По законам жанра

Поцелуй становился всё более глубоким, напористым. Руки Пчёлкина прижимали её к себе, бродили по телу Поспеловой, заставляя ту плавиться под его пальцами. Она не была готова его отпустить. Не сейчас, когда так отчётливо понимала, что Витя — единственный, кто нужен ей рядом, чтобы быть живой. Чтобы чувствовать. Не говоря ни слова, ведь тогда пришлось бы оторваться от её губ, а это чувствовалось непозволительной роскошью в данный момент, Витя легонько толкнул Вику в сторону небольшой спальни, которая оставалась свободной. Она, прекрасно понимая, что с кухни стоило уйти, шла спиной вперёд, управляемая лишь движениями Пчёлкина. Вот такое вот упражнение на доверие. Хотя в их паре оно и не требовалось. Если бы была необходимость, Вика вручила бы Вите свою жизнь. Нежно, словно хрупкую фарфоровую фигурку, Пчёлкин уложил Поспелову на кровать, отмечая про себя, что лёгкое платье, которое было на ней в этот вечер, выглядело прекрасно, однако лучше бы оно сейчас валялось где-то на полу. Сам же парень, оставшись в джинсах и майке, потерял кофту где-то у входа в комнату, когда Вика скинула её с плеч Вити. — Ты такая красивая, — прошептал он, наклонившись к её уху, и быстро отодвинулся вновь, рассматривая, как от этой банальной фразы по лицу Поспеловой расходились красные пятна. Пчёлкин, упираясь одной рукой в матрац, нависал над девушкой, проводил ладонью по внешней стороне её бедра, пока она не скрылась из вида под тканью платья, поднимаясь к белью и пуская разряды тока под кожу Поспеловой. Она, словно только что поняв, к чему всё шло, вцепилась рукой в его предплечье. — Я… нет… — задыхалась Вика, тщетно пытаясь выдавить из себя хоть что-то членораздельное, — я не… — Тшш, — Пчёлкин наклонился и поцеловал её в губы, убирая руку. — Если ты не хочешь, мы ничего не будем делать. — Я хочу, — кивнула девушка, — просто боюсь. — Мы не будем раздеваться, я только хочу попробовать с тобой, хорошо? Витя подумал, что тот мудак, который её кинул, что-то сделал не правильно, раз она настолько боялась. Конечно, он хотел её всю, просто петтинг Пчёлкина не устраивал. И будь на месте Поспеловой любая другая, то он бы заставил девушку умолять его войти, но не её. С ней он так не мог поступить. Витя, чуть сместившись, лёг прямо над Викой, прижимая её за бедро к себе ближе, и толкнулся, касаясь членом. Замечая, как девушка поддавалась в ответ. Она тихо простонала. Это был ровно тот звук, который стал для Пчёлкина молитвой, обещанием, признанием. Всем самым весомым и значимым на свете. — Да, — Витя продолжал двигаться и смотреть, как у Вики приоткрывался рот в моменты касаний. — Вот так, — он приподнял её за бёдра, не оставляя между телами даже миллиметра. — Поцелуй меня, — вырвалось у Поспеловой вперемешку со стоном. Пчёлкин наклонился и поцеловал в губы. Пошло, но не грязно, продолжая тереться о Вику. Ей было жарко. Так безумно жарко, что казалось, сердце качало и разносило по венам не кровь, а расплавленный металл. Она чуть отодвинула Витю, сразу стащила с себя через голову платье, оставаясь лишь в одних трусах. Пчёлкин же стянул и кинул куда-то в сторону майку, вернувшись к Поспеловой с поцелуями, что теперь пришлись на её шею. Он продолжал касаться девушку, показывая, как именно хотел бы её взять. Вика же, ведомая каким-то абсолютно первобытным желанием, расстегнула пуговицу на его джинсах прежде, чем Витя успел перехватить её руку, которая уже тянулась к молнии на ширинке. Пчёлкин понимал: если она продолжит, то он просто кончит от одних прикосновений. — Не надо, — предупредительно прошептал парень ей в шею, — я не сдержусь. — Но я хочу. — Поспеловой не хватало воздуха. Он просто отказывался поступать в лёгкие. — Немного. — Скажи мне, когда остановиться, — попросил Пчёлкин. Витя, встав с кровати, снял джинсы вместе с трусами, кинув их к майке, уже валявшейся на полу. Он неотрывно смотрел в глаза Вике, пытаясь прочесть по лицу, уверена ли она, точно ли готова, однако видел только затуманенные желанием радужки, которые превратились из карих в чёрные, как смоль. Лишь раз он оторвал взгляд от её лица, когда заметил, что она стягивала с себя бельё, оставаясь абсолютно обнажённой. Абсолютно прекрасной. Матрац прогнулся под его весом, скрипнув. Витя вернулся к девушке и сразу накрыл её губы поцелуем. Они притягивали, напоминали магнит, заставляли мысли путаться. Пчёлкин взял член в ладонь на середине и провёл головкой по клитору Поспеловой, буквально вынуждая её изогнуться в спине и вогнать ноготки ему в плечи. Она слегка дёрнулась от этого движения, но бессознательно. Организм сам по себе вспомнил, когда последний раз её касались там, и попытался защититься. — Хорошо? — спросил Витя, хотя ответ был написан на её лице. Открытый рот, из которого вырвался чуть слышный стон. Пчёлкин повторил движение, проходясь от клитора ко входу, проводя по влажным от естественной смазки складкам и обратно. — Хочу ещё, — выдохнула она. Витя аккуратно, контролируя глубину, вошёл в неё только головкой, сразу выскользнув обратно. Он мог поклясться, что ещё немного и ему этого вполне хватит, чтобы кончить. Как только Пчёлкин повторил движение, Поспелова качнула бёдрами, желая почувствовать его глубже. — Прекрати, я не выдержу, — отрывисто прошептал он. — И не надо, — Вика снова попыталась насадиться. Это уже превращалось в пытку для них обоих. Её руки, притянувшие Витю ближе, и губы, накрывшие его собственные, отбросили всякие сомнения. Пчёлкин толкнулся внутрь, заполняя Поспелову полностью. Ей было больно, однако удовольствие заглушало дискомфорт. На глазах выступили слёзы, но, опять же, это сработала психика, подсознание, а не желание расплакаться. Вика быстро сморгнула влагу, лишь бы Пчёлкин не успел ничего заметить. Его движения становились всё более частыми, губы переместились на ключицы и грудь девушки, прерывая поцелуи на тихие стоны и вздохи. Поспелова же, закинув ногу на бедро Пчёлкина, уже не сдерживалась, сминая простынь между пальцами, выгибалась навстречу телу парня. Пот стекал со лба Вики, капельками пробегаясь от виска к шее, исчезая в уже промокших прядях волос. То ли от движений, что были плавными, но довольно жёсткими, то ли от того, что её кожа полыхала огнём в смеси возбуждения и удовольствия, то ли от того, что воздух в этой небольшой спальне был душный, спёртый, а может, от её рваного, обжигающего дыхания, когда Витя входил под новым углом, усиливая ощущение наполненности. Казалось, все чувства разом обострились. Иначе как ещё объяснить, что она одновременно могла ощущать пульсацию внизу живота и между ног, стекающие дорожки влаги и губы Пчёлкина на её ключицах. После нескольких толчков под каким-то новым углом, Вика почувствовала волну удовольствия, поднимающуюся снизу и накрывающую с головой. Это ощущение заставляло звёзды вспыхивать, взрываться прямо в глазах. От пульсации стенок вокруг члена к финалу был готов и Витя, а потому вышел из девушки. Дважды проведя от основания до головки, он кончил ей на живот, практически сразу вытирая жидкость подушкой, на которой спать он сегодня точно не собирался. То, что они оба представляли ещё класса с десятого, произошло на какой-то чужой даче при абсолютно ужасных обстоятельствах. Но это было так… правильно. Стоило ожиданий, ссор, ревности и прочего, преследовавшего этих двоих все годы раньше. Стоило их. Они смотрели друг другу в глаза и глупо улыбались, абсолютно счастливые и расслабленные. Это было признанием во всём. Слова не смогли бы сказать того, что передали тела. Витя целовал Вику непрерывно, доказывая самому себе: наконец-то, он добился той девушки, о которой мечтал. Неожиданно в его голове промелькнула мысль, что впервые ему не хотелось отпустить долгожданный «приз». Он собирался её привязать к себе и никогда не отпускать. Завернувшись в простынь, Пчёлкин откопал где-то книжку и, встав на кровати во весь рост, принялся читать вслух: — … частью взятыми в плен, частью убитыми. Им не был знаком македонский знак сдачи в плен — поднятие копья вверх. — Вика лишь, улыбаясь, пнула по книге, и та полетела в сторону. Витя, проследив за этим движением, поднял бровь, спросив. — Что это щас было? Бунт на корабле? — Да, бунт, — усмехнулась Поспелова, дёргая его за руку. — Да, бунт, — повторил её слова Пчёлкин и кинулся на девушку. — Ты перед сном молилась, Дездемона? Под заливистый смех Поспеловой он принялся целовать её и сминать хрупкое тело в руках, проходясь ладонями по выпирающим ребрам, талии, плоскому животу, бёдрам. Она буквально тонула в его объятиях и поцелуях, наслаждаясь каждой минутой прикосновений.

***

Пчёлкину безумно хотелось ещё выпить. Словно весь алкоголь, циркулирующий вместе с кровью по венам в организме, испарился. Оставив Вику одну буквально на несколько минут, он ушёл в гостиную. Поспелова лежала на кровати и думала, что даже это Шатунов, сука, ей испортил. Именно так должен был случиться её первый раз. Не с каким-то уродом, а с человеком, в которого она, несмотря на все сложности, была влюблена. — Пойдём покурим? — вернувшись и натягивая на себя джинсы, предложил Витя. — Пошли, — кивнула Поспелова, ища на полу бельё, которое уже в руках держал Пчёлкин и, почти вкладывая в ладонь девушки, убирал обратно. — Ну, отдай сюда! — Мой трофей, — помахал он тканью и рассмеялся. — Ты чё, фетишист? — Подобного оскорбления Витя вынести никак не мог, а потому вернул трусы владелице, состроив обиженное выражение лица. Она отправилась прямо босиком, не желая искать среди горы обуви на входе свои кеды. Как Пчёлкин ни просил надеть хотя бы его кроссовки, она отказывалась, заявляя, что ей и так нормально. Где-то по пути он надел на себя маску аквалангиста, но Вика это заметила лишь в тот момент, когда устроилась на ступеньке деревянной лестницы, упираясь спиной в грудь Вити и запрокинув голову назад. — Зачем ты это нацепил? — рассмеялась девушка. — Я аквалангист, — серьёзно заявил Пчёлкин и выдохнул дым в трубку, уже успев закурить. — Ты придурок, Пчёлкин. — Тебе нравится? — улыбнулся он. — Лучше бы кепку тогда носил, — Поспелова скривилась, состроив забавное выражение лица. — Поцелуешь? — Пчёлкин наклонился к её лицу и сделал ещё одну затяжку. — Хочу курить. — Она приоткрыла рот, и он выдохнул дым ей в губы. Девушка же приняла его, а после сама поцеловала Витю. Глубоко. Настойчиво. Впервые так. Следом за ними вышел Белов, но ребята его не заметили, будучи увлечёнными более интересным процессом: сплетением языков и изучением друг друга. — О, да у вас тут любовь? — ухмыльнулся Саша. Поспелова и Пчёлкин синхронно приподняли уголки губ. Что они могли ответить? Что да, любовь? Так в этом ни он, ни она никогда бы не признались. Побоялись спугнуть, как невиданного диковинного зверька, тряссущегося от каждого шороха. Разрушить то хрупкое, что образовалось как-то случайно между ними. Само по себе. — Пчёл, дай огонька, — нагнулся к другу Белов, получив в лицо порцию дыма, который Витя продолжал выпускать через трубку. — Держи, — всё же сжалился над Сашей Витя, и тот сел рядом. — Знаешь, я всю жизнь мечтал быть аквалангистом. — Вика на этих словах прыснула, получая в отместку за насмешки щипок в шею. — Будешь, — кивнул Белый, — а я вулканологом. — Будешь, — подтвердил Пчёла, и на этот раз Поспелова всеми силами сдержала смех. Ну какие же идиоты. — Не факт, — протянул Саша. — Ну чё она? — обернувшись на мирно спящую голую девушку, с которой трахался Белов, спросил Пчёлкин, получив от Поспеловой шлепок по голени. — Да я так, просто спросил. — Замаялась, маленькая, спит, — ответил Белов. — Башка трещит. — Он встал, прикрывая дверь, и посмотрел куда-то вдаль, впуская в лёгкие очередную порцию никотина. — Космос чё-то не едет, — задумчиво протянул Витя, гладя по лицу Вику, которая уже практически засыпала на этих ступеньках. Дальше произошло то, что девушка будет крутить в своей голове ещё не один день. Да какой день… Недели, месяца. То, что в будущем она определит началом конца. Их резко, словно из прожектора, кто-то осветил со стороны забора, и металлический грубый голос в рупор произнёс: — Приказываю всем оставаться на своих местах! Дом оцеплен! Белов, ты под прицелом! Сон, ещё недавно так манивший девушку, натурально рукой сняло. Она лишь лихорадочно смотрела то на Витю, то на Сашу, силясь понять, что делать дальше. — Пчёл, ты со мной? — тихо спросил Белый. — Угу. — Пчёлкин начал медленно подниматься. — Руки за голову и два шага вперёд! — продолжал говорить голос. — Белов, повторяю, два шага вперёд! — Вик? — так же тихо задал вопрос Саша. — Д-да. — Вика тоже начала вставать со ступеньки. — Кросы мои надень, — глядя на босые ноги Поспеловой, произнёс Пчёлкин. — Ага, только за кофтой в дом схожу, — огрызнулась она на эту несусветную глупость. — Щас, шнурки только завяжу, — крикнул Белый, закидывая ногу на перила. Пчёлкин и Поспелова уже встали во весь рост, вскидывая в воздух руки. — За домом забор, за ним лес, — одними губами проговорил Саша. — Считаю до трёх и открываю огонь на поражение! — Металлический голос всё никак не успокаивался. — На счёт раз, — сказал Саша. — Мамочка, — выдохнул Витя, краем глаза смотря на Вику. — Господи, — прошептала она. — Раз! — С этим словом Белов нагнулся и кинул в «голос» какой-то булыжник. Автоматные очереди посыпались сразу же. А Поспелова вместе с друзьями перепрыгнула через перила и ползком следовала за Пчёлкиным, который что-то кричал, но разобрать она не могла. Колени были разодраны в кровь. Будь у неё хотя бы секунда на размышление, она бы непременно подумала, что это очень иронично: каждый секс заканчивался сбитыми коленями. Однако у них в распоряжении не нашлось даже мгновения. По ним стреляли не для того, чтобы припугнуть. Их пытались убить. И Вику это пугало до чёртиков. До того, что в судороге сводило икры. Но она продолжала ползти, не обращая на это никакого внимания. Буквально мимолётная передышка под какой-то лодкой, стоявшей у стены дома, и её выдернула сильная рука Пчёлкина, заставляя подняться и бежать в лес. Как можно дальше от свистящих пуль, смешивающихся с криками девушек, оставшихся в доме. В любой другой день и в любой другой ситуации Вика не то, что не смогла бы перепрыгнуть деревянный забор за домом, она бы вряд ли сумела на нём подтянуться и достать до подбородка. Вот только не сегодня. Адреналин творил с организмом удивительные вещи, нарушая, казалось, все законы физики. Он вынудил Поспелову взлететь над забором и понестись вниз, к лесу, куда её, схватив за предплечье, тащил Пчёлкин. Опять же, будь у неё хоть немного времени, она бы подумала, что Витя, учитывая ситуацию, вёл себя уж очень по-джентельменски, не оставлял Вику в опасности ни на секунду. Безусловно, если отбросить, что вся эта ситуация — целиком и полностью опасность. Девушка решила оценить галантность Пчёлкина позже, когда автоматные очереди окажутся в прошлом, а секунды промедления не будут стоить жизни. Она всегда считала Сашу умным, рассудительным и при всех раскладах порядочным парнем. Но, самое важное, она была уверена: у него имелся мозг. В тот момент, когда автоматчики перезаряжали оружие, бессознательно давая трём молодым беглецам фору, Белов совершил, по мнению Поспеловой, самый тупой поступок в жизни. — Вот вам! — крикнул Белый, развернувшись к милейшим людям в масках, которые уже направили на него оружие. Пуля нашла свою цель в животе у друга. — Белый! — заорал Витя и, толкнув Вику поглубже в лес, лишь ту не было видно стрелявшим, подполз к Саше. Внутри девушки боролись страх с гневом. Ярость. Испепеляющая злость. Она материлась в своей голове, как сапожник, пытаясь понять, какого чёрта? Зачем была эта тупая бравада? Они втроём стояли под дулами автоматов… Так, стоп. А где Космос и Фил? Поспелова напрочь забыла о двух других друзьях. Будто мозг решил, что это тот вопрос, на который она не в силах ответить, а значит, он в экстремальной ситуации не важен. Вика бы с удовольствием спросила у Вити, однако тот тащил на себе Белова, который планировал, судя по всему, этой ночью умереть, с чем друзья были категорически не согласны. — Сиди тут, — остановившись около какого-то пня рядом с дорогой, строго сказал Витя. — Щас Кос приедет и ты выйдешь, поняла меня? Поспелова не знала, как выглядела в данный момент, а потому тон Пчёлкина казался ей каким-то странным. Парень же видел Вику. У неё тряслись руки, она часто-часто моргала и смотрела абсолютно отрешённым взглядом. Через несколько минут Витя вернулся и натурально приказал ей сесть в машину. Но это было мало похоже на «Линкольн». Хотя нельзя сказать, что сейчас она придиралась к выбору автомобиля. На переднем сидении сидел связанный молодой милиционер. Они вполне могли учиться с Викой вместе, просто на разных курсах. Поспелова же устроилась сзади, рядом с Беловым, положив голову того себе на колени и нежно поглаживая по лбу. Она сдерживала себя, заставляла не разговаривать с другом, ибо у неё было желание отхлестать его словами по щекам. Две жёлтые вспышки света ослепили моментально. После этой ночи Поспелова возненавидит яркий резкий свет. Он всегда будет напоминать один из самых страшных моментов её жизни. Когда же оба автомобиля остановились друг напротив друга, стало ясно, что навстречу ехал «огнедышащий». Пчёлкин молниеносно выскочил, направляя оружие на водителя. Видимо, не разобрался, кто это. Пистолет он, к слову, отобрал у молодого сержанта, но Поспелова об этом даже не подумала. Несмотря на всю ситуацию, на то, что они в просто огромнейшей заднице, Вика почувствовала странное возбуждение, видя, как парень выглядел с пистолетом в руке. Ей захотелось сделать передышку, попросить у Господа рекламную паузу, потому что ещё ни разу Поспелова настолько сильно не желала ощутить поцелуй Пчёлкина. Она концентрировалась на дыхании Саши. Её пугал звук из рации милиционера. Её вообще пугало сейчас всё. Чем дальше и дольше был Витя, тем отчётливее у Вики создавалось ощущение, будто её личный купол безопасности растворялся. Тот самый, который он творил, подобно магии, своими пальцами, когда нёсся вниз по склону и тащил её за собой. Этой ночью Витя Пчёлкин, если так подумать, спас ей жизнь. Но она это, конечно, ещё не понимала. Фил, открыв дверь, подхватил на руки Белого, который что-то нёс, мол, его нужно оставить и прочий бред. В военных фильмах насмотрелся, наверное. Вика же аккуратно помогла Валере переложить голову Саши, ещё раз ласково проведя по лбу ладонью. — Ты ранена? — глаза Пчёлкина, стоило девушке выйти из машины, бегали по её платью. И только тогда Поспелова поняла, что, видимо, испачкалась кровью друга, пока они сидели в «бобике». — Я в порядке, — кивнула Вика, посмотрев на оружие в руке Вити. Сука, всё ещё возбуждает. — Скоро всё закончится, слышишь меня? — Он взял её лицо свободной ладонью и приподнял наверх, желая они встретились глазами. — Потерпи ещё немного. — Поцелуй меня, — прошептала Поспелова. Он бы сделал это без её просьбы. Потому что у него самого было желание подпитаться её близостью, лишь бы протянуть. Лишь бы не сойти с ума этой ночью. Говорят, страх — всеобъемлющая штука. Ты не можешь испытывать, к примеру, несколько страхов одновременно. Но ведь, как известно, правила существуют для того… Этой ночью Пчёлкин искренне боялся за Белова, который решил выебнуться не пойми зачем. За Поспелову, разгуливающую босыми ногами теперь уже по асфальту, но, судя по всему, не обращающую на это никакого внимания. И за себя. Однако этот страх скорее был инстинктивный, чем реальный. Пчёлкин притянул её за затылок к себе ближе, зарываясь пятернёй в волосы, и поцеловал сразу же глубоко. Так, чтобы не осталось никаких сомнений, что она его и наоборот. Вторая рука с зажатым пистолетом легла на щеку девушки. Контраст горячей кожи и холодного металла обострил ощущения. Повысил градус желания. Поспелова проходилась пальцами по лицу Пчёлкина, запоминала каждый сантиметр, боясь что-то упустить. — Иди в машину, — оторвавшись, прошептал Витя, снова поцеловав Вику, хотя уже и не так напористо. — Я без тебя никуда не пойду. — Она правда решила, что без него не сдвинется с места. Пусть хоть стреляют. — Я приду через минуту. Там Филу нужно помочь, иди. — Последний поцелуй, и Пчёлкин едва заметно толкнул её в сторону «Линкольна». Фил справлялся с оказанием медицинской помощи, а потому сидящая на коврике сзади Вика была вообще лишняя. Она только пыталась как можно более ободряюще смотреть в глаза Белова, сжимать его руку, впрочем, прекрасно понимая, что человеку с огнестрелом требовалась несколько другая поддержка. Врачи там, например. Пчёлкин отправил её в машину не ради игры в медсестру. Будь его воля, вообще не отпустил бы от себя ни на шаг. Чтобы была рядом. Чтобы держал за руку, словно в наручниках. Чтобы имел возможность касаться. Но было необходимо решить вопрос с «мусором» и последнее, чего сейчас хотел Витя, это чтобы Вика увидела нечто пугающее. Как будто всё время до этого она была абсолютно спокойна. — Надо валить, — сплёвывая, сказал Пчёлкин Холмогорову, глядя на «бобик» и сержанта. — Куда? — Кос подошёл к «Линкольну», однако дверь не открыл, словно раздумывал о чём-то. — Вику надо у дома высадить и дальше думать уже. — Он понимал, что всё происходящее — это только начало, первый акт. Сейчас у них антракт. Совсем скоро прозвенит звонок и будет второй. Пчёла решил, что Поспелова в этом спектакле дальше участвовать не будет. — Поехали тогда. С одной стороны, Кос понимал: ехать на район опасно. С другой же… А что сейчас вообще не опасно? У них на заднем сидении с простреленной навылет бочиной истекающий кровью человек, которого разыскивают по всей области, которого подстрелили после налёта на дачу, на которой тот прятался, что являлось проникновением со взломом. Завезти домой девушку, единственную в компании, чтобы хотя бы она была в безопасности — идея самая адекватная. Вика пыталась говорить с Сашей, не отвлекалась от него ни на секунду. Они ехали минут двадцать, и каждое мгновение из этого времени Поспелова задавала ему вопросы, оставляя друга в сознании. Какой-то животный страх появился в груди. Страх, что сейчас всё закончится. Что Белый умрёт. Космос остановился у её подъезда, и сначала Вика подумала, что они привезли домой Сашу. Но потом твёрдый голос Вити расставил всё на свои места. — Пошли, я тебя до квартиры доведу, — Пчёлкин уже начал выбираться из машины. — Чего? Я никуда не пойду, — она часто замотала головой. — Вы же придурки! Даже вечеринку устроить не можете без пуль и выстрелов. — Поспелыч, давай иди, полосатый щас орать будет от нервов уже. — Холмогоров, как и все парни, отлично осознавал: дальше втягивать Поспелову в это нельзя. Никак. — Прости, Вик, — слабо сжал её ладонь в своей Белов. — Живи, пожалуйста, только живи, — прошептала Вика ему на ухо, глотая слёзы и пытаясь выровнять дыхание. Фил и Кос абсолютно молча, синхронно погладили её по голове, словно им снова лет по восемь. И она расстроилась проигрышу в салки. Уже в лифте, который предательски быстро сегодня ехал, не давая Пчёлкину вдоволь насладиться губами Поспеловой, до неё дошло, что ключи от дома остались на той даче, но, благо, у тёти Тани имелись запасные. Конечно, в подобном виде заявляться — идея так себе, однако вариантов больше не было. — Сиди тихо и не высовывайся, поняла меня? — взяв лицо девушки в руки, твёрдым голосом произнёс Витя, стараясь рассмотреть в её глазах, в случае чего, ложь. — Да, — кивнула она. — Тебя там никто не срисовал, поэтому узнать, что ты была с нами не должны. — Мне страшно, Вить. — В глазах опять заблестели слёзы. Она испугалась за него. По-правде говоря, она боялась за всех четверых. Но за Пчёлкина ей было боязно настолько, что в какую-то секунду Поспелова захотела затащить его в квартиру и не выпускать. Лишь бы был рядом, в безопасности. — Не плачь, красавица, всё будет хорошо, — он поцеловал капельку на её щеке. — Я скоро приеду, — ещё одну. — Будешь возмущаться, потому что я заставлю тебя целыми днями лежать в кровати и буду целовать, — он нежно накрыл её губы своими. — Я ненадолго Она осталась стоять в подъезде ранним утром. Одна. Абсолютно. Рядом не было ни родителей, ни друзей, ни любимого человека. Тёти Тани тоже дома не оказалось, что было странно. Вика села на ступени лестницы, решив дождаться маму Саши, и рассматривала своё платье. Огромное красное пятно распласталось по животу, заходило на грудь. Удивительно, как точно выбрано было место, ведь Поспелова ощущала сейчас ровно здесь же сосредоточение боли и ужаса.