Judgement

Утро Томми началось с негативных эмоций. Потому что стоило только посмотреть на место, где раньше лежал тетрис, всколыхнулись неприятные воспоминания. Дрим забрал все подарки от друзей. Кроме подарка Уилбура, который, к счастью, лежал в другом месте. Ну уж нет! Иннит не собирался мириться с таким произволом. Он должен вернуть подарок Таббо. Барашек ужасно расстроится, когда увидит, что Томми проебал подарок, который мальчик так с душей выбирал. Да и к тому же Томми самому нравилось иметь эту вещь при себе, каждый раз думать о Таббо, включая тетрис, скрашивать скучные дни и ночи в этой больнице за лучшей альтернативой сотовому… Томми не был глупым. Разумеется, он понимал, что так просто ему ничего не отдадут. Украсть? Вряд ли получится. После последнего запугивания Дрима из-за кусочка торта… Брр! Не хотелось сталкиваться с гневом этого человека снова. Поэтому, неохотно, но Томми начал думать, что может дать взамен. Внезапно пришедший на ум разговор с Дримом о том, что делает Томми милым, заставил задуматься. В голове появилась странная идея, в которой он был совсем не уверен, но попытаться стоит, верно? У него были достаточно… длинные волосы. Поэтому парень взял леску с зубной нити и оттянул часть волос. Неудобно, конечно, далеко не идеальный способ стрижки, но он смог отрезать хорошую часть волос, оставляя на голове только теперь короткие и неровные прядки. А все отрезанные кудряшки легли в пакет. После чего он пошел к кабинету Дрима. Перед тем как постучаться, он ненадолго замер из-за того, что… Ему послышалось или он только что слышал из-за двери… Стон?.. — Доктор Дрим… Мне надо поговорить с вами, — мальчик чуть приоткрывает дверь с настороженным лицом, вслушиваясь в странные звуки. Дрим невольно немного покраснел, услышав Иннита. Блять, Томми, как не вовремя… У этого подростка как будто был радар на Дрима в компрометирующих позах, иначе он не мог объяснить, почему он уже второй раз сует свой нос не в то место и не в то время, когда они с Уилбуром развлекаются. Вообще Дрим не планировал сегодня делать что-то эротическое с Уилбуром, у них должен был быть обычный психиатрический сеанс, поэтому он и не запер дверь. Но позже на них по какой-то причине накатила страсть, и, чёрт, как не вовремя. Он вообще не должен был позволять себе так расслабляться, как он вообще мог понадеяться, что если они всё сделают по быстрому, им никто не помешает. Сюда мог войти кто угодно. О, как Дрим проклинал себя сейчас! Хорошо, что они ещё не успели раздеться до конца. На Уилбуре не было ещё только свитера, а на Дриме — халата, но постонать успели оба от поцелуев и засосов в разных местах. — Томми. Сейчас я занят. Приходи через полчаса, — отрезал Дрим, глубоко вздохнув и успев отстраниться от Уилбура достаточно далеко и сесть за стол, чтобы скрыть стояк, быстрее, чем Томми это увидел. Но сердце всё равно билось чаще от напряжения, хотя ничего непоправимого и страшного вроде не произошло. — …охренеть занятость. Трахать моего брата посреди бела дня. Это ненормально! — Его так обозлило что последнее время этого человека он начал считать нормальным, а он, оказывается, использует его брата. Конечно, Томми знал, что Уилбура кто-то здесь имеет, но не собственный же врач. Это же наверное ненормально?.. По крайней мере, Томми ощутил горечь и отвращение из-за сцены, свидетелем которой он стал. Не желая терпеть это ни одной лишней секунды, младший брат зашёл в кабинет и резко протянул Уилбуру его свитер, безмолвно приказывая одеваться. — Мы уходим, — блондин нахмурился, укоризненно смотря на брата. — Томми… — мягко заговорил Уилбур, — Это было вовсе не то, о чем ты подумал. Он просто проверял мое тело на предмет порезов. Я снова сорвался, малыш… А ты просто в неудачный момент зашел и напридумывал, — довольно спокойно и уверенно сказал Уилбур, погладив брата по голове, — Иди погуляй лучше в коридоре, мне их ещё обработать должны. «Хороший актер», — подумал Дрим, в это время сидящий с невозмутимым лицом, нога на ногу, тоже уже спокойный. Невольно в голове вспыхнула мысль, а не сыграет ли это однажды в его с Дримом общении злую шутку, но зеленоглазый заставил себя её отогнать. Он не против, чтобы Уилбур обманывал для него. Главное, чтобы он не обманул его, но для такого Сут слишком предан. Так ведь?.. Не может же быть такого, что Дрим вовсе не контролирует ситуацию и его предадут… снова? Чтобы больше не думать об этом, Дрим сосредоточился на том, чтобы подтвердить версию Уила и окончательно убедить Томми. — Верно, Томми. Разве ты видел что-то неестественное? Или слышал? Люди всегда стонут, когда им неприятно или больно, разве нет, — он немного поддержал Уилбура, но в основном позволил Суту выкручиваться самому. Нечего было его соблазнять, вот пусть теперь и отдувается. — Я тебе их даже могу показать, — слишком хорошо зная Томми и понимая, что иначе тот может не купиться и неприятные разговоры будут всплывать в будущем, Уилбур, пока «натягивал» свитер, незаметно достал из кармана джинс лезвие и под одеждой порезал себе руку несколько раз. Вытер под прикрытием того же свитера кровь. Она ещё слегка продолжала течь. Медика этим было бы не обмануть. Но для Томми, который боялся долго смотреть на кровь и всё с ней связанное, это будет выглядеть достаточно правдоподобно. Поэтому шатен, без капли сомнения, уверенный в своем плане, показал Инниту свою изрезанную руку, откинув рукав свитера: — Вот, Том… Только потом не жалуйся на это уродство, — прошипел Уилбур, выглядя страдающим, хотя на самом деле боль показалась ему вполне терпимой. — Блять … — Томми, посмотрев на порезы едва ли секунду, как и ожидал Уилбур, закрыл глаза и обнял брата, чуть дрожа, — Ладно… я пойду … — пробормотал Иннит, через пару секунд начиная пятиться к двери, — Уилбур, только прошу, не делай так больше… — умоляюще сказал встревоженный, но хотя бы больше не обозленный подросток. Сут успокаивающе похлопал младшего по голове и вывел из кабинета: — Конечно, не волнуйся, доктор Дрим мне с этим помогает, — убедившись, что Томми ушел, на этот раз исправляя ошибку Дрима, Уилбур закрыл дверь уже на замок, только после этого облегченно выдыхая. — Неплохо, — сказал Дрим, комментируя конечно скорость и незаметность того действия, что Сут только что провернул, осторожно взяв того за руку, — Очень самопожертвенно с твоей стороны, Уилбур, — он сказал впечатлено, быстро найдя аптечку, — Ты часто этим занимался раньше? — вывод напрашивался сам собой, учитывая ту легкость, с которой парню сошел обман, — Может быть, он бы поверил и так? Без демонстрации порезов?.. — говорит доктор, медленно поливая царапины обеззараживающим раствором, а затем забинтовывая, — Особенно таких глубоких. Я понимаю, что так быстро проконтролировать глубину проникновения сложно, но чёрт, на это без сожаления не взглянешь, — негромко сказал Дрим. Он действительно нехарактерно для себя вдруг забеспокоился за парня, может на это повлиял тот факт, что Уилбуру пришлось пойти на этот трюк из-за его, Дрима, ошибки… Хотя для Уилбура самоповреждение, казалось, было детской забавой, психиатр даже не заметил на его лице особых проявлений боли теперь, когда Томми не было в комнате и Уил совершенно точно мог быть с ним искренним в своих чувствах. — Ну да, я раньше часто этим занимался. Но скорее от скуки, не более. Я не какой-нибудь нытик, которому не хватает внимания и он режет себя только чтобы посветить порезами перед другими, — фыркнул Уилбур, сразу говоря это, чтобы Дрим не надумал лишнего. «От скуки?» — мысленно повторил Дрим. Хмм… Если Уилбур сейчас не храбрится и не сочиняет и он правда делал это не ради удовольствия, не ради отвлечения от детской травмы, с чем Дрим часто сталкивался в своей практике, то подобное поведение походило на биполярное расстройство. Особенно в совокупности с его пристрастию к наркотикам, часто возбужденным поведением, иногда агрессией… И до слез его довести было достаточно легко, скорее всего, у парня бывали и периоды хандры, хотя продолжительных Дрим пока не застал. В такие моменты у пациентов как раз могут наблюдаться проблемы с аппетитом. Уилбур, когда они недавно обсуждали это, списал то, что он раньше мало ел на то, что ему было просто нечего есть, когда он сбегал из дома, но если это можно было бы связать с тем, что у него был период психологического убытка… Многое бы стало понятным. В предыдущую версию с нарциссизмом не укладывались некоторые детали. Дрим не стал сейчас ничего записывать в блокнот на глазах Уилбура, чтобы не разрушать интимную атмосферу напоминанием о том, что он всё же врач, которому положено понять, что с Сутом не так, вместо этого Вастейкен создал мысленную карточку в голове с надписью «Биполярное расстройство (?)». Память у него была неплохая, так что он не забудет к каким выводам пришел ранее и без записи… — Что касается Томми… — Дрим вынырнул из своих мыслей на моменте когда Уилбур произнес знакомое имя и снова сосредоточился на речи Сута, — Я подумал, что ему нужно показать, что в этой жизни не всё всегда так, как он думает. И что взрослые умнее. Иначе он совсем от рук отобьется, — подобная речь заслужила одобрительное хмыканье от Дрима. — Умно, — он встрепал волосы Уила, одобрительно целуя в висок. Слегка зардевшись от этого, парень в ответ скромно поцеловал Дрима в щеку, затем посмотрел на руку, что доктор уже закончил бинтовать. — Спасибо тебе большое… За всё… Продолжим? ~ — к концу предложения тон Уилбура уже сменился с благодарного на кокетливый и игривый. — Ммм… Не хочу тебя расстраивать, но зная Томми, он стоит где-то в коридоре. Да и я потерял настрой. Давай в другой раз, — к огорчению Уилбура, Дрим уже одел халат и застегнул. — Ладно… Я понимаю… Не домогаться же мне до тебя, — парень грустно опустил взгляд, заняться сексом очень хотелось, но он слишком уважал Дрима, чтобы поддаться порыву. С кем угодно другим он бы конечно не церемонился… Не заметить подавленность Уилбура было невозможно, поэтому Дрим со вздохом покрутил в голове идеи, как можно было его поддержать, не переступая через себя. — Вот тебе утешительный приз, — он решил дать ему дорогую шоколадку, — И больше не ешь чужие конфеты, ладно? ~ — усмехнулся Дрим, — Я же всё видел вчера. Не ревнуй, ты тоже хороший мальчик, — хорошо, что появилась удачная возможность про это сказать. Мало ли он еще когда-то захочет так наказать Томми… Он больше не хотел, чтобы Уилбур подставлялся под удар. Хотя к облегчению Вастейкена, парень выглядел вполне здоровым. Крепкий организм, привыкший к вещам и похуже. Дрим оказался прав, подарок смог вызвать на лице Уила улыбку. — Спасибо, любимый, — а вот то, что Дрим застал его нелепую ревность к собственному брату, ненадолго заставило чувствовать себя неловко, — … Да чёрт… — вот же Дрим всевидящее око… — Просто я расстроился тогда, больше не буду, — пообещал Уилбур, немного нервно смеясь. На прощание нежно погладив Дрима по щеке, парень уже собирался уходить, как вдруг остановился: — Знаешь… Если у тебя есть какие-нибудь горячие фотки, то скинь мне. Я бы с удовольствием подрочил сегодня вечером~ — облизнув губы и на прощание подмигнув, Сут вышел из кабинета и пошел по своим делам. Дрим закатил глаза на последнее предложение. Не было у него никаких фоток. Он всю жизнь работал и учился в приличных местах, то, что он гомосексуалист — ещё не делает его полным извращенцем. Кстати, надо не забыть при удобном случае, так, чтобы не обидеть парня и не подумать, что он ему не доверяет, конфисковать у Уила то лезвие, которым он себя сегодня порезал. Дрим многое ему позволял, конечно, но ходить с потенциальным оружием… Нет, это уж слишком. Насчет Томми Дрим оказался прав. Помня о изначальной цели своего похода к кабинету, он слонялся неподалеку и когда увидел, как его старший брат оттуда вышел, Томми тотчас постучался вновь, несмотря на то, что перед Дримом до сих пор чувствовалась некоторая неловкость. Мальчику было стыдно за свою фантазию, но забрать слова обратно он уже не мог, а поговорить о возвращении подарков было важно, поэтому переборов смущение, Томми подал голос: — Можно войти?.. — негромко спросил Иннит. — Да, можно, — ответил Дрим, что уже был настроен на спокойный разговор с Томом, открыл свой рабочий блокнот и удобно устроился в кресле. Мальчик зашёл к Дриму и подошёл к нему. В руке он сжимал пакетик. И Томми сразу же выпалил условия сделки без прелюдий: — Ты как-то сказал, что кудри делают меня милым — Дриму хватило одного взгляда чтобы понять, что большая часть кудрей пропала с кудрей мальчика, отчего психиатр слегка нахмурился, — Ну а мне нужен мой тетрис. Поэтому обмениваю его на свою…милоту, — закончил Томми уверенно и положил на стол пакет. Конечно, Томми не мог не понимать, что это выглядит слишком по-идиотски, слишком… как минимум странно. Но почему-то он был уверен, что с Дримом такая тактика. сработает. Подросток понял, что ошибся, когда Дрим сначала вскинул брови, а затем не удержался и громко рассмеялся, едва дослушав Иннита. — Ох, Томми, пхаха… Томми… — он с трудом перестал смеяться, смахнув с глаз несуществующую слезинку, — Какой же ты ребенок. Мне нравились твои волосы только потому, что они были на тебе. Сейчас же они не представляют для меня никакой ценности, — Дрим спокойно достал из кармана зажигалку и демонстративно сжег одну золотистую прядь, — Видишь? Томми замер, широко открытыми глазами пялясь на демонстрацию, которую ему устроил Дрим. Чёрт, его волосы просто без всяких церемоний сожгли… К этому Томми не был готов. Чувствуя себя обманутым, он опустил глаза, уже не так уверенно, как раньше, продолжая пытаться уговорить Дрима: — Но… Разве если я дам тебе их гладить, это не считается хорошим обменом? Тогда что ещё я могу предложить за тетрис? — о, Дриму понравилось то, что Томми, казалось, был готов предложить многое, но психиатр знал: это просто слова. На самом деле, то, чего бы Дрим хотел от него, он ему предложить не сможет. Может быть, никогда… Не в таком он отчаянии. — Не считается, — Томми вернули пакетик, — Мне ничего не надо, Томми. Просто эти вредные для здоровья игрушки останутся у меня, вот и всё. Не обижайся, но так нужно. Кстати, как ты себя чувствуешь сегодня? — не мог не спросить Дрим. Ему было важно это знать, он не планировал, чтобы эффект от наказания был долгосрочным… Когда Томми понял, что ему ничего не отдадут, он расстроился и отвернулся от Дрима, скрестив руки на груди, но на вопрос всё же ответил: — У меня всё отлично. Хотя ко мне даже никто вчера не зашёл, — с обидой сказал Иннит, — Ты сказал позовешь… И что в итоге? Я думал, я сдохну. Ох, милый драматичный Томми… — Вчера много пациентов буйствовало. Санитары были заняты. Я сказал одному о тебе, но видимо он отвлекся и забыл. Мне жаль, Томми. Больше такого не повторится, — очень убедительно соврал Дрим. Томми пробурчал что-то себе под нос и повернулся к нему лицом. — А мой отец ничего не писал? — испытующе смотря на Дрима, задал вопрос подросток. Ему очень хотелось узнать, помнит ли вообще родитель о них с Уилбуром или нет. — Нет, — без колебаний соврал Дрим. Конечно, на самом деле Фил регулярно писал на электронку Дриму, задавал вопросы, как его сыновья. И Дрим неизменно отвечал, что всё у них прекрасно. Но почему-то говорить об этом Томми совсем не хотелось. Так нравилось видеть его одиноким и подавленным… Он никогда ничего не получит от Томми, если тот будет чувствовать себя окруженным заботой со всех сторон. Если же Томми несчастен… У Дрима будто появлялся хоть какой-то шанс. После слов Дрима всё тело Томми словно окоченело, покрылось мурашками, сердце пропустило удар из-за осознания, что его близкий человек просто бросил его тут. Обняв себя за плечи, он снова обратился к врачу, пытаясь хоть как-то найти ситуации оправдание: — А письмо мое, думаешь, дошло?.. Может, новое написать… — кусая губы от переживаний, сказал Иннит, чьи глаза слегка заслезились, но он пока удерживал слезы. — Конечно напиши, — как было прекрасно давать подростку ложную надежду, — Я передам, Томми. Не волнуйся, рано или поздно точно придёт ответ и он навестит вас, — блондин сладко улыбнулся подростку на грани слез, — А пока вы в надежных руках. — В надёжных руках… — тихо повторил про себя Томми, но как показалось Дриму, не выглядя при этом убежденным, и, не прощаясь, вышел из кабинета (как грубо!). Пакет с волосами он на ходу выкинул, надеясь лишь, что такую идиотскую идею Дрим не будет ему ещё долго припоминать. Чем дальше Томми уходил от кабинета психиатра, тем больше его голову заполняли мысли о Таббо. В голове ярким воспоминанием горел их утренний поцелуй, такой неумелый, но, чёрт, он был приятным. Хотелось как-то намекнуть Таббо, что это был не просто трюк чтобы его обыграть, а правда что-то значило. Это нужно было обсудить лично, без посторонних глаз и ушей Ранбу. У Томми не было терпения долго ждать разговора, поэтому он подсунул записку другу под дверь, надеясь, что он скоро её прочитает и сел в одном из редко посещаемых как персоналом, так и пациентами, коридоров, по соседству с кладовой. Таббо вскоре пришёл в назначенное место. — Привет, Томс, — он как всегда был ему рад, обнял, — Судя по загадочному тону записки, ты хотел сказать что-то важное, — улыбнулся паренек. Едва увидев шатена, Томми тут же вскочил с пола, на котором до этого сидел, улыбнулся и прижался к подошедшему подростку всем телом, обнимая. — Да, ты догадливый, барашек…- он замер, не зная, что делать дальше, хотелось сделать, сказать ему что-то романтическое. Поэтому он стал прокручивать в голове образ своего брата как пример. — О, кстати, ты подстригся? — заметил Таббо, который сейчас почти уткнулся в чужую шею, — Очень неплохо, мне нравится. Ты такой… Будто ежик теперь, — он хихикнул, почесав Томми затылок, отчего тот зарделся и фыркнул. — Это долгая история, пхах, — и он не хотел ее рассказывать сейчас, он позвал его не для этого, вместо этого прокашлявшись и приосанившись, Томми сказал, — Таббо …ты…ты хочешь быть моей женой? — сказал он, гладя руками чужие щеки и краснея от сказанного. — В смысле?.. — Таббо тоже покраснел, и от слов, и от прикосновений, — Томми, ты такой смешной иногда, — он рассмеялся, воспринимая слова друга как шутку. Чем они ещё могли быть?.. — Таббо… — Томми сбивчиво выдохнул, смотря на то, как он смеется, — Таббо, я хочу… — он не сказал «тебя» как всегда говорил своим бойфрендам Уилбур, но зато придвинул Таббо к себе, чтобы поцеловать в губы снова, после и вовсе прижимая к стене. Рука осторожно опустилась на чужую талию, поглаживая, — Я не шучу, — тихо сказал Томми, их лица так близко, что они почти соприкасаются носами. — Блин, Томми… Ты уверен, — «партнер» не сопротивляется, но видно, что Таббо в недоумении, — что так можно?.. Что нам можно любить друг друга… Вот так? Может, просто друзьями… Останемся?.. — сбивчиво произнес мальчик. — Хэй! — сначала хотел состроить обиженного Томми, но затем только выдохнул и покачал головой, — Чёрт, Таббо, я и сам не знаю… Я ведь вовсе не гей… Но я знаю точно, что люблю тебя — он потерся носом о нос Таббо, напряженно раздумывая, что делать. — Как думаешь… — наконец сказал он, — Мы можем… Побыть парочкой какое то время… Попробовать? Я буду ухаживать за тобой и целовать, — он опустился, чтобы обхватить колени друга и взять его на руки словно рыцарь, — Буду катать тебя на руках, одни плюсы, соглашайся, барашек — Томми неловко засмеялся, стараясь крепко держать Таббо, и поцеловал его в нос. — Ой, Томми! — от неожиданности, что его подняли, Таббо немного прижался к нему, боясь, что Томми может его уронить, очень уж сильным он не казался, — Я не уверен, что это делают на пробу… Но я согласен, если это точно не навредит нашей дружбе. А то я сойду с ума, если потеряю тебя как друга, ты такой классный, — нежно улыбаясь, он погладил Иннита по щеке, — Вдруг мы выйдем отсюда в разное время… — вдруг задумался и загрустил Таббо, — Как тогда?.. — Если мы выйдем в разное время, — решительно ответил Томми, — то будем ждать друг друга. Писать письма. Но если я выйду первее, то я помогу тебе сбежать из этого дурдома… А знаешь, — Томми посмотрел на него и, покрепче прижав одной рукой к себе, протянул ему свой мизинец, — Давай поклянемся, что никогда друг друга не бросим? — Да, давай, — Таббо обрадовался предложению, охотно предлагая свой палец, и они скрепили клятву на мизинчиках, — Спасибо, Томми, — покрасневший подросток поцеловал друга в щеку, — Никто ещё не делал такого для меня. Я это ценю… Пойдем ко мне в комнату поиграем в карты или ещё что-нибудь, если ты не занят? — предложил шатен. — Конечно! А когда мы отсюда выберемся, мы будем вместе играть в Майнкрафт! Ты знаешь, я чертовски хорош в Майнкрафте! — спуская парня на пол, потому что руки уже невозможно устали его держать, похвастался Томми, почти сияя, когда пошёл вперед. Лишь только подростки ушли из этого коридора, как по нему прошёл Дрим, которому надо было проверить одного очень тихого пациента, что жил в самом конце. На нем сейчас лица не было. Конечно, он всё слышал. И это напомнило ему кое о чем, разбередило старую рану: «Когда Клэй был на год моложе чем Томми сейчас, он осознал свою ориентацию. Его одноклассник по имени Тим Скотт, миленький блондин, начал ему нравиться. Сначала Клэй просто думал, что он восхищается его коммуникабельностью и шутками (сам Дрим и слово в классе стеснялся сказать, если это только не был ответ учителю). Но потом он понял, что нет… Не должно так гореть лицо и всё переворачиваться в животе просто от спокойного уважения. Он так стеснялся заговорить с ним, Клэй никогда не знал, о чем разговаривать с людьми, их интересы всегда казались ему такими… другими? Собственные интересы казались ему такими инородными, когда он видел, чем увлекаются другие. Но какого же было его удивление, когда однажды Тим заговорил с ним первым: — Хэй! Можно я сегодня сяду с тобой за парту? — С-со мной? — Дрим тупо повторил, оглядываясь по сторонам, словно ища к кому еще этот мальчик, буквально маленький Аполлон, олицетворение света и счастья, мог обращаться, ведь точно же не к нему. Не к мальчику, который уже три года страдал от заикания, стесняющемуся собственного лица настолько, что носил маску со смайликом улыбки на ней, главному чудику класса. — Ну или с твоим воображаемым другом, мне без разницы, — Тим по-хозяйски сбросил рюкзак на парту и всё, что мог сделать Клэй — это слабо кивнуть и спрятать руки под стол, потому что они задрожали от волнения. Никогда еще он не был к объекту интереса так близко. С того дня они с Тимом стали не разлей вода. Друзья Скотта конечно не одобряли такую компанию, но тому, казалось, было всё равно. Дрим ценил ту жертву, что Тим приносил ради него и всё делал для того, чтобы он был счастлив — помогал со всеми тестами, домашками и не только. Он верил, что они всегда будут вместе, вместе пойдут в колледж, вместе купят квартиру, заведут кота, детей… Но у того мальчика были на Вастейкена другие планы. Однажды, когда Дрим, несмотря на просьбу друга идти домой, задержался в школе подождать Тима, пока тот отбывал наказание за какую-то очередную проделку, он услышал за дверями кабинета следующий разговор: — Когда мы сможем открыто встречаться, Тимми? — богатая избалованная девчонка Сидни, которая всегда задирала Вастейкена, но тот не обращал на нее внимания, не хотелось опускаться до уровня имбецилов, сейчас явно обращалась к его парню! Ну, точнее другу… Тим всегда говорил, что предпочитает видеть их отношения именно такими и Дрим не давил на него, сдерживал чувства. — Когда сплавим этого з-з-заику Вастейкена, конечно же, — рассмеялся Тим, и после этого смеха Дриму показалось, что что-то умерло у него внутри, — А это случится когда он поможет мне написать GED — Ох, еще целых полтора месяца ждать, — вздохнула Сидни. В этот момент Дрим хотел вырвать ей голосовые связки. Хотя он понимал, что и Тим виноват не меньше этой девки, если не больше. — Да уж... Еще полтора месяца страданий. С этим, - далее последовала цепочка бранных слов, которые слились в один мерзкий звон в голове Клэя, - даже не о чем поговорить. А когда он- - дальше Дрим не дослушал, давя крик в горле, он помчался прочь по коридору. Другой ребенок на месте Дрима вероятно устроил бы сцену, набил бы тому, кто его так сильно обидел, морду, но не Клэй. Он заставил себя мило улыбаться Тиму как раньше все полтора месяца. Иногда он даже наслаждался их взаимодействиями вопреки всему. Он всё ещё так сильно любил его... И только после экзаменов, которые не без помощи Вастейкена, и Тим, и его подружка, полностью провалили, впоследствии подвергшись буллингу, Вастейкен перевелся в другую школу, с горько-сладким ощущением в душе от такого финала. Проходили годы, Дрим перестал так стесняться внешности, победил заикание, научился говорить так, что люди его заслушивались. Но сердце всё равно трепетало каждый раз, когда он видел кудрявых блондинов примерно возраста Тима, с задорными улыбками на лице и бравадой на языке...» Дрим был уверен, что этот раз будет другой. Что Томми не в кого тут влюбляться. Что Иннит даже не созрел для этого и Дрим должен был стать его первым опытом. Он ведь видел, что младший не такой любвеобильный как Уилбур! Если от кого-то из братьев, Дрим и ждал такого предательства, то не от Томми. Но вероятно он был слишком слеп. Пропускал знаки. Надеялся на лучшее. Списывал поведение Томми на дурачество. Слишком долго. Сколько бы времени он не давал этим неблагодарным мальчишкам, все они заканчивают как Тим, находя кого-то ярче и интереснее и отворачиваясь от Дрима с гримаской отвращения и презрения... «Томми такой же как был он. Абсолютно такой же. А значит… Значит, не достоин жить», — от этой мысли, что осенила Дрима, он расслабился. Боль словно отпустила. Да, вот так вот просто. Он не смог забрать свою любовь тогда, ещё долго лишь наблюдал в соцсетях, как Скотт продолжал жить дальше, выкладывая фото с уже другой подружкой (Сидни бросила его, но в отличие от Дрима, сердце Тима явно не разбилось достаточно сильно). Он просто смотрел на фото, сжимая зубами подушку чтобы не закричать от слепой ярости предательства на весь дом и не напугать родителей. Но теперь он вырос. Да, вырос, больше не стыдится себя. И если теперь ему смеют разбивать сердце — так легко уже не уходят. Хэппиэнда не будет ни у кого. С такой мыслью Дрим с улыбкой заходит к пациенту. Сейчас работа. Как и когда-то давно, он не будет торопиться с местью. Маски снимаются только в последнем акте.