Что чудо, что чудовище

Локи открыл глаза в странном месте. Как он тут оказался? Где он? Почему связан? Почему не может освободиться? Он на пробу напряг и расслабил мышцы. Путы растянулись и сжались — не получится выскользнуть. Плохо. Кто-то насмешливо хмыкнул, и Локи повернул голову, реагируя на звук. Напротив на диване сидел мужчина. И на его коленях небрежно лежал посох. Тот самый трижды проклятый посох. Локи, едва не зарычав от бешенства, поднял взгляд… и едва не пополз, как гусеница, прочь. Прочь. Куда угодно! — Куда это ты собрался, гость незваный? — мужчина встал, повертел одной рукой посох и принялся лениво похлопывать им по ноге. Вставший рядом здоровяк сложил руки на груди, глядя с ленивым интересом, словно на забавное насекомое. — Ну? Локи только пискнул. Ему было страшно. Он Одина никогда так не боялся, как это неведомое золотоглазое чудовище. Кто это?! От призрачного силуэта, окружающего вроде как смертного, шла такая мощь, что Локи никак не мог сосредоточиться и прогнать страх. Здоровяк шагнул, наклонился и влепил ему пощечину. Такую, что голова мотнулась как на шарнирах. Такую, какую не сможет отвесить короткоживущая обезьяна. — Повторить? — невозмутимо спросил он, пока Локи моргал, пытаясь очухаться. — Или сам? — Сам, — просипел Локи, наконец приходя в себя. Здоровяк схватил его за шиворот и утрамбовал в кресло. Не развязывая. Чудовище с посохом село напротив с видом короля на троне. — Слушаю. У Локи всё ещё звенело в ушах от оплеухи, голова шла кругом и онемел язык. Никогда не молчавший, он просто не знал, что сказать, и тупо хлопал ресницами. Чудовище дёрнуло ушами и уставилось на посох. После чего пальцами выломало камень из оправы и подняло вверх, рассматривая, как ювелир — драгоценность. — Что это? — здоровяк прищурился, рассматривая пульсирующий в пальцах чудовища камень. — Очень коварная вещица, — ответило чудовище, небрежно засунуло камень в карман штанов и передало изувеченный посох здоровяку. — Засунь в оружейную, в шкаф. Пригодится. — Да, командир! — ответил здоровяк и вышел. Локи немного расслабился. Без посоха ему стало легче, но чувство дезориентации и головокружение никуда не делись. — Можно воды? — спросил он. Чудовище — никак не получалось правильно воспринять то, что он видит, — кивнуло и, встав, налило в стакан воды из кувшина, стоящего на столе. После чего спокойно поднесло стакан к губам Локи, позволив напиться. — Легче? Локи задумался. — Да, — удивлённо констатировал он. — Легче. Действительно, стало легче. Вода словно смыла нечто, мешавшее думать. Он вновь посмотрел на севшего на диван… не-человека, к которому присоединился всё тот же здоровяк, глядящий как сквозь прицел. Осмотрелся, благо не мешали. Обстановка была прекрасной. Вроде и человеческое жилище, какие он успел повидать, но… красивое. Чёрное с синим, с золотом. Единый стиль, необычный и поражающий. Но не вычурный. И никакого сходства с жилищами асов, ванов или свартальвов. — Итак, — отвлёк его от размышлений хозяин этого места, — что привело наследника Золотого трона на мою планету? — Мидгард — часть Девяти миров Иггдрасиля! — выпрямился Локи. — Да? — изумился не-человек. — С каких это пор? И почему меня не уведомили, что одноглазый хрен Один претендует на Ар-Кемет? Локи нахмурился, озадаченный незнакомым названием, и неуверенно произнёс: — После разгрома йотунов в Мидгарде. — Очень смешно. — Сарказм не уловил бы только полный идиот. Острые уши призрака дёрнулись, насмешливо завернувшаяся верхняя губа обнажила частокол зубов, явно способных перекусить горло коню. — И когда произошло данное знаменательное событие? И где именно? — Незадолго до моего рождения, — тихо сказал Локи. — В Северной Европе. Ну, мне так говорили. — Он горько усмехнулся. — Мне много чего говорили. Не-человек наклонил похожую на драконью голову, золотые глаза насмешливо блеснули. — Ребёнок, — произнёс он. — За последние пять тысяч лет на поверхность данной планеты ни разу не ступала нога что аса, что йотуна. Последний раз, когда такая попытка была произведена, наглецы лишились голов, выплатили виру и дали клятву не лезть. Чтобы их не истребили, как наглых насекомых. Я лично принимал клятвы. И мне очень не нравится, что их нарушили. Ты. Твой брат Тор. Ваша наглость беспредельна. Не имеет значения, что я был занят другими делами последние четыре тысячи лет. Клятвы принесены. — Все врут, — безрадостно сказал Локи и ссутулился. Как же он устал!.. — Для меня визит сюда был единственным шансом выбраться из пыточной. А про договор я не знал. Не-человек рассмеялся. — Не удивлён. Твой отец очень не любит вспоминать свои поражения. А вот насчёт пыточных — подробнее. Локи вздохнул, сел ровнее, глядя зелёными, как трава, глазищами в пугающие золотые, и принялся рассказывать. Про всё. Про назначение их с Тором наследниками. Про изгнание Тора. Про убийство Лафея. Про коронацию и Разрушителя. Про падение с Биврёста. Про Таноса и его планы. Про читаури, что движутся к Мидгарду. Про Тессеракт. Впервые в жизни его слушали. Не ждали подвоха, не препарировали каждое слово, ни с кем не сравнивали. Просто слушали. И слышали. — Занимательная история, — наконец произнёс не-человек и щёлкнул пальцами. Длинная золотая цепь стекла с тела Локи, змеёй скользнула на столик и скрутилась кольцами, замерев. Локи не сомневался: стоит хозяину захотеть, и она опутает того, на кого укажут. — Что ж. Мне надо будет подумать. Пока что, царевич Локи, ты находишься в моём доме на правах заложника. То есть ты не имеешь права покидать его, делать гадости и пытаться строить из себя высшее существо. Ну, думаю, перечень прав и свобод и сам знаешь. Локи кивнул. — Отлично. Тогда… Я, Сет, впускаю царевича Локи Одинсона в свой дом на правах заложника. Да будет так. Вспышка света на миг ослепила, заставив заморгать. На левом запястье словно замкнулся невидимый браслет от кандалов. Только на одной руке. Уже хорошо. — Проводи в западную гостевую, — велел не-человек здоровяку. — Идём, болезный, — поманил Локи тот. — Хоть башку помоешь. Они поднялись на третий этаж. — Вот комната, — указал здоровяк. — В шкафу чистое, переоденешься. Там ванная. Полотенца и халат есть. Ужин в семь. Через час. Локи кивнул и задумался, зависнув на пороге. А сколько же он не ел? Как долго он жил только за счёт собственной магии? Если честно, он не помнил. Но… Долго. В пыточной камере его не кормили. Да и в Асгарде он ел в последний раз… Кажется, перед тем, как вместе с Тором и его дружками отправился в Йотунхейм? Стоя под душем, он едва не уснул. С трудом вытерся, закутался в пришедшийся впору толстый мягкий халат, сунул ноги в похожую на короткие сапожки домашнюю обувку из толстой мягкой шерсти и просто рухнул в кресло, в голос застонав от удовольствия. Сколько он уже не мылся? Не переодевался в чистое? Не сидел в тепле и комфорте, предвкушая вкусный ужин? Как долго заменял всё это магией? Сейчас ему было откровенно плевать на всё. И на статус заложника. И на ложь Одина. И на хозяина этой планеты, от которого непонятно чего ждать. И даже на Тора, который сейчас неизвестно где. Даже на привычную злобу и бессильное желание мести не хватало сил. Ему было спокойно впервые за неизвестно сколько времени. И это было хорошо. А ещё хотелось плакать. Локи потёр глаза и решительно поднялся. Нет. Он не будет реветь. Не потому, что тут его могут обозвать «мужем женовидным», нет. Просто если он начнёт, то уже не сможет остановиться. На ужин Локи спустился одетым в домашний костюм из мягкой ткани и сразу же и навсегда полюбившиеся шерстяные сапожки под громкий аккомпанемент собственного желудка. На щеках невольно выступил румянец, но всё равно Локи надменно вскинул подбородок. Он в плену был. Стесняться нечего! На его страдания не обратили абсолютно никакого внимания. Стол уже был накрыт, и хозяин — Сет, так его зовут, — приглашающе указал рукой на стул. Здоровяк с металлической левой рукой — Локи аж глаза выпучил, увидев не скрытую коротким рукавом конечность — сел, не чинясь, и принялся накладывать себе толстые ломти мяса, тонкие лепешки, пучки зелени… Локи посмотрел на пустую тарелку, плюнул на приличия и, едва не урча, потянулся за мясом. Пришел он в себя сытым, развалившимся на стуле как последний босяк, осоловело пялящимся на стену. Сет и здоровяк о чём-то беседовали, не обращая на него внимания. Здоровяк посмотрел на него, почему-то покачал головой и встал. — Идём. Пора в постельку. Сил протестовать и вообще шевелиться не было. Локи, едва перебирая ногами, с помощью представившегося наконец Баки Барнса поднялся по казавшейся бесконечной лестнице, с трудом разулся и рухнул на кровать. Закутался в одеяло и провалился в сон. И кошмары его не мучили. — Я хотел кота, — заявил Баки, спустившись вниз. — Даже думал подобрать уличного. Но не предполагал, что котейка окажется таким. Сет хмыкнул, не выдержал и захохотал. — Ох уж эти дети Баст! Пушистые засранцы! — Я смотрю, мнение о котах с течением времени не изменилось, — заметил Баки, состроил умоляющие глазки и сложил руки в молитвенном жесте: — Можно мы оставим котика себе?