Вперёд, Плаксивый Герой!

Учебный день подходит к концу. Измученные ученики буквально вылетают из невозможно душных кабинетов, и школьный коридор претерпевает очередной шумный апокалипсис. Все подростки спешат по своим чрезвычайно неотложным делам, а те несчастные, которых пригнали на плановое дежурство, стараются привести железобетонные аргументы в пользу того, что им ну очень нужно домой: «Учитель, я в столовой съел странно выглядящие котлеты, что-то мне нехорошо! Учитель, мне срочно нужно домой, я утюг не выключил! Учитель, а у меня вот прям щас кошечка рожает!» — но учителей ничем не проймёшь. Вот и Ханагаки с одноклассницей попадают в число тех немногочисленных страдальцев, чья очередь наводить порядок в классе. И во время их уборки девочке за короткий промежуток пришло столько сообщений, сколько Такемичи не получал за всю жизнь. Ох уж эти девчонки с их жаждой общения. Нанами хихикает над каждой смской, что-то печатая в ответ, а потом тихонечко ойкает, вспоминая, что она на дежурстве и нужно помочь однокласснику подмести полы и вытереть доску. А ещё пыль протереть бы со шкафчиков… Такемичи краем глаза наблюдает за потугами бедняжки успеть всё и сразу, но она спотыкается об неудачно оставленную швабру, — главное, чтобы не убилась, а то Ханагаки достаточно насмотрелся на чужие трупы — и он решает заговорить прежде, чем одноклассница поранится. Но рот как открылся, так тут же закрылся с звучным клацаньем зубов, а благие намерения застряли костью в горле. Хорошо, что Нанами не замечает своими любопытными глазами нервное движение со стороны одноклассника, потому что паника очевидно читается на лице, а в голове вместо предполагаемых вариантов находится мартышка в смешном костюмчике, хлопающая в тарелки. Думай, Ханагаки, думай! — Эм-м, К-кояма-сан, — предпринимает попытку Такемичи и скрещивает пальцы за спиной. Женский пол не прощает того, что какие-то мальчишки называют их, упаси господи, другим именем, фамилией, не помнят о дне рождения или любой другой праздничной даты. Нанами, заслышав свою фамилию, поворачивает личико и вопросительно смотрит на Ханагаки, — если у тебя есть срочные дела, то я один могу закончить… — Ой, правда, Ханагаки-кун? — приободряется та, услышав предложение одноклассника, но осознав, что её вопрос прозвучал слишком радостно, девочка стыдливо отводит глазки. — А ты не обидишься из-за того, что я вот так тебя брошу один на один с уборкой? — Не-не-не, что ты, ничего страшного, — в отрицании подросток мотает головой в разные стороны, — я же сам предложил тебе уйти пораньше, да и тут не так много убрать осталось, так что всё нормуль, не переживай. — Ты такой добрый, Ханагаки-кун… — говорит она с застенчивой улыбкой и покрасневшими щёчками. — Спасибо большое! Нанами вежливо кланяется, после чего хватает сумку с цветастыми брелочками и быстренько направляется на выход, где её встречает подруга по переписке, Мицуки. Как только разговоры двух болтушек стихают, дух высовывает свою моську из нагрудного кармашка и, убедившись, что в классе никого не осталось, живенько вылезает из укромного местечка и, подлетая к потрёпанному школьному рюкзаку, начинает усердно искать — бессовестно разбрасывать его вещи по кабинету и никак иначе — нужный ему предмет. Такемичи подходит к парте и намеревается остановить акт вандализма, опуская руку в чуть подсвеченную зелёным светом глубину. Он вытаскивает маленького сорванца, крепко держащего фантик от конфеты и конверт с золотыми кандзи, за красный плащик и поднимает его так, чтобы лучше видеть это чудо без перьев. — Фу-ух, Такемичи, — Герой наглядно показывает обёртку, будто эта улика должна оправдать наведённый беспорядок, — я в этом срачельнике еле-еле нашёл письмо, ты когда последний раз отсюда вытряхивал крошки? — Ты офигел?! Нет там никакого срачельника! — дух всё ещё держит доказательство в крохотной ручке, и смущённый Ханагаки мямлит. — Ну если только чуть-чуть, — а потом громче добавляет, — и-и вообще, нашёлся чистюля! Ты не забыл, какой пиз… — подросток смотрит в невинные детские глаза, из-за чего голос непроизвольно смягчается, а ругательство проглатывается, — бардак на кухне развёл! Причём дважды! Плакса на замечание дуется и бормочет «я просто хотел помочь, и-и вообще отстань, бака, это другое!», но, воспряв духом, без особых раздумий роняет ненужную бумажку на парту и больше интересуется содержимым конверта, которое так и хочется прочесть. Бывший путешественник ворчит, но отпускает супергеройский плащ. Его взгляд устремляется на чёрную плотную бумагу, в которой находится таинственное послание. Ну и пафос. Раньше звонком оповестили бы или в крайнем случае за шкирку привели на собрание, а тут такой официоз. У Такемичи закрадывается мысль, что Мицуя определённо приложил к дизайну свою творческую руку, так как кандзи, выведенные на бумаге, идентичны с теми, которые Такаши вышивает на форме свастонов. Внезапно из соседнего кабинета доносится мальчишеский фальцет, который стремительно приближается к классу. Ханагаки и Герой сначала растерянно переглядываются, но по мере нарастания, оба понимают, что этот крик им чересчур знаком, ведь один весьма впечатлительный фанатик уже гастролировал по коридору сегодня. Подросток с следующим за ним хвостиком духом подходит к двери, чтобы в первых рядах лицезреть происходящее, но случается несколько вещей, которые не входили в планы ни Героя, ни Такемичи. Во-первых, Казуши всё же добегает до финиша, но, во-вторых, тот не ожидает, что его бро будет стоять у входа с распростёртыми объятиями, на самом деле с выпученными от шока глазищами, и, в-третьих, как итог из всего вышеперечисленного, Ямагиши, сам по себе довольно юркий Гиши, спотыкается об невидимую преграду и, поддаваясь гравитации, летит к неожидающему такого выпада Ханагаки. Вот только Такемичи далеко не дуб, но он и не берёза, поэтому не гнётся под свалившимся весом, а почти успешно ловит друга и падает вместе с ним на пол. Казуши издаёт нечленораздельные звуки в рубашку подростка, пытаясь ясно и чётко донести свои смысл до путешественника. Ханагаки в переводчики с «древнетараторящего» за все свои прыжки не нанимался, поэтому, кряхтя, он приподнимается с грузом в 52 килограмма и, параллельно опираясь на один локоть, пытается отлепить от себя незатыкающегося очкарика. Плакса, порхающий над головами мальчишек, видит, что у подростка не выходит справиться с свалившимся на него Ямагиши, и принимается тащить того с кличем: «тянем-потянем!» — за воротник в противоположную от Такемичи сторону. — Ямагиши, выйди и зайди нормально! Я ни слова не понимаю из того, что ты сейчас говоришь! — никакой реакции на просьбу не следует, и Казуши подозрительно затихает, только его не обмякшее тело отметает тревожную догадку, что его друг потерял сознание от переизбытка чувств. — Эй, Ямагиши, если ты задохнулся, я сделаю сначала искусственное дыхание, а уже потом приступлю к массажу сердца. Слышится более-менее отчётливое: «я не отдам тебе первый поцелуй» — и Казуши наконец-то отрывается от облюбованной рубашки. Глядя на Ямагиши, на того самого фанатика-Гиши, сразу можно догадаться, что подросток после встречи с Казуторой еле как усидел до конца уроков. Его хвостик растрёпан; перемотанная изолентой оправа, съехала на кончик носа; глаза горят нездоровым энтузиазмом; он весь вибрирует, как кролик-энерджайзер; а из не до конца закрытого рюкзака торчит кончик изрисованной обложки от тетрадки, на которой, если её достать, можно увидеть красующуюся надпись: «Секретные материалы Gang-dex13». Но взгляд Такемичи приковывает одна более крохотная, поначалу незаметная, но немаловажная деталька, находящаяся в руке друга. Он неотрывно пялится на маленькую копию Казуши, которая до сих пор не оправилась от недавнего столкновения двух тел. Над головой крохи по кругу летают звёздочки, а его глазик похож на небольшой ураганчик. Герой, которому тоже стало интересно, на что смотрит его человек, заглядывает через плечо Ямагиши и поражённо ахает. А деталька-то живая! — ТАКЕМИЧИ-И-и-и! — Казуши вскрикивает, видя состояние своего альтер эго. Подросток пытается привести получившийся блинчик в чувство, но тот отказывается подавать признаки жизни. Ладно, деталька не совсем живая. — МЫ… МЫ УБИЛИ ЕГО! Зенчи же только-только пришёл в этот мир… Я столько не успел ему показать! Мы же могли бы вместе строить гениальные планы, чтобы убивать зомби в «резиденте», и качать перса в «линейке». Я бы объяснил ему, как избегать агров во время фарма! А ещё мы договорились создать гильдию для новичков, чтобы растить собственную ПВП-армию и ходить с ней на осады! О, он так хотел подружиться с нашей компашкой и играть с нами в автоматы после школы! — Плаксивый Герой кладёт ручку на плечо Ямагиши, пытаясь приободрить его. — Но теперь этого не случится, ведь он… ведь он мёртв! Казуши плачется в одежду Такемичи под удручённое: «не расстраивайся ты так, сейчас приведём твоего чибрика в чувство». — Йоу, Гиши, ты чего втопил, как в жопу ужаленный? — Сузуки появляется в дверном проёме, но быстро оценив обстановку, показушно громко произносит невидимым спутникам. — Ой, пацаны, Такеч и Гиши занимаются всякими непотребствами на полу, не будем им мешать! После фразы, произнесённой Сендо: «ты что несёшь, Макото?..» — заходят ещё две фигуры, которые застают товарищей на полу в объятиях друг друга. — Эм, ребят, что мы пропустили? — подаёт голос Такуя. — И что это были за крики, — неуверенно добавляет Ацуши, помогая Ямагиши оторваться от Ханагаки, — кого вы успели убить? Такемичи вздыхает: «да ну с чего бы начать…» — бросая взгляды то на льющего слёзы Казуши с лежащим на ладонях трупиком; то на Сендо, постепенно осознающего, что, а вернее кто лежит у Ямагиши в руках. После затяжной паузы Сузуки и Ямамото подходят ближе к Ацуши, чтобы лицезреть то, что так удивило его. — Это же… — Слышь, Гиши, эта малявка похожа на тебя! Похоже, Ханагаки ничего объяснять не придётся. Вот Казуши, вот его эволюционировавший покемон, вот у них пополнение в коллекции чиби-духов — дело закрыто. В голове путешественника всё звучит вполне логично и лаконично, но его друзья ждут объяснений или занимательного анекдота. А вообще, что это он должен всё разжёвывать, пусть Такемичи взрослый и ответственный мужчина, в него несколько минут назад врезались, а потом обвинили в соучастии в убийстве! — Я… — Ямагиши смаргивает слёзы, хлюпает носом и начинает снова тараторить. — Короче, пацаны, всё случилось на уроке! Сначала я сидел на матеше и переписывал формулы с доски, — Сузуки хочет поддразнить друга, ведь он воочию наблюдал, какие формулы записывал Гиши с доски, но решает не перебивать подавленного — хотя под это определение больше подходит его дружок — подростка, — но потом внезапно мой огонёк со мной заговорил! Я ещё что-то странное после встречи с Казуторой-самой ощутил, когда ты попросил меня рассказать про то, как устроен «Томан», но я свалил всё на те булочки, мы их так много съели… В общем, я вроде и шизафреником себя почувствовал, но потом вспомнил про Плаксивого Героя, и меня отпустило. А! Зенчи говорил такие крутые вещи, вам нужно его послушать!.. И если сначала Ямагиши даже воодушевился, становясь прежним фанатиком, то на последних словах он скисает, но Казуши же человек, а не молоко, чтобы киснуть, поэтому Сузуки берёт на себя ответственность за то, чтобы развеселить своего самого-самого «братанского-бро». — Ну всё-всё, Гиши, не отбирай хлеб у Такемичи, это же его работа в нашей команде — нюни за всех распускать, — слышится тоненькое возмущённое «эй!» со стороны Плаксивого Героя, Ханагаки же показывает рукой незамысловатую фигуру, эпицентром которой является средний палец. — Взбодрись, Энциклопедия Гопников, сейчас подлатаем твоего мини-бро и всё будет чики-пуки. Осталось лишь воскресить жертву недавнего происшествия. — Но он же не шевелится… — Ямагиши, успокойся, он дышит, значит, что малыш ещё живой… — резонно подмечает Такуя. Логика — его второе имя. — Может водичкой на него побрызгать, у меня как раз есть с собой! Или я могу сходить в медкабинет, наверняка там есть нашатырный спирт, он точно должен помочь. При упоминании чудодейственного средства у Аккуна появляется идея, и если бы они были в аниме, то над ним обязательно загорелась лампочка. — Стой, Такуя. — Сендо роется в своём рюкзаке и, нащупав искомую вещь, победно вытаскивает её. — У меня осталась бутылка со вчерашнего дня. Ацуши открывает бутылочку, на фоне такого простого действия Ямамото сочувственно морщится, переживая не самые приятные воспоминания, с пахучей — ё-ёмаё, Аккун, давай резче — жидкостью и подносит её к крохе. Их план срабатывает: дух, учуяв ядрёный запах, резко распахивает глазик и вскакивает с криком: «на нас снова напали!», вполне себе бодренько осматривая незнакомое помещение на наличие невидимых угроз. Подростки вопросительно переглядываются. — Эм-м, а что значит «снова напали»? — наклоняясь поближе к напряжённому чибику, с искренней заинтересованностью спрашивает Ямамото. — В смысле «что значит»?! Вы что не видели, как на меня и юного Хранителя гопнических знаний набросился монстр, из-за чего я потерял сознание! Он знает, что я знаю, и из-за этого хитроумный враг оказался на шаг впереди! Злодей уже здесь и пытается поработить оставшихся учеников! — Дух одной ручкой дотрагивается до скрытого чёлкой глазика, а вторую призывно вытягивает вперёд. — Ну же, Плаксивый Герой, Бессмертный Король, пока другие воины не пробудились, нам нужно как можно скорее остановить его, пока не стало слишком поздно! Это яркое дарование активно жестикулирует и копирует точь-в-точь эпичные позы, которые любит демонстрировать Казуши, рассказывая почти невымышленную историю. — Та-ак, притормози-ка, малыш, тут нет никаких монстров, — и тише Такемичи говорит, — ну, я надеюсь на это… А отключился ты только по нашей с Ямагиши неосторожности. — Прости нас, пожалуйста! — виновато добавляет Казуши. Огонёчек складывает на груди ручки, явно над чем-то сосредоточенно раздумывая. Возможно, лишь самую малость, он поспешил с некоторыми выводами, но несмышлёные людишки ещё не подозревают, какая опасность всем грозит! Ямамото прерывает его думы, привлекая внимание к своей скромной персоне: — Слушай, малыш, а как тебя зовут? — Пусть моё имя было названо юным Хранителем, но как хорошо, что ты задал этот вопрос, о Двуликий Мастер Кендамы! Теперь я представлюсь как подобает! — в комнате создаётся ощущение, будто свет сходится на маленьком тельце. Тот встаёт в величественную позу, драматично отбрасывая тёмную накидку с тускло-лаймовой окантовкой. Откуда в душном классе взялся лёгкий ветерок, который колышет ткань — остаётся загадкой. — Я — око, знающее страшные тайны мироздания и вселенского заговора! Я — тень, в ночи следующая за хулиганами и раскрывающая их дьявольские планы. Содрогнитесь от ужаса, перед вами — истинный повелитель гопников! И имя мне — «Зенчи Великий Ум»! Я снизошёл к вам, смертным, чтобы помочь Бессмертному Королю и его верному спутнику свергнуть великое зло, что нагло вторглось в этот грешный мир! Наш отряд бравых воинов одолеет Чёрный Импульс, и после неоспоримой победы мы сможем установить мировое господство! Трепещите передо мной и моими гениальными идеями! Во время пламенного монолога огонёк предстаёт перед мальчиками в своём неповторимом стиле: цветовая гамма одежды выдержана в достаточно мрачных тонах. Казалось бы, с таким темпераментом должны присутствовать все оттенки радуги, но здесь, напротив, нет никаких ярких и кричащих цветов. На миниатюрном создании надето кимоно, напоминающее традиционное китайское Ханьфу с узорами «разводами» под цвет окантовки и закреплённой на талии тесёмкой. Из-под подола, если хорошенько присмотреться, выглядывает тонкая полосочка штанишек, заправленных в тёмно-серые, почти что чёрные массивные ботфорты. В далёком 2017 году такая обувь у модников-огородников гордо называлась «говнодавами». Шея до груди украшена какими-то бусами со всякими причудливыми побрякушками. Волосы у духа, в отличие от Казуши, полностью распущены, очки отсутствуют. Если бы чёлка не скрывала часть левой стороны, подростки смогли лицезреть рассечённую шрамиком — который наверняка был получен в битве с огнедышащем драконом — бровь и глаз лаймового цвета, надёжно спрятанного ещё и под повязкой. Вообще, весь образ можно без раздумий копировать для какого-нибудь героя из ММОРПГ-игр. И как вселенная додумалась создать этот необычный экземпляр? Плаксивый Герой, очарованный чужим рассказом, подбадривающе хлопает в ладошки в то время, когда все присутствующие находятся под неизгладимым впечатлением или, проще говоря, в полном ауте. Сказать, что после эффектного представления шок в шоке — это совершить ошибку вселенского масштаба. — Ну кстати, пацаны, — первым отходит Макото, потому что в какой бы форме ни был Гиши и каким бы синдромом ни страдал — он остаётся его другом, — после всей той херни, которая с нами произошла за последние два дня, это уже не кажется чем-то из ряда вон выходящим. И мини-бро раздаёт прикольные прозвища! — Согласен с Макото, это настолько странно, что даже забавно. Хотя меня чуть-чуть смущает пафос твоего огонёчка, Ямагиши. — Эй, Зенчи-бро, а мне ты какую кликуху дашь? — Сузуки тянет руки к чёлочке духа, намереваясь узнать, какой стул предпочёл кроха. — И почему ты прячешь левый глаз? Неужели ты выбрал вилку… — Ты что творишь, Макото?! Смертным нельзя прикасаться к проклятой печати! — от необдуманного действия школьника Зенчи забывает про все титулы. Вот же глупые людишки, где их хвалёное чувство самосохранения. — Моя повязка — могущественный артефакт, что сдерживает проклятую энергию, заточённую в моём глазе. Если ты снимешь её, то больше не сможешь управлять своим разумом, а я не хочу проклясть тебя! — Да ты гонишь! — Не ссы, Зенчи, этого мастурбатора никакие проклятья не берут! Вчерашняя практика всё доказала! — Чё ты там вякаешь, очкозавр, ну-ка пойдём выйдем, побазарить надо. Двое подростков обмениваются щелбанами и подзатыльниками под скептические взгляды друзей. Хоть что-то в каждом прыжке остаётся неизменным. — Дебилизм не лечится. — как-то уж совсем печально произносит Сендо. — Зато с ними не соскучишься. — И не поспоришь. — Такемичи переключает внимание на оставленное письмо. — Эй, Чип и Дейл, хорош дурью маяться, а то мы без вас приглашение откроем. Зенчи сразу же материализуется возле парты и с видом «детектива звали?» принимается рассматривать письмо. Казуши с возгласом «чур я Чип» присоединяется, делая умное лицо, к тщательному анализированию, и за ним хвостиком плетётся Сузуки. Ребята смотрят на конверт, и почему-то никто не решается открыть его, несмотря на юношеское любопытство. Казалось бы, обычная чёрная бумага с размашистыми буквами, но есть в ней что-то такое неизведанное, будто письмо может ожить и откусить им пальцы. Ещё Зенчи подливает масла в огонь замечанием: «я чувствую мощную ауру от этого конверта». Но деваться им некуда, поэтому Ханагаки берёт на себя ответственность — он же всё-таки ответственный взрослый-ответственный взрослый-ответственный взрослый-ответственный… — и осторожно отрывает клапан, вытаскивая содержимое.

«Река Тама. Храм Мусаши. 20:00»

Чёрными чернилами выведены простые по своей сути слова, но вот оформление заставляет задуматься над истинным смыслом послания, который пытался вложить адресант. На заляпанной бумаге то тут, то там видны кляксы, то ли кто-то сражался за место написания иероглифов и накапал лишнего, то ли адресант попытался придать сообщению особый шарм; буквы на конце слегка смазаны; и, словно в подтверждении подлинности, присутствует знак токийской свастики. Всего лишь на пол листа, чтобы точно увидели. Пятёрка молчит, как на поминках. — …В этом письме не хватает капель крови и чьего-нибудь отрубленного пальца в подарок. — Э-эм, пацаны, а нам точно не угрожают? По любому те бои на ставки приносили свастонам нехилые бабки. — Так, команда Мизо, отставить панику! Может избиение и приносило большие деньги, но не забываем, из нас хотели сделать груши для битья. Ещё мы не знаем, сколько жертв было до нас, и, думаю, не стоит говорить о том, что кто-то мог ещё пострадать. — Ацуши украдкой смотрит на Такемичи, в котором нет ни капли сомнений, и понимает, что бы ни произошло на собрании, с ним они готовы к любому исходу. — Мы всё сделали правильно, и если «Томан» не согласен с нашим решением, то мы достойно дадим бой! — затем следует задорная улыбка. — Ну же, взбодритесь! Тем более у нас появилось секретное оружие, которое умеет промывать злодеям мозги. Ямагиши с Зенчи заметно приободряются, мол «мы, вообще-то, нисколечко не зассали»; Макото выдаёт фразу в духе «после этой речи мне захотелось проголосовать за тебя, Аккун!»; а Такуя вместе с Плаксивым Героем подбадривают дурачества этих троих. Гнетущая атмосфера уходит далеко и надолго в задний анал. Ханагаки наблюдает за друзьями, и губы сами расползаются в улыбке. Ну что в действительности такого может случиться на собрании? Не заживо же закапывать их там будут. Такемичи это точно знает, он ведь помнит, какой на самом деле… Живой и заботливый Дракен, не хлебнувший достаточно дерьма Мицуя, чудаковатый бывший партнёр Чифую. А вдруг от нахлынувших чувств он расплачется или его стошнит прямо на собрании «Тосвы». Чья-то рука касается напряжённого плеча, и путешественник выныривает из коварной ловушки вроде бы родного разума. — Всё в порядке, Такемичи? Сендо смотрит проникновенно необычными — Ханагаки не помнит название цвета — глазами и терпеливо ждёт. Если не считать, что Такемичи немного штормит, что старые раны не оставляют тело в покое похлеще свежих, то он в принципе в отличном состоянии. — Да… да, я чувствую себя бодрячком, почему ты спрашиваешь, Аккун? — Да так, Бакамичи, мало ли ты с такой непрезентабельной миной собрался идти на собрание. — Ну спасибо на добром слове, я всегда знал, что ты умеешь подбадривать. — Беру пример у лучших, — посмеиваясь и похлопывая плечо Ханагаки под «эй, я таких примеров не подаю», Ацуши подбегает к товарищам. Такемичи слышит, как ребята обсуждают всё и ничего одновременно: от предстоящей встречи до того, чего бы им покушать перед собранием. Лучше бы подумать о хорошем, чем трепать себе нервы о не случившемся. — О-ой, Такемичи, идём скорее кушать! — Шевели булками, Такеч, а то «Зенчи Великий Ум» скопытится здесь от нехватки холодненького мороженого в организме! И я вместе с ним! Переступая порог класса в кругу друзей, Ханагаки убеждает себя… Нет, не так. Такемичи уверен в том, что какой бы метеорит прямо сейчас ни упал, какая бы Годзилла ни начала бы крушить Японию и какая бы муха-мутант его ни укусила, он как никогда готов встретиться с Непобедимым Майки.