Своими руками

Быль: я люблю тебя до мурашек по венам (МБ/ШХ, изучение возможностей кровяных паразитов после закрепления помолвки)

Шан-цяньбэй поёжился и плотно притиснулся к жениху, тут же обхватившему его руками. До её чуткого слуха донёсся тихий вопрос демона: «Не больно?», и такой же негромкий ответ фыркнувшего Шан-цяньбэя: «Пф, неа, щекотно, как пёрышком, только изнутри». Он снова повёл плечами, хихикнул и ущипнул демона за плотный бок, напомнив: «не шали, мы не одни». Цзяохуа сгорала от любопытства — она слышала, что священные демоны и в цветочных битвах горазды своей кровью играть — но увы, спрашивать или, тем более, лезть самой для подтверждения этих слухов делом было неприлично и рискованно. Глава «Интерлюдия хули-цзин: Когда расцветает шалфей» — И как тебе наши гости, м? — Тебе стоит обновить в памяти свойства крови священных демонов, — поделился наблюдением мастер Цянь, — и ученику рассказать, а то мало ли. — Юный Шан их уже знает, и как бы не лучше меня. По дороге на Ваньцзянь он и Бай Цзы обсуждали с Му-шичжи тонкости её применения в оказании первой помощи и в парном совершенствовании. Причём с большим знанием дела. Глава «Интерлюдия Двенадцати пиков: Клеймо Красного зеркала»

Самолёт-взмывающий-в-небеса знал достаточно ужасов об использовании кровяных паразитов, чтобы отпихиваться и увиливать от этой сомнительной почести всеми силами… если бы это был не его Мобэй. Не тот ледяной демон, который грозился вылететь в искажение ци от одной мысли, что чём-то его обидел. Кто прошёл ради него через медленную смерть и — что для неразговорчивого демона было наверняка куда сложнее — научился говорить словами через рот. Кто выяснил пределы приемлемого и желаемого для совершенствующегося-человека. И вообще, доступ к ещё одному потенциально опасному навыку откровенно не впечатлял на фоне сотен других способов допроса и убийства, читерских ледяных и теневых техник и ещё более читерской памяти о десятилетиях боевого опыта, доступных его принцу. Как +1 к силе для задрота, прокачавшего эту характеристику до сотни. А ещё, поскольку разговор о закреплении помолвки кровью был именно с его Мо Баем, Шан Хуа вполне естественно свернул мыслями совсем не туда. Точнее, очень даже туда — в сторону весьма кинкового па-па-па. Потому что о таких способах использования крови Самолёт знал уж никак не меньше, чем о боевых! Так что несмотря на всю нерешительность его принца, наверняка примерившего ситуацию на себя — проблемы с доверием после многих предательств и сложные отношения с Лордом Ло не могли не оставить свой след — согласие выпить пару глотков демонической крови Шан Хуа выдал мгновенно и без раздумий. Его демон щедро вскрыл — для него! — вену на предплечье, и он торопливо припал к ней губами, не позволяя ни капле пропасть зря. В конце концов, Мо Баю сегодня сильно досталось, и даже демоническая выносливость не бесконечна. Солоновато-металлический вкус уже был ему знаком, особенно после его сегодняшнего срыва. Этот вкус был для Шан Хуа символом доверия его Мобэя… его, вот именно, и теперь больше, чем прежде. Но на этот раз металл смешивался с иными ощущениями — холод искорок ци, пропитывающих жидкость, и ощущение жизни, как будто скатывающаяся в горло струйка вот-вот шевельнётся… И не разобрать толком, насколько это было его разыгравшимся воображением, а насколько тонкими чувствами. Это было похоже на то, как будто режешь торт свеженаточенным ножом и слизываешь потом налипший крем — вкусно, сладко, но краешек холодного лезвия касается языка, напоминая о своей остроте. Со всплеском ци края ранки под его губами сомкнулись, и струйка иссякла. Шан Хуа слизнул последние капли и поднял голову, облизывая окровавленные губы (как вампир, чесслово), поймал направленный на них взгляд жениха… О. Конечно, раз ритуал связан с помолвкой, то положено целоваться, как после их ночных покусушек тогда. Они потянулись друг к другу, и поцелуй Бай-эра был трепетным, почти невинным, а скорее даже благоговейным. Хах. Как будто это не было самым малым, что он мог сделать для своего жениха. Выпитая кровь, по ощущениям свернувшаяся в холодный комок в желудке, таки шевельнулась. По хребту пробежал холодок страха — или это был один из паразитов? Шан Хуа поёжился и прижался к надёжному телу жениха, пряча лицо на плече. Он и сам не знал, отразится ли эта опаска на его лице, а тревожить Бай-эра зря не хотел — сам влез, никто не подталкивал, да и ощущения всё-таки не болезненные. Эта внутренняя щекотка, порскнувшая от желудка по всему телу, напоминала ему мелких муравьёв в разворошённом муравейнике. Слишком слабо цепляющихся лапками, чтобы чувствовалось больше, чем эхо прикосновения, но вызывающих опаску перед укусами. Или же вытряхнутую в лицо горсть пёрышек из недонабитой подушки — у них на Аньдине случалось и не такое. — Не больно? — обеспокоенно шепнул на ушко Бай-эр. — Пф, неа, щекотно, как пёрышком, только изнутри, — успокаивающим тоном прошептал он в ответ. Не хватало только, чтобы демон переживал за него ещё больше, чем он уже. Правда, эта мысль тут же оказалась вспугнута тем, что одна из щекочущих вены струек (страннейшее ощущение, но вроде он уже начал к этому привыкать и перестал внутренне — ха! — охреневать) направилась к самому святому, сунувшись к его фамильным сокровищам. Блять, Мобэй, ну вот только прелюдий тут не хватало! — Хи-хи, не шали, мы не одни, — он ущипнул жениха за бок, косясь с показным возмущением из-под чёлки на слегка вздёрнутый уголок рта. Тот ещё троллина его демон, да, зато от не особо приятных мыслей отвлёк только в путь. Прикусив губу и переждав, пока заинтересованно дёрнувшийся член поймёт, что вот прямо сейчас ему ничего не перепадёт, и успокоится (ну, не показывать же гостям стояк? пусть что целитель, что хули-цзин отнеслись бы к этой реакции с пониманием, всё равно неловко!), Шан Хуа отстранился. Закрепление помолвки — ритуал двухсторонний, а он хоть и не демон, но культуру жениха уважать надо, да. Пф, как будто у него не ёкало сладко сердце от мысли о том, что Бай-эр сейчас выпьет несколько глотков его крови — и насколько это было важно для его демонюки. Пускать кровь самому себе было боязно, и Шан Хуа вручил жениху руку с закатанным рукавом так. Пусть сам решает, прикусить, когтём ковырнуть или ещё что, всё равно потом будет помогать залечивать. А он это точно умеет, Шан Хуа обратил внимание, как быстро после клятвы затягивались раны на груди и руках мадам Чжу. Царапина вдоль ладони была болезненной, но жаловаться на короткое неудобство своему демону, чьё тело сейчас было исполосовано следами куда более глубоких порезов, было как-то совестно. Не настолько он неженка, да. Так что Шан Хуа постарался отвлечься от саднящей ранки на значимость происходящего — даже при свидетелях на этот раз, да, но братец Огурец ему уши открутит за то, что такое важное событие прошло без них с А-Ци — и поднёс ладонь с лужицей уже натёкшей крови к губам Бай-эра. Стараясь следовать примеру жениха, насколько это было возможно для человека, распахнул ауру, старательно загоняя искры ци в текущую кровь, которую демон уже пригубил и начал бережно пить. Пусть у него не было кровяных паразитов, но вон, люди при побратимстве кровь тоже смешивают для усиления ритуала, и талисманы с артефактами кровью активировать даже смертный может. Значит, и у людей в ней сила есть, хоть и куда меньшая. Так что он постарался поплотнее закутать Мо Бая в нервно мотыляющееся облачко своей ауры, вслушиваясь в искры ци, попавшие с кровью внутрь, и в комочек энергии самого Бай-эра на его груди, слегка подрагивающий в такт биению сердца жениха. Хаах, радостное волнение и довольство ледяного демона были настолько сильны, что даже через Слезу чувствовались… и смутное неудобство, кажется, от недозажившей раны на предплечье тоже, хм. — А это нормально, что я тебя через Слезу сейчас сильнее чувствую? Ммм, отчётливее и более детально, — уточнил он. — Мхм. Резонанс по крови. Но действует только пока я рядом. — О, ну хоть так. Не всем же, как тебе, за два Царства жениха насквозь видеть. Всё равно полезно, — похвалил Шан Хуа новую фишечку. Это, конечно, не рентген-маячок-детектор-лжи-и-что-там-ещё кровяных паразитов, но даже минимальные возможности отследить состояние Мо Бая получше были важны.

(♡ω♡)

До этого он даже думать не осмеливался о том, чтобы закрепить своей кровью помолвку с А-Хуа. Его маленький заклинатель, его юный пророк и так проявил огромное доверие к нему. Больше, чем мог ожидать генерал Мо до возвращения в это время — зная, что руки демона однажды уже были обагрены кровью самого Цинхуа, зная, на какую жестокость он способен, этот смелый человечек всё равно принял его. Заботился и доверял. И даже не выказал страха или привычного для людей отвращения, когда Мо Бай голыми руками выдирал жуков гу из паучих, не решившись ещё на тот момент показать присутствующим, насколько велико его мастерство обращения с тенями. Но вложить свою жизнь, своё тело в его руки так полно? Мо Бай знал, насколько Цинхуа ценит, когда с его мнением считаются, ценит возможность самому принимать решения — и потому не смел даже просить… Не догадываясь, с какой возмутительной, великолепной лёгкостью Цинхуа сметёт в сторону все эти сомнения, стоило только юной хули-цзин заикнуться о закреплении помолвки кровью. А потому он отчаянно не хотел давать Цинхуа шанс разочароваться, испугаться, передумать — и охотно проглоченную кровь пробуждал и вёл по хрупкому телу с величайшей осторожностью. Щекотка? Наморщенный нос и гримаска, выдающая удивление и, пожалуй, некоторое неудобство, но не страдание, подтверждали успокаивающее заявление Цинхуа. Ладно, с этим можно было работать. Запасы стоило создавать там, где использование его крови могло потребоваться срочно — так что Мо Бай, внимательно прислушиваясь к реакциям тёплого тела, разделил её на крохотные порции и пристроил их рядом с жизненно важными органами. Если Цинхуа получит опасное ранение, он сможет хотя бы остановить кровотечение. Небольшой остаток же направил к чреслам в смутной надежде, что ему будет позволено использовать кровь для уменьшения неудобства Цинхуа в цветочной битве. И, судя по реакции жениха (особенно заметной из-за того, как тесно заклинатель прижимался к нему), это было вполне вероятно. После же Цинхуа доверчиво подставил ладошку, позволяя и ему вкусить своей крови — как в ту первую ночь подставлял плечо под укус. Мо Бай тщательно закутал каждую протёкшую в горло багряную капельку собственной кровью, послушной его воле. Позволил любви и доверию обласкать свои вены и бережно сохранил в собственном сердце — совсем рядышком со спрятанным под рёбрами клубочком ци в Слезе Феникса. И это сработало, потому что А-Хуа тут же заметил, что артефакт стал действовать сильнее. Славно. После же было принятие клятвы от лукавой, но верной слову лисицы, внезапно предложенное и принятое названое родство — ха, его Цинхуа, его цветок шалфея и так был хитрее половины лисьего племени, а уж с такой-то поддержкой! Потом самого демона осенила идея, как дать им с девой Цзяохуа возможность почти открыто появляться на Двенадцати пиках — уж одному из своих самых знаменитых клинков доверяли даже матёрые бессмертные мастера Цанцюна. И наконец, желанные, но уставшие гости засобирались. А-Хуа решил проводить целителя Му лично, заодно дав почву для продуманных слухов о своих отлучках. А он сам, надеясь после побыть с женихом наедине, предложил уставшей и всё ещё не восстановившейся полностью хули-цзин переночевать в одной из комнат своих покоев. Он знал, что осторожная лисица не рискнёт высунуться за их пределы без него, а Цинхуа, подумав, перечислил, что именно знали новые подчинённые Мобэй-вана о его таинственном дуйсян и что им знать определённо не стоило.

(♡ω♡)

Шисюн Му, снисходительно посмеиваясь, позволил сделать вид, что они отлучались за пределы ордена. С интересом потыкал пальцами и прозондировал ци краешек предоставленного Бай-эром портала ровно за границу территории Аньдина, за теми самыми запутанными улочками со складами. А потом, пока Шан Хуа провожал его от складов к Радужному мосту, добродушно разговаривал о мелочах, которые не страшно, даже если подслушают. Ну да, они сегодня сделали целителю несколько ценных подарков — начиная от насыщенных ци фруктов и возможности полапать демоническую энергетику и заканчивая помощью с лечением сложных пациентов. Добежав обратно до ученических Домов отдыха и — наконец-то! — закрыв на замок дверь своего уютного домика, Шан Хуа обнаружил, что Мо Бай уже успел проводить его новую сяомэй. В Демоническом Царстве, в отличие от городских таверн, ей не придётся напрягаться и прятать свою природу, а им двоим не будет необходимости делить с ней скромную жилплощадь ученика Аньдина (между прочим, с единственным комплектом гигиенических удобств!). Учитывая то, что сестрица включала лёгкий флирт от малейшего чиха, строя глазки даже Му-шисюну, совместная ночёвка с ней была бы весьма неловкой как минимум для него, а выселять раненую на короткий диванчик было неудобно. Так что покои Мобэй-вана под присмотром мадам Чжу и малышки Лянсы были лучшим вариантом. Это означало, что они с Бай-эром остались совершенно наедине. И, судя по горящему взгляду и крепким объятиям, в которые Шан Хуа с наслаждением зарылся, факт закрепления помолвки привёл его жениха во вполне определённое настроение. Он немного поколебался, припомнив весь тот бардак, который демоны разгребали два дня с перерывом только на несколько часов сна… Но перед приходом шисюна они ещё немного подремали, и сейчас Бай-эр ощущался… если не свеженьким, как огурчик, то как минимум вполне энергичным. А он сам урвал сна куда больше и тоже спать пока особо не хотел… Хотя определённо был не против закуклиться с женихом в уютной коечке, что и предложил, получив ожидаемое воодушевлённое согласие. Привести в порядок комнаты, имея в арсенале цянькуни и очищающую технику, было делом плёвым — так что не прошло и палочки благовоний, как свет был уже погашен, оставляя мерцать только природную иллюминацию ледяного демона и янтарный огонёк Слезы Феникса, а они лежали в обнимку на покрывалах с расплетёнными волосами и без одежды. На последнем без слов, но непреклонно настоял его принц, отвлёкший его поцелуями и стянувший всё до последней тряпочки. Плюхнувшись на широкую твёрдую грудь — кожа к коже — и немного поглазев на безупречное, самоуверенное, совершенное лицо Мобэй-вана, Шан Хуа снова потянулся за поцелуями, трепетно и нежно касаясь тонких губ. Отстранился, лаская жениха взглядом и сияя от осознания, что никуда они теперь друг от друга не денутся. — А-Хуа? — промурлыкал Бай-эр. — Мой принц! — выдохнул Шан Хуа почти благоговейно. — Мн, твой… — прохладная ладонь обхватила, огладила его щёку. — Ты… не жалеешь? — Ни за что! — возмутившись, Шан Хуа сжал мощное плечо поверх полумесяцев отметин от своих же зубов. Потом потëрся лицом о ладонь жениха. — Я ценю каждую новую ниточку, связывающую нас с тобой, а тут прямо целый канатище. — Или даже вервие бессмертных? — подхватил ледяной демон, косо усмехнувшись одним уголком рта и поглаживая его скулу большим пальцем. Вторая ладонь весомо опустилась ему на поясницу, прижимая к прохладному телу. Каллиграфические штрихи бровей сошлись складкой на переносице под беспокойно пляшущим огоньком метки хуадянь. — Аха, вроде того, — согласился Шан Хуа, потянувшись к этой складке и мягко потирая её подушечками пальцев. — Хэй, уж я-то знаю, на что согласился. Хотя пока больше в теории. Покажешь на практике, а? Он нарочно поиграл бровями, бросил жаркий взгляд и притëрся бёдрами к телу Мобэя, чтобы надёжно донести свою мысль. — Что именно, баобэй? — брови расслабились, а синий взгляд стал нежным. Шан Хуа убрал руку, подтянулся чуть выше и прислонился лбом к высокому лбу. Хуадянь ощущалась почти обжигающе холодной. Небеса и Бездна, за что он заслужил это счастье? Он мягко коснулся губами скулы и щеки чередой лёгких поцелуев, а потом дразняще улыбнулся демону, обвившему его талию своими большими ладонями и прикрывшему глаза, впитывая ласку. — Ну, с маячком всё очевидно, лечение ты мне уже показал, остаётся только па-па-па. — Хмм, — довольное гудение демона отдавалось во всём его теле, — значит, парное совершенствование… Мобэй перекатился набок, позволяя ему соскользнуть на кровать, и потянулся к нему рукой. Синий взгляд стал пристальным, острым и тяжёлым. Большая ладонь скользнула по его шее и на мгновение сжала затылок, потом опустилась ниже, надавив легонько на грудь под левым соском и облапав бок справа под рёбрами. Потом спустилась в самый низ живота, задевая запястьем его полувставший член и практически пригвоздив его к кровати. И под каждым из этих нажатий, под пронзительным, теперь-то уж наверняка видящим его до самого нутра взглядом, под сладкой тяжестью расправленной властной ауры расцветали диковинными цветками щекотные в своей невесомости прикосновения изнутри. Шан Хуа ахнул от этих ощущений, от остроты осознания, что часть его демона, его Бай-эра теперь всегда будет с ним и в нём — и это было куда интимнее члена во рту или заднице. Скомкал покрывала в кулаках и выгнулся, распахиваясь навстречу ощущениям, навстречу тяжёлому взгляду и клейму ладони на теле.

(♡ω♡)

Вытряхнутый из многослойных человеческих одёжек, натянутых в основном ради знакомства с Цзяохуа, Цинхуа начал ластиться к нему, прижимаясь, нежно целуя и буквально напрашиваясь на большее. Видимо, закрепление помолвки не оставило равнодушным и его. Мо Бай какое-то время колебался — то, что заклинатель принял его кровь добровольно, вполне могло означать только согласие терпеть её внутри себя ради близости. И как свидетельство своего положения — высокого, почётного и желанного положения жениха и возлюбленного принца Севера. И совсем не означать того, что Цинхуа найдёт само напоминание о ней, ощущение кровяных паразитов внутри себя чем-то приятным. Однако его маленький жених в своей бесподобной невинно-развратной манере попросил его показать… И показать именно то, как способности управления кровью могут быть использованы в парном совершенствовании. От этой просьбы демона словно небесным огнём прошибло возбуждение, собираясь в горячий комок внизу живота. Он уложил своего храброго Цинхуа на кровать и потянулся, телесными касаниями и ци пробуждая спрятанные в стратегических местах капли холодной крови и позволяя им осторожно ощупать мягкое и тёплое тело изнутри. Нежно-нежно, буквально пропитывая плоть, присваивая, но не позволяя им прорасти колючими снежинками. То, что для демона было бы лишь напоминанием принадлежности, для хрупкого человека обернулось бы обжигающей болью. Цинхуа резко втянул воздух и напрягся под его рукой взведённым луком, вжимаясь в ладонь затвердевшим животом и проезжаясь по предплечью моментально налившимся нефритовым стеблем, куда их смешавшуюся кровь буквально втянуло, как торнадо втягивает в себя песок и камни. Сейчас, когда Мо Бай был сосредоточен на ощущениях от кровяных паразитов, все телесные реакции Цинхуа были у него как на ладони. И он заворожённо наблюдал, как перехватывает дыхание его жениха, как кровь приливает к коже, окрашивая её румянцем цвета спелого персика, как слаженно напрягаются и расслабляются мышцы в симфонии плотского желания. Само восприятие чужого тела, носящего в себе его кровь и оттого подконтрольного, не было для Мобэя чем-то новым — и в том, и уже в этом времени у него были вассалы под кровной клятвой, да и сам Цинхуа тогда тоже носил в себе его кровь, хоть и не добровольно. Ощущение телесной реакции на весеннюю страсть тоже не было чём-то незнакомым — подчинённые Владыки Севера отнюдь не блюли строжайший целибат. Он даже позволял себе иногда втайне от всех вслушаться в подобные ощущения, прикасаясь к себе, вторя резким движениям, и мечтая о том, чтобы когда-нибудь Цинхуа позволил бы ему что-то подобное. Чтобы ему больше не приходилось, как вору, подглядывать через кровь и изредка — когда томление становилось совсем невыносимым — через тени в тёмных углах за теми редкими моментами, когда его человек наскоро проливал воды просветления на собственную руку. Но чтобы вот так трепетать под его рукой, да ещё и именно от ощущения проснувшихся кровяных паразитов в своём теле?.. Это было много больше того, о чём он мечтал! Чем он заслужил. Но его бесстрашный, его страстный и нежный Цинхуа был достоин лучшего, на что он способен. И Мобэй, закусив губу, взялся за дело уже двумя руками. Прижать горячий пах одной ладонью, заставляя мерно пульсировать с каждым приливом крови и нефритовый жезл, и яшмовые бубенцы. Другой рукой огладить выгибающееся тело так, чтобы прикосновению к нежной коже снаружи вторила волна ласки изнутри. Ещё и ещё, придерживая сладко содрогающееся тело, слушая, как вздохи тут же срываются на стоны, и чувствуя само зарождение этих беспомощных звуков в дрожащей гортани. Если ласку нефритового стержня ртом можно было сравнить с игрой на флейте, то тут явно был задействован более сложный инструмент… Может, арфа-кунхоу с головой феникса, которую как-то демонстрировал ему другой Ло? По крайней мере, вибрация каждой жилки в теле Цинхуа явно напоминала дрожание струн, а высокие вскрики были почти птичьими. Да и выгибало его корпус той самой крутой аркой шеи феникса, на которую натягивались струны кунхоу. После очередной ласки Цинхуа сжал кулаки на покрывале так сильно, что послышался намёк на треск ткани, и Мо Бай замедлил темп, позволяя любимому перевести дыхание. Карие глаза открылись, хлопая ресницами в рассеянной неге — всё внимание Цинхуа было сосредоточено на внутренних ощущениях. Мо Бай огладил его легонько ещё несколько раз в успокаивающем, нежном ритме, постепенно снижая интенсивность касаний снаружи и внутри. Потом выпрямился на пятках, любуясь расслабленным и разрумянившимся человеком. — Хаах, хорошо, — пробормотал Цинхуа, — хотя если бы это был не ты, я бы орал в панике и бегал кругами при первом же шевелении. Заклинатель сладко потянулся и протянул к нему руки, хватательными движениями пальцев намекая, что слишком разнежен, чтобы подняться сам. Мо Бай фыркнул и притянул его в объятия, усадив верхом на свои колени и придерживая под поясницу. Уткнувшись в плечо лицом, Цинхуа оплёл его руками и прижался, что-то почти мурлыча расслабленно. Поёрзал, притираясь теснее разогретым телом: — Мрр, массажик был выше всяких похвал, мой принц… ох, — на него покосился из-под чёлки карий глаз, — но, кажется, в погоне за моим удовольствием ты совсем забыл о своём, мм? Вообще-то, полностью сосредоточившись на контроле кровяных паразитов, Мо Бай не только игнорировал позывы своего тела, но и даже слегка остудил собственное желание, чтобы сохранить ясную голову. Поэтому сейчас его нефритовый дракон только начал вновь поднимать голову от трения о жаркое и разнеженное тело Цинхуа. Мо Бай успокаивающе прикоснулся губами к влажным от пота прядям на виске: — Не забыл. Просто нельзя было отвлекаться, — спокойно пояснил он. — …Ааа, — лицо Цинхуа прояснилось, — тогда нам лучше приберечь такие сложные штуки на случай, когда они правда будут нужны. А то нечестно выходит, что я получаю удовольствие, а ты нет. — Я наслаждался, видя и чувствуя тебя вот таким, — он сжал тонкую талию, провёл с силой вдоль боков, побудив Цинхуа хихикнуть и ещё раз потянуться, а потом клюнуть его в скулу поцелуем. — Это хорошо, но я всё равно хочу, чтобы твои цветы цвели вместе с моими, — пафосно и немного капризно надулся заклинатель. — Ты можешь что-то попроще изобразить, чтобы, ммм… не так сильно отвлекаться от цветочной битвы? — Мгм. Просто расслабить твои мышцы, когда и где потребуется, — он опустил ладонь ниже, огладив округлую половинку персика и с намёком нырнув кончиками пальцев в расщелинку. — …О? Ооо! Тогда у меня есть идея, — тут же заявил заклинатель, ухмыльнувшись и нетерпеливо облизав губы.

(♡ω♡)

Вот это вот нечто с тягучими прикосновениями и приливами крови по всему телу, изображённое Бай-эром, было реально крышесносным. Оно заставляло напрягаться все его мышцы сразу и по очереди, дрожа от удовольствия, а потом оставляло тело разогретым, расслабленным и мягким, как сливочное масло жарким летним днём. Вот только этот — массаж, наверно? да, массаж — требовал от его Мобэя такой концентрации, что демон даже возбуждение потерял… а может, снял сознательно, плеснув льдом в нижний даньтянь. Поэтому он решил, что такую вкусную, но заморочливую штуку лучше использовать только изредка. Например, когда он очередной раз засидится за бумагами до такой степени, чтобы сводило спину. Или траванётся какой-нибудь сянься-ерундой из длиннейшего списка, который даже братец Огурчик вряд ли знает полностью. Так он своему демону и заявил. В конце концов, просто потрахаться к взаимному удовольствию они и так могут. Ну, или не совсем просто, потому что расслабление мышц могло помочь принять непревзойдённый таран не только его уже сорванной разок хризантемке, к которой прямо сейчас потянулся его жених. Всего несколько дней назад, когда Бай-эр так вкусно разбудил его игрой на флейте, Шан Хуа сокрушался, что не способен ответить на его любезность в полной мере из-за элементарного несовпадения габаритов. Если демон вокруг его члена умудрялся даже рычать, заглатывая без особых проблем, то ему самому протиснуть в горло столп, соразмерный остальным статям будущего Короля Севера, можно было и не надеяться — наверняка ведь закашлялся бы уже на головке. Но вот если его демон поможет ему подавить рвотный рефлекс и расслабить горло… Вспомнив просто божественные вибрации в члене от чувственного рыка — и представив себе лицо Мобэя, если он сможет сделать что-то подобное — Шан Хуа решился. — …у меня есть идея, — сообщил он жениху, облизнувшись в предвкушении, — стать ножнами для твоего меча я всегда готов, но медные врата даже и без этого могут раскрыться достаточно широко. А вот с другой стороны твоя помощь мне пригодилась бы куда больше. И он немного отстранился, откинув голову, одной рукой опираясь на твёрдое плечо, а пальцами другой дразняще проведя от своего подбородка вдоль шеи к ключицам. Посмотрел в чуть-чуть расширившиеся глаза демона и сглотнул набежавшую слюну. Небесный столп под ним резко дёрнулся, явно голосуя «за». Мобэй прикрыл глаза на пару глубоких вдохов, кажется, пытаясь взять под контроль собственный… энтузиазм, да. Большой такой и увесистый энтузиазм, хе-хе. Открывшиеся синие глаза потемнели от страсти: — А-Хуа… — прохладные пальцы демона повторили жест, легонько царапая его кожу кончиками когтей, голос сел до хриплого полушёпота, — мой А-Хуа хочет вместить меня ртом… и горлом? Вернувшись по изгибу его шеи вверх, демон провёл пальцами по его влажным губам, и Шан Хуа не упустил момента втянуть их в рот, трогая языком и легонько посасывая, не отрывая собственного взгляда от удивлённо-беспомощного и горящего страстью выражения лица Бай-эра. Другая рука демона вцепилась в его бедро, будто в поисках равновесия, и Шан Хуа на ощупь нашёл её и накрыл своей ладонью. Под таким распалённым взглядом якорь и ему самому не помешал бы. Кожа уже горела от румянца, которым он залился, но он действительно хотел этого — и, кажется, на этот раз смог правильно передать своё желание. Так что он кивнул, втягивая прохладные пальцы глубже, и угукнул сквозь них утвердительно. — …Хорошо. Давай… давай попробуем, — Мо Бай решительно кивнул, тоже облизнулся и потянул его за бедро, побуждая спуститься со своих колен и отодвинуться назад. Вытянул влажные пальцы из его рта и повернул руку ладонью вверх, обхватывая пальцами с двух сторон его основание челюсти. Ахх. — Вниз, — короткий и негромкий рык осел комком жара в паху. Заклинатель послушно осел в позу, напоминающую земной поклон, только со вздёрнутой головой, не имея возможности опустить и спрятать горящее лицо из-за придерживающей его за подбородок ладони. Нефритовый стебель Шан Хуа, зажатый между животом и коленями, болезненно дёрнулся, напоминая о себе, и он привстал на колени, поднимая и выпячивая зад, переступая так, чтобы найти позу поудобнее, и снова облизнувшись. Демон рвано вздохнул, чуть приподняв взгляд от его лица, и дёрнул пальцами. Потом так же коротко скомандовал достать смазку, и Шан Хуа торопливо призвал из цянькуня убранный туда подальше от лишних глаз горшочек. Такими темпами ему придётся закупаться оптом, аха. Не то чтобы он возражал, при Мобэевской-то казне под руками. Если у Мобэя взгляд уплывал вверх, наверняка жадно обозревая его поднятый в воздух зад, то он сам не мог не переводить глаза от поголубевшего лица жениха вниз, к гордо торчащему орудию. И всё-таки, ах, что за размер! По всей длине этого непревзойдённого столпа прошлась свободная рука демона, блестящая от смазки. Бай-эр придвинулся, поглаживая одной рукой его шею, другой направляя свой ствол к его рту. — А-Хуа? — тёмный взгляд обещал ему бездну страсти, но тихий, почти нерешительный тон вопроса просто плавил его изнутри от нежности. Ох, Бай-эр… — Да, — севшим голосом выдохнул он и чуть качнулся вперёд, вбирая в рот солоноватую головку. Сверху послышался рычащий стон, и пальцы на его горле снова дрогнули. Из-под них побежало щекочущее ощущение, охватывая шею, поднимаясь в глотку и спускаясь внутрь, к желудку. Он сглотнул сквозь них, чувствуя, как сокращаются и расслабляются мышцы. Шан Хуа прикрыл глаза и сосредоточился на члене у себя во рту. Обласкал языком, чувствуя смесь первых мускусных капелек предэякулята и сладковато-фруктовой нотки османтуса. Посмаковал струйки ци, уже начавшие циркулировать между ними и прохладной невесомой волной наполняющие его через это единение тел. Качнулся вперёд, втянув глубже, так, чтобы головка почти достала до горла. Рискнул поднять одну руку, хватаясь за бедро Мо Бая и контролируя глубину погружения. Позволил демону совершить ещё несколько мелких толчков и решительно сунулся вперёд сильнее. Крупная головка перекрыла запершившее горло, и он почти закашлялся, но сумел сдержать рефлекс — уже знакомая щекотка помогала, будто оглаживая горло изнутри. На следующем толчке он сам застонал в голос от чувства заполненности, сглотнул, и дело неожиданно пошло легче. Головка проскользнула глубже, за ней последовал скользкий прохладный ствол — аха! — и Шан Хуа, удовлетворённо мыча, плавно насадился до конца. Открыв глаза, он увидел покрытый тёмными волосками лобок, а выше… Мобэй запрокинул голову и тяжело, хрипло дышал. Он сглотнул пару раз, привыкая к ощущению холода и тяжести в глотке и глубже — он сумел, справился! — и его демон немедленно отозвался стоном и посмотрел на него с еле намеченным, но всё же заметным выражением такого же немого удивления и восторга, какой он помнил на собственном опыте. Бай-эр свободной рукой пригладил его чёлку, чтобы лучше видеть выражение лица, и попытался что-то сказать, но только открывал и закрывал рот. Он замычал-застонал снова, уже намеренно, и почувствовал, как запульсировал заполняющий его ствол и шевельнулись пальцы на шее. Пламя сигила на лбу Бай-эра плясало, отражая бурю чувств, и так же плясал, лаская его духовные вены изнутри, нарастающий поток духовной энергии, стекающий через погружённый в него член почти напрямую в магистральный меридиан, качелями пронизывающий его тело насквозь и утекающий обратно через ладонь на шее. Шан Хуа попытался вдохнуть, но покрытый смазкой ствол закупоривал горло слишком плотно для этого, и он сдался, не желая — ещё хоть чуточку — выпускать из себя этот непревзойдённый меч. Он делал Бай-эру хорошо, настолько, что полностью лишил его дара речи, аха… В ушах начало звенеть, голова кружилась, но выпустить из себя наконец-то заглоченное сокровище казалось святотатством — он ещё не успел прочувствовать толком это достижение сам и дать насладиться им своему любимому. Он цеплялся за твёрдое бедро, как за спасательный круг, как за поручень в давке переполненного метро, но голова кружилась всё сильнее, и ослабевшие пальцы почти соскользнули… Сильные руки потянули его назад, одна за горсть волос на затылке, другая — всё так же придерживая под челюстью, и когда выскользнувший из его рта нефритовый жезл разочарованно дёрнулся, заклинатель всё-таки хватанул ртом воздух, сладкий как сироп. Сделал несколько жадных вдохов и хрипло попросил «Ещё!». Мобэй рыкнул над ним что-то неразборчивое, но позволил снова поймать ртом свой небесный столп и заглотить — снова и снова, но не убирая уже руки из его волос и натягивая их, стоило ему замешкаться с членом внутри больше чем на десяток ударов сердца. Вскоре они попали в ритм, чередуя несколько коротких толчков, только дразнящих его горло прикосновением головки, и одного-двух глубоких и долгих, вытягивающих из них обоих синхронные стоны. Но долго его демон не выдержал — вышел полностью, вздёрнул его к себе в стальные объятья и, рыкнув, впился поцелуем. Пока Бай-эр тщательно вылизывал его горящие от долгого растяжения губы, он торопливо просунул между их телами руку, ловя в неё оба нефритовых стержня, и с силой обхватил их, надрачивая, задевая твёрдый пресс жениха костяшками пальцев при каждом движении и беспомощно постанывая прямо в рот демона. К его руке присоединилась другая, кулак в волосах у затылка сжался сильнее, натягивая волосы и заставляя его запрокинуть голову и вскрикивать от наслаждения под жадным клыкастым ртом, проходящимся по горлу, всасывающим, прикусывающим и вылизывающим его в такт движениям рук. …Они поднялись на сияющий пик одновременно, пачкая семенем животы и содрогаясь от наслаждения и захлёстывающей обоих сапфирово-янтарной волны. Колени Шан Хуа дрожали и расползались, и он обессиленно обмяк в руках Мо Бая, бережно опустившегося вместе с ним на кровать. Это было головокружительно, божественно, и вообще, он хотел повторить — и собирался повторить это и всё остальное ещё много-много раз за их долгую счастливую жизнь вместе…