Оставили небеса? Добро пожаловать в ад!

Он не помнил как добрался до комнаты, как упал на кровать лицом в подушку, какими матами крыл Азраила. Это всё словно вовсе не с ним происходило. Наконец, он достаточно успокоился, чтобы начать обдумывать услышанное и увиденное. Небеса в раздрае. В верхушке лицемерные пидарасы. А главный пидарас, несомненно, Азраил. Который с нихуя силой сравнялся с серафимами, а наглостью так и вовсе их с лёгкостью переплюнул, раз не опасается показывать её. И этот пидор явно что-то задумал. Осталось понять что… вот только нахуя? Никто из ангелов более к его словам не прислушается, да и смысл ему сейчас им помогать? Отныне проблемы небес его не касаются. Пусть Сэра и ко разбираются, раз они такие умные всемогущие ангелы, мать их. Тем более, голословное обвинение в духе «Это не я гондон, а он!» ни на кого не произведет должного впечатления. Ну и хуй с ними тогда. Как ни крутись, концовка всё равно хуйня. От него не зависело ни-че-го. С губ сорвался смешок. Злой, как у ребёнка, на которого все разом забили хуй. Каким бы пидором не был Азраил, в одном он прав — сейчас у Адама ни сил, ни влияния, прямо как у пешки. В его возможности входит лишь «геройская смерть» во славу небес. Конечно, в его случае всё не так фатально. Жить-то он будет. Но лишится всего чем жил до этого. Весело, пиздец. И даже спасибо ему за это никто не скажет. Ведь, по мнению серафимов, он всего лишь разгребёт последствия собственного проёба. Ангел перевернулся на спину и уставился в потолок. Там красовалась фреска с привычным для рая сюжетом, в его случае отдающим лёгким издевательством. Эдемский сад и он с Евой рядом. Хорошее было время. Не было необходимости ежедневно ломать голову над будущим, ведь всё было предопределено и расписано, пусть не им самим, но тем, кто в таких делах смыслит явно больше обычного смертного. Отцом всего. Пусть Адам и не видел его ни разу, но, чёрт, он создал такой пиздатый мир и обязан быть крутым чуваком. Даже круче, чем Адам. Ну так ведь он сотворён по образу и подобию Его! Теперь же везде этот блядский выбор… Полным усталости жестом ангел стянул с головы маску и повертел в руках. Несмотря на слова Адама, падший всё же добавил деталь от себя. А именно: едва заметную гравировку у шеи. Не присматриваясь, такую даже не разглядеть. Адам прищурился, вглядываясь в рисунок… уточки, чтоб её! Клыкастой, ухмыляющейся и облачённой в нечто между балахоном и плащом. С нимбом над ехидной рожей. И характерной буквой А. Это что получается, Люцифер его в виде уточки изобразил? Ну, хоть не утконос, и на том спасибо. Адам поскрёб ногтем улыбочку как у пираньи и ощутил, как губы сами собой растянулись. Тупо, но мило. Как и сам Люцифер временами. Адам резко подскочил с кровати в немом шоке, буравя стену. — Я сейчас подумал, что Люцифер милый? Ебануться можно… Люцифер, блять! Да зубастый слизняк вызывает больше позитивных эмоций, чем этот хуй-недорослик! Что вообще в нём находят?! Подумаешь, глазками красиво хлопает… и улыбается шикарно, когда думает о долбанной дочурке… Адам прикрыл глаза рукой, чтобы не видеть картины Эдемского сада, ведь было ощущение, что из-за дерева высунется белобрысая макушка падшего. И на лице у него будет блядское выражение в духе «Я же говорил». Хотя даже так ангел чувствовал тепло взгляда того, кого здесь быть не могло. — Блять, ладно, Люцифер выглядит… неплохо. Возможно, я бы даже его трахнул. Чисто чтобы, как говорят смертные, — ангел потирал пальцы, перебирая слова и выбирая нужное из закромов памяти. — Закрыть гештальт, вот! Отложив маску в сторону, на соседнюю подушку, он улёгся поудобнее, закинув руки за голову. — Интересно, а каков недорослик в постели? С таким мастером члена, как я, ему, ясен хуй, не сравниться, но что-то он обязан уметь. Иначе нахуй к нему бабы уходят? Адам пожевал нижнюю губу в задумчивости. Вспомнил их последний бой, если его вообще можно так назвать — падший тупо над ним угорал, и намёки ебанные вспомнил. — Шестикрылый мастер отлиза, блять. Вместе с этой мыслишкой в голову лез десяток похуже. — Отсасывает он тоже мастерски? С тем что Люцифер на коленях будет смотреться невъебенно шикарно, Адам даже спорить не мог. Ну факт же. С другой стороны, его в такую позу хуй поставишь… если только сам захочет встать. Кадр, промелькнувший в сознании, был сродни вспышке молнии, но ангел успел подавиться воздухом. В этом абсолютно невозможно выверте фантазии Люцифер, с ещё более красными, чем обычно, щеками, кидал из-под ресниц взгляды горячее, чем самые глубины ада. И нарочно медленно, издеваясь, ведь без этого не может, опускался к его ногам… Во рту резко стало сухо, словно Адам забыл о существовании такого вещества как вода. Но не это самое хуёвое. Самым хуёвым было то, что у Адама встал. На Люцифера, блять! На мелкого гондона, который испортил его жизнь, увёл жену, и вообще, он — худшее из всех творений! Возмущаться таким образом Адам мог долго. Когда дело касалось Люцифера, череда мата могла быть бесконечной. Но одна малость, а точнее совсем не малость, отвлекала. Хуй продолжал стоять так, словно Адам целибат держал два последних тысячелетия. И впервые со дня сотворения это было действительно неудобно. Главным неудобством была невозможность выйти на просторы рая, где желающих весело провести время с первым человеком всегда было прилично. А услуга "шлюха на дом" в раю, к сожалению, недоступна. А значит, придётся, как уёбищному Люциферу, другими словами, как конченому неудачнику, довольствоваться старой доброй правой. — Блять! Опять гондон Люцифер из головы не выходит. Сорняк ебучий, паразитирующий на мыслях. Учитывая деталь, что причиной стояка послужил он же… Один раз не пидорас, но ведь мысли подобного характера уже не в первый раз вламываются в черепную коробку. Такая хуйня напрягает. А может, он… Не, бред. Простое совпадение. Адам полез под одежду, обхватывая налившийся кровью член. До чего жизнь довела, дрочит в одиночестве, как малолетнее уёбище, которому только во сне дают! Жизнь давно не была столь дерьмовой. — Надо всего разок кончить, и хуйню из головы как ветром сдует. Адам скользнул рукой по члену, ища в памяти девку пошикарнее. Таких было достаточно, ведь серых мышей Адам принципиально не замечал. Но лица у всех были смазаны. Адам просто не видел смысла в их запоминании. Больше всего зацепила блондиночка. Волосы на вкус ангела были коротковаты, но пышная грудь с лёгкостью перекрыла этот недостаток. Плевать, ему просто нужно немного расслабиться и прочистить мозги. Адам прикрыл глаза и закусил губу, совершая ритмичные движения рукой. Кровь начинала разгорячаться, а фантазия врубилась на полную. Блондиночка стояла спиной к Адаму, слегка повернув голову, и бросала игривые взгляды. Её ладони медленно давили грудь и спустились ниже, искушающе поглаживая крепкие бёдра. Так и призывая прикоснуться и сжать уже в своих руках. Эх, детка я бы и рад, да только руки заняты. Дыхание ангела участилось, когда изящные кисти в тонкой белой коже перчаток, ебать как аристократично, заместо него сжали ягодицы, прикрытые белоснежными штанами. Слегка развели в стороны сочные булочки, и Адам едва не взвыл. Так хотелось оказаться точно между крепких половинок, двигаясь в бешенном темпе и срывая хриплые стоны из такой охуенной сучки. Как назло, ангел в упор не помнил, как развлекался с этой дамочкой. Да и где в раю пряталось это ходячее искушение? Адам круговым движением обвёл головку и протяжно выдохнул одновременно и от вида, и от ощущений. Бля, а у той девчонки всегда была такая крепкая задница? Да и рост подкачал как-то… не говоря уже что грудь точно была больше. Хотя так даже лучше. Не сливается с чередой других девок, побывавших в постели ангела. В отравленный похотью разум закрались подозрения. Ну не было у него таких девок никогда! Все высокие и пышногрудые. Но в этом было нечто возбуждающее. Возможно, его фантазия лучше знает, что ему понравится, хех. Дыхание стало прерывистый и сиплым, а движения ладони даже немного болезненными. Хотелось уже поскорее кончить. Блондиночка в фантазии улыбнулась как-то поганно, но возбуждения это не сбило. Повернула голову и бросила из-под ресниц лукавый взгляд с алым узким зрачком… — Блять… Красотка из грёз наконец полностью повернулась, и Адам был готов биться головой о стену, если бы не зашкаливающее возбуждение. О, эту сучью, но такую пиздато-сладкую улыбку было невозможно спутать ни с одной другой. — Люцифер… — протянул на выдохе Адам и, вопреки логике, ускорил движение ладони. Влага предъэякулянта обильно стекала по пальцам, придавая движениям характерные хлюпы. От девки в фантазии и призрака не осталось и, чёрт подери, Адам будет первым пиздаболом во вселенной если скажет, что жалеет об этом. Падший с готовностью, которой точно быть не может в реальности, прижался к груди ангела. Ладони плавно задрали ткань и прикоснулись к груди, посылая табуны мурашек по телу. Самыми кончиками Люцифер провёл по рёбрам и остановил внимание на горошинах сосков, набухших от возбуждения. В реальности Адам чуть не скулил от остроты ощущений. Продолжая рванные движения одной рукой, другой он сжимал и оттягивал возбуждённые соски. Люцифер грациозно, будто он хоть что-то делает не грациозно, блять, склонился к горошинке плоти и мягко провёл по ней языком. Раздвоенный кончик обвёл сосок, посылая электрический разряд по телу и заставляя ангела выгнуться с силой и до хруста позвонков. Адам ощущал, что вот-вот кончит. Член ныл и стоял так, как ещё ни на одну женщину в его жизни. Падший провёл по своим губам языком, словно смакуя вкус, и от одного этого жеста Адам едва не кончил. Он прижался к Адаму так, что кожа льнула к шёлковой рубашке возмутительно одетого падшего. Его язык заскользил по ключицам и выше, заставляя Адама запрокинуть голову. Лёгкий укус пришёлся на адамово яблоко и сорвал с губ ангела громкий стон, перешедший в сиплый выдох, просто потому что на большее не хватало воздуха, стоило падшему зализать место укуса. Движения на члене уже не придерживались ни ритма, ни темпа. Адам ощущал, что осталось совсем немного. Он будто стоял на краю пропасти, и достаточно лишь одного лёгкого толчка… Раздвоенный язык оставил уже влажную шею и плавно заскользил вниз, по груди, очерчивая каждую мышцу и ведя по прессу к самому интересному. Адаму хватило лишь вида того, как ловкий длинный язык обвивает его член, чтобы наступила долгожданная разрядка. Тело пронизывает вспышка эйфорического удовольствия, и он хрипит сорванным голосом: — Люцифер… Глаза закрываются сами собой. Веки тяжёлые, будто бетонные плиты. Да и всё тело обмякает, наливаясь приятной тяжестью. А рука, как главный вещдок на месте преступления, покрыта белёсыми каплями. — Пиздец… подрочил, блять. Почистил голову по полной программе. Я в полной жопе, завтра суд, где меня сделают козлом отпущения, а я дрочу на худшего из врагов. Охуенная стратегия действий. Прям беспроигрышная. Если бы не пережитый оргазм, он бы ужаснулся подобной ситуации. Но у организма не было сил на такую хуйню, а потому этот факт воспринимался со спокойствием удава. Ну да, дрочил на Люцифера. С кем не бывает. Обычный вторник. Да и вообще, это всего лишь следствие пережитых стрессов. Хитровыебанная защитная реакция. После такого пиздеца все проблемы кажутся мелкими соринками. А только в жизни всё устаканится, и на падшего больше никогда не встанет. Устало проведя ладонью по лицу, Адам углубился в мысли. Нельзя оставлять всё как есть. Жизнь такая фигня, что надо уметь вертеться и не ждать благих знамений. Брать судьбу в свои руки. А потому, приведя себя в порядок, ангел подошёл к двери, облокотился спиной о косяк и принялся, что есть силы, бить по створке ногой. — Азраил, некрофил ебанный, приходи, разговор есть!