Прокурор

— Невероятно, — задумчиво, осматриваясь по сторонам, произносит Тереза. Утро началось со звонка начальства. Оклемавшись ото сна в непривычной обстановке в спальне прокурора, щедро залитой лучами раннего калифорнийского солнца, девушка сразу же оценила перспективы провести его как-то иначе, а именно с любимым человеком, который, не услышав сигнал мобильного телефона, продолжал мирно спать рядом. Немного затянув с ответом на вопрос директора КБР Гейла Бертрама «Как скоро вы сможете приехать в участок, агент Лисбон?» всё-таки ответила, что приехать сможет, но не ранее, чем через два-три часа, а быть может, и позже, ведь у неё, как назло, закончился бензин. Также добавила, что неважно себя чувствует. Об этом врать не пришлось. Диссонанс событий вчерашнего дня выбил из сил, и больше всего ей хотелось подремать ещё каких-нибудь полчаса, а после принять горячую ванну. — Что конкретно? — спрашивает Ардилес, наблюдая за девушкой, сидящей напротив, в овальной ванне-джакузи, наполненной горячей водой с душистой лавандовой пеной. — Всё! — незамедлительно отвечает она, обращая на него взгляд. — Ты, я… Ложь, которую мне пришлось сказать Бертраму, чтобы остаться и провести с тобой это утро. — Жалеешь? — улыбнувшись, любопытствует он, заранее зная ответ. — Нисколько, — парирует Лисбон. После отталкивается от подголовника и, преодолев ничтожное расстояние, сгибая ноги, садится верхом на бёдра мужчины. — У нас нет времени, — с досадой замечает Ардилес, притягивая девушку к себе и смыкая руки на её пояснице. — К восьми я должен быть в офисе прокуратуры. — Извини, но ты такой соблазнительный, — возражает она, прикусывая нижнюю губу. Влажные от воды тонкие пальцы касаются смоляных волос, затем медленно скользят по смуглой щеке, оставляя на ней мокрый след. — И как я могу противостоять, когда меня так провоцируют? — Провоцируют? — переспрашивает он, слегка приподнимая бровь. — Да, — кивает Тереза. — Не отрицай этого, Освальдо, — её внимание переключается на стоящую рядом, на этажерке глубокую прозрачную пиалу, доверху наполненную крупными маршмэллоу. — Вчера ночью ты хотел продолжения, — она аккуратно берёт белое зефироподобное лакомство, подносит ко рту, зажимает одну из половин между губ и, возвращая взгляд на лицо мужчины, подаётся вперед, предлагая ему вторую. По-доброму ухмыльнувшись, он захватывает зубами предложенную половину маршмэллоу, который мгновенно тает, отчего следующий за этим поцелуй становится особенно сладким. — Кстати, насчёт вчерашнего, — вполголоса цедит мужчина, сжимая и жадно целуя выгибающееся навстречу тело, но останавливается у груди, поднимает голову и задаёт вопрос: — Откуда ты знаешь моё второе имя? — О, вижу, вы в затруднительном положении, прокурор Ардилес, — заигрывает она, открыв глаза и встретившись с его вопросительным взглядом. — Верно, — подыгрывает он, — но вы же не будете препятствовать следствию, агент Лисбон? — Намерены меня убеждать? — её руки не спеша двигаются вверх по мускулистым плечам, широкой шее, и пальцы погружаются во влажные волосы, взъерошивая их. Мужчина высовывает кончик языка и, не сводя взгляд с лица девушки, принимается ласкать один из затвердевших сосков, другой же стискивает между фалангами и оттягивает. — Прочла в личном деле, — прикрывая глаза, выгибаясь, она буквально простанывает ответ на заданный ранее вопрос, но вместо предполагаемого продолжения действий, заставляющих покрываться мелкой дрожью, оказывается притянута обратно вниз, где сталкивается с довольным выражением лица прокурора. — Вот как? — улыбается он. — Освальдо, это было несколько месяцев назад, — расстроено протягивает Тереза, но, поняв, что без полного пояснения не обойтись, сдаётся и продолжает:  — КБР занималось расследованием убийства болельщика на футбольном стадионе в Сан-Диего. Джейн, как обычно, применял нестандартные методы допроса подозреваемых. Прокуратура заинтересовалась этим и нанесла ожидаемый визит, — она делает паузу, переводя дыхание. — Атмосфера нашего диалога накалялась, но ты вдруг спросил, за какую команду я болею. — Казалось, молчание тянулось целую вечность, — припоминает Ардилес. — О чём ты думала? — Рассчитывала вероятность того, что ты пригласишь меня на игру, — отвечает она, а затем начинает заразительно смеяться, вызывая ответную реакцию у собеседника. — Я серьёзно, Тереза, — успокоившись, говорит он. — Это правда! — задорно отзывается девушка. — Не знаю почему, но мне захотелось, чтобы ты это сделал, — признаётся она и продолжает в более спокойном тоне: — В тот же день, вечером, покопавшись в базе данных КБР, я узнала твоё второе имя. — Получается, ты думала обо мне весь день? — Я часто о тебе думала, — Лисбон подаётся вперёд и едва касается его губ, намереваясь возобновить прерванный процесс. — Тереза, — тихо произносит мужчина, заглядывая в светло-зелёные глаза и осторожно перебирая тёмные, слегка намокшие локоны, — давай заведём ребёнка? — Что? — с недоумением переспрашивает она.

***

Лисбон не стала дожидаться ответа. Сославшись на необходимость привести себя в порядок, а затем, наконец, отправляться в участок, она резко вылезла из джакузиподобной ванны и, закутавшись в махровое полотенце, вышла за дверь. Остававшееся время ушло на практически безмолвный завтрак и аналогичные сборы. — Тереза! — окликает прокурор девушку, направляющуюся к машине по брусчатой садовой дорожке. — Послушай, я не хотел обидеть тебя, — виновато говорит он, оказываясь рядом. — Знаю, — обернувшись, коротко отвечает она и, опустив глаза вниз, молчаливо наблюдает за собственными пальцами, лихорадочно перебирающими автомобильные ключи. — Рассчитывал подарить его после джаз-шоу, — мужчина протягивает продолговатый футляр чёрного цвета. — Что это? — удивлённо спрашивает Лисбон, возвращая взгляд на Ардилеса. — Открой, — улыбается он. Положив ключи в карман пиджака, девушка аккуратно вынимает из протянутой руки бархатную коробочку и открывает её. Внутри оказывается браслет из платины с многочисленными, соединёнными между собой маленькими тройчатосложными листочками, каждый из которых инкрустирован бриллиантом. — Освальдо, — только имя, и то с большим трудом произносит она, но округлившиеся глаза договаривают остальное. — Смотри, — говорит он, помогая надеть украшение на запястье и застегивая клипсу-застёжку, на которой рукописным шрифтом, одна над другой, выгравированы две надписи: «Sacramento, CA» и «T+O». — Не знаю, что и сказать, — тихо отзывается девушка, проводя подушечкой пальца по гравировке. — Можешь сказать, что любишь меня или то, как тебе понравился мой подарок, — рассудительно отвечает он. — Освальдо, я люблю тебя, — вторит она, подняв голову и смотря на него улыбающимися глазами. — А твой подарок считаю самым невероятным из всех, что мне когда-либо делали. С секунду они оба молчат. Когда Тереза, наконец, решает нарушить тишину, чтобы обсудить волнующую обоих тему, поднимается ветер, заглушающий слова и треплющий тёмные волосы. — Как вовремя, — раздражённо ворчит она. Подступив ближе, прокурор поднимает одну из рук и откидывает непослушные локоны с бледного веснушчатого лица назад. — Всё хорошо, любимая, — мягко произносит он, заключая её в объятия. — Мы поговорим об этом позже, когда ты будешь готова. Пока его руки заботливо гладят голову прижимающейся к нему девушки, взгляд невольно приковывает фигура человека, стоящего на противоположной стороне улицы. — Тереза, мне кажется, он следит за нами, — сдавленным голосом, едва шевеля губами, шепчет мужчина. — Кто? — отстраняясь из объятий, спрашивает она. — Тот человек, — кивая в сторону неподвижной фигуры, отвечает он. Но прежде чем Лисбон успевает обернуться, чтобы посмотреть, о ком идёт речь, вновь поднимается ветер, развеивая её волосы, а фигура начинает стремительно приближаться, сокращая между ними расстояние. Прокурор замечает пистолет во взмывающей вверх руке и, сжав плечи девушки, совершает полукруговое движение, резко меняясь с ней местами. Последнее, что он видит перед тем, как проваливается в какой-то неконтролируемый полусон - встревоженный взгляд светло-зелёных глаз. После грохота наступает необыкновенная тишина. Искрящиеся жизнью карие глаза тускнеют, сквозь белоснежную рубашку проступает алая кровь, а хватка вцепившихся в плечи пальцев ослабевает, и тело мужчины обессиленно падает на холодную брусчатую дорожку, открывая вид на растерянное, хорошо знакомое Терезе лицо. — Зачем он это сделал?! — раздаётся истошный крик Ричарда Хайбаха, ранее подозревавшегося в нескольких делах КБР. — Это должна была быть ты! — он снова вскидывает руку с оружием. — Передай привет моему папочке, стерва! Мысленно похвалив себя за предусмотрительность, агент опережает его и, проворно выхватив из кобуры заряженный глок, делает второй выстрел. Пуля быстро находит цель во лбу педофила-маньяка, а когда тот подчиняется гравитации, она вздрагивает всем телом от окончательного осознания произошедшего и опускается рядом с лежащим прокурором, продолжающим бороться за жизнь. — Освальдо, нет! Не закрывай глаза! Не смей закрывать их! Ты слышишь?! Смотри на меня! — Лисбон прилагает невероятное усилие, подавляя желание расплакаться, а одной из рук пытается остановить кровотечение, пережав рану, другой - совладать с экранной блокировкой телефона. — Я… я… — схватившись за рукав её пиджака, хрипит он, но в попытке вобрать в лёгкие свежего воздуха отключается, вынуждая девушку невольно поддаться своему желанию. — 911, что у вас случилось? — бесстрастным тоном спрашивает, наконец, ответивший на звонок оператор службы экстренной помощи.