Оставили небеса? Добро пожаловать в ад!

Светлая комната с удобной и огромной кроватью, просто призванной быть траходромом, с мягчайшими одеялами, в которых бесподобно нежиться утренней порой. Шикарный вид из окна. На столе любимые блюда ангела. Идиллия, одним словом. Если бы не одно маленькое но… Закрытая, нахуй, дверь и решётки на блядских окнах! Сказать, что Адам был в бешенстве всё равно что ничего не сказать. Хотелось до трясущихся пальцев порвать кого-то в мелкие лоскутки, но рядом ни души. Чуют, твари, что сейчас с ним находиться опасно для бессмертного существования! Нарезая не первый и даже не сотый круг, ангел остановился у двери и что есть силы саданул по ней ногой, покрывая стоящих за ней семиэтажный матом. Да его, ко всему прочему, ещё и охраняли, как террориста со стажем! Видимо, в Раю окончательно ёбнулись от святости, раз его, Адама, блять, считали опасным после недельного рандеву в аду. Будто за это время Люцифер успел его трахнуть, обвенчаться и послать на небеса в качестве первого ангела камикадзе. В ответ из-за двери донесся едва слышный приказ заткнуться. Озвучивший его либо был с Адамом незнаком, либо являлся имбецилом, надеясь, что подобные слова его успокоят. — А ты зайди и попробуй заткнуть меня, ссыкло ебанное! Естественно, заходить никто и не подумал. И так продолжалось уже два часа. А может, и больше, Адам не следил за временем. Его мозг был занят мучительными размышлениями на тему: «Какого хуя?!». Хвалясь, что небесная верхушка ему ничего кроме очередного выговора не сделает, он не ожидал, что его, даже не выслушав, бросят тухнуть здесь. Словно он и не первый человек вовсе, а лишь надоедливая, мельтешащая под ногами мошка. Гневный пинок пришёлся теперь на белоснежный ковёр, отправляя его к стене. И пусть ангел выглядел, как истеричка во время ПМС, у него, блять, были на то веские причины! Его схватили, как нашкодившего котёнка. И кто?! Его же девочки! Выцепили на полпути к высокомерной курице Сэре и отконвоировали сюда, даже не объясняя причин. Молчали, мялись, отводили глаза или приговаривали, что так велело начальство. Забыли, видимо, что он тоже к начальству относится. По силам они все уступали ангелу, но избивать своих же подчинённых… хуйня, которой Адам никогда не страдал. Одно дело во время тренировок пару раз в асфальт ткнуть да облапать в процессе, но не сражаться всерьёз. Если ангелы начнут грызню между собой, то чем, простите, они будут отличаться от грешников? Помнится, в аду он желал вернуться в стабильность и спокойствие Рая… Но то ли Адам от общения с Люцифером крышей поехал, то ли все небеса дружненько дали ёбу, ведь стабильностью тут и не пахло. Стабильным был только постоянный ахуй от происходящего. Как бы ангел ни ломал голову, он не мог придумать логичного объяснения происходящему. Возможно, все действительно чокнулись. Или, что вероятнее, у Адама попросту недостаточно информации для анализа. Даже самый ахуенный стратег не может ничего сделать с завязанными глазами. Ему нужны были точные сведения, которых никто не торопился давать. Вконец задолбавшись нарезать круги, Адам плюхнулся на кровать и обхватил голову ладонями. Твёрдая поверхность маски напомнила о Люцифере, совсем не вовремя, конечно, хотя когда падший вообще был вовремя и к месту. Сейчас они бы вместе могли пообедать. Ему бы в очередной раз подсунули несъедобную хуйню, а может, впервые бы дали нечто нормальное и отдалённо напоминающую пищу. Скорее всего, они бы в очередной раз посрались на почве противоположности мировоззрений и перешли бы к взаимным подъёбкам. Адаму даже стало интересно, кто бы победил сегодня. Если бы последнее слово осталось за Адамом, падший бы весь остаток трапезы хмурил брови и, наверное, свалил бы, напоследок забавно фыркнув. Прямо как чистопородный кошак с аллергией на самого себя. — Возможно, зря я съебался… Блять. Если в ближайшее время ему никто не объяснит причин этого феерического пиздеца, он действительно, без шуток, попрощается с крышей. Видимо, господь услышал его молитвы. За дверью раздались шаги, короткий разговор и, как же божественно прекрасен этот звук, скрип отворяющейся двери. И внутрь вошла она. Лучшая из его девочек. Адам чувствовал себя одной из клушек мамаш, что встречает любимое дитятко с какого-нибудь конкурса по скорочтению. Так же тупо, восторженно и при этом ебать, как счастливо. — Лют, живучая ты сучка! Как же я рад тебя видеть! Радость притупилась, стоило ангелу присмотреться к подчинённой. Лют выглядела не просто плохо… Да хуёво она выглядела! Словно не просыхала с самого дня его «смерти», а может, так оно и было. Глаза, прежде полные блеска, будто кто-то потушил. Переключил тумблер в симпатичной головке, отключая саму способность радоваться хоть чему-то. Под ними залегли глубокие тени, кожа пугала болезненной белизной и истончилась так, что кости стали слишком явными и грозились вот-вот её прорвать. И апофеоз образа — вместо руки поблёскивал протез. Адам не мог оторвать взгляда от этой детали. Как больно было его девочке всё это время? Как она шипела проклятия сквозь зубы, когда ей заживляли рану? Как привыкала к новой части себя? Сколько раз вздрагивала при виде чужеродного блеска металла вместо привычной кожи? И что в это время делал он. Болтал с Люцифером и даже пытался договориться о чём-то… С врагом, блять! Ярость вскипела изнутри, как магма в вулкане, грозясь с секунды на секунду вырваться наружу. Ярость на себя, на демонов, на Люцифера. Какой же он идиот, что начал забывать о банальном мироустройстве. А ведь сложного в нём нет. Ангелы — хорошие, за одним исключением, демоны — плохие. Так с хуя ли он начал допускать, не обдумывать, конечно же нет, но даже пустить подобное на край сознания уже преступление, мысль, что между плохой и хорошей стороной может возникнуть нечто светлое? Никогда. Все они должны поплатиться за свершённые грехи. За искалеченную Лют, за убитых и сожранных как дичь истребителей. Если придётся, он лично вскроет глотку каждой твари, живущей в аду, включая Люцифера. Блять, с каким же наслаждением он воткнёт ангельскую сталь в глотку падшего, проворачивая лезвие и дробя трахею, выпуская золото крови и орошая ей багровые земли ада. А потом перед ним, испускающий свой последний вздох, бросит голову его сучьей дочурки. Это будет правильно. Справедливо. Небеса такое любят. Из транса его вывело робкое прикосновение к плечу. Здесь и сейчас стоит забыть об аде и его жителях. Отогнав кровавые мечтания, приправленные необъяснимым оттенком горечи, Адам слабо улыбнулся. И сдёрнул маску с лица. С Лют она не нужна. — Прости, я задумался. Я действительно очень рад видеть тебя живой и здоровой… Относительно здоровой. Лют не позволила ему вновь погрузиться в болото собственных эмоций. Печаль ушла из её облика, делая истребительницу похожей на себя. Губы сложились в улыбку, в то время как глаза наполнились влагой. Пролиться ей она не позволит, не в характере лейтенанта рыдать на публику, но Адама согрел этот жест. Подтверждение того, что кто-то его всё же ждал. И ангел развёл руки в стороны. Не настаивая, но искушающе маня движением ладоней. Лют мешкать не стала. — Аккуратнее, задушишь ведь! Ангел успел пожалеть о проявленном порыве доброй воли. Он мог на священном писании поклясться, что у него стало ещё на одно ребро меньше во время убийственных объятий. — Ты жив, — послышался сдавленный всхлип. Дыхание девушки щекотало шею, но отстраняться Адам не желал. Ему было слишком тепло и хорошо. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Даже останков не найду, ведь эти паскуды не гнушаются и трупы растаскивать по частям! Ненавижу! — Ну, ну, тише, милая, — Адам похлопал девушку по спине и зарылся рукой в волосы, прижимая её ближе. — Эти мелкие хуйки не смогли бы грохнуть меня, даже всем адом собравшись. А на землю я так, отдохнуть прилёг. Ну и ещё милосердно дал им шанс съебаться. — Знаешь, иногда мне хочется тебя ударить, — Лют отстранилась, приводя себя в порядок. Как и ожидал Адам, она быстро вернула собранный вид лейтенанта и его правой руки. — На такие ролевые игры я не подписываюсь. — Не смешно, тебя почти убили. Ад нарушил договор и это требует внимания. Но теперь, когда ты вновь с нами, адские уёбки получат своё! Они пытаются выкрутиться, извиваются как ужи на сковородке, но теперь никакой пощады. Мы не позволим им такой роскоши, как спокойное существование… — Ахуенный настрой, мне нравится, но может объяснишь, чё блять происходит? Какого хуя, ступив на территорию рая, я был схвачен как диверсант? Лют порастеряла пыл и опустила глаза. Закусив губу, она отступила на шаг. Фыркнула с недовольством и только потом произнесла: — Это было необходимо сделать. Позже ты поймёшь причины, а сейчас… — Мммм, звучит как наебалово. Ты удивишься, но за время, проведённое в аду, я не деградировал и способен понимать речь, так что объясняй сразу. — Всё сложно. — Ты как всегда мастер объяснений, аплодирую стоя. Краткость становится сестрой таланта только когда не хочет, чтобы её выебали. Лют невольно закатила глаза. Подхватила ангела под руку и вместе с ним села на кровать, давая понять что разговор будет долгим. — После раскрытия факта истреблений среди ангелов начались волнения. Ты и сам помнишь, что мнения разделились. Но если тогда конфликт был небольшим и скрытым от общественности рая, то после, — Лют напряглась и процедила со злобой, — проигрыша рая всё вскрылось и споры переросли в глобальный скандал. Многие ангелы против конфликта с адом и истреблений. — Чего? — Адам чуть на пол не свалился. — Идиоты. Да если грешников оставить как есть, то вскоре они с милой улыбочкой постучат во врата рая, и вот тогда-то эти ёбанные хиппи поймут, что проебались. — Я высказалась так же, — Лют тяжело вздохнула. — Но они сомневались. Не потому что стали любителями мира, добра и жвачки. Я видела их глаза, Адам. Они боялись! Даже серафимы. Они хотят отгородиться от проблемы, сделать вид, что ада попросту не существует, и надеяться на взаимность грешников. Мы не видим вас, вы не видите нас. — Пиздец, — протянул Адам, но новости не закончились на этом. — А потом случилось самое блядские дерьмо из возможных. Лют замолкла, глядя пустым взглядом в стену, и Адаму пришлось встряхнуть её. — Ты договоришь сегодня, или я успею вздремнуть во время пауз? Выкладывай уже всё! — Эта сучка… дочка Люцифера, оказалась права. — Что за хуйню ты мелешь? Лют вскинулась и, вскочив на ноги, выкрикнула: — Тот адский ублюдок, которого ты убил, ходит по раю и поганит его своей якобы искупившейся душой! А с ним, точно приклеенная, до задницы счастливая Эмили. — Пиздец. Хотя нет, эта хуйня куда хуже, и у меня даже подходящего мата нет… Адам подпёр голову рукой, обдумывая услышанное. То есть грешная душа реально может оказаться в раю? Это работает не только в фантазиях восторженных дур? — Это всё важно и занимательно, но того, что меня заперли не объясняет. — Я к этому веду. Так вот, склизкая пародия на ангела теперь в раю и Эмили, эта тупая сучка, не нашла ничего лучше чем поделиться радостью с новой адской подружкой. — Бляяяяяя. — Именно. Из-за этого Люцифер настаивает на пересмотре договора между раем и адом. До этого он класть хотел на грешников, но стоило дочурке хлопнуть глазками, и этот козёл засуетился. Он хочет расторгнуть старый договор и заключить другой, естественно, выгодный только аду. Уёбок. Так вот куда он вечно мотался. Тянул время, чтобы воплотить в жизнь свои гондонские планы, а ведь Адам почти поверил ему, но, конечно же, этот мудак пудрил ему мозги сладкими речами и наивными глазками! — Он хочет отменить истребления. — Хуй ему, пидору. Надо наоборот вооружиться лучше, собрать больше ангелов, раз уж секретности больше нет, и вырезать всех жителей ада за раз. Включая грешников, демонов и прочую хуйню, которая там обитает. — Да, Адам, — Лют просияла и обхватила его ладони своими. — Так и будет! Сэра поддерживает нас. Она и других серафимов убедит. А для ангелов мы придумаем красивую сказку. Сейчас главная проблема это Люцифер. Он хочет официального совета, и у него есть аргумент, который сразу же сделает его победителем. — Искупление того змея что ли? Так одна душа из миллионов не стоит ничего. Это не доказательство, а, возможно, только исключение из правил… — Нет, Люцифер не такой наивный дурак, чтобы надеяться на это. Он настаивает, что формально договор уже недействителен, ведь и небеса, и ад нарушили пункт о ненападении. Мы не должны были трогать никого из семейства Люцифера, а они нападать на истребителей. — Помню, не дурак. Адам потёр виски, признавая, что стратегию падший выбрал верную. Если бы он, как дочурка, тыкал всем в лицо идеей искупления и всеобщего счастья, никто бы и слушать не стал. А вот обвинения и угрозы, да ещё имеющие под собой нерушимые факты и доказательства, это совсем другое дело. Угрозы вообще всегда внимательно слушают. Как говорится, добрым словом можно решить многие вопросы, если это слово подкреплено дулом пистолета. — Но Сэра придумала способ обвести их вокруг пальца. Мы сумеем оставить прежний договор в силе, но для этого нужно кое-что сделать. Лют словно стала меньше. Плечи её опустились, как под неподъёмной ношей. — Просить о таком мерзко, но это лучшее из возможных решений, Адам. — Блять, да к чему ты ведёшь?! — Если ты возьмёшь всю вину за нарушение договора на себя, то мы сможем оставить прежний договор в силе. Ещё и Люцифера обвиним в перевирании фактов, и никто слушать не станет об одной жалкой переродившейся душе. — Что? Сердце упало. Словно оборвалась последняя ниточка, удерживающая его в грудной клетке, и оно полетело куда-то вниз, в бездну, спускаться в которую более никто не станет. Надо же, а ведь он уже успел позабыть, каким бывает на вкус предательство. Адам смотрел в глаза самой верной, какая ирония, ведь предать может только друг, своей девочке и не верил ушам. Что такого ей наговорили за время отсутствия, что она видит возможным буквально принести его в жертву? Какими словами и обещаниями заманивали её на эту тропку? Мысль, что она ступила на неё сама резала больнее ножа, и Адам с позором раз за разом выдворял её из головы. — Ты же буквально просишь меня подписать себе приговор… Блять, почему так больно? Он же привык к предательству, потому и старался всегда быть один. Так почему в груди разом стало холоднее, чем в арктической пустыне? — Нет же, — Лют замотала головой, и обхватив его лицо ладонями, приблизилась вплотную. — Так будут думать лишь демоны и непосвящённые ангелы. В моих глазах и глазах всего рая ты будешь героем. Сейчас они не понимают происходящего, сомневаются и даже осуждают, но после поймут, кто истинный благодетель. А, теперь понятно, что ей наплели. Сэра как всегда богата на пафосный пиздёж. Менее больно от этого не становилось. Словно в груди вновь поорудовала ангельская сталь. — Поверь, это ненадолго. Одно, максимум два истребления и с адом будет покончено. Уничтожим всех грешников под корень. — А что с ангелами, которые против излишнего насилия? — Как показал пример ёбанной змеюки, для искупления необходимо умереть, — Лют широко ухмыльнулся. — Вот мы и поможем грешникам. Ну а то, что в раю их душ не окажется, лишь докажет, что они недостаточно старались для искупления. Адам вяло улыбнулся в ответ, не до конца понимая своих чувств. Его обвинение это лишь пыль в глаза Люциферу. Совсем скоро он будет оправдан, а ад и его жители наконец получат то, чего всегда заслуживали. Так почему же изнутри гнетёт противное чувство использованности? Будто с него, как с паршивой овцы, решили содрать последний клок шерсти. — Лют, я понял. Я больше согласен, чем нет, но сначала мне нужно переговорить с Сэрой с глазу на глаз. — Она занята и не сможет прийти. — Тогда я сам к ней пойду. Лют нахмурилась. Это вызывало новые подозрения. Что-то здесь не чисто. Почему всю ситуацию в раю ему объясняла Лют, а не Сэра? Почему даже словом не перебросилась? Словно на него и время тратить уже не имеет необходимости. Блядские святые ангелы. Из них всех на это звание тянула только восторженная и наивная идиотка Эмили, прям-таки отражение дочурки Люцифера. — Так что, отведёшь? — Тебе нельзя покидать этой комнаты, прости. Понятно. Что ж этого следовало ожидать, в конце концов, Сэра никогда его особо не любила, хоть и числилась одной из его создательниц. А Лют… Таить на неё обиду это полная хрень. В отличие от него, она верит Сэре и действительно желает ему лучшего. Молчание прервала девушка. — Я хотела отдать тебе кое-что, но не думаю, что оно тебя обрадует, — истребительница отвернулась в сторону и Адам едва удержался от стона. Будто что-то может сделать беспросветно дерьмовую ситуацию хуже. Сейчас его даже протянутый для самовыпила ножичек обрадует. Хоть так насолит серафимам, по всей видимости пустившим его в расход. — Давай сюда. Лют полезла во внутренний карман камзола и без спешки, явно не желая делать этого, вытащила поблёкший металлический обруч. Присмотревшись, Адам узнал собственный нимб. Лют сжала его двумя руками и выдохнула: — Я должна была спасать тебя, а не бесполезные железки. Ну, так-то да. Они все должны были озаботиться сохранностью предводителя, и Адам мог бы облить Лют парочкой ядовитых реплик, вот только зачем? — Не бери в голову, — он положил руку на плечо девушки, ободряюще сжимая. — Ты думала о других истребителях, а я, как видишь, сумел и сам выбраться. Выхватив из слабых пальцев Лют нимб, Адам водрузил его над головой. Слабо сверкнув несколько раз, он как положено стал источать ровный и такой приятный глазу золотой свет. — Хорошо, что голову я в аду не проебал, а то некуда было бы подобную красоту возвращать. Адам замер в неловкой нерешительности, но плюнул на всё и сделал то, чего Лют по-хорошему давно заслужила. — Спасибо. Не только за нимб, за всё. Мы охуенно провели эти тысячелетия. Лют дрогнула. Её начало потряхивать. Блять, его слова звучали как ёбанное прощание. — Это запрещено, но… Похуй, я отведу тебя к Сэре. Адам мягко улыбнулся. Его прекрасная Лют даже если и предаёт, то исключительно из верности. В груди вновь забилось сердце, которое, казалось, сдохло навсегда.