Одного человека достаточно

      Холодный пот пробрал взошедших на гору Юй Цзюнь. Сидящий в паланкине заклинатель внезапно запел. Запел чарующим, потусторонним, совсем не своим голосом: — В гору паланкин спешит, В нём невестушка сидит. И грустна та, и тиха: Знать, не любит жениха. На горе стоит беда, За горою – дом врага Прямо или же в обход – Путь не к счастию ведёт. А невеста вся в слезах: Нет улыбки на устах. Дождь к покою приведёт И невестушка уснёт... Ложе с демоном разделишь, Мужа в траур ты оденешь. Плачет за рекой дитя: Ночью сгинешь ты, шутя.       Слова стихли, однако никто так и не осмелился как-либо прокомментировать случившееся: слишком неприятный осадок остался от леденящих душу строк.       — Далее только смех, — заметил через какое-то время принц. — В том, что это был демон, сомнений нет: ни одно дитя на станет петь такую песню ночью, смеясь и хихикая... Однако едва ли это Дух Новобрачного, скорее помощник или навка, питающаяся страхом путников.       Никто так и не поддержал разговор. Молчание прервал волчий вой. Паланкин замер, после чего, вероятно, был почти аккуратно опущен на землю.       — Что случилось? — поинтересовалась фальшивая невеста.       — Ничего особенного, — Нань Фэн. — Простое нападение диких зверей.       Послышались перешёптывания наёмников и лязг доставаемых из ножен мечей. Зашуршали кусты и на дорогу хлынули рослые чёрные волки и какие-то бледные твари.       Изначально принц не собирался вылезать из паланкина и вступать в бой, но когда внутрь пробралась мертвенно белая тварь, его планы изменились. Жое оперативно сломала твари шею и вылетела из паланкина, чтобы защищать хозяина. Се Лянь вытолкнул дважды мёртвое тело наружу.       — Вы забыли сообщить про бину, — заметил принц. — Если охотники перестанут справляться, вам следует увести их в безопасное место.       — Вы не забыли, что у вас нет божественных сил? — с раздражением выкрикнул Фу Яо. — И что это за белая дрянь?       — Белая дрянь – это бину, а Жое – моя младшая сестра, — буркнул себе под нос принц так, чтобы никто не услышал.       Насчёт сестры... Если вдаваться в размышления, то у Се Ляня и Жое действительно общие родители.       — Что вы несёте, поехавшие!? — вклинился глава вольных мечников. — Неужто ещё не протрезвели, пьяницы? Мы тут сражаемся, а ты про какие-то божественные силы заливаешь!       — Простите моего шиди, он опять язвит. Он обожает намекать тем, кто, по его мнению, слишком зазнался, что не такие уж они и великие, раз не вознеслись, — встрял в диалог Се Лянь, дабы предотвратить новую перепалку. — Во всяком случае, мне вполне хватит сил хотя бы задержать демона, так что лучше вам действительно вывести отсюда этих людей прежде, чем явится сильнейший.       Ответа не последовало, однако принц мог поклясться, что Фу Яо закатил глаза.       Внезапно звуки битвы стихли, и Чин Э, спрятанному от окружающей реальности завесой паланкина, пришлось спросить:       — Что случилось?       —... Они все мертвы, — поражённо сказал кто-то из наёмников       — Кто? — не понял принц.       Если бы твари перебили людей, это бы не произошло мгновенно. Значит... Волки и бину?       — Все твари упали замертво без нашего участия, — с раздражением пояснил Нань Фэн, однако в его голосе явственно слышалось напряжение.       — Вот как? Значит, самая сильная тварь на горе явила себя. Убирайтесь, мне бы не хотелось спугнуть этого демона, — чётко произнёс Се Лянь.       И было в его голосе что-то такое, что двое служащих средних небес действительно стали уводить людей.       Уже через пять минут звук спешных шагов окончательно стих. Четырежды вознёсшееся божество осталось в одиночестве. Жое пробралась внутрь и заняла своё привычное место на запястье.       Шло время. Се Лянь уже подумывал выйти и осмотрелся, когда услышал мелодичное позвякивание и звуки шагов. Он настороженно замер, готовый в любой момент отдать приказ Жое.       Шаги замерли. Занавес свадебного паланкина слегка приподнялся. Глядя сквозь красную вуаль, принц увидел, как стоящий снаружи человек протянул к нему руку, будто предлагая помощь невесте, находящейся внутри. Рука эта была вполне знакома Чин Э, но никак не Се Ляню.