Вдали от камер

      О Ён Иль стремительно поднимается.       — Куда ты идешь? — спрашивает Ги Хун.       — В ванную.       Кто-то шуршит в другом конце просторного спального зала, и игрок 456 тревожно оглядывается.       — Сейчас опасно идти одному, — поджимает губы Ги Хун.       — Иди с ним, я останусь здесь, — раздаётся шёпот поблизости. Это Кан Дэ Хо. Он выглядит неуютно: свернулся калачиком на койке и поджал ноги к груди. Ги Хун, наверное, понимает его, он тоже не хочет уходить, он хочет, чтобы его команда была в безопасности. Ён Иль глядит на игрока 456 с непроницаемым выражением лица. Ги Хун встаёт.

***

      — В это время вход и выход ограничены, — голос охранника раздаётся из-за двери.       Ён Иль снова стучит, с прищуром вглядываясь в круглое окошко.       — И всё же, пропустите нас.       Охранник неспешно заглядывает внутрь, видит их обоих и замирает. Ги Хун смотрит на Ён Иля, а затем переводит взгляд на охранника: — Нам нужно…       Дверь открывается.       Ён Иль едва заметно ухмыляется человеку в маске с квадратом и следует по коридору, иногда искоса поглядывая на приятеля, пока они идут к ванной. Тишину разрушает игрок 001.       — Это было довольно легко, — ободряющая улыбка. — Как ты думаешь, он узнал тебя по твоей предыдущей игре? Ты знал кого-нибудь из охранников?       Ги Хун не думал об охранниках в предыдущей игре. Они были как мебель. Смертоносная, апатичная мебель, сливающаяся со странностью этого места. Он не думает, что произвел на кого-то из них особое впечатление. Но, во всяком случае, за этими масками люди. Люди, которые, возможно, возвращаются. Может быть, некоторые из них действительно помнят его.       Ён Иль открывает дверь в ванную, и как только она за ними закрывается, он поворачивается, делает быстрый выпад и, сжимая в кулаке воротник игровой кофты Ги Хуна, заталкивает его в кабинку туалета. Ги Хун спотыкается, удивлённо пыхтит, хватается за гладкую стену кабинки и смотрит на игрока 001.       — Ты что делаешь? — невнятно шипит Ги Хун.       — Ухожу от камер, — небрежно кидает Ён Иль, как будто это очевидно, и заходит за ним в кабинку.       Ги Хун быстро осматривается. Здесь и правда нет камер, но были ли они в главной ванной? Он не уверен. Ён Иль наклоняется ближе, его руки скользят к краю мастерки Ги Хуна, и пальцы проскальзывают под неё. Ги Хун отшатывается, его руки перехватывают ладони игрока 001, прежде чем они смогут пробраться дальше. Он чувствует, как краснеют его щёки, нервы и шок захлёстывают, сбивая с толку.       — Что ты делаешь? — Ги Хун спрашивает снова.       — Разве ты не делал этого в других играх?       Ги Хун не может придумать ответа. В предыдущих играх не было ничего: не было времени, которого он хотел, не было никого…       — Нет, — еле слышно кидает в ответ Ги Хун.       На лице Ён Иля всё то же непринуждённое выражение, каким он светит всегда, когда не улыбается. Его взгляд скользит к губам Ги Хуна.       — О, — Ён Иль поджимает губы, — я думал, что умру сегодня. Я не хочу умирать без… — его рука ложится на живот мужчины напротив, тёплое давление разжигает огонь внутри Ги Хуна, сладкой патокой расползаясь по телу.       Рука Ён Иля успокаивает, прижимаясь к его коже. Игрок 001 наклоняется ближе, и его дыхание касается лица Ги Хуна, тёплое и мягкое: — Мы не обязаны, если ты не…       Ги Хун больше всего на свете хочет победить. Это похоже на победу, это похоже на то, что заставит его ощущать себя живым — почувствовать что угодно, кроме отчаяния и решимости, впервые за три года. Он кивает. Он столько раз был на волоске от смерти, потерял всех, кто ему дорог. К нему не прикасались мягко и бережно слишком долго. Ён Иль довольно хмыкает, его губы растягиваются в улыбке, пока он стремительно опускается на колени.       О.       Ги Хун этого не ожидал. Он ожидал грубой работы рукой. Это то, что он уже делал много раз в своей жизни. Но он никак не ожидал…       Ён Иль стягивает чужие брюки до колен и кладёт тёплые ладони на бёдра Ги Хуна. Мужчина знает, что Ён Иль вполне может полностью контролировать его, а ещё может убить… За пару вдохов.       Эти игры меняют людей.       Ён Иль обхватывает рукой ещё немного мягкий член Ги Хуна и наклоняется вперёд, втягивая его в рот. Его глаза закрываются, он выглядит таким довольным, как будто ждал этого.       Ги Хун задаётся вопросами: как долго? Ён Иль ждал этого дольше, чем он сам?       — А как же твоя жена? — тянет Ги Хун хриплым голосом.       Глаза Ён Иля открываются, и он бросает в ответ полный безразличия взгляд, проталкивая член приятеля глубже в рот и нежно посасывая. Это выбор Ён Иля. Ги Хун перестаёт думать о своей жене, он попытается перестать думать об играх, он будет думать только о горячем, пылающем жаром рте Ён Иля вокруг себя, о том, как красиво растягиваются его губы, когда головка из раза в раз исчезает во влажной глубине и снова появляется.       Ги Хуну становится не по себе, он ощущает, что у него, оказывается, намного меньше опыта, чем у Ён Иля. Мужчина проводит рукой по всей длине Ги Хуна, ощутимо сжимает, облизывает головку, работает так идеально, что складывается ощущение, что он точно знает, где Ги Хун хотел и мечтал о том, чтобы его ласкал язык, чтобы умелые руки касались так же трепетно, прежде чем он проснётся и вспомнит, что происходит с его жизнью.       А он красив. Ги Хуну немного льстит, что кто-то такой красивый стоит перед ним на коленях. От этого лёгкая улыбка непроизвольно появляется на лице, ему становится жарче, огонь в животе разгорается сильнее, дыхание сбивается в череду коротких хрипов, и ему хочется снова найти Ён Иля, только уже не в комнате, полной неудобных кроватей и жадных до денег людей, а там, на воле. Это так странно, непривычно, но до умопомрачения хорошо.       Ён Иль отстраняется, и Ги Хун издаёт стон, полный муки и мольбы. Ён Иль улыбается ему, и это застает Ги Хуна врасплох.       — Можешь запустить руки в мои волосы, — вкрадчивым шёпотом произносит Ён Иль и снова подставляет приоткрытые губы, куда с лёгкостью проскальзывает чувствительная головка.       Ги Хун вздрагивает, роняя ещё один неприличный звук. Он никогда не умел вести себя тихо, всегда был красноречив, стремился дать своим партнерам понять, что ему нравится, всегда старался отлично провести время и убедиться, что им хорошо. Лучшее время, которое вы можете провести — бесплатное, и Сон Ги Хун всегда хорошо проводил время.       Он запускает руку в гладкие волосы Ён Иля, большим пальцем нащупывает прядь чуть выше уха и пропускает через неё пальцы, слегка потягивая. От этого у Ён Иля перехватывает дыхание, и так слишком громкое в этой тихой комнате. Игрок 456 замечает изменения в лице приятеля, улыбается и тянет за прядки сильнее. Ён Иль стонет, посылая лёгкие вибрации, которые кажутся невероятными. Это похоже на обратную связь: Ги Хун задыхается — Ён Иль сосёт сильнее, бедра Ги Хуна непроизвольно дёргаются, член мягко скользит глубже, в горло — Ён Иль стонет громче. Ги Хун сутулится, свободную руку плотно прислоняет к губам и иногда покусывает костяшки пальцев, когда Ён Иль сжимает его в горле особенно сильно. Мужчина старается не быть слишком громким, старается не сорваться на грубые толчки в такой желанный рот. Всё, на что он способен — хрипы сквозь собственную ладонь и хныканье, на которое Ён Иль реагирует уж слишком остро — подрагивающими ресницами, резкими сглатываниями. Всё, что Ён Иль может сделать в ответ — это просто взять его, взять его, взять его.       Правая рука Ён Иля незаметно скользит выше, хватает предплечье, которым безуспешно стараются скрыть рвущиеся наружу стоны, и игрок 456 вдруг замирает: Ён Иль замедляется и смотрит-смотрит-смотрит на него, прямо в глаза, но как будто одновременно и в самую душу, так, что Сон Ги Хуна будто прибивают к стене чем-то невидимым, а его кожу выворачивают наизнанку только по той причине, что он смотрит и смотрит, смотрит и смотрит. Ён Иль тянет руку, которую всё это время держал в своей, ниже, опуская себе на макушку. Ги Хун вплетает её в копну тёмных волос, и кончики пальцев его ладоней вдруг встречаются на затылке Ён Иля, это дарит мнимое чувство власти, которое тут же растворяется, когда игрок 001 прикрывает глаза и возвращает свои руки к члену Ги Хуна. Ги Хуну это нравится. Он так сильно хотел бы сделать всё это раньше, где угодно, кроме этой ужасной ванной в этом ужасном месте. Он хотел бы забрать деньги и уйти жить своей жизнью, найти Ён Иля, спасти его. Но этому не суждено было бы сбыться.       Ён Иль делает что-то рукой, от чего бедра Ги Хуна вздрагивают сильнее, чем обычно, он задыхается, изредка выдавая протяжную «м», и наблюдает за тем, как растягиваются и наливаются алым оттенком губы Ён Иля, изгибаются его брови, как будто мужчина действительно предпочёл бы быть здесь, чем где-либо ещё, на коленях, всем телом изгибаясь, подстраиваясь, чтобы угодить, сделать приятно Ги Хуну.       Если бы они вместе участвовали в последней игре — «В кальмара», только он и Ён Иль, Ги Хун думает, что не сражался бы так, как сражался с Сан Ву. Сон Ги Хун не хотел бы ничью, а у Ён Иля могло было бы быть желание победить, желание покончить с ним и хорошие навыки, чтобы это сделать. Он думает, что если бы Ён Иль взял нож и вонзил в него, то это не было бы похоже на боль. Это было бы похоже на то, что происходит сейчас: на удовольствие от быстрого, грязного траха в ванной. Это было бы похоже на освобождение, на позволение Ён Илю жить, на то, чтобы дать Ён Илю своей смертью больше, чем он мог бы дать, будучи живым.       Ги Хун кончает ему в рот, сгибаясь и постанывая, такое ощущение, что его тело искрит, ток проходит от макушки его головы до подошв ног, кажется, что его душу осторожно вытащили из него, а затем с размаху воткнули обратно. Он улыбается, одурманенный, пока Ён Иль встает и прижимается ближе. В последнюю секунду Ги Хун поворачивает голову, и губы мужчины напротив лишь мажут по щеке Ги Хуна.       Ён Иль отстраняется и снова смотрит-смотрит, его веки тяжелые, губы приоткрыты, а на лице ярким фонарём горит замешательство.       — Прости… Ты можешь… прополоскать? — Ги Хун поднимает ладонь, неуклюже жестикулирует в воздухе, сжимая губы в тонкую полоску.       Лицо Ён Иля даже немного подергивается от удивления.       — Я… Да. Я могу.       Он оглядывается на дверь кабинки, словно не хочет уходить. Ги Хун хочет успокоить его — все в порядке, просто ему не нравится вкус… этого, но Ён Иль уходит, и игрок 456 не успевает ничего сказать.       Дверь слегка приоткрыта. Ги Хун на мгновение задумывается, открыта ли она достаточно широко, чтобы камеры могли видеть его член. Или же в общей ванной нет камер?       Ён Иль возвращается, и прежде чем Ги Хун успевает что-либо подумать, захлопывает дверь и набрасывается на мужчину напротив, будто умрёт с голоду, если не поцелует. Он прижимает Ги Хуна спиной к стене кабинки, почти приподнимает над полом, приоткрывает ему рот языком и целует так, как никогда и никого раньше не целовал. Ги Хун не против. Его подрагивающие ладони находят волосы Ён Иля, и он сжимает их, тянет, только для того, чтобы услышать, как стон Ён Иля вырывается из горла, как бёдра мужчины прижимаются к нему, как его твёрдый член упирается в бедро. Ги Хун занят, слишком занят, чтобы разбираться в том, что происходит, он наслаждается языком Ён Иля, давлением его рук на бёдрах, под его футболкой, везде: как будто Ён Иль не может насытиться его кожей.       Ги Хун чувствует себя так, словно его накрывает волной, и волна эта — Ён Иль, его бёдра отчаянно прижимаются, сильнее и плотнее, руки крепко держат Ги Хуна, как будто он может исчезнуть. Ён Иль слегка отстраняется. Ги Хун осознаёт, что не может сформулировать ни единой мысли. Он смотрит на Ён Иля, на его красивое лицо, на его красные губы, тёмные глаза и улыбается, расслабленно и широко.       Глаза Ён Иля темнеют ещё больше:       — Повернись.       Ги Хун хочет продолжить целовать его, но руки Ён Иля на бёдрах заставляют повернуться лицом к стенке кабинки. Мужчина легонько пинает торцы подошвы обуви Ги Хуна так, чтобы его обе ноги плотно прижались друг к другу.       — Не двигайся, — бормочет Ён Иль, и Ги Хун ахает, когда тот прислоняется, дёргает тазом вперёд, засовывает свой член в узкое пространство между бёдрами Ги Хуна и начинает толкаться. Брюнет прижимается ближе, обхватывает одной рукой торс Ги Хуна, гладит под рубашкой, так правильно хватает за грудь, за тёмный сосок. Ги Хун больше не может сдерживать стонов.       — Жёстче, пожалуйста.       Ён Иль в ответ рычит ему в затылок, нос прижат к местечку за ухом Ги Хуна, бёдра ударяются о его задницу при каждом толчке, дыхание горячее и направлено прямо туда, где находится трекер-маячок. Он — напоминание о том, где находится Ги Хун, напоминание о том, с чем им придётся столкнуться завтра. Осознание всего этого — как ведро воды, вылитое на голову. Огонь, разгорающийся внутри него, неистовое удовольствие от Ги Хуна, которому так нравится ощущение у себя между бедер члена Ён Иля, заставляющего его подергиваться от ощущений, осознание того, что ему хорошо от Ги Хуна, что это Ги Хун доставляет ему удовольствие — всё это ощущается по-другому.       Губы Ён Иля скользят ниже — к шее, и он прижимает зубы к изгибу шеи Ги Хуна, но не кусает.       — Я мог бы показать всем, чем мы здесь занимались, — низкими хрипами бормочет Ён Иль куда-то ему в шею, бёдра прижимает сильнее, толкается в горячую тесноту, рукой крепче прижимает Ги Хуна к своей груди.       Ги Хун хочет — Ги Хун не хочет. Он может — или не может. Это отвратительно, а может и до побеления в глазах хорошо. Это похоже на трепет — знать, что такой, как он, взял что-то своё, для себя, здесь, где его жизнью распоряжаются для чьего-то удовольствия, для чьей-то выгоды. Он хватает себя за рукав и оттягивает елового цвета кофту в сторону, обнажает светлое плечо, замирая под зубами Ён Иля и так сладко ожидая их. Ён Иль издаёт стон, громкий и отчаянный, и вонзает зубы в солоноватую от пота кожу мужчины. Ги Хун сначала откидывает голову назад, а затем со стоном ударяется лбом о стену кабинки и стонет и дрожит, стонет и дрожит. Это так хорошо, так приятно, что возрастает желание самому, даже безоружному, войти в диспетчерскую и остановить все эти игры, просто чтобы он мог вернуть Ён Иля к себе, чтобы он мог заставить Ён Иля не торопиться, чтобы Ён Иль мог проводить с ним время, чтобы Ён Иль был с ним столько, сколько захочет, раскрывая Ги Хуна, открывая его для себя, входя в него, беря снова и снова, пока они оба не будут удовлетворены. Ги Хун думает, что ему потребуется очень-очень много времени, чтобы быть сполна довольным Ён Илем. Он думает: в первый раз, когда они окажутся лицом к лицу, там, на свободе — Ён Иль прижмётся к нему и будет жадно целовать, так, как делал минутами ранее, и трахать его так сильно, что пальцы на ногах сведутся от истомы, а ноги совсем перестанут слушаться от той силы, с которой он будет обхватывать талию Ён Иля, пока тот не доведёт его до конца, именно так, как он хотел.       Ён Иль стонет, покусывает наливающийся бордовым синяк, который оставил он сам, и кончает, пачкая пространство между бедрами Ги Хуна и стеной.       Ги Хун чувствует себя по-другому, как будто на этот раз всё совсем по-другому. Это странное чувство, как надежда, глоток спокойствия. Теперь они… приглядывают друг за другом? Ги Хун ловит себя на мысли, что чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы знал, что Ён Иль присматривает за ним в его предыдущей игре.       Ён Иль вытаскивает свой член, и Ги Хун поворачивается, чтобы снова зарыться руками в волосы Ён Иля. Они снова целуются: язык мягко проникает в рот мужчины напротив. Это нежнее, не так жадно. Ги Хун чувствует, что ещё десять минут — и у него снова может быть стояк, если Ён Иль будет продолжать вот так прижиматься к нему всем телом. Брюнет немного отстраняется и смотрит на Ги Хуна. Его щёки немного порозовели. Заметно порозовели.       — Надеюсь, нам не придётся когда-либо упоминать это, — тихо проговаривает Ён Иль.       — А как насчёт бутылки соджу, которую я тебе должен? — с озорным блеском в глазах спрашивает Ги Хун, на что мужчина слегка улыбается.       — Ты хочешь задолжать мне бутылку соджу? Я думал, тебе нравится, когда другие люди покупают тебе напитки.       Ги Хун тут же задаётся вопросом, не слышал ли Ён Иль их разговор с Чон Бэ.       — Я мог бы сделать исключение, — фраза «для тебя» так и повисает в воздухе, растворяясь в дымке их шёпота.       — Я не знаю, где ты будешь, когда окажешься снаружи, — продолжает Ён Иль, глазами обводя лицо Ги Хуна, рассматривая, словно стараясь отпечатать его образ в своём сознании.       — О, — Ги Хун замечает, как пристальный взгляд Ён Иля наконец останавливается на его глазах, но это уже ни капли не смущает. — Я найду тебя.       Ён Иль улыбается ему.       — Почему-то я уверен, что так и будет.