Узнай меня

      Порой реальность преподносит сюрпризы к которым мы оказываемся не готовы. Гарри Поттер определённо знал об этом больше, чем кто бы то ни был другой. Вся его жизнь почти с самого рождения превратилась в сплошную полосу препятствий со множеством неожиданностей, и сложно было сказать, чего стоило ожидать от грядущего.       Смириться с событиями из прошлой жизни оказалось не так уж и легко. Гарри потратил около месяца, чтобы просто перестать путаться в воспоминаниях. Он заново привык к мужскому телу, перестав краснеть от воспоминаний, в которых был счастливым обладателем третьего размера груди. Вот только избавиться от чувств он оказался не в силах. Любовь Мирены к Владу была сильнее влюблённостей Гарри Поттера. Сильнее любой из его привязанностей. Она была самой яркой частью Мирены, и неизбежно стала неотъемлемой частью Гарри.       Первый мокрый сон с участием бывшего мужа приснился Поттеру к концу первого месяца после дня победы в битве под Хогвартсом. К этому моменту магическая Британия уже почти пришла в себя, а большинство судов над последователями Волдеморта отгремели под сводами Министерства Магии. Многие ужасы войны остались позади и можно было начать возвращаться к спокойной жизни.       К этому моменту Гарри уже успел обосноваться в доставшемся ему от Сириуса доме Блэков на площади Гриммо и, проснувшись, был весьма раздосадован вывертом своего подсознания. Во сне, больше похожем на воспоминание, он был Миреной. Прижимаясь к мужу, она наслаждалась теми ласками, что тот дарил. Раздвигая стройные ноги, Мирена со стоном притягивала к себе супруга, подставляя под его поцелуи то шею, то грудь.       Влад был прекрасным любовником. Первым и единственным мужчиной Мирены. Она прекрасно знала, как надо доставлять ему удовольствие, и была рада тому, что тот дарил его ей в ответ. Из рассказов матери и других женщин, она понимала, что не каждый мужчина считал себя обязанным это делать. Ей и Владу повезло любить друг друга.       Несколько минут после пробуждения, Гарри смотрел на темный потолок своей спальни. Сон оказался неожиданностью, а то, что в нём творилось невольно отзывалось истомой в теле. От этого Поттеру хотелось спрятаться под одеялом, будто кто-то мог пристыдить его за те мысли, что, невольно, сами собой, появлялись в голове.       Вспомнив лицо Влада в момент наивысшего наслаждения, Гарри почувствовал, как краснеет. Молодой организм мгновенно отреагировал на воспоминания и, тихо ругнувшись, Поттер подорвался с кровати, быстрым шагом направившись в сторону ванной. Холодный душ теперь, похоже, был для него лучшим выходом.       Гарри знал многое. В том числе и то, чего не знали другие. Порой, устроившись в супружеской постели, Влад обнимал свою жену и делился с ней историями, которые отзывались в Мирене болью. Так что Поттер знал, чему подвергался его бывший муж, выросший на свою беду красивым ребёнком. Турки в своей безнаказанности всегда оставались животными, и ужасные истории сыграли не последнюю роль в стремлении Мирены защитить сына. Она, как и Влад, не хотела, чтобы Ингерас повторил судьбу своего отца.        Именно поэтому Гарри не считал, что был в праве ублажать себя с мыслями о бывшем супруге. Не после того, что тот пережил. Это было слишком лицемерно. Вот только было слишком сложно контролировать свои чувства, и, постепенно, сны, в которых он был Миреной, сменились снами, где Влад прижимал к себе уже Поттера. Просыпаясь по утрам, Гарри тонул в омерзительной смеси стыда и желания, помноженной на ослепляющие чувства к единственному в обоих жизнях человеку, которого любил.       Гарри знал, как бывший супруг реагировал на мужчин, предпочитающих свой пол. Видеть в любимых глазах отвращение Поттер не желал. Это буквально убивало его. Если бы не Гермиона, то сложно было сказать, чем всё могло закончится, ведь приступать к поискам Влада Поттер не рисковал, боясь, что не сможет себя контролировать в его присутствии.       За месяцы после конца войны, Грейнджер сделала многое. Убедившись вместе с Гарри, что Драко Малфой не попадёт под безжалостные жернова правосудия, она улетела в Австралию, где, удостоверившись в безопасности родителей, приняла тяжелое решение не влезать в наладившуюся жизнь четы Грейнджер. Вернувшись обратно в Англию, Гермиона подала документы в Хогвартс. Вместе с ней решил продолжить учиться и Малфой.       Постепенно, их отношения, переросшие из соперничества в дружбу, выросли в нечто иное. Решивший отбросить в сторону пресловутый долг перед Родом, принёсший его семье только горе, Драко поставил перед своими родителями ультиматум. Мир менялся и Малфои должны были меняться вместе с ним. Выбор того, с кем стоит быть, должен делать человек, а не его родители.       Да, легкими отношения между Драко и Гермионой было назвать сложно. Они оба находились на неизведанной территории, но если в чём-то Грейнджер и была уверена, так это в том, что Малфой не предаст. Их отношения строились в первую очередь на честности, что само по себе было удивительным в глазах окружающих, ведь выходцы с факультета Слизерин не славились прямотой и открытостью по отношению к окружающему миру.       За своими делами, Гермиона не сразу осознала, что уже почти два месяца не видела Гарри и общается с ним исключительно через совиную почту. Осознав это уже под конец лета, она не на шутку встревожилась. Поэтому, вломившись на следующий день в дом на Гриммо и обнаружив погружённого в депрессию друга, Грейнджер пришла в ужас. За своими проблемами, Гермиона совсем упустила состояние Гарри и это было её ошибкой. После предательства Рона, они оба отстранились от семейства Уизли, поэтому Поттер, который и так не был особо социальным человеком, окончательно превратился в затворника.       Утащив Гарри на кухню, Гермиона бросила злой взгляд на быстро убравшегося с дороги Кричера и сама занялась готовкой. Сделав лёгкий завтрак, какой обычно часто делала для себя, она обернулась, чтобы посмотреть на Поттера. Тот с тем же грустным выражением на лице сидел за столом и смотрел куда-то перед собой. Поморщившись, Грейнджер с грохотом поставила перед Гарри тарелку и, когда тот перевёл взгляд на неё, села напротив и приказала: — Рассказывай! Всё, без утайки.       Раньше Гарри бы промолчал. Он никогда не любил делиться тем, что творится на душе. Даже Гермиона не знала о большей части его жизни у Дурслей. Вот только сейчас, под влиянием предыдущей жизни, Гарри чувствовал, что ему нужно было высказаться. Довериться. Если не Гермионе, то кому ещё?       Уставившись на слегка пережаренные тосты на тарелке, Поттер начал тихо говорить. Он рассказал о том, что увидел, когда был мёртв. О встрече со Смертью и о том, что та ему показала. О том, что вспомнил. Рассказывая, Гарри не смотрел на Гермиону. Он не хотел видеть в её глазах жалость. Поттер не договаривал многое. Он не назвал имя супруга. Не сказал, кем тот был.       Грейнджер молча слушала. Она не зря считалась самой умной волшебницей своего поколения. Рассказ Гарри звучал фантастически, вот только она не видела причин сомневаться в его правдивости. Со слов Поттера выходила весьма неприятная картина, и, когда тот закончил говорить, Гермиона ещё несколько минут молчала. Она внимательно смотрела на то, как Гарри завтракает.       Манеры за столом, незнакомые раньше жесты-привычки, взгляд. Всё это говорило в пользу значительных изменений после пробуждения памяти прошлой жизни. Не удивительно, что и чувства из прошлого тоже вернулись.       Дождавшись, пока Гарри доест, Гермиона спросила: — То есть ты знаешь, что муж твоего прошлого воплощения жив и очень хочешь увидеть его, но боишься, что он отвернётся от тебя? — В общем-то именно так я и думаю, — признал Гарри. — Он не очень… хорошо реагировал на геев. — А себя ты относишь именно к геям? — в лоб спросила Гермиона. — Ну… — Поттер недоуменно нахмурился, несколько раз моргнув. — Я до сих пор могу с уверенностью сказать, что люблю именно его. Разве это не делает меня геем? — Хорошо, перефразирую, — Грейнджер вздохнула: — Ты любил бы его, стань тот девушкой? — Да, — спокойно ответил Гарри. — Я любил бы его в любом обличии. — Тогда почему ты так уверен, что он отвернётся от тебя лишь потому, что ты теперь не девушка? — Гермиона с мягкой улыбкой посмотрела на задумавшегося друга: — Да, возможно это будет не мгновенно, ведь и ты не сразу принял свои чувства. Не бойся и дай ему шанс. Не решай за вас двоих.       Не решать за двоих? Гарри буквально дернулся от этих слов. По сути, именно его решение привело к тому, что они имели сейчас. Тогда ещё Мирена вынудила своего супруга пообещать спасти их сына. Отдала свою кровь, обрекая мужа на ужасное существование в облике чудовища. Монстр, которым стал Влад, ходил по земле до сих пор. А нужна ли ему ещё была супруга? Проклинал ли он её за то, кем стал? — Может быть я ему уже вообще не нужен, — вдруг тихо произнёс вслух Гарри, вызывая у Гермионы тихий стон и чувство дежавю. — Не решай за него! — Грейнджер резко приподнялась, чтобы нависнуть над другом, и сопроводила своё восклицание хлопком рукой по столу. — Если ты уверен, что он ещё жив, то найди его. Вампиры не настолько бесчувственны, как записано в наших учебниках. — Гермиона Грейнджер не согласна тем, что написано в учебнике? — воскликнул Гарри и легко рассмеялся, наверное впервые за последние несколько месяцев: — Звучит так, будто теперь я обязан хотя бы попробовать. — Именно! — Гермиона самодовольно усмехнулась, наглядно доказывая правило, что парочки обычно перенимают привычки друг друга: — А теперь ответь мне на один вопрос. — Какой? — Твоё предыдущее имя ведь Мирена? — Грейнджер поджала губы, когда увидела, как побледнел Поттер. — Я права. Значит твой муж… — Влад не монстр, каким его выставляют! — вскинулся Гарри, верно расшифровав тон голоса подруги. — Он самый благородный человек из тех, кого я знаю. Лучший…       Гермиона еле сдерживала улыбку. То, с какой яростью Гарри бросился защищать мужа своего предыдущего воплощения говорило о многом. Сейчас Поттер больше не напоминал ту бледную тень, которую она увидела этим утром. Он вновь походил на себя, полного сил и решимости. И Грейнджер понимала, что теперь всё будет хорошо. Гарри больше не позволит себе рухнуть в объятия меланхолии. — А если он меня не узнает? — нахмурившись, вдруг спросил Поттер. — Мы придумаем план, — улыбнулась Гермиона. — В конечном счёте, у тебя есть я.       Но всё же… Гермиона не могла не подавить волнение. Та тревога, которая звучала в её голосе при озвучивании догадки по именам не была наигранной. Грейнджер знала описание легенды, оставшейся в учебниках. История о Владе Цепеше была кровавой. Полной смерти и чернейшей магии. А вот имя супруги Дракулы было упомянуто лишь раз. Цепеш, подобно дракону, оберегал память о Мирене, так что в чём-то опасения Гарри были верны.       Гермиона понимала, что Поттеру не стоит сразу раскрывать все карты. Это могло закончиться плохо, вплоть до смерти Гарри от рук разъяренного вампира. Что могло произойти потом, Гермиона даже не хотела думать. Ведь убив свою супругу во второй раз, Дракула сразу бы осознал, что натворил. Именно кровь и жертва Мирены закончили превращение Влада в вампира. Это многое значит.       Им нужен план. И здесь вдвоём они могли не справиться. — Нам нужно сказать Драко. — Драко… — Гарри улыбнулся незнакомой Гермионе мягкой улыбкой. — Кто бы мог подумать курсе на третьем, что мы станем доверять этому хорьку. — Реальность полна сюрпризов, — тихо рассмеялась Грейнджер.