Грозовая змейка

Уроки прошли довольно спокойно. Я оказалось, ещё что-то помню по школьной программе. Да, историю, японский язык и литературу учить придется заново, что поделать, а вот остальные предметы сложности не представляли. Даже после двух курсов университета школьные знания не выветрились. Видимо моя память оказалась довольно… сильной, раз под весом всех воспоминаний этого тельца она осталась в моей бедовой голове. Потому что вперемешку с школьными знаниями на разных языках, у меня осталась полочка с теорией по анатомии, физиологии и биохимии. У меня тут ещё возник вопрос, когда мы обедали на перемене с Микото-сан и Сасагавой. А почему вообще люди с пламенем предсмертной воли… владеют им? Пережевывая вкусный онигири, который мне всучили в суши-баре Тсуёши-сана, зависла и стала усердно думать, втыкая в одну точку на асфальте. Может у этих людей есть какая-то уникальная генетическая предрасположенность? Может это изменение в самой анатомии? Или… Пока я в такт своих мыслей жевала онигирину, Сасагава успел устроить бурную перепалку с одноклассницей. Лишь его громкий голос вывел меня из транса. Я хлопнула глазами и посмотрела на свою кампанию на этот обед. Микото-сан пыталась втолковать парню, что знания из школьной программы нужны и важны для дальнейшей жизни. А он уперто стоял на своем — что ему хватит и тела, чтобы построить карьеру. Не, ну, тело можно использовать по-разному, конечно… Так, кроме похабщины, которая вылезла первая у меня в голове, Сасагава в принципе сможет построить карьеру в спорте. С его-то усердием и кучей энергии. А ещё… Тело всегда выгодно использовать для экспериментов ученых. Если выживешь — получишь довольно неплохую компенсацию… Отец так говорил в свое время. Сама не проверяла. Конечно, я понимала, что парень говорит про карьеру спортсмена. Но его слова были забавными. Когда мимо нас пролетел ГДК, удивленно воззрилась на его черный развевающийся пиджак. Поежилась. Аура и взгляд у Хибари-сан были тяжелыми. Видимо, летел исправлять какой-то бардак в школе. Наверное, что-то связанное с тем самым пари, про которое мне рассказала Микото-сан. — Как думаете, останется на зачинщиках этого бардака живое место? — спросила у нас одноклассница, проводив ГДК взглядом. — Не думаю, — пожала плечами. Почти все в школе, даже только пришедшие в неё, знали о тяжелом характере Хибари Кёи. Потому что в первый же день они либо натыкались на него и получали нагоняй, либо слушали получасовую лекцию о правилах и нраве этого парня. Было очень сильное интуитивное желание держаться от него подальше. Но и в тот же момент в груди при его виде что-то натянулось. Что-то очень холодное, не сильно приятное, но… родное? Похожее ощущение у меня возникло с Сасагавой при первой встрече. Как радостно подкинула память. Только с ним было наоборот — очень тепло. Ничего не понимаю. Почему так происходит? Никогда не слышала о похожем. Может мне просто не рассказывали? Или может я просто не интересовалась… — И правильно, я считаю, — девушка с серьёзным выражением лица закрыла свой ланчбокс и отложила его в сторону. — Это очень сомнительное мероприятие, которое грозит опасностью для участников. Я улыбнулась. — Мне кажется, Хибари-сан — это большая опасность для участников, чем они друг для друга, — пожала плечами. — Драка мальчишек не сравнима с тонфами нашего грозного ГДК. — Я ЭКСТРЕМАЛЬНО хотел позвать Хибари к нам в боксерский клуб! — крикнул Сасагава. Я подняла брови и уставилась на одноклассника. Бессмертный, право слово. Многие к нему на пушечный выстрел боятся подойти, а этот… Удивительной храбрости человек. А может безбашенности. — Но он разозлился и выгнал меня из кабинета! — А может и не стоит больше так поступать? — Конечно, я ЭКСТРЕМАЛЬНО ещё раз позову его к нам! И в этот раз он согласится! — мы переглянулись с Микото-сан. Я рассмеялась. Вот ведь упертый баран. Ран вздохнула, покачав головой. Посмотрев на часы на руках одноклассница встала и, подгоняя нас с Сасагавой, пошла в сторону нашего учебного кабинета. Я же, отсмеявшись, последний раз взглянула на улицу и побежала на уроки.

***

Оставшиеся занятия пролетели как-то незаметно. Честно, даже сказать не могу почему так. То ли у этого места такая атмосфера хорошая для учебы, то ли я просто соскучилась по обучению в школе. Тут было так… классно. Нет, в моей школе, в России, такого ощущения не было. Коллектив был не самым хорошим, учителя неприятные… Все это давило похлеще, чем гидравлический пресс. А может я просто повзрослела и поняла сам кайф обучения в школе? Сасагава проводил меня до суши-бара, где меня обязали появляться раз в три дня. Я помахала ему рукой и улыбнулась напоследок. Парень пообещал завтра зайти за мной и побежал в сторону школы. Видимо на кружок по боксу. — Сасагава-семпай такой энергичный, — я услышала за своей спиной смех и обернулась. Рядом со мной остановился парнишка. Выше меня на полголовы с типичной японской внешностью: черноволосый, с узким и острым разрезом глаз, хорошо сложенный. А ещё он сильно похож на Тсуеши-сана… И от него пасло родством, как от нашего ГДК и Сасагавы. Но таким легким, ненавязчивым, как мелкий дождик летом. — Согласна, он своей энергией дырку может прожечь, — усмехнулась, сложив руки на груди. — Ты тоже к Тсуеши-сану? — Да, — он широко улыбнулся и пошел ко входу в бар. Я двинулась за ним. Обещание, данное Отцу надо было выполнять. Иначе он мне из Италии чапалах зарядит. Знаю его. Если моему папе что-то необходимо — он зубами бетон пророет и найдет. В баре было светло, пахло деревом и вкусной едой. Тсуеши-сан что-то ваял, стоя за стойкой и, как только мы вошли, он поднял глаза и улыбнулся. Один в один как мой недавний знакомый. — Такеши, ты вернулся! — мужчина, отложил в сторону нож. — Иди, переоденься и помоги мне на кухне, пожалуйста. — Да, пап, — парень закинул на плечо сумку, напоследок улыбнулся мне и двинулся в сторону помещений для рабочего персонала. — Бовино-чан, добрый вечер! — Тсуеши-сан подозвал меня поближе. Я села за барную стойку и увидела прямо перед собой поднос с едой. Уже было хотела отказаться, но меня резко прервали. — Не отказывайся и ешь. Все равно все чеки я отправляю твоему отцу. Тебе платить не нужно. Пожала плечами и, зацепив сумку на спинку стула, села по-удобней. — Кстати говоря, Ямамото-сан, а это ваш сын со мной зашел? — подняла бровь. Лучше переспрошу. Да, до меня периодически доходит, как до жирафа. Ничего не скажу в свое оправдание. Но я не ожидала, что встречусь с сыном знакомого моего отца вот прям так. — Да, это Такеши, мой сын, — мужчина улыбнулся, поправил на себе фартук и покрепче затянул повязку на голове. — Он учится с тобой в одной школе, только на класс младше. Вы ни разу не пересекались? — Видимо, не успели… — посмотрела на свой маленький поднос с вкусными суши. А Тсуеши-сан поставил рядом с этой едой ещё мисочку с мисо-супом и тарелку с онигири. Он явно хочет меня откормить. Нельзя поддаваться… Нельзя. Но так вкусно это все пахнет. Взяла в руки пиалу с супом и большую ложку. — Итадакимас. Мужчина улыбнулся. А в зал вышел Ямамото-младший. Он заменил отца на разделке рыбы. Тсуеши-сан куда-то быстро слинял. А мы с парнишкой остались вдвоем. В зале, кроме меня и сына владельца не было никого. Видимо, ещё не время для основного потока клиентов. Пока я потягивала вкусный бульон, Такеши медитативно и очень залипательно разделывал рыбу, убирал из неё кости и тоненько нарезал. — Интересно? — спросил у меня парень, когда я взяла в руки палочки. Подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Что? — Смотреть, как я работаю. — Да, — кивнула, подхватив палочками кубик тофу. Парень явно смутился. Он глупо засмеялся и вернулся к дальнейшей работе с рыбой. — Ты делаешь это очень плавно и почти профессионально. Видно, что потратил не один час на то, чтобы научиться. Поэтому и интересно. Я так, например, не умею. Да и учиться не сильно хочу. — Почему? — Я стараюсь готовить либо русскую, либо итальянскую еду. Все-таки мама русская, а отец итальянец. Если захочу чего-то японского, могу спокойно прийти к вам в бар и поесть. Пожала плечами и продолжила поедать остатки супа. Пока к суши я даже не притрагивалась. — А почему ты приехала в Намимори? — я нахмурилась. Рассказывать парнишке, что так сказало сделать пламя, я не могу. А врать не люблю. Да, умею, причем иногда так, что другой человек заподозрит неладное только через какое-то время. Но надувать людей мне не нравится. — Захотела получить японское образование. Говорят, что оно лучше, чем европейское, — вспомнила отмазку, которую мы придумали с отцом, чтобы я избежала неприятных разговоров. — Плюс учила довольно давно японский — надо же где-то закрепить и улучшить знания. Такеши рассмеялся ещё раз. На душе так резко потеплело. Удивленно похлопала себя по ключицам и продолжила обедать. Мы периодически разговаривали с Такеши о чем-то отвлеченном — о хобби, любимых блюдах, обсудили крутого, как вареные яйца, ГДК. Посмеялись с парочки глупых шуток. А потом меня отправили с ним же домой, всучив пару пакетов с едой. Тсуеши-сан обязал своего сына меня провожать, если я буду от них поздно уходить. Радостно приняла данную новость. Мы с Такеши обсудили бейсбол. Он сказал, что видит свою дальнейшую жизнь связанной с этим спортом. А они похожи чем-то с Сасагавой. Этот такой же спортивный фанатик. Только менее энергичный и более тихий. — Кстати, а ты знала, что завтра матч по волейболу? — Такеши завел руки за голову и посмотрел на меня. — Нет, а что? — заправила волосы за ухо. Мешались, зараза. Такими же пушистыми оказались, как и в том мире. Не люблю это. Опять придется тратить много кондиционера. — Зову тебя поболеть за нас, — парень улыбнулся. — Будет после уроков, в нашем зале. — Окей, приду. Как раз планов на завтрашний вечер нет. Ну, кроме уроков. — щелкнула пальцами и подняла указательный палец. Ямамото улыбнулся ещё шире и, доведя до самого входа в мой дом, попрощался.

***

День прошел довольно шустро. С Сасагавой мы дошли до школы, поболтали о полезных и вкусных сладостях. Я в этот момент рассасывала привезенные из Италии виноградные леденцы. Мне их, вместе с деньгами, всяким оружием и письмом, раз в две недели присылали из семьи Бовино. Когда-нибудь для оружия я заведу отдельный сарай — его было настолько много, что можно было потихоньку начинать барыжить им на черном рынке. В этот раз пришли ещё пособия по управлению пламенем от Отца. Видимо посылку они собирали с нынешним главой семьи вместе. Парочку леденцов всучила Сасагаве, а потом, когда пришла в школу, ещё и Микото-сан. Мне нравилось с ней проводить обеденное время. Девушкой она была… довольно непростой по характеру, очень правильной, но иногда очень к месту шутила, разбавляла нашу с Сасагавой атмосферу хаоса и вообще оказалась крайне милой. Я решила потащить её с собой на этот волейбольный матч. Не хотелось оставаться там одной. Рехей сослался на крайнюю занятость и убежал в сторону клуба бокса. Мы же с одноклассницей пошли в большой спортивный зал. В какой-то момент почувствовала, что за мной кто-то следит. Осмотрелась. Ничего. Только услышала металлический скрип, будто закрылась дверь. Нахмурилась. Что это за ерунда такая? Вроде как Отец говорил мне быть осторожней с его старым коллегой. Тем самым ребенком в темном костюме из моих воспоминаний. Реборн. Опаснейший киллер, который работает на главу Вонголы. Отец не говорил причины, по которой здесь находится этот человек. Только наказал его остерегаться. А если тот как-то положит на меня глаз — экстренно звонить папе и передавать телефон сразу же киллеру. У него, вроде как, есть какой-то компромат на этого человека. Только вот… Что забыл такой опасный человек в средней, черт его дери, школе? Выглядит это крайне несуразно. В спортивном зале уже была шумиха. Все что-то громко обсуждали. И восхваляли Саваду Тсуенаеши. — Ты же про него мне говорила, Микото-сан? Тот самый извращенец. — спросила у одноклассницы. Та нервным жестом поправила очки и кивнула. — Именно про него. Мне, кстати, девочки из его класса рассказали, что он каким-то образом победил Мочиду и оставил того… лысым, — последнее слово она почти прошептала. Мои глаза стали как по пять рублей. Ничего себе. Вот это поворот событий. А на первый взгляд парнишка такого лба, как Мочида, даже бы при большом усердии не повалил. Удивляет… Стоп. Когда дверь открылась и оттуда в комнату зашла первая красавица школы Киоко вместе с парнишкой, меня прошиб электрический ток. Пламя, спокойно в свое время живущее в моем теле, взбесилось. Оно пыталось заставить меня приклеиться, как железную опилку к магниту, к Саваде Тсунаеши. Я закрыла глаза, пытаясь успокоить электричество внутри меня. Больно. Сложно. Трещит в ушах. Казалось, если я не смогу его удержать, все вокруг просто замкнет и отключит электричество в ближайшем квартале. Видя мое состояние, Микото-сан быстро вывела меня из зала и повела в медпункт. — Все хорошо? — спросила у меня Ран и, когда попыталась прикоснуться к плечу, я резко отпрянула от неё. Мне казалось, что моя кожа сейчас стала большим проводником электрического тока. Волосы, которые я всегда убирала в хвост на занятиях, норовили встать дыбом. — Нет, прошу, не трогай. Это может быть опасно, — крепко сжала кулаки. С каждым вздохом мои внутренности все сильнее прошибал ток. — Проведи меня в медпункт. Пожалуйста. — Ладно, — сдержанно кивнула Микото-сан. Мне не хотелось ей рассказывать о мафиозном мире, все-таки девушка никак не была связана ни с якудза, ни с китайской Триадой, ни с корейским Чхаэболем, ни с Итальянской мафией. Вводить её в этот мир я не имею никакого права — её либо заставят вступить против её воли, либо просто тихо уберут. Причем для тихой уборки тут есть как раз Реборн. Но объяснить свое состояние обычными медицинскими терминами никак не могла. У меня было не заболевание, а просто, черт дери, принятие Небом Грозы. Мое пламя отыскало своего босса и нагло пытается прилипнуть к нему. Я не Облако, которое может находиться долго вдали от своего Неба, а Гроза, которая должна всегда быть рядом. Аж бесит. Главное, чтобы Небо сейчас не пришло ко мне само. Иначе и правда квартал замкнет и мы останемся без электричества.