И снова здравствуй, Юрий Конев!

На следующий день Юра проснулся раньше, чем вчера но всë ещё позднее, чем остальной лагерь. В первый раз он чуть не слетел с кровати, будучи оглушенным горном, зовущим на подъем, однако практически сразу заснул. Сейчас же, он еле прихода в себя, кое как, напялил синие не обтягивающие джинсы, белую рубашку с коротким рукавом, невесть-откуда взявшийся бейджик «Константин Романович. Проверяющий пионерлагеря "Ласточка"», повязал красный галстук (спросонья ему на это потребовалось попытки три), надел рандомные носки и красные кеды. Затем, взял извечный блокнот, в котором уже на нескольких страницах были всякие каракули или мини-рисунки, ручку, и пошёл к умывальникам, дабы умыться родниковой ледяной водой и до конца проснуться. Солнце ударило в глаза, и Юре потребовалось сперва проморгаться прежде чем различить перед собой не только ослебпяющий свет, но и сам лагерь. «Ну здавствуй, новый день..» — пронеслось в голове как то лениво. Умывшись и наконец прийдя в себя, Юра вспоминал, какой сегодня день. Точно, первый поход на речку. Он двинулся в сторону лагерного пляжа услышал позади себя ребячий смех и голоса, а обернувшись, разглядел неровный стой детей в желтеньких панамочках и с полотенцами на плечах. Перед ними шли, разговаривая, Лена и Володя. Последний немного дерганно оглядывался на ребятню, то и дело пересчитывая их, пока Лена довольно расслаблено двигалась чуть впереди. Юра хмыкнул. Пройдя ещё немного, он увидел топчащегося у одного из детских корпусов Митьку, обычно вещавшего из радиорубки, а затем, подняв голову, заметил и самого себя, — то есть, юного себя, Юрку — находившегося на крыше этого самого корпуса, и что-то бормотавлего себе под нос. Он тогда и не думал, как высоко, если смотреть со стороны, он находился. Мда-а, теперь он понимал, чего тогда Ира так всполошилась. С такой высоты грохнуться — ногу точно подвернешь, или даже сломаешь. — Юла, Юла, пливет! — Внезапно позвали позади. Юра слегка вздрогнул, отойдя чуть подальше, но опомнился, что Олежка то на самом деле обращался, разумеется, не к нему, а к Юрке. Тот повернул голову и увидел наконец, толпу ребятишек с вожатыми. – Володя, смотли, там Юла! – Эй, а ну слезай с крыши, упадешь! – строго прикрикнул Володя. – А что ты там делаешь? – пискнул Санька, которого они с вожатым вчера отводили в медпункт. Сейчас он был здоровее здорового, словно ничего и небыло. – Кладоискателей высматриваю. Ходят тут, ищут. Вы не знали, что эта территория в войну была оккупирована немцами? — Сказал Юрка. Вот выдумщик.. Аж гордость пробирает, ха. Но тут его глаза в панике округлились, и Юра уже знал, из-за чего. Падать тот явно не собирался, но к нему, из центра лагеря уже неслась, поднимая за собой пыль, взбешенная Ира Петровна... Попал. – Приземляйся уже, Гагарин. Ну правда, давай вниз, – попросил Володя. – Конев! Мамочки мои, Конев! – Визг Иры Петровны, кажется, разнесся по всему лагерю. – А что так грубо да по фамилии? – делано обиделся Юрка. Но Ира не обратила никакого внимания на его тон: – Бегом с крыши! Быстро! – Прям быстро-быстро? Ну как скажете. — Он подошел к торцу крыши, сделав вид, словно собирается прыгнуть. – Ой нет, Юрочка, не надо! Не так, спускайся как залез, не прыгай! Только не прыгай, – запричитала Ира, но, взглянув на Юркину коварную улыбку, взмолилась: – Володя, ну сделай же что-нибудь! Володя прищурился, прикидывая высоту крыши, и совершенно спокойно спросил: – Так ты на речку с нами идешь? Ребятня заголосила: «Давай!», «Да-да-да», «Давай с нами, Юла!» – Ну не знаю, мне еще матрасы нести надо… А может, вы меня отпустите, Ира Петровна? Митька их сам отнесет… – Юрка опасно покачнулся на носках у самого края. Ира Петровна тоненько, испуганно пискнула: – Да иди ты куда хочешь, только слезь уже по-нормальному, Конев! Юрка пожал плечами – мол, почему бы и нет? Присел и все-таки прыгнул. Ира Петровна вскрикнула, а когда Конев, целый и невредимый, вышел из кустов, ойкнула. – Там матрасы свалены, – улыбнулся Юрка. – Не доверяете вы мне, Ира Петровна, членовредителем меня считаете, а зря! Ира облегченно вздохнула, даже пошатнулась. – Ой, Конев, уйди ты уже с моих глаз! – и ушла сама. Юра вырос рядом, словно из под земли и его наконец заметили. Володя округлил глаза, Юрка замер, детишки тоже уставились на него, а Лена лишь слегка приподняла брови. Он почти видел, как на Юркином лице бежали быстрые, нестройные субтитры его мыслей: «Вот жеш, этот объявился, теперь точно хана. Ирине Петровне выговорит, к воспиталке пойдёт...» И всему подобному бред. Но он лишь поднял одну бровь, и немного прикрыв глаза, отправился в сторону речки, куда изначально и собирался, точно и не видел ничего. Юра слышал, как за спиной раздалось тихое шушуканье, однако, казалось не обратил на этого внимания или же вовсе не заметил. На самом же деле, кровь под кожей у него бурлила от смеси разочарования, трепета и предвкушения. Хотелось побольше контактировать с этими двумя, сделать так, что бы хотя бы они не шарахались при его виде, а, ну не знаю, улыбались, когда он подходил. Наверняка, это было неосуществимо. Ведь он Константин. Суровый проверяющий, готовый доложить о каждой мелочи Ольге Леонидовна, или даже пойти дальше, к начальству. Он чётко вознамерился изменить их мнение о себе, ну может даже и не только их.

***

На пляже, у берега расставлены в рядок детские тапочки, раскидана одежда. Неподалеку на разостланных полотенцах в грациозных позах застыли ПУКи, подставляя тела солнечным лучам. Еще чуть дальше, в тенечке, расселась с томиком Чехова скучающая Маша. Юра помнил. Помнил, что тогда, посмотрев на неё, вспомнил изречение о ружьё. И как же он тогда прав был, даже не поняв этого. Лежали Ванька с Михой, растекшись по полотенцу. А Володя стоял по щиколотку в воде, следя за барахтающимися в воде детьми, даже напряженннее раньшего. Юра отмер, и пошёл в сторону вышки, на которой восседала расслабленая Лена и уселся на стоявший около неё деревянный стул, расслабился под тенью закрывавшего его от солнца тканевого зонта, закрыл глаза и даже не заметил, как задремал. Последнее время его часто клонило в сон. Проснулся он буквально через десять минут, когда пробегающие мимо него детишки случайно задели его ноги, крикнув «Извините!», даже не посмотрев на того, кого чуть не сбили. Ну оно и к лучшему. Переведя взгляд на берег, Юра решил всё же подойти к Володе, который снова и с ещё большим напряжением следил за вверенными ему октябрятами. От него не укрылись его редкие косые взгляды. Поднявшись и слегка хрустнув шеей, он приблизился к нему. Теперь, во взрослом теле, Юра был даже немного выше Володи, что, если честно, его порадовало. Он слегка наклонил голову и сказал, приложив руку ко рту: — Ты как? Володя дёрнулся и оторвал взгляд от беснующегося Пчелкина, переведя глаза на него. По спине пробежали еле-заметные мурашки от столь знакомых, ставших уже родными, глаз. — Я, нет, всё нормально. Вам не стоит беспокоится. — Он тревожно отвёл взгляд. Сердце немного сжалось. Юра положил руку Володе не плечо, заставив того вздрогнуть и снова посмотреть на себя. Конев ухмыльнулся, и деланно округлил глаза, словно его только что оскорбили. — Давай на ты, хорошо? — Дождавшись ошеломленного кивка, он продолжил. — И я серьëзно. Ты бледный, как смерть. — Извините, то есть извини. — Володя и вправду был бледный. Нужно что то придумать, нужно как то подружиться с ним, что ли?.. — Эх-х.. — Он выдохнул. — Слушай, давай на чистоту, м?

***

— На что играем, на щелбаны? Юрка проигрывал, постоянно отвлекаясь. Он косился на болтающих на берегу взрослых, ну, в основном, на Володю. Он казался ещё более напряжённым, чем до прихода проверяющего. Ну оно и ясно. И чего пристал к нему? Не видно, что не приятно ему говорить с тобой? Возмущался Юрка, беспокоясь за вожатого пятого отряда. Однако, через пару минут Володя немного расслабился, и даже посмеивался. Странно. — Взлёт-посадка? — предложил, хитро прищурившись, Миха. Ванька потёр руки, Юрка, наконец оторвав глаза от взрослых, кивнул.

***

— Ха, да честно, я не собираюсь вас тут всех отчитывать налево и направо. Володя усмехнулся, на миг оторвав глаза от Пчелкина, несущегося к буйкам. — Да ну? А нас предупреждали, что бы держались подальше от тебя, мол, любой промах, и все, конец нашему лагерю. Юра удивлённо поднял брови и рассмеялся. — Не-ет, не верю. Когда? — Ну-у.. — Володя немного нахмурился, вспоминая. — Примерно сразу после того, как Ольга Леонидовна прибежала к нам с известием, что проверяющий приехал и уже заселился. — Вот жеш, а мне лапшу на уши вешала, словно рады меня видеть, чуть ли не хлеб с солью несла. — Хах, кстати, — Вожатый снова посмотрел на «Костю» — А сколько тебе? — Лет? Ну, попробуй сам догадаться. — Юра коварно ухмыльнулся. — Эм.. Ну, выглядишь ты на двадцать пять-двацдать шесть.. Где то так, точно. — Оу, ну знаешь, хех, так меня ещё не молодили. — Он почесал затылок. — Мне.. Тридцать семь. Володя замер, и медленно повернул голову, словно в фильме ужасов увидел призрака. Нахмурился. И снова повернулся к детям, но, уже хотя бы не стискивал зубы и уголки его губ были чутка приподняты, хороший знак. — Врешь. — Я? Да ни в жизни. Честно говорю, мне тридцать семь лет. Тут за их спинами разнёсся крик, на весь пляж. — Пустите меня в шахту! Володя вздрогнул, но не обернулся, а Юра тем временем посмотрел на происходящее. — Пустите меня в шахту! Миха бился головой об песок, прямо перед ПУКами, пока те кричали на него, и пытались достать его какими то тряпками. — Пустите меня в шахту! Юрка с Ванькой тем временем уже чуть ли не задыхались от смеха, валяясь на полотенце. Юра хлопнул Володю по плечу и кивнул ему, Володя тоже кивнул. Юра направился своему облюбованному месту под зонтом, намереваясь снова подремать. — Пустите меня в ша-а-а-ахту!!! — Девочки, утихомирьтесь! Юра закрыл глаза. Ну, вроде, с одним подружиться удалось. Ко второму пока что не стоило подходить. Не то время. С начала он с ребятами общался, потом с ПУКами переругивался, затем помогал Володе с детворой и потом, получал от всех заслуженную похвалу. Юра и сам поднялся, что бы вставить пять копеек в происходящее, но лично отвести, поговорить не стал. Не время ещё.