magdalene

***

I had a dream

I got everything I wanted

Not what you'd think

And if I'm being' honest

It might've been a nightmare…

…Nobody cried

Nobody even noticed

I saw them standing right there

Kinda thought they might care

Billie Eilish — everything I wanted

***

      — Джостар-сан?       — М?       Польнарефф неуверенно взглянул на школьников, что неподвижно сидели напротив друг друга, обмотанные пульсирующими лозами. Прошло всего около пяти минут. Липкая тревога окутывала волнами и так болящее тело после драки.       — А если там что-то произойдет? — вопрос действительно хороший, ведь до этого не было обговорено, что делать в непредвиденной ситуации.       Непредвиденные ситуации, пожалуй, являлись уже частью жизней крестоносцев, однако, данное положение дел несколько отличалось.       Страх неизвестного всегда поджидал их за каждым поворотом, следовал по пятам за каждым поступком и решением. Интересно, что переживания за жизни товарищей часто превалировали над волнением за жизнь собственную.       И из-за всего того экшена, что произошёл несколькими минутами ранее, Джостар совсем забыл про младенца, что тихо лежал в своей люльке подальше от всех.       …И старался лишний раз не дышать, чтобы ни коим образом не провоцировать мужчин на какие-либо действия в свой адрес.       Но Джозеф второпях пошёл за ним, и ребёнок, заметивший приближение, был явно не рад — его лицо скуксилось, словно тот съел что-то кислое, а сам он вжался в одеяло, чуть ли не накрываясь им с головой.       Ну, ему по объективным причинам было неприятно.       И страшно.       Джозеф вздохнул, пару секунд собирая свои переживания за внука и откидывая их куда-нибудь подальше из головы. Он не должен показывать то, что крайне — до ужаса — не доверял плану Джотаро.       — Физического вреда быть не должно, — и в его, казалось бы, уверенном ответе повисла недоговорённость: но я не уверен, останутся ли оба в психическом здравии и не свихнутся ли они после данного эксперимента с соединением сознаний. Мужчина посмотрел на ребёнка, беря люльку в руки, и сразу же перевёл тему: — Я вообще не понимаю… и чего Джотаро так прицепился к нему?       Нахмурился и сложил руки на груди.       — Могли бы просто перетащить его в лагерь, а потом в вертолёт Фонда. А там уже, ну, как получится, — отвернулся, глядя куда-то в сторону, будто в бескрайних пейзажах пустыни было что-то более занимательное. — Нет, мне тоже жаль, что с Какёином произошло… такое, но надо же иногда включать голову и инстинкт самосохранения.       Вновь перевёл взгляд на юношей:       — Но нет, будем — прости, Господи — геройствовать. Хотя я говорил, что идея, вообще-то, не лучшая. И отвечая на твой вопрос: не знаю, мне не приходилось до этого использовать Hermit Purple таким образом, я уже сообщал об этом. Ну, перед тем, как…       Француз неодобрительно покачал головой:       — При всём уважении к Вам, Джостар-сан, но я не согласен, — тихо, но решительно. — Я понимаю Вашего внука. И тоже не оставил бы друга в беде, — сощурил глаза, так как солнце неумолимо пекло и резало по зрачкам. — Даже при всех рисках. Я и сам бы кинулся вместе с Джотаро, но… в этом случае действительно лучше, если он сам попытается.       Получать по лицу от друзей стало привычно.       И, если быть максимально откровенными, связь между Джотаро и Нориаки несколько сильнее. Жан мог представить Куджо младшего в роли «личного психолога» для Какёина (с натяжкой, конечно), но не себя.       Джостар закатил глаза и, выдержав паузу, ответил:       — Вот молодёжь… — хотя на самом деле огонёк гордости и за внука, и за Польнареффа, всё же, грел грудную клетку.       Мимолётное воспоминание из собственной же юности вызвало лишь грустную полуулыбку — Джозеф ведь и сам был таким — порой совершенно не думающим о рисках и последствиях выборов.       Но теперь оставалось лишь с волнением смотреть на два неподвижных тела в трансе.       Ждать вертолёт Фонда.       И убаюкивать маленького владельца стэнда, из-за которого всё и началось, чёрт бы его побрал.

***

      — Милый, что случилось?       — Мне приснился кошмар…       — Ах!       — Мне приснилось, что я совершенно один… было очень темно, а потом я упал куда-то, летел долго-долго и пытался кричать, но никто не слышал, а потом я—       — Тише-тише, Звёздочка, иди сюда.       — Я очень испугался, мам…       Женщина нежно убрала тёмные волосы с лица и поцеловала мальчишку в лоб, пока на его кристально-чистых глазках поблескивали слёзы.       — Всё хорошо, это был просто глупый сон. Нам всем бывает страшно, это нормально, просто нужно…       Так… Что там нужно?       Прыжок в бесконечность, видимо, был не лучшей идеей за — примерно — последние несколько лет, принятой Джотаро. Но иных вариантов особо и не оставалось. Юноша решил идти за Какёином, помочь ему прийти в себя, значит, он обязан отбросить все «но» и «если» за пределы, совершенно не думая над этим.       И всё же, что там было после «просто нужно»?       Совет матери ему бы сейчас крайне не помешал.       Полёт казался бесконечным. Да и не чувствовалась скорость, с которой тело направляется вниз.       Оставалось молиться, чтобы по приземлению его не расплющило в лепёшку.       Джотаро даже в какой-то момент попытался помахать руками, как крыльями — ну, это же всё воображение, мало ли получилось бы воспарить в темноте — но нет, всё безуспешно. Что-то говорить даже не хотелось, потому что, вероятно, собственный голос либо не был бы никем услышан, либо отскочил бы от материи пустоты в собственные уши.       Чувство падения сопровождалось только скукожившимися внутренностями; сама Бездна глядела на безвольную фигуру, что летела в её же объятия. Как будто кто-то выкрутил на минимум дальность прорисовки мира, потому только и оставалось двигаться… куда-то?       Достаточно странное ощущение. Да даже не просто достаточно, а пиздец-какое-странное. Голова стремительно пухла от нарастающего давления (или от медленного съезда с катушек), но лишь боль в районе висков возвращала юношу в ту реальность, в которой он находился. Если это вообще можно было назвать реальностью.       Он уже успел ранее подметить, что прогулки по чужому сознанию в сделку не входили ни в каком виде, но по всем канонам всё как всегда шло по одному небезызвестному месту. Так…Что это была за хрень?

И почему она выглядит так знакомо?

Это олицетворение всех его страхов? Или..

      Я правда не знаю. Или знаю? Чёрный силуэт, глаза… Силуэт… Улыбка…       Да вашу ж мать.

Потом узнаю.

      И ладно, он уже (не)смирился даже с той чёрной красноглазой штукой и с чертовщиной, которая успела произойти. Но он никак не мог подготовить себя к ожидающему его далее.       Приземление было весьма внезапным, — Джотаро даже удалось заскучать на какое-то время, что странно, — ровно таким же, как и резкая боль, пронзившая голени; однако, ему удалось каким-то чудом удержать равновесие и болезненный вскрик за стиснутыми зубами. Когда мутная пелена со зрачков испарилась, а звёздочки перестали плясать над головой, перед глазами сразу предстала достаточно странная картина: коридор с множеством дверей в темноте.       Чуть согнувшись, Куджо схватился за ноющие ноги в попытке растереть их и снять напряжение, уняв неприятные ощущения хотя бы немного, но стрельнувший в плоть перелом ключицы вызвал лишь новую колющую волну. Как ему вообще удалось приземлиться чётко на ноги, так ещё и не сломать их — останется загадкой человечества.       Пока тело приходило в себя, Джотаро оглядывался по сторонам. Но ничего иного он не приметил — всё те же двери, темнота и тишина. Спустя парочку минут парень кое-как выпрямился и настороженно пошёл ближе к своеобразным комнатам.       Двери стояли в пустоте, их можно было обойти с любой стороны. Казалось, что они находились там просто для декора и не несли никакой функции, но даже идиоту понятно, что это абсолютно не так. И вскоре Джотаро в этом убедился, когда услышал за одной из них шум: чьи-то голоса и смех. А затем и за второй, третьей, всех одновременно. Невольно они звали подойти к себе, а банальное любопытство только подталкивало.       Так странно. За день мозг напитывается мыслями для того, чтобы потом запереться в выдуманном мирке, где он, сам едва сознавая абсурдность идей, создаёт пространство страхов из воспоминаний, взращивая внутренних кошмаров и демонов.       Попытка призвать Star Platinum не увенчалась успехом, более того, это действие не вызвало того привычного трепета в сердце, буквально ничего.       Прямо как в пространстве снов Death 13.       Джотаро поёжился.       Вздох вырвался сам по себе. Тело всё ещё пошатывалось, а ноги совсем некрепко чувствовали опору, но нужно продолжать.       Так что там говорила мать, когда снятся кошмары? Что сделать-то нужно?       Вспоминай.       Мозгового штурма хватило на пару секунд. Можно и дальше топтаться на месте в непонимании, но это не поможет ничем.       Это не поможет отыскать Нориаки в его же голове.       Куджо позволил себе усмехнуться.       — В прятки играть вздумал, — шёпотом пробубнил себе под нос.       Джотаро расценил их ситуацию как детскую игру: так проще не свихнуться. Он ищет, товарищ прячется — всё просто. Осталось лишь найти нужную дверь. Из бескрайнего их количества, да. Всего-то.       Это ещё без учёта того, что юноша понятия не имел, что скрывается за ними.       Может, по счастливому стечению обстоятельств, его сразу убьёт та чёрная штука за первой же из них.       Ну… Или… Его снова швырнёт куда-то вниз.       Или сеанс своеобразной психотерапии с вмешательством Hermit Purple просто прекратится, а Джотаро безнадёжно отключится и забудет всё, что успело произойти, потеряет связь с реальностью, станет шизофреником, его экстренно отправят домой и положат к матери под бок и далее по списку.       Куджо помотал головой — о чём он только думает? Такими темпами он не то что до Нориаки не достучится, он вовсе разочаруется во всём этом и опустит руки. А так дело не пойдёт.       План остаётся тем же, и у Джотаро он высветился пунктами в голове:       1.Найти Какёина и поговорить (по возможности).       2.Разобраться, что это за чёрная херня.       3.Не сойти с ума (по возможности).       4.При неудаче смотри пункты выше.       — И так до посинения… — снова тихо выдохнул Куджо, подытоживая установки на ближайшее время.       Долго путь он не выбирал — особо некуда идти кроме дверей — взгляд пал на ближайшую. Прислушался — голоса стали громче, в попытках разобрать их напросился вывод, что все они ему незнакомы. Рука на автомате потянулась к ручке.       Он вцепился в прохладную поверхность пальцами и почувствовал, как невероятно сильно взмокла ладонь. Оно и не мудрено: не каждый день устраиваешь бродилки по каким-то непонятным местам. Джотаро не славился хорошей дисциплиной и репутацией, и, как подобает быдловатому хулигану, его ноги иногда ненамеренно водили в сомнительные локации, где обитали такие же сомнительные личности. И навидался он всякого и за обычные прогулки по родной Японии в неспокойных кварталах, и за время того же путешествия в Каир. Но стоя напротив обычной, казалось бы, двери, волны тревоги душили, откровенно впиваясь корнями во внутренности.       — А нужно ли тебе это? — послышался неизвестный голос.       Сердце мгновенно провернуло кульбит. Джотаро вздрогнул и шустро огляделся, ища источник, но руку так и не опустил.       — Уходи, — пронеслось прямо над ухом, от чего парень отшатнулся в сторону.       — Оставь, — из-за спины.       — Нужно ли? — снова над ухом. Ты уверен?

Хочешь ли ты знать?

      Уходи.

Уходи.

Уходи. Уходи! Уходи!

      — Уходи, Джотаро, — Куджо зажмурился от эхом раздающихся слов со всех сторон. Голова словно превратилась в вакуум, пропускающий только чужие фразы и голоса, заглушая собственный разум.

Почему тебе это нужно?

      Боже, в чём смысл этих попыток остановить? Джотаро всегда отличался своей упёртостью — если уж что-то взбредёт в голову, значит идёт до конца.       — Потому что.

Это не ответ.

      Но юношу этот упрёк никак не напряг. Он отмахнулся, продолжая хвататься за ручку. Раз…

Ещё не поздно уйти.

      Или всё же напряг.       Рука не рисковала открыть. «Потому что» не является причиной даже для самого Куджо; всем понятно, что это лишь отговорка. Тогда что же? Два…

Он не просил тебя.

Почему ты здесь?

      — Я…       Он продолжал стоять с закрытыми глазами. Это его сомнения или сам Какёин не хотел, чтобы Джотаро вмешивался?       Да какая, сука, разница? Кто там где сомневается, кто там где отговаривает… Не имеет значения. Я еще и оправдываться должен перед… а, собственно, перед кем?

Почему ты всё ещё тут, раз сомневаешься?

      Ну разве не очевидно? Завались, Бога ради.       Потому что он уже вмешался. И это лишь минимум из всех существующих причин.       Первый пункт плана. Три.       Что-то внутри приторно заскреблось, выпихивая из глотки слова:       — Потому что, — Куджо сильнее сжал ручку, распахивая глаза. — Потому что он мой… лучший друг.       Почему он это сказал? Всё же решил объясниться? Может, совесть? Или… Какая же нелепица… говорить такое вслух. Это так наивно и по-детски. «Он мой друг», — как причина, как оправдание.       Нет. Как принятие.       Стало так легко, будто с плеч с грохотом упало что-то тяжёлое. Возможно, это была гордость.       Он мой друг. Не товарищ, не знакомый, не приятель. Друг — слово, приятно растекающееся в душе. Но, правда, это чувство такое незнакомое и такое необычное — Джотаро впервые за всю жизнь искренне обозначил кого-то своим другом. Но это не так важно в настоящий момент. Важно, но не настолько, чтобы чересчур сильно заострять на этом внимание.       Однако, дыхание всё равно перехватило.       Все голоса разом затихли в момент звука открывшейся двери.       Рваный выдох и ослепляющий искусственный свет ламп.       Детский смех.       Учебный класс.       Наконец-то что-то напоминающее жизнь после этой пустоты. Даже стало немного спокойнее, хотя… у Джотаро отчего-то дёрнулся глаз, а затем ещё раза два.       Кто-то из учеников сидел за своими партами, кто-то громко общался со своими друзьями. Слов было не разобрать, все они смешались в какофонию.       Джотаро сделал шаг вглубь кабинета. В нос ударил запах невесть откуда взявшейся затхлости. Осмотрелся — лица детей неразличимы, словно скрытые мутной цензурой; сами же ученики не выглядели живыми и настоящими — все их движения казались неестественными, будто тела слеплены из пластилина или чего-то похожего — их конечности двигались топорно: ни то прерывистыми кадрами, ни то чрезмерно плавно. Сплошной эффект зловещей долины. Это тяжело представить — понятно, только если узреть собственными глазами. Само же учебное пространство поначалу не выделялось чем-то сверхъестественным, но стоило вглядеться, так поверхности предметов, — будь то стены, парты и прочее, — начали немного искажаться: то покрываясь помехами, то волнами, то вовсе расплываясь в воздухе. Всё в тот момент кричало о том, что окружение не является чем-то существующим — лишь мутным представлением реального.       Ещё пара шагов. Никто не обращал внимание на вошедшего в класс, будто его и не существует вовсе. Оно, наверное, и к лучшему.       Визуально Джотаро прикинул возраст учащихся — лет 7-8.       Самая обычная школа во время перемены между уроками.       Ну, почти обычная.       Но интересным было не это. Всматриваясь в интерьер кабинета и в нечёткие лица, Куджо заметил за одной из задних парт уж очень знакомую красную макушку.       Джотаро сразу выкупил суть происходящего:       «Воспоминания, — пронеслась мысль. — Интересно».       Подходя ближе, парень увидел, что и Его лицо размыто. И чуть ли не нависая над маленькой партой, Джотаро убедился, что его не видят.       «Почему ты один?» — задался безмолвным вопросом.       Но от мыслей прервал небольшой клочок бумаги, лежащий на парте, на котором Нориаки тщательно выводил что-то карандашом. Рисунок не выглядел чем-то цельным — не ясно, что изображал мальчик. Возможно, это вовсе и неважная деталь.       Не разглядев, что там, Джотаро ещё с пару минут понаблюдал за маленьким Какёином и за классом, а затем поспешил выйти из кабинета. Всё равно ничего стоящего, дальше явно будет интереснее.       Смотря под ноги, юноша закрыл за собой дверь, снова оказываясь в коридоре выборов. Но что-то как будто бы изменилось — интуиция очень навязчиво провоцировала лёгкую тревогу. Оглядевшись, Джотаро абсолютно ничего не заметил, но гадкое липкое чувство обернулось вокруг сердца. Решив не зацикливаться на этом, он направился к двери напротив.       Неужели и в голове Куджо все воспоминания тоже скрыты за таинственными дверьми? Отчего-то юноша подумал о Польнареффе: у него, наверное, бардак. А у деда, скорее всего, всё расфасовано по каким-нибудь ящикам. У матери же он чётко представил воспоминания в виде рамок с живыми фото, стоящими на настенных полках…       Джотаро остановился у входа в новое воспоминание, вместе с этим отгоняя непрошенные мысли. Честно, представлять устройства сознания не особо хотелось — ему с головой хватало того, где он оказался.       Пока ещё рано составлять общую картинку, имея только один пазл из n-нного количества. Ему нужно больше для понимания происходящего.       Как вдруг уже такие родные сомнения снова начали подталкивать не в то русло.       «А зачем я хочу узнать всё это, — подумал Куджо, вглядываясь в темноту в надежде подсчитать количество чужих воспоминаний. — Впереди много личного, что другу и не расскажешь. Невозможное нарушение личного пространства. Другу? А друг ли я ему? Если нет, то тогда ещё хуже».       — Ну и? — началось.       Издевательство, ну в самом деле.       — Видишь? Тут нет ничего интересного, — грубый мужской голос.       Даже подумать о своих мотивах не дают спокойно. Он тут, вообще-то, понять пытается — хорошее ли дело делает, и пойдёт ли это на благо.       — Может, уйдёшь? — женский.       Эта навязчивость начала сильно раздражать. Страх неизвестного отступил на задний план, а вот любопытство, связанное с появлением голосов, что так яро пытались остановить, наоборот, резко начало превалировать.       — Да завалите уже! — громко рявкнул Джотаро, хватаясь за следующую ручку, добавляя после этого тише: — И без вас паршиво.       Уже смелее дёргая дверь, парень вошёл внутрь, абстрагировавшись от галдежа.       Тот же класс, что и в прошлом воспоминании. Куджо глупо уставился на кабинет. Он ожидал увидеть нечто иное, даже рефлекторно обернулся, чтобы убедиться, что это другая дверь. Голова склонилась в бок, а рука расслабилась, выпуская ручку из подрагивающих пальцев.       — Хм-м… — юноша засомневался. Не в верности решения, а в рациональности.       Если это похожее воспоминание, в коем нет никаких отличий — просто школьные будни — стоит ли оно потраченного времени, коего было не слишком много.       Очевидно, что у любого человека школа в памяти сохраняется и с позитивом, и с негативом. Нужно ли смотреть на эти типичные картины прошедших дней?       Но из раздумий вырвал громкий смех из класса — звонкий и язвительный.       Увереннее заглядывая внутрь, Джотаро увидел небольшую компанию учеников, крутящихся около последних парт. Один был громче другого, другой был противнее следующих, следующие неприятнее остальных. Их лица также размыты, а тела привычно неестественно двигались.       Какая мерзость.       Куджо поморщился и закатил глаза, не имея ни малейшего желания наблюдать за этим дальше, но что-то подсказывало, что это не просто так.       И интуиция не подвела — школьники не спроста прилипли к задним местам.       Осознание, оглушительно мощно сотрясающее ватное тело, неожиданно сильно всколыхнуло уснувшее чувство волнения за чужую жизнь.       Там же сидел Какёин.       Ноги сами за несколько шагов понесли Джотаро вперёд.       — Вы только гляньте!       — Тебе не надоело придумывать это?       — Ты не в себе!       — Это глупо! Глупо-глупо-глупо-о-о-о!       И новая волна смеха заполонила кабинет. Дети дразнились, перекрикивали друг друга и что-то перекидывали между собой.       Джотаро напряжённо следил за каждым действием и не находил себе места.       Странно видеть, как в чужом представлении все эти люди — бесформенная масса.       — Не трогайте! Отдай!       А маленький Нориаки бегал за ними, пытаясь что-то выхватить из их рук. Сам же он выделялся ярким пятном на фоне других.       Куджо не выдохнул с облегчением.       — Ха! Видите? — не успел Какёин подбежать к нему, так мальчик шустро передал какой-то предмет стоявшей рядом девочке.       — Пф-ф, ну и бред, — она незаинтересованно отбросила что-то назад, вновь не давая Какёину забрать.       — Дай и мне посмотреть! — подхватила другая девочка, а затем рассмеялась, вновь передавая следующему. — Да он же не в порядке…       И так по кругу.       — Пожалуйста, хватит! — Нориаки окружили одноклассники, а у него больше не было сил прыгать за каждым. Он обессиленно застыл посередине, и Джотаро увидел, как его плечи начали крупно дрожать.       — Ха-ха-ха-ха, плакса! Плакса!       — Плакса!       — Плакса!       Сердце затрепетало от переживания. Адреналиновый укол попал прямо в яблочко, а неистовое желание привычно врезать по обидчикам застелило рассудок. Ладони сами до боли сжались, подначивая к действиям, вот только…       Куджо ничего не мог.       — Плакса!       Он яростно замахнулся, но кулак просто разрезал пространство, проходя сквозь силуэт какого-то мальчика.       — Пха-ха-ха-ха!       Из его груди вырвалось раздражённое требование прекратить, но никто даже не шелохнулся.       — Пла-а-а-акса-а-а!       Кровь кипела внутри, а сам Джотаро готов был взорваться от нахлынувших эмоций — несправедливость так и колыхалась, задевая все струны души. Требовательное желание защитить, спасти, помочь отбросило всё иное за пределы учебного кабинета.       — Какого хера вы делаете?! — юноша, гортанно рыча, вновь подался вперёд.       И наконец он увидел, что же отобрали у Нориаки.       Возможно, это и неважная деталь, да?       Тот рисунок из прошлого воспоминания. Либо же другой, но сам факт — то, что изображал когда-либо Какёин, сидя на последней парте в одиночестве.       — П-пожалуйста… — мальчик уже не мог скрывать дрожащий голос, он прикрыл лицо локтем, вытирая слёзы. — Верните! — вдруг, резко выпадая из оцепенения, Нориаки с криком бросился на одноклассника, яростно колотя того кулачками, пытаясь выхватить рисунок.       Тот мальчик вытянул руку с рисунком над головой, не позволяя владельцу забрать собственность; крутился, ловко уворачиваясь от Какёина. Он, не прекращая смеяться, давал Нориаки шансы заполучить своё — то опустит руку ниже, то проведёт ей прямо перед лицом.       Но куда забавнее наблюдать за беспомощностью.       Мальчику наскучили «догонялки», и он резким точёным движением оттолкнул одноклассника от себя.       Куджо пропустил это ощущение через себя, будто и его самого толкнули в грудь.       Двое из мерзкой толпы подхватили взвинченного Нориаки и скрутили ему руки за спиной, удерживая на месте.       Тот пытался вырваться, словно птица из клетки, но его превосходили силой. Сколько бы он ни старался высвободиться — бесполезно — руки крепко удерживались.       Он истерично взвыл, когда мальчик с рисунком подошёл к нему ближе.       Одноклассник расправил помятый листочек и показательно, прямо перед лицом Какёина, взялся по обе стороны бумаги.       Хотел порвать.       И видел Бог, Джотаро возненавидел этих детей, не имея даже представления об их внешности и личностях.       В одном он был уверен точно — если бы знал их, несмотря, что они дети, он бы устроил каждому курорт в больничное отделение, а затем заставил бы извиняться за свои проступки на коленях.       Остальные же закричали:       — Передай мне! Дай сюда! Дай мне рисунок!       Но одноклассник продолжал играть в свою игру, дразня Нориаки.

Прекратите!

      Джотаро перевёл бесконечно сочувствующий взгляд на своего маленького знакомого.

Прекратите!

      И оторопел.

Прекратите!

      С неистовой волей и скоростью Нориаки одним рывком освободил ноющие руки, отпихивая одноклассников в стороны.       А затем фразы толпы плавно сменились на:       — Драка! Драка! Драка!       — Бей его! Бей! Бей!       Джотаро не успел уловить момент, когда Какёин забрался сверху на паренька и начал усердно бить того кулаками куда только мог дотянуться.       Мальчик под ним всё никак не выпускал уже помятый листочек и успевал вместе с этим защищаться: прикрывался локтями, пытался спихнуть с себя одноклассника, даже давал сдачи.       Повсюду раздавались восхищённые улюлюканья, а сердца каждого замирали при особо увесистых замахах.       Джотаро, честно, не ожидал. Это его первая драка?       Или, что в любом случае хуже, далеко не первая?       А затем Куджо увидел, как рядом с Нориаки возникли зелёные лозы стэнда, которые стремительно перевязали конечности неизвестного мальчика, приковывая того к полу. Рисунок тот всё также сжимал в кулаке, видимо, рефлекторно.       Нориаки, как заколдованный, продолжал серию ударов, царапал лицо и кричал, что есть духа:       — Тварь! Сдохни! Гр-ах! — восклицал Нориаки вместе с ударами.       Слух разрезали и чужие стоны, больше похожие на поросячьи визги.       С каждым новым синяком, с каждой новой царапиной и гематомой, Нориаки входил во вкус.       — Чтоб вы! — удар. — Все! — удар. — Сдохли!       Вспышка адреналина продолжала буйствовать в сердце у Джотаро, что наблюдал за этим действием, приоткрыв рот от удивления.       Он… К сожалению, узнавал в ребёнке настоящего Какёина. Нет, не внешне.       Моменты из недавней драки промелькнули перед глазами — особенно бешеное лицо с хищным оскалом. Хоть лицо его маленькой версии было скрыто такой же мутной чёрной пеленой, как и остальные, но Джотаро отчётливо представил его. Кости сами содрогнулись от воображаемой картинки, что услужливо дорисовало сознание.       Вопреки всему, реакция Нориаки ему была ясна и полностью поддержана. Однако, один вопрос не давал покоя: что же на этом рисунке?       Дети говорили, что это — глупо.       «Это» — Hierophant Green? Если да, становилось ясно почему класс так невзлюбил Какёина. Он наверняка пытался завести себе друзей, а так как ещё ребёнок, не всегда знал какие моменты лучше умолчать.       Возможно, тот рассказал кому-то о том, что владеет стэндом… А этот кто-то просто не понял его…       Да и он в столь юном возрасте явно понятия не имел, что это за «злобный дух», вечно проявляющийся из ниоткуда.       «Тебе не надоело придумывать это?», «Ты не в себе», «Да он же не в порядке»…

Вот оно что.

      Его признали если не за сумасшедшего, то как минимум за того, у кого не всё в порядке с головой.       Изгой, который выдумал себе какого-то изумрудного друга, чтобы казаться в чужих глазах крутым, мол, есть сверхспособности.       Джотаро быстро пришёл к такому умозаключению, так как сам несколькими неделями ранее тоже бы посчитал такого человека за чокнутого.

Так вот почему…

      Тело под Нориаки более не сопротивлялось, даже не подавало признаков жизни. Мальчик заметил это, только когда выдохся, нанося последний удар наотмашь. Какёин тяжело прерывисто дышал, а его руки обмякли, падая вниз. Он всё также сидел на однокласснике, а затем оглянулся по сторонам: никого не было, если не считать невидимого Джотаро, стоящего рядом. Нориаки с трудом поднял пальцы к своему лицу, проводя по нему, затем они спустились ниже к собственной точке пульса. Куджо напряжённо наблюдал за тем, как мальчик просто начал отсчитывать биение своего сердца. Может быть, его это успокаивало.       Нориаки потянулся к чужой сжатой руке и забрал рисунок, расправляя его, параллельно поднимаясь на трясущихся ногах.

…его так взбесило.

      Он перешагнул через побитого одноклассника и поспешил выйти из кабинета, прижимая листочек к груди. Его эфемерное тело прошло сквозь такое же тело Джотаро, а затем он исчез за дверью, не оглядываясь.       Юноша ринулся за ним, но стоило покинуть класс, как он снова остался в одиночестве.       Даже забыл, что это… просто воспоминание.       — Охуеть, — лаконично и красноречиво подытожил Куджо спустя пару минут.       И только спустя эти пару минут до него дошло — Нориаки было безразлично. Только нужда забрать своё, более ничего.       Джотаро опешил и несколько растерялся. Даже он, привыкший решать конфликты кулаками, чувствовал что-то к своим оппонентам. Ненависть, презрение, страх, азарт.       Наблюдая за Какёином, он не почувствовал ничего из вышеперечисленного.       От этого табуном пробежали мурашки по позвоночнику; неужели ему было всё равно и в момент их драки?       Предположение действительно заставило ужаснуться. А если это и правда так? Что, если ему на самом деле плевать?       Грудную клетку сдавило в тиски. Джотаро смертельно волновался в тот момент, боялся сделать лишнее движение и сказать что-то не то, но Нориаки..?       С этими вопросами Куджо не заметил, как подобрался к очередному воспоминанию, машинально хватаясь за ручку двери.       Он посмотрел всего два момента из чужой жизни, но уже до невероятного масштаба устал.       Слишком резко. Хотя, наверное, давала о себе знать измотанность и после драки, и сама по себе нагрузка на мозг из-за махинаций деда. Наверное.       Наверное?       В глазах появились чёрные точки, в ушах медленно нарастал звон. За мгновения, которые он шёл до двери, внезапно для самого себя ноги резко стали ватными, а голова стремительно начала плыть.       «Как-то… спать хочется…», — с этой мыслью колени Джотаро подкосились, и он бессильно рухнул вниз, теряя сознание и погружаясь во тьму.

***

      — Всё хорошо, это был просто глупый сон. Нам всем бывает страшно, это нормально, просто нужно… понять, что все наши маленькие кошмары хотят, чтобы их полюбили.       — Что?       — Они — часть нашей жизни. Нас самих. Нужно подружиться со своими страхами, не отталкивать их от себя, и тогда они будут помогать. Они пугают, потому что не умеют иначе.       Мальчик нахмурил бровки и задумался.       — А как… показать им, что… хочешь с ними подружиться?       — Просто прими их и не убегай.

***