По законам жанра

В начале отношений, ну вот прямо в самые первые месяцы, когда парень предлагает девушке глянуть фильм дома, смысла выбирать шедевр кинематографа нет. Вряд ли просмотр дойдёт хотя бы до середины. Скорее всего, как только в комнате погаснет свет и закадровый голос начнёт представлять играющих в картине актёров, вместо двух пар глаз, смотрящих в голубой экран, будут страстные поцелуи и объятия. Поспелова с Пчёлкиным, несмотря на давно оставшиеся позади первые месяцы отношений, до сих пор не смогли от начала и до конца посмотреть ни одну киноленту. Рекордом было целых сорок минут кино, да и то лишь потому, что они до этого трахались в душе. Вчерашним вечером, вернувшись домой из того злосчастного ангара, Вика застала расхаживающего по квартире Витю, ищущего себе занятие. Девушка предложила посмотреть кассету с фильмом «Смерть ей к лицу», которую притащил Фил несколько дней назад в офис, а Поспелова нагло стащила домой. Они, правда, пытались. Честное слово. Пчёлкин даже вникал в сюжет, развалившись на диване и проводя пальцами по животу Поспеловой, устроившейся у него на груди. И Витя хохотал, когда одна из героинь выстрелила другой в живот, оставив огромную дыру. Но у Вики были другие планы. Она повернулась и начала спускаться губами от ключиц парня ниже, целуя пресс. Пчёлкин уже не обращал никакого внимания на героев кино, жадно цепляя глазами каждое движение головы девушки. Она тихо постанывала, проводя языком по уздечке, после чего брала в рот член и сосала, втягивая щёки. Чем кончилась комедия, снятая в Голливуде, Витя понятия не имел. Впрочем, Вика тоже. Их разбудил звонок на мобильник Поспеловой, валяющийся на полу. Девушка подняла голову, разлепляя веки и фокусируя взгляд на Пчёлкине, который тёр пальцами заспанные глаза. Телефон всё никак не затыкался, заставляя Вику ответить. — Алло, — зевая, произнесла она, — кто это? — Ты чё, спишь? — Фил почти крикнул, словно не слишком доверял звуковым волнам. — Нет, на пробежку вышла, — беззлобно ответила подруга. — Чё тебе надо? — Кос разбился, — голос Валеры срывался на высокие ноты. Вика же просто пыталась не заорать. — В смысле? — Сонливость сняло с девушки, как рукой. — Где? — Да хер его знает, — рыкнул Филатов. — Я в Склиф лечу. До Белого дозвониться не могу. Ей потребовалось три минуты. Ровно сто восемьдесят секунд, чтобы пообещать сейчас же приехать, подскочить голой с дивана, где они с Пчёлкиным остались прошлым вечером, и полететь в спальню одеваться. Вите же понадобилось чуть больше времени. Он поднялся, натянул на себя боксеры, которые обнаружил почти в коридоре, а после зашёл к этой чемпионке Мира по сборам на время. — Чё случилось? — облокотившись на дверной косяк, лениво спросил Пчёлкин. — Кос… — Поспелова заметила изменившееся, ставшее напряжённым выражение лица парня. — Он разбился. Это Фил звонил. — Чё блять? — Теперь испуганным. Какой интересный спектр эмоций. — Наглухо? — Я не знаю, — Вика втискивалась в джинсы, уже стоя в футболке и джемпере. — Он в Склифе, по-ходу. Девушка хотела попросить его поехать с ней. Она считала, что сейчас не то время, когда надо собачиться. Поспелова не допускала даже мысли, будто Холмогоров разбился насмерть. Он не мог. Ну, нет же. Он однозначно жив и здоров. Пара ссадин да царапин. Возможно, крыло машины помял. Не больше. Он, сука, разбился не наглухо. Вот только слово «разбился» в щепки разрубало её уверенность в нормальном состоянии Космоса. Пусть и относительно. — Набери мне, как узнаешь, — сухо произнёс Витя, сжимая челюсти. — Ты не поедешь? — Вика уже неслась в коридор, подхватывая ложку для обуви у двери. — Нет, — всё тем же тоном ответил парень. Хватая ключи от его машины с тумбочки, Поспелова посмотрела со смесью понимания и разочарования. Но не в Пчёлкине. Скорее, в том, что дружба, которая длилась с детства, перестала иметь хотя бы очертания себя прежней. Вика бегло поцеловала Витю в губы и сорвалась с места. Для этого забега наперегонки со смертью Космоса она выбрала кроссовки. В НИИ имени Склифосовского милая женщина в регистратуре, чей возраст на вид варьировался от тридцати до шестидесяти, сообщила: Космоса Юрьевича Холмогорова уже отпустили с перевязки, и отец забрал его домой. Поспеловой понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. Вряд ли тело выдали бы сразу же на руки. Да, мысли о смерти друга пустили корни в её голове, добираясь до самого центра мозга.

***

Гостиная квартиры Холмогоровых ещё с юношеских лет вызывала у девушки чувство какого-то величия, статусности. Юрий Ростиславович, отец Коса, как и папа Вики, преподавал в институте. Родители на этой почве очень неплохо сдружились в своё время, изредка встречаясь на школьных собраниях. Холмогоров-старший, который ещё много лет назад утвердился во мнении, что бедная Поспелова попала в абсолютно неподходящую для себя компанию, впустил её в квартиру и посмотрел с сожалением. Он проводил девушку в ту комнату, где много лет назад она, сидя за круглым столом, вместе с Косом делала домашние задания, периодически прерываясь на рассматривание резных спинок стульев или высокой хрустальной люстры. — Космос, к тебе пришли, — объявил Юрий Ростиславович, как только Вика переступила порог гостиной. Друг сидел с перемотанной головой, а рука и нога его были завязаны неимоверной длины эластичным бинтом. Он что-то рисовал маркером на предплечье, когда подруга подошла к нему со спины. — Привет, инвалид, — улыбнулась по-доброму девушка и легко приобняла Космоса, стараясь не причинить ему боль. — Здарова, Поспелыч, — он зыркнул в коридор. — Сказал же, не пускать ко мне никого. — А ты теперь только в приёмные часы с друзьями видишься? — Вика заняла стул напротив. Кос не ответил. Он виновато смотрел в стол и даже не поднимал взгляд на подругу, которая улыбалась, словно ненормальная. Поспелова доказывала своим собственным демонам: они просчитались. Холмогоров выжил. Она посылала рогатых куда подальше вместе с мыслями о смерти одного из самых близких людей в её жизни. — Что произошло? — спросила Вика совершенно облегчённо, словно друг не напоминал мумию. — Да под этим, — он шмыгнул носом, всё ещё изучая гладкую поверхность стола, — в грузовик влетел. — А я говорила, что порошок тебя погубит! — Да знаю я! — Холмогоров, наконец-то, поднял глаза на неё. — Пчёлкин тоже припёрся? — Нет, — тихо ответила Поспелова. — Он дома. Попросил набрать ему, как всё узнаю. — Набрала? — ухмылка Коса вышла кривой, исказившись чем-то до ужаса болезненным. — Набрала, — кивнула подруга. — Когда сюда ехала, позвонила. — Даже скорейшего выздоровления мне не пожелал? — тон Космоса стал сочиться ядом. Натурально вытекать вперемешку с буквами. — Кос… — Вика закатила глаза, чувствуя очередной виток надоевшего скандала. — Ну, я же не бабки, чё за меня переживать? Поспелова устала быть буфером. Ей надоело бегать от одного к другому, пытаясь урегулировать их отношения хотя бы до состояния прохладных. — Не говори про него так, — жёстко сказала девушка. — Не смей говорить о нём в таком тоне! — Так я правду сказал, — друг откинулся на стуле, продолжая гнуть свою линию. — Сама же знаешь: он за зелёные бумажки удавит. — Космос! — повысив голос, Поспелова произнесла его имя практически по буквам. — Нравится тебе или нет, но я с ним. Я его люблю. Мне похуй на то, что происходит между вами двумя… — Ничё не происходит, — перебил подругу Кос. — Не перебивай меня! Ты мой друг, он — тоже. Я за вас обоих глотки перегрызу, но есть проблема: вы делаете меня разменной монетой. Подумай об этом на досуге, друг. Поспелова бы с радостью продолжила. Без зазрения совести бы и дальше стальным тоном обвиняла Холмогорова в том, что они заставляли её выбирать, пускай даже не осознанно. Это не важно. Каждый, высказывая ей, как его заебал второй, ни на секунду не задумывался о Вике, о том, что это могло быть больно и тяжело для неё. Желание вправлять мозг Косу прервал Саша, тоже приехавший проведать покалеченного друга. — Я поеду, — еле слышно произнесла девушка, обнявшись с Беловым. — Юрий Ростиславович, закроете за мной? — Конечно, Викуль, — мужчина открыл две бутылки пива и буквально всучил одну в руки сыну. — Поправляйся, — Поспелова нежно провела ладонью по плечу Космоса, сразу уходя в коридор. Всю дорогу до дома она размышляла о том, какие конкретно изменения произошли за эти несколько лет. Парни всегда дружили вчетвером, Вика никогда не была пятой. Она стояла рядом с их дружбой, однако не входила в стройный ряд этой четвёрки. Теперь же… Поспелова не просто входила в него. Она была, мать его, связующей нитью. Металлическим звеном, самым сильным, судя по всему, благодаря которому держалась вся конструкция.

***

Вика сидела в кабинете Саши и смотрела в потолок. Он попросил её задержаться, хотел «кое-что перетереть без лишних ушей». Изо дня в день этих «ушей» в офисе, казалось, становилось всё больше. Каким-то образом в данную категорию начали входить и Витя, и Валера, и Кос. Поспеловой даже было интересно: а Белый вот так же, как и с ней, с глазу на глаз, общался с другими? Наверное, если она спросит у Пчёлкина, к примеру, правду он ей не скажет. Девушка сама не говорила, когда он задавал подобный вопрос. — Я тут общался с Володей в казино, — начал Саша. — Сочувствую, — подруга хмыкнула, разглядывая знакомый узор обоев. — Такие он мне интересные новости рассказал, — Белый подхватил со стола пачку сигарет и вытащил одну. — Не свежие, правда. — Ну, у нас до Владимира Евгеньевича, как до Владивостока всё доходит, — закинув ногу на ногу, сказала Поспелова. — Да нет, — протянул Белый, прикуриваясь и сразу делая затяжку. — Тут скорее мы — Владик. — Чё рассказал? — взгляд девушки сделался заинтересованным. Теперь обои её не волновали, всё внимание сосредоточилось на лице друга. — Пистолет мне в восемьдесят девятом подкинули, помнишь? — Такое забудешь, — усмехнулась Вика, вспоминая заплаканную тётю Таню и её рассказ про жуткий обыск. — По его наводке, — кивнул Белов и невесело улыбнулся. — Да ну нахуй? — Поспелова, натурально чувствуя разбредающийся по телу шок, округлила глаза. — А кто тогда братца его грохнул? — Не знаю, — пожал плечами Саша, как-то странно отведя глаза в сторону. Вике была известна эта реакция лучше, чем узор пресловутых обоев, который она увидела по пять раз на дню. — Пиздишь, — на её лице появилась хищная улыбка. — Говори. — Да сказал же: не знаю! Поспелова вглядывалась. Несколько минут пристально смотрела, как он шарил глазами по полу и стеллажам у стены, как переводил взгляд с одной полки на другую, и тут её осенило. — Я его знаю? — вопросительная интонация была скорее шансом Белому чистосердечно признаться, чем действительно вопросом. — Нет, — он ответил слишком быстро, чтобы это оказалось правдой. — Пчёлкин? — Не знаю, — Белов посмотрел на Поспелову в упор, рассчитывая закончить на этом. Святая простота. Напряжение выдавало даже то, как он резко затушил сигарету в пепельнице, толком не успев покурить. — Кос? — прищурилась девушка. — Понятия не имею, — теперь Белый ответил чересчур размеренно. Вика поняла, что попала точно в цель. — Кос! — она начала негромко посмеиваться. — Ёбаный рот! Холмогоров! — Не он это, — Белов пытался тоном вытравить понимание из головы подруги, но тщетно. Она уже смеялась во весь голос. — Хватит мне врать, — задыхаясь, выдавила из себя Поспелова. — Тебе это Каверин рассказал? — Нет, — сдался друг, зная: эта пиявка не отступится, пока не высосет до последней капли крови. — Он сам признался, когда я к нему из Склифа прикатил. — Вот падла! — она произнесла это без злобы, даже с какой-то нежностью. — А я всё думала, чё он так жопу рвал, чтобы тебе помочь! — Вот такие пироги, Поспелова, — устало произнёс Белов. Вика обдумывала эту совсем не новую новость несколько минут. Она ни разу за все эти годы и не задумывалась, как тогда дело обстояло. Просто приняла за факт, данность найденный у Саши пистолет. Потом приняла, что его подкинули. И всё. Никаких больше поисков причинно-следственной связи, никакого мозгового штурма относительно причин случившегося. Сейчас Поспелова прекрасно понимала: их сегодняшняя жизнь — результат выстрела Холмогоровым на бою в Раменском весной восемьдесят девятого года. Удивительно долго летела эта чёртова пуля. Просто удивительно. Не прав был Евгенич, когда писал ей рекомендательное письмо в адвокатскую контору. Не было у Вики никаких «выдающихся аналитических способностей». — А с Кавериным-то что? — успокоившись, спросила девушка. — Я ему об башку бутылку из-под шампанского разбил, — усмехнулся Саша и поймал удивлённый взгляд подруги. — Охлаждённую! Я помню, ты говорила, что шампунь тёплым не пьют. — Ну, хоть чему-то я тебя научила, — Поспелова улыбнулась, представляя бордовые капли, стекающие со лба бывшего мента. — Ты, кстати, ничего не хочешь мне рассказать? — Вроде нет, — друг задумался, отыскивая в памяти новости, которых бы не знала Вика. Поспелова с этим была абсолютно несогласна. Несколько дней назад, как раз, когда Кос решил переломаться, ей оборвала телефон Ольга, спрашивая, не знали ли Вика, где Саша. Ну, девушка на голубом глазу и ответила, мол, ночевал он у них с Пчёлой. Жаловалась, якобы нажрался, как тварь последняя, и завалился на диван. Даже попричитала, будто не дал им жить своей личной жизнью. Что-что, а врать Поспелова научилась за годы семейной жизни с Лавровым восхитительно. — Мне тут жена твоя звонила, — с ленцой принялась рассказывать Вика, — спрашивала, не знаю ли я, где ночевал её благоверный… — А ты чё? — Белов придвинулся в кресле поближе. — Сказала, что у любовницы, наверное, — беспечно ответила Вика, наблюдая за отливающей от лица друга кровью. — Ты ебанулась? — взревел он. — Нахуя? — Не ори ты, — девушка расплылась в улыбке. — Угомонись! Сказала, что у нас ночевал, бухущий в стельку. А теперь говори: где ты был? — Да там, — махнул рукой Саша, — с тёлкой одной. Будь на месте Поспеловой любая другая, наверное, начала бы осуждать. Стала бы говорить, что измена — это предательство. Припомнила бы Ленку Елисееву и то, как она не дождалась Сашу из армии. Только на этом самом месте была девушка, которая изменяла мужу. Врала и ночевала у любовника. Как она могла так лицемерить? — Если ты проебёшь Ольгу, — предупредительно произнесла Вика, — я самолично тебя закопаю. — Если ты ей ничего не расскажешь, — Белов в точности скопировал её интонацию, — я её не проебу.

***

Это происходило уже во второй раз. Повторение, к слову, было со своими интересными деталями и отличиями. Такими, которые цепляли сознание, подчёркивали жирной линией, заставляя обратить внимание на каждую, даже самую мельчайшую особенность. Несколько дней назад они ровно так же впятером сидели в кабинете Саши. Разместились все за круглым столом, будто собрались играть в «Что? Где? Когда?». Вот только не было никакого господина ведущего, волчка и вопросов от телезрителей. Скорее это они, пять человек в здании офиса, ждали ответ на свой вопрос. С волнением смотрели на «чёрный ящик», которым в их случае был телефон, и гипнотизировали его. Им нужно было, просто необходимо, чтобы груз прошёл ту отметку на пути, где ответственным головой являлся Белов. Ну, ещё вся его бригада, само собой. В первый раз Поспелова переводила взгляд от Пчёлкина, перекатывающего в губах сигарету и неотрывно смотрящего на телефон, к напряжённому лицу Белого. А после отвлекалась от Саши на звук затвора, который издавал пистолет в руках Валеры. Только Кос в очаровательном чепчике из бинтов нежно гладил по голове бюст какого-то мыслителя. Вика понятия не имела, кто это. Вроде как Сократ, однако Поспелова не всматривалась. Сама же девушка… Ну, она тоже пыталась создавать видимость нервозности, правда, не слишком умело. Поспелова была уверена в маршруте, они с Беловым корпели над ним не один час, а в своих умственных способностях девушка сомневаться не привыкла. Когда же счастливый Витя начал практически скакать по офису после звонка Евгенича и доклада о том, что груз прошёл вторую точку, Вика удовлетворённо улыбнулась. Она не была согласна с заявлениями Пчёлкина, будто бы они «сделали это», но он был довольно близок к истине. Зато вот с Белым, который назвал Каверина «сукой», девушка чувствовала полное единение. Она ощущала неправдоподобную радость, ведь абсолютно точно выполнила то, что от неё требовал Саша, нависая тучей, пока подруга рассматривала карту железных дорог. А требовал он идеальный, безопасный маршрут, без лишнего шмона и малоприятных группировок, способных перехватить драгоценный груз. В очередной раз Поспелова его не подвела. Видимо, Гермес, который, если верить мифам и легендам, являлся богом торговли в Древней Греции, благоволил Белову и его бригаде. Иначе, каким ещё образом сделка на одиннадцать миллионов могла проходить настолько гладко? На следующий день обстановка в офисе была примерно в триллион раз напряжённее. Этому, конечно, способствовала мельтешащий по кабинету Пчёлкин, демонстрирующий невероятную способность к длительной ходьбе по одной только ему известной траектории. Витя словно забрал у каждого из остальной пятёрки все нервные клетки, взвинтил их и засунул в себя. По-крайней мере, Поспелова объясняла своё мертвецкое спокойствие именно этим. Вика, Валера и Саша смотрели телевизор. Кос тоже иногда поглядывал, однако он так увлёкся игрой с солонкой и перечницей в форме свинок, которые, благодаря незаурядной фантазии Холмогорова совокуплялись в разных позах, что отвлечься не мог никак. Порой его занятие нарушали падающие шашки, надетые «игрушкам» в качестве головных уборов, но это не беда. — Поспелыч, а ты так можешь? — кивнул Фил на телек, когда блондинка по центру выгнулась в такую причудливую позу, что Поспелова засомневалась в наличии позвоночника у барышни. — Естественно, — улыбнулась подруга. — Покажи, — Филатов хохотнул, переводя взгляд на девушку. — Коврик нужен гимнастический, — рассмеялась Вика. — Они ж на них делают, поэтому и гнутся так. А ты можешь? — Легко, — серьёзно заявил Фил, — но ты права, без коврика нельзя! — Он чуть нагнулся и глянул на Сашу. — Белый, надо приобрести в офис. Мы с Поспеловой будем гимнастикой заниматься. Спортивные передачи надоедают быстро, особенно если ты просто смотришь на баб, а не тренируешься вместе с ними. Каждый в кабинете занимался тем, что успокаивало нервы. Белов курил, в чём ему составляла компанию Поспелова. Они не разговаривали, просто выдыхали дым своих сигарет в один общий клубок, который превращался в слабое подобие облаков, этим днём не соизволивших появиться в небе над Москвой, оставляя главенствовать идеально-голубое небо. Фил и Кос играли в нарды, однако едва ли это можно было назвать внимательной и сосредоточенной партией. Так, нервы успокоить да руки занять. Пчёлкин… Ну, он тоже оставался верным своему амплуа неврастеника. Ходил по офису, как заведённая игрушка. Такая, с ключиком на спине. Стабильно раз в пять минут закидывал голову назад, поднося ко рту ладонь с зажатой бутылкой коньяка. Естественно, Витя пил. Его же нервная система отдувалась за всех вторые сутки подряд. Как тут не пить? Такая ноша! — Пятнадцать минут могу понять, — нарушил тишину Пчёлкин, — двадцать. Саша, два часа задержки уже! — Через два часа не ясно ещё ничего, — Поспелова моментально сгенерировала шутку, решив поделиться ею сию секунду. — Вот через пару недель будет понятно, есть ли беременность. — Смешно пиздец, — зыркнул на девушку Витя. Её веселило его состояние. Он так искренне переживал, волновался, что Вика даже как-то расчувствовалось. Ей, безусловно, было легче, чем Вите. Поспелова же в данный момент находилась под своим самым сильным куполом спокойствия, которым являлся, собственно, Пчёлкин. Только этот купол рябил и ходил ходуном, но действие своё не ослаблял. Когда раздался телефонный звонок, Витя моментально сорвался с места. Вика аж подавилась сигаретным дымом от столь резкого движения. — Стой, погоди! — громко приказал Белый, и Пчёлкин покорно убрал руку от мобильника. — Я возьму. Трое друзей следили за лицом Саши, вслушивались в то, что ему говорили на другом конце трубки. Поспелова, перед лицом которой оказалась спина друга, ничем подобным не занималась. Она просто прикрыла глаза и принялась размеренно дышать, мысленно заставляя себя не радоваться раньше времени. — Да, Ваха? — произнёс в трубку Саша. — Ждём. Что? — его голос стал выше. Намного. — Точно? Я перезвоню. По звуку шагов Поспелова слышала: Белов вернулся к своему столу. Понимала, что кто-то проехал по паркетному полу на кресле. Скорее всего, Пчёлкин. Она не открывала глаза, ожидая новость об удачном завершении транзита. — Ну, чего? — нетерпеливо спросил Витя. — Груз на приёме разгрохали, — слишком спокойно ответил Саша и рассмеялся. Пиздец. Вика распахнула глаза, чувствуя на своём лице осторожный, неуверенный расцвет улыбки. Такая бывает у ненормальных, которых в доме для душевнобольных ведут на процедуры. Улыбочка с оттенком безумия. Она ощутила рвущийся наружу хохот. Болезненный. Придурковатый. Абсолютно безумный смех. — Чё? Я не понял, — пробормотал Пчёлкин в тот момент, когда Белов поднял трубку зазвонившего стационарного телефона. — Да, роднулечка, — ласково ответил Саша, видимо, Ольге. — Я не понял, что? — Вика смеялась, совсем тихо, и наблюдала, как звериная ярость проявлялась на лице любимого мужчины. — Щас, секунду, — Белый убрал трубку от уха, закрыв нижнюю часть, дабы жена ничего не слышала. — Всё, забудь. Нету. Прощай оружие. Белов махал рукой и смеялся. Поспелова прикрывала рукой рот, не в силах остановить продолжающуюся истерику. Она отмечала крупную дрожь во всём теле разом. Тряслись не только пальцы, которые били ей по губам, будто приказывая прекратить смех. Нет. Дёргались даже ступни, подскакивая на гладком паркете. — Чё ты ржёшь, Саша? — процедил Витя и перевёл взгляд на Вику. — Чё вы ржёте? — Да, моя маленькая, — опять заговорил в трубку Саша. — Мы на такие бабки попали! — Поспелова удивилась, как Пчёлкин не порвал голосовые связки, заорав. — Чего ты ржёшь? — Тихо-тихо, — улыбаясь, Белый в очередной раз убрал трубку от уха. Бедная Ольга. А она же ему там, наверное, нечто важное говорила. — Что мы, бабки не отобьём, что ли? — Бабки? — Витя принялся раскидывать в стороны листы документов, до того лежащие на столе друга. — Вот твои бабки! Вот твоя бумага! — Тихо-тихо-тихо, — эти слова Саши, по-правде говоря, не помогали. — А груз, — пытаясь совладать с собой, осторожно спросила Вика, — подорвали с сопровождением? — Ага, — кивнул Белов. Вот тут она уже смогла контролировать свой смех. Только не остановилась. Из сумасшедшего он превратился в абсолютно счастливый. Ведь, если оружие разгрохали с колонной сопровождения, значит, гиена подохла там же. Единственное, что беспокоило сейчас Поспелову, были даже не деньги. Ответственным за эту часть пиздеца, очевидно, являлся Пчёлкин. Она пыталась понять, каким образом могла просчитаться. Каждая точка на маршруте виделась Вике безопасной. Каждый пункт и остановка были выверены ей просто филигранно. Девушка не имела права так проебаться. Только не она. — Да нет, всё нормально, — спокойно сказал Белый в трубку жене. — Блять, — Пчелкин подхватил бутылку с коньяком, который уничтожал раньше, и поднёс к губам.— Идиоты, твою мать! Когда через пятнадцать минут после очевидной истерики Витя вылетел из кабинета, не кинув Вике ни единого слова, она догадалась: его лучше не трогать. Скорее всего, они поругаются. Однозначно, он будет этим вечером дома злой, как чёрт. Но винить в этом парня нельзя. Ситуация действительно хуёвая. Фил с Косом вышли практически сразу после Вити. Они сделали это молча. Никто не был готов сейчас обсуждать произошедшее. Никто, кроме Поспеловой, сидящей всё на том же месте. Она не курила, хотя стоило бы, пытаясь понять, где допустила ошибку. — Этого не может быть, — покачала головой девушка, глядя в пол. — Я всё просчитала, этого не может быть! — Не всё, — усмехнулся Белов. — Ты не виновата, маршрут реально был безопасный. Я даже боялся, что нихуя не выйдет. — Что? — она повернула на него голову и наткнулась на победоносную улыбку друга. — В каком смысле? — Я через Зорина провернул это, — он кивнул на мобильник, словно именно там разнесли их сделку. — По моей наводке груз нашли. — Ты… — Вика опять начала хохотать. Только теперь в глазах встали слёзы, а подбородок задрожал. Она осознала. — Ты бы этого не сделал, нет! — Я… — Белый приготовился объяснять ей, что всё нормально, они выбрались из-под колпака федералов, однако Поспелова не дала. — Ты ебанутый? — это звучало тихо. Намного тише, чем ощущалось. — Ты понимаешь, что нам пиздец? — её голос начал наращивать громкость. — Из-за тебя нам всем, сука, пиздец! — Успокойся! — крикнул Саша, пытаясь погасить истерику подруги. — Я сделал всё правильно! — Да пошёл ты! — Она поднялась со стула и двинулась к выходу из кабинета, обернувшись напоследок. — Больше никогда я не вытащу твою задницу ни из одной ситуации. Даже если ты будешь умолять, на меня не рассчитывай. Белов понимал: её слова — чистой воды эмоции. Прекрасно отдавал себе отчёт в том, что Вика просто бросалась фразами в пылу истерик. Он точно знал, что Поспелыч рано или поздно его поймёт. Хотя, её слова оставили неприятный и вполне себе обидный осадок где-то в области сердечной мышцы. Поспелова же шла к себе в кабинет, стараясь унять каблуки, которые буквально отказывались её держать. Она бы никогда в жизни не поверила, будто Саша подведёт их всех под гильотину. А он это сделал. Вика великолепно осознавала: так запросто отбиться от федералов нельзя. Не те люди. В её мозг словами друга была впрыснута серная кислота. Она разъедала каждое волокно, не оставляла в функционирующем состоянии ни одну извилину. Поспелова физически ощущала, как вокруг черепа сдавливался и затягивался толстый жгут, только девушка даже не пыталась его стащить. Потому что… Зачем? Ей всё равно, судя по всему, скоро подыхать. Веденский этого так не оставит.