путь, что и в прошлый раз, было одно заметное изменение. Теперь Стражник шёл ровно, уверенно, зная, чего можно ожидать, в отличии от прошлого раза, когда тот был напуган, не осознавая даже, что делать и мыслить по поводу сложившейся ситуации. Сейчас же всё совершенно по-другому. — У вас получилось? И что это было? Как вы догадались? Я должен сообщить срочно всё в наш отдел, я… я… — Инк из другой МультиВселенной то делал, что бормотал от радости и предвкушения, ходя то зад, то вперёд. Вдруг ему резко передали, прямо в лицо, шарф с записями. — Инк сказал, что тут находятся все записи. И небольшое послание. Сказал, что это поможет тебе доказать, что Создатели правда существуют. — Ва… ва…! — тут же учёный запрыгал от счастья, чуть ли прыгая из своих штанов. — Будь моя воля, я бы ещё раз свиделся с ним! Передай ему мои самые лучшие пожелания, и я клянусь, я докажу им всем, что вы всё сделали! Я даже по радарам вижу, что аномалий стало меньше! Я в таком предвкушении, я… И снова несвязное бормотание, прыганье назад и вперёд. Он был и правда эмоционален, но при этом очень нестабилен. — Спасибо тебе. За помощь, — Свап мягко улыбнулся, смотря на радостную фигуру ученого, на что тот тут же подбежал поближе к собеседнику, улыбаясь в ответ. — Это вам спасибо… нам всем! Моя теория верна, я… — Агент хмыкнул, — я не только смогу доказать всем, что я не сумасшедший, но и развить эту теорию дальше… — Рад, что мы смогли помочь друг другу.

***

Учёный, с глазами, горящими от усталости и одновременно от возбуждения, стоял перед небольшой, защищенной капсулой, словно перед величайшим сокровищем. Внутри, на мягкой подложке, покоилась пилюля — результат его огромной работы, в которой переплелись наука, магия и отчаянное желание спасти Мультивселенную. Это была не просто обычная таблетка. Она была создана с использованием сложнейших технологий, основанных на понимании природы болезни и принципах работы солнечной пыли. Она содержала в себе концентрированную дозу положительной энергии, способной нейтрализовать негативное воздействие заражения на душу и тело. Она была создана с учетом всех факторов, начиная от особенностей организма каждого монстра и заканчивая воздействием энергии Амарии. Она была сложной и опасной, но в то же время — являлась их единственной надеждой. Учёный не мог сдержать легкую дрожь в руках, когда он брал капсулу, внутри которой покоилась пилюля. Он поднял ее на свет, внимательно изучая ее, словно пытаясь запечатлеть каждую деталь в своей памяти. Она была небольшого размера, почти прозрачная, с легким золотистым оттенком, и казалась такой хрупкой и одновременно такой сильной. Она была результатом его гения, его самоотверженности и его надежды. Нет, не только его одного, но всех-всех-всех учёных, которые собирались здесь, за одним столом, переговаривая и обсуждая то, как им спасти всех. Все труды были не напрасны. Всё было не зря, чёрт возьми. В лаборатории раздался тихий вздох, наполненный облегчением и радостью. Учёные и врачи бросились к нему, с нетерпением рассматривая капсулу, и, кажется, не веря в то, что все это наконец-то закончилось. Санс понимал, что это был лишь первый шаг, что им еще предстоит много работы, чтобы распространить пилюлю по всем зараженным мирам. Но сейчас, в этот момент, он хотел насладиться победой, которую они одержали благодаря совместной работе и вере. Эта пилюля — была не просто лекарством. Она была символом их непоколебимости, символом их веры в то, что даже в самые темные времена есть надежда на спасение, что даже перед лицом неизбежной гибели можно найти в себе силы бороться. Она была не только избавлением от болезни, но и символом возрождения.

***

Словно буря, утихшая после долгой ночи, сменяется рассветом, так и в Мультивселенной воцарилось долгожданное спокойствие. После напряженных дней, а то и недель борьбы и отчаяния, момент, казалось, невозможного триумфа, наконец настал. Агент И смог договориться с советом о том, чтобы уничтожение одной из МультиВселенной было полностью исключено. Излечение, ставшее возможным благодаря самоотверженности Учёного и усилиям всех, кто не отступил перед лицом тьмы, прошло успешно. Пилюли, распространяемые по зараженным мирам, сделали свое дело. Ребята завершили своё дело. Многое ещё предстояло, в том числе, эвакуированные жители нуждались в пище и жилье, а им нужно было помогать, и не все Вселенные готовы были помочь другим, но многие откликнулись. Объединение всей МультиВселенной послужило началом новой эры мира и гармонии среди других. Трещины, когда-то зияющие зловещими провалами, усеивая поверхности Вселенных, начали медленно затягиваться, словно раны, заживающие после долгой битвы. Они исчезали, словно кошмар, который развеялся с первыми лучами солнца, оставляя после себя лишь слабые следы, словно напоминание о пережитом испытании. А затем, и вовсе затягивались навсегда. Миры, которые еще недавно были на грани полного разрушения, теперь медленно восстанавливались, возвращаясь к своим прежним формам и краскам. Повсюду царило умиротворение, смешанное с ликованием. Хотя, и не все окончательно понимали, что происходит, но как только Найтмер с уверенностью сказал, что больше не чувствует заражённые Вселенные, то тут же поднялся радостный вой и восторг. Это была полная победа. Их общая победа. Как только голос раздался в голове Разрушителя, тот сразу же узнал его. Устремившись в Анти-пустоту, где ему никто не помешает, тот встал ногами на прозрачный пол, смотря вокруг себя. Слышишь меня? — Очень даже. Я рада, что у вас получилось. Но у меня мало времени. — Потому что мы уничтожили очаги, и трещины затягиваются, теперь ты… Не смогу с тобой разговаривать. Что, не хочешь прощаться со своей шизой? — Возможно. Я заметила. Хи-хи, ты так вырос, будто бы вижу, как вырос мой собственный сын. Сильно тебя Инк побил, когда узнал, что ты слышал меня? — Можно и так сказать. И хватит говорить все эти ласкво-нежно-слезливые вещи. Эррор вздохнул. В голове было много мыслей, которые он не мог никак описать. Соскучился ли он по этому голосу? Слегка. Будет ли он сейчас горевать, потеряв его? Скорее всего, нет. — Но мне точно будет не хватать твоих идиотских шуток. Эррор, ты такой зайка, я прямо не могу, я бы взяла тебя и зати- — Умоляю, не продолжай. О, кстати… не мог бы ты наведаться к одной старушке? Как моя последняя просьба. — К старушке?

***

Дрим и Найтмер, объединившись ради общей цели, наблюдали за тем, как возвращается порядок в Мультивселенную. Они стояли на небольшом холме неподалёку от деревни, смотря на это всё с расстояния, стараясь не привлекать к себе внимания. — Что собираешься делать теперь? Будем с тобой драться, как было прежде? — Не знаю. Пока не знаю. Кстати, о какой просьбе шла тогда речь? — А, это, — Найтмер скрестил руки на груди, шыкая. Он не знал, как правильно озвучить это вслух. — Можно у тебя в доме ножик забрать? На кухне который. Большой такой, для нарезания мяса. — Погоди… чего? Нет, я не против конечно, но чего? — Я просто знаю, кому бы он понравился. Вдруг, они оба что-то почувствовали. Дрим ринулся с места. Он тут же рванул в свой дом, распахнул дверь, чуть ли не сломав её, а затем кинулся к дивану, где увидел… — Милый! Кросс повернул голову к нему. Альфис, которая сидела рядом и следила за пациентом, на момент, пока Дрима не было дома, отошла, чтобы дать любимым насладиться обществом друг друга. Хранитель эмоций сначала поднёс ладони к лицу, прикрывая свои слёзы, но затем не выдержал, и побежал в объятия любимого, разрыдавшись, что есть мочи. — Я так волновался, я так… я… — Я знаю. Прости, прости меня, солнышко моё, — тихо шептал Кросс, обнимая партнёра, поглаживая того по спине. — Милый… я… — из-за слёз не получалось нормально даже сказать, что было на душе. Но этого и не нужно было. Просто сейчас, Дрим был счастлив: что Кросс жив, что у них всё получилось, что он не сдался. В ход пошли поцелуи. Хранитель взял собеседника за щёки, а затем начал покрывать каждый сантиметр костей того поцелуями. Стражник начал смеяться, прижимая Дрима к себе своими, наконец, здоровыми руками. — Я всё слышал… пока спал. Слышал каждое слово, так что, я всё знаю. — Всё слышал? — Даже то, что вы с Найтмером в перемирии. И про трещины знаю. Всё знаю. Дрим заулыбался. Улыбался, как никогда прежде. Его улыбка была настолько искренней и светлой, что она, казалось, освещала всю комнату. Он уже и позабыл какого это, когда внутри всё горит от счастья, когда в сердце нет места для боли и разочарования, когда рядом с ним есть любимый, который готов быть с ним до самого конца, который, самое главное, жив. — Ты прости, что я не рассказал тебе раньше, что у меня… — Просто не делай так больше. Не делай никогда так, всё мне рассказывай. Мы через всё вместе пройдём… Кросс хмыкнул. Как иронично, что в итоге, они оба были на местах друг друга: они оба не рассказывали друг другу о чём-то таком важном, что в итоге, имело очень большие последствия. — Обещаю. Обещаю, не буду. Мне так жаль, что я оставил тебя одного справляться, ты ведь через всё сам проходил, за меня сражался, а я сделать ничего не мог. Я так горжусь тобой, солнышко моё… Новый поток слёз полился водопадом из глаз Дрима. Это сдерживать было не то, что невозможно… не хотелось. Им гордились, его любили, его уважали. Он был счастлив. — Божечки… мне так не хватало тебя. — Хей, погоди, ты меня сейчас съешь! — Попробуй теперь от меня отделаться! — проговорил Дрим, его голос был наполнен игривостью и нежностью. И он накрыл губы Кросса своими, растворяясь в долгожданном и таком сладком поцелуе.

***

В Омега Таймлайне, куда стекались беженцы из заражённых миров, жизнь возвращалась в свое обычное русло. Лазареты пустели, а бывшие пациенты, теперь здоровые и полные сил, возвращались к своим семьям и повседневным делам. На улицах царили смех и радость, повсюду звучали песни и танцы, знаменующие победу над тьмой. Люди и монстры снова могли спокойно дышать, зная, что угроза миновала. С тех ужасных дней прошло несколько месяцев. В лаборатории Учёный, словно победитель, возвращался к своим исследованиям, но теперь с новыми знаниями и опытом. Его работа спасла бесчисленное количество жизней, и это осознание наполняло его чувством гордости и удовлетворения. Он знал, что ему еще предстоит много работы, чтобы изучить природу Мультивселенной и предотвратить подобные катастрофы в будущем. Но он был готов к новым вызовам, зная, что он не один, что у него есть команда, готовая поддержать его в трудную минуту. Мультивселенная, вновь полная жизни и света, медленно возвращалась к своему обычному ритму. Заражение осталось позади, как страшный сон, и на горизонте вновь засияла надежда на светлое будущее. Всё встало на свои места, трещины закрылись, и теперь, они были готовы двигаться дальше, учиться на своих ошибках и создавать мир, где добро и справедливость всегда будут побеждать. Эррор шёл по снежным сугробам к домику неподалеку от центра. Снег сменился травой, солнечным светом и прекрасным ароматом чая и только что распустившихся роз. Разрушитель подошёл к тётушке, которая как раз поливала цветы в своём саду, мягко улыбаясь. — О, ты пришёл. Она тебя послала? — Так, вы всё знали? И да, она меня послала. Тётя Сьюзи развернулась к говорящему, продолжая улыбаться. Она, казавшаяся до этого лишь добродушной и эксцентричной старушкой, оказалась не просто персонажем этой истории, а воплощением высших сил, что неустанно следят за балансом Мультивселенной. Тётя Сьюзи — это некая марионетка, созданная самими Творцами, теми невидимыми руками, которые вершат судьбы миров. Они, зная, что не смогут вмешаться сами, решили спасти ситуацию, создав её — посредника, наделив её всем необходимым для выполнения поставленной задачи. Знаниями, силами и мудростью. Тётя Сьюзи была наполнена их состраданием и их любовью к своим творениям. Да, были те Создатели, которые бросали свои творения, а были те, кто оставался верными своим персонажам и их мирам. Они-то и пытались помочь, создав такого персонажа, как Сьюзи. Она действовала не явно, не силой и величием, а незаметно направляла персонажей, давала им нужные подсказки и подталкивала к правильным решениям. Тётушка общалась с ними как со своими родными, дарила им тепло и поддержку, когда это было необходимо, и подбадривала, когда они были готовы сдаться. Она играла роль мудрой наставницы и одновременно любящей родственницы, создавая атмосферу уюта и надежды в разгар хаоса. Но как только битва была выиграна, а раны Мультивселенной затянулись, тётя Сьюзи выполнила свое предназначение. Она начала терять свою материальную форму, её силуэт становился все более прозрачным, словно утренний туман, тающий под лучами солнца. Она улыбалась, глядя на Эррора, понимая, что её миссия закончена. В её глазах не было ни печали, ни страха, лишь безграничная любовь и удовлетворение. — Знала. Она ведь рассказала тебе. — Да… Просила передать тебе благодарность. Старушка улыбнулась ещё ярче. Она растворилась в воздухе, словно легкое дуновение ветра, оставив после себя лишь тёплые воспоминания и чувство благодарности. Она умерла не от старости или болезни, она умерла, потому что выполнила своё предназначение, вернувшись к своим Создателям, словно капля дождя, вернувшаяся в океан. Её исчезновение было не концом, а скорее началом. Она стала частью их общей истории, частью их коллективной памяти, и её жертва всегда будет жить в их сердцах, напоминая им о силе любви, надежды и самопожертвования. И в том, что даже самые темные времена могут привести к свету.

***

Найтмер, казался настроенным решительно и немного мрачно. Его присутствие, обычно наполненное угрозой, теперь несло в себе нотку усталости, смешанную с неожиданным спокойствием. Он собирался уйти, затеряться где-нибудь в бескрайних просторах Мультивселенной, вдали от шума, вдали от ответственности. Ему нужно было время, чтобы осмыслить произошедшее, а силы, которые ушли на помощь в поисках заражённых Вселенных, просто так нельзя было вернуть. Нужно было время восстановиться. Он осознал, что война, которую он вёл — не только с внешними врагами, но и с самим собой — подходит к концу. Два брата-близнеца обсуждали последствия эпидемии, анализировали причины её возникновения, и постепенно приходили к пониманию важной истины — о балансе. Дрим, являясь воплощением позитива, и Найтмер, воплощением негатива, пришли к выводу, что без обеих сторон Мультивселенная будет нестабильна, обречена на постоянные колебания между полным хаосом и тотальным порядком. Споры сменялись пониманием, неприятие — уважением, и постепенно, шаг за шагом, они формировали новый договор. Договор не о подчинении, не о господстве, а о сотрудничестве, о равновесии. Найтмер соглашался оставаться в Мультивселенной, но на своих условиях — он не будет вмешиваться в дела других, не будет сеять хаос бесконтрольно. Вместо этого, он будет являться своего рода балансиром, контролирующим чрезмерный рост позитивной энергии, препятствуя созданию новой угрозы, подобной той, что они только что преодолели. Ведь не факт, что подобное, не сможет случиться и со стороны позитивных эмоций. Баланс нужен был всегда. Это было соглашение не о дружбе, а о взаимном признании необходимости друг друга для поддержания хрупкого равновесия. Не мир, но перемирие, залог стабильности в беспокойной Мультивселенной. Это перемирие было не только соглашением между двумя сущностями, но и символом новой эры в Мультивселенной, эры, где хаос и порядок научились сосуществовать.

Таким образом, Найтмер покинул пространство Омега-Таймлайна, возвращаясь к своей команде, пока Кросс и Дрим провожали его. Странно было это всё…

***

— И чё, думаешь, так будет логичнее? — Да. Прогуляюсь по Вселенным. Раз всё закончилось. Эпик и Гифт стояли у портала на выход из Омега-Таймлайна. Они виделись, конечно, фактически, в первый раз, но друг о друге слышали давно. После всех случившихся событий, Гифт решил отправиться в странствия по Вселенным. Всё равно ему тут делать было нечего, а так как весь ужас и кошмар были закончены, то и можно было спокойной перемещаться между мирами. Он был рад, что всё это, наконец, закончилось, что его бро, его близкие, были в полном порядке, и теперь могли наслаждаться жизнью. Мир, который они спасли, вновь цвел и процветал, и это наполняло его сердце теплом и удовлетворением. Впрочем теперь, нужно жить дальше. Наблюдать за тем, как мир будет постепенно меняться, развиваться, и он будет этому только рад. В конце концов, всё, чего он желал — это спокойствия для всех. И, кажется, они этого добились.

***

— Учёный, звал? — Садись. Кое-что сказать хотел. Прошёл месяц от событий после спасения всей МультиВселенной. Инк зашёл тихо в кабинет ГлавВрача, по его же просьбе. Что-то на лице доктора казалось ему очень странным. Он чувствовал, что в воздухе витает что-то важное, какая-то тайна, которую ученый так долго и старательно пытался разгадать. Учёный, как всегда, был погружен в свои исследования, окруженный горами бумаг и светящимися экранами, но когда он поднял взгляд на Инка, в его глазах мелькнула какая-то решимость. — Инк, — начал Учёный, его голос звучал немного напряженно, — я думаю, что нашёл кое-что интересное… кое-что о твоей душе. Художник насторожился, его взгляд стал более проницательным. Он знал, что его душа — это нечто особенное, нечто, что отличало его от других, но он никогда не мог понять сути того, в чем именно заключается эта особенность. — Ты знаешь, что я не имею полноценной души, — ответил Инк, его голос звучал тихо и спокойно, — это не секрет. — Да, но… то, что я обнаружил, выходит за рамки обычного, — продолжал Ученый, его пальцы забегали по клавиатуре, высвечивая на экране множество графиков и диаграмм. — Твоя душа, если её можно так назвать… она… она состоит из фрагментов, из осколков, словно разбитое зеркало. Или же, скорее, всего из одного. И я понял, что этот фрагмент является результатом воздействия двух мощных эмоциональных вспышек, — продолжил Ученый. — То, что произошло с нашей большой Вселенной навлекло меня на мысль о том, что могло повлиять не только на трещины, но и на тебя… когда-то давно. Я поговорил тут с Дримом, и пришёл к одной гипотезе. — Какой же? — Негативная вспышка, произошедшая около 500 или больше лет тому назад, оставила в твоей душе глубокий след, словно чёрная дыра, пожирающая всё негативное. И позитивная вспышка, случившаяся всего несколько месяцев назад. — Негативная вспышка? Позитивная, я понимаю, она была прямо у меня под носом, но негативная? — переспросил Инк, в его голосе звучало удивление. Он не помнил ничего подобного. — Да, и судя по всему, именно эти вспышки, в сочетании с твоей уникальной душой, которая состоит из осколков, повлияли на твою эмоциональную природу, — объяснил Ученый, его голос был наполнен научным азартом. — Ты, словно сосуд, заполненный смесью эмоций, которые порой противоречат друг другу, но именно это делает тебя особенным, именно это даёт тебе возможность чувствовать прямо сейчас. Это чёртова чёрная дыра, я повторюсь, и твой случай… уникален во всех смыслах. — Но почему тогда я не чувствовал раньше? Ходил с этими колбочками, жрал их, чтобы хоть что-то ощутить, и то ненадолго? — Этого не знаю… Судя по всему, с тобой случилось что-то такое, что заставило твою душу расколоться, и когда осколки собрались в один большой кусочек, то он и вылез, создавая подобие души под воздействием вспышек, которые были в течение такого количества времени. Ты не помнишь, как появился на свет? — Нет… ничего не знаю. Он мог бы спросить у Создателей, почему он такой, но, как сказал Эррор, этого сделать теперь не получится. Тётя Сьюзи исчезла, связь прервалась. Но, может, оно и к лучшему, что он не знает? Меньше знаешь — крепче спишь, м? — Это всего лишь моя гипотеза, не более, поэтому… просто решил с тобой поделиться. — Да, думаю, мне было полезно послушать.

***

После пережитого ужаса и отчаянной борьбы за выживание, все нуждались в отдыхе и расслаблении. И вот, была организована грандиозная вечеринка, на котором собрались все, кто пережил эпидемию, чтобы отпраздновать победу и насладиться миром. Лайт, сияющий от счастья, хоть и не показывал этого на лице, с удовольствием наблюдал за происходящим, держась рядом со своим братом, Папсом. Они, наконец-то, были вместе, и их сердца были полны радости. Папс, хоть и выглядел немного смущённым от такого количества душ, был доволен тем, что его брат счастлив. Они наблюдали за всеми, кто веселится, и в их глазах можно было увидеть некую гордость. Папс пытался разговориться с каждым, на что ему отвечали взаимностью, отчего он чуть ли не прыгал от счастья. Вдруг, среди толпы появилась знакомая фигура, и все замерли на мгновение. Это был Ласт, которого пригласили на вечеринку. Он так долго лежал, прикованный к постели, а теперь готов был выйти в свет. Не сразу, но через долгое время, после реабилитации, ему удалось вновь встать на ноги. Его лицо было немного уставшим, но его глаза светились радостью. Его тут же окружили толпой, обнимая и приветствуя. Особенно безумно рады были его видеть Свап и Гено. Свап прыгал вокруг Ласта, хлопая в ладоши, словно ребёнок, получивший долгожданный подарок, а Гено, обычно сдержанный и спокойный, не мог сдержать счастливой улыбки, сжимая друзей в крепких объятиях. Учёный, как обычно, держался в стороне от общего веселья, чувствуя себя немного неловко среди такого количества людей и монстров. Но рядом с ним всегда был Оутер, который нежно смотрел на него, с гордостью наблюдая за тем, как Учёный тихонько улыбался, наблюдая за происходящим. Их спокойная и такая мягкая тишина между ними, была лучше любой музыки. Они прекрасно друг друга поняли, посмотрев друг на друга, а затем вышли из здания, направившись на небольшой холмик, где работало звёздное кафе.

В центре зала, через время, Свап и Фреш, готовились к важному для них мероприятию.

— Эй, ты чё это? — Волнуюсь… а вдруг, что-то не так пойдёт? Ох, так странно это. — Йо, ты че? Мы репетировали, всё делали. Я тя не понимаю, ты целую Вселенную спас и не одну, а ты из-за выступления ссыкуешь! Стражник выдохнул полной грудью, а затем кивнул своему напарнику по дуэту. Наконец, выйдя из-за кулис, перейдя к уже стоящим гитаре и роялю, два монстра сели за свои инструменты, настроили их, и медленно начали. Они тренировались, репетировали и очень старались, чтобы выступить на такую большую аудиторию, но казалось, что сейчас, рядом с ними не было никого, кроме них двоих. Музыка распространились по всей территории, где было мероприятие. В тишине зала, подобно едва уловимому вздоху, рождается звук. Сначала, словно шёпот ветра, гитара выдыхает первые ноты. Тонкие струны, трепеща под легкими касаниями пальцев, пробуждают древесную душу инструмента. Вибрации, словно невидимые волны, расходятся по корпусу гитары, вдыхая жизнь в каждый миллиметр инструменты. Звук, еще робкий и нежный, словно первый луч солнца на рассвете, начинает заполнять пространство. Он течёт, как ручеек. Вслед за гитарой вступает рояль. Из глубины клавиш, словно из недр земли, поднимаются мощные, богатые голоса. Молоточки, точно маленькие сердца, бьются о струны, и те в ответ рождают целый каскад звуков. А затем, они соединяются вместе, создавая новое, невообразимое, прекрасное и чудесное… что-то извне, что наполняло души каждого слышащего, парящим чувством свободы и лёгкости. Ласт стоял неподалёку, бок о бок с Хоррором. До этого они стояли просто молча, кушая какие-то закуски со столов, но вдруг, как только мелодия началась, Ласт выпрямился, попятился на месте, а затем развернулся к собеседнику. — Помнишь, я говорил, что научу тебя танцевать? — Чё? Ты щас серьёзно? — Да! Пошли! Хоррор, который только успел прожевать бутерброд во рту, оказался почти на середине танцпола, где его приобняли за талию, а затем взяли за ладонь. Постепенно, Ласт начал вести этот танец. Тот с терпением и нежностью, учил Хоррора движениям, и постепенно последний, перестав смущаться, начал вливаться в танец, отдавшись ритму музыки. Наблюдать за тем, как Хоррор, обычно такой грубый и нелюдимый, смущённо танцует вальс, было очень забавно, и это зрелище вызывало у всех улыбки и смех. На лицах всех присутствующих можно было увидеть радость и удовлетворение. Они были вместе, они были счастливы, они были живы. И это было самое главное. — Давай… ногу сюда. Раз-два… — Я тебе на ногу наступил, Пупырка. Тебе же… — Ничего страшного. Давай. Раз-два…

И сколько бы раз не наступал Хоррор Ласту на ноги, последний аккуратно вёл партнёра по танцу вокруг, диктуя цифры в темпе музыки.

— Это ужасно, я щас тебе ноги отожму так, что ты снова ходить перестанешь. — А мнё всё равно. — Ты идиотина. Ласт лишь рассмеялся, а музыка закончилась. Ликование и аплодисменты публики распространились по всему залу, Свап и Фреш взялись за руки, чтобы вместе поклониться и закончить их общий и такой красивый дуэт. Как только Ласт развернул голову в сторону, то увидел то, чего точно не ожидал: Кросс и Дрим стояли вместе, хихикали, держались за руки, отчего Ласт махнул в толпе Свапу, а затем указал на голубков. Сначала, Стражник не совсем понял, что от него хотят, а когда осознал, то тут же захихикал, спускаясь со сцены. Тот тут же оказался рядом со своим другом, которые начали сплетничать. — Тебе… правда всё равно, что могут сказать? — Или подумать? Да. Кросс, кто нам может насолить? Найтмер, с которым я установил договор? — Хранитель поцеловал любимого в щёку, только вот, когда он посмотрел на сцену, то там остался только один из играющих. Не успел тот повернуться по сторонам, чтобы посмотреть, где находится Свап, как вдруг его уже окружили двое его старых друзей. — И давно вы встречаетесь? — Наши вы хорошие, почему сразу не сказали? Вы такая красивая пара! Началось… Две сплетницы прибежали. А где третья?

***

Солнце уже нырнуло за горизонт, окрашивая небо в лиловые и багряные тона, когда Рипер и Гено, словно два неприкаянных духа, покинули шумную вечеринку. Она, конечно, была весёлой — с музыкой, смехом, и даже песнями под гитару и рояль, но обоим это быстро наскучило. Рипер, с его неизменной мрачной аурой, чувствовал себя среди всеобщего ликования, как чёрная ворона на цветочном поле. Гено же, хоть и пытался улыбаться, явно не был в своей тарелке. Вот и поступило молчаливое предложение тихо уйти. Без лишних слов, они отделились от толпы, словно два компаньона в побеге, и направились к их излюбленному месту — небольшой поляне, притаившейся в тени старых деревьев. Под ногами хрустели сначала сухие листья, а воздух пах прохладой и увядающей травой. Здесь, вдалеке от суеты и фальшивых улыбок, они чувствовали себя по-настоящему дома. А затем, начались те самые цветы в небольших куполах. Они были на поляне мёртвых. Гено, наконец, присел рядом с Рипером, оставляя между ними небольшое расстояние. Он обнял свои колени, пряча лицо за ними, а сам он был похож на призрачного ангела, потерявшего свои крылья. Он непроизвольно поёжился, хотя и не от холода. Тишина, повисшая между ними, не была неловкой. Она была комфортной, как старая, хорошо разношенная одежда. Это была тишина двух душ, которые понимали друг друга без слов, тишина двух сердец, которые бились в одном ритме, хоть и на разных частотах. Рипер посмотрел на Гено краем глаза. Афтер поднял глаза, и их взгляды встретились. В них не было ни веселья, ни печали, а лишь понимание, и какая-то тихая обречённость. Они снова были вместе, вдалеке от всех, два изгоя, которые нашли друг друга среди хаоса и шума, и это, почему-то, было достаточно. На поляне царила особая, тихая магия, где их одиночество превращалось в нечто большее — в узы, которые никто не сможет разорвать. Вечеринка осталась позади, а они, в своей тихой гавани, вдвоём, наблюдали за тем, как ночь постепенно поглощает день. — Вечеринка отстой, да? — Не знаю, как тебе, но в ней было всё равно что-то привлекательное, — Рипер присел ближе к Гено, уменьшая между ними расстояние. — И что же? — Ты. Этих слов было достаточно всё тело начало трепетать. Они оба слегка приоткрыли рты, пытаясь что-то сказать, но в итоге, получился только тихий выдох. Из-за того, что глаза Рипера были бездонными, то и понять, что у него на уме, было словно невозможно, но вот Гено прекрасно его понял. — Можно я…? — Можно. Воздух вокруг них стал плотным, наэлектризованным, как перед грозой, и невидимые искры потрескивали между их костлявыми фигурами. Рипер, движимый неистовой силой, которой не мог противиться, наклонился ближе. Гено, словно завороженный, подался навстречу. Их губы соприкоснулись — тонкая грань между мирами, кости, обтянутые лишь тенью, но в этот момент они казались мягче шёлка. Звучит странно, они ведь скелеты, но, чёрт, в этом прикосновении было столько тепла, столько искренности, что казалось, будто их кости вдруг наполнились кровью и плотью. Души между ними просто притягивались между собой, как два магнита, давно разлученные и, наконец, нашедшие друг друга. В этом поцелуе была не просто страсть, это был союз двух разбитых сердец, нашедших исцеление. Гено взял нежно Рипера ладонями за щёки, притянул к себе ближе, на что Рипер ответил, обняв плечи любимого, притягивая к себе только ближе. Время вокруг них словно остановилось. Был только этот поцелуй, этот тихий, но всепоглощающий момент соединения. И когда, наконец, они отстранились друг от друга, в воздухе словно остались искры, мерцающие, как звёзды. Их взгляды встретились снова, на этот раз наполненные не просто пониманием. Это чувство было странным и непривычным, но в то же время прекрасным и волнующим, как первый рассвет после долгой ночи. И они знали, что этот поцелуй — лишь начало их путешествия этой ночью, путешествия двух душ, связанных невидимой нитью, в котором им предстоит узнать многое друг о друге и о том, что значит быть вместе, несмотря ни на что, даже если они всего лишь скелеты, которых тянет друг к другу с непреодолимой силой.

Рипер похлопал глазами, уставившись на Афтера, его покраснению не было предела. Но затем его снова резко взяли за щёки и притянули к себе, и поцелуй продолжился. Руки Гено тут же начали бродить по чужому телу, а затем они оба повалились на поляну с цветами.

***

Инк покинул вечеринку, сразу после того, как понял, что делать ему там больше нечего. Что он будет делать дальше? Куда идти? Вдруг, у него в голове возникла идея. Он знал, что кое-кто просто обожает пляж в Оригинальной Вселенной, где находились приятные лучи солнца, шезлонги и спокойствие. Художник открыл портал, тем самым, нарушив это самое спокойствие, заходя внутрь. Да, он был прав, Эррор здесь. — Почему ты с нами не пошёл? — А ты почему оттуда ушёл? Они сразу поняли друг друга. Сев на соседнем, от собеседника, шезлонге, Инк вздохнул, смотря на красивый рассвет. Так странно. Будто совсем недавно, он видел здесь своего давнего врага, прямо на закате, который вышивал и гнал его отсюда подальше. А если бы не эта их случайная встреча, может быть, они бы не дошил до сюда. Тишина между ними повисла, но она не была напряжённой, она была пропитана пониманием и спокойствием. Это была тишина двух парней, которые долгое время противостояли друг другу, но, в итоге, оказались на одной и той же тропе. Эррор нарушил молчание, глядя на волны, накатывающиеся на берег. — Я больше не хочу следовать чужим правилам. Я хочу сам выбирать свой путь, — его голос был тихим, но в нём чувствовалась решимость, непоколебимая, как скала. Инк повернулся к нему, на его лице отразился нежный свет восходящего солнца. — Это… это звучит правильно, — Инк понимал, как много значили эти слова для его близкого друга, ведь сам он всегда стремился к свободе и самовыражению. — А ты? Что ты ищешь? — Мои эмоции… — начал Инк, задумчиво глядя на свои руки. — Они иногда раздражают меня. Они слишком сильные, слишком хаотичные. Я создаю, я чувствую, но иногда я теряюсь в этом вихре, — он посмотрел на Эррора, его глаза были полны надежды. — Я надеюсь… нет, я знаю, как это может звучать, но я думаю, что… мог бы рассчитывать на твою помощь, если можно. Ты же у нас, типа, спец, все дела. Манипулятор, к…ку. — Куклово- — Куколд ты короче. Разрушитель сначала помолчал, а затем разразился громким хохотом. Как только он успокоился и вытер слезинки с глазниц, то вновь смог спокойно смотреть на собеседника. — Ты… ты что-то с чем-то, Чернильный. — У тебя для меня новая кличка? — Для тебя новая, а у меня старая. У тебя правда проблемы с памятью. — Ты только заметил? Эррор ничего не ответил, а только загадочно хмыкнул, словно раздумывая над тем, что услышал. В его молчании была ирония, и какая-то скрытая мысль, которую Инк пока не мог разгадать. Но, несмотря на это, Художник чувствовал, что Эррор не отверг его просьбу, что в его мрачном сердце есть место для сочувствия и, возможно, даже понимания. Рассвет продолжал набирать силу, озаряя мир новыми красками, и на этом пляже, на окраине Вселенной, два бывших врага, два странника на пути к самопознанию, сидели рядом, готовые открыть новые горизонты, каждый по-своему, но, теперь, возможно, и вместе. Две родственные и близкие души сидели бок о бок. — Хей… не хочешь пойти ко мне? Чай попьём, порисуем. — Да, точно. Я же обещал тебе. — Ты правда пойдёшь и порисуешь со мной? — Да, Инк. Давай нарисуем с тобой картину.

***