Начать сначала

      Марк лежит, поглаживая Лу по спине, и улыбается. Она безмятежно сопит, тесно прижавшись к нему и закинув ногу на бедро. Рука её покоится на его груди, а волосы слегка щекочут подбородок.       За окнами медленно занимается рассвет, раскрасив ещё тёмное небо робкими всполохами красного. Через час с небольшим необходимо будет вставать, а Марк до сих пор не сомкнул глаз.       Всю ночь он сжимал Лу в объятьях, вслушивался в её сонное размеренное дыхание и пытался справиться с захлестнувшими его эмоциями, осознать то, что их отношения окончательно изменились и вышли на новый уровень.       Всего пару дней назад он думал, что навсегда потерял её, что она не простит и действительно уйдёт. А сегодня они до изнеможения любили друг друга, словно желая наверстать каждый день, впустую потраченный на размолвки и сомнения.       Марк до последнего не верил, что Лу решится на этот шаг. Видел её задумчивость, знал, как непросто ей будет. Ведь готовность окончательно впустить его в свою жизнь означает, что Иво придётся оставить в прошлом, навсегда перевернуть эту страницу и начать писать новую. Их общую историю.       Да, он надеялся. Надеялся, что Лу всё же выберет его, захочет попробовать сберечь чувство, зародившееся между ними. Ещё хрупкое, но стремящееся перерасти во что-то по-настоящему крепкое, сильное.       Он уже не представлял свои дни без Лу. За эти месяцы они сроднились настолько, что Марку казалось, будто она присутствовала в его жизни всегда. А времена, когда они готовы были поубивать друг друга, ощущались чем-то настолько далёким, что иногда он и вовсе сомневался, происходило ли это наяву.       После гибели Иво всё слишком резко изменилось, и Марк не был к этому готов. Кажется, ещё никогда будни его не были настолько насыщенными и беспокойными, какими стали после переворота. Вместе с должностью Приора на Жонсьера свалилась куча забот, и временами ему казалось, что он просто не вывезет, не сможет со всем справиться. Всё это время, сама того не осознавая, Лу была для него настоящим якорем. Надёжно удерживала на месте, не позволяя потеряться в этом сумасшедшем водовороте. Она придавала ему сил, уверенности, вселяла надежду. Рядом с Лу Марк осознавал, что способен преодолеть любые трудности.       Сейчас все сложности, все тревоги последних месяцев окончательно отошли на второй план. В душе его столько эмоций, столько нежности и любви, что хочется погрузиться в них без остатка, насладиться каждой минутой близости, не только телесной, но и духовной.       Лу шевелится во сне и ещё сильнее прижимается к Марку, устраиваясь уютнее. Губы его расплываются в довольной улыбке, и он, оставив невесомый поцелуй на рыжей макушке, прикрывает глаза. Чувство абсолютного счастья накрывает с головой, дарит столь желанный покой.       Несмотря на насыщенный вечер, весьма бурную ночь и отсутствие сна, Марк ощущает себя как никогда бодрым и полным сил. Кажется, он готов свернуть горы, если потребуется. Даже необходимость разговора со Стоуном об анонимках больше не вызывает недовольства.       Ещё около часа он витает в мыслях, перебирает в памяти фрагменты прошлого, наслаждается теплом Лу. Подавив тяжёлый вздох, отстраняется. Ласкает взглядом не прикрытую одеялом стройную ногу, рассматривает красивое лицо, выражающее абсолютную безмятежность, пропускает сквозь пальцы мягкую прядь. Нависнув над Лу, аккуратно касается губ своими и улыбается, когда, тихо вздохнув, она обвивает его шею руками и что-то сонно бормочет. Марка буквально переполняет нежностью. Он и не знал, что вообще способен испытывать такие чувства. Яркие. Сильные. Всепоглощающие.       Лу буквально перевернула его жизнь. Вновь научила любить, мечтать, верить в то, что он ещё может стать счастливым.       Осторожно высвободившись из её объятий, Марк поднимается с кровати и, коснувшись губами виска, отправляется в душ.       Полчаса спустя он, полностью одетый, стоит на балконе с большой чашкой кофе и встречает новый день. Мысли лениво блуждают в голове, пока Жонсьер наслаждается видом и утренней свежестью.       Солнце, медленно встающее из-за горизонта, освещает робкими первыми лучами высотки Центра. Отражаясь в сотнях до блеска начищенных окон, окутывает пробуждающийся ото сна город мягким золотистым светом. Сегодня восход кажется Марку особенно красивым.       Последний глоток кофе, и он, сполоснув чашку и написав для Лу небольшое послание, спускается в кабинет. Отогнав все лишние мысли, погружается в отчёты, не замечая, что на губах его по-прежнему блуждает лёгкая улыбка.

~

      Лу с наслаждением потягивается в кровати, не открывая глаз. Просыпаться совсем не хочется, в теле всё ещё ощущается приятная усталость после жаркой ночи, а настроение до невозможности ленивое.       Она довольно вздыхает и поворачивается на бок, вновь соскальзывая в сон.       Спустя некоторое время пробуждается окончательно, чувствуя себя прекрасно выспавшейся. В комнату сквозь незашторенные окна проникают солнечные лучи, заставляя сощуриться.       Марка рядом нет, и Лу предполагает, что он ушёл работать, предпочтя не тревожить её. Догадка подтверждается, когда она замечает небольшую записку.       «Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить. Позвони, как проснёшься, я закажу нам завтрак.       P. S. Ты восхитительна».       Лу широко улыбается и обнимает подушку, зарывшись в неё лицом. Знакомый, ставший таким привычным и родным запах вызывает лёгкое, приятное волнение. Картинки прошедшей ночи вспыхивают в голове, окрашивая щёки румянцем. Довольный вздох срывается с губ, а желание поскорее увидеть Марка становится почти нестерпимым.       Она тянется за телефоном и набирает номер, попутно отметив, что уже хорошо за полдень.       Марк отвечает после первого же гудка, и от звука его чуть хриплого голоса по телу пробегают сладкие мурашки.       — Доброе утро. — Лу слышит, что он улыбается. — Выспалась?       — Доброе утро. Ещё как.       — Голодная?       — Ты даже не представляешь, насколько.       Марк тихо смеётся, и Лу улыбается, наслаждаясь моментом. Ей нравится его смех и то, что именно она способна вызывать у Жонсьера подобные эмоции. Он ей нравится. Нравится со всей своей многогранностью и неидеальностью, и Лу уже давно не пугает этот факт.       — Тогда спускайся скорее, я закажу обед, — прерывает он размышления. — Есть какие-то пожелания? Чего бы тебе хотелось?       — Тебя, — не задумываясь, отвечает Лу.       — А как же твоё вчерашнее: Жонсьер, отстань от меня? — с усмешкой спрашивает он.       — Ты бы ещё вспомнил то, что я говорила неделю назад, — фыркает Лу, а Марк снова смеётся.       Перекинувшись с ним ещё парой фраз, Лу сбрасывает звонок и почти бегом направляется в душ.       Вскоре она уже спускается в кабинет и тут же оказывается в объятиях Марка. Он прижимает её к груди, окутывая теплом и заботой, которая отчётливо сквозит в каждом его действии, в каждом прикосновении.       Лу тянется за поцелуем и незамедлительно получает желаемое, в очередной раз ловя себя на том, что ей до дрожи приятна зародившаяся между ними близость. Она знает, чувствует: Марк испытывает то же самое. Не нужно быть эмпатиком, чтобы понять это.       Оторвавшись от её губ, Жонсьер заглядывает в глаза, словно желая найти в них ответ на какой-то вопрос. Лу встречает его взгляд смело и открыто, хочет мысленно передать то, что сложно сказать словами. Дать понять, как хорошо и спокойно ей рядом с ним, насколько он стал важен и дорог, и как сильно она боится его потерять.       Кажется, Марк прекрасно понимает, чувствует и знает то, что таится в глубинах её души. Он не торопит, не ждёт откровений, а безропотно принимает всё, что она готова ему дать.       Лу улыбается. Прильнув к нему как можно ближе, утыкается в шею и прикрывает глаза. Понимает, что по-настоящему счастлива. Здесь. Рядом с ним.       Ненадолго они так и замирают. Наслаждаются объятиями друг друга и окружающим их спокойствием. Кажется, словно время остановилось, позволяя им как можно дольше смаковать момент.       — Мне так хорошо с тобой, — шепчет Марк ей в волосы.       — А мне — с тобой, — тут же отзывается Лу.       Хватка на её талии усиливается. Марк шумно вздыхает и проходится кончиками пальцев вверх по спине.       — Ты даже не представляешь, как я счастлив это слышать.       Негромкий стук в дверь нарушает их уютное уединение. Даниэль приносит обед и, ловко расставив тарелки, скрывается в приёмной. Взяв Лу за руку, Марк ведёт её к столу.       Они не спеша едят и болтают о всякой ерунде. Лу делится впечатлениями о последней прочитанной книге, а Жонсьер с интересом слушает, периодически задавая уточняющие вопросы.       Чуть позже он возвращается к работе, а Лу, прихватив новый детектив, с ногами забирается на диван.       Остаток дня пролетает стремительно. Оба не успевают оглянуться, как уже наступает вечер. Кей, тихо постучав, заглядывает в кабинет и напоминает о предстоящем ужине.

~

      Улыбчивая хостес провожает их к любимому столику, расположенному в укромном уголке. Когда бы они ни пришли, тот оказывается свободен даже при полной посадке. Лу уверена, что за него попросту не пускают других гостей.       Устроившись на мягких диванах, они быстро делают заказ и, отпустив официанта, окидывают взглядом полупустой зал. Приглушённое освещение и ненавязчивая музыка создают приятную расслабленную атмосферу. Немногочисленные посетители не проявляют особого интереса к их персонам, что не может не радовать.       Лу поворачивает голову и встречается с Марком глазами. Тот выглядит слегка напряжённым, но старается не подавать вида, что предстоящий разговор ему совсем не по душе. Проведи Лу с ним меньше времени, то и вовсе не заметила бы этого. Держать лицо Жонсьер умеет мастерски.       Пару минут спустя всё тот же официант приносит напитки. Разлив сок и воду по бокалам и сообщив, что блюда уже готовят, он отходит от столика.       Лу провожает его взглядом, а после смотрит сначала на Кея, потом на Марка. Никто не спешит начинать разговор, и повисшее молчание слегка нервирует. Сделав пару глотков воды, Лу произносит чуть раздражённо:       — Ну всё, хватит. Сколько можно играть в гляделки? Так мы до закрытия просидим, хлопая глазами.       — Не ворчи, Лу, — улыбается Кей. — Мы непременно обсудим то, что собирались.       — Ну да, ночь-то длинная, — она закатывает глаза, а Марк усмехается.       Незаметно для окружающих он берёт её руку в свою и, поглаживая пальцы, тихо спрашивает:       — Сама введёшь Кея в курс дела или предоставишь это мне?       — Сама, — чуть спокойнее отзывается она и начинает рассказывать: — Вот уже около полугода Марк получает анонимки…       Кей слушает предельно внимательно. Как и обещал, он ничем не выдаёт того, что посвящён в некоторые детали, и задаёт уточняющие вопросы, время от времени прерывая монолог Лу.       — Теперь некто угрожает не только убить Марка, но и меня заодно, — она не скрывает своего негодования. — Исключительно для того, чтобы он помучался перед смертью.       Лу откидывается на спинку дивана и, взяв стакан, отпивает немного воды. Раздражённо выдохнув, прикрывает глаза, стараясь успокоиться. Каждый раз, как только она думает о нависшей над Марком опасности, не может сдержать эмоций. Её начинает буквально трясти от гнева и беспокойства, а ещё от невозможности хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию.       Больше всего на свете она боится того, что Марк может пострадать. Со всей ясностью Лу понимает: она не переживёт, если с ним что-то случится. Даже сама мысль об этом повергает в состояние панического ужаса, но Лу не может не думать. С того дня, когда узнала о проклятых письмах, она находится в постоянном страхе и напряжении, но изо всех сил старается не показывать Марку своего волнения.       Жонсьер чуть сильнее сжимает её пальцы и слегка улыбается, когда Лу переводит на него взгляд. Стиснув его руку в ответ, она выдавливает из себя ответную улыбку, желая показать, что в порядке.       — То есть отправитель не просто работает в Инквизиции, но и имеет доступ в приёмную, — задумчиво произносит Кей, нахмурив брови. — Это существенно сужает круг подозреваемых.       — На самом деле это знание ничего нам не даёт, — возражает Марк. — Он очень осторожен и ни разу не засветился на камерах. Я неоднократно просматривал записи.       — Посвятить в происходящее Даниэль не думали? Будь она осведомлена, то, возможно, смогла бы заметить, кто у нас такой ловкий.       Марк отрицательно качает головой, а Кей лишь понимающе кивает. Лу же недовольно цокает и закатывает глаза, безмолвно давая понять, что обо всём этом думает.       — Главный вопрос, — произносит она. — С какой целью он шлёт все эти письма? Я не понимаю, в чём смысл, — Лу разводит руками. — В них аноним не говорит о причинах, лишь грозит расправой. Такое ощущение, что это банальная попытка поиграть на нервах… Вот только два покушения — это уже не просто угрозы, а конкретные действия.       — Одно покушение, — поправляет Марк. — Взрыв авто я считаю именно угрозой. Предупреждением, а не попыткой навредить.       — Да, согласен, — кивает Кей. — Честно говоря, оба случая не дают мне покоя.       — Ты опять об этом? — вздыхает она.       Марк непонимающе смотрит на Лу, а после переводит взгляд на Стоуна, чуть вскинув бровь. Ждёт пояснений, которые тут же и получает.       — Я говорил Лу, что перед выстрелом мне на мгновение показалось, будто опасность угрожает ей, а не вам, месье Жонсьер.       — Да это же полный бред, — отмахивается Лу.       Марк хмурится и непроизвольно стискивает её руку, заставив Лу поморщиться. Собирается что-то сказать, но в итоге не произносит ни слова. К столику подходят нагруженные тарелками официанты.       На пару минут воцаряется тишина. Все трое напряжённо переглядываются, думая каждый о своём. Лу нервно покачивает ногой и скользит взором по залу, рассматривая посетителей. Буквально от каждого так и веет властью и большими деньгами. Расслабленные позы, уверенные взгляды, фальшивые улыбки… Все эти люди держатся так, словно считают себя хозяевами жизни. В целом, это не удивительно, если учесть, что обычный ужин в таком ресторане стоит столько, сколько простому обитателю Термитника не заработать и за несколько недель.       Возможно, кто-то, оказавшись на месте Лу, был бы счастлив хоть ненадолго соприкоснуться с высшим обществом. Ей же становится тошно уже от одной мысли о необходимости выходить в свет.       Как только последнее блюдо занимает место на столе, а обслуживающий персонал, пожелав приятного аппетита, ретируется, беседа тут же возобновляется.       — Кей, ты уверен в том, что не ошибся? — обеспокоенно спрашивает Марк.       — Нет, месье Жонсьер, не уверен, — честно отвечает он. — Но с тех пор эта мысль не даёт мне покоя.       Марк вновь хмурит брови и постукивает пальцами по столу.       — Да бросьте вы, — продолжает гнуть своё Лу. — Этого просто не может быть.       — В свете последних событий я бы не был столь категоричен, — возражает Марк, одарив её встревоженным взглядом.       Кей согласно кивает, и Лу решает больше не спорить. Сейчас первостепенная задача — выработать какой-то план, понять, как вывести на чистую воду этого любителя пачкать бумагу. Всё остальное уже не так важно.       — Ладно, давайте разберёмся с этим позже, — сдаётся она. — У кого-нибудь есть подозреваемые? Ну или хотя бы идеи, что нам делать?       — Подозреваемых нет, но я бы хотел повнимательнее присмотреться к месье Баретти, — после небольшой паузы произносит Кей.       — Пояснишь? — Марк вскидывает бровь.       Лу уже слышала о наблюдениях Кея несколько дней назад, но всё равно ловит каждое слово.       — Конечно, месье Жонсьер,— кивает Стоун. — Уже достаточно давно я обратил внимание на то, что месье Баретти не нравятся ваши с Лу близкие отношения. Иногда я слишком отчётливо чувствую агрессию, если не сказать ненависть. Временами это настолько мимолётно, что я сомневаюсь, но…       — Но? — подаваясь вперёд, спрашивает Марк.       — Я бы списал это на ошибку, неверное восприятие, если бы всё произошло лишь однажды… А так… — Кей делает небольшую паузу. — Я различаю отголоски ярости каждый раз, когда он видит вас вместе.       — Даже так? Любопытно… — прищурившись, произносит Марк. — Лу, а он никогда не оказывал тебе знаков внимания? Может, дело всё же в ревности?       В данной ситуации вопрос вполне логичный и ожидаемый, но Лу, поперхнувшись водой, которую как раз пила, всё равно смотрит на Жонсьера округлившимися глазами. Откашливаясь, она отрицательно мотает головой.       — Нет, тут что-то другое, — не соглашается Стоун. — Я не ощущаю ничего даже близкого к ревности, ровно как и романтического интереса.       Совершенно некстати Лу вспоминает о том, что Кей чувствует их с Марком эмоции и желания. Щёки вспыхивают румянцем, и она вновь хватается за стакан. Сделав пару глотков, отставляет тот в сторону и произносит:       — Неприязнь Баретти, конечно, очень любопытный момент, но я сомневаюсь, что автор анонимок — он.       — Тут я согласен, — поддерживает Марк. — Не вижу причин, по которым он стал бы заниматься подобной ерундой. Однако было бы не лишним выяснить, какие у него претензии к тебе, Лу.       — Не представляю, как это сделать. Прямо же не спросишь, — разводит руками Кей. — Я стараюсь разобраться в его эмоциях, но это непросто. Баретти прекрасно знает, кто находится рядом с ним.       — Ладно, понять, где я перешла Баретти дорогу, действительно интересно, не спорю, — соглашается Лу. — Но в первую очередь нам необходимо подумать о покушениях и письмах. Здесь определённо есть связь. Тот человек, который подбрасывает записки, вполне мог начинить машину взрывчаткой.       Марк и Кей кивают почти синхронно, признавая правоту Лу. Она же крутит вилку в руках, переводя задумчивый взгляд с одного на другого.       Ей кажется, будто они что-то упускают, не замечают очевидного. Словно ответ находится на поверхности, прямо перед носом, но никто попросту не способен его прочитать.       — Да, в этом нет никаких сомнений, — говорит Марк. — И здесь дело не только в том, что всё это творит служащий в Инквизиции человек. Письма — всего лишь угрозы, попытки вывести из себя… Вот и взрыв был только способом напугать и выбить из колеи. Пожелай он причинить мне вред, то уже давно сделал бы это.       — Звучит логично, — поддерживает Лу. — Вот только сюда никак не вписывается второе покушение.       — Не вписывается, ты права… — бормочет Кей, уставившись прямо перед собой. — Вы сейчас скажете, что я слишком зациклился, но…       — Говори, — подбадривает его Марк.       — Одно с другим не вяжется, даже складывается ощущение, что действуют два разных человека, вот только во всех ситуациях рядом так или иначе мелькает месье Баретти.       Лу предплечьями опирается о стол и пристально смотрит на Кея, стараясь ничего не упустить. Марк тоже наклоняется вперёд, и Стоун продолжает говорить, загибая пальцы.       — Во-первых, письма. У Гектора полный доступ к приёмной, и чисто теоретически, он может быть автором анонимок, верно?       — Верно, — в унисон отвечают Лу и Марк.       — Во-вторых, взрыв автомобиля. И опять-таки, Баретти имел отличную возможность и вполне мог подложить взрывное устройство в любой момент. Мы же не знаем, сколько оно каталось в машине и где конкретно было установлено, так что исключать такой вариант тоже нельзя. Всё же машина сопровождения — его зона ответственности…       — А покушение на открытии? — спрашивает Лу.       — Ну, это же он убил стрелка, — пожимает плечами Кей. — Решил обезвредить наверняка? Или же сделать так, чтобы тот ничего не рассказал на допросе?       Все доводы Кея звучат очень логично. С одной стороны, они слегка неправдоподобны и, возможно, даже притянуты за уши, а с другой — вполне реальны. К Гектору действительно назревает слишком много вопросов.       Все настолько увлечены беседой, что даже не обращают внимания на давно остывший ужин. К еде так никто и не прикоснулся, но понимают они это лишь в тот момент, когда у столика материализуется официант. Он, видимо, намеревался забрать посуду и теперь выглядит весьма удивлённым, заметив совершенно нетронутые блюда. Обеспокоенно интересуется, что не понравилось дорогим гостям, однако после заверений в том, что всё в порядке, заметно расслабляется и уходит.       Ещё около часа они не покидают ресторан, продолжая строить догадки и обмениваться мнениями. В итоге сходятся на том, что будут присматривать за Баретти, потому как ничего другого им, увы, не остаётся.       Позже, когда Лу с Марком возвращаются в апартаменты, она пытается возобновить диалог, но Жонсьер, видимо, уставший разбираться в происходящем, прикладывает палец к её губам и произносит:       — Больше ни слова. Не хочу говорить о Баретти, письмах и покушениях.       Лу кивает, давая понять, что услышала, а Марк, притянув её к себе, нежно целует. Все посторонние мысли тут же испаряются, оставляя в голове приятную пустоту. Крепкие ладони скользят по спине, вызывая мурашки, дыхание сбивается, а сердце пускается в галоп. Близость Марка дурманит, пробуждает желание, и Лу прижимается теснее.       Они откровенно наслаждаются моментом, не спеша переходить к чему-то большему. Лу до дрожи нравится целоваться с Марком. Нравится, когда его руки бродят по телу, нравится чувствовать его возбуждение, видеть восхищение во взгляде. Ей просто нравится быть рядом и знать, что нужна ему не меньше, чем он ей.       Разорвав поцелуй, Марк крепко обнимает Лу и, вдохнув запах её волос, тихо говорит:       — Пойдём спать.       — Прям спать? — усмехается она.       Марк касается губами шеи, слегка прикусывает кожу, заставляя Лу резко втянуть воздух, и хрипло шепчет:       — Ну или не спать…       — Этот вариант нравится мне гораздо больше.       Предвкушение разливается по телу горячей волной, оседая где-то внизу живота. Лу улыбается, когда Марк несёт её в комнату, наслаждается прикосновениями, пока снимает с неё одежду, растворяется в охватившей их страсти.       Они вновь не отрываются друг от друга до глубокой ночи, останавливаясь лишь когда уже совсем не остаётся сил шевелиться. Марк поглаживает Лу кончиками пальцев, шепчет какие-то нежности, заставляя её просто млеть от удовольствия.       Удивительно, но осознание того, что она, кажется, вновь влюбилась и очень сильно, больше не пугает. Напротив, Лу чувствует себя до неприличия счастливой.