Малолетка

Если бы Лере предложили из миллиона, из миллиарда любых звуков в качестве будильника выбрать один, то она бы предпочла что угодно, но только не громкий возглас Кати, распахнувшей дверь в комнату младшей сестры. Девушка взяла, судя по всему, какую-то фантастически высокую ноту, переходя практически в ультразвук. По крайней мере, Лера ощущала голос сестры именно так. Волной, которую её уши были просто не в состоянии воспринять. — Ты брала мои туфли? — верещала Катя, размахивая причиной утренней истерики. — Нет, — буркнула девчонка, накрываясь одеялом с головой и отворачиваясь от источника крика. — А кто? — Лера была уверена, что эту частоту понимают только животные. Серьёзно. Скорее всего, если она выглянет в окно, то обнаружит под подъездом стаю бродячих собак. — Папа на совещание в них ходил, — вцепившись в одеяло, ответила девчонка. Если бы она знала сестру чуть хуже, непременно удивилась бы тому, как в следующую секунду та попыталась стащить с Леры её убежище. Округляла бы глаза подобной дерзости. Но Титова выучила, как ведёт себя Катя во время вот таких сцен, а потому держалась за пуховое сокровище настолько сильно, будто бы в нём оказалась заточена вся её жизнь. Отпустишь — умрёшь. — Я тебя ещё раз спрашиваю, — тянула старшая одеяло, — какого чёрта ты брала мои туфли? — Да не трогала я их! — крикнула Лера, выпуская из рук злосчастную ткань, тихо смиряясь с потерей своего убежища. — Больно надо! — Лгунья! — пихнула Катя девчонку в плечо так, что та почти свалилась с кровати. — Истеричка неуравновешенная! — заорала Лера. — Психопатка больная! В любой семье, где есть проблемы младших и старших, родители уже после пары ссор привыкают к подобному сценарию, а потому Наталья Петровна не то чтобы сильно торопилась на крики из комнаты младшей дочери, прекрасно понимая, что рассудить чад не сможет даже Европейский суд по правам человека. — Что у вас тут происходит? — остановившись в дверях, мама смотрела на двух девушек, руки которых летали с такой скоростью, что понять где чьи было попросту невозможно. Да ещё и туфли, тоже парящие в воздухе, усугубляли ситуацию. — Она спёрла мои туфли! — толкая сестру, ответила Катя. — Она больная, её надо сдать в психушку! — пытаясь дотянуться ногой до отскочившей Екатерины, крикнула запыхавшаяся Лера. — Ну-ка хватит! — у Натальи Петровны голос моментально превратился в смесь рычания питбуля и всё того же ультразвука. — Устроили тут не пойми что! Обеих, будто кипятком ошпарили, отбросило друг от друга. Лере казалось, что злость на Катю вспыхнула под кожей и горела адским пламенем, сжигая внутренние органы и любую попытку сдержать себя в руках. Не ответить ничего. Не рассказать, самодовольно улыбаясь, что она ещё и помаду тиснула. — Я же твои вещи не таскаю! — заявила старшая, демонстрируя уже одну туфлю в руке, потому как вторая улетела во время битвы. — Так это потому, что у меня вся обувь выглядит так, будто её с мёртвой бабки сняли, — закатила глаза Лера. — А в джинсы ты всё равно мои не влезешь, жопа не поместится. Лицо у Кати и до этого пылало цветом, близким к рубину, что вставлен в корону Екатерины Великой, но после очевидной насмешки сестры стало точь-в-точь как тот самоцвет. Девчонка разглядывала сестрицу, довольно открыто усмехаясь над молчанием в ответ, потому что скорее бы Катя перерезала себе глотку, чем посмела опуститься в глазах мамы, а Наталья Петровна, без сомнения, была бы крайне недовольна, продолжи старшая дочь словесную перепалку. — Скажи ей, чтобы она ушла из моей комнаты, — переводя взгляд на мать, произнесла Лера. — Кать, на выход, — тон Натальи Петровны звучал, как стальной канат, — а ты вставай давай, сколько валяться можно? — Я вообще спала, пока эта психованная не заявилась! — Скрестила руки на груди девчонка. — Поднимайся и иди завтракать, — Катя подхватила с пола вторую туфлю, крепко цепляясь за неё пальцами. Будто бы Лера могла подорваться и попытаться отнять обувь. Мать проследила взглядом за старшей дочерью. Как та вышла из комнаты с гордо поднятой головой, по правде говоря, проиграв эту битву. Да и чего она хотела добиться? Выяснить, что туфли действительно брала Лера? Это и дураку понятно. Заставить младшую сестру извиниться? Ну, тогда заодно можно было бы ожидать Армагеддон на Земле. Вероятность примерно одинаковая. У девчонки не было ни малейшего желания вставать с постели. Как только Наталья Петровна закрыла за собой дверь, Титова сползла вниз, прячась под одеялом, подобно страусу, зарывающемуся в песок. Она бы так хотела сейчас, чтобы главной её проблемой было похмелье. Пускай с жуткой головной болью, тошнотой и прочими прелестями. Да что угодно, только не воспоминания о том, кто и как подвёз её домой. Но поганые флешбэки о голубых глазах напротив, о ленивой походке, о том, как этот Витя сжимал пальцами её талию, крутились на повторе в голове и проецировались непосредственно в радужках глаз Леры. Девчонка была уверена, что присмотрись Катя или мама, непременно бы узнали каждую секунду прошедшей ночи. Лера пряталась под одеялом, надеясь, что русый парень и его чёрный «Мерс» останутся снаружи. Пух не даст им протиснуться и прилечь рядом, прямо на простынь. Она сильно жмурила глаза, насильно выдавливая тот момент, который так отчётливо напоминал ей о произошедшем: плавное движение кадыка, когда Витя отпил что-то из своего бокала. Адамово яблоко оказалось для неё самой главной ассоциацией к сексу на водительском месте автомобиля. И это было только половиной беды. Потому как помимо воспоминаний о произошедшем, Титова корила себя за такую абсолютно бездумную глупость. Она же реально села в тачку к непонятному взрослому парню, позволила ему целовать себя, касаться. Да чёрт, она позволила ему вообще всё! Страх и стыд смешались вместе. Они пробивали тело, отдаваясь тремором в кончиках пальцев на руках и ногах. Но вместе с тем к этому примешивалось ещё кое-что: удовольствие. Потому что ей понравилось притворяться, словно всё нормально. Словно так бывает. Два человека, зацепившие друг друга в баре, переспали. Без обязательств, без каких-либо намёков на продолжение. Это всё ощущалось ровно тем, к чему так стремилась Титова: будто бы она взрослая. Кто-то начинает курить и пить, кто-то материться, чтобы казаться старше. Лера же выбрала довольно странный и, что уж скрывать, сомнительный вариант доказать себе самой, что она уже не ребёнок. Но именно сейчас, как никогда, хотелось иметь нормальную старшую сестру, к которой бы девчонка могла прийти. Рассказать всё, сидя на кровати, как подружке. Перебирать в своём повествовании то, как Витя защитил её от каких-то придурков, решивших подкатить. Вспомнить его уверенные движения. Титова бы продала душу за то, чтобы Катя могла притвориться, словно не осуждает и не считает сестру какой-то грязной. Но Титова-младшая точно знала: так не будет. Даже если Лере и взбредёт в голову пойти поделиться сокровенным с сестрой, та непременно выльет ведро с помоями, заявив, что младшая чуть ли не шлюха. А потом ещё и родителям сдаст. Однозначно не оставит этот секрет между ними. Потому Лера просто цеплялась пальцами за одеяло, крепко сжимала глаза и отгоняла дымку под веками, в которой плавно двигались картинки из голубых глаз, сильных рук и кадыка. К слову, пахла эта дымка сандалом и цитрусом, а цвет её был близким к русому. Девчонка собралась с силами, готовая встретиться лицом к лицу со своим стыдом. Она аккуратно стягивала вниз одеяло, внутренне отмеряя секунды перед тем, как её личные демоны посмотрят ей в глаза. Казалось, они теперь навсегда останутся в калитке позади дома. В злосчастных туфлях Кати. И, конечно же, в барной стойке «Метелицы». Каждый сантиметр пути, что проделывало одеяло, откликался внутри Титовой волнительным трепетом. Но, к её собственному удивлению, как только пуховое убежище окончательно собралось на талии, ничего не произошло. В окно не запрыгнул Витя, не стал трубить на весь дом о том, чем они занимались в его машине. Зато, как назло, Лера вспомнила смех парня. Тот момент, когда она сказала какую-то чушь, выбираясь из автомобиля. Стыд, который до этого уже заполнил девчонку целиком и полностью, увеличился в разы. Давил изнутри на скелет, норовя разломать тот пополам. Нет, ну переспать с парнем — ещё куда ни шло. Пускай с едва знакомым. Пусть с тем, кого она больше никогда не встретит. Но сказать «было приятно познакомиться» после секса — вот это совсем позорище. Хуже было бы только, если бы она ему руку пожала на прощание. По-деловому так, серьёзно. Ладно хоть до этого не додумалась.

***

Лера осторожно подошла к двери комнаты Кати, убеждая себя, что не идёт на эшафот. Девчонка ненавидела что-то просить у сестры, потому как обычно та начинала откровенно издеваться. Нет, Катя в итоге всегда соглашалась и делала то, что просила младшая, но вот эти минуты унижения, предшествующие действию, равнялись пыточной камере для Титовой. А уж учитывая утренний скандал, рассчитывать на благоволение сестры не приходилось вовсе. Однозначно будет улыбаться, насмехаться. Вопросы какие-нибудь дурацкие задавать. Комментарии отвешивать, которые её, кстати, никто не спрашивал никогда. Но сегодня Лера была готова вытерпеть всё то, что припасла для неё сестра. Просто молча стерпит насмешки и проглотит. Даже слова не ответит, никакую гримасу не состроит. Сцепив зубы, девчонка постучала в дверь и аккуратно приоткрыла ту, не дожидаясь ответа. — Можно? — Просунула голову в проём она. — Я собираюсь, Лер, — отмахнулась Катя, не повернувшись и не удостоив сестру взглядом. — Давай потом. — Потом поздно будет, — наплевав на ответ, Лера зашла в комнату. — Чего тебе? — Обернулась сестра, и девчонка заметила, что та как раз красится. На столе перед девушкой была разложена косметика, а прямо по центру этого макияжного рая устроилось небольшое зеркало. — Я это, — замялась Титова, — ну, в общем, можешь меня накрасить? Лера стоически выдержала всё. И то, как округлились глаза сестры. И её улыбку, которая с каждой секундой становилась всё более широкой. И даже лёгкий смешок, вырвавшийся из груди старшей Титовой. Девчонка про себя считала до десяти, а потом обратно, наблюдая начало представления от Кати. — А сама чего? Или косметика с помойки закончилась? — опёршись локтем на спинку стула, хмыкнула Екатерина. — Ну, Катя, — Лера всё же закатила глаза, — пожалуйста. Я тебя не так часто о чём-то прошу. — Ты вчера украла у меня туфли! — напомнила ей сестра, ткнув пальцем в пару, стоявшую возле шкафа. — Было дело, — кивнула она и опустила вниз голову. — Я больше не буду, правда. Не сказать, что вид раскаяния был очень наигранным. Нет. Как и любой ребёнок, который пытается казаться взрослым, в Титовой-младшей периодически проскакивало детство. Вот в подобных фразах, в щенячьих глазах, становившихся практически на пол-лица. В том, как она нервно заламывала пальцы и кусала губы, ожидая ответа. В этом сквозило такое абсолютно наивное ребячество, что устоять оказывалось невозможно. — Иди сюда, — махнула рукой Катя, растаяв, — только больше ничего не воровать! — Обещаю, — улыбнулась Лера и быстро двинулась к сестре, пока та не передумала. Ощущая на своём лице подушечки пальцев Кати, девчонка поняла, что даже если она будет до смерти практиковаться, то никогда так не научится. Титова вчера делала всё как-то грубо, что ли, неумело. Давила пальцами на веки, пытаясь впечатать в них тени. Катя же проводила аппликатором аккуратно, стараясь подчеркнуть естественную красоту сестры, а не намалевать на ней лицо куклы. Отвлеклась девчонка от ощущений лишь в самом конце, смекнув, что сейчас ей может влететь хлеще, чем утром за туфли. Катя перебирала всю косметику раз десятый, когда Лера осознала, что именно может так отчаянно искать сестра. — Да где она, — опять перекладывая из стороны в сторону какую-то коробочку, в которой вроде лежали тени, ворчала Екатерина. — Ого, как красиво, — девчонка, улучив момент, повернулась к зеркалу. — Я бы так не смогла. — Сейчас, я ещё помаду найду, — лицо у младшей сестры приняло такой вид, словно её за руку поймали на пакости, — и вообще королева будешь. — Да не надо, — отмахнулась Лера, — и так сойдёт. — Нет, ну так незаконченный получается макияж, — настаивала Катя. — Я вся незаконченная, не парься, — осторожно встав со стула, чтобы не вызывать никаких подозрений, заявила Титова. — Пойду пока платье найду нормальное. Пятясь к двери, Лера то смотрелась в зеркало, отмечая, что с натуральным макияжем действительно лучше, то поглядывала на сестру, тщетно пытающуюся отыскать злополучную помаду. И она бы непременно её нашла, если бы заглянула в сумку к воровке. А заодно обнаружила бы и левый паспорт, и скоплённые деньги. Полный набор малолетней оторвы. Продолжая ступать по квартире, как по минному полю, Лера дошла до своей комнаты и, закрыв дверь, распахнула шкаф. Сегодня было желание выглядеть элегантно. Как-никак это не только Катин вечер. Девчонка перебирала разные шмотки, кидая те, что этим вечером точно не планировала надеть, на пол. Через полчаса поисков, которые тянулись примерно неделю по внутренним часам Титовой, она нашла то, что искала. Чёрного цвета брючный костюм. Лера надевала его на юбилей отца почти два месяца назад и хорошо помнила, как гости нахваливали её, заявляя, что из гадкого утёнка девчонка превратилась в прекрасного лебедя. Её тогда от этих слов жутко передёргивало. Вот вроде бы сказали комплимент, а хочется проблеваться. Ну, если и превратилась она в одну из этих птиц с длинной шеей, то уж точно окрас был не белоснежный. Несмотря на практически прозрачную светлую кожу, волосы, похожие по оттенку на колосья пшеницы, и кристально чистые радужки глаз, этот костюм делал её именно чёрным лебедем. Элегантным, лаконичным и чарующим. Уже собравшись окончательно, Лера придирчиво осмотрела себя в зеркало. Макияж действительно выглядел незавершённо. Идти просить Катю выручать снова было слишком. Вот сейчас точно откажет! Второй раз за день — перебор. Порывшись в сумке, девчонка вытащила ворованную помаду и на свой страх и риск нанесла ту на губы. Даже если сестра разберётся, что к чему, будет уже поздно. Ну не потащит же Катя её в туалет умываться, правда что. Видимо, у старшей Титовой был намётанный глаз. Либо на кражу конкретных вещей, либо на оттенки помады из косметички, либо на то, что от Леры ждать можно чего угодно. Как только девчонка вышла в коридор, где уже стояли родители вместе с Катей и откуда младшую звали аж пять раз, поторапливая, от стен квартиры отскочил крик. — Это моя помада! — заверещала Катя, показывая пальцем на губы сестры. — Ты украла её! — Не правда, — фыркнула Лера, улыбнувшись. — Всё на той же помойке нашла. — Перестали! Обе! — громко сказал Игорь Владимирович. — Хотя бы один вечер вы можете вести себя прилично? — Вот именно, — кивнула девчонка, — где твоё воспитание, сестрёнка? Н-да, правильно говорят: на старших детях Бог репетирует, чтобы младшие получились идеальными. — Лера, прекрати! — отец отвернулся, дабы ничем не выдать: вся эта ситуация его забавляла. В отличие от Натальи Петровны, ему характер младшей дочери иногда даже нравился. Да, хамка. Язык без костей. Зато никогда не остаётся в долгу и всегда отвечает так, что вступать в перепалку с ней не хочется. Себе дороже, честно говоря. Она же не остановится. Будет молоть чушь до победного. И язвить будет, и кривляться, лишь бы не уступить в словесной борьбе. Игоря Владимировича это откровенно веселило, но вместе с тем и поражало: как в одной семье могли вырасти такие непохожие друг на друга дети? Набор генов один, росли тоже плюс-минус в одном достатке, но если старшая всё стерпит и проглотит, то младшая же будет до последнего гнуть свою линию. Всю дорогу в ресторан, сидя на заднем сидении автомобиля, Лера довольно улыбалась. Она чувствовала тяжёлый взгляд сестры на своей щеке, будучи уверенной, что там уже дырка образовалась. Катя точно знала, что у младшей Титовой вылезла нижняя восьмёрка в ровном ряде зубов. Так и десну опалит скоро своими глазищами. Напряжённость этого вечера витала в воздухе. И ничего не могло перебить предчувствие, как следующие часы две сестры будут бороться за пальму первенства внимания родителей. Ни громкая музыка, которая волнами расходилась по автомобилю из магнитолы. Ни летний ветерок, пробирающийся в щель приоткрытого окна со стороны Леры. На самом деле, Катя уже выигрывала, даже не рассказав суть своего празднования. Не озвучив ставку. То, что старшая сестра — лидер в этой схватке, говорил и любимый ресторан Кати — «Аврора», в который направлялось всё семейство. И то, что родители ориентировались по времени именно на старшую дочь. Апогеем стал тот момент, когда мама, уже устраиваясь на переднем сиденье, вскользь упомянула, как она взволнованна перед Катиным вечером. Лера закатила глаза в эту секунду так сильно, что, кажется, смогла увидеть свой мозг. — Для меня важно, — повернув голову к сестре, строго начала Катя, — чтобы сегодняшний вечер прошёл нормально. Будь добра, не позорь меня, ладно? — Не смогу отказать себе в таком удовольствии, — ехидно прищурившись, пробормотала Лера. Вместе со словами вылетало и презрение, и злость. Но самой отчетливой эмоцией являлась ревность. Даже не прикрытая попытками сделать вид, словно это всё только из-за ужина в ресторане. Если бы мама не акцентировала внимание на том, как она воодушевлена новостью Кати. Если бы папа беспрекословно не выбрал «Аврору» на этот вечер, Лера бы смогла сделать вид, что весь её запал раздражения направлен лишь на сестру. Но нет. Уж если кто и виноват в бушующей злости, которую, будто за ниточку, дёргали горделивые взгляды мамы, брошенные на Катю через плечо, так это родители. Виноваты целиком и полностью. Лера была уверена, что в воздухе ресторана подмешена неуклюжесть. Ибо до этого всё шло относительно нормально. Но стоило Титовой-младшей сделать шаг по идеальному паркетному полу, явно начищенному, чтобы гости сворачивали свои шеи при падении, девчонка поскользнулась. На её удачу рядом шёл отец, и она успела схватиться за его руку, но мама недовольный взгляд всё же дочери адресовала. Как только вся семья подошла к столу, за которым, судя по приветствию папы, их ждали, Лера обнаружила, что потеряла пуговицу с рукава. Наверное, оторвалась, когда девчонка цеплялась за отца, не желая умирать на полу ресторана. И всё бы ничего, если бы эта самая пуговица не выглядела массивной. Выделяющейся. — Лер, — девчонка продолжала оглядываться, надеясь заметить, куда улетел драгоценный кругляшок, когда услышала раздражённый тон сестры. — Щас, погоди, — пробухтела Титова, щуря глаза и всматриваясь в пол под столами. — Познакомься, пожалуйста, — голос Кати опять стал плавно переходить в ультразвук, и Лера решила не испытывать барабанные перепонки гостей ресторана на прочность. Даже если бы Титова-младшая умела себя контролировать, знала бы, как сохранить лицо, владела бы феерическим талантом надевать непроницаемую маску, это бы не помогло. Потому что ничего не могло удержать уголки губ, которые тянулись вверх издевательски медленно, пока Лера рассматривала молодого человека, которого держала под руку сестра. Неистовых усилий требовалось девчонке, чтобы не прикрыть рот рукой и не начать хохотать в голос, ибо этот парень с каждой секундой округлял глаза всё сильнее. Прямо пропорционально тому, как Лера обнажала ровный ряд верхних зубов, искренне улыбаясь. — Это моя сестра, познакомься, — фразу Кати перебил всё же вырвавшийся из недр девчонки смешок. Старшая посмотрела на сестру таким взглядом, который не обещал милого разговора на ночь. — Простите, — Титова-младшая прикрыла рот рукой, — это нервное. Лера, — она протянула парню раскрытую ладонь, откровенно издеваясь. Ожидая его реакции. По какой-то причине, его всё происходящее не веселило. — Витя, — кивнул он и осторожно, будто боялся сломать, пожал руку. Это всё выглядело как театр абсурда. Титова была уверена: сейчас из-за угла выйдут какие-нибудь люди в ростовых куклах и запоют арию, дабы подчеркнуть идиотизм ситуации. Тот парень, который вчера рассказывал ей про свадьбу, что должна произойти не слишком-то по его воле, с которым она переспала в машине, стоял сейчас напротив. А её старшая сестра держала его под руку, явно намекая, что они с ним вместе. Сюрреалистический бред никак не хотел заканчиваться. Ни тогда, когда Леру представили Наталье Ивановне и Павлу Викторовичу Пчёлкиным — родителям Вити. Ни тогда, когда оба семейства сели за круглый стол, рассчитанный на семь персон. Каждый на этом ужине улыбался, активно жестикулировал, что-то явно обсуждал. Каждый, но только не Лера, которая продолжала таращиться на сестру с её женихом. Потому как до её юношеского мозга суть происходящего ещё не дошла. — Я бы хотел сказать пару слов, — поднялся из-за стола Витя, заботливо подавая руку Кате. Остальные также поднялись со своих мест. Девчонка ощущала вес собственного тела словно гирю, примотанную к её талии толстенным канатом. — Мы с Катей встречаемся полгода, и так уж вышло, что до этого времени шанса познакомиться семьями у нас не выпало. — Какая жалость, — хохотнула себе под нос Лера, обращая на свою персону недовольный взгляд сестры. — Но дальше тянуть уже просто глупо, — усмехнулся парень, — потому что я сделал Катюше предложение. Сестра торжественно подняла правую руку, на безымянном пальце которой красовалось кольцо, инкрустированное камнем размером с её голову. Девчонка уставилась на этот ювелирный шедевр и пыталась понять: в какой момент такая штукенция оказалась на ладони сестры? Когда они выезжали из дома, её точно не было. Она бы заметила. Подобный булыжник, даже если захочешь, пропустить не сможешь. — А я знал, что к этому всё идёт! — как-то слишком радостно прогремел Игорь Владимирович. — Ещё когда мы с тобой, Вить, в офисе тогда встретились, так и думал, что не устоишь перед моей дочерью. Эх, если бы только отец понимал, насколько комично сейчас прозвучала его фраза. Лера сцепила зубы, запрещая самой себе смеяться. Действительно, Пчёлкин не смог устоять перед дочерью Титова. При чём ни перед одной. Хороший генофонд, видимо. В его вкусе, так сказать. Но теперь до жути странно выглядело другое: Лера знала, что у сестры есть парень. Слышала несколько раз, как папа говорил ей, что тот — выгодная партия. Девчонка никогда в такие разговоры не вникала, на личную жизнь сестры ей было плевать, но сейчас сильно об этом пожалела. Хотя, что бы это изменило? Да в общем-то ничего. Катя бы всё равно не познакомила их раньше. Но вот о чём Титова точно не жалела, так это о том, что умолчала про своё ночное рандеву в разговоре с сестрой. Расскажи она про голубые глаза, русые волосы, чёрный «Мерс», «Метлу» и печатку на пальце парня, Катя могла бы догадаться, кто это был. А если нет, то по реакции Леры в ресторане стало бы всё ясно. Наверное, секс с женихом перекрыл бы эмоции от воровства туфель и помады, но это уже слишком круто. Фарс продолжался. Родители Вити принялись обсуждать с Натальей Петровной и Игорем Владимировичем то, как молодые будут играть свадьбу, когда пройдёт мероприятие и прочее. Девчонка отмечала, что старшее поколение аккуратно избегали тем собственных жизней. Было очевидно, что Пчёлкины и Титовы из разных прослоек общества, что Витя лишь своими стараниями «выбился» в люди, а не получил «золотой билет в жизнь» при рождении. Но и Наталья Ивановна, и Павел Викторович Лере понравились. Они не походили на тех людей, которых она видела у прилавков Рижского рынка когда-то. От обоих веяло теплом и уютом. Так же Титова ощущала себя дома у бабушки, к которой ездила не слишком часто будучи маленькой, но воспоминания о тех поездках всё равно стойко сидели в памяти. Чувство абсолютного спокойствия. Если бы нужно было описать это каким-то физическим предметом, Лера бы сказала, что это очень напоминает жёлтый свет от лампы в торшере, который рассеивался по комнате. Все собравшиеся продолжали обсуждать свадебные хлопоты. И Катя с пластмассовой улыбкой на лице. И Витя, непрерывно крутящий на пальце печатку. И обе пары родителей. Девчонке же данная тема виделась уже прошлогодней, что ли. Несвежей. Избитой. Под аккомпанемент из бурного разговора она совсем ушла в свои мысли и даже не заметила, как болтовня стихла. Странная тишина заставила оторваться Леру от своего занятия: уже несколько минут она поднимала на пару миллиметров вилку и отпускала ту парить в воздухе. Столовый прибор звонко падал, задевая зубцами белую тарелку для горячих блюд. — Что? — нахмурилась Лера, исподлобья глядя на Катю. — Ничего, — процедила сестра, — ты мешаешь разговору. — Вообще-то, — вздохнув, девчонка подобралась и немного вальяжно откинулась на спинку стула, — тут не только по вашу душу собрались. — Ой, мы не знали… — начала взволнованно Наталья Ивановна, но Игорь Владимирович быстро прервал её. — Ничего особенного, — улыбнулся Титов, — просто Лера сдала у нас неплохо выпускные экзамены в школе. Пустяки по сравнению со свадьбой. Ей пришлось вспомнить всё, что она и её знакомые делали на «смотринах». Потому как сейчас показывать то, что действительно сидело внутри, не хотелось. Это было ужасно. Огромная склизкая волна из желчи поднималась от самых пяток наверх, подстёгивалась яростью в области грудной клетки и подходила к горлу, преобразуясь в сотню матерных и оскорбительных фраз и в адрес сестры, и в адрес её жениха. Что Катя украдёт этот ужин, стало понятно с самого начала, но что и этот Витя подложит такую свинью… Два сапога пара. — Может, по рюмочке? — поднимая в воздух ту самую рюмку, про которую только что говорил, предложил Павел Викторович. — И мне! — кивнув, почти крикнула Лера. — Тебе ещё рано, — слова Натальи Петровны сквозь зубы звучали так, будто говорила она на змеином языке. — Время полдесятого, какое рано? — Девчонка посматривала на часы, висящие между окнами ресторана, как бы намекая: время она определила точно. — Веди себя прилично, — повторяя собственный тон, прошипела мама. — У тебя для этого есть Катя, — зыркнула на неё Лера, едва удержавшись от того, чтобы показать язык, и схватила рюмку почти из ладони отца. — За семью! Выпить девчонке так и не удалось. Игорь Владимирович, сохраняя милейшее выражение лица, буквально вырвал из руки дочери алкоголь. Удивление Пчёлкиных, причём всех троих, можно было бы увидеть из космоса. Если они размышляли над тем, какими разными оказались дочери Титовых, то были абсолютно правы. Лера и Катя имели столько же общего, как Северный полюс и экватор. Абсолютно ничего схожего в них не было. Внешне, да, проглядывалась общность, но вот внутренне, по характеру… полярные люди. Просто никаких соприкосновений. Разговор вновь вернулся к уже заданному вектору. Ни единого поздравления с удачной сдачей экзаменов для Леры, никакого восхищения тому, как троечница умудрилась всё написать на пятёрки. Ни-че-го. Лишь бесконечный трёп о том, что «Аврора» — это любимый ресторан Кати и праздновать будут здесь, и молодым непременно стоит начать жить вместе, проверить друг друга на бытовуху. Лера смотрела на старшую сестру, и та сияла, будто свежеиспечённый блин. А вот её жених… Пчёлкин выглядел как человек, которого ведут на казнь, но он необычайно этому радуется. Видимо, не слишком сильно за жизнь цеплялся. Девчонка его рассматривала, догадываясь: со стороны это выглядело не слишком нормально. Ну и пусть! Титова пожалела, что прошлым вечером подсела к Пчёлкину. Потому как сейчас она так чётко осознала, что рядом с другой девушкой он становился для неё менее притягательным, манящим. Стало даже как-то обидно. Безусловно, возможно, всё дело в том, что Витя был рядом с Катей. И увидь его просто с левой бабой, Лера бы не испытала ничего похожего. Но какая разница? В данный момент этот Пчёлкин превратился из симпатичного взрослого парня в очередного мимо проходящего типа. С небольшим таким, незаметным клеймом ошибки на водительском сидении его «Мерса». И это было к лучшему. Влюбляться в мужа старшей сестры — такое ужасное клише, просто безвкусица. А Лера допустить подобного в своей жизни не могла. Да, Пчёлкин всё ещё виделся привлекательным, но не более, чем проходящий около столика официант. Мордашка ничего, но по такому же не будешь взаправду убиваться ночами. Вечер тянулся бесконечно долго. Девчонка бы не удивилась, если бы выяснилось сейчас, что Бог с интересом наблюдал за происходящим в «Авроре» ужином и специально замедлял минуты в часы, рассматривая, как шестеро человек за столом вели беседу, пока одна несовершеннолетняя мадам то елозила вилкой по тарелке, собирая остатки крема от пирожного, которое она съела в качестве десерта, то скидывала с ног туфли, оставляя те висеть на кончиках пальцев, то закатывала глаза после очередного громкого смеха старшей сестры. Титова мечтала поскорее уйти. Смирившись с тем, что каждому из присутствующих глубоко плевать на неё, на её экзамены — девчонка просто хотела домой. Настолько сильно, что трижды спросила у мамы, могут ли ей поймать такси. Ответ, естественно, был отрицательным. Ведь семейство в полном составе должно поднимать тост за будущую чету Пчёлкиных, без Леры этого сделать никак нельзя. Но её безмолвные мольбы Господь услышал и сжалился над ней, когда ресторан уже закрывался. И вот в этот момент Титова пожалела, что так долго ждала окончания вечера, потому как практически все присутствующие разом решили отлучиться в уборные. Остался за столом с девчонкой тот человек, с которым она однозначно находиться один на один не хотела. — Так это твоя ебанутая сестра? — отпивая коньяк из бокала, спросил Витя. — А это твоя тёлка, которая нахер не упала? — усмехнулась Титова, вспоминая, что именно это выражение он использовал прошлым вечером. — Слушай, а ты отлично её описал. — Не дай Бог, ты хоть слово скажешь, — процедил Пчёлкин, угрожающе склоняясь над столом. — Боишься? — На лице девчонки появился оскал, но беззлобный. Просто в силу возраста она ещё не умела изображать нужный. В её глазах скакали озорные бесята, словно всё происходящее — забавная игра. — Нет, — жёстко ответил парень. — Врать научись сначала, дядя, — хохотнула она. Витя мигом выпрямился и откинулся на спинку стула, принимая абсолютно беспечный и немного ленивый вид. Лера поняла, почему так резко он изменился, когда из-за её спины вышла Катя, горделиво приближаясь к своему жениху, и ласково положила ладонь тому на плечо. Со стороны они выглядели как хорошая пара. Выгодная партия. Идеальные манекены совершенной жизни. Слишком пресно и скучно. Но девчонку это задело. В её малолетнем мозгу просто не поселилась мысль, что этот брак для Пчёлкина являлся важной сделкой. Он не мог потерять возможность владеть и управлять активами огромного завода. Просрать такой куш из-за секса с какой-то пигалицей в машине — верх идиотизма. Естественно, Витя попросил её молчать о произошедшем по этой причине, но Лере виделось всё иначе. Будто ему стало стыдно, что вчера подвернулась именно она. Недостаточно умная, воспитанная, интеллигентная. Недостаточно Катя. Обычная девчонка с хамоватыми замашками, бунтующая против родителей и устоев общества. Неказистая. Титовой стало жутко обидно, что сестра умудрилась отобрать на себя всё. Внимание родителей, парня. Всех и вся в этом мире. Когда компания шла к машинам, Лера не проронила ни слова. Вежливо попрощалась с родителями Вити, улыбнувшись напоследок. Абсолютно искренне, к слову. Эти люди не вызывали никаких негативных эмоций у Титовой. В отличие от их сына, приобнимающего за талию Катю. — Было приятно познакомиться, — ехидно пропела Лера Пчёлкину, вспоминая, как именно с этой фразой она покинула его машину прошлым вечером. Девчонка села в авто на заднее сиденье, оставив «взрослых» прощаться на улице. Наверное, продолжать обсуждать какие-нибудь невероятно важные детали по свадьбе и прочий бред, который Титову мало интересовал. Она смотрела прямо перед собой, отстукивая ногами по коврику в автомобиле мотив «Восьмиклассницы», и усмехнулась. Вчера она слушала эту песню на переднем сидении «Мерседеса». Пчёлкин же, стоя на улице, смотрел в заднее стекло машины Игоря Владимировича. На младшую сестру его невесты. Смотрел и думал о том, какая жизнь — удивительная штука. Ты приезжаешь в бар, знакомишься с девушкой, рассчитывая просто приятно провести время. Она тебя цепляет своей дерзостью, от которой за несколько лет не самой простой жизни ты отвык напрочь. Ты занимаешься с ней сексом, а потом проклинаешь всё на свете, что вскоре женишься и что эта девчонка даже номер телефона не оставила. Понятия не имеешь, как её найти и как связаться. И ровно в тот вечер, когда ты планируешь после ужина со своими родителями и семьёй невесты поехать в бар «Метелица» и попытаться заставить охранника вспомнить фамилию в левом паспорте этой малолетки, ты её встречаешь. Такую же дерзкую и острую на язык. Даже ещё красивее, чем вчера. Но теперь всё иначе. Потому что это больше не какая-то семнадцатилетняя Лера, а твоя будущая родственница. Пиздец.