Мудрость обнимающая лотос

Толпа за воротами шумела и галдела, все передавали из уст в уста:"Вот оно как, а ты мне – Демоница детей крадет". "Ой, а то ты мне не говорила, что она голая летает, да мужей чужих соблазняет". "И не было такого, не говорила". "Это что же получается, Вэй Ин ее использовал?" "Так это что же, все его вина?" "А как мудро господин Цзян решил – у нас поинтересоваться и ворота открытыми оставил". "У кого это у нас? Ты, вон, бывает, горшки все никак не обожжешь в дело, а все туда же – у нас поинтересоваться! Нет, ты погляди на него!" "Но это дело верное – господин нам верит. Это, я считаю, правильно, это по уму". "А красивая какая, ты посмотри." "Да, только печальная." "Будешь тут веселой: такое в жизни пройти!" "А ты посмотри, как в цветах Цзян держится". Но во внутреннем дворе царила тишина. – Вы знаете, я спрашиваю вас из-за уважения. Я прислушаюсь к голосу каждого из вас, – Цзян Чэн окинул всех собравшихся взглядом. "Да, все так, глава Цзян." "Верно, ещё ваш батюшка советовался, бывало. Должно чтить традиции". "Юньмэн Цзян за справедливость". – Так что вы скажете: ученики и заклинатели? Должен ли я казнить госпожу Фэн? Воина, что решила идти до конца, приняла позор, поражение, темницу? Воина, что прежде сражалась с нами бок о бок, не боясь трудностей и смерти? Заклинательницу, что шла Путем Меча во тьме, пыталась уравновесить Темный Путь? Сестру, что из любви пыталась спасти брата? Воспитанницу клана Цзян, что ради вашего главы пыталась вернуть члена семьи на правильный путь, через женское сострадание и милосердие? Всё так, я обещал ее повесить на ее же плети, оружии, созданном в мою насмешку. Но созданным не ею – Вэй Ином! И это тоже было правдой. Хоть и частью плана, но правдой. Я лишь привела в Гармонию его заклятье. – Но будет ли мучительная казнь справедлива, если все, что мы о ней знаем с ранних лет – это лишь исполнение долга, чуткость и защита? Если даже ее присяга и принятое поругание – это из верности клану Цзян? "Ох, что же будет, когда Ветер донесет эти слова до главы Цзинь? Но он же сам говорил: "Пусть делает, что хочет ". Я внутренне ликовала и мысленно призывала госпожу Юй, почившую сестрицу и господина Фенмяня. "Посмотрите, – мысленно обращалась я к ним, – каков А-Чэн стал. Посмотрите, как его уважают и любят. И как он их готов защищать. Каждого из них. Он полагается на них, они на него. Они видят в нем мудрого господина, готовы жизнь свою положить, как и прежде бывало... Госпожа Юй, господин Фенмянь... Шицзе.. если вы не погоните меня, если он не прогонит после... я обещаю во всем и всегда поддерживать клан Цзян". – Господин, – У Ян выступил вперёд. – "Не зная правды, не принимать решений" – так вы нас учите. Это будет несправедливо. Что же получается? Мы сегодня ее казним, а завтра? Заклинатели поддержали его слова: – Верно! – За ней была вина, конечно же. Но разве она ее не искупила? А то, что после пленения была злой, это все понятно. – Да-да. Надо же, вот Вэй Ин каков – сестра пошла за ним, а ему все мало было! Толпа за воротами заволновалась: "Казнить? Да как же это, ох несчастная". "И мне жаль, кто ж знал, что все так-то". "И ведь молчала, не говорила." "Так госпожа, что ты хочешь!" "И то верно"."Слышишь, сердце облегчила, покаялась." "Ну оно видно как, решила что не перед другими, перед главой Цзян надо говорить все как на духу!" Заклинатели во дворе обсуждали происходящее: – Госпожа Фэн из клана воинов, это так. Сострадательность женская чудеса творит, это все мы тоже знаем. Но тут не вышло. – Видимо, Темный Путь так пожрал. Но его вины это не умаляет. Он получил по заслугам! – Да, да! – А вот госпожа Фэн... Господин Цзян, будет ли много чести, если мы казним женщину, в которой не было корысти, а лишь родственная любовь? Госпожа Фэн, простите меня, но ведь известно, что вы, женщины, мягки сердцем. "Он не пожрал его, – взывала я к Лотосам, взывала я к Ветру. – А-Сянь сам это выбрал. Сам шагнул и победил своих врагов. Вэнь скинули его на Гору Мертвецов? Так мертвецы же их и покарали. А потом... Потом была его жертва". Ветер донес до меня шепот за воротами: "Да как же так. Ох, ведь, кто же знал! Такая красавица, такая добродетельная!". Цзян Чэн выслушивал каждого и каждому из высказавшихся кивал. – Господин Цзян, вам конечно решать, как было и будет впредь, но милосердия прошу для госпожи Фэн! – У Ян поклонился первым. – Да, просим милосердия! – Милосердия! – Милосердия! Следом кланялись все они – ученики и младшие заклинатели, слуги и работники. "Милосердия, господин! Это не она, это Вэй Ин!" Мое сердце сжалось. Я оглядывала их всех, ещё недавно врагов, тех, кого я раскидывала "Песней Ярости" в ущелье; тех, кого прожигала взглядом в лагере; тех, мимо которых шла с презрением, несмотря на свое поражение.И видела и слышала только одно – "Милосердия". Я слышала и не в силах была поверить. Но я же… я... Вы просите за меня? За ту, что принесла с собой столько горя? Я... Но разве не просил меня А-Сянь быть счастливой? – Не она принесла столько бед с собой! Милосердия, глава Цзян! Толпа за воротами гудела: "Конечно, конечно милосердия!" "Не казните ее, глава Цзян!" "Какое же горе, какое же... Такая молодая, жить бы да и радоваться!" Я перевела взгляд на главу Цзян. Он внимательно оглядывал двор, степенно кивая на каждый возглас. – Милосердия, глава Цзян! – А-Ян выступила вперед, встала на колени и упала ниц. – А-Ян, что ты… – я повернулась к ней, чтобы одернуть, но не успела. – Господин Цзян, я знаю госпожу Фэн с детства. Никогда от нее не было дурного – ни господам, ни слугам, даже до того как почившая госпожа Юй ее стала наставлять в мудрости. Я видела ее раны, господин Цзян. Вам решать, вам. Я служанка, можете меня наказать... Но милосердия для госпожи Фэн! – А-Ян! – в моем голосе звенела сталь, а в глазах стояли слезы. Она, не поднимаясь с колен, повернулась ко мне: – Не отговаривайте меня, госпожа. Я женщина простая, но доброе и чистое сердце видеть умею. Хоть выпорите меня! Я гневно на нее посмотрела. Цзян Чэн резко вскинул ладонь вверх. Воцарилась тишина. – Я услышал вас. Да пребудет с госпожой Фэн отныне милосердие клана Цзян! Мы скрылись за дверями под ликующие крики заклинателей и учеников. Цзян Чэн, улыбаясь, повернулся ко мне: – Жду тебя вечером в Зале Предков. Я глубоко поклонилась ему, сложив руки в почтительном жесте.

***

А-Ян проводила меня в покои и замерла. – Я тут все украсила, ванну уже готовят. Дымились благовония, везде царил идеальный порядок. Я прошлась по комнатам. Крохотная библиотека и кабинет, где я упражнялась в каллиграфии. Гардеробная, где впервые в жизни я с помощью шицзе нанесла макияж. Я взяла в руки круглое зеркало, вспоминая… "– А-Чжи, смотри! Это для того, чтобы выделить глаза, – шицзе расставляла баночки на столике, брала их в руки по очереди, показывая мне их содержимое. Я как завороженная смотрела на все это многообразие и терялась. Как же это запомнить? Это же не предписания из Дао-дзе-Цзин! Это же целая армия! – Шицзе, у меня не получится... Я не запомню. – Сначала я тебе покажу, а потом буду подсказывать. Спрашивай, не стесняйся. – Но.. – Прикрой, пожалуйста глаза... – Щиплет, шизце! Ай! – А-Чжи, ну что это такое?! Не размазывай! Ну вот, посмотри. И на кого ты теперь похожа? – Я страшный демон-сорванец! – я показала язык своему отражению. Яньли покачала головой. – Ты как А-Сянь, меймей. У тебя такое же сердце. " Мне казалось, что я все еще вижу наши счастливые отражения: мы прижались друг к другу щеками, она приобнимает меня за плечи, я корчу веселые рожицы, а по правой моей щеке течет черная слеза.       "Как же мне тебя не хватает, сестричка"... Поставила зеркало на место. Но прежде всего следовало… – А-Ян! А-Ян! – Я тут, госпожа! Что такое? – Скажи, есть ли где поблизости искусный мастер, резчик по камню? Она задумалась, вытирая руки белым полотенцем – готовила ванну. – Ох… Да, есть, госпожа! Только ведь он немой. – А читать умеет? – Да, умеет. – Не могла бы ты к нему сходить? Сделать кое-что нужно, – я шагнула к столу, достала лист и открыла баночку с тушью – Конечно! Глава Цзян приказал мне оказывать вам любую услугу! Я улыбнулась, кивнула, водя кисточкой по бумаге. – Будь добра, как закончишь, отправляйся к этому мастеру. Передай ему. Уточни, сколько времени займет изготовление. И оплата, конечно же, – я полезла в секретер, уверенная, что остатки моих сбережений на месте, затем протянула А-Ян два увесистых мешочка. – А как же ванна? – Я хочу побыть одна. – Хорошо, все сделаю госпожа, – она, кланяясь, отступала к выходу. – И еще, А-Ян. – Да, госпожа? – Спасибо тебе. За всё.