Папа, расскажи мне сказку

— Храмовник! — на удивление внятно ругается Дженис, пряча лицо в плече Дориана. — Страшно! — Бывший храмовник, я попрошу, — качает головой высокий мужчина в форме Инквизиции. Я смотрю сначала на них, потом — снова на незнакомца, который, кажется, крайне оскорблён тем, что сестрёнка назвала его храмовником. Светлые волосы его, зачёсанные назад, слегка разбавлены сединой, под глазами — тёмные круги, а под пологом нахмуренных бровей — серые жемчужины глаз. Мягких, добрых, совсем не похожих на тех служителей церкви, которых мы встречали. — Доченька, пожалуйста, — Дориан ласково гладит её по спине, стараясь успокоить. — Каллен совсем не страшный. — Я не знал, что храмовники бывают бывшими, — обращаюсь я к растерянному таким поведением уже не незнакомцу. — Как так вышло? — Долгая история, — Каллен слегка улыбается мне. — Сначала Киркволл, потом Брешь… Церковь явно не справлялась. Услышав голос, такой же мягкий и добрый, как глаза, Дженис стреляет в его сторону взглядом и шмыгает носом. Дориан аккуратно гладит её по голове. Я качаю головой — принцесса сменила гнев на милость, спешите видеть… — Дженис, — облачённая в кожу и металл рука протягивается к ней и останавливается на полпути. — Я тебя не обижу. — Мя-я-я… Сестрёнка тянется к нему, и их руки соприкасаются. Сверкает молния, и Каллен гасит её лёгким движением пальцев. Она показывает ему язык и смеётся. Я и сам не могу удержаться от смешка. — Капризная принцесса, — срывается с губ. — Так ведь за это я её и люблю, — Дориан аккуратно передаёт её в крепкие руки храмовника. — А ты разве нет? Тёплые глаза смотрят на меня в лёгкой ухмылкой, и я не могу не кивнуть в ответ. — Она похожа на тебя, — Каллен аккуратно сажает сестрёнку на локоть и, прижав её к груди второй рукой, смотрит на стоящего напротив мага. — Если бы не знал, подумал бы… Всякое. — Много думаешь, — Дориан скрещивает руки на груди. — Не слишком увлекайся малышкой, за Брайаном тоже надо следить. — Зачем это? По спине пробегает холодок — пусть храмовник и бывший, но быть под его внимательным надзором не хочется совсем. Он тоже приподнимает брови в недоумении, бросает на меня внимательный взгляд, оглядывает с ног до головы и снова поворачивается к нашему приёмному отцу. — Сам же говорил, что тебе снился Элиас, — Дориан тяжело вздыхает. — Я не имею ввиду, что он может тебе угрожать, но… — Но на самом деле имеешь, — губы сами поджимаются, словно это я тут капризный малыш, а вовсе не Дженис. — Это потому что он малефикар? — Брайан, — Каллен сжимает моё плечо. — Я тебе расскажу, почему… — Правда? Дориан подходит ближе и, положив руку мне на голову, прижимается губами ко лбу. Кровь сразу же приливает к щекам. Когда-нибудь я привыкну к тому, что он так делает, но сейчас, ещё при посторонних… — Сынок, — он гладит меня по волосам. — Я не знаю, когда мы вернемся, — голос его дрожит. — Но по возвращению я хочу найти тебя целым и невредимым, понимаешь? Горло сжимается. Я шмыгаю носом, чтобы не прослезиться. — Вы тоже возвращайтесь целыми и невредимыми, ладно?

***

Оставив Дженис играть под присмотром служанок, Каллен берёт меня под руку и ведёт вглубь замка, всё дальше и дальше, вниз по лестницам. Когда последние окна скрываются за очередным потолком, я зажигаю над головой огонёк. Храмовник бросает на меня удивлённый взгляд, но ничего не говорит. Он ведь даже факела не взял. Видимо, действительно доверяет мне. — Так значит, вы давно знаете Элиаса? — спрашиваю я спустя несколько ступенек в пугающую темноту. — Я служил в том Круге, где он проходил обучение, — Каллен нервно дёргает плечом. — Мы были хорошо знакомы… Элиас всегда увлекался магическими артефактами, многие думали, что он этим и займётся, — горький смешок разносится эхом по тёмным коридорам. — Что он станет героем — я не ожидал. — Вот как… Сложно сказать, насколько это звучит правдоподобно — в том сне Элиас казался мне уставшим, но представить его без этих массивных доспехов и списка подвигов за спиной… Быть может, на самом деле он никогда этого не хотел? — Как он стал Серым Стражем? — вопрос сам слетает с губ. — Ох, это… Каллен останавливается, в синеватом свете магических огней сверкают его светлые глаза. Я на всякий случай стою на месте, чтобы не потерять его из виду. — Элиас тогда только прошёл Посвящение, — он устало опирается спиной на стену. — Слышал об этом ритуале? — Мама говорила о таком, — бурчу я в ответ. — Его друг Йован решил сбежать из Башни, — в голосе звучат одновременно осуждение и понимание. — Опасался, что его собираются усмирить… — А вы собирались? Каллен тяжело вздыхает и отводит взгляд. Конечно, собирались… Как же иначе! — Йован оказался малефикаром, — срывается с его губ. — Элиас… Должен был отправиться в тюрьму для магов, как пособник, но тут, — он делает неопределённый жест рукой, — появился Серый Страж. — Слышал, Серые Стражи могут освободить любого преступника от наказания, — киваю я, вспоминая, что говорила мама. — Похоже, в этом случае они сделали правильный выбор. — Если бы не этот выбор, меня бы здесь не было, — Каллен хлопает меня по плечу. — Пойдём… Мне нужно кое-что тебе показать. Я подхватываю его за локоть, и мы продолжаем путь в молчании. Коридор сменяется лестницей, лестница — коридором, и скоро мы оказываемся в небольшом зале, где наши шаги звучат особенно гулким эхом. Завеса здесь кажется особенно тонкой. И вибрирует. Не дожидаясь, что скажет Каллен, я вливаю больше маны в магический огонь, чтобы понять, что здесь такое… И замираю на месте, поражённый увиденным. На постаменте, окружённом кровавыми узорами и едва горящими красными свечами, лежит тело. Совершенно как будто бы только что умершее, но совершенно точно мёртвое. Храмовник сжимает моё плечо, но это не помогает — кажется, даже кончики волос шевелятся от ужаса. — Сколько оно уже здесь? — вырывается из меня. — С тех пор, как Элиас ушёл в Тень, — тут же отвечает Каллен. — Это было нашей платой… Элиас ушел в Тень, кажется, когда Брешь ещё была в небе… Почти два года! — Платой? — я с трудом отвожу взгляд от тела. — За что? — Инквизиции очень нужна была помощь, — в голосе его звучит удивительно искренняя обида. — Брешь набирала силу, Венатори проникли в ряды Серых Стражей… Но Элиас хотел только одного — вернуть своего возлюбленного. — Поэтому он остался в Тени, — кольцо, что я ношу, не снимая, начинает буквально жечь кожу, и я сдёргиваю его, быстро всучив Каллену. — Я всё понял! Словно кожей почувствовав мою мысль, храмовник сжимает его в кулаке, наполняя тесное пространство сжатых пальцев своей силой. Становится спокойнее, кажется, даже Завеса немного успокаивается… — Что ты понял, Брайан? — спрашивает он, глядя на меня с лёгким недоумением. — Это «Слеза Тишины», — объясняю я. — Через неё Элиас связывался со мной, понимаешь? — дрожь в голосе не унимается. — Он отдал её Дориану, чтобы… — Чтобы вернуться, — Каллен облизывает дрожащие губы. — Думаешь, вместе с… — он бросает взгляд на постамент. — Вместе с Зевраном? — Я не знаю… Я снова поворачиваюсь к телу того, кого когда-то звали Зевраном. Теперь, при свете, я вижу, что это худощавый светловолосый эльф, который явно когда-то был чуть смугловатым, но сейчас его кожа посерела… Странно, что не разложилась. — Давай уйдём отсюда, — голоса у меня больше нет, остаётся только шёпот. — Тут воняет смертью.