Одного человека достаточно

      После доставки чёртовых чертежей Хуа Чэн зашёл на вполне себе земной постоялый двор в отвратном настроении. За окном давно сгустились сумерки, и он чертовски жалел, что не взвалил хотя бы часть этого муторного занятия на помощника, обладающего крайне странными техниками перемещения.       В мыслях его было лишь два проблеска света: «я стал на полшага ближе к Его Высочеству» и «надеюсь, этот чудик сжёг храмы того ублюдка». Сконцентрировавшись на своём смысле жизни, он достал бумагу и кисть. Сон ему не нужен, поэтому наступило время его всё ещё слишком убогих для его божества попыток изобразить прекраснейшие черты светлого лица. Час, другой, третий... Отвлёкся от своего занятия небожитель странной специальности только с первым криком утренней птицы.       Все листы он тщательно просушил, дабы не оскорбить Наследного Принца Сянлэ ещё и размазанной тушью. Жалкие тени искусства необходимо отнести в такой же неполноценный дворец прежде, чем по Небесной Столице зашныряют служащие нижних Небес. Если эти крысы доложат своим хозяевам о последователе Наследного Принца, то те могут начать ставить ему палки в колёса.       Хуа Чэн расплатился внизу гостиницы, отошёл подальше от людных мест и поднялся на Небеса. Только-только занимался рассвет.       Однако, оказавшись на Небесах, мертвец услышал громкие крики боли. Столица сотрясалась. Он спрятал в отворот ханьфу рисунки и отправился на шум. Эпицентром беспорядка был дворец Хуань Юэ.       Величественное здание покрывали чадящие трещины. Прежде высокомерные подчинённые бога войны катались по земле все в ожогах. И... Лучше бы было им быть мёртвым, так как их крики говорили о невероятной боли.       Сам бог был в похожем состоянии, но всё ещё держался на ногах. Неожиданно сзади раздался смех.       — Господин Хуа, вы вовремя! — раздался радостный голос Чин Э. — Главное, не приближайтесь к сгорающим богам.       В этот момент прямо в основании Небесной Столицы разверзлась бездна. Хуань Юэ и его слуги провалились в пламенеющую трещину. Свершилось падение сгорающего бога.       — Вот так и падают боги, когда сжигают все их храмы, — со странным сожалением и болью сказал тот, кто только что сотворил это с другим.       Услышав эти слова, Хуа Чэн замер с пустым взглядом. Перед глазами пронеслись картинки страшных ожогов.       — Моё божество... Слишком много боли... Подожди ещё немного... — одними губами прошептал он, глядя в пустоту.       Се Лянь был озадачен услышанным: бог над богами называет кого-то «моё божество» ... Непонятно. Однако «Призрак Монаха» сдержал слово и лезть не стал.       Мёртвый небожитель, тем временем, вышел из задумчивости и со стальным взглядом быстро направился в свой маленький дворец.       Через час во «дворец Универсального Бога» прибыл личный посыльный Цзюнь У. Он сообщил, что Небесный Император ждёт его с подчинённым через десять минут.       Хуа Чэн позвал Чин Э и направился на ковёр к "Хозяину Небес".       — Мне прикажут спрыгнуть с Небес, однако вас это не коснётся, — безразлично отметил он. — Вы по-прежнему можете звать меня, так как не подали мне ни одной причины нарушать контракт.       — Спасибо, — кивнул бог, не знающий своего статуса.       Они двинулись вверх по главной улице. Хуа Чэн шагал уверенно, с правильной осанкой, суховато здороваясь с коллегами. Чин Э же... Шагал по крышам дворцов, перепрыгивая с одного на другой, нахально пританцовывая на золотой черепице. На дворцах Цзюйяна и Сюаньчжэня эти лёгкие на первый взгляд прыжки оставили трещины до самого фундамента. Рассудив, что не его это дело, как кто развлекается напоследок, Хуа Чэн продолжил свой путь. Только маленький червячок здоровой паранойи зашевелился, подмечая то, что огребли дворцы именно неугодных ему генералов.       Перед дворцом Цзюнь У Чин Э соскользнул с крыши и принял максимально благопристойный вид, не взирая на взгляды свидетелей, сверлившие его спину. Небесный Император перевёл взгляд со слуги с докладом на вошедших и устало потёр переносицу. Покойный Бог и Бог Покойников учтиво поклонились.       — Давайте сегодня сразу к делу, — кивая в ответ на приветствие, начал демон на троне. — Чин Э, не смотря на справедливость своего действия, совершил ужасный поступок. У меня всего три вопроса по этому поводу. Первый: «Исполнял ли Чин Э приказ Хуа Чэна или действовал самовольно?».       — Я действовал самовольно, — без капли почтения улыбнулся Призрак Монаха.       Хуа Чэн промолчал, а Цзюнь У кивнул, принимая ответ.       — Понятно. Второй вопрос: «Знал ли Хуа Чэн о планах Чин Э по поводу храмов Хуань Юэ?».       Хуа Чэн вновь оставил ответ за подчинённым. Тот ничуть не смутившись солгал:       — Вроде нет, по крайней мере я ни с кем это не обсуждал. Что поделать, если я смертельно ненавижу клятвопреступников, лжецов и предателей.       — Последний вопрос будет самым сложным. Вы спрыгнете с Небес сами? — продолжил Небесный Император, никак не выказав недоверия.       — Я-то спрыгну, — усмехнулся принц. — А вот от моего Бога так просто избавиться вам не удастся. Не вздумайте подчиниться этому аферисту, господин Хуа. Скинуть вас силой у него власти не хватит.       После этих слов странный небожитель покинул Небеса. Хуа Чэна так и не смогли ни на чём подловить. В итоге он просто в привычно скверном настроении отправился к Сян Фа за работой. О словах чудака, что был его подчинённым всего три дня, он решил пока не думать.       Он должен работать и тренироваться, чтобы скинуть с Небес ещё тридцать четыре божества и отыскать Его Высочество.

***

      Тьма ночи окутывала Небесную Столицу. Во "дворце" Хуа Чэна горела не особо нужная демону свеча. Он вновь марал бумагу, стараясь воссоздавать образ из памяти.       Неожиданно, в тишине, нарушаемой только тихим шёпотом огня и шуршанием бумаги, прозвучал стук в "ворота". Два раза. Чётко и звонко. Затем ещё раз и снова. Словно застёгнутый зачем-то крайне непристойным подросток, Хуа Чэн вздрогнул. Быстро и, насколько это было возможно, аккуратно, он спрятал рисунки и крадучись подошёл к двери. Снаружи ощущалось чужое присутствие. Но намеренье гостя оставалось загадкой. Резко, почти желая ударить визитёра дверью, мёртвый бог открыл перед собой проход в ночь.        Ударить никого не вышло. В первое мгновение, после света свечи, в темноте вовсе было никого не разглядеть. Но затем гость склонился в уважительном поклоне и его стало видно. Смутный силуэт человека в чёрно-сером ханьфу, с тёмными волосами и, по видимому, в чёрной маске. Глаза в прорезях не светились, что говорило либо о недемонической природе гостя, либо о качественном мороке.       — Прошу прощения за неожиданный визит, — тихим и словно бы двоящимся или троящимся голосом мягко извинился гость. — Я здесь потому, что вам нужно кое-что знать о себе самом. Идёмте, я покажу.       — Ты кто вообще? С чего бы мне за тобой следовать? — зашипел на "таинственного незнакомца" Хуа Чэн.       — Тень Вашего слуги. Сойдёт за представление? — не меняя ни интонации, ни "тона" странного голоса, спросил гость. — Небеса – не оплот добродетели. От вас кое-что скрыли. На слово Вы мне не поверите, поэтому идём.       — А если это ловушка? — скептично спросил Хуа Чэн. — Для того, чтобы скинуть мне с Небес.       — Клянусь, что это не так. Однако, выбора у вас нет, — кажется, потеряв терпение, ответил незнакомец.       Прежде, чем мёртвый бог придумал что ещё возразить, он неожиданно почувствовал на своей ладони чужое касание, вокруг закружилась тьма, заслоняя всё, включая звёздное небо. Когда Хуа Чэн среагировал, было уже поздно. Контакта больше не было, а сам он неожиданно оказался на площади вознесения, в паре шагов от колокола.       Незнакомец стоял у самого колокола и старался вслепую ухватить язык. Быстрым шагом Хуа Чэн направился к нахалу. Но тот, совершенно неуважительно шикнув, неожиданно снял колокол с крепления и, придерживая язык, аккуратно, чтобы не издать ни звука, уложил на бок.       — Смотрите. Здесь Небесная Кара высекает подлинные статусы вознёсшихся божеств. Вам стоит знать , что статуса «Универсальное Божество» не существует.       Как бы Хуа Чэн не хотел разобраться с наглым незваным гостем, отказываться от информации было бы глупо. Поэтому он присел возле колокола, чтобы впиться глазами в гравировку. «Бог Мора», — какой ужас, подумал Хуа Чэн, сразу заметив дорогое имя. А ещё взгляд зацепился за дважды первое вознесение Его Высочества и...       — Какого дьявола... — выдохнул он, найдя своё имя. — «Верховное божество»? Почему? Я ведь...       — Рекомендую также взглянуть на статус Цзюнь У, — предложил незнакомец. «Демоническое божество» и гарь над его именем.       — Мать твою...       — Увидели? Запомнили? А теперь нужно вернуть всё как было, пока нас никто не заметил. Рекомендую сделать вид, что этой "прогулки" не было, как и меня.       Если бы Хуа Чэн вёл личный дневник, то для описания этой ночи у него вряд ли бы нашлось много цензурных слов.