Монстр – это ты

      Темнота. Её глаза были зачем-то завязаны. Она не знала, где была этой ночью и как далеко она находилась от дома Очага сейчас. Она понимала только, что сейчас уже утро, потому что завывал ветер и шёл снегопад. Алекс очнулась на какой-то скамейке и её постоянно качало, из чего она сделала вывод, что едет в закрытых санях.       Девушка попыталась снять повязку, но чья-то рука остановила её. – Снимешь когда приедем, дорогуша. Ты не должна запомнить дорогу, – голос Коломбины раздавался совсем рядом. Должно быть, она сидела напротив Алекс. "Глупо. Сейчас же всё равно метель и я бы не разобрала дороги." Девушка ощупала внутренний карман куртки. Глаз Бога был на месте, а вот катализатор так и остался лежать там на дороге. "Надеюсь его не найдёт какой нибудь хилличурл." – досада защипала ей глаза. Это оружие было подарено ей Отцом на одно из дней рождений. По-моему как раз в тот год, когда Алекс получила Глаз Бога. Сани замедлились, а затем вовсе остановились. – Приехали, – бросила Коломбина и Алекс услышала щелчок двери. Тут же на неё набросился ледяной шквал, осыпая острыми снежинками. Девушка нащупала выход и выбралась из саней. Коломбина тронула её за плечо, давая ей знать куда идти. Сапоги Алекс тонули в свежем снегу. Она не могла найти перед собой следов Предвестницы. Или их слишком быстро заметало новым снегом, или же босые ноги Коломбины вовсе не оставляли следов. – Не отставай. "Легко сказать." Алекс не была уверена, но скорее всего она была уже целиком белая как снеговик. Вскоре под ногами Алекс прочувствовала камень, а затем ступеньки. Предвестница не потрудилась предупредить её об этом, и девушка чуть не упала. "Раз, два, три." – считала про себя Александра. Ровно столько ступенек было на крыльце Дома Очага. Предвестница не могла притащить ее сюда просто так по доброй воле, Алекс просто не верила в это. – Где мы? – Не узнаешь родной Дом? Может быть узнаешь, когда увидишь свою опекуншу? "Мы у Дома Очага. Почему она решила просто так отдать меня обратно? Она сделала со мной что то, чего я ещё не знаю? Поэтому она завязала мне глаза?"       Коломбина нетерпеливо застучала в дверь металлическим кольцом. Было холодно и обоих постепенно всё больше и больше заносило снегом. Дверь открыли почти сразу. Казалось, их ждали. – Чудесное утро, неправда-ли Слуга? Я пришла к тебе в гости. Узнаешь свою Снежевну? Молчание. Алекс ощутила, как Отец расправила свои алые крылья, готовясь уничтожить любого, кто встанет у неё на пути. Но атаки не произошло. Она молча впустила пришедших в прихожую, затворив дверь. Вой ветра тут же стих. "Я дома." Холодные снежинки ещё витали в воздухе, оседая на ковёр и одежду. – Что ты хочешь, Коломбина? – холодно спросила Арлекино. Алекс вздрогнула, услышав неприкритую угрозу в этой реплике. "Не надо, Отец, не рискуйте! Пожалуйста!" – Просто привела к тебе твою заблудшую овечку, Перуэр, – как можно более добродушно отмахнулась вошедшая. Арлекино властно положила руку на плечо Александре, подтянув к себе. – Забрела в такую даль да ещё и на кануне Сезона Снегопадов. Не знаешь, что она там забыла в такое время? – Это тебя не касается. – А я думаю касается, раз она попала в мой Дворец. Александра не видела ни ту, ни другую, но почувствовала жгучий взгляд Отца. – Я сама разберусь с ней. Надеюсь, Снежевна не доставила тебе хлопот. Спасибо что привела её. – Ага, – Александра услышала в её голосе насмешку. – Следи получше за своими детишками. А не то в следующий раз я могу и не уберечь их от нашего Доктора. Дверь глухо затворилась. Коломбина ушла. Воцарилась оглушающая тишина. – Отец... – Арлекино усадила Александру на лавочку для переодевания обуви и села перед ней на корточки. – Простите меня, Отец, вы сказали мне бежать если... – Ты жива, а это главное. Он погиб? – Нет, я довела его до границы и он ушёл в Мондштадт как вы и просили. – Ты молодец, Александра. – Прошу, развяжите повязку. Отец сняла повязку с глаз Александры. Наконец она сможет увидеть Отца. Наконец она будет дома и всё будет хорошо, несмотря на то что всё плохо. – Отец, почему всё ещё темно? – её глаза были открыты, но она ничего не видела. Александра заплакала, закрыв лицо руками. Она почувствовала, как Отец сначала положила ей руку на плечо. – Ты теперь слепа. Алекс не могла поверить. Как могла Коломбина так поступить с ней? У неё, у Алекс было будущее! Она могла принести пользу Дому Очага, могла драться в рядах Фатуи, могла читать, могла... А как же её книги? Что она будет делать без книг? Сейчас это уже не важно. Ничего она уже больше не может. Она больше не может видеть. Всё кончено. – Нет, нет... – шептала сквозь слёзы Алекс. "Я подвела её! Теперь я слепая и беспомощная. Да ещё и плачу здесь прямо перед ней. Дура, дура, дура!" Её голос надломился: – Простите меня, пожалуйста! Я снова вас подвела, я... Я бесполезна. – Ты не подвела меня, но ослушалась и это дорого тебе стоило. Твои возможности теперь ограничены, но тебе придётся справиться с этим. Принять и жить дальше. – Но я же теперь абсолютно беспомощна! Я не знаю... Я буду обузой для вас, – она обхватила свою голову руками. Страх не давал ей успокоиться, нагоняя слёзы. Ей было страшно. Страшно жить в темноте. Страшно что она потеряет последнее, что у неё осталось, то, что дороже всего. – Не выгоняйте меня, прошу! Лучше убейте, только не гоните прочь... Дом Очага это последнее, что у меня есть. Наступила пауза. Алекс никак не могла успокоить дыхание и чувствовала, что сейчас у неё уже начнётся паническая атака. – Я могу выгнать тебя, но почему ты решила, что я это стану делать? Ты по прежнему часть этой семьи. Ничего не изменилось. Алекс не верила своим ушам и повернулась на голос собеседницы. Ей хватило мгновения, чтобы слова Предвестницы убедили её. Она стыдливо утёрла слёзы и сопли. "Ну конечно, Отец не станет этого делать. Какая же я дурочка, распустила здесь нюни." – Отец... Что стало с моими глазами? Предвестница помедлила с ответом. – Они чёрные. Радужки, зрачки, глаза целиком чёрные. Алекс не шевелилась. Она наклонилась над ладонями, словно пытаясь увидеть их. – Вот как... – Если ты не хочешь, чтобы дети видели их, я могу попросить сшить для тебя повязку. Девушка кивнула. Последнее, чего она бы хотела, это чтобы дети боялись её.