Избежать худшего

Однако вновь начались игноры и всë с начала. Сначала она делала вид, что не замечает его, затем, что просто не замечает подарков и знаков внимания от него, что стали более настойчивыми, и это было лучшее, чем игнор его самого. Фэнмянь надеялся, что когда-нибудь все повториться и что, когда вновь повториться эта ночь, он сразу спросит, что случилось и что ему не надо делать этой ночью, чтобы она вновь не сбежала. Цзян Чэн поморщился: «Если я еще раз это увижу - я проколю себе глаза!», подумал он сжимая большим и указательным пальцем глаза, но тут послышался детский голос. — Тетя Цин! А это секс? Девушка тут же поперхнулась, и не она одна. — Что!? — Сянь-гэгэ говорил, что если люди целуются - то это скорее всего секс... и другой гэгэ сказал, что дети через поцелуй... — А-Юань, когда эта тва..., Сянь-гэ успел тебе это сказать? — спросила она подставляя кулак к губам. — А это плохо?— округлил глаза мальчик. — Ну как бы тебе сказать... просто не произноси это слово, хорошо? — Но Сянь-гэгэ говорил, что это хорошо... это помогает человекам становиться больше... — Я надеюсь ты имел ввиду все таки, что людей больше, а не старше... — вздохнула девушка,— Запомни, Сянь-гэгэ иногда говорит очень глупые вещи. Есть то, что он говорит правильно, но не всë. Хорошо? — Но другой гэгэ это тоже... — Хорошо? —... Ладно... Сычжуй, уже привыкший слышать разговоры или видеть намёки на такую тему, просто улыбнулся: «А тетя Цин чем-то похожа на дядю Нина... а все говорят что они разные...», отчего многие, в особенности Лани и в частности Лань Цижэнь, выпучили глаза: «И ЭТО ПО ВАШЕМУ ЛАНЬ!?». Отдельно Цижэнь подумал: «НУ УЖ НЕ В МОЮ СМЕНУ! ТЕПЕРЬ Я БУДУ ВОСПИТЫВАТЬ ЭТОГО МАЛЬЧИКА! ИЛИ ТАК ИЛИ ОН НЕ СТАНЕТ ЛАНЬ!!!» И может это все бы сработало, если бы не произошло одно трагическое событие. Некоторые предположили что именно могло произойти: «Опять поссорились?Какая-то трагедия? Или наоборот что-то хорошее? Может рождение первого наследника...» Цзян Фэнмянь в очередной раз перечитывал письма, что когда-то присылали ему друзья. «Постойте-ка! Что же произошло в конце концов!?», внутреннее не поняли или возмутились заклинатели: «Мы что, пришли сюда развлекаться!? Роман читать!? Мы, вроде как, не для этого здесь! К чему все интриги!?» Единственные действительно близкие друзья. Фэнмянь очень тяжело сближался с людьми больше, чем рабочие связи. Может даже именно это ему не давало, как обычно делали многие и как однажды на собрании, как бы невзначай, подсказал Цзинь Гуаншань, завести себе наложниц или просто подружек для удовлетворения каких-то базовых желаний. Или того хуже. Пойти в то злостное место, в которое его однажды подруга повела! «Упаси и сохрани от такого!» В начале Цзинь Гуаншань усмехнулся, как будто смотрел на несмышленыша, но Мадам Цзинь стрельнула глазами в Гуаншаня. — Подонок... Который не выполнял его брак, хотя может он этого не делает по другой причине...? Может это просто не его...? Цзыюань вдруг почувствовала смешанные эмоции: «Как я могла так... как он меня вообще терпел?» и «В смысле!? То есть, если бы это было бы твоё, ты бы завёл!? Так иди ты, и заводи! Только не в моём доме!» А Фэнмянь подумал: «Даже неловко за свои мысли. Это все так звучит, что многие могут не правильно понять», вздохнул он и посмотрел на жену. «А вот и первый не понимающий...», улыбнулся он. Оглядываясь на детей, где Цзян Чэн, кажется, очень хотел сжаться в крошку и сгореть, хоть и старался держать себя. Если бы не расстояние между ними он бы даже не заметил: «Надо объясниться...» все таки нахмурился он. В это время госпожа Цзинь подумала: «Надеюсь я правильно поняла... вот скотина! Советы такие давать!», и улыбнулась в сторону семьи Цзян: «Конечно Глава Цзян не фаворит, но в принципе он не так уж и плох...Как оказалось...» В последнее время он получал письма от них гораздо реже, хоть и все так же регулярно. Он все понимал - что у них наступила своя жизнь, что у них много дел и ни одного помощника, и не требовал от них больше. Однако ему все равно казалось, что количество писем стало совсем уж мало в последнее время. Хотя это вполне было объяснимо тем, что почта не успевала и была перегружена. Даже было пару писем, что слишком явно пришли с сильным опозданием: «Похоже письма стали теряться и путаться...» «Да уж, неудобная конечно почта... хотя им и не требуется доставлять срочные письма...», подумалось заклинателям, что пользовались обычно более дорогим вариантом отправки, оплачивая письма, как срочные, а для особо срочных писем могли пользоваться даже адептами, чтобы те относили письма. Но от этого они не были менее долгожданными. Письмо: — Приветик! Как поживаешь? Еще поясница не болит? Ха-ха, хотя тут уж я, надеюсь, она болит у твоей возлюбленной. Нет, ты не подумай, я желаю вам только счастья! Большинство заклинателей поперхнулись: «Чего!!!???». Однако некоторые подумали: «А он ей не говорил, что у него все не так гладко?», «Или это она так бестактна?» — У меня просто побаливает, когда на утро просыпаюсь (ты не представляешь как я сижу, укатываюсь под стол с твоего лица, пока ты это читаешь). «Жаль что она не представила глаза всех остальных присутствующих...». Некоторые подростки постарались сделать вид, что они даже в душе не чают про что идёт речь, в то время как другие ухохатывались или краснели, заражая своим поведением остальных. — Ладно, не переживай за меня, у меня ничего не болит, я же сильная заклинательница. Некоторым почему-то захотелось отвесить себе пощечину по лбу, а Цзян Чен это даже сделал, в то время пока Вэнь Цин закатила глаза. А он представлял, когда обычно Цансэ говорила, что он чего-то не сможет представить, он легко это представлял, ведь он очень хорошо знал свою подругу. Ему скорее было тяжело представить, когда бы она говорила: «О, а представь!» Некоторые знающие Цансэ в молодости, понимающе вздохнули. Это наверное надо превратить в цитату и сделать ее личным девизом: «Делаю только то, что люди и представить не могут, а то, что могут рассказываю, чтоб представили и ужаснулись.» Ну так вот, помнишь я тебе рассказывала про то, как А-ин чуть не убил лекаря и Чанцзэ? Так вот, ты представляешь! Ситуация повторилась! Только на этот раз из-за меня! Некоторые косо посмотрели на Фэнмяня: «И что там за ситуация такая?...» И не с лекарем, а дочкой лавочника. На этот раз, отруганный в прошлый раз за тоже, так осуждающе и обиженно на меня смотрел, как на предателя!!! Просто умереть от разрыва кишечника и почек хочется!!! Людей смотрящих косо стало больше и их взгляды стали ещё более не понимающими и вопрошающими. Вэй Ин находился на улице уже очень давно, наверное год. На улице все еще было холодно, а теплее и не становилось, скорее как раз наоборот - все холоднее и холоднее. — И какой же это год тогда!? — Да такой! Детский! — В смысле? — В коромысле, это восприятие ребенка! — Ааа! — Бээ! — Не дразнись! — А ты на главную пару руку не поднимай, и тогда я тоже не буду! — Да они не пара! Они же оба мужчины, и как минимум одному, уж точно, нравятся женщины!!! Вэй Ин вновь завернул за уже знакомый угол. Заходя, а затем садясь на обустроенное им самим и временем, проведённым здесь, месте - тут лежали какие-то тряпки, сено, из которого он делал кучу кукол по маминой технологии, и просто какой-то мусор, который мог помочь хоть немного согреться, поспать и развлечься. Большинство людей нахмурилась, а Яньли даже охнула. — Бедный А-Сянь... Цзян Чэн, наконец, открыл все ещё целые глаза и проморгался от темноты. — Слава Будде никто не голый! — облегчённо сказал он и присмотрелся — А что это? Где это он...? Цзинь Линь, которому Усянь рассказывал истории, как он выживал на улице, и который знал...думал, что тот врёт, что тот все таки помнит что-то из того времени... «Так постойте-ка! Усянь, гуй тебя дери! Не помнишь ты ничего! ... или...» А Лань Сычжуй и Лань Цзиньи, невольно погрустнели и немного напряглись. Они знали, что Усянь ничего не помнит с того времени, и что он всегда над этим шутил, если его Цзинь Лин об этом спрашивал. Однако, они никогда не думали, что смогут узнать о том времени подробнее. Сегодня он вновь лазал на чьë-то дерево и собирал там фрукты. Правда его прогнали с криками, что это чужое, и грязный мальчик не может их брать в следующий раз. Но это ведь не воровство! Почему люди присваивают себе деревья? Это же природа! Я же не говорю, что небо моё и можете смотреть на него только спросив меня! «Это точно от Цансэ...» - подумалось некоторым знающим ее в прошлом лично. Вэй Ин хорошенько потер недавно сорванный апельсин и стал откусывать его вместе с кожурой, изредка еë выплëвывая, если та оказалась уж слишком невкусной. Тут кто-то к нему подошёл загородив свет вокруг. Вэй Усянь поднял голову. — ? — Привет мальчик. — Привет... – неуверенно поздоровался в ответ мальчик, — Ой, то есть здравствуйте! У некоторых, особо недовольных жизнью людей, промелькнуло: «А ведь у него же было прекрасное воспитание...Похоже Глава Цзян его совсем избаловал...» — Ничего, ничего – мужчина мило улыбнулся и присел на корточки. Он был одет довольно богато, в фиолетовые одежды с чуть пожелтевшими штанами. — Тебе помочь почистить апельсин? Одежды очень были похожи на Цзян. Словно бы кто-то старался скопировать, но сделать что-то свое, а получилось только первое. Вэй Ин тут же улыбнулся и чуть приподнялся, протягивая один из трёх фруктов, что еще был целым. Мужчина аккуратно начал чистить фрукт. Пока Усянь заворожённо наблюдал за процессом, мужчина остановился. — Что? Усянь посмотрел на него. — Ты в начале доешь старый, а потом вместе съедим второй, – сказал он и Усянь быстрее начал кусать обкусанный апельсин, пока мужчина съел первый кусочек. Благо, кожура была совсем тонкой и практически не чувствовалась. — Да он издевается над ним! –возмутилась Ло Циньян. — Вот жук, – согласилась Цинь Су. — Все, я дочистил, – сказал, улыбнувшись, мужчина и съел одну дольку. Наблюдая как мальчик, весь запачканный соком, только что доел последний кусочек и кинул на землю остаток кожуры. — Ну ты конечно шустрый, – рассмеялся мужчина, и положил в рот Усяню дольку, съедая при этом и сам ещё одну. Ребёнок заулыбался, начиная пережëвывать фрукт, в то время пока мужчина съел еще одну дольку фрукта. Одни, в основном молодые, подумали: «Наивный...», а другие, в основном девушки и компания не Хуайсана вместе со всеми Ларисоньками Гузеевами: «Вот нахал! Обманывает невинного ребёнка. И не какого-то! А самого, в будущем ужасающего всех, великого жениха Хань Гуан Цзюня!» А Цижэнь зачесал бородку. — Вкусно? – спросил незнакомец. — Мгм! – яростно закивал головой мальчик, пока улыбка не спадала с его губ. После он вновь открыл рот ожидая еще порцию. Мужчина дал, одновременно кладя и себе в рот дольку. Когда Усянь дожевал, то спросил. — Господин, а вы будете приходить сюда еще? Вы такой добрый! — Ну, посмотрим, – сказал мужчина пережëвывая следующую дольку. — Если только на твоей могиле! – высказалась Синьхуа. — Согласна – ответила Сюин. А Усянь открыл рот в ожидании лакомства, однако, мужчина вдруг грустно посмотрел и сказал. — Апельсин закончился, – а затем посмотрел на третий оставшийся и спросил. — Мальчик, а я могу забрать этот апельсин себе? Цижэнь стал чуть яростнее чесать бородку, другие нахмурились сильнее, а Гуаньшань усмехнулся. Взгляд обоих упал на фрукт, а взгляд Усяня чуть погрустнел. — Ты съел один и я съем один, будет как раз поровну, можно? После этих слов Усянь улыбнулся и сказал: — Можно, возьмите, я себе еще нарву. Одни стали тихо переговариваться высказывая свои возмущения, в то время пока другие даже умилились поступку ребенка, хотя и были в недоумении, что этому человеку нужно от ребёнка. — Какой же ты хороший мальчик, – погладил его по голове мужчина. — А как звать то тебя? — Меня зовут Вэй Ин, но я взрослый. Меня начали звать Вэй Усянь! – гордо сказал ребенок и аж встал от гордости, на что мужчина ненадолго застыл в удивлении, а затем улыбнулся. — Хорошо, Вэй Усянь, а меня зовут Ван Хао. Я надеюсь мы ещё встретимся. И вновь потрепав волосы ребёнку встал. — Что ж, мне пора, – мужчина встал и гордо улыбаясь направился к другим двум людям, что все это время искали его взглядом. Найдя, ждали пока тот доделает, что ему там надо. После смеясь они втроем направились дальше по рынку. — Вэнь Лю Синь, чего ты с этим ребенком так долго водился? Зачем тебе его апельсин? «Ну если учесть, что Усянь ещё маленький и совсем наивный, то, вообще-то, Усянь был очень даже хорошо воспитан», подумали на своё удивление те, кто думал, что воспитание Цансэ не закончится ничем хорошим. А некоторые от себя добавили: «Вот Фэньмянь похоже его избаловал. У всех обычно наследники избалованные, а у Цзян первый ученик, который должен быть самым покорным.» Усянь улыбнулся, а затем, немного подумав, пошел вновь искать себе еду. На этот раз на мусорку. Молодые заклинатели поморщились: «Фу, он серьёзно оттуда есть собирается?» — Я больше не смогу смотреть на него, как прежде, фу! — Нельзя было что ли ещё раз пойти нарвать с дерева!? Зачем в мусорку лезть!? На самом деле Цзинь Лин, в прочем как и Цзинь И, хоть последний чуть меньше, тоже самое подумали: «Почему именно мусорка!?» Помойка, в которую Усянь залез ради еды, не была похожа на обычный мусор. Казалось там уже не одно поколение гнили овощи и фрукты: «Спасибо, что хоть не мясо». Да сам мусор был раскидан так, словно бы тут ещё чуть-чуть и будет вторая гора Луаньцзан, только не темная, а помойная. На удивление, оказалось, что если порыться в мусоре, можно найти много вкусного. Он один раз даже нашёл полноценный завтрак. Тонкая кожура от картофеля, булочка, и даже какой-то не опознанный Усянем овощ. Некоторых стало подташнивать: «Он это ест с таким счастливым видом...» Тут к нему сзади подошла старушка. — Ты уже тут два месяца Усянь, что ж ты здесь опять делаешь? Прошлого отравления не хватило? «Похоже на то...» В прошлый раз Усянь съел что-то уж слишком испорченное и его вырвало. В тот раз Вэнь Лю как раз приходила, и давала ему выпить чаю с травами, что более менее помогло. — О, тётушка Вэнь Лю! Вы принесли мне покушать? — Да, сынок. Вот, бери булочку. — Спасибо! — тут же спрыгнул с кучи мусора Усянь и перехватил булочку у старушки. «Грязными руками!? Мда...». Особенно это пришло в голову Ланям. Те в детстве даже думали, что можно умереть, если один раз не умыться, при том, что у них и так были чистые руки в отличии от чёрных и липких рук Усяня. Учитель говорил, что еда не терпит, когда к ней относятся с пренебрежением, поэтому нельзя разговаривать или ещё что-то делать, когда ешь. — Усянь, а ты можешь сегодня прийти помочь? — Мгм, конефно! — Ох, хороший ты мальчик, и за что только жизнь с тобой так... Усянь недавно помог этой старушке. Она уже была на столько стара, что не могла поднять небольшой мешочек в повозку и к ней подошёл маленький оборванец. В начале она зло его оттолкнула, однако, тот настоял на своем и все же помог. После этого бабушка, не видевшая в своих внуках той доброты, что у мальчика, стала его время от времени подкармливать и даже принесла ему пару тряпок для того, чтобы тот не мёрз. Многие девушки (и не только) умилились. — Я бы его дождалась, если бы он не был для Ханьгуан-цзюня... — умилённо сказала одна девушка. — Ты забыла кто он сейчас? С таким действительно только Ханьгуан-цзюнь справится! Уверена, он накачает его светлой энергией, а тот подобреет и влюбится! — До свадьбы никакой светлой энергии! — Почему это? — А вдруг он еще забеременеет? — Да он же не женщина!...Постой, что? От чего это он забеременеет!? Мне кажется ты не про то думаешь! ... — «...Постойте-ка...» — это же настоящие насилие, если он только после этого влюбится!!! — Да тише ты! Не кричи так, это же разговор между нами! И вообще, ты не разбираешься. Они предназначены друг для друга. Я не говорила ничего такого. Я имела ввиду, что у Усяня настроение станет расположено к Второму господину Лань, когда тот ему даст свою энергию, а все остальное просто неизбежно! — с влюблëнными глазами сказала она. — Фу! Извращенка Ли Мэй! О чужой личной жизни уже так много думаешь! Ты перечитала своих эротических романов! Вон, иди подсядь к Господину Не, они тебя точно примут! — Думаешь? — сказала она со звёздами в глазах, - Мы же вроде разные по статусу... — Что!? Ты серьёзно!? Не надо! Фэнмянь вновь стоял на границе общей территории и территории жены. Он только что позвал ее на обед и хотел проводить. Вчера, когда он сидел в беседке и читал недавно пришедшее письмо, где Цансэ говорила, что она с мужем отправляются в Илин, в беседку пришла ещё и Цзыюань. В начале увидев мужа захотела сказать своим служанками, чтобы те ушли, однако, заметив гору бумаг и приняв их за работу, решила поинтересоваться, что за письма и взяла одно из них в руки. Многие, включая семьи Цзян, как детей так и их родителей, невольно вздохнули. Письмо: Привет дорогой друг, сегодня мы с моей женой отправляемся в деревню Люн Синь. Ха! Я тебя обманула! Это я пишу, а не Чанцзэ! Ладно, я пошутила. Это Чанцзэ начал писать, но потом я сказала, что допишу. Я сейчас как демоница выгляжу, у меня сейчас рожки выросли и изо рта кровь пошла, короче говоря... Тогда Цзыюань, похоже поняла эти письма неправильно, и разгневавшись ушла, кинув за плечо: — Хотя бы выбрал себе не занятую...Ни себе, ни людям называется... И вновь семья Цзян вздохнули, а Цзян Чэн спрятал глаза. — Моя госпожа! Да, не хорошо, конечно, получилось... Сегодня он хотел поговорить с супругой и показать, что она не правильно поняла...Он только начал с ней сближаться...Может стоит сейчас спросить про то, что он сделал в прошлый раз не так? Почему же она опять отдалилась от него?... Цзян Чэн заранее закрыл глаза напомнив себе на всякий случай: «Если что, проколю глаза, ничего страшного не будет...» С каждым днём на улице становилось все холоднее, а Усянь на все больше и больше вещей перестал обращать внимание. В первую очередь думал о том, где и как согреться и поесть. Сердце Яньли дрогнуло, когда она наблюдала, как ещё совсем маленький А-Сянь, что был даже младше, чем когда она его первый раз увидела - копается в мусорках и разочарованно уходит ничего не найдя. А порой и убегая, если оказывалось, что он забрал уже присвоенную добычу или подошёл слишком близко к чужой территории, принадлежащий какой-то стае собак. Как дрожит ночью, не зная, как улечься, чтоб согреться, и заметивший это ее муж вновь прижал еë к себе покрепче. Усянь в очередной раз бродил по улице, размышляя о том, что он может сделать. Прошло уже очень много времени - улицы осыпало снегом, ему было очень холодно, отчего он невольно дрожал, а в голове все его мысли были о еде. И все меньше, о чем либо другом. Цзян Чэн почему-то неловко почесал щеку. С появлением снега исчезла почти вся еда. Стало непонятно, где еë достать. Только иногда кто-то мог кинуть, как милостыню, булочку за улыбку, проходя мимо. Оставалось воровство, что работало больше, чем пару раз, как с первым вариантом. Некоторым друзьям Усяня, в особенности Цзянам, пришла мысль: «Ну, откуда же ещё могло появиться увлечение воровать мелочи у кого попало...» Однако, вот беда, из-за холода продукты стали прятать в отдельные корзины или коробы и готовили только когда кто-то подходил и заказывал. Кто-то особо брезгливый поморщился: «И хорошо, не будет грязными руками открытую еду трогать...» Усянь вновь оглянулся вокруг, решая еще раз поискать лавку, которую можно будет незаметно ограбить. Тут его взгляд остановился на лавке с рыбой, что единственная лежала снаружи, прикрытая лишь черной тканью, которую каждый раз поднимали, чтобы наглядно показать качество рыбы. Невольно некоторые - одни с отвращением, а другие с сожалением подумали: «Он же не собирается....» , в основном это были Цзян Чэн, Вэнь Цин, Цзинь Лин, а также некоторые старики Вэнь. Усянь тут же приблизился поближе и бездумно потянулся за рыбой. — Эй, сорванец, не трогай! Вздрогнув Усянь тут же понял свою ошибку. Он резко схватил одну и развернувшись побежал прочь. Многим кольнуло сердце за ребёнка, особенно Яньли, Ванци и некоторым подросткам, кто проникся Вэй Усянем или знал его лично. — Эй! Ты это все равно не съешь! На этот раз продавцу повезло. Усянь из-за своей невнимательности стукнулся в прохожего, и тот, решив сделать хорошее дело, схватил ребенка за шиворот и поднес его обратно к лавочке. Рыбу, что Усянь уже старался сгрызть, забрали. Многие невольно скривились от ощущения сырой рыбы, и еще хуже чешуи оставшийся во рту после. — Ох, спасибо вам большое, — сказал торговец, в то время, когда Усянь резко расплакался во весь голос. — Вуааааааа!!! Отпустите!!! Вуаааааааааа!!! — а по глазам резко поплыли реки слёз. И вновь сердца многих защемило. На этот раз к ним присоединились мелколани, девушки и не только любящие детей, а в принципе сочувствующие заклинатели. Торговец кажется почувствовал что-то, а потому постарался объясниться. «Явно не посочувствовал...» — Ты все равно не смог бы съесть рыбу сырой... — однако заметив, что ребенок его не слышит, посмотрел на товарища торговца, что продавал булочки. — Может дашь что-то ребенку? И мужчина из толпы, что держал ребёнка, хлестко похлопал Усяня по спине. — Вот, будет тебе сейчас еда. Усянь услышав это застыл и пристально посмотрел на хозяев лавок, что закопошились. Когда толпа вновь, после криков ребёнка, продолжила свой ход, торговец булочек сказал. — Да мне тоже нечего дать! Мне как бы семью кормить, а этот ребенок все равно вряд ли долго проживёт, даже вряд ли его еда спасёт! «С одной стороны логично, но не нам же решать!» - внутренне подумали заклинатели вроде Не Минцзюэ, Вэнь Цин и Гуаньяо, а так же большинства Ланей, особенно когда почувствовали эмоции маленького Усяня. Но некоторые просто подумали: «Что ж, логично...», понимая и продавца, и ребёнка. И второй вздохнул: — Ну иди тогда, мальчишка. Усянь вновь почувствовал разочарование и направился от лавки. По его щекам потекли слёзы. На этот раз он не кричал. Стало так обидно на весь мир, на людей, и на всë окружающее: «Ну где же родители? Почему они его еще не нашли? Неужели они про него забыли?» Сердце Яньли, Ванцзи, Лань Сычжуя, Цзинь Лина, Лань Цзинъи, Вэнь Нина и по секрету Вэнь Цин, да и вообще большинства заклинателей заскрипело. С опущенной головой он направился обратно на своё место, где жил уже очень долго, а когда почти дошёл обнаружил маленького щеночка, что лежал свернувшись в комочек и спал. Какое-то время назад, когда Вэй Ин был чуть младше, они пошли всей семьёй гулять. Была зима, они гуляли по городу, было весело и интересно... Тогда произошла странная ситуация: Когда они выходили из постоялого двора, где только что перекусили, во дворе мама обнаружила засыпающую собаку. Тогда мама сама подошла к ней и разбудила ее, и на его вопросы ответила: — Если бы я ее не разбудила, она бы уснула навсегда...Животные так делают, когда холодно. Им кажется, что зима не закончится и они засыпают навсегда. Они устают бороться и решают спать... Усянь тогда ничего не понял, однако понял, что животных нужно будить зимой и говорить, что зима потом закончится, она не навсегда... Усянь вновь посмотрел на щенка... А вдруг ему так же холодно сейчас? Может он бы предпочел проспать эту зиму? Усянь может разбудить его, когда наступит лето... Сам же он не уснёт на всю зиму... Некоторым недо-шутникам пришло в голову: «Конечно не уснет, умрёт ведь!» Усянь присел рядом. — Щеночек...Зима не навсегда...Но ты можешь спать, я разбужу тебя... Усянь какое-то время так посидел, а потом лёг рядом, чуть-чуть прижимаясь к холодному щенку. Через некоторое время медленно, но верно он начал засыпать, даже пришли какие-то сны, где мама опять смеялась, а папа терпел... Вдруг он почувствовал тепло, казалось, и не было той ужасной зимы в которой так страшно и холодно. В какой-то момент так не захотелось больше просыпаться... Глаза медленно начали закрываться, а тело расслабляться: «Так вот почему животные любят спать зимой...» У многих, особенно у Цзянов, некоторых Ланей и многих тех, кто переживал за ребенка, не только из-за свойства симуляции передавать эмоции, но и из-за их отношения к Усяню, невольно расширились глаза. и они сильнее внутренне напряглись, особенно Лань Ванцзи, который вновь этим чуть не потревожил спящего у него на руках (если это конечно можно назвать на руках...Скорее просто на Ванцзи) Стало так уютно...Так тепло...Он даже передумал насчёт того, что хочет что либо. Ни есть, ни пить, ни сделать что-нибудь... В какой-то момент, когда казалось, что он лежит здесь уже очень долго, Усянь услышал лай, он стал приближаться все ближе и ближе, пока собака не замолчала, а Усянь не почувствовал что она в начале что-то сделала с щенком, от чего тот встал, и заскулив начал кружить вокруг нее, после чего она начала обнюхивать его. Он постарался не обращать внимания и максимально сосредоточиться на том, чтобы уснуть, хоть собаки его и немного нервировали «Она ведь его не тронет, если он не будет двигаться?» Цзян Чену опять вдруг стало неловко, а чувство это ему совсем не нравилось и от того бесило, потому он нахмурился и бессознательно начал постукивать пальцами по одной из сложенных на груди рук. И, честно, хотелось встать и отлечь в другое место, однако сил не было, ведь спать сейчас хотелось гораздо больше, время стало идти неравномерно, и Усянь вновь успокоился, начав забывать про назойливую собаку. Собака вновь залаяла, Усянь хотел зажмуриться, однако был слишком расслаблен. Собака начала тыкаться в него своим горевшем носом и лаять громче: «Ну почему!? Она же тоже хочет проспать всю зиму!», и Усянь перестал обращать на собаку внимание, и вновь стало очень спокойно и хорошо... Но тут собака его укусила! Усянь открыл глаза, в то время пока собака стала лаять громче и укусила еще раз, а затем еще раз и еще. Усянь сначала даже не сообразил, что произошло, но затем по всему телу вдруг загорелась боль из-за собаки, Усянь тут же испугался и закричал. Все кто, напряглись из-за грозившейся не туда повернуть сонливости Усяня медленно начали расслабляться, но не настолько, чтобы вообще перестать переживать. А Цзян Чен, Вэнь Цин и еще несколько просвещённых в самый страшный секрет Усяня невольно подумали: «Получается что когда-то собака его спасла...И не факт, что случайно.» — ААА! Отойди! Ай больно! — и тут же подскочил и побежал прочь, и только ему показалось, что он почти оторвался от собаки, его глаза наполнились слезами, он опять выбежал на оживлённую улицу рынка. — Мама! Собака! Там собака! — расплакался он, некоторые начали оглядываться и шептаться. И вновь нашлись недо-шутники, которые подумали: «Нельзя же так про маму собственную говорить!» На какое-то время Усянь потерялся в толпе, а когда убедился что собака его не преследует, точнее когда его узнал какой-то продавец, что похоже опять хотел навалять мальчику за прошлые кражи и грозился покалечить его не хуже той собаки. Усянь убежал обратно на свое обычное место. Какое-то время посидев, он вновь почувствовал сильный холод, казалось, стало еще холоднее, чем даже до того, как он поспал. Хотелось опять так же уснуть, чтоб ничего не заботило. «Упаси...Тут даже не скажешь, что он ребенок и забот у него нет...» Усянь опять кое-как укутался в те одежды, которые на нем были и свернувшись калачиком, расплакался. «Ну почему мама и папа еще не вернулись? он же так долго их ждал...» Потихоньку тот начал всхлипывать, а затем полноценно, хоть и без криков, заплакал: — Уаааааа...М-ма-м-маааа, п-па-паааа.. Тут ему опять перегородил свет чей-то силуэт. — Мальчик, ты почему плачешь? Усянь тут же затих, и поднял заплаканные глаза вверх, увидев мужчину одетого в грязной желтые с оливковым цветом ханьфу, что выглядел почти как крестьян, однако у него в руке был неподходящий под цвет одежды белый меч. — Вы... — Ммм, я пришёл, хотел бы узнать, почему ты плачешь? Усянь встал кое как удерживая ткани того ханьфу что дала ему добрая старушка, которой он помогал иногда, что был ему очень большой. — Я...Мне холодно и я голоден... Мужчина присел на корточки: — Мальчик, а давай я тебя возьму к себе на время? Ты поешь и согреешься? А потом поможешь мне с уборкой? Мальчик отступил назад. — Нет, я не могу...Я маму и папу жду... — опустил он голову. И почему-то эти слова ранили каждый раз, как в первый. — Что!? — удивился мужчина, — У тебя есть мама и папа? — уточнил он. — Да! У всех есть мама и папа! — возмутился Усянь так, словно над ним опять издеваются, на глаза мальчика вновь стали наворачиваться слёзы. — А где они? — нахмурился мужчина, подумав, что вполне может быть такое, что мальчик сидит и клянчит милостыню по просьбе родителей. — Они...Я не знаю где они... — шмыгнул носом Усянь, — Они... Я...Потерялся... мужчина еще больше нахмурился и оглядел ребенка с головы до ног. — Когда? Давно? Усянь кивнул. — А они тебе что-то говорили до этого? Перед тем как уйти? — Они... Они пообещали вернуться...Я не хотел, чтобы они уходили...Они сказали что вернутся...И ушли... — как-то застенчиво и обиженно сказал он, смотря в землю, и не замечая как лицо заклинателя сменялось вначале на напряжённое, затем на удивлённое, а затем на печальное... — Они не вернутся, мальчик... — и не успел он договорить, как Усянь его перебил: — Они не бросили меня! Они меня любят! Мужчина тяжело вздохнул: — Как тебя зовут? — Меня зовут Вэй Ин, но я взрослый и поэтому теперь меня зовут Вэй Усянь! — гордо поднял голову мальчишка. Заклинатель улыбнулся. — Усянь, ты пойдёшь со мной? В конце концов Усянь согласился пойти с мужчиной к нему в комнату в постоялом дворе не надолго, чтобы поесть и согреться. Заклинатели, одни просто напряжённо подумали, вторые ужаснулись, в то время пока третьи рассматривали это как хороший исход событий порой даже не заботясь, какой исход от этого ждёт ребёнка: «Это получается Усянь мог с кем угодно уйти, и чтобы произошло дальше? Повезло бы ему как с Орденом Цзян, или бы его продали как раба - неизвестно.» Учителя и те, кто работал с детьми, и  родителями как будущими так и будучи, невольно подумали: «Не лишним будет объяснить детям, что незнакомцы не всегда желают всего самого хорошего...», хотя обычно их дети и не оставались одни, тем более в незнакомом месте, так как у каждого ордена были свои порядки, хоть и не такие строгие как в ордене Лань, но правило смотреть за маленькими и не оставлять их одних соблюдалось прекрасно. Мужчина заказал себе и мальчику немного еды и усадил Усяня за стол, тот с радостью рассказал про себя, а мужчина взял на заметку пару вещей, которые хочет рассказать приятелям. «Странно, что как-то неуверенно говорит...», подумали молодые и не только заклинатели. «Почему слухи так долго доходили...» - подумал Цзян Фэнмянь. В конце концов все закончилось тем, что Усянь не заметил, как уснул прямо на столе, а мужчина решил его не трогать. На утро, когда мужчина проснулся Усянь еще спал, потому мужчина успел умыть лицо и заказать еще еды: — Слушай, Вэй Усянь, а не хочешь со мной остаться? — Нет, я жду маму и папу! — нахмурившись сказал Усянь, который опять проглотил свою еду почти не пережëвывая, так, будто её мог кто-то отобрать. И вновь Цзян Чен нахмурился, а Яньли тревожно вздохнула. — Эх, ты ведь хороший мальчик...Что же с тобой сделает этот мир...Тебе бы заклинателем стать...Там куда добрее люди... «Как-то странно говорит...» невольно нахмурились молодые заклинатели. — ... По крайней мере на вид...Хотя я не знаю, что для тебя лучше, скрытые или открытые... Кто-то все равно не понял заклинателя, а взрослые подумали: «Похоже, этот заклинатель из маленького клана... Но говорит действительно правду...» — Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите... — нахмурился мальчик. И тут мужчина вытащил из рукава талисман и сжёг его, отчего глаза ребëнка округлились. — Это как у моей мамы! И вновь в зале послышались вздохи, в основном сочувственные, но так же были уставшие и один раздражительный от Цю Чуцзи, что устала сидеть сложа руки и скучать. Мужчина сначала не понял и посмотрел вопросительно, а затем взглянул на руку, в которой только что сгорел талисман, и удивлённо вернул взгляд на ребёнка. — Твои родители заклинатели? — Да! Очень сильные! — гордо сказал он — Мама мне такой дала... — В конце Усянь расстроенно опустил голову. — Что? И где же он сейчас, этот талисман? Усянь вдруг задумался, а потом вспомнил, как он ночью ворочался, и как талисман повешанный возле двери сгорел. И так как все заклинатели знали, что должно произойти, чтобы талисман сгорел, то есть второй талисман должен был быть потревожен, в основном его или рвали или сжигали, но был второй вариант почему он мог сгореть - владелец второй части должен был сильно пострадать, отчего их часто использовали для небольших ночных охот, хотя нередко просто ради предупреждения, например, как если бы люди разделялись, чтобы найти что-то и, найдя один мог другого предупредить, они вздохнули. Какой из вариантов конкретно способствовал уничтожению талисмана в случае Цансэ Санжень и Вэй Чанцзэ точно сказать было нельзя, но факт заключался в том, что наверняка произошли оба варианта, но в случае бродячего заклинателя из симуляции, которому не было известно, что конкретно случилось, но явно было понятно, что что-то нехорошее. Усянь ответил: — Он сгорел... — и взгляд мужчины стал сочувственным. Что и требовалось доказать. Когда мужчина вернул Усяня обратно к тому месту, где ребёнок обосновался он сказал: — Я вернусь сюда через какое-то время, ты только не уходи, нужно лишь чтобы когда ты повзрослел и поумнел. Тогда я возьму тебя себе. — Спасибо, — рассмеялся Усянь, — Меня мама и папа заберут! — улыбнулся он. А заклинателям от этих его слов, ещё и сказанных так беспечно, стало ещё более не по себе, отчего у многих вновь ёкнуло сердце. На улице медленно, но верно становилось теплее, в какой-то момент лёд стал таять, а снег заменил дождь, и можно было бы радоваться, однако Усяню особо не было разницы, ведь он случайно на своём собственном опыте убедился, что в снегу с холодным воздухом менее холодно, чем в дождь из-за постоянного невольного намокания его ног. «Разве у него не должны были ноги отказать от такого!? Да он даже не чихает! Неужели так влияет на его здоровье кровь сильных заклинателей?» - предположили некоторые юные заклинатели, когда как другие подумали: «Ну, если он заболеет ему точно будет плохо...», лекари, в основном Вэнь тяжело вздохнули: «Будем надеяться, что он очень сильный здоровьем...», а Дети Цзян, Яньли и Цзян Чен, вспоминая каким больным привел Усяня их отец невольно напряглись. Когда в первый раз пошёл дождь Усянь вообще намок почти насквозь, тогда он спрятался под мусором, куда выкинули старые ставни, под которыми он и прятался, а затем, когда закончился дождь он из них же смастерил себе небольшой домик, в котором он бы смог укрываться. Однако, он не всегда успевал укрыться в своём домике и приходилось находить ближайший козырёк, где его бы не прогнали как происходило очень часто, особенно там где люди ели или было много неодетых женщин. Вновь многие Лани, в основном старшего поколения нахмурились, а точнее уже сморщились и подумали: «Зачем такие места делать такими видимыми!? Хорошо, что хоть девушки хоть во что-то одеты были!», и вновь бородка Лань Циженя попала под удар. Вот и сейчас он спрятался под чьим-то козырьком, здесь продавали через окно, а когда начался дождь окно закрыли, а потому Усяня не было видно владельцам, он подумал, что отсюда его не выгонят, и так как это был не первый раз, он уже знал, что ему будет скучно, и дождь не проходит быстро, а потому сразу же начал искать увлечение оглядываясь по сторонам. «И чем только можно заняться тут...» мелькнуло в голове у юношей и девиц, но затем они вспомнили, как раньше Усянь находил чем заняться - начиная от бега за голубями, и игр с куклами, лазаньем на деревьях и кидания на как можно большое расстояние каких-нибудь предметов, заканчивая попытками взлететь как птица, стоя на месте. И так он заметил мальчика, сидящего упёршись к стене спиной, поджав к себе ноги. Тот закрывался от дождя бамбуковой полу-сломанной корзинкой. Усянь тут же взволнованно подскочил - мальчик немного трясся, значит ему тоже было холодно, а значит они могут вместе согреться и вместе развлечься. «Звучит двусмысленно...», подумали парни, да и на самом деле девушки, но они это яро скрывали, и начали хихикать, пиная друзей в плечо — Пф, хочешь развлечься? Хахахах... — Да иди ты! Хахаха! В то время как девушки лишь фыркали и закатывали на это глаза. Сначала он постарался позвать мальчика криками, однако быстро понял, что тот его не слышит, а может даже и не видит, сквозь торопливых прохожих, а потому он решил быстро подбежать к мальчику, и так привлечь его внимание. Усянь скрестил руки над головой и вздохнув, побежал как можно быстрее, чтобы не намокнуть, по дороге пару раз врезавшись в прохожих, и даже один раз упав, намочив тем самым ноги до колен. И снова некоторые поморщились. А когда добежал, он быстро затараторил: — Привет, я Вэй Усянь! Идём со мной будем друзьями! И мальчик, наконец заметивший его, посмотрел на него заплаканными глазами и сказал: — Я брата потерял... — и расплакался сильнее. Усянь сочувственно сложил брови домиком — А я маму и папу потерял, давай тогда вместе их найдём? — улыбнулся он. И в очередной раз у многих защемило сердце. А мальчик же, перестав плакать, посмотрел на него. — Правда? — посмотрел он на Усяня большими глазами. — Конечно, правда! Пойдём со мной под крышу, чтобы не намокнуть! — Усянь подал одну из рук мальчику, вторую не убирая с головы. Невольно некоторые представили, как Усянь будет жить ещё и с этим ребёнком на улице, и нахмурились. Мальчик неуверенно принял руку и встав с Усянем, пошёл за ним, а затем они ускорили шаг и побежали, начиная улыбаться, они вновь врезались в прохожего, однако все остальные уже сами их остерегались и тем самым пропускали, и вновь они чуть не упали, а затем наконец зашли под козырёк, после чего Усянь начал смеяться в то время как второй мальчик неуверенно улыбнулся. — Меня зовут Линь Фу — наконец представился мальчик и Усянь ему улыбнулся. — А я Вэй Усянь — Усянь ярче улыбнулся, на что мальчик ответил застенчивой улыбкой. — Нам надо подождать, пока дождь уйдёт и тогда мы сможем выйти! — решительно сказал весь мокрый до костей Усянь. — Мгм — ответственно кивнул Линь Фу. — Чем тогда займёмся, пока нельзя будет выйти? Линь Фу ничего не ответил, тогда Усянь сам придумал: — Давай тогда поиграем? Так они вначале поиграли в подобие кукол всякими подручными средствами, затем в ладошки на скорость, затем просто с чего-то посмеялись и покидали маленькие камушки в разные цели, от соседнего камешка, до дерева и колеса стоящей рядом повозки. Они продолжали бы и дальше играть, однако их остановил подошедший с криком злой мальчик. — Линь Фу! Что ты тут делаешь!? Почему не подошёл обратно!? Упомянутый тут же вздрогнул, и посмотрел на мальчика что явно был старше Усяня на несколько лет. — Б-брат! — с надеждой и испугом сказал мальчик, в то время пока Усянь удивлённо посмотрел. — Это твой брат? — Тебе никто слова не давал! — зло сказал пришедший. — Братик, братик! — вдруг заступился за Усяня Линь Фу — он хороший! Это Вэйсянь! — я Вэй Усянь — возразил Усянь, и старший ребенок хмуро направил свой взгляд на него после чего приказал. — Линь фу, давай сюда. — Постой, братик, он мне помог, давай заберëм его с собой, он хороший! — сказал мальчик, подбегая к брату, на что тот цыкнул на него и дёрнул за руку, чтобы тот замолчал. — Спасибо, что помог А-Фу, но большего от меня не жди — бросил старший, и направился прочь прикрываясь каким-то кусочком ширмы или чего-то похожего, позволяя брату вновь закрыться корзинкой. Многим старший брат Линь Фу показался очень похожем на Цзян Ваньиня главу ордена Цзян из будущего которого они видели ранее. И Усянь улыбнувшись помахал рукой: — Пока-пока Линь Фу! Приходи еще поиграть! — Пока! — развернулся помахать Линь Фу однако брат его одëрнул, в то время, пока Усянь остался один дожидаться конца ливня, а когда тот закончился, направился в свой импровизированный домик. Будни проходили одинаково. Усянь просыпался, шёл на базар, незаметно брал у какого-нибудь невнимательного продавца кусочек хлеба или лепешки с мясом, если сильно везло, и съедал его со снегом раньше или как сейчас с водой, собранной в стакан за ночь, затем играл с куклами или гулял по городу, стараясь не попадаться на глаза плохим людям, что на него кричали, затем лазил куда-нибудь или на дерево, или в мусорки, чтобы найти там или что-то интересное, чтоб забрать к себе, или если удача будет на его стороне, то найти еду, которую он сможет съесть дополнительно, затем опять шёл в город, чтобы своровать еду и ел, после чего старался найти взглядом кого-нибудь знакомого чтобы было с кем поговорить или, чтобы еще лучше, тот помог бы найти родителей, однако его попытки не увенчались успехом. А для того, чтобы когда Усянь уйдет, родители могли его найти, он оставлял кукол, которых его научила делать мама, он их давно усовершенствовал, однако новых он оставлял для себя и выкладывал наружу, те которые родители смогли бы узнать. «Умно», подумали учителя и те, кто как-то был причастен к воспитанию или обучению детей: «Растёт сообразительным...» Он бы хотел еще написать им послание, чтобы они если что тут подождали, однако писать он не умел. Прошла ещё неделя наблюдения за ребёнком. На удивление, никто этого не ощущал, хотя, казалось бы, они уже полгода наблюдают за чьей-то жизнью, если судить по сюжету происходящему в симуляции: «Вот уж не соврали по поводу того, что почувствуем все так, будто бы только месяц прошёл...А по ощущениям еще даже один день не успел пройти...Это же сколько нам ещё показать собираются...», что редко обрезался, и только в исключительных моментах. Обычно сцены заканчивались сном ребёнка, а следующая начиналась утром, как только тот проснулся или днём, когда тот уже бродил по рынку или играл чем-то или во что-то, или заканчивалась когда тот искал место где можно сделать свои дела, а начиналась вообще через несколько дней. Что заклинатели то ли чувствовали, то ли знали сразу, в общем объяснения о прошедшем времени не требовались. Усянь опять пошёл на базар за пропитанием, ему удалось украсть несколько баоцзы, но также потеряв пару убегая, так как услышал лай собаки. Он все таки понял, что эти животные его недолюбливают, отчего их неприязнь стала взаимной - лучше уж он не будет к ним приближаться. Он пришёл на место, и обнаружил, что кто-то подошёл и взял его игрушки. — Эй, это мое! — возмутился Усянь пряча баоцзы за спиной. — Вэйсянь! — тут же уронил обратно все мальчик, которого Усянь встретил во время дождя. — Это ты? — удивился Усянь, но не стал называть по имени так как забыл его. — Это тот мальчик? — спросил старший, которого Усянь не сразу заметил. — Мы увидели игрушки и... Усянь подошёл поближе и собрал всех кукол. — Это куклы мамы — сказал он, кладя кукол обратно поглубже в домик, а затем достал оттуда другие и протянул их мальчику — если хочешь себе такую, то можешь взять эту — улыбнулся Усянь. Старший, дёрнул брата за руку, чтобы тот не брал игрушку, и Усянь, нахмурившись, возмутился. — Это подарок! Пусть возьмёт! — Знаем мы такие подарки. Что ты хочешь взамен ? Усянь удивился: — Это же подарок...Вам никогда не дарили подарки? — не понял Усянь, и старший, кажется, совсем удивился его словам и засомневался. — Это прям подарок? Может тебе хотя бы дать монетку? Усянь не понял: — Ты хочешь дать мне монету? За кукол? — Если ты хочешь... — Нет, спасибо — улыбнулся Усянь, и старший, немного подумав сказал: — Я Линь Юмо...А это мой брат Линь Фу. — А я Усянь! — улыбнулся Усянь — Спасибо, что сказал имя Линь фу, а то я его забыл! Одни недоуменно, вторые со смехом, а третьи с восхищением или завистью, вместе с сомнительно настроенным Линь Юмо подумали: «Какой честный...» — Теперь мы друзья! Линь Юмо вновь нахмурился: — В каком смысле, друзья? И Усянь вновь растерялся: — Значит мы будем дружить...Ну...Как друзья...Гулять вместе и играть...И кушать...И играть... Некоторые усмехнулись. — ... —... — Братик, я же тебе говорил, что он хороший! — улыбнулся Линь Фу. — Мгм – с сомнением ответил старший Линь, и Усянь предложил. — Давайте вместе пойдём за едой? — Хорошо... — ответил Линь Юмо, и младший тут же весело подпрыгнул: — Ура, братик согласился! Они пошли на базар, и Юмо предложил свою тактику, каждый атаковал свою лавку для меньшего подозрения, как сказал сам Линь Юмо, и Усянь с Линь Фу согласились. «Сомнительная тактика...» - подумали все, а Хуайсан даже предложил эту идею девушкам, подавая, как свою широкую фантазию, но девушки не повелись, и поняли, что он серьёзно это продумал а не сделал фантастическую историю, но так как жертва не важна, не стали ее развивать. Младшие очень хорошо подружились, и много смеялись, а на обратном пути вообще не замолкали, они весело провели свое время, и очень хотели это обсудить, а старший им и не мешал, лишь краем глаза смотря, чтобы те не отошли далеко. Когда пришло время есть, Линь Юмо сказал: — Кждый собрал столько еды, сколько смог, будем делить или каждый возьмёт своё? — Конечно делить! — развеселился Усянь вместе с Линь Фу выложили все, что добыли, а именно несколько баоцзы от Усяня, что явно принёс побольше еды, чем неопытный друг, и одна лепёшка с начинкой от Линь Фу, тогда ребята разом посмотрели на старшего. — А у тебя что? «Он что, не хочет отдавать свою долю?» - подумали многие заклинатели и нахмурились, выгнув бровь. — Я к сожалению не смог ничего ухватить... — грустно вздохнул Линь Юмо. И наблюдая уже от лица самого Линь Юмо за тем, как он прячет мешочек с самым большим количеством еды среди всех них одни подумали: «Вот же гад», в то время как другие: «И что же он задумал?». Усянь, кажется, немного растерялся, но затем быстро сказал: — Тогда поделимся! — улыбнулся Усянь, а затем положив еду на бумажку между ними, начал по одной булочке складывать в сторону  каждого по одной, а поняв, что осталась только одна, посмотрел на остальных друзей и нахмурился — Можешь поделить? — протянул он булочку Юмо, как самому старшему, и тот взяв ее, поделил пополам, и положил одну половину к себе, а вторую к брату. Усянь недоумëнно посмотрел на него, на что тот сказал: — Мы оба старше, а соответственно и больше, значит нам нужно больше еды. Одни возмутились: «Вот это конечно железная логика!», в то время как вторые подумали: «А разве Линь Фу и Вэй Усянь не ровесники?...Никто ведь не знает даты рождения обоих! Как судит!?». Усянь подумал, а затем вновь улыбнулся: — Мне мама тоже так говорила — и взял свою часть. — Мама? — недоумëнно спросил Линь Юмо. — Да! — ответил Усянь с набитым ртом — мама говорила, что она и папа большие, и им надо больше еды. Тут все вдруг по настоящему познали чувство Усяня, когда тот не знал смеяться ему или плакать. — И что с твоими родителями случилось? «Бестактно...Но в духе оборванца с улицы...». — С ними все хорошо — улыбнулся Усянь, а затем взгрустнул — они, наверное, по мне скучают... И в очередной раз многим, особенно Яньли и понимающему ее Ванцзи ударило по сердцу. — ... — Я потерялся...Но мама и папа говорили, что они меня не забудут... — Не забудут...? — Да! — то ли в надежде, то ли в отчаянии сказал Усянь — они пошли работать...А потом я потерялся...И они не могут найти меня... — Это как? Они тебя на улице оставили? — Нет...В домике...Но меня тётя выгнала... — Как давно? — оглядывая его вид, спросил Линь Юмо и Усянь вздохнул. — Я не знаю...До того как появился снег... — задумчиво сказал Усянь, и Линь Юмо сочувствующе вздохнул, пока Линь Фу глядя то на одного, то на другого молча ел свою еду. — Слушай, а не хочешь к нам в группу присоединиться? — спросил наконец Линь Юмо. Усянь вопросительно наклонил голову, и Линь Юмо ответил. — Просто шайка бездомных детей, которые ходят вместе... — Как друзья? — спросил Усянь. — Скорее как...Да, как друзья... — вздохнул Линь Юмо. — Ого! — воодушевился Усянь — я хочу быть вашим другом! — Вэйсин будет жить с нами!? — обрадовался Линь Фу. и Усянь чуть притих. — Я не могу... — посмотрел он на новых друзей — я не могу уйти отсюда...Мама и папа не смогут меня найти, если я уйду... Каждое такое высказывание кажется ранило все сильнее. Линь-старший нахмурился еще сильнее. — Ладно, нам пора... — сухо проговорил он — Можешь жить где хочешь... Тогда они весело попрощались и разошлись. {- - -} Братья Линь по пути захватили пару своих друзей, с которыми договаривались встретится, и вместе направились к своему месту, а когда пришли, то было уже довольно поздно. Вся группа примерно из семи человек собралась в круг, и каждый начал вытаскивать добытое, тогда Линь Юмо тоже вытащил собранные мясные баоцзы, и выложил их под восхищëнные возгласы остальных и непонятливый взгляд младшего брата. — Почему ты сказал Вэйсяню, что ничего не принёс? — спросил Линь Фу, после еды, когда все разошлись по своим спальным местам, а Линь Юмо еще не спал и просто сидел на тряпках где они спали. «Действительно...» - заинтересовано прислушались заклинатели — Ты ничего не собирал, когда мы шли обратно — предвидя ответ брата добавил Линь Фу. — Я...Я проверял на сколько он хороший...Чтобы дружить с тобой — сказал он, улыбнувшись брату, и прижав его к себе так, чтобы тот упал в его объятия, потеребил макушку, отчего тот улыбнулся и обнял в ответ «Это не ответ, а лишь увиливание от него», нахмурились заклинатели. {- - -} Со временем, они начали встречаться все чаще, обычно, это было случайно, вроде встречи во время кражи или копания по мусоркам, в основном только Усянь там искал перекусы, остальные искали полезные для жизни вещи, и даже не совсем понимали Усяня с его поисками еды, хоть и не осуждали, ведь все прошли этот этап пока не собрались кучкой. В какой-то момент они были не совсем друзьями, но точно стали приятелями, хотя Усянь это всё равно всегда называл дружбой. «Как же просто он раскидывается своей дружбой со всеми...», подумал Ванцзи который то ли чувствовал себя обделённым, то ли серой массой среди всех знакомых Вэй Ина, то ли чувствовал благоговение перед способностью впускать к себе всех и при этом не сломаться от переизбытка чувств - как хороших так и плохих, что всегда сопровождали дружбу. Они даже стали иногда работать вместе, кто-то отвлекает, а кто-то ворует, а если воришку поймали тогда бежит к старшим мальчикам что притворятся братьями, что извиняются за своего младшего братишку или сестричку, а если продавец в ответ на то что у них нет денег оплатить ущерб, начинал кидаться угрозами, то они пугали того силой нескольких мальчишек. Кажется, потихоньку заклинатели начинали все снисходительнее относится к босякам, что докучали остальным невинным людям...И даже не понятно, на сколько это хорошо, ведь с одной стороны они лучше понимали этих бродяг, а с другой стороны, это могло уйти из под контроля, и таких бы могло бы стать больше, из-за хорошего отношения, и тогда уже даже нельзя было бы сказать, кто не по своей воле оказался на улице у разбитого корыта, а кто решил таким образом подзаработать или безнаказанно воровать... Но больше чем продавцов, дети любили красть кошельки у богатых на вид. Усянь это совсем не понимал, и сколько его не пытались убедить, что нет разницы своровать пару монет или булочку за ту же цену. Усянь их переубеждал словами, что может они хотели купить что-то другое. «И логично и глупо одновременно», некоторые заулыбались, а некоторые задумались над этой ситуацией. Однако, Усянь всë же помогал несколько раз, по дружбе. Но так как незаметно красть кошельки не умел, то просто в нужный момент отвлекал жертву или если что-то пошло не плану, то мог в нужный момент перехватить кошелек у друга, чтоб если того стали проверять у того не было ничего компрометирующего. В какой-то момент Усянь хорошо сдружился со всей их шайкой, и те время от времени начали звать его к себе в компанию, однако Усянь говорил, что не может из-за родителей. И в какой-то момент кто-то из старших ребят не выдержал, подошёл к нему, и сев на корточки, по приятельски положив руку ему на плечо сказал: — Слушай, Усянь, ты хороший парень, но глупый... — от этих слов Усянь чуть нахмурился, но не обиженно, а задумчиво, в то время пока парень продолжал  — сколько ты уже живёшь на улице? Какие родители позволили бы своему любимому ребёнку столько оставаться на улице? — Усянь все таки нахмурился возмущённо  — а как я понимаю, твои родители очень любили тебя...Но ты их больше не увидишь, их больше нет в твоей жизни... — Они меня не бросили! — возмутился Усянь — они меня любят! — и обидевшись злобно пошёл от них обратно к себе пару раз кашлянув от того, что чуть сорвал горло от крика, и из за того не услышал: — Я же говорил бесполезно это все... — тихо сказал Линь Юмо и вздохнул, после чего к нему подошёл и прижался его младший брат. Усянь всю дорогу обратно злился - пинал камушки и наступал на все веточки, которые хрустели под ногами: «Почему все стараются переубедить его, что мама и папа даже не вспоминают его!?» «А они и не говорили ничего такого...» Они же друзья! Почему они так!? Его мама и папа очень любили его, они бы так не сделали!» Он сел на свое место в позу лотоса, скрестил руки, и опять пару раз прокашлялся. На улицах уже начало теплеть и вместе с этим у Усяня появился мокрый кашель и сопли, хотя обычно у всех так случалось зимой, он стал чуть сильнее уставать, но решил, что он переболеет как обычно, однако на этот раз лучше не становилось, и он решил не обращать на это внимание. «Нехорошо так не следить за здоровьем» - подумали заклинатели. Наконец, наступил хороший солнечный день, и потому Усянь с Линь Фу направились в ближайший лес, в надежде найти фрукты. Идею эту предложил сам Усянь, и хоть остальные к этой идее отнеслись скептически, но все таки согласились, так как Усянь сказал, что видел где можно собрать. По дороге они болтали и смеялись над шутками Усяня, а когда прибыли на место назначения, Усянь полез на дерево собирать маленькие яблочки, в то время пока Линь Фу внизу начал собирать красные круглые ягодки. Пока они их собирали они съели пару яблок и несколько ягод на двоих, они не заметили как прошло много времени. В какой-то момент издали послышался собачий лай, отчего Усянь тут же застыл, а затем беспокойно сказал. — Нам нужно обратно... — Давай еще немного соберëм! — возразил Линь Фу — мы много принесем ребятам! — Нет...Они могут сюда прийти... — тот начал слезать с дерева, но наступил на непрочную ветку, отчего та сломалась прямо у него под ногами и он свалился, похоже, это привлекло внимание и лай собак начал приближаться, став более агрессивным, в то время пока Усянь подскочил. — Нет! Идём! — запаниковал он. Цзян Чэн вновь нервно начал покручивать несуществующее кольцо Цзыдянь на пальце. и Линь Фу, не так торопясь как Усянь начал быстрее собирать ягоды. — Сейчас... — Идём! — Ладно-ладно, — поддался все таки Линь Фу собирая последние ягоды в уже полную руку Сначала они собрались пойти тем же путём, по которому они и пришли, тем которым пользовались обычно все, кому нужно было пройти, однако потом, они заметили путь короче и решили пройти оттуда - там был просвет в котором было видно город из которого они пришли. Многие, особенно те, кто знал уровень удачи у Вэй Усяня, невольно почувствовали, что определëнно будет что-то не хорошее: «Не зря же никто ходит по этой тропинке». Мальчишки настороженно вступили по этой дороге, на которой даже тропинки не было, однако затем, убедившись, что путь почти чист - побежали. Однако, прямо перед ними возникли три собаки, отчего они тут же остановились, а Усянь запаниковал. — Нет! Те, кто хоть немного разбирался в собаках, как обычных так и оборотнях, подумали: «Похоже, это территория тех собак... Понятно, почему здесь люди не ходят...», особенно Цзян Ваньинь, что думал об этом яростнее всех, как будто стараясь ментально сказать и доказать это маленькому Усяню, чтобы тот развернулся и передумав, пошёл по другому пути. Собаки начали лаять громче, Линь Фу застыл, в то время как Усянь не соображая, что делать, переступал с ноги на ногу, и нервно оглядывался, возвращая свой взгляд на собак, пока по щекам не побежали слёзы и мальчики просто не начали кричать. Вэй Усянь: — Отойдите ! Не кусайте нас! и Линь Фу: — Бра-атик! Помоги пожалуйста! Братик! Цзян Чен подумал: «Это ничем хорошим явно не закончится...» А собаки, кажется, почуяли их страх. «Они действительно чуят запах страха!», нервно подумал Ваньинь Как только мальчики закричали, собаки тут же начали медленно приближаться, словно охотясь. Они будто ещë больше старались нагнатт стразу, как бы угрожая, что сейчас приблизятся, но на самом деле боялись сделать это, а затем уже образовавшаяся свора собак начала медленно подходить, ссутулив головы в опасном жесте. «Да уходите вы!!!», внутренне воскликнул Ваньинь. Но тут, не сумевший ничего придумать Усянь вдруг зацепился за корень одного из старых деревьев, меж которым и пролегал их задуманный путь, и споткнувшись, начал падать в сторону собак, в то время как те, в свою очередь, испугавшись накинулись на Усяня, начиная его кусать. — А-а-а-а! — в ужасе закричал Усянь, в время как Линь Фу громко выкрикнул: — Нет! Брат! — сомкнул глаза и руками с обеих сторон со всей силы закрыл уши начиная сильнее плакать «Жопа!»: невольно промелькнуло у то ли злого, то ли отчаявшегося Цзян Чена, кажется, его сестра заметила это, несмотря на то, что сама волновалась, невольно улыбнулась на грани тихого хихиканья, и чуть отстранившись от мужа, положила брату руку на спину. — А-Чен... На что тот сразу успокоился и смущённо отвернулся. Вдруг, где-то из-за кустов послышался крик и в одну из собак полетел камень, та тут же отпрыгнула и понеслась прочь. Действие повторилось еще несколько раз, и только тогда собаки вдруг поняли, что кто-то их атакует и начали потихоньку отходить, не переставая лаять, пока вся стая не собралась в кучу, после чего они быстро ретировались. С дерева сразу спрыгнул Линь Юмо с еще одним другом, Линь Фу тут же побежал к брату, и ударившись тому в живот крепко обнял начиная потихоньку успокаиваться. Усянь же остался лежать на земле будто вырывался из пасти собаки, но это было лишь на первый взгляд, потом же стало понятно, что он дёргается от боли по всему телу от укусов и пережитого страха, как бы стремясь почесать все тело от зудящей боли. Конечно, ранения были не серьезными, заклинатели могли сказать это по тому, как чувствовали самоощущения Вэй Усяня, они хоть и чувствовали все так же утрировано, как со стороны взволнованного ребенка, однако всё таки сгибал и разгибал ребёнок все конечности нормально, а о том, чтобы были какие-то глубокие раны говорить не приходилось ведь они бы почувствовали тип ранения. Второй парень подошёл к Усяню и присев перед ним на корточки, мягко погладил того по плечу. — Усянь, идём, возвращаемся в город. Затем, помог подняться дрожащему другу и они вместе побрели к так называемому месту жительства группы бездомных детей. По возвращению, Линь Юмо начал отчитывать двоих которые пошли одни в лес. — Ты сам сказал, чтобы мы пошли! — возмутился Усянь — Когда я вам такое говорил!? Я говорил, чтобы вы пошли вниз и там подождали! — Но мы сказали, что будем идти медленно! — Так а как так получилось, что когда я вышел вас уже не было!? — Ты долго не приходил! — оправдался Усянь — Ну все, все, Линь Юмо, хватит их отчитывать, идём есть, мы уже всë накрыли. И тот напоследок возмущённо взмахнув руками, и фыркнув, направился в сторону стоящей на полу еды. Все сели по кругу и начали есть, какое-то время царила тишина, но позже некоторые начали поглядывать на Усяня. Тот ел вместе со всеми впервые, обычно он или трапезничал с Линь Фу или брал еду и уходил есть один. Изредка он ел с большим количеством людей если группа не собиралась вместе, а разделялась на две компании, одна по традиции собиралась в круг на их обычном месте, в то время как Линь Фу с Линь Юмо, иногда одни, а иногда с кем-то еще из их собратьев ели с Усянем на его месте. В основном, это случалось если дети встречались на базаре случайно, или Линь Фу специально находил Усяня, чтобы вместе поболтать и пойти натак называемую "добычу" и решали остаться со знакомым если не говорили, чтобы их ждали заранее, и тогда каждая группа не ждала прихода второй и ели они по-отдельности. Часто случилось, что если вторая группа добывала много еды, то они не все делили с Усянем, порой даже из-за этого невольно обкрадывая мальчика, так как тот мог отдать свою часть если замечал, что у кого-то меньше чем у него. И вновь многие возмутились из-за этого: «Это же несправедливо! И как они только могут звать его к себе в таком случае!?» Ребятам от этого постоянно становилось неловко, отчего они переглядывались. «Ну хотя бы так!» Но ничего не предпринимали, так как еда для них была слишком важна, а Вэй Усянь для них не являлся членом команды. Усянь не замечал направленные на него задумчивые и заинтересованные взгляды. Пока он жевал половину сухой лепёшки, у каждого была своя часть которая доставалась поровну и заслугам, так, чтобы накормить всех, но тем, кто потрудился доставалось больше, так как еды все таки было мало. На этот раз на Усяня поделили как на всех, и если не учесть того, что ему дали как тем, кто сегодня прохлаждался, можно было бы сказать что дали ему все честно. Мальчик кажется не замечал особенного к себе отношения, и что только ему и одной из девчонок досталась только сухая лепёшка и пол баоцзы с яблоком, остальные может ели по количеству и столько же, хотя и то с натяжкой, однако их еду можно было расценить как более свежую, даже у той самой девочки, что сегодня не работала и не принесла ничего в отличии от самого Усяня. Когда Усянь доел, он вытер руки об себя, и наконец заметил чужие взгляды, он тут же наклонил голову набок и вопросительно посмотрел. — Усянь, — позвал его один из мальчишек, коих в их маленькой группе было пятеро в то время как девочек три. — Да? — А почему ты не хочешь к нам в группу? — Потому что я маму и папу жду.... — одновременно грустно, настороженно и не понимающе ответил мальчик. — Ты знаешь, мы хотим скоро уходить... Мы хотим собрать вещи и уйти из Илина... — Да? — удивился Усянь, — Вы не будете здесь жить? — Да, мы считаем, что Илин это не то место где нам нравится... Многим вдруг стало жаль ребёнка, что кажется сейчас останется на улице полностью один. — Но почему? — вдруг расстроенно спросил он, понимая, что друзья хотят уйти и он их больше не увидит. Тот вздохнул: — Мы ищем дом, где нам будет хорошо... Но тут его перебил другой мальчик. — Я хочу стать заклинателем! — словно бы невпопад сообщил он, — И для этого нам нужно найти старушку заклинательницу! Я и Мэй Мау хотим стать заклинателями, мы будем учиться у старушки, и потом будем приносить много еды и подарков семье! «Баошань Санжень? Откуда они о ней услышали?»: в непонятках подумали заклинатели понимая, что мечте ребенка никогда не сбыться. «И опять всë Усяню». Усянь задумчиво опустил голову, а затем поднял и спросил. — Вы хотите уйти искать старушку и стать заклинателями? — Вот именно! — самонадеянно выпятил грудь мальчишка, и девочка, что сидела от него чуть подальше и была младше, кажется даже младше Усяня, робко согласилась. — Да, я и братик будем заклинателями, а Юн Хао будет приносить курочек и картошку! А Линь Юмо будет убираться и помогать, а линь Фу станет моим мужем! — к концу она стала чуть менее стеснительной, что показывало, что она в это искренне верит, однако своей робости она не потеряла. Вэнь Цин , как в принципе большинству Вэней она напомнила Вэнь Нина. — Тогда ладно! — чуть воодушевился Усянь, — Тогда я не стану обижаться! Некоторые невольно улыбнулись на его слова, в то время как первый говоривший продолжил: — Вэй Усянь, если ты захочешь, ты сможешь отправиться с нами... И ты тоже сможешь быть счастлив! Ты сможешь стать заклинателем или будешь готовить, и мы все вместе будем путешествовать! Тут у многих, у слишком многих промелькнула мысль, что Усянь действительно мог бы быть сейчас более счастлив с этими детьми, нежели с ними... На этот раз Усянь промолчал, он вдруг подумал, что это очень похоже на то, как он с родителями жили. «А вдруг он однажды сам их найдёт? Будет путешествовать и...» — Я... — Усянь растерялся «А вдруг мама и папа вернутся, а его нет?», — Я... И вновь те, кто дорожил Усянем, невольно почувствовали тоску. Старший друг улыбнулся и подойдя поближе, положил Усяню небольшой баоцзы, тот тут же удивленно посмотрел на него. — Это тебе, — мягко сказал он. «Может ты когда-то и решишься...» После этого еще двое старших парней положили к Усяню немного своей еды. — Это тоже тебе! — Держи. Таким образом, Усяню досталось еды как за заслуги, однако Усянь не понял: чего это ему все стали отдавать еду и просто очень сильно улыбнулся. — Спасибо! Вы такие добрые! «Ага добрые! Они и так должны!», «Ого, это у них такой ритуал принятия?» - одни недоумевали, в то время как другие почувствовали в этом жесте принятие. Время шло, на улице стало уже совсем жарко. Усянь немного вприсядку стоял за небольшим каменным забором, что уже давно не использовался, и подглядывал за рынком, просматривая самую лучшую жертву. Недавно он вновь повздорил с друзьями из-за того, что они опять сказали, что родители не приедут, на этот раз он обиделся сильнее, в то время как они наоборот как-будто бы смеялись над ним. Заклинатели, что в отличии от самого Усяня поняли, что дети хоть и не стали ближе, но хотя бы просто приняли Усяня, и несмотря на то, что Усянь видел как те улыбались, эти улыбки на самом деле не были насмешливыми. Скорее грустными, так как дети хотели забрать ребенка с собой, но тот ждал родителей и неправильно их понимал, в их улыбках читалась тоска, словно бы они даже понимали его. Поэтому сейчас он был один. Его взгляд наткнулся на одного торговца, что о чем-то беседовал с другим торговцем, отвернувшись от своей лавки и даже сделал пару шагов от неё. Усянь аккуратно начал протискиваться через людей потихоньку приближаясь всë ближе, а когда подошёл достаточно близко к заветным лепёшкам без начинки, он потянулся за ней, однако торговца предупредил его собеседник о планируемой краже отчего тот вовремя успел схватить Усяня за протянутую руку. — Э! Засранец! Куда ручки свои грязные тянешь!? — Извините! Я случайно! — Сейчас отвечать будешь, — зло сказал мужчина, а затем попросив своего прежнего собеседника посмотреть за лавкой потащил Усяня куда-то. — Сейчас выпорем тебя, может запомнишь как делать нельзя. Усянь вдруг представил порку, он видел, как наказывали других мальчишек, отчего даже самые гордые плакали явно чувствуя себя униженными. Мадам Юй невольно вздохнула, об этой особенности Усяня наверное в семье знала только она, что для Усяня самое ужасное наказание, это порка, особенно прилюдная, однажды и она собиралась так наказать маленького сорванца, это было обычным наказанием для маленьких детей, однако тогда Усянь первый раз расплакался из-за предстоящего наказания несмело при этом прикрывая свою пятую точку руками, хотя обычно все наказания принимал без сильных сопротивлений, тогда Юй Цзыюань поменяла наказание на удары Цзыдянем, что тоже было обычным наказанием, но для детей по старше, да и использовалось за счет очень снисходительных правил Цзян не часто, по крайней мере до появления Вэй Усяня в Юнь Мэн Цзян. Он тут же представил, что его могут сейчас так же наказать, и тогда он будет со спущенными штанами сидеть и выносить этот прилюдный позор, он тут же принялся изворачиваться, и так как мужчина был уже в возрасте Усянь смог выдернуть руку и побежать сначала к лавке, чтобы забрать все таки лепёшку. «Упрямец» одни насмешливо, другие с неким раздражением подумали, пока Яньли и Ванцзи невольно даже умилились этой настойчивости. И побежал уже прочь под крики двух матерящихся мужчин, однако через пару секунд ликование вновь сменилось непониманием, обычно его быстро отпускали, однако на этот раз мужчина не отставал. «Дело плохо!» подумали болеющие за Усяня ребята. — А ну вернись ворюга! Тут Усянь уткнулся в чью-то ногу — Ой! — тут же упал, но его быстро подняли за шиворот. — Эй, мальчик, не хорошо воровать. Усянь в начале задергал всеми конечностями, а затем поняв, что попал, схватил лепешку в рот и быстро начал ее поглощать: «Если уж и терпеть унижение, то хотя бы надо поесть, чтобы не так обидно было!» И вновь многим стало грустно от упоминания рациона ребёнка. — Ох, фух, спасибо вам большое господин! — сказал торговец. — Не за что, сколько должен этот ребёнок? — Ох, он своровал у меня лепёшку, я просто хотел объяснить мальчишке что воровать плохо. — Этого хватит? — протянул мужчина несколько серебряных. Многие подивились: «Неужто первый добрый человек после того заклинателя!? Кхм, и не богато одетый и без меча!» — О-о, д-да этого вполне хватит! — в восторге ответил торговец, и забрав вознаграждение извинился и покинул их. Тогда Усянь с неизвестным ему мужчиной в этом людном центре базара остались наедине. — Отпуфшы! — возмутился Усянь с набитым ртом только, что запихнутой в рот смятой всухомятку лепёшкой. — Подожди, я тебе друг, — сказал мужчина и поставил ребенка на землю, но при этом продолжая держать его, чтобы тот не убежал. Некоторым вдруг пришла одна идея, от чего они глянули на Цзян Фенмяня «Лицо ребёнок так себе разнесёт, да и не Лунтиком на этом внимание, так что разглядеть будет достаточно тяжело... но неужели это действительно за Усянем наконец (или все таки) пришёл глава Цзян?», в то время как другие недоуменно посмотрели на них: «О чем они думают?» А Усянь, помогая себе руками постарался проглотить лепёшку, что мало того что была большой чтоб ее за раз проглотить, так еще и сухой и в горло не лезла, отчего усянь закашлялся. — Да выплюнь ты еë, я сейчас тебе еду по вкуснее дам. Однако усянь то ли не услышал, то ли просто не хотел терять драгоценную пищу, потому продолжил стараться ее съесть, тогда мужчина убрал руки ребенка от рта и наклонил его чтобы все содержимое само выпало. — Мальчик, подожди ты, я сейчас тебя куда вкуснее и питательнее накормлю. — Э-э-э!!! — начал брыкаться Усянь, — Отдай мне обратно! — Ты что, с земли будешь есть? Некоторые подростки, особенно из ордена Цзинь поморщилась. Сказал с улыбкой в голосе мужчина и упустил тот момент, как Усянь резко выпутался из его хватки и начал убегать. Мужчина сразу же последовал за ним, к счастью он был высоким, а мальчик низким, потому догнать мальчонка оказалось не сложно. Когда Усянь добежал до своего места где жил, он остановился, не заметив что мужчина подходит к нему сзади. — Как тебя звать то? — обратился мужчина к ребёнку садясь рядом на корточки. Ребенок дёрнулся от неожиданности  и повернулся к мужчине: — Что вам нужно!? — враждебно спросил мальчик. Мужчина тут же заговорщически улыбнулся. — А ты красивый когда злишься... «Ладно, не глава Цзян...» мысленно конечно от неожиданности и смешанных эмоций: «Хотя на Цзянов похож... А кстати Усяня сам глава нашел или кто-то одобрил?» неожиданно задались вопросом: «По крайней мере узнавания в глазах Цзян Фэнмяняня не видно... Но и напряжения насчёт ситуации... Хотя, чего бы ему волноваться...» Он потрепал ребенка по голове, нажимая на ту так, чтобы Усянь сел. Усянь удивлённо выпучил глаза от удивления, так как ожидал другой реакции и действий от мужчины, и не успел он что-то возразить как мужчина продолжил. — Слушай парнишка, — он вновь погладил усяня по голове, — Давай ты пойдёшь со мной, а взамен я тебе дам еду? — Н-нет, — сказал как-то неуверенно ребенок, а потом понял свою ошибку и уже сосредоточено сказал, — Я жду маму и папу... — Так давай я тебе потом помогу их найти? — доброжелательно сказал мужчина. Некоторые все таки насторожились: «Если это не одно Цзян то не похож он на хорошего человека... » — Правда? — с надеждой и удивлением спросил Усянь. — Конечно правда, зачем мне тебе врать? — вновь улыбнулся тот. — М... Хорошо... — согласился в конце концов ребёнок, на что мужчина вновь погладил его по голове, а затем и по спине толкая чуть того чтобы он встал, а когда ребёнок выполнил последнюю просьбу, в качестве похвалы вновь погладил его от поясницы до задней части колена несколько раз, от чего усянь невольно вспомнил про наказание и унижение, которого только что избежал. Некоторым невольно стало смешно от такого страха ребёнка перед обыкновенной поркой: «Словно бы это вселенская проблема» некоторые улыбнулись или даже захихикали. Затем, мужчина встал сам и подал руку ребенку. — Пошли, я тут недалеко с другом своим живу, он как раз приготовил нам вкусную еду, сегодня у нас на обед курица с рисом и сладким соусом, тебе должно понравиться. Некоторые насторожились или даже запаниковали, другие просто подумали: «Ну вот! А я уж было понадеялся(лась), что страдания ребёнка этом закончатся!» и «Лишь бы только это тоже был хороший человек», в то время когда третьи просто смирились с тем фактом, что это не Цзяны нашли ребенка, а соответственно им еще придется какое-то время наблюдать за жизнью ребёнка. Этот самый ребёнок улыбнулся и с радостью взялся за руку мужчины и пошагал за ним. Невольно некоторые вновь ужаснулись от того как просто было забрать Усяня и никто бы даже этого не заметил, и тогда бы Фенмянь бы тоже не нашёл его, и тогда не понятно, что было бы дальше, может было бы лучше, а может Усянь был бы куда страшным врагом... «если конечно есть куда хуже...» подумали все кроме тех которые знали что действительно есть куда хуже, ведь тогда бы Усянь мог бы действительно стать злодеем. — А как тебя зовут, ребёнок? Меня зовут Вэй Ин, но я повзрослел и мама с папой начали называть меня Вэй Усянь, — улыбнулся он. — А давно ты потерялся? — Когда не было снега, — погрустнел ребенок, а мужчина тем временем продолжил интересоваться. — А как звали твоих маму и папу? — Мама и папа, — улыбнулся ребёнок. Почему то на этот раз не было смешно, стало гораздо грустнее, ведь действительно, если бы Усяня действительно забрал кто-то другой, тот бы мог никогда так и не узнать чей он сын и кто же его родители... — Понятно, — ответил улыбкой на улыбку мужчина, — А у тебя есть еще родственники? Тёти, дяди, бабушки или дедушки? Некоторым вдруг пришла в голову странная мысль, но они быстро от неë отмахнулись: «Не-е-е, да ну не, точно нет, на земле не так уж и много обрезанных рукавов, которые хотят усыновить детей... По крайней мере чтобы так явно! Да ведь?...» В начале Усянь шёл пешком, однако, это продлилось совсем недолго, через какое-то время мужчина наклонился, подняв Усяня на руки вновь начиная того поглаживать по всему телу, словно бы в умилении тискать, как Усянь видел, так часто делали старушки с его ровесниками, он этого не понимал, однако те дети явно радовались таким действиям, после этого Усянь немного затих. Залинатели почувствовали, что Усяню неприятны эти прикосновения, однако тот подумав, что ему могут не дать еду, просто решил потерпеть: «Никакого самоуважения, неужели он когда-то таким был!?», возмутились некоторые молодые заклинатели, а Ванцзи отмахнулся от мысли, что не против затискать маленького Усяня: «А он будет таким же мягким как кролики?... Так, нет!... А ему мои прикосновения тоже были бы неприятны... Конечно да! вы ведь не знакомы! Так, голова, у тебя перед глазами картинка, сосредоточься на ней, додумыванья не надо! Да не эта! глаза выше, на симуляцию!», и уши вновь порозовели. Шли они относительно не долго, дом был не богат, имел рядом с собой дворик, что окружал дом вокруг так, что не было видно, что происходит в задней части, довольно неухоженный, но обжитый, когда они пришли, в нос ударил аромат вкусной еды, в доме был еще человек, который, похоже, что-то готовил. «Не обманул» пронеслось в головах у заклинателей. Мужчина опустил ребенка на землю и заперев калитку, предложил сесть Усяню за деревянный столик на улице: — Я сейчас приду, заодно принесу еду и познакомлю тебя со своим другом, хорошо? — вновь улыбнулся мужчина. — Мгм! — ответственно кивнул Усянь, невольно облегчённо вздыхая когда мужчина его отпустил, на его губах от предвкушения о вкусной еде сама собой наползла нетерпеливая, широкая улыбка, а живот заурчал. И вновь многие, особенно молодые, взгрустнули из-за положения ребёнка: «Хорошо, что его хотя бы сейчас покормят...», а старшие просто нахмурились, ничем Нюся не выдавая. Мужчина хитро улыбнулся ему и направился в дом. — Привет, че делаешь? — Пф, а не видно? — Прикинь, что я сегодня привёз. — Что? — наконец вопросительно взглянул на собеседника мужчина примерно того же возраста. — Мальчонка одного, красавец как девушка, вроде худой, давно не ел, а формы остались что надо, мягенький весь. Тут вдруг, у не ожидавших такого поворота событий отлила краска с лица: «Неужто, действительно кому-то в рабы хотят продать!?», в то время как не удивлённые просто нахмурились, хотя их было очень мало, в основном Цзинь Гуанъяо и еще пара тройка подчинённых. — Да ладно? — не поверил и скептически спросил второй мужчина, подходя к окну и смотря во двор, после чего удивлённо улыбнулся — А ты не так уж плох... Почему он пришёл? — Я ему пообедать пообещал у нас... И еще родителей найти — Ну, родителей то мы найдём, а вот первое... Хм, тебе придётся отказаться от своего обеда. — Эй, так не честно, — усмехнулся мужчина и шлёпнул друга по плечу. — А че в дом его не пригласил? — Не хочу, чтобы он твой похабный взгляд заметил, он ведь еще совсем мал, испугаться может, — заржал он — Пф, какой еще взгляд!? — как оскорблённая невинность посмотрел он на друга и тоже басом рассмеялся. Невольно, некоторым его бас напомнил голос Главы Не, однако, они быстро отмели эту мысль. — Только не разорви его, а то нам ведь с этого меньше будет, мы ведь его как девственника презентуем, и на этот раз уж точно это моя добыча, так что не как в прошлый раз, пожалуйста, — закатил глаза он, — И чем вам вообще так нравятся мелкие пацаны, девушек не достаточно? — Ха-ха-ха, ну ты даёшь...