Рыцарь и королева

Сквозь деревню прошёл караван

      Маленькая деревушка на южной окраине Атласа. Несколько десятков домов, пара сотен жителей, мягкий климат в отличии от большей части самого северного континента. Зимы длинные, но весна, лето и осень дают достаточно времени, чтобы вырастить неплохой урожай. Руби была дочерью бывшего рыцаря. Тайянг после службы вернулся на родину и принял под контроль небольшой участок земли, на котором и осел. Обе его дочери от двух браков жили вместе с отцом и с детства видели, как тот всё ещё тренируется с мечом, чтобы не потерять навыков и форму. Роуз всегда восхищалась тем, как мужчина обращается с оружием.       Их деревня была маленькой, через неё редко ходили торговцы, а о королевских караванах слышали только из слухов, приходящих с редких ярмарок. И всё же в тот раз почему-то именно их крохотная деревенька была выбрана для проложения маршрута.

Я её молодой увидал

      Когда послышался топот и ржание лошадей, жители вышли на главную дорогу. По ней пронёсся всадник, за которым следовали ещё двое. Мужчины и женщины заохали и поспешно склонили головы, увидев у одного из всадников королевский флаг. Принцесса ехала не в карете, как полагалось, а на лошади. Изящный белый скакун шёл под ней лёгкой трусцой. Наследница трона, самая красивая девушка в королевстве — даже изящные белые одежды, казалось, не запачкались от дорожной пыли.       Руби замерла, замерли её дыхание и сердце, мгновение растянулось в вечность. Её серые глаза, её цепкий взгляд оказался полностью захвачен чужой красотой. Конечно, Роуз уже доводилось слышать о том, что Её Величество божественно красива, но, увидев её своими глазами, девушка на миг даже потерялась.       Принцесса Вайсс была невысока, изящна и стройна. Белые волосы были собраны в несложную, но не лишённую определённой тонкости причёску; холодные голубые глаза смотрели прямо и только прямо. На голове была аккуратная серебряная диадема, на узких плечах лежал белый — слишком белый — плащ с голубоватым узором на подоле. Вся фигура Наследницы трона была тонка и возвышена.       Ноги сами повели Руби, когда всадники немного замедлились…

На колени пред ней я упал

      … и подкосились, когда до грациозного скакуна наследницы оставалась всего пара шагов. Ни о чём не думая, заворожённая чужой красотой девушка, упала на колени перед Вайсс и забыла как дышать. В таком положении она выглядела ещё более величественной и недосягаемой. Странный, чарующий огонь загорелся в груди Руби, когда холодные голубые глаза обратились к ней с немым вопросом и укором. Потерянная в новых для себя ощущениях, она выпалила быстрым, срывающимся голосом:

— Я клянусь, я вам душу отдам!

      Голубые глаза Вайсс немного расширились от удивления, но остались холодными. Они пронзали насквозь как лучшие стрелы самых метких лучников. Это были глаза, которые без отвращения и стеснения смотрели на смерть и отправляли людей умирать. Руби хотела служить им, даже если они никогда не потеплеют для неё.       Тонкие губы принцессы немного исказились, она сжала в изящных пальцах поводья лошади. Она заговорила ровным, ледяным тоном, не терпящим оправданий и спора. Мелодичный голос, посылающий на смерть. Голос, в котором не было места теплу, и голос, в одно мгновение ставший для Роуз всем, словно зачитывал ей приговор:

— Для души твоей места здесь нет,

Может быть, будешь ближе потом

А пока послужи мне мечом.

      Руби не помнит слова обещания, которое даёт. Весь тот день в её памяти навсегда останется только пленительно-холодными голубыми глазами и чарующими звуками стегающего как кнут голоса. Она ждёт ещё два года и на свою семнадцатую зиму она покидает деревню с навыками, полученными от отца. Поступись в рыцарскую академию Атласа не просто, но помогает письмо, составленное родителем, и её собственные таланты.       Роуз учиться пугающе быстро. Там, где другим требуются месяцы, она справляется за недели. Девушка проводит ночи в библиотеке, изучая всё, что может найти, и дни на тренировочной площадке. Она посещает занятия, даже если валиться от усталости. Она будет лучшей, она должна быть лучшей. Иного исхода Руби просто не принимала. У Наследной Принцессы, будущей королевы должен быть идеальный рыцарь.       Когда через пять лет обучения она бросает вызов Первому Рыцарю Атласа, никто не выглядит удивлённым. Они сходятся на турнирном поле главной арены, перед Зимним Дворцом под восторженные крики многотысячной толпы. Они — сорокалетний мужчина со страшными шрамами на лице и двадцатидвухлетняя девушка, чьи серые глаза сверкают серебром. Для Руби не существует каменной плитки арены, восхищённых глаз и криков людей. Она видит только противника, врага, а глаза, ради которых она сражается, никогда не посмотрят на неё с теплотой.       Молодость против опыта, талант против навыка, сила против скорости. В конце концов, это сражение было боем стали против стали. Роуз быстрее, ловчее и гибче, её движения стремительны. Первый Рыцарь был опытен и силён, его выпады точны, лишь на волос медленнее девушки. Они улыбались одинаковыми, полностью безумными улыбками; один отдал свою верность сражениям, другая — ледяной короне. Сталь клинков пела и жалобно стонала в их руках, осыпаясь на камень горячими искрами. Толпа замирает, когда удар Первого Рыцаря ломает меч в руках Руби, и совсем перестаёт дышать, когда та одним резким, почти животным движением вонзает обломок меча в щель под шлемом. Камень орошается тёплыми и тёмными каплями крови. Руби тяжело дышит и улыбается, глупо и счастливо.       Она стоит чуть пошатываясь, почти пьяная от азарта боя и близости смерти, не замечает боли от ран и собственного дыхания. На негнущихся ногах девушка медленно поворачивается в сторону приближающихся шагов. Окружённая двумя гвардейцами, Вайсс медленно подходит к ней. Тонкие губы снова искажены — не улыбка, даже не близко –, но холодные голубые глаза смотрят с одобрением. Так надо, так правильно. Ради этого одобрения и был проделан весь этот путь длиной в семь лет.       Роуз выученным движением опускается на колени. Не на одно, она преклоняет оба. Её голова опущена, когда она протягивает вверх обломок собственного меча, окровавленный и острым. Тонкие пальцы наследницы уверенным движением взяли рукоять размером в две ладони. Тёплый от крови металл касается сначала одного плеча, затем второго. Руби спрашивают и она отвечает. Она произносит давно выученные слова клятвы, которые болезненным клеймом выжигаются в её собственном сознании, на обратной стороне черепа чёрными буквами. Ещё наследница, но уже скоро королева щёлкает холодным голосом, как кнутом: — Атлас приветствует нового Первого Рыцаря.

Служить обещал я и сердцем, и делом

      У Руби новый меч — клеймор в чёрных ножнах и выгравированным на лезвии именем «Роза Полумесяца»; у неё новые доспехи такие же чёрные как и ножны, за спиной развивается алый плащ. Личные покои и несколько слуг, но что самое главное — у неё есть возможность каждый день видеть принцессу, коей она так фанатично предана. Другие спорят о причинах этой преданности: они говорят о деньгах и землях, о спасении или плене. Но Роуз только холодно улыбается, слыша их разговоры. В её груди под тёмным металлом и белыми костями горит пламя, о котором она молчит.       После пышной, дорогой и долгожданной коронации, Первый Рыцарь Атласа начинает сопровождать свою уже королеву. В походах, в дипломатических встречах и на пирах. Облачённая в белый Вайсс с холодными голубыми глазами и короной из серебра, и закованная в тень Руби с алым плащом и глазами, похожими на отточенную грань клинка. Белая Королева и Чёрный Рыцарь.

Сквозь войны прошёл я, ведь ты так хотела

      Руби двадцать пять, когда разгорается пламя войны с соседним королевством. За три года своей службы, как Первого Рыцаря, она получила тяжёлую и грозную репутацию, её боятся и уважают. Из Зимнего Дворца её оправляют на фронт. В голубых глазах Белой Королевы нет намёка на печаль от расставания или что-то иное, в них есть приказ: «Вернись». И Роуз подчиняется. Она командует войсками и идёт в бой в первых рядах. За несколько месяцев войны её чёрные доспехи и алый плащ начали внушать ужас, а её появление на поле боя означало большие потери. Другим рыцарям девушка кажется даже слишком идеальной, но на это она только холодно улыбается и сверкает серебряно-стальными глазами. Так и должно быть.       С фронта её возвращает не ранение, но неожиданное письмо. К столице подошла армия восставших во время войны мелких дворян. Руби встречает их на рассвете по главному тракту. Она стоит, за её спиной королевская гвардия, лучшие из лучших. Их чуть больше сотни; против них — почти две тысячи плохо обученных и плохо вооружённых крестьян. Первый Рыцарь не хмуриться, её лицо застыло идеальной ледяной маской безразличного гнева, но гвардейцы за спиной немного волнуются, подавленные её присутствием.       Крестьяне и мелкие дворяне перед ней замирают. Медленно, но до них наконец доходит, кто стоит напротив и они начинают шептаться: — Разве это не?.. — Это не может быть она!.. Она должна быть на фронте!.. — Но… чёрные доспехи…       Один из мелких дворян кривит губы в мерзкой и насмешливой улыбке, он громко восклицает: — И правда! Чёрные доспехи, алый плащ… Похоже, что цепной пёс королевы явился по наши души!       Руби закрыла глаза и медленно посчитала до десяти. Она прекрасно знала, что у неё есть несколько неофициальных… титулов, но… «Цепной пёс королевы», да? Что же. Первый Рыцарь открыла глаза и сжала ножны клеймора рукой в металлической перчатке. Ей подходит это прозвище. — Согласно приказу Её Величества Королевы, — Руби говорила громко, чтобы её услышали. С каждым словом она делала шаг, её рука легла на рукоять клеймора. — Все восставшие против власти признаны дезертирами и изменниками. — С тихим, едва заметным шелестом меч начал покидать ножны. Ветер дёрнул алый плащ. — Все, кто не сложит оружие, будут казнены немедленно. — Клеймор полностью покинул ножны. Солнце играло на острой, хорошо заточенной грани великолепного оружия. Серебряно-стальные глаза Роуз опасно сверкнули. — Подчинитесь или умрите.       Когда первый из мелких дворян сорвался с места, занеся свой меч, она уже знала, что мирного решения не будет. Они предпочтут умереть, чем вновь подчиниться. Возможно, то, что делала Вайсс руками рыцарей и руками Первого Рыцаря было тиранией. Возможно, это было несправедливо. Возможно, это следовало прекратить, пока не стало слишком поздно. Но девушке всё равно. Она выиграет ещё десятки войн и подавит сотни восстаний, лишь бы увидеть в ледяных голубых глазах мелькнувшее одобрение.

В крови мои руки и в шрамах всё тело

      Руби лежит в каменной ванной, пока слуга готовит ей подходящую одежду для встречи с Белой Королевой. Её голова откинута, серые глаза прикрыты. Она смотрит в никуда и глубоко дышит, пытаясь унять ещё бегающий по венам азарт недавнего боя. Сердце стучало в ушах, как боевые барабаны. Слуга поклонилась и бесшумно покинула комнату. Роуз тихо выдохнула. На ладонях ещё было ощущение скользкого от крови меча.       Она поднимается, позволяя воде стекать по своему телу. Невольно взгляд находит зеркало, и Первый Рыцарь начала придирчиво осматривать собственную фигура. Достаточно высокая для женщины, широкий разворот плеч, рельеф мышц и шрамов. Руби подносит пальцы к животу и медленно проводит кончиками ногтей по тонкой кривой линии свежего шрама. Рана зажила, но кожа на ней ещё была розовой. У Роуз было много шрамов. Несколько на спине от стрел, два на боку от косого удара мечом; но больше всего их было на руках — предплечья были покрыты мелкими, едва заметными ломанными линиями. Особо заметным стал след от удара топора, который она получила в самом начале войны.       Молодая женщина тихо вздохнула и отвернулась от зеркала. У Первого Рыцаря не должно быть шрамов, но они есть. Это значит, что ей ещё есть куда стремиться и куда расти, чтобы стать идеальным рыцарем для своей королевы. Одежда прильнула к телу приятной нежностью лёгкой ткани, пояс туго затянул рубаху и крепко держал ножны. Когда она идёт по коридору, по-военному чеканя шаг, перед ней расходятся и почтительно кланяются или кивают. Роуз остановилась перед узорчатыми дверями, дожидаясь разрешения войти. Слуги открыли двери и она шагнула внутрь, они сомкнулись за её спиной. — Ваше Величество, — Руби почтительно кланяется. Как рыцарь, а не как придворная дама. Вайсс стояла к ней спиной, и она могла видеть только собранные белые волосы, изящное, почти воздушное платье и заложенные за спину тонкие руки, сцепленные в замок. — Как вы и приказывали: восстание подавлено и все изменники казнены. — Хорошо, — Вайсс не оборачивается сразу, но когда её голубые глаза, похожие на высокое небо, встречаются с серебряно-стальными глазами Роуз, в них мелькает то самое одобрение. — Ты вновь оправдала оказанное тебе доверие.       Первый Рыцарь старается не смотреть слишком долго, чтобы не показаться непочтительной. Еë притягивают и пленяют лучше самых прочных цепей эти прекрасные, сверкающие сапфиры, тонкий изгиб губ и холодное выражение лица. Она чувствует как дыхание застревает даже не в горле, но в глубине груди, когда она видит, что её…

Холодной улыбкой обняла королева

      Руби замерла, как будто время неожиданно остановилось. О Боже. Эта улыбка. Замершее сердце начало бешено стучать где-то в горле, Роуз казалось, что она горит. Настолько непривычно, настолько неправильно, что она не может оторваться. Первый Рыцарь знает, что это непочтительно — вот так рассматривать губы собственной королевы, но она ничего не может с собой поделать. Если раньше она допускала какие-то сомнения, то теперь уже нет. Пламя в груди Роуз стянулось тугим бутоном и расцвело кристальной розой с острыми шипами. Она колется и режется в районе сердца, но глубже, чем любой удар; она блестит через серебряно-стальные глаза. На секунду Руби кажется, что зрение подвело её и она увидела похожий блеск на дне холодных голубых глаз.

Награды твой рыцарь никогда не просил

      Руби стоит за спинкой трона Вайсс мрачной тенью. Война закончилась чуть меньше двух недель назад, и её тело всё ещё болит от полученных в последнем сражении ран. Лекари настаивали, что ей не стоит двигаться, но Роуз оказалась более упрямой. Надев доспехи с чужой помощью, она прямым шагом вошла в тронный зал и заняла своё место. Белая Королева с вежливой улыбкой дарует земли и титулы особо отличившимся в сражениях. Один за другим мужчины и женщины склоняют перед ней голову и произносят слова благодарности. Когда последняя дама, немного шатаясь, поднимается из поклона и покидает тронный зал, Вайсс обращает свой взгляд за трон на верного рыцаря.       В её голубых глазах вопрос: «Что хочешь ты?» Руби только уверенно качает головой в отрицании. Она рядом со своей королевой. Большего ей не нужно.

Лишь холодные взгляды временами ловил

      Руби двадцать восемь. Она ловит быстрые, незаметные взгляды Белой Королевы на себе. При дворе, на пирах, на охотах и в выездках. Везде. Вайсс иногда незаметно наклоняет голову, чтобы посмотреть за плечо, убедиться, что Роуз рядом. Иногда просто бесцельно скользит холодным взглядом по залу, смотрит пару секунд и отвлекается. Первый Рыцарь видела в ледяных глазах одобрение и что-то ещё, что-то непонятное для неё самой, сокрытое под толстой коркой кристально-чистого льда, сковывающего душу Вайсс в морозной темнице.       Руби тридцать. Её красота не увяла, но расцвела в полную силу. Она холодно и вежливо улыбается и отказывает на очередное предложение о браке. Молодой дворянин на секунду скривился в отвратительном выражении лица, но наигранно уважительно промолчал, принёс извинения и растворился в толпе. Первый Рыцарь позволила себе на мгновение расслабиться и гневно прошипеть нечленораздельное ругательство из тех, что позволяли себе солдаты.       Неожиданно чувство, что за ней наблюдают, кольнуло между лопаток, и она начала бегло осматривать зал. Кто? Молодой восхищающийся рыцарь у стола с закусками? Молодая леди, закрывающая лицо веером? Старый дворянин, флиртующий с каждой второй дамой на балу? Кто-то из тени, сжимающий в руке кинжал? Серебряно-стальные глаза Руби быстро обшаривали каждую уголок и тень большого зала, пока она не повернулась, чтобы сообщить о своих предчувствиях Белой Королеве, которая доверяла её интуиции.       Вайсс смотрела на неё. Прямо, не скрывая взгляда, лишь закрыв нижнюю половину лица бокалом с вином. Холодный взгляд пленял и замораживал, очаровывал лучше любого зелья. Роуз медленно выдохнула сквозь зубы, странные чувства кололись в её груди шипами кристальной розы. Они одновременно отвели взгляд.

Но вот пробил час, и рыцарь устал

      Первый Рыцарь Атласа, лучший из лучших, стояла на арене, смотря на очередного, уже мёртвого наглеца, который решил занять её место. Клеймор привычным движением убирается в ножны, она привычным движением кланяется своей королеве — только ей — неспешным, военным шагом удаляется с залитой кровью арены. Уже без доспехов сидя в своих покоях, Руби пытается читать книгу. Именно пытается, потому что взгляд не скользит по строчкам — он замер на нескольких первых словах и двигается. Она чувствует усталость. Не физическую, потому что раны её больше не беспокоят. Эта усталость другая. Она похожа на гору, лёгшую на её плечи. Роуз закрыла книгу и положила её на стол. После закрыла глаза. Почему-то руки казались влажными от крови, хотя самой крови не было.       Иронично, но Первый Рыцарь страдала от кошмаров, которые преследовали её со времён войны. С каждым годом правления Белой Королевы их становилось всё больше. Мёртвые восставшие. Поле, усыпанное телами солдат. Залитый кровью пол арены. Горящие деревни. Она просыпалась посреди ночи, задыхаясь от того, что не могла вдохнуть и глотка воздуха. В такие ночи женщина чувствовала, что ноздри и горло забиваются запахами палёной плоти и дыма, уши заливались криками раненных и умирающих. Руби вцеплялась в свои волосы в слепой надежде выбраться из собственного кошмара.       Утром уже ничего не говорило о её плохом сне. Всё же за многие годы при дворе она научилась держать лицо. Никто ничего не подозревал, ей всё также вежливо кивали и кланялись, когда она чеканила шаг по длинным коридорам. Доспехи начинали душить. Плащ казался тяжёлым и потемневшим от наполнившей его тёмной влаги. Роуз тряхнула головой, отогнав очередное видение. Не сейчас, не здесь. Она пропустила странный взгляд Вайсс.

Поняв, что был слеп и зло совершал

      Руби тридцать два. Десять лет службы Первым Рыцарем позади. И впервые за эти годы она молча преклоняет колени в храме. Женщина опускает голову. Она не молит о прощении своих ошибок, не просит отпустить грехи. Просто стоит и перебирает в памяти каждый момент, каждую секунду. Если бы она могла, она бы изменила что-то? Роуз знает ответ — нет. Её верность Белой Королеве непоколебима. Даже сейчас, когда её уставший разум мечется в сомнениях, как больной в лихорадке. Она смотрит на свои действия со стороны, понимает и принимает их. Первый Рыцарь стал чудовищем. Кровь покрывает её руки невидимым, фантомным слоем из воспоминаний как рукава диковинного платья. Но она не стала бы ничего менять, потому что она — цепной пёс королевы.       И всё же Роуз сомневается. Она видит, как зреют волнения, как шепчутся дворяне: «Королева — тиран», «Её Величество слишком жестока», «Её решения не оправданы», «Её грехам нет числа». Первый Рыцарь на секунду закрыла глаза. Заговор. Ну конечно. Ещё один, как будто провалы прошлых их ничему не научили. Но всё же… сомнения грызут её. Она знает ответы лучше, чем кто-либо другой, просто не может найти храбрости посмотреть им в лицо. Руби требуется несколько дней. Она разрывается между верностью королеве и странными чувствами, пока не находит пугающий компромисс. Да, сама мысль об этом отвратительна и противоречит всем клятвам, которые давала Роуз. Но сейчас, уставшая от кошмаров и того, что происходит с их королевством, она впервые решила идти на поводу у своих чувств.

В покои её без доспехов вошёл

      Дверь тихо закрылась за её спиной. Руби стояла, немного сгорбившись, но почти не утратив своего статного и пугающего вида. На ней только сапоги, кожаные штаны и тонкая рубаха. В руке она сжимала ножны с оружием. Вайсс… не боялась. Когда дверь закрылась, Белая Королева убрала книгу и осталась сидеть на кровати. На ней только ночные одежды, мягко очерчивающие тонкую фигуру. Она не улыбалась, пока нет, но её губы исказились в каком-то странном выражении. На глубине ледяных глаз было… одобрение и что-то ещё, что она видит в серебряно-стальных глазах словно в отражении зеркала. — Ты задержалась. — Голос Вайсс неожиданно мягкий, ласкающий слух и уже не бьющий кнутом. Она выглядит почти смирившийся, когда Роуз подходит. — Я прошу прощения, Ваше Величество, — тем же мягким тоном ответила ей Первый Рыцарь.       На лице Белой Королевы нет удивления, когда клеймор — её собственный подарок — с тихим шелестом покидает чёрные ножны. Нет страха, когда пламя многочисленных свечей играет на его лезвии. Это оружие забрало уже множество жизней и прошло много боёв. И все они были по вине Вайсс. Её губы кривятся, потому что она знает, что зачем пришёл её рыцарь.

Двуручным мечом искупление нашёл

      Королева не вскрикивает от боли, когда холодное лезвие без сопротивления пронзает её грудь. Она лишь мысленно отмечает с сожалением, что, возможно, ей придётся поменять ночные одежды и постельное бельё. Оружие с металлическим звоном падает на пол, покинув рану. Руби немного заваливается на кровать, но успевает опереться коленом и рукой. Она почти нависает над Вайсс. По рукояти тонкого кинжала, торчащего из её груди, на белые простыни капает тёмная, почти чёрная кровь.       Они улыбаются. Впервые за всю их жизнь в одном дворце они улыбаются искренне, пускай эти улыбки и тусклые. Обе на смертном одре. Белая Королевы сползает немного ниже, оставляя на шёлковых подушках след из крови, её руки обхватывают голову Руби и прижимают к груди. Дыхание запирается где-то в горле, но руки Первого Рыцаря — верного, сильного, идеального — притягивают ближе, чтобы защитить от боли. Глаза начинают закрываться и взгляд темнеет. Теперь никто больше не сможет причинить Вайсс, её Белой Королеве боль. Никогда.

Нарушена клятва, на кровати мертвы

Рыцарь и королева, что не знали любви

***

      Молодая женщина стояла в музее, полностью поглощённая изучением картины. Кисть художника прекрасно передала мрачное настроение времени, когда правила самая красивая и самая тираничная королева Атласа. На картине две женские фигуры — та, что на троне, в изящном, воздушном белом платье, её голубые глаза смотрят холодно, в их глубине что-то есть, черты лица пусть и нежны, но в них видно высокомерие и жестокость, на голове её изящная серебряная корона. Вторая фигура преклонила колени перед троном, прижавшись лбом к протянутой ладони. На ней чёрный доспех, за спиной алый плащ, плавно перетекающий в кровавую реку. Рядом с троном лежит брошенный, словно не нужный меч с окровавленным клинком. Внизу подпись художника.       К молодой женщине подходят быстрыми, почти неслышными шагами. Её локоть мягко сжимают тонкие пальцы, словно подошедшая боится потеряться. Мелодичным голос отвлекает её от созерцания картины. — Нашла что-то интересное? — Тихо спрашивают её, повернув голову. — Нет, просто картиной любуюсь, — честно отвечает она, поворачивая голову в ответ.       Серебряно-стальные глаза встретились с холодными голубыми.