Самая темная ночь

      Лу всю свою жизнь росла без матери. Ее воспитывал отец, Тейлор, и его сестра, тетя Лу, Жаклин. Жаклин и Тейлор весьма сильно отличались.       Отцу было уже около сорока, на висках белели седые серебристые пряди, ярко контрастирующие с оливково-коричневыми волосами, а под карими, как у самой Лу, глазами просели морщины. Он был одним из лучших авроров — его имя иногда, как и остальные, виднелось в строчках газет. Отец не любил фотографироваться, скрывая лицо капюшоном аврорской мантии. Не давал никаких комментариев и, в целом, игнорировал журналистов. Он был строг, не особо эмоционален и очень тревожен. Его волновал каждый лишний шаг или звук, он очень чутко спал и, чуть что, сразу срывался на работу, не слушая присланные патронусы.       Их отношения с Лу были весьма эмоциональными. Отец, после тяжелого дня, часто был не в настроении, Лу даже не выходила из своей комнаты, чтоб не попадаться ему на глаза. Они могли поссориться на ровном месте, даже из-за банального закатывания глаз.       Лу, в отличие от многих, кто окружал её, никогда не хотела стать мракоборцем или аврором. Это для неё означало быть похожей на отца.       Они мало говорили о чем-то важном, все чаще о каких-то бытовых пустяках. Отец не любил вспоминать маму, сразу раздражался и уходил из комнаты. Не любил обсуждать свою работу, свои успехи, свои дела. Он спрашивал у неё стандартный набор вопросов, которые его волновали: «Ты поела? Хорошо себя чувствуешь? Собираешься сегодня куда-то? Какие оценки получила за экзамены?»       Лу чувствовала себя странно. Её ранило такое отношение. Отец все ещё относился к ней, как к маленькой девочке, с которой не о чем говорить.       — Он просто сноб, малышка Лу! Что с него взять?       Жаклин была моложе отца почти на десять лет. Ей было чуть больше тридцати, что на её внешности не сказывалось никаким образом. Жаклин всегда завивала свои оливково-коричневые волосы, красила красной помадой тонкие губы и подводила голубые глаза. Лу просто обожала её. Она часто оставалась с ней в детстве, если это не могли сделать дедушка и бабушка. Жаклин было всего пятнадцать, когда родилась Лу. Для Жаклин Лу была как младшая сестра, которой у неё никогда не было.       Жаклин не стеснялась высказывать Тейлору все, что она думает о его методах воспитания и участия в жизни дочери. Он прислушивался к ней иногда, но никогда этого не признавал. С ней отец не спорил — это было бесполезно. У Жаклин был хорошо подвешен язык. Она могла переспорить даже такого человека, как отца Лу, который всю жизнь строил по своим правилам.       Жаклин работала в издание журналов о моде, иногда, в качестве модели, появлялась в новых журналах. Лу читала их все, а постеры из них клеила себе в комнате на стену. Жаклин часто ночевала у них, и Лу ей даже пару раз предлагала с ними жить, мол, так удобнее и веселее. Но она всегда смеялась и отказывалась.       — Твой отец не вынесет моего очарования на постоянной основе!       Жаклин приходила с утра перед работой, они вместе с Лу готовили завтрак, слушая радио с маггловскими песнями, и обсуждали события и наряды из мира моды. Вечером после тяжелого дня они ужинали и снова слушали музыку, смотря свежие выпуски журналов.       Лу любила такое времяпровождение с Жаклин. Это никогда не надоедало. Жаклин была свободной женщиной без какой-либо ответственности перед кем-то. Лу чувствовала себя по этому поводу двояко: она, конечно, хотела бы, чтобы Жаклин была счастлива, но с другой стороны, им ведь и вдвоем хорошо, не так ли?       Жаклин, как она сама говорила, была счастлива и без отношений. Лу уже не помнила, как звали её последнего парня, потому что видела их вместе очень давно. Жаклин изредка ходила на свидания, если её приглашали, но как правило, это были всего лишь прогулки или вечера в ресторане.       Когда Лу начала встречаться с Сириусом, она боялась говорить об этом кому-либо. Она не знала, как к этому отнесется Жаклин, а тем более отец. Хотя с реакцией последнего было тяжело не угадать. Он был просто недоволен, когда узнал, потому что считал, что это помешает учебе.       — Знаешь, Тейлор, когда ты в четырнадцать лет начал встречаться с Амелией, родители тебе ничего не сказали! А теперь, когда ваша с ней дочь, говорит тебе, что у неё в шестнадцать лет появился молодой человек, ты считаешь, что это помешает её учебе! Ты просто гений, братец!       Жаклин заступилась за неё. И Лу была этим восхищена. Отцу нечего было сказать. Кажется, после слов про маму он больше и не слушал.       Лу часто думала о том, что бы было, если бы ее мама, Амелия, была с ними. Она погибла, когда Лу не было и полугода, из-за магической болезни, которая сразила её. Жаклин говорила, что мама была хорошей женщиной, она ей нравилась. Амелия была жизнерадостной, нежной и понимающей. Отец никогда не смел с ней обмолвиться грубым словом. Они любили друг друга. И Лу верила, что он любил её до сих пор.       Лу была очень похожа на Амелию. Она полагала, что отцу было с ней тяжело ещё и по этой причине.       Лу всех заменила Жаклин, однако, смотря на других, она иногда думала, а что было бы, если…?

***

      Лу очень много думала об их отношениях с Сириусом. Она из раза в раз прокручивала в своей голове все их взаимодействия, чувства. Все это, неизвестное ранее, казалось чем-то новым. Ей нравилось.       Лу нравилось, когда Сириус брал ее за руку, крепко сжимая, если видел, что она не в духе или волнуется. Как он целовал её в пустых коридорах, когда они вместе опаздывали на какой-то урок (это было постоянно). Как они вместе сидели на диване в гостиной, он укладывался к ней на колени и немного дремал, а она рассматривала его бледное аристократичное, чего он так не любил, лицо. Она помнила их прогулки летом, походы в кафе и ресторан, и знакомство Сириуса с Жаклин.       Сириус часто звал её гулять со своими друзьями и те не были против. Она часто болтала с молчаливым Питером, пока её парень в стороне с Джеймсом обсуждал какой-то новый розыгрыш. Иногда перекидывалась парой фраз с Ремусом, тот особо не участвовал ни в каких обсуждениях. В учебное время он был занят, постоянно утыкался в учебник, а к вечеру ходил вместе с Лили на собрания старост или патрули.       Первый две недели обучения, которые Лу была практически неразлучна с Мародерами, она все чаще думала о Доррит. Ей казалось, что они стали все меньше времени проводить вместе, но Доррит постоянно убеждала её, что она не переживает и не обижена. Но когда Лу видела её одну где-то в стороне, то… это было сложно описать.       Лу чувствовала себя неправильно. Будучи со своим парнем и друзьями, она совершенно забывала о Доррит. А Доррит о ней не забывала. Она всё чаще ходила в одиночестве или вместе с Эванс и Вэнс, которые сами к ней подходили. Что-то печальное было в её настроении, пусть она никогда и не была слишком веселой. Лу думала, что что-то случилось, но не могла понять в чем дело. Доррит молчала. В этом году она была слишком тихой и замкнутой.       Лу не понимала, что случилось, что она пропустила. Может этот дурак Д’Амброзио на неё так влияет? Нет, она говорила, что у них все, как обычно. Лу знала, что Доррит никогда его не выгораживала, если он поступал с ней как-то неправильно. Она злилась, иногда игнорировала его, а потом они мирились, и все вставало на свои места.       Проблемы в семье? Тоже нет, она видела еженедельные письма миссис Флорос, когда Доррит рассказывала о их делах, в них и намека не было на какой-то разлад. Вэндер тоже писал Доррит, пусть и не часто, но регулярно с тех пор, как она попала в команду по квиддичу.       Лу думала узнать все и позвать Доррит в Хогсмид. Первый поход был как раз после её вступления в команду, можно было это отпраздновать. Но Доррит отказалась. Вечером в субботу она отправилась на выходные домой, а, вернувшись в воскресенье к ужину, ничего толком не рассказала и ушла в свою комнату.       Лу чувствовала себя растерянной. Они сильно отдалились и за это она ощущала свою вину. Лу приняла решение все это срочно исправлять.

***

      Очередной учебный день начался дождливо. Уходили отголоски летнего тепла, растворяясь в хмуром небе и желтеющей листве. Своей серостью погода напоминала подземелья Слизерина: такие же холодные и пахнущие сыростью.       Лу не любила осень. В это время года ей становилось поистине тоскливо, не хотелось абсолютно ничего. Она бы жила бесконечным летом, если бы это было возможно в условиях дождливой Англии. Они редко на каникулах куда-то выбирались с Жаклин, у той всегда было куча работы. Последний раз Лу была на отдыхе в Италии, после четвертого курса. Две недели под жарким солнцем с приятной музыкой и изысканными блюдами — пролетели в один миг. Уезжать было весьма тяжело.       Потирая сонные глаза, Лу после спрятала ладони в рукавах мантии. Ближе к обеду её сильно клонило в сон. Сириус без умолку под ухом о чем-то говорил с Джеймсом, горячо споря о каком-то новом розыгрыше. С другой стороны от Поттера стоял Люпин и глядел куда-то в сторону окон то ли задумчивости, то ли просто витая в облаках. Питер стоял рядом с Лу и листал учебник по Чарам, которые были у них следующим уроком. Он иногда, сам того не замечая, читал какие-то заклинания вслух и резко затихал.       Лу убаюкивал его тихий голос и шелест страниц, что она даже не замечала звонкого голоса своего парня, пока он не прекратился. Она задумчиво повернула голову в его сторону, заметив, что они с Джеймсом наблюдают за Люпином. Тот выглядел в крайней степени обеспокоенным: хмурил брови, поджимал губы и дышал слишком тяжело.       — Хватит чахнуть, Лунатик, подойди к ней уже и поговори! — Сириус материализовался рядом с Ремусом, слегка тряхнув его за плечо.       — Ты придумываешь, Сириус, — Люпин цокнул, опуская голову в каком-то раздраженном смущении.       — Конечно, — с иронией заметил Джеймс. — и ты на неё, ну, совсем не смотришь!       Лу в удивление растеряла остатки былого сна. Вот это поворот: у Люпина есть какой-то любовный интерес. Она даже не подозревала!       Лу огляделась вокруг. Как она поняла, эта девушка должна быть рядом. Неподалеку, прямо напротив них почти что стояли Лили, Эммелина и Мэри. Они скучковались около окна, о чем-то болтая.              Она снова глянула на Сириуса и Джеймса. Они подошли к Ремусу поближе, поэтому она не слышала, что они говорили. Но глаза их останавливались примерно в районе компании девочек.       Она пораскинула по своим мыслям. Лили сразу же была вычеркнута из списка по известной причине по имени Джеймс Поттер. Мэри… Лу мало о ней что знала, но Макдональд особым умом не блистала, училась средне и больше интересовалась какими-то иными вещами, чем учебой. Насколько Лу слышала по слухам — у Мэри, вроде как, был парень. Оставалась Эммелина… Та, на самом деле, подходила по всем параметрам: начитанная, достаточно спокойная и эрудированная. Была старостой Когтеврана. С Люпином у неё было много общего.       — Питер! — полушепотом воскликнула Лу. Тот чуть вздрогнул и повернулся к ней. — Ремусу нравится Вэнс?       Питер на мгновение замер, захлопав своими маленькими глазками. Потом, поправив привычным движением руки свою густую мышиного цвета челку, неуверенно ответил:       — Я полагаю, что да? О-он достаточно часто смотрит в её сторону, когда они мимом ходят с-с Лили. И-и… — он огляделся. — Они делали в прошлом году совместный проект по Травологии.       Лу выдохнула: ну ничего себе!